Абхазская литература Абхазы - народ с богатой духовной культурой. Еще до появления письменности и художественной литературы у абхазов было хорошо развито устное творчество, которое передавалась из уст в уста, от деда к отцу, от отца сыну, из поколения в поколение. Атмосфера многоликого устного народного творчества окружала любого абхаза с первых дней появления на свет, песни, сказки, пословицы, поговорки и сказания о былых днях он впитывал вместе с воздухом. Одними из самых ярких памятников абхазского фольклора являются Абхазский Нартский эпос и сказания об Абраскиле. Нартский эпос объединяет в себе цикл архаических сказании о братьях нартах, их матери - Сатанеи-Гуаще и сестре – красавице Гунде. Вплоть до середины XIX века абхазский народ не имел своей письменности. Возможность писать на родном языке у абхазов возникло только в 60-х годах XIX века, когда бароном П. К. Усларом была разработан первый абхазский алфавит. После появления письменности, стал вопрос о народном образовании абхазов, для чего нужны были учебники на абхазском языке. Появились первые просветители П. Чарая, С. Басария, Н. Патеипа, А. Чукбар, Д. Гулиа, С. Джанашия, А. Чочуа и другие. Первые оригинальные произведения литературы на абхазском языке были опубликованы именно в этих учебниках для абхазских школ, они носили дидактический характер, повествовали о природе Абхазии, быте и традициях. Основоположником современной абхазской литературы является Д.Гулия. Он автор первого сборника стихотворений на абхазском языке («Поговорки и частушки»), который вышел в свет, ровно 100 лет назад. Разумеется, культура и искусство любого народа не могут развиваться изолированно. Каждая литература находится в процессе сложного взаимодействия с другими литературами, опирается на их художественный опыт. Кроме того на раннем этапе становления абхазской литературы большую роль играл фольклор, как основа молодой художественной литературы. С 1919 года начала издаваться первая абхазская газета «Апсны». С появлением периодической печати на абхазском языке процесс развития абхазской литературы вышел на новый качественный уровень. На страницах этой газеты печатались стихотворения, очерки, рассказы и драматические произведения абхазских авторов. Творческий путь первых деятелей абхазской литературы не проходил по «расстеленным коврам». Им в каждом жанре приходилось быть «первооткрывателями». Д. Гулиа, С. Чанба, Д. Дарсалия, И. Когония сообща работали на просвещение абхазского народа, развитие молодой абхазской литературы. Первый литературный рассказ на абхазском языке «Под чужим небом» Д. Гулиа был создан в 1919 году, в том же году на страницах газеты «Апсны» появилось драматическое произведение С. Чанба «Амхаджир» (Махаджир), который по праву носит имя первого абхазского драматурга. Значительный вклад в развитие абхазской литературы внес И. Когония, он автор многих хрестоматийных лирических произведении и незабываемых эпических поэм, на основе абхазских народных сказаний (например «Навеи и Мзауч», «Абатаа Беслан»). С установлением Советской Власти в Абхазии процесс развития литературы ускорился. Появляются новые имена, литература становится жанрово более многообразной. Появились первые абхазские романы И. Папаскир «Темыр» и «Женская честь», Д.Гулиа «Камачич» Новеллист М.Лакрба является стал признанным певцом традиций и морально-этических норм абхазского народа. Его новеллы переведены на многие языки мира. Свой значимый вклад внесли в абхазскую литературу прозаики Д. Дарсалия, М. Ахашба. Ярким представителем абхазской литературы является народный поэт Абхазии, автор первого романа в стихах на абхазском языке Б.Шинкуба. Его перу принадлежит исторически роман «Последний из ушедших», сюжет которого повествует о трагедии махаджирства, постигшей убыхский народ в XIX веке. Жанр исторического романа развивают и другие видные абхазские писатели В. Амаршан («Царь Леон»). А. Возба («Хаджарат Кяхба»). Б. Тужба («Апсирт»). Высшим достижением современной абхазской прозы считаются романы А. Гогуа «Большой снег», «Нимб». Развитие абхазской детской литературы неразрывно связано с именами народного учителя и общественного деятеля А. Чочуа, и его последователей Г. Папаскири, Н. Барателия, Дж. Тапагуа и другие. На небосклоне абхазской поэзии ярко горят звезды Р. Смыр, Н.Квициния, Н. Тарба, П. Бебия, Г. Гублия, Т. Чания, так и молодых поэтов Г. Сакания, Г. Квициния, З. Тхайцук. Уже давно признаны и любимы читателями абхазские писатели пишущие на русском языке Г. Гулия, Ф. Искандер, Д. Зантария, Э. Басария, Ю. Лакербай и другие. Также в литературных журналах, в наше время, начали пробовать свае перо пока еще юные, талантливые и перспективные поэты Б. Авидзба, Э. Тодуа, А. Капш, А. Колбая, Д. Инджгия, А. Гумба, А. Убирия, Д. Габелия и другие.
Издательство «Алашара»
Сухуми - 1980
В. П. Пачулиа. Русские писатели в Абхазии. «Алашара», 1980.
В настоящей книге впервые
рассказывается о пребывании многих видных
русских писателей в Абхазии, о их большой любви к этому краю. В ней также
раскрывается творческое сотрудничество русских писателей и поэтов с
абхазскими коллегами и отражение этих взаимосвязей в их творчестве.
Книга представляет собой произведение историко-очеркового плана и рассчитана на специалистов, а также на широкий круг читателей.
(с) Издательство «Алашара», 1980 88 П 21 37311-103 П_80 М-623(06)-80 СОДЕРЖАНИЕ Вианор Пачулиа и его книги... Г. Д. Гулиа 3 Из истории русско-абхазских литературных связей 5 Александр Бестужев-Марлинский 15 Владимир Соллогуб 19 Антон Чехов 22 Максим Горький 27 Владимир Тан-Богораз 34 Алексей Толстой Александр Серафимович Владимир Маяковский Василий Каменский Константин Паустовский Дмитрий Фурманов Александр Фадеев Константин Федин Леонид Леонов Николай Тихонов Константин Симонов http://apsnyteka.org/ Александр Твардовский Михаил Светлов Аркадий Первенцев Леонид Ленч Евгений Евтушенко Сергей Смирнов Михаил Дудин ВИАНОР ПАЧУЛИА И ЕГО КНИГИ Абхазо-русские связи - политические и культурные - имеют свою многовековую историю, но все еще недостаточно исследованы, особенно культурные. Поэтому выход в свет новой книги Вианора Пачулиа надо всячески приветствовать.
Культурные связи Абхазии с Россией окрепли и упрочились с начала прошлого века. В этом смысле присоединение Абхазии к России, осуществленное владетельными абхазскими князьями, имело существенное значение: Абхазию все чаще стали посещать деятели русской культуры, они не просто любопытствовали, но оставили ряд ценных свидетельств и литературные произведения, посвященные истории и быту Абхазии. Многое из написанного ими уже известно, но многое все еще не изучено, не открыто. Скажем, очень интересные впечатления В. И. Савинова об абхазском народном театре, о скоморохах до последних лет вовсе не значились в нашем культурном обиходе. А ведь речь идет о замечательном явлении в жизни народа, об его искусстве и корнях его - глубоко народных. В своих «Достоверных рассказах об Абхазии»
более чем вековой давности В. И. Савинов пишет, что скоморохи «кроме песен, рассказов и плясок... потешают... представлениями комедий...» Он дает описание некоторых из виденных лично им театрализованных сцен.
Вианор Пачулиа является автором многих книг, посвященных как сегодняшней Абхазии, так и ее историческим памятникам. Его интерес к памятникам старины вполне закономерен: он по образованию является историком и долгие годы возглавляет организацию, призванную охранять памятники культуры нашей автономной республики.
Особенно хочется выделить работы, пропагандирующие природные и иные достопримечательности Абхазии, - например, его путеводители. В этой области можно смело сказать, что он не имеет соперников.
В исследовании сегодняшней Абхазии Вианор Пачулиа неутомим, с одинаковой ответственностью подходит он к созданию книг, фотоальбомов (как автор текстов) и простых туристических буклетов. И нет, пожалуй, ни одной его книги, где бы не было достоверных страниц о прошлом Абхазии, об ее истории и культуре. Даже в своем вступлении к этому сборнику, посвященному довольно узкой теме культурных отношений вообще, Вианор Пачулиа дает верную ретроспективу в широком историческом плане.
Русско-абхазские литературные связи становятся еще более ощутимыми в первые http://apsnyteka.org/ два десятилетия нынешнего века. Они по-настоящему расцветают в наше советское время. Теперь уже можно говорить о литературных взаимосвязях:
произведения абхазских писателей становятся достоянием русского читателя, абхазские писатели несут свое самобытное слово своим русским друзьям. И тут, естественно, первыми хочется назвать наших литераторов Дмитрия Гулиа, Баграта Шинкуба, Ивана Папаскири... Особое значение для этих взаимоотношений имело издание на русском языке замечательного абхазского эпоса «Приключения нарта Сасрыква и его девяноста девяти братьев». Нельзя не сказать, что появление этого эпоса на столе русского читателя - подлинный вклад и литературу, обогащает ее новыми красками, красками Абхазии.
Большинство из писателей, представленных в этой книге, я знал лично, а некоторые - мои друзья и друзья многих абхазских литераторов. Уже этот факт сам по себе является свидетельством прочности и особенной животворности литературных связей, крепнущих с каждым днем.
Хочется думать, что Вианор Пачулиа продолжит свои исследования в этой области и обогатит наши познания новыми примерами русско-абхазских литературных связей.
Георгий ГУЛИА ИЗ ИСТОРИИ РУССКО-АБХАЗСКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ СВЯЗЕЙ Связь Кавказа, в частности Абхазии, с великим северным соседом имеет тысячелетнюю давность. Еще в конце десятого века Абхазское царство устанавливает связь с Киевской Русью. Позднее Абхазия является одним из главных звеньев, связывающих Грузию с Тмутараканским княжеством и Киевской Русью. Есть сведения, что впервые русская рать у северных границ Абхазии появилась в 1017-1022 гг. под предводительством Мстислава Тмутараканекого.
В древнерусских летописях, начиная с XII века, встречается этноним «обезы». Как справедливо отмечают члены-корреспонденты Академии наук Грузинской ССР профессоры 3. В. Анчабадзе и Г. А. Дзидзария, в данной группе источников речь идет об объединенном Грузинском царстве в целом, не исключая, следовательно, из этого понятия Абхазию, роль которой в политической жизни той поры была значительной. Причем само понятие слова «обезы» исторически производно от нее. Это было не случайно. Абхазы были одними из первых среди кавказских народов, с которыми русские непосредственно общались (1). Об этом говорят также некоторые легенды и предания, отголоски которых сохранились до наших дней.
Если культурно-экономические связи Абхазии с Россией в средние века прослеживаются лишь эпизодически, то с начала XIX века после добровольного присоединения Абхазии по примеру Восточной Грузии к России картина меняется.
Присоединение Абхазии к России имело большое прогрессивное значение.
Несмотря на эксплуатацию на http://apsnyteka.org/ 1 Об этом более подробно см.: З. Анчабадзе, Г. Дзидзария. Дружба извечная, нерушимая. Очерки из истории грузино-абхазских отношений. Сухуми, 1976, с. 36;
Дзидзария. Формирование дореволюционной абхазской интеллигенции. Сухуми, 1979, сс. 12-14.
рода царскими чиновниками общение с передовой русской литературой означало связь с одной из величайших культур в мире. Начиная с этого времени все прочнее становится связь нашего края с Россией. Любопытно, что уже в первом десятилетии XIX века кое-где встречаются русские надписи. Как сообщает французский лесопромышленник и путешественник Габель, в гостином доме владетельного князя Абхазии, стоявшем рядом с дворцом на исторической поляне Лыхнашта, кто-то из русских сделал надпись на стене: «Кто к князю добром приедет, тот отсюда без слез не уйдет». Надо полагать, что эта надпись была сделана еще в первом десятилетии XIX века образованным русским, волею судьбы оказавшимся в услужении у владетеля.
Первым русским писателем, вступившим на абхазскую землю, был Е. П.
Зайцевский, который еще в 1823 году в стихотворении «Абхазия» описал поразившую его природу.
Забуду ли тебя, страна очарований!
Где дикой красотой пленялся юный ум, Где сердце силою пленительных мечтаний Узнало первые порывы смелых дум И в дань несло восторг живейших удивлений!
Волшебный кран! Приют цветов!
Страна весны и вдохновений!
Где воздух напоен дыханием садов И горный ветерок жар неба прохлаждает, Где нега томная в тиши густых лесов К забвенью и мечтам так сладостно склоняет!
Где поражают робкий взор Кавказа ледяного зубчатые вершины, Потоки быстрые, леса по цепи гор, Аулы дикие и темные долины!
Где все беседует с восторженной душой!
Там сладостно ночей теченье, Роскошны сны и тих покой!
Там в грудь мою лились восторг и наслажденье, - И я дышал огнем поэзии святой!
В этом замечательном произведении, созданном поэтом пушкинского круга, http://apsnyteka.org/ «...мы видим не только пре красное описание природы, но и горячее чувство любви русского человека к Абхазии и ее народу» (2).
Поэт Е. П. Зайцевский, некоторое время служивший в Сухумской крепости, возможно создал еще и другие стихи о Сухуме и Абхазии, но пока они не обнаружены.
В 1826-1836 гг. в Абхазии побывали изобретатель Павел Бестужев и его брат писатель-декабрист Александр Бестужев-Марлинский. Их переписка имеет значение для характеристики края того периода. В 1853 году по Абхазии путешествует русский прозаик Владимир Соллогуб. Абхазию посещают и другие менее известные русские писатели, которые в своих путевых очерках и заметках касаются тех или иных аспектов ее жизни.
После окончания русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. мастера русского художественного слова все чаще посещают Черноморское побережье Кавказа, в частности Абхазию. В крае в разное время побывали А. П. Чехов, А. М. Горький, Вл. Немирович-Данченко, Д. Л. Мордовцев, создавший первый русский роман на абхазскую тему «Прометеево потомство», в котором освещается история последних дней владетельного князя Абхазии. В нем писатель, как отмечает И.
Еникалопов, «дал замечательную картину прошлого Абхазии, верно изобразил существовавшее там положение в начале XIX века» (3).
В первом десятилетии XX века лазурные берега Абхазии посещает Алексей Толстой и совсем юный Владимир Маяковский. В те же годы в Абхазии побывал известный русский писатель Иван Бунин, который неоднократно упоминает край в рассказе «Кавказ».
Произведения русских писателей, непосредственное общение их с передовыми людьми края имели большое значение для формирования абхазской интеллигенции и приобщения се к передовой русской культуре с ее демократическими тенденциями. Так, первый абхазец-писатель Георгий Шервашидзе (Чачба) свои произведения создает на грузинском языке. Однако некоторые его стихи написаны по-русски. Такие деятели абхазской культуры, как С. М. Ашхацава, С. П. Басариа, С. Я. Чанба, А. М. Чочуа и другие пишут свои произведения также на русском языке.
2 Бгажба М. Растениеводческие ресурсы сельского хозяйства Абхазии. 1963, с. 20.
Большую роль в приобщении Абхазии к русской литературе в то время сыграли передовые учителя некоторых школ Абхазии. Так, по инициативе основоположника абхазской литературы, ученого и просветителя народа Дмитрия Иосифовича Гулиа и начальницы сухумской женской гимназии, видной деятельницы народного просвещения Абхазии Юлии Леонардовны http://apsnyteka.org/ Болбашевской, большое внимание в гимназии уделялось не только изучению русского и иностранных языков, но и абхазского. Был организован литературный кружок, активное участие в котором принимали не только преподаватели, но и гимназистки. Литературный кружок привлек к себе общее внимание в городе Сухуми, его начали посещать учителя других школ, значительная часть интеллигенции Сухуми. Здесь выступал со своими стихами друг Блока и Есенина поэт-символист Виктор Стражев.
Печатным органом кружка был рукописный журнал «Молодые порывы», первый номер которого вышел на русском языке в 1916 году. Здесь печатались статьи в основном о деятелях русской литературы и искусства, драматические произведения, стихи, материалы на педагогические темы. В одном из номеров была помещена статья о великом русском писателе Ф. М. Достоевском. На страницах журнала часто помещались стихи о Кавказе и об Абхазии (4).
Одним из мест, где собирались и читали свои произведения русские литераторы, жившие в Абхазии в 1917-- 1921 гг., был театр «Алоизи» и пансион «Арзамасова», где жили Н. Н. Евреинов и другие деятели русской культуры.
В Гаграх, с момента открытия Гагрской климатической станции (1903 год), своеобразным литературным салоном становится временная гостиница и ресторан. Здесь собирались русские и местные писатели, читали свои произведения, в которых отразились нравы и обычаи абхазского народа.
Невзирая на всесильного шефа великосветского курорта принца А. П.
Ольденбургского, обличались безобразия, творившиеся на гагринском курорте.
Правда, буржуазные писатели и журналисты на все лады расхваливали строительство нового курорта.
4 См.: Пачулиа В. П. Здесь помнят Дмитрия Гулиа. Сухуми, 1974, сс. 37-38.
Так, издатель «Нового времени» А. С. Суворин, неоднократно бывавший в Гаграх и обласканный принцем Ольденбургским, в своих очерках старался рекламировать великосветский курорт как лучшее место отдыха, но ни словом не обмолвился о том, могут ли провести свой отдых на этом курорте простые труженики России. Суворин поощрял тех писателей и журналистов, которые возносили дифирамбы принцу Ольденбургскому, и издавал лицемерные сочинения (5).
В начале марта 1921 года после упорной борьбы в Абхазии установилась Советская власть, а затем чуть позже она вошла в состав Советской Социалистической Грузии на правах автономной республики. За 60 лет Советской власти в Абхазии побывали многие выдающиеся советские писатели из всех республик и краев нашей необъятной Родины, особенно из России. Так, в первые же годы новой власти в Сухуме побывали Константин Паустовский, Василий Каменский, Константин Федин, Александр Фадеев, Вячеслав Шишков, Сергей Есенин, Исаак Бабель и другие, а в 1929 году Горький и Маяковский.
В 1930-х годах в Сухуме гостит целая группа русских советских писателей во главе с Михаилом Шолоховым. Встреча писателей с абхазскими собратьями по перу http://apsnyteka.org/ состоялась в доме отдыха «Азра», ныне в здании, занимаемом Абхазским филиалом института курортологии и физиотерапии Министерства здравоохранения Грузинской ССР. В писательском разговоре принял участие Председатель ЦИК Абхазии Самсон Чанба. Со своими стихами выступили молодые поэты Леварсан Квициниа и Шалва Цвижба. В 1932 году в Абхазию приехал Николай Асеев. Он встречается здесь с местными литераторами, знакомится с природными достопримечательностями края. Вдохновленный природой поэт пишет стихотворение «Абхазия», которое начинается так:
Кавказ в стихах обхаживая, Гляжусь в твои края, Советская Абхазия Красавица моя...
5 См.: Пачулиа В. П. Гагра. Очерки истории города и курорта. Сухуми, 1979, с. 92.
В это время в Новом Афоне отдыхал известный поэт и переводчик Самуил Маршак. Как вспоминают старожилы, поэт жил в доме отдыха (ныне турбаза «Псырцха»). Здесь на втором этаже в одной из келей поэт работает над своими новыми стихами. Из Нового Афона Маршак переезжает в Сухум и на несколько дней останавливается у своего знакомого врача-отоларинголога А. С. Грица. В дальнейшем Маршак неоднократно посещает Абхазию. Он близко познакомился с народным поэтом Абхазии Дмитрием Гулиа, и впоследствии перевел его детские стихи - «Про Солнце», «Про Луну», «Доктор и старик», «Родник», «Новый дом», «Дедушкин заказ», «Телескоп», «Наш офицер» и другие.
Абхазию посещают поэты Николай Тихонов, Михаил Светлов, Анатолий Софронов и другие.
В 1941 году мирный труд советских людей был нарушен нападением фашистской Германии. Десятки тысяч сынов и дочерей Абхазии ушли на фронт и сражались в рядах Советской Армии.
В 1942 году военной полосой стала и горная зона Абхазии. В горах с врагом сражались героические части Советской Армии и истребительные батальоны, сформированные в Абхазии. В этот период Абхазию посещают писатели Борис Павленко, Аркадий Первенцев и др.
После победоносного окончания Великой Отечественной войны в условиях мирного времени начинается бурное хозяйственное развитие Абхазии.
Благоустраиваются города и курорты. Жители столицы на горе разбили большой парк площадью в 32 гектара. В парке было высажено около ста тысяч декоративных деревьев и кустарников, среди них гималайские кедры, гигантские туи, фейхоа, покрывающиеся в начале лета красно-белыми цветками, множество роз всевозможных оттенков и разновидностей. На вершине горы построен ресторан «Амза».
Народный поэт Абхазии Д. И. Гулиа посвящает трудящимся Сухуми, превративших эту гору в чудесное место отдыха, стихотворение «Рождение горы». В мае 1951 года в связи с окончанием строительства парка на горе в http://apsnyteka.org/ Сухуми, приезжает Мариетта Сергеевна Шагинян. Восторгаясь энтузиазмом сухумцев, писательница опубликовала 5 июля в газете «Известия» статью под названием «Сухумская гора».
Абхазия стала излюбленным местам отдыха и творчества русских, грузинских и других представителей нашей национальной литературы. Многим полюбилась Агудзера, куда в разное время приезжали писатели, как Борис Горбатов, Борис Лавренев и Константин Симонов. Они общаются с абхазскими и грузинскими писателями Д. И. Гулиа, Б. В. Шинкуба, И. В. Абашидзе, Карло Каладзе, Георгием Гулиа, Иваном Тарба и другими. Это общение впоследствии вылилось в тесную дружбу, о чем свидетельствуют и многочисленные письма. Так, в письме Бориса Лавренева Ивану Тарба 9 августа 1956 года сказано: «Дорогой Иван Константинович! Получил Ваше письмо. Душевно благодарю за помощь.
Надеюсь, что к годовщине покупки мною «мексиканской гасиенды», означенная покупка будет, наконец, оформлена - и я смогу купить ковбойскую рубашку и нашить на старые штаны бахрому от вышедшего в утиль ковра.
Что касается моего личного появления в гасиенде, то боюсь, в этом году мне, возможно, не придется попасть в нее. Назвался редактором - прощайся с человеческой жизнью, пока не снимут с треском за какой-нибудь промах.
Собственно я и купил ее (имеется в виду Агудзерская дача. - В. П.) больше для жены и внука...
В крайнем случае смогу поехать в Сухуми в середине октября, не раньше и то не на долгий срок.
По поводу литературных дел - присылайте, что хотите: стихи или поэму, все хорошо. Меня очень обрадовало Ваше сообщение, что над переводам поэмы с Вами работает Елисеев...
Дружески Ваш - Борис Лавренев».
В Гаграх, в Доме творчества Литфонда ГССР в разное время побывали многие видные советские писатели: Александр Фадеев, Константин Федин, Леонид Леонов,. Леонид Соболев, Ольга Берггольц и многие другие. Тепло отзывается о Гаграх Роберт Рождественский:
Хочу запомнить гул прибоя, Оставить горы неразгаданными.
И пусть над каждою судьбою - Такое солнце, как над Гаграми.
А следующие строки о море и Гаграх принадлежат Никалаю Доризо:
Вернувшись в свою комнатушку, Где в окнах плывут катера, Я море кладу под подушку И слышу его до утра.
http://apsnyteka.org/ Многие страницы книги Бориса Соловьева «Поэт и его подвиг» о творческом пути Александра Блока были написаны в Гаграх.
Давно облюбовал жемчужину Кавказа Евгений Евтушенко. Здесь много друзей у поэта, поклонников его таланта.
В Гагра работали над своими произведениями русские советские писатели Михаил Дудин, Сергей Баруздин, Виктор Астафьев, Николай Асанов, Гарольд Регистан, Георгий Кублицкий и др.
Анатолий Чивилихин много раз бывал в Абхазии, где он переводит стихи абхазских поэтов Дмитрия Гулиа и других. Одно из лучших послевоенных стихотворений поэта Чивилихина считается «Горная речка». Это стихотворение посвящено горной речке в Абхазии, где выражена глубокая мысль человека, полюбившего природу Абхазии:
Я глянул вниз. Блестя, на дне ущелья Змеился речки узкий поясок.
Тысячелетья, будто с ясной целью - Плечо горы рассечь наискосок - Трудилась речка...
И вот смотри, что сделала она.
Стоит гора, унижена в гордыне, Как будто бы рассечена мечом.
Красе ущелья мы дивимся ныне.
А речка, будто вовсе ни при чем, Течет себе, так кончив спор с горою, Как не могли бы ни порох, ни тротил, Как труженик не верит сам порою, Что он за век свой горы своротил, Ущелью дали имя. Словно в сказке, В полдневный час оно открылось нам.
Скажи мне, друг, как будет по-абхазски « Настойчивость» - я речке имя дам.
Много сделал для перевода абхазских поэтов на русский язык известная поэтесса Маргарита Алигер. За по следние 13 лет Маргарита Алигер тоже облюбовала село Гульрипш и ее приморский уголок Агудзера. На наш вопрос, какую работу она проводила там, ответила: «...впервые я приехала в Гульрипши летом 1967 года, вместе с моими французскими друзьями, гостившими у меня в это лето, известной французской писательницы Натали Саррот и ее мужем. Жили мы с середины июля до конца августа у Евдокии Ивановны, в том доме, где постоянно живет К. М. Симонов с семьей. Я больше отдыхала, чем работала в то лето, но написала несколько лирических стихотворений, а также перевела на русский язык несколько стихотворений Карло Каладзе, в том числе стихотворение «Диоскурия», http://apsnyteka.org/ посвященное именно этому берегу. Натали Саррот продолжала и тут писать роман, над которым она тогда работала.
Потом я приезжала в 1974-м году, в конце августа, до конца сентября. Жила в доме у В. А. Дубровского (в доме писателя и переводчика Александра Митрофановича Дубровского, одним из первых обосновавшихся в Агудзера, бывали видные русские, грузинские и абхазские писатели Константин Симонов, Борис Лавренев, Борис Горбатов, Евгений Евтушенко и другие. - В. П.). В 1975 г.
провела здесь десять дней в начале октября. В 1977 г. также приезжала на две недели, вначале сентября. Жила в доме художника Зураба Церетели (Зураб Церетели - выдающийся грузинский художник - лауреат Ленинской и Государственной премий. - В. П.). Очень рада, что сейчас в Гульрипши имеется Дом творчества. В этом году проведу здесь 24 дня - с конца августа до двадцатых чисел сентября. Делаю здесь свою текущую работу: перевожу стихи сербского поэта Стевана Раичковича и пишу предисловие к сборнику его избранных стихов, который выйдет в издательстве «Художественная литература».
За последнюю четверть века в Сухуми и Москве и в Ленинграде изданы многие произведения абхазских писателей в переводе на русский язык. Это произведения Дмитрия Гулиа, Самсона Чанба, Иуа Когониа, Михаила Лакербай, Ивана Папаскири, Баграта Шинкуба, Ивана Тарба, Алексея Ласуриа, Алексея Джонуа, Шалвы Цвижба, Алексея Гогуа, Мушни Ласуриа, Нелли Тарба, Константина Ломиа, Георгия Гублиа, Шалоди Аджинджала, Джумы Ахуба, Платона Бебиа, Виталия Амаршан и других в переводах русских поэтов и писателей Николая Тихонова, Константина Симонова, Самуила Маршака, Михаила Светлова, Владимира Луговского, Александра Межирова, Риммы Казаковой, Гарольда Регистана и др.
В то же время большой размах получило издание русских писателей в переводе на абхазский язык. Вышли отдельные издания произведений русских классиков, такие, как «Воскресение», «Хаджи Мурат» Л. Н. Толстого, «Евгений Онегин», «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, «Рождение человека» А. М. Горького и другие в переводах Дмитрия Гулиа, Мушни Хашба, Мушни Ласуриа, Ясона Чочуа и др.
Произведения русских советских писателей В. В. Маяковского, Константина Паустовского, Константина Федина, Николая Тихонова, Константина Симонова и других на абхазском языке были переведены Багратом Шинкуба, Иваном Тарба, Константином Ломиа, Николаем Квициниа и многими другими. Научные и публицистические статьи, связанные с пребыванием русских писателей в Абхазии, опубликованы X. С. Бгажба, М. Г. Ладария, Б. Г. Тарба, Б. А. Гургулиа, И.
И. Квициниа, С. Л. Зухба, Ш. X. Салакая, А. А. Папаскири и другими. Творчество талантливого русского поэта и критика Виктора Стражева, долгие годы жившего и работавшего в Абхазии, исследует молодой поэт и литературовед Станислав Лакоба.
Именами классиков русской литературы в Абхазии названы школы, улицы и разные заведения.
http://apsnyteka.org/ А. А. БЕСТУЖЕВ-МАРЛИНСКИЙ В середине 30-х годов XIX века Абхазию впервые посетил известный русский писатель-декабрист А. А. Бестужев, печатавшийся под псевдонимом «Марлинский». Он, по образному выражению Белинского, «ярким метеором»
пролетел по русской литературе, являлся одним из зачинателей и наиболее видным представителем русской романтической прозы 20-30-х годов». Кавказ был местом ссылки писателя. Здесь он служил простым солдатом и только незадолго до смерти его произвели в прапорщики. По делам военной службы ему не раз приходилось бывать в Сухуме. В то время это был небольшой, неблагоустроенный городок. Хотя в начале 30-х годов здесь уже начали развиваться торговля и городское строительство. Не одна лишь экзотическая природа Кавказа привлекала Александра Бестужева. В повестях, созданных в этот период, он рисует образы гордых людей, наделенных бурными страстями и исключительной храбростью, насыщает повести романтическими легендами, яркими подробностями быта («Аммалат-Бек», 1832 г.;
«Мулла-Нур», 1836 г.).
4 июня 1835 года рядовой А. А. Бестужев получил унтер-офицерский чин с переводом из гарнизона в один из Черноморских линейных батальонов, находящихся в экспедициях против горцев, а спустя почти год, 3 мая 1836 года, за отличие в сражениях он был произведен в прапорщики. В тот же день писатель из Геленджика был переведен в Гагрскую крепость, где в невероятно трудных условиях прослужил почти пять месяцев.
В письмах его из Абхазии читаем: «Есть на берегу Черного моря, в Абхазии, впадина между огромных гор, туда не влетает ветер, жара там от раскаленных скал нестерпима и, к довершению удовольствий, ручей пересыхает и обращается в зловонную лужу. В этом ущелье построена крепостишка, в которую враги бьют со всех сторон в окошки, где лихорадка свирепствует до того, что полтора комплекта в год умирает из гарнизона... Там стоит Пятый Черноморский батальон, который не иначе мажет сообщаться с другими местами, как морем и, не имея пяди земли для выгонов, круглый год питается гнилью солонины. Одним словом, имя Гагры...
однозначащее со смертным приговором». Декабрист называет Гагра «гробом для русского гарнизона».
Хорошо знакомый с Черноморским побережьем Кавказа А. А. Бестужев сопровождал на фрегате «Бургас» известного путешественника и ученого, профессора Одесского лицея Александра Нордмана. В пути Бестужев помогал ему фиксировать исторические и архитектурные памятники, рассказывал много интересного из области истории и этнографии адыгов, абхазов, грузин и других народов Кавказа.
Тогда в Сухуми кроме гарнизона, который дислоцировался в крепости, нельзя было насчитать и сотни жителей. Город представлял базар, где было сосредоточено около 20 грязных духанов и нескольких более или менее http://apsnyteka.org/ приличных домов, расположенных к востоку от крепости. Один из них был двухэтажным, это был постоялый двор (ныне жилой дом по улице Гулиа № 2).
Здесь обычно останавливались путешественники и офицеры;
надо полагать, что А. Нордман н А. А. Бестужев тоже ночевали в этом доме.
А. А. Бестужев неоднократно бывал и в других местах Абхазии: в Пицунде, Бомборах, в ущелье раки Кодор и в других местах. В одном из писем от 12 мая 1837 года, адресованном к К. П. Полевому, писатель-декабрист сообщал: «Вот уже три недели, как я шляюсь по новому для меня краю Мингрелии, Абхазии и новому для русских вообще краю Цебельде. Виды - прелесть, но люди... бедны, как нельзя более: в крае роскошном дарами природы...».
3 июня 1837 года русский десант из 17 кораблей вышел из Сухумской бухты в открытое море и взял курс на Адлер. Александр Бестужев в качестве офицера находился на корабле «Анна». Для отряда десантников он написал следующие строки:
Эй, вы, гой еси, кавказцы-молодцы Удальцы, государевы стрельцы!
Посмотрите, Адлер мыс недалеко, Нам его забрать славно и легко.
Каждый гоголем встряхнись, встрепенись, Осмотри оружье, да в шлюпочки садись...
В теплый солнечный июньский день наблюдал А. А. Бестужев с борта корабля изумительные берега Абхазии, а 7 июня уже участвовал в передовой десантном цепи, которой командовал лицейский друг Пушкина генерал В. Г. Вальховский. В этой операции Александр Бестужев погиб смертью храбрых. Тело писателя не было найдено, поэтому о судьбе Марлинского распространились самые фантастические слухи: иные рассказывали, что он ушел к горцам и его, якобы, видели в папахе абрека на белом коне среди воинственных шапсугов (одно из племен, обитавших в окрестностях Адлера и Гагра). Другие уверяли, что А. А.
Бестужев перешел по ту сторону Кавказского хребта, живет в Лезгисгане, женился и часто «в тайне от наших пленных (имеется в виду русских солдат и офицеров, находившихся в плену у горцев. - В. П.) выкупает их на свободу». Позднее пошел слух, что предводитель горцев имам Шамиль - не кто иной, как сам А. А.
Бестужев. Конечно, все эти слухи не имели под собой реальной почвы. Александр Бестужев погиб в окрестностях Адлера, там, где сейчас вырос курортный городок Адлер.
А. А. Бестужев недолго пробыл на Черноморском побережье Кавказа, но оставил глубокий след. Передовая интеллигенция Кавказа XIX века с большим уважением относилась к памяти выдающегося писателя, мыслителя и борца. Так, в 1888 году один из образованных кавказцев под псевдонимом «Старожил», давая анализ творчества А. А. Бестужева, отмечал: «Первыми рьяными популяризаторами Кавказа в русском обществе нужно признать Пушкина и в особенности Марлинского, любимейшего писателя своего времени. Под псевдонимом Марлинского, как известно, скрывался декабрист А. А. Бестужев, разжалованный http://apsnyteka.org/ и сосланный на Кавказ. Здесь его романтическая жилка сильно зазвучала среди поэтической обстановки, и он посвятил кавказской природе и кавказцам (горцам) лучшие свои произведения. Не перечисляя разных мелких его путевых заметок и рассказов, упомянем лишь две повести, создавшие ему славу, как первого в то время романиста, «Аммалат-Бек» и «Мулла-Нур». В этих произведениях писатель выражает взгляд гуманного и образованного современника на наши кавказские дела того времени.
Имя А. Бестужева-Марлинского в советское время почитается в нашей стране. Его произведения переведены на абхазский язык, имя писателя-декабриста носит одна из улиц курорта Гагра. В настоящее время Абхазский отдел Главного управления охраны использования памятников истории, культуры и природы Министерства культуры Грузинской ССР собирает материалы для создания диорамы, которая воссоздаст обстановку времен службы А. А. Бестужева. Ее предполагается установить в северном бастионе Гагрской крепости Абаата.
ВЛАДИМИР СОЛЛОГУБ Известный русский писатель XIX века, автор повести «Тарантас» В. А. Соллогуб волею судьбы в результате непогоды - шторма - вынужден,был сойти с корабля и оказаться на абхазской земле. Первый насоленный пункт, который посетил писатель, был Сухум. В своих путевых заметках он отмечает, что это «еще не город, но непременно будет значительным городом, когда все начатое приведется к исполнению..., когда вредные для здоровья папоротники истребятся, когда болота высушатся и проведут каналы и дороги получат надлежащее устройство». Далее он пишет, что Сухум «состоит из трех частей, между которыми находятся пустыри. В одной из них - у берега моря - каменная стена крепости, возле нее базар с турецкими лавками;
в другой - небольшие домики жителей, таможня и карантин;
в третьей - вдали от берега, на бугре - больница и казармы. К этому холму ведет большая улица, нa которой уже построено несколько казенных зданий».
По словам того же автора, главным недостатком в то время в Сухуме был нездоровый климат, от которого страдали почти все его жители. Хинин был первой потребностью горожан. Они складывались по 10-12 человек и выписывали его из Одессы. «Вечерами, - по его словам, - на сухумских пустырях поднимался вой рыскающих шакалов (чекалок);
вой этот похож на плач и вопли истерзанных детей. Ему вторят со всех сторон и на все голоса встревоженные собаки. Таким образом, каждый вечер и каждую ночь устраивается такая звериная опера, раздаются такие уныло раздирающие хоры, что не знаешь, куда бы от них спрятаться» (1).
Автор очерков прав, так как в Сухуме, в момент посещения писателя в 1853 году имелось лишь два маленьких завода, один трактир, одна кофейня, 26 «питейных http://apsnyteka.org/ домов» и 37 лавок. Домов было 11 каменных (из них 7 казенных) и 106 турлучных (плетенных мазанок). Но 1 Соллогуб В. А. Собр. соч., т. V. СПб., 1855, с. 320.
к этому времени в Сухуме были начаты значительны работы по благоустройству города. Так, согласно разработанному плану, в Сухуме намечалось строительств жилых и административных зданий, в том числе создание первоклассного порта.
Но то, что успела сделать местная администрация, вскоре разрушили турки, захватившие Сухум во время Крымской войны в 1853-1856 гг.
Из Сухума в сопровождении нескольких человек Соллогуб направляется в Тифлис, делая остановки в абхазских селах Адзюбжа и Тамыш.
Согласно описанию дорога до Очамчир стелилась по морскому берегу, и путники на лошадях продвигались по глубокому песку. На третий день часам к одиннадцати Соллогуб и его спутники с трудом прибыли в большое местечко Очамчири, со значительным базаром, где «на довольно просторной площади возвышается не совсем оконченный еще дом владетеля, построенный из каштанового дерева. У нас, - пишет Соллогуб, - из каштана делаются табакерки, а здесь строятся дворцы. Широкий балкон в турецком вкусе, изукрашенный кружевной резьбой, занимает уступами весь фасад здания, а с боку к нему примыкает наружная лестница. Здесь предполагается зимнее пребывание владетеля. Летом он, обыкновенно, живет недалеко от Бомбор в Соук-су, в живописном ущелье» (имеется в виду центр села Лыхны, где находился каменный дворец владетельных князей Абхазии Чачба (Шервашидзе).
В. А. Соллогуб был знаком с. абхазским владетельным князем Михаилом (Хамутбеем) Чачба-Шервашидзе, и тот принял писателя и его спутников со «свойственным ему радушием», угостил роскошным завтраком и предложил отдохнуть и переночевать.
На следующий день писатель покинул гостеприимный дом владетеля в Очамчирах и направился на юг. Это было 29 октября 1853 года: «...утро было ясное, но морозное. Сверкающий иней блестел на зеленой траве бриллиантовой сетью. Слева по всему горизонту рисовалась огромным полукруглым амфитеатром исполинская цепь гор, и белые вершины ярко вырезывались на голубом небе. Впереди нас, по вдавшемуся вправо полукружью красовались на турецком берегу Таврские горы, соединяющиеся Сурамским хребтом с Кавказскими гигантами. Никогда не видел я ничего поразительнее и величественнее этой рельефной громадной карты. Какое-то благоговейное и торжественное чувство овладевает душой при виде подобных картин. Величие бурного моря прекрасно согласовалось с величием Кавказской природы» (2).
Покидая пределы Абхазии, восторгаясь ее пейзажами и гостеприимством народа, http://apsnyteka.org/ писатель воскликнул: «О, если когда-нибудь в другой раз судьба приведет меня в этот чудный край, которого я видел только берег, и то через дождливую пелену, а приеду не с тем, чтобы торопиться с отъездом, а с тем, чтобы... побывать и в Бедии, и в Илори, и в других храмах, которыми так богата Абхазия и в чудных ее ущельях и горах, я прислушаюсь к народным поверьям, где язычество смешивается с христианским учением... Тогда я вам предоставлю не беглый путевой очерк, а целую картину страны, которой нет подобной в Европе...» (3).
К сожалению, Владимиру Соллогубу не удалось осуществить своего желания посетить вновь Абхазию. Но и то, что он написал в виде путевых очерков, представляет немалый интерес для историков, этнографов и вообще интересующимся Абхазией в прошлом.
2 Соллогуб В. А. Указ. соч., с. 342.
АНТОН ЧЕХОВ В июле 1883 года на пароходе «Дир» из Феодосии в Новый Афон прибыл молодой, но уже известный писатель А. П. Чехов. В Новом Афоне он подробно ознакомился с историко-природными памятниками, поднялся на Иверскую гору, где некогда была цитадель стольного города Абхазии - Анакопии. Восхищаясь панорамой, открывающейся с Иверской горы, - окрестными абхазскими селами, Бзыбским хребтом, морской далью и руинами, обвитыми плющом, Чехов сказал: «Кто был в Новом Афоне и не поднялся на Иверскую гору, этот человек подобен тому, кто был в Риме и не видел в Ватикане Римского папу».
К моменту посещения Чехова Новый Афон стал крупнейшим религиозным центром на Черноморском побережье Кавказа. Новоафонские монахи усердно старались выполнять возложенные на них царским правительством миссионерские обязанности. В частности, они построили школу для подготовки из абхазских детей служителей церкви. Строительство монастыря, начатое в году, еще не было закончено, а он уже превратился в богатое хозяйство с огромными земельными угодьями.
А. П. Чехов в сопровождении монаха-проводника осмотрел хозяйство монастыря, маслиновую рощу, пасеку, фруктовый сад. Особый интерес вызвала у него монастырская школа, где в то время обучалось 20 абхазских детей-сирот. Чехов расспрашивал учителей, как учатся дети-сироты, не трудно ли им осваивать русский язык. Учитель-абхазец, говоривший хорошо по-русски, ответил:
«Вначале и я не знал русского языка, но сейчас, как видите, могу изъясняться с таким писателем, как Вы. Со временем все дети, учащиеся в этой школе, благодаря хорошей постановке преподавания русского языка, могут так же свободно говорить по-русски». Школьники с большим интересом слушали беседу Чехо http://apsnyteka.org/ ва с учителем (1). Свое отношение к благородному делу просвещения Чехов выразил следующими словами: «Люди, покоряющие Кавказ любовью и просветительным подвигом, достойны большой чести, чем мы на самом деле им воздаем». Затем Чехов поднялся на второй этаж нового школьного здания в резиденцию сухумо-абхазского епископа Геннадия, о котором монахи Новоафонского монастыря рассказывали разные легенды, сравнивая его с библейским проповедником. Епископ был весьма словоохотлив, рассказывал писателю о своей деятельности. «На Афоне, - писал Чехов 25 июля 1888 года, - познакомился с архиереем Геннадием. Епископ он сухумский, ездивший по епархии верхом на лошади» (2).
Антон Павлович переночевал в монастырской гостинице, предназначенной для «чистой публики» (ныне это один из корпусов санатория «Абхазия»). Об этом он в письме издателю «Нового времени» А. С. Суворину писал: «Я в Абхазии! Ночь ночевал в монастыре «Новый Афон».
В Новом Афоне, который произвел большое впечатление на писателя, он побывал еще дважды и неоднократно упоминал о нем в письмах и литературных произведениях.
Прибыв в Сухум, Чехов остановился на набережной в гостинице «Ялта». Этот окружной город с населением в 1 277 жителей еще носил на себе следы разорения русско-турецкой войны 1877-1878 гг. (3).
В Сухуме Чехов подробно ознакомился с городом и его окрестностями. Об этом можно судить по его письмам. В письме А. С. Суворину Чехов пишет: «Сегодня с утра сижу в Сухуме. Природа удивительная до бешенства и отчаяния. Все ново сказочно... и поэтично. Эвка 1 Эти подробности были записаны автором этих строк в 1957 г. со слов глубокого старца, бывшего монаха Новоафонского монастыря, по указанию сопровождавшего Чехова по Новому Афону и его окрестностям в роли гида. Этот монах принимал участие в составлении летописи монастыря, которую автору удалось впоследствии найти и передать Абхазскому институту языка, литературы и истории им. Д. И.
Гулиа АН ГССР.
2 Зайцев Б. Чехов. Литературная биография. Нью-Йорк, 1954, с. 84.
3 Вейденбаум Е. - Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888, с. 364.
липты, чайные кусты, кипарисы, кедры, пальмы, ослы, лебеди, буйволы, сизые журавли, а главное горы и горы без конца и краю... Сижу я сейчас на балконе, а мимо прохаживаются абхазцы в костюмах маскарадных капуцинов, через дорогу - бульвар с маслинами, кедрами и кипарисами, за бульваром темно-синее море...
Если бы я пожил в Абхазии хоть месяц, то думаю, написал бы с полсотни обольстительных сказок. Из каждого кустика, со всех теней и полутеней на горах, с моря и с неба глядят тысячи сюжетов. Подлец я за то, что не умею рисовать» (4).
Чехов всего несколько дней пробыл в Сухуми, но за это время он сумел хорошо изучить жизнь горожан. Впечатления его легли в основу повести «Дуэль», действие которой происходит в Сухуме и его окрестностях. Немало страниц в ней http://apsnyteka.org/ посвящено природе края. Устами одного из персонажей этой повести Чехов говорит: «По-моему великолепнее Кавказа и края нет!».
С любовью отзывается писатель о честном, гостеприимном абхазском народе. Он с восторгом пишет о его нравах и обычаях. Восхищаясь его песнями, он пишет:
«Немного погодя сидевшие в кружок тихо запели что-то протяжное, мелодичное, похожее на великопостную песню». Абхазцев он упоминает в повести неоднократно. Название южного приморского городка, в котором происходит действие повести, ни разу не упоминается, но читателю, знакомому с расположением и историей Сухуми, нетрудно догадаться, что это именно Сухуми, а не другое место Черноморского побережья. Городок имел лазарет, где служили два врача;
небольшие торговые лавки и духаны были расположены вдоль набережной, где обычно прогуливались горожане и военные местного гарнизона.
Из-за отсутствия удобной пристани местные и иностранные грузовые корабли стояли на рейде. «В городской церкви били часы только два раза в сутки: в полдень и в полночь».
В повести Чехов создает образ епископа сухумского Геннадия, ездившего по епархии верхом. Отвечая диакону, утверждавшему, что «епископ, сидевший на лошади, до чрезвычайности трогателен, простота и скромность его преисполнены библейского величия», фон Корен го _ 4 Чехов А. П. - Собр. соч., т. 2, 1963, с. 236.
ворит: «Между архиереями встречаются очень хорошие и даровитые люди, жаль только, что у многих из них есть слабость - воображать себя государственными мужами. Один занимается обучением, другой критикует науки. Это не их дело.
Они бы чаще в консисторию заглядывали».
План «Дуэли» Чехов составил вскоре после возвращения с Кавказа, а вышла повесть в издательстве «Новое время» в конце 1891 года. Выдержав несколько изданий при жизни писателя на родине, она в переводе выходила на венгерском, датском, немецком, французском, чешском, сербском и хорватском языках.
Из Абхазии Чехов выехал в Батум, а оттуда вместе с сыном А. С. Суворина - в Тифлис и через Даряльское ущелье направился на Северный Кавказ.
В письме А. Н. Плещееву он пишет: «О своем путешествии расскажу Вам в Питере.
Буду рассказывать часа два, а описывать его на бумаге не буду, ибо описание выйдет кратко и бледно».
По приезде в город Сумы Чехов вспоминает Кавказ и его жемчужину - Абхазию.
«Был я в Крыму, в Новом Афоне, в Сухуме, Батуме, Тифлисе, Баку... Впечатления до такой степени новы и резки, что все пережитое представляется мне сновиденьем, горы, горы, эвкалипты, чайные кусты, водопады, деревья, окутанные лианами как вуалью, тучки, ночующие на груди утесов-великанов, дельфины, нефтяные фонтаны, подземные огни, храм огнепоклонников и опять горы, горы...».
Зная, что Чехова сильно заинтересовал Кавказ, его друзья начали снабжать его всевозможными материалами на кавказскую тему, об этом свидетельствует письмо А. П. Чехова от 8 декабря 1888 года артисту Малого театра А. П. Ленскому, http://apsnyteka.org/ в котором благодарит его за присланную его женой и записанную ею по просьбе писателя «Кавказскую легенду о происхождении кавказских вершин». Он заверяет Ленского, что вставит легенду «в повесть, где она послужит украшением» (5).
Спустя восемь лет Чехов вновь посетил побережье Абхазии. Эту поездку он совершил в обществе А. М. Горького и известного русского живописца А. М.
Васнецова.
5 См.: Николай Веленгурин. Южная соната. Краснодар, 1979, с. 26.
Наконец, в третий раз Чехов был в Сухуме в последних числах мая 1900 года. По пути к берегам Черного моря он в поезде, следовавшем из Тифлиса в Батум, встретился со своей будущей женой, известной актрисой Московского художественного театра Ольгой Леонардовной Книппер (родители ее в то время проживали в г. Тифлисе). А. П. Чехов и О. Л. Книппер в Сухуми побывали на даче А. А. Остроумова, с которым Чехов на протяжении многих лет поддерживал дружеские связи и был одним из его пациентов.
В мае 1914 года исполнилось десять лет со дня смерти великого русского писателя А. П. Чехова. Во многих городах России прогрессивная общественность отмечала эту дату. Она также была отмечена в Абхазии местной интеллигенцией.
Летом 1914 года труппа петербургских актеров поставила в Гаграх пьесу Чехова «Три сестры». По этому поводу «Гагринская газета» писала: «Как и надо было ожидать, чеховский спектакль прошел с большим художественным успехом.
Тщательность постановки и общий тон пьесы невольно приводят к сравнению с Художественным московским театром» (6).
Имя Чехова в советское время стало еще ближе для трудящихся Абхазии. Его произведения переводятся и изучаются на абхазском языке.
6 «Гагринская газета», 1914, № 294.
МАКСИМ ГОРЬКИЙ В 1890 году на Черноморском побережье Кавказа было начато строительство шоссе Новороссийск - Батуми. На нем трудились люди из голодающих тогда губерен России, за что эту дорогу и называли тогда «голодное шоссе».
Двадцатичетырехлетний юноша Алексей Пешков, зная о строительстве, направился в 1892 году в Абхазию морским путем, через Поти. К этому времени у Алексея Пешкова, несмотря на молодость, за плечами уже был большой жизненный опыт, испробовано много профессий, исхожено несколько тысяч верст. Осенью того же года он приехал в Сухум и, по всей вероятности, остановился в ночлежном доме Новоафонского монастыря, расположенном на городской набережной, где обычно ночевал «простой люд», направившийся в Новоафонский монастырь.
http://apsnyteka.org/ Хотя Сухум полностью еще не оправился от последствий русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и суровой зимы 1892 года, когда в результате необычно сильных морозов в городе пострадали многие экзотические деревья, но все же город привлекал своей буйной растительностью, в тени которой прохаживались первые туристы и отдыхающие. Самым оживленным был район набережной. Здесь, вдоль мощеного приморского бульвара с турецкими кофейнями, стояли двухэтажные дома. Среди них выделялся дом таможни, напротив него была железная пристань, служившая местом встреч и прогулок, как своеобразный летний клуб.
«По миниатюрному приморскому бульвару, - писал в книге «Сухум-кале»
инженер путей сообщения Н. Андриевский, - сухумцы доходят до его середины с маленький площадкой, на которой изредка играет музыка местного батальона, и открывается так же очень хороший вид на бухту и весь ее восточный берег, так и на горы через Кулибакинскую улицу». На этой главной городской улице было несколько гостиниц, магазинов, присутственное место, женская прогимназия, городской собор, а за ним ботанический сад. Здесь находилась кон тора строящейся шоссейной дороги, куда, очевидно, обращался с просьбой о приеме на работу Алексей Пешков.
Затем он направился в село Псырцха, где уже стоял Новоафонский монастырь, и остановился в монастырской гостинице для «простонародья». Спал он на жесткой железной кровати, без подушки и постельного белья, а днём работал в монастырском хозяйстве.
В Нсырцхе тогда было сосредоточено большое число рабочих, занятых на строительстве Новоафонского монастыря с его жилыми корпусами и церквями. В центре монастыря в нагорной части поднимался грандиозный собор, возведение которого началось в 1888 году. На работы по строительству монастыря и в обширном его хозяйстве ежедневно выходило около 300 человек. Это были в основном богомольцы, стекавшиеся со всех концов России. Платили этим «рабам божьим» очень скупо, не больше 50 коп. в день, а зимой - 30 копеек.
Вскоре Алексей Пешков нанялся чернорабочим на постройку дороги вблизи Гудаута. Об этом он упоминал позже в своем рассказе «Калинин».
Рассказ «Калинин», как сообщают составители полного собрания сочинений М.
Горького в двадцати пяти томах, был написан по всей вероятности, осенью года. Об этом свидетельствует письмо Горького редактору «Современника» В. А.
Ляцкому от 26 октября (8 ноября) 1912 года, в котором Горький обещает в ближайшие дни выслать рассказ «Калинин».
В рассказе отразились впечатления, относящиеся к лету 1892 года, когда А.
Пешков путешествовал по Грузии и Черноморскому побережью, а также работал на строительстве Новороссийско-Батумского шоссе.
Главным героем рассказа «Калинин» является странствующий босяк Алаксей Калинин. Алексей Пешков «увидел его в церкви Ново-Афонского монастыря, за всенощной. Выпрямив сухое, тонкое тело, склонив голову чуть-чуть набок, от смотрел на распятье и, шевеля тонкими губами, улыбаясь сияющей улыбочкой, казалось, беседовал со Христом, как с добрым другом. На круглом, гладком лице - без бороды, томно у оконца - с двумя светлыми кустиками в углах губ, http://apsnyteka.org/ светилось никогда не виданное мною выражение интимности, сознания исключительной близости с сыном божиим. Это ясное отсутствие обычного - рабьего, пугливого отношении к своему богу - заинтересовало меня, и всю службу я с великим любопытством наблюдал, как человек беседует с богом, не кланяясь ему, очень редко осеняя себя вниманием креста, без слез и вздохов».
Герой рассказа выступает как знаток сказок, легенд и преданий. Он своими причудливыми рассказами настолько обворожил Алексея Пешкова, что тот проводил его до Гудаут. Спустя много лет, подготовляя первое собрание сочинений, писатель с сожалением говорит, что в рассказ «Калинин» не вошла легенда об Исусе Христе, услышанная от Калинина. Эта оригинальная легенда была исключена из рассказа цензурой, а спустя много лет Горький уже не мог ее вспомнить.
Алексея Калинина Горький больше никогда не встречал и не знал о его дальнейшей судьбе. В этой связи вызывает интерес недавно обнаруженный нами в дореволюционной Батумской газете «Черноморский вестник» очерк «Новый Афон десять лет спустя», подписанный неким Калининым. Автор очерка пытается совершить исторический экскурс в далекое прошлое Нового Афона, иллюстрируя его легендами и преданиями, связанными с этими местами. Может быть Алексей Калинин - герой горьковского рассказа и автор очерка «Новый Афон десять лет спустя» - одно и то же лицо? Утверждать это пока нельзя, но допустить можно. Некоторые основания для такого предположения дает текст очерка, который мы приводим.
«Давно уж я не бывал в Новом Афоне. Десять лет! За это время много переменилось. Переменился и Афон: он сильно вырос и развился. Иным стал и я.
За эти десять лет мне стало известным длинное прошлое Афона. И когда я подъезжал к нему из Сухума, а из-за поворота блеснул своею белизной высокий собор в синеве затуманенных гор, в моем воображении пронесся ряд картин из интересного прошлого этого красивейшего в мире монастыря...»
Исследования могут подтвердить или опровергнуть предположение о тождестве автора этого очерка с персонажем горьковского рассказа.
Побыв около двух недель в этих местах, М. Горький снова возвратился в Сухум и оттуда отправился дальше по Абхазии. «Это было время тогда, когда деревья были убраны золотом, и у их подножья лежало много опавших листьев, похожих на отсеченые ладони чьих то рук... По вершинам гор нависли тяжело, угрожая дождем дымные облака, от них ползут тени по зеленым скалам, где растет мертвое дерево самшит, а в дуплах старых буков и лип можно найти «пьяный мед». Далее писатель рассказывает, как голодающие идут на работу из Сухума в Очамчири, где они строили шоссе. Здесь, на левом берегу реки Кодор, на Адзюбжинокой стороне молодой Горький принимает новорожденного. Об этом http://apsnyteka.org/ эпизоде он впоследствии рассказал в своем произведении «Рождение человека», где впервые прозвучали знаменитые горьковские слова: «Человек звучит гордо».
В нем он писал и о нравах сухумцев, о духовном бесплодии и эгоизме технической интеллигенции, руководившей строительством дороги.
О местных жителях - абхазцах, он неоднократно говорит в своих рассказах с большой теплотой, с пониманием их нелегкой судьбы.
В 1896 году Горький снова побывал в Абхазии в обществе А. П. Чехова и известного русского живописца А. М. Васнецова. В 1903 году Горький, уже будучи знаменитым писателем, в третий раз посетил Черноморское побережье Кавказа.
На пароходе из Новороссийска он прибыл в Гагры. Его пребывание совпало с открытием в Гаграх великосветского курорта. Горький остановился во временной гостинице (теперешней гостинице «Гагрипш») и сразу вступил в общение с рабочими, которых в этот период строительной горячки здесь было около трех тысяч. Но на третий день полиция, узнав в А. М. Пешкове пролетарского писателя Горького, вынудила его покинуть Гагры. Он переехал в Сухум и остановился там на некоторое время.
О пребывании Горького в Сухуме имеются лишь отрывочные сведения. Автору этих строк старожилы села Адзюбжа рассказывали, что как-то в первые годы нашего века они видели в прибрежной части села рослого русского интеллигента, который, судя по фотографиям, очень напоминал писателя Максима Горького.
Эти рассказы правдоподобны, поскольку сам Горький говорил, что он позже хотел найти ту роженицу, у которой на берегу Кодора принимал ребенка. Но к году бараки, где жили строительные рабочие, были снесены, и след этой женщины затерялся.
В 1908-1912 гг. на Капри А. М. Горький встретился с Германом Александровичем Лопатиным, личным другом Карла Маркса, переводчиком «Капитала» на русский язык.
Спустя пять лет после встречи с А. М. Горьким в 1917 году Г. А. Лопатин посетил Сухум и целое лето гостил в доме своего племянника Б. Н. Захарова. Однажды, как сообщили автору этих строк очевидцы, Лопатин в кругу родных и друзей, в тени большого дерева, стоявшего во дворе дома, рассказал о своем пребывании в стране Гарибальди и о своих беседах с А. М. Горьким, в которых Горький неоднократно вспоминал Абхазию, ее чудесный климат и гостеприимный народ.
В 1929 году А. М. Горький посещает Сочи. Оттуда он в сопровождении председателя Совнаркома Абхазии Н. А. Лакоба направился в Абхазию. В Гаграх он беседовал с отдыхающими. Затем состоялась встреча писателя с представителями города-курорта, которая завершилась дружеским ужином (1).
Писатель выразил свое восхищение состоянием народного курорта Гагра. По пути из Гагра он осмотрел совхоз в Новом Афоне. 7 ноября, в сопровождении председателя ЦИК Абхазии, известного абхазского писателя С. Я. Чанба и редактора газеты «Апсны Капш» М. Л. Хашба он прибыл в Сухуми. Здесь А. М.
Горький вновь встретился с Н. А. Лакоба. В беседе приняли участие и деятели абхазской культуры. Среди присутствующих был заслуженный деятель искусств http://apsnyteka.org/ Абхазии, венгр по национальности, композитор Константин Ковач. А. М. Горький с большим интересом расспрашивал композитора о его деятельности в Абхазии, о том, как он собирает и записывает абхазские народные песни, легенды и предания. Затем он спросил: «Сами то вы хоть немного поете эти песни?» - «Мне приходится усваивать песни основательно, - ответил ему композитор, - прямо с голоса исполнителя, иначе мне было бы очень трудно что-либо правильно записать, ведь у меня нет фонографа». - «Отсутствие фонографа это не такая большая _ 1 См.: В. Пачулиа. Гагра. Очерки истории города и курорта. Сухуми, 1979, с. 94.
беда, - заметил А. М. Горький, - в том случае, если вы сами поете абхазские песни. Сами исполняя их, вы лучше усваиваете характер песни и дух народа, вложенный в содержание этих напевов».
В тот же день писатель посетил обезьяний питомник и беседовал с профессором JI. М. Воскресенским об акклиматизации животных в условиях Сухума, об изучении их болезней и лечении, а также о проводимых учеными опытах над болезнями. Горькому и его спутникам - сыну с невесткой - демонстрировал обезьян и давал объяснения инструктор питомника А. С. Смирнов.
8 сентября перед гостиницей «Рица» стояла легковая автомашина председателя Совнаркома Абхазии, вокруг толпилось много людей. Сухумцы пришли провожать любимого писателя. Вскоре Горький со своими близкими в сопровождении Нестора Лакоба и Константина Ковача выехали посетить некоторые районы Абхазии. По пути Горький останавливается на левом берегу реки Кодор и осматривает новую Адзюбжинскую больницу (ныне она носит название его рассказа - «Рождение человека»).
В день, когда А. М. Горький посетил больницу, «родился мальчик и родители назвали маленького абхазца Максимом, выразив тем самым уважение к великому русскому писателю» (2).
Далее по пути Горький остановился в районном центре Очамчира. Его пригласил на обед председатель Очамчирского райисполкома, известный в прошлом революционер края Дмитрий Габуния (он снимал комнаты в доме Иллариона Кантария, который сохранился и ныне). За столом было много народа, и Очамчирский хор под руководством Платона Панцулая исполнял абхазские и грузинские застольные песни «Шардаамта» и «Мравалжамиери», а также абхазские героические, трудовые и обрядовые песни. Была исполнена также русская песня «Где бы я ни скитался».
Попрощавшись со своими абхазскими почитателями, Горький отправился в Ахал Сенаки (ныне город Цхакая), а оттуда на поезде в Тифлис, где 37 лет тому назад великий писатель начинал свой литературный путь рас 2 Нефедова Н. М. Максим Горький. Биография писателя. Л., 1979, с. 182.
http://apsnyteka.org/ сказом «Макар Чудра» и, где ждали его многие друзья и почитатели. Вскоре он вновь отправился на отдых и лечение в Италию.
Ровно через год, утром 26 ноября 1930 года А. М. Горький в Неаполитанской бухте встречает пароход «Абхазия», спущенный недавно на воду ленинградскими корабелами. В этом первом советском круизе находилось 300 ударников, которые представляли 132 предприятия страны из всех союзных республик, в том числе несколько человек из Грузинской ССР. Вместе со старейшими кадровыми рабочими, участниками октябрьских боев и гражданской войны, были комсомольцы - передовики строек пятилетки.
По воспоминаниям очевидцев, А. М. Горький во время беседы с командой теплохода выразил свое большое удовлетворение тем, что теплоход назван «Абхазией» - именем края, который он полюбил с юношеских лет. Узнав, что ударники завершат свое путешествие в Одессе, а корабль пойдет к берегам легендарной Колхиды, что теплоход будет торжественно принят у нового сухумского причала, Горький попросил передать привет жителям солнечной Абхазии и ее руководству.
А. М. Горький до конца своей жизни помнил этот благодатный край, следил за творческим ростом абхазских писателей, а 3 августа 1933 года прислал письмо творческим работникам Абхазии. В нем, в частности, говорилось: «...Займитесь изучением народной устной поэзии, собирайте и записывайте абхазские песни, сказки, легенды, описывайте древние обряды... Это много даст не только вам персонально, но и познакомит многих людей с прошлым Абхазии».
В память о посещении А. М. Горьким питомника на одном из корпусов института установлена мемориальная доска.
Многие произведения А. М. Горького в советское время переведены на абхазский язык ведущими писателями и переводчиками и изучаются в школах.
Произведения великого гуманиста проходят на гуманитарных факультетах Абхазского государственного университета, носящего его имя.
ВЛАДИМИР ТАН-БОГОРАЗ В 1908 году многие места Кавказа, в частности, Баку, Ереван, Тифлис, Батуми, Сочи и др., посетил народоволец, видный этнограф, беллетрист и поэт Владимир Германович Богораз (его литературный псевдоним Тан). Побывал он и в Абхазии, в Сухуме, Новом Афоне, подробно ознакомился с достопримечательностями последнего, особенно с жизнью Новоафонского монастыря.
В. Г. Тан-Богораз и сопровождавшие его лица остановились в Новом Афоне в монастырской гостинице для «чистой публики». Здесь монах-смотритель, ознакомив с порядком проживания, особо отметил, что в их гостинице останавливались многие знаменитые люди, в том числе и Антон Павлович Чехов.
Тан-Богораз из книги записей Новоафонского монастыря переписал в свой блокнот следующие слова А. П. Чехова: «Люди, покоряющие Кавказ любовью и просветительным подвигом, достойны большей чести, чем мы на самом деле им воздаем».
http://apsnyteka.org/ Эти чеховские слова он вскоре привел в своих путевых очерках «На солнечном берегу». Ведь все, что было связано с Чеховым, для него особенно было дорого.
Они были почти сверстниками (Богораз родился в 1864 году), детские годы обоих прошли в Таганроге. Они хорошо знали друг друга. Когда A. П. Чехов безвременно скончался, В. Г. Тан посвятил стихи памяти Чехова. Неожиданная встреча с записью, сделанной Чеховым, воскресила в его памяти многое, связанное с этим дорогим России человеком и писателем.
Среди достопримечательностей этого красивейшего уголка Кавказа особое впечатление произвела на писателя Иверская гора. «Дорога туда поднимается зигзагами, - пишет он. - На полуподъеме, под высоким деревом стоит деревянная скамья. Оттуда открывается лучший вид на монастырские владения.
В воскресный полдень мы сидели на этой скамье и смотрели вниз. Под нами стлались мягкие склоны горы, покрытые зелеными лугами. Там и сям стояли фруктовые деревья, мелькали монастырские школьники, сбивавшие яблоки и груши. Школьников этих двадцать. Все они абхазские сироты и, таким образом, они имеют двойное право собирать эти фрукты, растущие на поле, ибо деревья были посажены еще в домонастырские времена их собственными отцами и дедами...» (1). «...Сверкали серебристо-стальные купола шести монастырских церквей, краснели крыши монастырских строений - завода, гостинцы, каменные бараки богомольцев и рабочих. Везде виднелись кусты, белые стены, строгая зелень. Все вместе, - указывает писатель, - было как каменный город и как новое кладбище, полное мягкой грустью и суровой строительной роскошью» (2).
Затем Тан-Ботораз пишет о внутреннем устройстве монастыря: «...У монастыря все свое, даже живописцы доморощенные, зато и картины аляповатые. В приемной у настоятеля висит картина «Начало Нового Афона»... Новый Афон постное княжество. Кормят черным хлебом, подсолнечным маслом, даже дамы икают после такой пищи довольно неприлично» (3). «Бараки для рабочих помещаются дальше по берегу. Прежде всего, бросаются в глаза крепкие железные решетки, за решетками виднеются бледные лица и рваные одежды.
Каюсь, с первого взгляда я подумал, что это Новоафонская тюрьма. - Что вы, - сказал обиженно старший монах, - зачем нам такая большая темница. А без решетки нельзя, к нам приходит пешая команда, наследники Максима Горького...» (4).
Эти несчастные люди в Новом Афоне выполняли самые черные, тяжелые работы, ведь они были наиболее дешевой рабочей силой. Тан-Богораз образно называет их «путники без компасов..., что год, то их больше..., голодают и не топятся, не убивают и не убиваются» (5). Как рассказывал писателю один из них - на деньги, заработанные в монастыре - по 20 копеек в день, нельзя было купить даже опорки на ноги.
1 Тан В. Г. Соч., т. IX (очерки). На солнечном берегу. Спб., 1909. с. 235.
2 Там же, с. 236.
http://apsnyteka.org/ 4 Там же.
Так описывает писатель жизнь в Новом Афоне.
Гагры же в то время превратились в великосветский курорт. Писатель ознакомился с жизнью этого курорта, вокруг которого в России и заграницей была поднята большая шумиха. Интересны его сведения о курорте:
«Климатическая станция в Гаграх представляла собой автономное поселение и управлялась особыми законами. В пяти верстах от курорта, в поселке Новые Гагры, поставлена даже застава для всех фургонов и дилижансов, ибо подъезжать к резиденции в дилижансах строго воспрещено. Нашу «линейку» тоже остановили и заставили нас переложить свой багаж на другую линейку, местного происхождения. Впрочем, она была похожа на нашу как две капли воды, только подушки на ней были изорваны и железные пружины торчали наружу и больно кололись. С нас взыскали заставную пошлину и пропустили далее.
Мы ехали по узкому берегу и по дороге постоянно встречали явные следы благодетельного начальственного попечения. Например, огромные плакаты:
«Строго воспрещается касаться руками телеграфных проводов. Может последовать смерть». Я насчитал таких плакатов четырнадцать. И на каждом мостике с обеих сторон тоже по объявлению, еще и на трех языках, на русаком, грузинском и татарском: «Осторожно, крутой поворот, в сорока шагах мост», - как будто извозчики сами не знают. А если бы даже они и знали, так все они безграмотны и объявлений не читают...
К слову сказать, в Абхазии на всех мостах тоже развешены надписи и непременно русские, хотя и в местной переделке: «Шала, шагами (пшала в переводе с абхазского - тихо или медленно. - В. П.). Жаль только, что мостов мало и быстрые горные раки у самого устья часто приходится почти переплывать вместе с тарантасом по сомнительному броду...
На полудороге, в имении «Отрадном»... нам встретилась так называемая «ванная конка», в своем роде единственная на всем побережье. Она проведена на две версты, от гостиницы к морским ваннам... Кондуктор ехал с вагоном, один одинешенек, без публики, будто по казенной надобности...
В самом поселке народу было довольно много. Все офицеры и даже генералы...
Везде попадались страж ники, жандармы, казаки синие и красные, солдаты в хаке. Впрочем, три большие казенные гостиницы были наполовину пусты...» (6).
Здание Временной гостиницы, где остановился писатель, по его словам, представлялось «грандиозной спичечной коробкой, откуда в случае пожара никто не спасется. И еще... Простенки так тонки, что слышишь невольно не только разговор соседей, но даже то, что соседу снится» (7).
По словам Тана-Богораза законы, на основании которых управлялась Гагра, писались на мимеографе и ежедневно вывешивались в назидание публики.
http://apsnyteka.org/ Характеризуя «деятельность» начальства, которое было призвано охранять покой принца Ольденбургского и других богачей, проживающих или отдыхающих в Гаграх, автор далее цитирует некоторые из этих законов и приказов. Так, например, приказ № 170 от 21 мая 1909 года гласит: «В районе Гагринской климатической станции, в особенности около гостиниц, развелось слишком много кошек. Предписываю: владельцам кошек надевать на них ошейники.
Кошки без ошейников будут уничтожаться». В другом приказе за № 342 от декабря 1909 года: «а) Исключаются из списка два осла за № 8 и 11, из которых один пропал, а второй разбился о камни, сорвавшись со скалы;
б) Штрафуется на три рубля официант Никита Ладный за оскорбительный и дерзкий ответ заведующему рестораном;
в) Производятся из телят в коровы за достижением надлежащего возраста №№ 6 и 10, о чем объявляется по управлению поселка» и т.
д. Все эти смехотворные приказы подписывались начальником Гагрской климатической станции.
Но внимание Тана-Богораза привлекает не только комическая сторона жизни Гагра. Писатель отмечает, что климатическая станция, на строительство которой истрачено три миллиона рублей, пожирала ежегодно 150 тысяч рублей государственными ассигнованиями и представляла собой скучное, голодное место, где не столько лечились, сколько думали как бы не заболеть малярией.
По этому поводу Тан-Богораз пишет: «Скучно жить 6 Там же, с. 116.
7 Там же, с. 118.
в Гаграх и вдобавок голодно. Казенный ресторан приготовляет пищу суконного свойства. Прислуги в ресторане не хватает. Пока подадут, не дождешься. А цены, как на французской Риевьере, в Монако или Ницце. Такие ресторанные порядки были, должно быть, в Харбине во время войны. Если на то пошло, то лучше обедать в татарском отделении народной столовой. Салфетки не дадут, зато хоть перцу навалят больше, чем нужно;
фасоли, помидоров, бараньего жира.
Вся жизнь в Гаграх казенная, даже мелкие лавочки и турецкая кофейня получают субсидию, а другие, напротив, платят за место на базаре по 30 рублей в месяц.
Зато и цены совсем небывалые, вдвое и втрое против соседних прибрежных местечек.
Летом и зимой малярия. И с утра до вечера - нечего делать. Даже флиртом заниматься слишком душно» (8).
Писатель В. Г. Тан-Богораз в своих путевых очерках «На солнечном берегу»
подробно коснулся лишь Нового Афона и Гагра, но неоднократно упоминает Сухуми и другие населенные пункты Абхазии. Сочинения Тана-Богораза дают не только общее представление о Черноморском побережье Абхазии, но и в какой-то мере освещает социально-экономическую жизнь Абхазии в первом десятилетии XX века.
8 Там же, с. 115.
http://apsnyteka.org/ АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ В 2-3-х километрах от Навоафонского монастыря находилось маленькое именьице Беклемишевых.
Здесь жила пожилая вдова Лариса Аполлоновна Беклемишева и ее племянник Борис Алексеевич Беклемишев. Две дочери Ларисы Аполлоновны жили в Петербурге. Одна из них Вера Евгеньевна была замужем за Соломоном Юльевичем Копельманом, издателем «Шиповника». Этот культурный человек был широко известен в среде писателей начала века. Через его кабинет прошли едва ли не все виднейшие писатели того времени - А. М. Горький, Л. Андреев, И.
Бунин, А. Ахматова, А. Н. Толстой и др. (1). Третья дочь Ларисы Аполлоновны - Надежда Евгеньевна Эджибия жила в Сухуме, в доме Б. Н. Захарова, с семьей которого была в самой тесной дружбе.
Весной 1911 года С. Ю. Копельман приехал на отдых к своей теще Л. А.
Беклемишевой и с ним приехал А. Н. Толстой. Тогда это был еще молодой, но уже известный писатель. Эта поездка дала ему материал для рассказов «Эшер» и «Неверный шаг». Л. А. Беклемишева и Борис Беклемишев до некоторой степени послужили прототипами героев «Неверного шага».
16 апреля Толстой записывает в своем дневнике: «Беклемишев - худой, сутулый и рыжий, с большими голубыми глазами, никогда не чешется, бреется раз в месяц, моется не всегда... Читает по ночам запоем, проглатывая по книжке за ночь, причем не знает ни автора, ни названия книги. Когда поздно поутру тетка приносит ему стакан чая, он курит и опять читает. В комнате пахнет бог знает чем - кожей, порохом, потом, окурками, _ 1 Сын В. Е. Баклемишевой и С. Ю. Копельмана, тогда еще ребенок, впоследствии стал писателем Ю. Крымовым («Танкер Дербент», «Инженеры»). Он погиб в Великую Отечественную войну, в которой участвовал как корреспондент Правды». В. Е.
Беклемишева тоже была литератором. Ей принадлежат воспоминания о Леониде Андрееве, литературная запись рассказов клоуна Альперова и другие работы.
грязью. На столе беспорядок, на котором Беклемишев один разбирается... Когда наконец встает, то сразу кричит «исть». Тетка добродушно ворчит и в столовой у нее шипят уже две керосинки. Тетка, видя в нас людей интеллигентных, с утра до вечера говорит с нами не переставая о школах, о Кони (терпеть не может, фигляр), о Сологубе (старый развратник), о китайской войне, современной молодежи, интеллигентных тружениках (это ее сфера), о сухумских дамах, которые ищут всегда кавалера, который кормил бы их в ресторанах «до расстройства желудка».
Беклемишев был заядлым охотником и ходоком по горам. Он хорошо знал жизнь края, обычаи местных жителей, повадки зверей. Толстой также отмечает это в своем дневнике. «Абхазцы повседневно едят кукурузу - мамалыгу... Когда мингрелец или абхазец в трауре - отпускает волосы и бороду. Женщины у http://apsnyteka.org/ абхазцев разводят шелковичных червей, не работают, только ткут, прядут и вышивают. Любят швейную машинку. Женщины носят шаровары, юбку, разрезанную спереди и сзади, на голове черный платочек. Любят все черное...
Если абхазец честный, он спит вместе со скотиной, если вор - скотина его гуляет». А вот, видимо, конкретные наблюдения: «Абхазский бедный князь нанимает батрака, сеет кукурузу, сам же охотится, сын его ободранный ходит из духана в духан с копчиком на руке. Абхазцы целуют ему полу».
Писатель упоминает Сухум, Афон, Самурзакань.
«За Гудаутом Лыхны селение, где стоит многотысячелетний дуб, под ним собирались абхазцы в старые времена».
Из имения Беклемишевых A. Н. Толстой вместе с С. Ю. Копельманом приехали в Сухум, жили у Надежды Евгеньевны Беклемишевой-Эджибия в доме В. Н.
Захарова.
По материалам, собранным в Сухуме и его окрестностях, Толстой написал рассказ «Эшер» п повесть «Неверный шаг». «Эшер» впервые под названием «Проклятие»
писатель опубликовал в Петербургской газете «Речь» вскоре после возвращения с Кавказа. Рассказ завершается гибелью главного героя Джото и его любимой Эшер, которая бросилась за ним в пропасть. В повести «Неверный шаг» действие происходит в Новоафон ском монастыре, на даче Беклемишевых и в Сухуме. В повести говорится, что усадьба Баклушиных лежала у самого моря, между монастырем и городом, подъезжающему надо было подняться по кипарисовой, черной и заездной вверху аллее на пригорок, где росли огромные эвкалипты и стоял низенький белый дом с крыльцом и мезонином, от крыши которого до земли шла трещина, заткнутая паклей. На облупленных стенах, двух колонках, ставнях и полусгнившем крыльце играли зайчики, а перед окнами благоухала пять раз в году белая акация... Ведь сад кругом одичал и не вычищался... По ночам бегали мыши...».
Алексей Николаевич бывал в Сухуме и позже. В один из своих приездов он и его спутники познакомились с известным абхазским охотником Тарасом Анчабадзе (Ачба) и его сыном Вианором, студентом военной медицинской академии в Петербурге, а впоследствии известным врачом и общественным деятелем края.
А. Н. Толстой неоднократно приезжал в Сухуми и в советское время. Он встречался не только с литераторами Абхазии, но и с политическими и общественными деятелями.
АЛЕКСАНДР СЕРАФИМОВИЧ В 1912 году А. С. Серафимович (Попов) впервые предпринял путешествие по Черноморскому побережью Кавказа. Пароход А. С. Серафимовича не устраивал - не хотелось, как он писал, «издали и мельком увидеть чудесный берег. Лошадьми длинно, и постоянно будешь связан;
на автомобиле - все пронесется, как сон».
Поэтому писатель решил ехать на своем «дьяволе» - мотоцикле. «При таком http://apsnyteka.org/ способе передвижения я стану вплотную и к природе и к людям. Останавливаюсь, где захочу. Я все увижу, ничего не упущу». Гагры - этот чудесный уголок Кавказского Причерноморья, к тому времени уже превращены в модный великосветский курорт, с вымощенными улицами, с дворцом и 5-тью гостиницами, снабженными электрическим освещением и водопроводом.
В 18-ти километрах от Гагр, на склонах горы Мамзышха, на высоте 1 000 метров над уровнем моря была выстроена небольшая альпийская гостиница на номеров. А на самом берегу моря, по проекту главного архитектора Гагра И. Г.
Люцедарского - строителя здания Народного дома в Петербурге, было возведено здание купальни, возле него крытая платформа, куда подходил трамвай-конка.
Отсюда отдыхающие могли ехать в гостиницу и в район устья реки Цихерва.
Отдыхающие и туристы прогуливались по чудесному субтропическому парку, засаженному агавами, хамеропсами, лимонными и апельсиновыми деревьями, кипарисами, с красивым бульваром из пальм и магнолий. Но стоило отойти от парка и крепостных стен на сотню шагов к западу, как приезжий попадал в барачный городок, который именовался «Трапезундом». Здесь были хаотично разбросаны хижины, наспех сколоченные из дранки и фанеры. Еще более убогое впечатление производили Новые Гагры, находившиеся в пяти километрах от курорта, где проживали рабочие и торговцы и где не было ни малейших признаков культурной жизни.
Путешествуя далее мимо абхазских сел, лежащих вдоль Новороссийско Батумского шоссе с их отдельными усадьбами, с небольшими пахотными полями, виноградниками, фруктовыми садами и родовыми кладбища ми, писатель прибыл в Гудаута, где имел дачу его друг-писатель И. С. Шмелев, который настойчиво приглашал на отдых в Гудауты. Об этом рассказывается в письме Серафимовича А. А. Кипену. «Шмелев - в восторге от Кавказа, где наслаждался, где его ограбили, от моря, от солнца. Зовет. Живет в Гудаутах. Вот бы нам с тобой махнуть. А?» (1). Через две недели он с радостью пишет И. А.
Белоусову: «Я на мотоцикле по Черноморскому шоссе от Новочеркасска еду в Гудауты к Шмелеву. Напишите нам туда, будем очень рады, а приедете - еще лучше» (2).
Тогда Гудаута был небольшой поселок, в то время там были два кустарных коньячных завода, почтово-телеграфная станция, начальное училище, несколько карликовых гостиниц с ресторанами, в том числе только что построенная гостиница на 50 номеров. Но в Гудаутах у Шмелева Серафимович остался недолго.
Об этом он писал позже А. А. Кипену. «У Шмелева пожил два дня, в Сочи два раза по 5 дней» (3). Говоря о причине столь кратковременного пребывания писателя в гостях у своего друга И. С. Шмелева, литературовед Николай Веленгурин в недавно выпущенной им интересной книге «Южная соната», пишет: «Сейчас мы еще затрудняемся сказать, почему Серафимович не задержался в Гудауте у И. С.
Шмелева. Ведь цель его поездки - побывать у своего товарища по перу и отдохнуть здесь...
Возможно, Серафимовича в этой поездке увлекла не встреча с писателем, которого он хорошо знал, а знакомство с новым для него краем, с новыми http://apsnyteka.org/ местами и людьми» (4).
Мы пока не располагаем данными о его посещении близлежащих достопримечательностей Нового Афона и Сухума. Но надо полагать, что он несомненно, имея в своем распоряжении мотоцикл, посетил эти места.
18 августа 1913 года, проехав по побережью более тысячи километров, писатель вернулся в Новороссийск. Спустя шесть дней он пишет письмо Кипену: «Вот я вернулся. Ты не можешь себе представить, что за чудесная вышла поездка, горы, леса, солнце, люди, встречи и я, 1 Серафимович А. С. Собр. соч. в 7-ми томах, т. 7. М., 1960, с. 473.
2 Там же. с. 476.
3 Там же, с. 477.
4 Веленгурин Н. Южная соната. Краснодар, 1979, с. 125.
как дух, как дьявол, несусь среди этого. Останавливаюсь по шоссейным сторожкам, по кофейням, - нахлебался впечатлений;
побывал в Туапсе, Сочи, Гаграх, Гудаутах, в Красной Поляне;
пробежал по веселой и улыбающейся Абхазии. Голубчик, что за чудесная страна. Теперь я отравлен, как повеет теплом, меня уже потянет. Сколько за эту поездку слезло шелухи. Я теперь, как змей в новой шкуре».
«...дорогой Иван Андреевич, мчусь на своем «дьяволе» обратно на Дон. Побывал в Гаграх, в Гудаутах (у Ив/ана/ Сергеевича), на Красной Поляне, видел чудеса Кавказа, слышал пение его горных потоков, поклонился его седым вершинам, и до сих пор меня не убил ни один автомобиль, с которыми тут постоянные катастрофы. Как собаки шныряют» (5).
В 1966 г. Валентин Дбар окончил восемь классов Гантиадской (Цандрыпшской) школы-интерната № 1, затем продолжил учебу в Сухумской школе-интернате им. К.Ф. Дзидзария. После окончания школы в 1968 г. поступил на филолого-педагогический факультет Сухумского государственного педагогического института им. А. М. Горького. Окончил учебу в 1972 г.
С ноября 1972 г. по сентябрь 1973 г. проходил службу в рядах Советской армии, в военно-морских силах, в г. Североморске Мурманской области.
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010) в детстве (передний ряд, стоит)
В 1974 г. по рекомендации Абхазского обкома комсомола был направлен на работу в органы внутренних дел Абхазской АССР и с января 1974 г. по 1982 г. работал инспектором кабинета профилактики Гагрского городского отдела внутренних дел (ГОВД). С января 1982 г. по август 1983 г. являлся начальником КТПП ГАИ Гагрского ГОВД.
В 1982 г. В. Дбар проходил стажировку в Высшей школе МВД СССР в г. Карагандинске (Казахская ССР), в 1983 г. вступил в КПСС. С августа 1983 г. по 1991 г. работал начальником Медицинского вытрезвителя Гагрского ГОВД и одновременно являлся руководителем Группы № 5 в системе партийной учебы рядового и младшего начальствующего состава Гагрского ГОВД, а также председателем наставников Гагрского ГОВД. С 1991 по 1992 гг. он командовал ротой милиции отдела охраны при Отделе внутренних дел по Гагрскому району. С 1992 по 1996 гг. В. Г. Дбар – оперативный сотрудник дежурной части Бзыбского отделения милиции Отдела внутренних дел Гагрского района . В 1996 г. в звании майора милиции В. Г. Дбар ушел на пенсию.
Руководство МВД Абхазии неоднократно поощряло Валентина Григорьевича Дбар за добросовестную работу. Он был награжден медалью «За безупречную службу» III-ей степени, отмечен нагрудным знаком «За отличную службу в МВД», многочисленными благодарностями.
Валентин Григорьевич Дбар скоропостижно скончался 28 апреля 2010 г. в возрасте 62 лет. Погребен в родовом имении в с. Джирхуа.
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010) в юности (второй слева)
Параллельно с биографией человека, посвятившего жизнь службе в милиции, мы прослеживаем и другую линию жизни Валентина Дбар. Еще в школьные годы он начал писать художественные произведения. В 1966 г. в журнале «Амцабз» было напечатано его первое стихотворение «Сышкол» («Моя школа») . В 1967 г. его приглашают в Союз писателей Абхазской АССР и рекомендуют сосредоточить творческие силы на произведениях в прозе. С этого времени в журналах «Алашара», «Амцабз» и «Пионери» , а также на страницах газет «Аԥсны ҟаԥшь», «Сабчота Абхазети», «Советская Абхазия», «Бзыԥ» и «Авангард» стали постоянно появляться его рассказы, повести, очерки и статьи .
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010), студенческие годы (третий слева, сидит)
В 1971 г. еще в бытность студентом Сухумского педагогического института Валентин Дбар публикует в главном литературном журнале Абхазии – «Алашара» – свое первое серьезное литературное произведение – рассказ «Ӡызлан» («Русалка») на абхазском языке. Предваряя публикацию, главный редактор журнала «Алашара» писатель Ч. Джонуа (1915–1975 гг.) отмечал: «Иахьатәи аԥсуа литераитура унагәлаԥшыҵәҟьар, ааԥынра излеиԥшу рацәоуп. Уи амӡарха ҭбаахеит, иԥшӡахеит: еиуеиԥшым ашәҭхкқәа хха-ххаӡа ана-ара адәырха иаақәгылазшәа, илахҿыххеит ашәҟәҩҩыцәа рҭаацәара. Аӡәаӡәала, ҩыџьа-ҩыџьала ҳлитература агәараҭа иҭало иалагеит ажәабжьк мамзаргьы ажәеинраалак ада зымҩыцгьы. Урҭ цәырҵуеит раԥхьаӡатәи рҩымҭа хәыҷқәа ргәдкыланы, ҿыц аныҟәара иалагаз асаби иаҳасабала, иеигәрӷьан иҟарҵаз ашьаҿа иацәшәа-цәыԥхашьауа. Абас ицәырҵыз дреиуоуп М. Горки ихьӡ зхыу Аҟәатәи апедагогтә институт астудент Валентин Дбар. Ажурнал “Алашара” аредакциахь уи раԥхьаӡа акәны иааигеит “Ӡызлан” ҳәа хьӡыс иаҭаны ажәабжь. Ажәабжь сара снапы иҵысхит сгу иахәаны. Ахгьы-аҵыхәагьы, аҩымҭа иалоу аҿар рдунеи ккаӡа уалаԥшуеит, рхы мҩаԥыргоит рықәра ишаҵанакуа. Ируа-ирҳәо агәра угоит. Даҽакала иуҳәозар, дара рхатәы мҩа иануп. Мҩамш уқәлааит, дад, Валентин! Ухатәы мҩа уаныла уаргьы. Ашәҟәҩҩы имҩа – шьхацага мҩоуп. Аха ахра ҿҟьарсҭа икыдло ашәарыцаҩ зегь рыла дуаҩы еибагазароуп, уи имазароуп агу бзиагьы, – агәаӷьрагьы!» .
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010) во время прохождения воинской службы на Северном Флоте
В конце 1979 г. в издательстве «Алашара» вышел первый сборник рассказов Валентина Дбар на абхазском языке под названием «Раҧхьаӡатәи ааҧын» («Первая весна») . В сборник вошли следующие рассказы: «Раҧхьаӡатәи ааҧын» («Первая весна»), «Напы зҵаҩымз ашәҟәы» («Анонимное письмо»), «Ӡызлан» («Русалка») и «Алаҧшь» («Рыжая собака»). Рассказ «Напы зҵаҩымз ашәҟәы» («Анонимное письмо») повествует о милицейском расследовании, «Алаҧшь» («Рыжая собака») – об одном событии из жизни Кунцала Ашуба, бывшего узника нацистского концлагеря.
Выход первой книги В. Г. Дбар не остался незамеченным. Газета «Советская Абхазия» в 1980 г. приветствовала писателя заметкой «Залог будущих удач». Автор заметки Игорь Хварцкия, в то время корреспондент Гостелерадио Абхазии, отмечал: «Несколько лет назад на страницах журнала “Алашара” был напечатан первый рассказ писателя Валентина Дбар – “Русалака”. Редкий успех выпал на долю дебютанта: о нём заговорили. С тех пор время от времени на страницах журналов “Алашара” и “Амцабз”, газеты “Аԥсны ҟаԥшь” появляются его произведения. И вот в издательстве “Алашара” вышла первая книжка молодого писателя – сборник рассказов под названием “Первая весна”. Небольшая по объему, содержащая всего четыре рассказа, она тем не менее свидетельствует, что в абхазскую прозу пришел новый талантливый писатель, обладающий собственной манерой письма» . Литературный критик Руслан Капба посвятил анализу первой книги Валентина Григорьевича целую статью . Он в частности обратил внимание на то, что рассказ «Напы зҵаҩымз ашәҟәы» («Анонимное письмо») удостоверяет читателя, что у Валентина Дбар имеется большой потенциал для раскрытия творческих способностей в жанре детектива .
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010) за работой в Гагрском ГОВД
В 1981 г. был издан второй сборник писателя рассказов на абхазском языке «Ашәҭқәа анҧтуа» («Когда распускаются цветы») . В этой книге были собраны уже одиннадцать рассказов: «Ната» («Ната»), «Ашәҭқәа анҧтуа» («Когда распускаются цветы»), «Наалеи, аҧхынреи, сареи аҽа ҧыҭҩыки» («Наала, лето, я и некоторые другие»), «Ибзиоуп» («Хорошо»), «Ашьабсҭа» («Косуля»), «Иҧхьаӡоу амшқәа» («Считанные дни»), «Имгәҕкәа иҧсхьада?» («Кто умирает без надежды?»), «Аҧсҭазаара азықәҧара» («Борьба за жизнь»), «Аҧсыӡшьра» («Браконьерство»), «Ақәнага ақәшәара» («Получать по заслугам») и «Амшын ҿықәа амаӡа» («Тайна морского берега»). Сюжеты двух последних рассказов были связаны с милицейским расследованием. Наше внимание привлекли рассказы «Ашьабсҭа» («Косуля») и «Имгәҕкәа иҧсхьада?» («Кто умирает без надежды?»).
В 1984 г. вышел очередной – третий – сборник повестей и рассказов Валентина Дбар на абхазском языке под названием «Иҭахаз шаҳаҭра изуам» («Мертвый не свидетельствует») . В него вошли следующие рассказы: «Бзиабарак аҭоурых» («История одной любви»), «Анацәаҭыҧ» («След пальца или теория Ломброзо»), «Иҭахаз шаҳаҭра изуам» («Мертвый не свидетельствует»), «Гәмшәа» («Бесстрашный»), «Ашәҭ ҳамҭас» («Цветок на память»), «Амашьына агьежьқәа аҵӡаауан…» («У машин исчезали колеса…»), «Ашьаҟьар» («Молодые побеги»), «Ауалҧшьа» («Священный долг») и «Каршә» («Находка»). В первых шести рассказах автор снова погружает читателя в интригующие подробности милицейских расследований. Главным героем в этих рассказах, как и в других детективных произведениях Валентина Григорьевича, выступает следователь Шараҭ Амҧар. В рассказе «Ашьаҟьар» («Молодые побеги»), состоящем из одиннадцати частей, мы узнаем историю любви студентов Сухумского педагогического института Даута и Теры Аинырба.
В 1987 г. Валентин Дбар становится членом Союза писателей Абхазии и СССР.
Писатель-прозаик Валентин Дбар (1948-2010) с группой студентов на встрече с писателями Б. В. Шинкуба и И. Г. Папаскир
В 1990 г. был издан еще один сборник рассказов Валентина Григорьевича под названием «Иаанкылоу асалам шәҟәы» («Задержанное письмо») . В него вошли девять детективных рассказов: «Аҿымҭра зыхҟьаз…» («Причина молчания…»), «Иаанкылоу асалам шәҟәы» («Задержанное письмо»), «Атәым хьаа» («Чужая боль»), «Анапынҵа» («Поручение»), «Инамӡаз агәҭыха» («Нереализованный замысел»), «Аҭәаҟәа иалашәаз агәыр» («Иголка в стоге сена»), «Ҵхыбжьонтәи агага» («Призрак в полуночи»), «Згәы иаанагодаз» («Кто бы мог подумать») и «Азеимаак» («Одна туфля»). В то время никто не мог предположить, что этот сборник станет последним.
Если в первой книге В. Г. Дбар читателю был представлен лишь один рассказ, связанный с милицейским расследованием, то в данном случае все рассказы написаны исключительно в детективном жанре. Валентин Григорьевич - один из немногих абхазских писателей, работавших в этом направлении. Его произведения не только передают интереснейший опыт абхазских сыщиков советского времени, к тому же учитывающий особенности менталитета нашего народа, но и содержат специальную терминологию на абхазском языке, используемую при ведении оперативной и следственной работы .
В. А. Бигуаа и В. В. Абхазоу, составители Биобиблиографического словаря «Абхазские писатели», отмечают в разделе, посвященном В. Г. Дбар, что некоторые произведения писателя еще не изданы, в том числе и два романа . Среди материалов семейного архива, предоставленных нам Гиви Дбар, мы обнаружили и машинописную рукопись одного детективного романа под названием «Иҭарҟьоу атапанча апатрон…» (303 стр.) . Кроме того, Валентин Григорьевич еще при жизни сам подготовил к публикации переводы на русский язык отдельных своих рассказов .
Архимандрит Дорофей (Дбар),
Новый Афон, май 2018 г.
В паспорте и других официальных документах, удостоверяющих личность В. Г. Дбар, в графе «имя» указано «Виталий». Имя Валентин – это литературный псевдоним, но после публикации рассказов оно закрепилось за В. Г. Дбар окончательно. Возможно, использование второго имени было связанно и с его работой в органах внутренних дел.
В автобиографии, написанной В. Г. Дбар 20 октября 1982 г., датой его рождения указано 25 апреля. Эту же дату мы находим и в другой рукописной автобиографии, составленной в 1983 г.
Участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Отечественной войны.
В нескольких автобиографиях, написанных В. Г. Дбар в разное время, годом рождения его матери указан 1925 г.
Дбар В. Раԥхьаӡатәи ааԥын. Ажәабжьқәа. Ақәа: «Алашара», 1979. – 72 д.
См. Қапба Р. Абжьы ҿыц // Алашара, 2 (1981), ад. 90–94. См. также: Қапба Р. Ажәеи аҟазеи. Алитературатә-критикатә статиақәа. Аҟәа: «Алашара», 1983. – С. 122–136.
Там же, с. 92.
Дбар В. Ашәҭқәа анԥтуа. Ажәабжьқәа. Ақәа: «Алашара», 1981. – 134 д.
Дбар В. Иҭахаз шаҳаҭра изуам. Ажәабжьқәа. Ақәа: «Алашара», 1984. – 142 д.
Дбар В. Иаанкылоу асалам шәқәы. Ажәабжьқәа. Ақәа: «Алашара», 1990. – 176 д.
В автобиографии, написанной В. Г. Дбар 20 октября 1982 г., в конце он карандашом дописал следующее: «В три (мои) сборника включены рассказы на нравственные темы, написанные в жанре детектива. Этот жанр - новый для абхазской литературы, и мне хочется создать современный абхазский детектив». В автобиографии, написанной 22 июня 1987 г., Валентин Григорьевич отмечал: «В последнее время я пишу рассказы на нравственные темы в жанре приключений. Так третья моя книга состоит из детективных рассказов, в которых отображена нелегкая, а порой и опасная служба советской милиции».
Бигуаа В. А., Абхазоу В. В. Указ. соч. – С. 169.
Данная машинописная рукопись хранится в Церковно–археологическом кабинете архимандрита Дорофея (Дбар) в монастыре св. апостола Симона Кананита в г. Новый Афон.
На русский язык были переведены следующие рассказы: «Раҧхьаӡатәи ааҧын» («Первая весна»), «Напы зҵаҩымз ашәҟәы» («Анонимное письмо»), «Ӡызлан» («Русалка», подстрочный перевод с абх. Михаила Чамагуа), «Алаҧшь» («Рыжая собака»), «Ната», «Ашәҭқәа анҧтуа» («Молодые побеги»), «Ибзиоуп» («Хорошо»), «Аҧсыӡшьра» («Браконьерство»), «Амшын ҿықәа амаӡа» («Тайна морского берега»), «Бзиабарак аҭоурых» («История одной любви»), «Анацәаҭыҧ» («След пальца или теория Ломброзо») «Иҭахаз шаҳаҭра изуам» («Мертвый не свидетельствует»), «Гәмшәа» («Бесстрашный»), «Амашьына агьежьқәа аҵӡаауан…» («У машин исчезали колеса…»), «Ашәҭ ҳамҭас» («Цветок на память»), «Каршә» («Находка»). Машинописные рукописи переводов на русский язык вышеперечисленных 16 рассказов В. Г. Дбар, которые были переданы нам в 2017 г. родным братом Валентина Григорьевича - Гиви Дбар, хранятся в Церковно–археологическом кабинете архимандрита Дорофея (Дбар) в монастыре св. апостола Симона Кананита в г. Новый Афон. По словам Гиви Дбар, в начале 90-х годов XX в. в Москве должен был выйти сборник рассказов Валентина Дбар на русском языке. Анонс об издании этой книги был опубликован в «Литературной газете». Кроме того, в автобиографии, написанной В. Г. Дбар 20 октября 1982 г., сообщается, что некоторые его рассказы переведены на грузинский, украинский, абазинский и др. языки. Среди материалов, переданных нам Гиви Дбар, имеются и две папки с машинописными рукописями следующих рассказов и повестей В. Г. Дбар: «Ашьаҟьара», «Ақәнага ақәршәара», «Ибжьашьыз», «Аҳақ иазцәымцаз», «Ақәџьма ашьоура», «Ала-ҟьала», «Зҽызшьыз изкыу аус», «Ҩ-ӡынраки ҩ-ԥхынраки рышьҭахь», «Ақәыџьма ашьоура».
Абхазские рассказы
Составили: А. А. Аншба, Т. М. Чаниа
Сухуми, 1980. Издательство "Алашара"
(с) Издательство "Алашара", 1980 г.
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
ДМИТРИЙ ГУЛИА
Под чужим небом
Епископ и пастух
Чиновник и крестьяне
Дворянин горюет
У Халила украли лошадь
САМСОН ЧАНБА
Поезд № 6
Камень с очага дедушки
ВЛАДИМИР (ДЗАДЗ) ДАРСАЛИА
Старая шуба, не зазнавайся!
ИВАН ПАПАСКИРИ
Карвальское ружье
МИХАИЛ ЛАКЕРБАЙ
Неудачный момент
Тот, кто убил лань
Сын народа
Две двери
МУШНИ ХАШБА
Почему я не женился
ГЕОРГИЙ ГУЛИА
Брак по-абхазски
Смерть святого Симона Кананита
КЯЗЫМ АГУМАА
Непролитые слезы
МУШНИ ПАПАСКИРИ
Доклад Куатата
ФАЗИЛЬ ИСКАНДЕР
Лошадь дяди Кязыма
АЛЕКСЕЙ ГОГУА
ШАЛОДИЯ АДЖИНДЖАЛ
Мой бедный, бедный язык
Спасибо тебе, телефон!
Из рассказов о Дзуку и Дыгу
ДЖУМА АХУБА
ЭТЕРИ БАСАРИЯ
В отчем доме
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Настоящий сборник рассказов абхазских писателей третий по счету. Первый вышел в 1950 году, второй - в 1962 году. Каждый из них по-своему отражает определенный этап развития жанра абхазского рассказа со дня его зарождения до наших дней. Однако в отличие от предыдущих сборников, в новом сборнике мы попытались представить достижения национальной новеллистики, придать ему характер антологии. При отборе рассказов для нашего сборника мы прежде всего руководствовались их значением в истории развития абхазской художественной литературы вообще и жанра малой прозы в частности.
Первый литературный рассказ на абхазском языке появился 60 лет назад. Это был рассказ Д. И. Гулиа «Под чужим небом». С него и начинается история абхазской новеллистики. Но в дальнейшем становление жанра абхазского рассказа шло медленно и трудно. Долгие годы преобладающими жанрами абхазской литературы были поэзия и драматургия. Проза 20-х годов представлена всего лишь несколькими рассказами. Даже 30-е годы, характеризующиеся бурным развитием большой прозы (романа и повести), все еще не блещут особыми успехами в области рассказа. Правда, в этот период абхазская литература в целом быстро идет на подъем по пути социалистического реализма. Но затем Великая Отечественная война оторвала многих абхазских писателей от литературы.
В середине пятидесятых годов выступил ряд молодых творческих работников, с именами которых во многом связаны дальнейшие замечательные достижения абхазского искусства и литературы.
Это оказало благотворное влияние на развитие абхазской литературы в целом, жанра рассказа в частности. Ряды абхазских писателей старшего поколения стали быстро пополняться способной творческой молодежью. Имена многих из них стали известными всесоюзному читателю.
Сборник не может, конечно, дать полной картины становления, развития и современного состояния абхазского рассказа. Но тем не менее, мы надеемся, что он внесет свою лепту в благородное дело взаимного духовного обогащения народов нашей страны.
ДМИТРИЙ ГУЛИА
ПОД ЧУЖИМ НЕБОМ
Всякий любит свою родину, как Шам (1).
Абхазская пословица
Марытхва и Шарытхва - сыновья двух родных братьев, разделивших «цепь с отцовского очага» (2). Местность, где они жили, - высокая, неровная, но красивая.
Марытхва был уже глубокий старик, но выглядел бодрым, здоровым и работал легко.
Между усадьбами братьев стекала со скалы родниковая вода, такая холодная, что опусти палец - заморозишь.
Внизу, на равнине, стояла мельница, которая шумела и днем и ночью. Кукурузник порою был полон зерна, в корзинах бывал сыр. Марытхва очень любил пчел. Улья занимали большую часть задворка.
Но больше всего любили братья лошадей. Лошади и седла братьев всегда отличались от лошадей и седел односельчан.
Не различишь, кто старше и кто моложе из сыновей Шарытхвы - Рафет или Таариф; один другого лучше, оба прекрасные парни.
Сыновья Шарытхвы прилежно занимались хозяйством, охотились на диких зверей. Однако воровать коней, разъезжать с дворянами, что в те времена считалось молодечеством, они не любили.
Сыновья Марытхвы - Елкан и Торкан - высокие, широкоплечие, с тонкими талиями, необыкновенно подвижные, и росли они, как упругое, вьющееся растение - вольно и быстро.
Их оружие, обращение с товарищами, то, как пользовались плетью, вызывали зависть сверстников. Везде, во всех делах были проворны и решительны Елкан и Торкан. Одним словом, если кто желал себе хорошего, то непременно хотел иметь таких молодцов.
Елкан и Торкан были храбры, все разъезжали с дворянами, не гнушались воровства и грабежей. Короче говоря, переняли все, чему научили их дворяне. Особенно прилежным оказался старший брат - Елкан, поэтому-то дворяне и князья ценили его и шагу не делали без него в своих черных делах.
Большую часть времени Елкан проводил у своего воспитанника князя Алдыза. Елкан горой стоял за него, воровал для него коней и скот. Если надо мстить непослушным - выступал первым. А за это его хвалили дворяне и князь, величали молодцом. В этом и заключалась вся награда.
Елкан отдал бы за князя Алдыза все, даже жизнь.
Было утро.
Туман отходил в горы.
У ворот дома Елкана остановился всадник, сам открыл их и, въехав, опустил запор, который с шумом захлопнулся. У самого дома всадник несколько раз хлестнул лошадь плетью и, словно ястреб, подлетел к крыльцу.
Елкан, первым услыхавший стук копыт, живо спрыгнул с крыльца и радушно приветствовал гостя.
Добро пожаловать! - сказал он и придержал стремя, чтобы помочь гостю сойти, но тот отказался.
Добро тебе! Доброе утро! - сказал всадник. - Алдыза нет дома, а к нему приехали гости и дожидаются его. Надо полагать, что они по важному делу. Княгиня сильно озабочена.
Этого было вполне достаточно: Елкан мигом оседлал коня и вместе с гостем поскакал к дому Алдыза.
На княгине лица не было. Она отозвала Елкана в сторону и сказала ему:
Твой воспитанник вчера уехал в город. Там кто-то опознал свою лошадь и пригласил князя в управление. Воспитанник сослался на тебя. Он заявил, что лошадь продал ему ты. Дело пустяковое, но князь может пострадать, если ты не поможешь. Словом, его судьба в твоих руках: хочешь - спасай его, хочешьнет. Вот там, в зале, сидит начальник участка, зайди и дай свои показания. Если, против ожидания, дело и примет серьезный оборот, твой воспитанник непременно заступится и выручит тебя. За клячу не даст тебя в обиду!
Сказав это, княгиня удалилась. Елкан, недолго думая, вошел в зал.
Начался допрос.
Елкан заявил начальнику, что лошадь, о которой идет речь, он, Елкан, продал князю Алдызу. От кого же Елкан получил ее, так и не мог указать. Начальник приказал стражникам арестовать Елкана и взять с собой.
Так Елкан поехал в город.
Как выяснилось, лошадь была украдена со взломом, и, кроме того, кража эта повлекла за собой кровопролитие. Было похоже на открытый грабеж. Начальник участка поручил дело следователю, а тот придал ему важное значение и привлек Елкана к ответственности. Правда, Алдыз взял его на поруки.
Через некоторое время дело разобрали в суде: Елкана лишили всех прав, состояния и, после двухгодичного тюремного заключеция, сослали в Сибирь на вечное поселение.
Так пропал Елкан!
Какие только меры не принимали его родители, но ничего не добились. Напрасно только разорился Марытхва. И отец Елкана, про которого говорили, что не стареет, быстро ослаб, осунулся.
В Сибири, в незнакомой стране, среди незнакомых людей, Елкан совершенно переменился: похудел отчаянный джигит, лицо его пожелтело, бродил он, пугливо озираясь по сторонам, блуждал по городу, точно тень. Когда вокруг смеялись, он плакал и старался держаться подальше от веселья.
В один из весенних дней побрел Елкан за город, чтобы немножко рассеять свою грусть, чуточку подбодрить себя. Гуляя, он обратил внимание на синеющие вдали горы. Неожиданно воспрянул духом наш горец. Бесцветные губы и щеки покрылись румянцем. Чтобы получше разглядеть эти горы, он выбрал себе удобное место под деревом и стал любоваться. Ему показалось, что одна из гор очень похожа на ту, что была в его родной стороне, на виду которой он родился и провел свою юность и возмужал.