Душа, пережившая тело
Ариадна Эфрон. История жизни, история души. Т. 1. Письма. 1937—1955. Т. 2. Письма. 1955—1975. Воспоминания. Проза. Стихи. Устные рассказы. Переводы. Составление: Р.Б. Вальбе. — М.: Возвращение, 2008.
Нынешний читатель, чуть ли не пресыщенный человеческими трагедиями, в частности так называемой лагерной литературой, вряд ли потянется к этой книге, разве что имя автора заинтересует: Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, принадлежащей к поэтам Серебряного века, ныне сделавшегося предметом моды.
Между тем, Ариадна Сергеевна — не только “часть” материнской биографии и едва ли не главная из тех, кому мы обязаны “воскрешением” Цветаевой на родине — выходом ее книг (о чем — позже), но и сама по себе заслуживает самого пристального внимания и — огромного уважения.
Увезенная из России девочкой, она потом затосковала по ней и рвалась туда. Бунин ругал: “Дура!”, стращал (и напророчил, напророчил!), а потом вдруг: “Если бы мне — было — столько — лет, сколько тебе, — пешком бы пошел… и пропади они все (Франция, Канны… — А.Т. ) пропадом!”.
Мечта осуществилась. Аля, как звали ее родные и друзья, видит СССР тридцать седьмого года восторженными, доверчивыми глазами (“Наши, все наши, все наше, мое”), шлет во Францию наивные, полные ликования статьи, окружена друзьями, любима мужем. “Счастлива была я — за всю свою жизнь — только в этот период”, — напишет она долгие и тяжкие годы спустя.
А потом началось, по ее горько-ироническому выражению, “восьмиклассное образование”. В Лубянском “классе”, как она впоследствии будет писать Генеральному прокурору, “избивали резиновыми “дамскими вопросниками”, в течение 20 суток лишали сна, вели круглосуточные “конвейерные” допросы, держали в холодном карцере, раздетую, стоя навытяжку, проводили инсценировки расстрела”. Выколотили показания и против себя, и против отца…
В лагере постепенно узнала о самоубийстве матери и гибели брата на фронте (о расстреле отца — много позже). Вроде бы и сил больше не было, “все оставила там ” — в тюрьме, — писала она мужу. “До полудня (посадки. — А.Т. ) — детство, а с полудня — старость”, — скажет десять лет спустя в письме Пастернаку, всячески ей помогавшему.
Но: “Я решила жить во что бы то ни стало”, — напишет она тетке, Анастасии (тоже с “образованием”!). Все ее мысли — о матери: “Мне важно сейчас продолжить ее дело, собрать ее рукописи, письма, вещи, вспомнить и записать все о ней , что помню…”. И далее — слова, тогда, в разгар войны, в 1942 году, выглядевшие как чистейшее мечтанье: “Скоро-скоро займет она в советской, русской литературе свое большое место, и я должна помочь ей в этом”.
Скоро-скоро?! Как бы не так… “Специальное образование” не ограничивается нервной тюремно-лагерной “восьмилеткой”. Немногим больше года удается пожить на воле, в Рязани, где талантливой художнице с ее “волчьим билетом” — особого рода паспортом — не дают работать в местном училище.
Ан — жив курилка! “…Но глаза по старой привычке впитывают в себя и доносят до сердца, минуя рассудок, великую красоту ни на кого не похожей Сибири… устаю зверски, настоящая замарашка — но меня радует, что кругом столько ребятишек, шуму, нелепых прыжков, пронзительных криков на переменах”.
Ее письма замечательны! “Ты — писательница, — восхищается Пастернак, — и больно, когда об этом вполголоса проговариваются твои письма…”
“Я сплю под всеми этими снегами, — грустно отвечает она, — не зная даже, придет ли моя поздняя весна… Или не пробить мне ледяной корки никогда?” А то — с грустным юмором: “…Ссыхаюсь, как цветок, засушенный в Уголовно-процессуальном кодексе…”.
“Весна” и правда запаздывает, да и приходит-то в виде нестойкой “оттепели”.
В 1954-м, все еще в Туруханске, Аля узнает о расстреле мужа (еще в пору “дела врачей”) и чувствует себя “четвертованной” (мать, отец, брат, муж) — “теперь осталось только голову снести…”.
Ответа от Генерального прокурора все нет и нет. А если и будет положительный “куда и на какие средства ехать и чем заниматься, чем зарабатывать на жизнь и где?”.
“Здесь тоска у-у какая!” — “…лезет из тайги, воет ветром по Енисею, исходит беспросветными осенними дождями, смотрит глазами ездовых собак, белых оленей, выпуклыми, карими, древнегреческими очами тощих коров”.
Впрочем, когда, освобожденная, но не получив жилья в Москве, она окажется в Тарусе, то и тут “зимой здорово смахивает на ссылку”.
Однако, по собственному выражению, натренированная годами обходиться без всего, она со своими “ослиными доблестями — упрямством и терпением” принимается за давно задуманное: добиться издания цветаевской книги.
И судьба (Бог?) посылает ей счастливейшую встречу. В писательском клубе ее знакомят с человеком со скучающими глазами, говорят, кто она…
“И тут происходит поразительное, — напишет впоследствии в воспоминаниях о нем Ариадна Сергеевна (и напишет поразительно талантливо, страстно, навек благодарно). — Все, только что бывшее лицом Казакевича, мгновенно схлынуло , как румянец, сменяющийся бледностью; словно кто-то дернул и, сверху донизу, от лба до подбородка, сорвал вялую, лоснящуюся кожу сытно пообедавшего, мирно-равнодушного, чужого человека, и я увидела лицо его души .
…Прекрасное, детское по незащищенности и мужское по железной собранности, по стремлению защитить, братское, отцовское, материнское, самое несказанно-близкое человеческое “я” рванулось навстречу моему — недоверчивому, изуродованному, искаженному — подняло его, обняло, вобрало в себя, уберегло, вознесло — единой вспышкой золотых, проницательных, грустных глаз.
Вот с этой-то секунды и началась моя истинная реабилитация”.
Нет, недаром и другой вскорости пришедший Ариадне Сергеевне на помощь человек, критик А.К. Тарасенков, вслед за Пастернаком объявил ее талантом, которому грех романы не писать.
Только до романов ли ей было! Мало того что при подготовке текстов стихов и комментариев к ним приходилось, как говорила “старая дочь бессмертной матери” (Алино “самоопределение”), идти “сплошной целиной”. Впереди было столько препятствий, предубеждений, просто чиновничьих страхов и перестраховки, злобных печатных выпадов по адресу “белоэмигрантки” и “декадентки”!
После одного гнустнейшего фельетона даже принимавший в Алиной “затее” живейшее участие Эренбург советовал “повременить и никуда не соваться”. “Это как раз тот вид деятельности, который мне лучше всего удается”, — иронически (и несправедливо) заметила Ариадна Сергеевна.
“На днях буду в Москве, пойду узнавать, в план какого столетия включена — если включена — книга”, — невесело шутит она еще через три года.
Величайшего труда потребовали и эта первая маленькая книга, и объемистый том в “Библиотеке поэта”, и последующие издания, и воспоминания о матери.
А ведь надо было при этом еще зарабатывать на жизнь, и Ариадна Сергеевна переводила, как каторжная. До собственной прозы и стихов руки редко доходили.
Между тем во всем этом, писавшемся урывками, столько ума, наблюдательности, доброты и — щедрости! Подозреваю, что последней отмечены и переводы. Читаешь, к примеру:
Вокруг меня — тоски свинцовые края,
Безжизненна земля и небеса беззвездны.
Шесть месяцев в году здесь стынет солнца свет.
А шесть — кромешный мрак и ночи окаянство…
Как нож, обнажены полярные пространства:
Хоты бы тень куста! Хотя бы волчий след.И думаешь: не “одарен” ли здесь Шарль Бодлер самой переводчицей с ее драматическим опытом? Опытом, прямо сказавшимся в собственных стихах:
Солдатским письмом треугольным
В небе стая.
Это гуси на сторону вольную
Улетают.
……………………………………
Нам останется ночь полярная,
Изба черная, жизнь угарная,
Как клеймо на плече, позорная,
Поселенская, поднадзорная.Мне б яблочка российского разок куснуть,
В том доме, где я выросла, разок уснуть!А как пленительны строки, внезапно озаряющиеся доброй улыбкой:
А снег лежит на берегу
От детских лыж в полоску,
Как будто снятой на бегу
Тельняшкою матросской.И какое счастье, что все это наконец полностью собрано в трехкнижии, любовно и тщательно подготовленном Руфью Борисовной Вальбе, которую Ариадна Сергеевна недаром в одном из писем своих последних лет назвала в своей улыбчивой манере не только верным другом, но и “нашим последним верблюдом в этой жизни, становящейся такой пустыней, такой-такой Сахарой”!
Слова о пустыне сказаны неспроста. “На десятки, ну на сотню душ, переживших тело, сколько тел, переживающих душу!” — горько и едко заметила однажды А. Эфрон.
Ее-то душа тело пережила! Пусть ей не посчастливилось совершить все, на что была способна (в горестную минуту сама с усмешкой говорила о прожитом как о некоем “журнальном варианте жизни”: “Ведь ничего еще не сделано, и не столько прожито, сколько вытерплено”.
Казакевич, незадолго до смерти побывав в Италии, сказал: “Принято считать, что там умеют беречь красоту . Мне кажется — это неверно. Там, где красоте ничто не угрожает, кроме течения времени, людям нет нужды ее беречь — с ней сосуществуют, как со всем привычным. Поверьте, нигде в мире ее не берегут и не отстаивают так отчаянно, голыми руками, как у нас, в России …”.
Это как будто об Ариадне Эфрон сказано — сберегшей и отстоявшей поэзию Марины, как она с детства называла мать.
«Не скрывайте ни единой из моих морщин, - когда-то говорила своим фотографам великая Анна Маньяни. - Каждая из них слишком дорого мне обошлась...» Действительно, морщины без преувеличения можно назвать живым зеркалом человеческой жизни. Память наших эмоций и душевных состояний, черты характера и пережитый опыт, образ жизни и, конечно же, возраст - они отражают все. «Лицо дает неоценимую информацию о человеке, - утверждает Жан-Пьер Вейра. - Если линии, формы и размеры его тела говорят о том, кем человек являлся изначально, то его лицо - со всеми следами, которые оставила на нем жизнь, свидетельствует о том, что и, главное, как ему довелось пережить».
Возрастные морщины: следы уходящего времени
Факт не слишком радостный, но спорить с ним бесполезно: с годами морщины все же появляются на нашем лице. У каждого из нас этот процесс протекает по-своему. Хотя, как показало исследование, проведенное Ceries (Исследовательский центр по изучению эпидермиса и чувствительности здоровой кожи, основан в 1991 году компанией CHANEL), существует определенная закономерность в последовательности и сроках возникновения морщин. Эксперимент с участием нескольких сотен женщин научно доказал то, о чем мы прекрасно знаем: достаточно взглянуть даже на совершенно незнакомого человека, чтобы более или менее точно определить его возраст.
Какие эмоции - такое лицо
Радость и грусть, обиды и гнев - каждая из наших эмоций отражается на лице. За его мимику отвечают 22 мышцы. Те из них, что работают чаще, образуют определенные мимические морщины, которые создают уникальную «карту» нашей эмоциональной жизни.
- Постоянная озабоченность: длинные поперечные морщины на лбу.
- Жизнерадостность, сопереживание: симпатичные морщинки в уголках глаз («гусиные лапки») и губ.
- Стресс, беспокойство, напряженность: глубокие вертикальные складки между бровями.
- Неудовлетворенность, горечь, разочарование: «скорбные» носогубные складки.
Свидетели и... лжесвидетели возраста
Впрочем, морщины стоит воспринимать лишь как эскиз, а не четкую схему, позволяющую судить о реальном возрасте человека. В исследовании Ceries меньше чем у половины тестируемых женщин (точнее, 44%) возраст совпал с картиной, которую давали их морщины; около четверти (24%) выглядели старше своих лет, а 28%, наоборот, значительно моложе.
Дело в том, что рисунок, создаваемый на лице морщинами, содержит очень разноплановую информацию о человеке и говорит не только о его биологическом возрасте. Имеет значение многое: индивидуальные особенности организма, врожденная способность кожи к регенерации или ее предрасположенность к более раннему или позднему старению.
А в общем в огромной степени черты нашей внешности складываются под влиянием приобретенных привычек, питания, окружающей среды. Всем известно о вреде курения: никотин вызывает обезвоживание и кислородное голодание кожи, препятствует нормальной выработке коллагена, приводит к преждевременному старению. Появлению ранних морщин способствует и ультрафиолет. Вспомните лица своих знакомых, одержимых страстью к загару. Они очень привлекательны… на расстоянии. Приблизившись, вы наверняка разглядите множество мелких и крупных морщинок на лбу, щеках и над верхней губой.
«Смотреть на мир с интересом, но без иллюзий»
Жан-Пьер Вейра: «Морщин на лице этой женщины немного, но его решительные и чуть тяжеловатые черты указывают на флегматичный и не очень общительный характер. Если судить по выражению ее лица, она смотрит на мир с интересом, но без особых иллюзий. Носогубные складки, которые соединяются с уголками рта, позволяют определить возраст - ей около 35 лет».
Екатерина, 32 года, секретарь: «С удивлением узнала о том, что я - флегматик. Возможно, познать себя мне еще только предстоит - даже в моем возрасте это не поздно. Мир для меня еще представляет некоторый интерес, и иллюзии я себе некоторые оставила - я же женщина. А насчет коммуникабельности эксперт глобально ошибся: мне нравится общаться, я люблю и умею это делать».
Искусство ретуши
Можно ли затормозить наступление морщин, удержаться в категории людей, которые выглядят «на 10 лет моложе своего возраста»? Безусловно, если ухаживать за кожей с помощью специально разработанных для этого методов и средств.
Прежде чем решиться на радикальные процедуры (инъекции для заполнения морщин, лазерная шлифовка кожи, глубокий химический пилинг, пластическая операция…), стоит испытать возможности средств для ежедневного ухода. Косметология развивает и постоянно обновляет арсенал этих средств, включая в них все более эффективные и активные действующие вещества: AHA (альфагидроксильные кислоты), ретинол (витамин А), растительные экстракты и синтетические компоненты, стимулирующие производство коллагена клетками кожи, пептиды (белки, служащие строительным материалом для клеток). Сегодня ученые далеко продвинулись в изучении природы морщин, научились распознавать и восстанавливать ослабевшие клетки кожи.
«Экспрессия, воля и зрелость»
Жан-Пьер Вейра: «Определить возраст по такому живому и подвижному лицу нелегко. Но черты его свидетельствуют о зрелости. Если не учитывать мимику рта, которая немного сбивает с толку, а принять во внимание носогубные складки и четко обозначившиеся «гусиные лапки» вокруг глаз, я бы дал этой женщине 32-33 года. Она экстраверт и производит впечатление очень экспрессивного, волевого и деятельного человека, возможно, немного резкого в общении. Скорее всего она замужем».
Евгения, 36 лет, дизайнер: «В основном это очень похоже на меня. Но я не считаю себя резкой... Хотя, наверное, бываю такой, если меня довести до «точки кипения». Вспоминаю теперь, что слышала от друзей, как они бывали удивлены, наблюдая меня в такие моменты. Не считаю себя волевой, скорее, хотела бы быть такой. Наверное, на лице вместе с носогубными складками проявился результат моих усилий. В детстве я была робкой и застенчивой. А с возрастом это прошло: жизнь заставила измениться».
Мимические морщины: отражение наших эмоций
Существует набор основных человеческих эмоций (удивление, страх, гнев, радость, отвращение, грусть...), которым соответствует универсальная для всех людей мимика. Но есть и выражения, свойственные каждому отдельному человеку. Постоянные, привычные сокращения одних и тех же мышц приводят к появлению на коже складочек, которые постепенно углубляются, превращаясь в мимические морщины. Естественно, рисунок этих морщин у разных людей будет разным. Рассматривая его, мы можем гадать о темпераменте человека, силе его оптимизма, степени уверенности в себе, отзывчивости и т.п. Хотя составить полноценный психологический портрет личности таким образом, конечно, невозможно. Как утверждал французский антрополог и социолог Давид ле Бретон (David Le Breton), «лицо только шепчет, а не говорит во весь голос, лишь намекает на индивидуальные черты личности, но не дает четкой характеристики человека».
Насколько верно они отражают ваш возраст?
- Первые морщинки на лбу. Вам от 18 до 24 лет: вся жизнь впереди, но кое-что вас уже беспокоит…
- Едва заметные складочки между бровями. От 25 до 29 лет: вы активно строите свою жизнь - личную и профессиональную. Все говорят, что это прекрасный возраст... хотя вы сами порой в этом сомневаетесь.
- Первые морщинки под глазами, намечающиеся носогубные складки. От 30 до 34 лет: вы продолжаете искать себя, раскрываетесь как личность.
- «Гусиные лапки» у внешних уголков глаз. От 35 до 39 лет: количество ваших обязанностей растет, но в жизни вы чувствуете себя как никогда уверенно...
- Складки между бровями, морщины на лбу. От 40 до 44 лет: начало зрелости - вы можете гордиться тем, что уже реализовали!
- Веерообразные морщинки над верхней губой. От 45 до 49 лет: вы мужественно проходите этот непростой этап жизни, ведь вам предстоит совершить немало важного.
- Морщины в области шеи. От 55 до 59 лет: вы все еще хорошо себя чувствуете и способны на многое!
Правдивые маски
Говорят, после 40 человек становится ответственным за свое лицо. За этим рубежом в наших чертах все отчетливее проступает так называемая «эмоциональная маска», отражающая внутреннюю жизнь. Жан-Пьер Вейра убежден: «Переживания ясно отпечатываются на лице. Но эта маска говорит не только о том, как мы реагируем на события. Важны и воспитание человека, и его социальная среда.
Основные эмоциональные маски легко распознать: спокойствие (отсутствие напряжения; расслабленные, словно растянутые в стороны черты лица); горечь (уголки губ скорбно опущены вниз); трагедия (лицо, искаженное в прямом смысле слова); бесстрастность (застывшие черты, в которых эмоции не читаются)». Но даже эта, последняя, маска может служить источником информации: «ведь обычно она принадлежит людям, с детства приученным скрывать свои слабости и боль и во что бы то ни стало стремящимся «быть сильными» в любых обстоятельствах».
«Глубокие чувства и жизнелюбие»
Жан-Пьер Вейра: «Этот мужчина выглядит очень молодо, но эмоции уже оставили на его лице видимые отпечатки: «гусиные лапки» в уголках глаз, морщины на лбу. Это лицо глубоко чувствующего, жизнелюбивого человека, которому можно дать около сорока лет. Он энергично и очень эмоционально реагирует на жизненные ситуации, с которыми ему приходится сталкиваться».
Олег, 40 лет, фотограф: «Обычно мне говорят, что я не выгляжу на свой возраст. А оказывается, уже выгляжу… Профессия у меня такая, что приходится бывать в горячих точках, оказываться в экстремальных ситуациях. Я научился скрывать свои эмоции. Но иногда они прорываются. Особенно бурно я реагирую на несправедливость, когда нарушаются чьи-то права».
Лицо дзен
Можно ли избежать мимических морщин? Вряд ли: жить без эмоций нам не под силу. Но их следы можно смягчить. Состояние внутреннего покоя, легкий разглаживающий массаж плюс современные средства ухода за кожей - все это поможет сгладить мимические морщинки без риска потерять свое собственное, индивидуальное выражение лица.
«Активность, общительность... и не всегда легкая жизнь»
Жан-Пьер Вейра: «На лице этой женщины отчетливо читаются напряжение и некоторое беспокойство. С уверенностью можно сказать, что она очень активна и общительна, причем с людьми общается с удовольствием. Ее жизнь не всегда была легкой. Напряженность во взгляде, сжатые губы выдают скорее сдержанную натуру. Мне кажется, она в разводе. Ей примерно 50-55 лет».
Лора, 50 лет, воспитатель детского сада: «Все абсолютно верно. Жизнь у меня была совсем не безоблачной. Во время съемки я немного волновалась, но и натура у меня такая: беспокоюсь по любому поводу, в частности из-за того, как выгляжу. Вот насчет сдержанности - не уверена. Но, может быть, речь о том, чтобы сдерживать эмоции, когда неудобно слишком бурно реагировать?»
Об эксперте
Жан-Пьер Вейра - консультант национальной жандармерии Франции по профайлингу (вербальная и визуальная психодиагностика), автор оригинальной методики Analyse morphogestuelle, использованной, в частности, компанией Lancôme при создании антивозрастного средства.
£rj if-AU+mui
Ариадна Эфрон
История жизни, история души
Там I Письма 1937-1955Еего+АЩШис
УДК 821.161.1-09 ББК 84(2Рос=Рус)6-4 Э94
Эфрон, А. С.
Э94 История жизни, история души: В 3 т. Т. 1. Письма 1937-1955 гг. / Сост., подгот. текста, подгот. ил., примем. Р.Б. Вальбе. - Москва: Возвращение, 2008. - 360 с., ил.
ISBN 978-5-7157-0166-4
Трехтомник наиболее полно представляет эпистолярное и литературное наследие Ариадны Сергеевны Эфрон: письма, воспоминания, прозу, устные рассказы, стихотворения и стихотворные переводы. Издание иллюстрировано фотографиями и авторскими работами.
В первый том вошли письма 1937-1955 годов. Письма расположены в хронологическом порядке.
УДК 821.161.1 ББК 84(2Рос=Рус)6-5
ISBN 978-5-7157-0166-4
© А. С. Эфрон, наследник, 2008 © Р Б. Вальбе, сост., подгот. текста, подгот. ил., примем., 2008 © Р. М. Сайфулин, оформ, 2008 © Возвращение, 2008
К Аде Александровне Федерольф меня привела Зоя Дмитриевна Марченко - они вместе отбывали срок на Колыме.
Гладко причесанная, в сером полушалке, слепая женщина долго не отпускала мою руку. Она знала, зачем я приехал, - на столе лежали подготовленные для меня папки. На каждую из них был прикреплен тетрадный лист, на котором крупно, синим карандашом: «Ариадна Эфрон» и название произведений.
Мы сели за стол. Я объяснил, что сборник «Доднесь тяготеет» из произведений репрессированных женщин в основном подготовлен и мне надо несколько дней, чтобы ответить, что из этих рукописей может в него войти.
И в ответ: «Пишите расписку!»
До сих пор мне не предлагали такого. За хранение подобных «клеветнических» рукописей совсем недавно грозила тюрьма. Я поднялся, чтобы уйти, но женщины удержали меня.
В 1989 году в издательстве «Советский писатель» стотысячным тиражом вышел сборник «Доднесь тяготеет». В нем среди 23 авторов - узниц ГУЛАГа были и Ариадна Эфрон, и Ада Федерольф.
С тех пор я навещал Аду Александровну много раз. Она рассказывала, а я обсуждал с ней и записывал вставки к ее воспоминаниям «Рядом с Алей» - так называли Ариадну самые близкие.
Поначалу я невзлюбил Ариадну Эфрон - не мог ни понять, ни оправдать ее полную отстраненность от трагедии 1937 года, когда каток репрессий прошелся по ее родным и друзьям цветаевской семьи.
Вернувшуюся из Парижа Ариадну определили на работу в журнал «Revue de Moscou». Какая-то чекистская компания, в которой один влюбился в Ариадну, а другой, спустя недолгое время, допрашивал и бил ее на Лубянке.
Какими бы насилием, ложью, страданиями ни открывалась ей советская действительность, она по-детски верила в идею, не имевшую ничего общего с этой действительностью. Верила истово, относясь к своим
страданиям как к искушениям, не должным опорочить идею, которой они с отцом служили. «Аля была как ребенок, - говорила Ада Александровна, - она судила о политике на уровне “Пионерской правды”».
Из-за слепоты Ады Александровны мне приходилось читать ей рукописи вслух. Иногда, за вечер - всего несколько абзацев. И начиналась свободная игра памяти. Она вспоминала Алю. То Аля на утлой лодчонке переправляется через Енисей на покос и Ада смотрит ей вслед и молит Бога, чтобы на стрежне не перевернуло лодку, то Аля в Париже, участница каких-то тайных встреч, детективных историй, - напористый писательский талант Цветаевой-дочери требовал работы воображения. И подруга все это слушала и запоминала в долгие зимние вечера в одиноком домике на берегу Енисея.
Наконец мы добрались до рассказов о Желдорлаге, где Ариадна Сергеевна отбывала срок. В годы войны она работала мотористкой на промкомбинате, строчила для солдат гимнастерки. Она была примерной заключенной, не отказывалась от работы, не нарушала режим, не вела политических разговоров. И вдруг, в 1943 году, заключенную Эфрон этапируют в штрафной лагерь.
«Зная, что Аля общительная, что люди к ней тянутся, - рассказывала Ада Александровна, - оперуполномоченный решил сделать из нее стукачку, чтобы она доносила на своих товарок. Ее таскали в “хитрый домик” много раз, а Аля все говорила “нет”. И ее с больным сердцем отправили в тайгу на штрафную командировку - умирать».
Тамара Сланская, в прошлом парижанка, соседка Ариадны по нарам, помнила адрес Самуила Гуревича, которого Ариадна называла своим мужем, и написала ему. Он смог добиться перевода Али в Мордовию, в инвалидный лагерь. Там она расписывала деревянные ложки.
Пыточная тюрьма. Лагерь. Недолгая тусклая свобода. И снова тюрьма. Ссылка в Заполярье, в Туруханск.
«Твое письмо глядит на меня живой женщиной, у него есть глаза, его можно взять за руку...» - писал ей в Туруханск Борис Пастернак. «Если, несмотря на все испытанное, ты так жива еще и не сломлена, то это только живущий Бог в тебе, особая сила души твоей, все же торжествующая и поющая всегда в последнем счете, и так далеко видящая и так насквозь! Вот особый истинный источник того, что еще будет с тобой, колдовской и волшебный источник твоей будущности, которой нынешняя твоя судьба лишь временная внешняя, пусть и страшно затянувшаяся часть...»
Эпистолярное наследие Ариадны Эфрон велико. Ее письма - праздник русской речи. В них светятся ненаписанные повести и романы. В них жизнь, неотделимая от нашей. Цветаева-мать, с ее лебединым станом, и Цветаева-дочь, с ее миражами и прозрением. Одаряя нас живым словом, они идут в будущее.
С. С. Виленский
Человек, который так видит, так думает и так говорит, может совершенно положиться на себя во всех обстоятельствах жизни. Как бы она ни складывалась, как бы ни томила и даже ни пугала временами, он вправе с легким сердцем вести свою, с детства начатую, понятную и полюбившуюся линию, прислушиваясь только к себе и себе доверяя.
Радуйся, Аля, что ты такая.
- Сивилла! Зачем моему Ребенку - такая судьбина? Ведь русская доля - ему...
И век ей: Россия, рябина...
Марина Цветаева «Але». 1918 г.
«if***»* Ci^ucUi», -ЦП
ty****"1" Cjf, fuOJbd/ue c. }
