31 мая – 2 июня 1793 г. в Париже произошло массовое народное восстание, которое организовали Якобинский клуб, Клуб кордельеров, Коммуна Парижа. Совет Коммуны назначил командующим национальной гвардией якобинца Анрио. 31 мая вооруженные отряды национальных гвардейцев под его руководством подошли к Конвенту, по их требованию «Комиссия 12» была распущена, но жирондисты удержались у власти. На следующий день стало известно о контрреволюционном мятеже в Лионе и казнях якобинцев. Это дало новый толчок восстанию. 2 июня национальная гвардия и тысячи вооруженных санкюлотов окружили Конвент. Анрио отдал приказ привести в готовность орудия и под угрозой обстрела депутаты Конвента согласились на удаление из зала заседаний Бриссо, Верньо, Петиона и еще несколько десятков жирондистов. Вскоре почти все они были арестованы. Власть в стране перешла в руки якобинцев.
В результате восстания 31 мая – 2 июня начался третий период революции, получивший название якобинской диктатуры. Так же, как и другие партии, ранее приходившие к власти, якобинцы в первую очередь занялись решением аграрного вопроса, чтобы привлечь на свою сторону крестьянские массы. В начале июня Конвент принял декреты о продаже эмигрантских земель мелкими участками с длительной рассрочкой платежа, чтобы их могли купить малоземельные крестьяне, о возвращении крестьянам общинных земель, захваченных сеньорами. Крестьянам предоставлялось право раздела общинных земель.
17 июля 1793 г. Конвент принял декрет об отмене всех феодальных повинностей крестьян без всякого выкупа, даже если у сеньоров были на них письменные документы. Более того, этим же декретом предписывалось сжечь такие документы, а тех, кто продолжал их хранить, предполагалось наказывать тюремным заключением. В результате решения аграрного вопроса «по-якобински», все крестьяне, прежде находившиеся в феодальной зависимости, превращались в свободных собственников своей земли. Это обеспечило якобинцам поддержку крестьянами их политики на данном этапе.
24 июня 1793 г. Конвент принял конституцию, разработанную якобинцами. В противовес «федерализму» жирондистов она объявила «единую неделимую» демократическую республику во Франции. Эта конституция провозгласила идею верховенства народа и равенства людей в правах. Однопалатный Законодательный корпус должен был избираться всеми мужчинами, достигшими 21 года. Кроме выработки законопроектов и утверждения законов, в его функции входило избрание Исполнительного совета из кандидатов, выдвинутых собраниями в департаментах. Важнейшие законопроекты должны были передаваться на утверждение первичных собраний. Четкого разделения законодательной и исполнительной власти эта конституция не предусматривала. Ее авторы, Робеспьер и другие якобинцы, были сторонниками идеи прямой демократии Руссо. Состояние войны с коалицией европейских держав, внутренние мятежи, охватившие значительную часть страны, побудили якобинцев отсрочить вступление этой конституции в силу и проведение новых выборов. Сложившаяся обстановка требовала быстрых решений и проведения чрезвычайных мер, от которых в свое время отказывались свергнутые жирондисты.
Якобинцы в борьбе за власть были готовы пойти на самые решительные и жесткие меры, они установили революционную диктатуру. Аппарат власти якобинской диктатуры, или как его официально называли «революционное правление», создавался постепенно и полностью сложился к осени 1793 г. 10 октября был издан закон о создании Временного революционного правительства, юридически оформивший режим диктатуры якобинцев. Якобинцы стали проводить политику террора по отношению к своим противникам в борьбе за власть, объявив их врагами революции. Слово «террор» означает «страх, ужас». Система государственного террора со стороны якобинских властей означала наведение страха и ужаса на политических противников путем угрозы их физического уничтожения. Применение политики террора якобинцами принято объяснять тем, что они пришли к власти в чрезвычайных обстоятельствах, когда войска коалиции снова продвинулись на французскую территорию, Вандея, северо-запад страны, были охвачены крестьянским восстанием, на юге жирондисты подняли мятеж сторонников федерализма. Однако объяснение истоков якобинского террора только этими объективными обстоятельствами было бы недостаточно полным.
Вначале якобинцы были приверженцами гуманистических идей свободы и неприкосновенности личности. Робеспьер, например, в первые годы революции настойчиво требовал отмены смертной казни. На путь террора якобинцев привели кроме объективных обстоятельств, требовавших чрезвычайных мер, и некоторые субъективные факторы, прежде всего их сознание, убеждения, фанатичная вера в правоту своего дела и крайняя нетерпимость к противникам. Они считали себя выразителями интересов народа и во всяком инакомыслящем видели преступника и врага народа. С такими взглядами они закономерно пришли к тому, что стали полагаться на террор как способ разрешения всех конфликтов. Введенный для борьбы с врагами революции, террор постепенно превратился в орудие борьбы за власть между якобинцами, и многие из них также стали его жертвами.
Инициатива в развязывании террора исходила не только от якобинцев. Требования террора шли снизу. Стихийный террор толпы проявлялся с самого начала революции. Уже взятие Бастилии сопровождалось кровавыми расправами. Голову коменданта крепости Делоне, надетую на пику, носили по Парижу. В первые дни революции был растерзан разъяренной толпой генеральный контролер Фулон, вешали на фонарях и других чиновников, которых парижане обвиняли в дороговизне и больших налогах. Сильный всплеск народного терроризма произошел в сентябре 1792 г., когда были учинены самосуд и расправа над заключенными парижских тюрем, он проявлялся неоднократно и впоследствии на протяжении всей революции. Жестокость толпы была подготовлена той политикой, которую проводила королевская власть в предшествовавшие века. Публичные варварские казни продолжались во Франции еще и в XVIII веке. В судебной системе узаконенные пытки были отменены только в 1788 г. Политика террора, к которой прибегли якобинцы, надеясь с ее помощью решить стоявшие перед ними задачи, соответствовала настроению народной массы, особенно санкюлотов, видевших причину своего тяжелого положения в кознях врагов революции.
Одним из поводов к развязыванию якобинского террора было убийство 16 июля 1793 г. Марата, главного идеолога диктатуры и политического террора. С трибуны Конвента и на страницах своей газеты Марат призывал «пройти серпом равенства по головам аристократов». К этому времени он страдал тяжелым кожным заболеванием и чувствовал облегчение только в горячей ванне, сидя в которой работал над своими статьями и даже принимал посетителей. Одна из его посетительниц, 26-летняя Шарлотта Корде, праправнучка драматурга Корнеля, сторонница жирондистов, приехала в Париж из Бретани, добилась приема у Марата под предлогом того, что может сообщить ему об опасном заговоре против республики, и заколола его, лежавшего в ванне, кинжалом, который пронесла в складках одежды. Ее сразу же арестовали и отправили на гильотину.
Конвент поручил художнику Давиду запечатлеть черты «друга народа» для истории. Давид, к тому времени депутат Конвента, член Комитета общественной безопасности, с энтузиазмом выполнил это поручение. Он изобразил момент трагической смерти Марата. Полуобнаженный торс убитого Марата, как античного героя, выступал из подобия саркофага, в который художник превратил складки простыни, прикрывавшей ванну. Картину торжественно установили в зале заседаний Конвента. Было принято постановление о гравюрном ее воспроизведении и это способствовало популяризации «Марата». После свержения якобинской диктатуры прах Марата был выброшен из Пантеона, картину вернули художнику, и было издано специальное запрещение, выставлять публично изображения деятелей революции раньше, чем через 10 лет после их смерти.
Шарлотта Корде надеялась своим поступком и самопожертвованием спасти Францию от «кровожадного чудовища», каким она себе представляла Марата. Но устранение главного идеолога диктатуры не только не помешало, а даже наоборот, способствовало ее усилению и послужило как бы оправданием развязанного с тех пор террора.
Конвент, избранный для разработки республиканской конституции, должен был прекратить свои полномочия после ее утверждения 24 июня 1793 г. Однако депутаты решили не расходиться, не упускать власть из своих рук и превратили Конвент в высший орган якобинской диктатуры. Депутаты Конвента сосредоточили в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть. Они издавали законы, проводили их в жизнь, за Конвентом оставалось последнее слово в судебных решениях. Свою власть Конвент осуществлял через Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности.
Комитет общественного спасения был создан еще в мае 1793 г. из 12 человек, избранных Конвентом. Сейчас его функции были расширены, и фактически он наделялся чрезвычайными полномочиями. Комитет общественного спасения руководил дипломатией, военными делами, производством оружия, экономикой страны, отдавал приказы об арестах, т. е. фактически управлял всеми внутренними и внешними делами, назначал и смещал всех высших военных и гражданских должностных лиц. К нему перешли функции бывших министерств. В июле состав Комитета общественного спасения был обновлен, в него уже не вошел Дантон, ведущую роль в Комитете общественного спасения и вообще в системе якобинской диктатуры стал играть Робеспьер.
Еще одним высшим органом якобинской диктатуры с чрезвычайными полномочиями стал Комитет общественной безопасности, которому было поручено руководство полицией и «революционным правосудием». Ему подчинялся Революционный трибунал, который вершил суд, опираясь не на законы, а на «революционную необходимость» в чрезвычайных условиях войны и диктаторской власти Конвента. В систему органов якобинской диктатуры входили комиссары – депутаты, которых Конвент направлял в армии и в провинции с неограниченными полномочиями. При подавлении жирондистских мятежей многие комиссары Конвента проявляли ничем не оправданную жестокость. Комиссар Карре в Нанте приказал вывозить сотни арестованных на середину Луары и, связанных, выбрасывать в воду. В Лионе комиссары Колло д’ Эрбуа, бывший актер, и Фуше, бывший священник, приказывали расстреливать группы арестованных из пушек.
На местах политику якобинцев проводили в жизнь местные муниципалитеты, но для наблюдения за ними создавались революционные комитеты из наиболее революционно настроенных местных граждан, преимущественно санкюлотов. Свое влияние на политику местных властей оказывали возникавшие многочисленные народные общества, ведущую роль играли якобинские клубы. Большую власть получила Парижская коммуна, созданная в 1792 г. как орган самоуправления столицы. Вскоре она стала оказывать свое влияние на принятие решений, касающихся не только Парижа, но и всей страны. На неё оказывали давление руководители 48 секций столицы. Служащие секций получали по 40 су в день. Среди них было много санкюлотов, настроенных радикально, особенно в предместьях города, населенных парижской беднотой, где плебейские агитаторы находили наибольшее число сторонников своих революционных призывов.
4-5 сентября 1793 г. санкюлоты с оружием в руках вышли на улицы Парижа, требуя от Конвента «поставить террор в порядок дня» и «внушить ужас всем заговорщикам». 17 сентября 1793 г. Конвент принял «Декрет о подозрительных», т. е. об аресте и преданию суду Революционного трибунала всех лиц, подозреваемых в контрреволюционной деятельности. По этому декрету якобинцы отправили на гильотину королеву Марию-Антуанетту, чиновников старого режима, членов семей эмигрантов, остававшихся во Франции, ряд деятелей первого этапа революции, среди них Филиппа Орлеанского-Эгалитэ, Байи, Барнава, Ле Шапелье, известного принятым Учредительным собранием в 1791 г. по его представлению законом, запрещавшим рабочие организации и стачки. Этот закон надолго пережил своего автора, оставался в силе при всех последующих режимах и был отменен только в 60-х гг. XIХ века.
Вскоре казнили многих жирондистов и их лидеров Бриссо, Верньо и других. Вместе с ними была отправлена на гильотину жена бывшего министра внутренних дел Жанна Ролан, оказывавшая влияние на Конвент, когда у власти находились жирондисты. Красивая, умная и образованная мадам Ролан была душой их партии, в ее доме жирондисты собирались для обсуждения своих планов и действий. Муж, узнав о ее казни, он в это время находился в Руане, заколол себя кинжалом. Покончил с собой и близкий к Роланам видный жирондист, автор проекта федерализации Барбару. Тело скрывшегося из Парижа от ареста Петиона, бывшего мэра столицы, нашли в пещере Сен-Эмилиона, обглоданное собаками.
Но казни сами по себе не могли улучшить положение бедняков. Санкюлоты требовали введения максимума цен и усиления борьбы со спекуляцией. Еще 27 июля Конвент принял декрет о смертной казни за спекуляцию, но он не выполнялся, так же как и закон 4 мая о максимуме цен на зерно. В Париже и других крупных городах все более стала ощущаться нехватка продовольствия, росла дороговизна, от которой страдало неимущее население. Это активизировало деятельность бешеных, плебейских агитаторов. Якобинцы арестовали и предали смертной казни их руководителей, в том числе и наиболее популярного среди них Жака Ру, но все же были вынуждены пойти навстречу санкюлотам и выполнить их требования. Под давлением бешеных 29 сентября Конвент принял декрет о всеобщем максимуме цен. Твердые цены на продукты питания и предметы первой необходимости устанавливались на уровне довоенных цен с небольшим увеличением. За нарушение максимума, спекуляцию, скупку продовольствия, барышничество предусматривались суровые меры наказания вплоть до смертной казни. Вместе с тем в интересах предпринимателей одновременно с максимумом цен был установлен и максимум заработной платы.
По требованию санкюлотов, поддержанных Парижской коммуной, в сентябре Конвент создал революционную армию «для приведения в исполнение всюду, где это понадобится, революционных законов и мер общественного спасения, декретированных Конвентом». На неё была возложена обязанность подавления внутренних мятежей, проведения реквизиций для снабжения армии, Парижа и других городов продовольствием, борьба со спекуляцией. Эта шеститысячная армия, которой командовал бывший писатель-драматург Ронсен, двигалась по стране с переносной гильотиной, проводя реквизиции, аресты, казни. В её задачу также входило проведение политики дехристианизации, направленной против религии и церкви, к которой якобинская диктатура приступила осенью 1793 г.
При осуществлении этой политики в городах и сельских местностях закрывались церкви, колокола снимались и отправлялись на переплавку для изготовления из них пушек. Серебряная церковная утварь отправлялась на оскудевший Монетный двор, из оловянной отливали пули. Пропаганда религии запрещалась. Священники по собственному почину, а чаще по принуждению отрекались от сана. Их преследовали, арестовывали, казнили. Собор Парижской Богоматери был превращен в «Храм свободы», в зданиях церквей устраивались празднества в честь «культа Разума». Такая политика вызывала глухое недовольство массы верующих, что создавало опасность для якобинских властей. В декабре 1793 г. Конвент по докладу Робеспьера принял декрет о свободе культов.
В мае 1794 г. Робеспьер выступил с предложением о создании культа «Верховного существа природы», фактически новой государственной религии, в основе которой лежал рационализм и республиканские идеи. Культ «Верховного существа» был основой идеологии масонов, к которым принадлежал и Робеспьер. Он призывал всех французов сплотиться на почве нового культа, прославлявшего гражданские доблести и республиканские добродетели. Робеспьер рассчитывал, что новая религия, основанная на республиканской морали, укрепит политическое единство нации. Конвент декретировал его предложение. 8 июня 1794 г. в Париже было организовано поклонение новому божеству, грандиозное празднество в честь Верховного существа. В его роли выступил сам Робеспьер. В специально сшитом для этой цели голубом костюме с букетом из цветов и колосьев в руках, он прошествовал во главе депутатов Конвента к специальному возвышению, на котором были сложены картонные символы религии и атеизма, и факелом поджег их на глазах у многочисленных зрителей. Из-под пепла появилась статуя Мудрости, олицетворявшая новую религию, величественная, хотя и слегка закопченная, как отмечали очевидцы. Новая религия не нашла себе приверженцев среди населения и вызвала насмешки многих депутатов Конвента в адрес Робеспьера.
В русле дехристианизации в период якобинской диктатуры был введен новый революционный календарь. Он был принят Конвентом еще в 1792 г. после провозглашения республики, но введен в действие в декабре 1793 г. Новое исчисление времени связали с концом королевской власти, месяцам дали названия, вытекающие из состояния природы в соответствующий период. Год делился на 12 месяцев по 30 дней в каждом, пять дополнительных дней назывались санкюлотидами, т. е. днями неимущих. День провозглашения республики 22 сентября 1793 г. был принят за начало летоисчисления и стал в новом календаре первым днем первого месяца, названного вандемьер (сбор винограда). За ним с 22 октября шел месяц брюмер (туман). Следующие месяцы назывались последовательно: фример (изморозь), нивоз (снег), плювиоз (дождь), вантоз (ветер), жерминаль (прорастание), флореаль (цветы), прериаль (луга), мессидор (жатва), термидор (жара), фрюктидор (плоды). Каждый месяц делился на три декады; дни декады обозначались названиями растений, овощей, животных. Новый революционный календарь приобрел обязательную силу. Он действовал с декабря 1793 г. по 31 октября 1805 г.
Якобинцы стремились изменить всю общественную жизнь страны, её быт, нравы в соответствии со своими идеалами. Во имя установления равенства граждан Конвент официально декретировал замену обращения на «вы» обращением на «ты». Вместо обращения французов друг к другу со словами «мсье» и «мадам», все должны были называть друг друга «гражданин» и «гражданка». При нехватке продовольствия в Париже выпекался «хлеб равенства» из муки с различными добавками, распределявшийся для продажи одинаково по всем и бедным и богатым кварталам города. Устраивались «трапезы равенства», когда соседи должны были выносить на общие столы все имеющиеся у них продукты. Из театра, литературы, живописи, музыки были изгнаны легкомысленные фривольные мотивы, их заменила тема гражданских доблестей и долга. Королевский дворец Лувр был превращен в музей, доступный для посещения всем желающим познакомиться с его коллекциями произведений искусства.
Основной задачей якобинской диктатуры оставалась организация победы над внешним врагом. Силы антифранцузской коалиции к лету 1793 г. выросли во много раз. Промышленность и финансы Англии, ее флот, армии европейских стран были использованы против республиканской Франции. В июле австрийская армия продвинулись на французскую территорию, испанские войска перешли границу Пиренеев и вторглись во Францию. Страна оказалась в кольце фронтов. Конвент объявил всеобщую мобилизацию, и в короткий срок было создано, экипировано и отправлено на фронт 14 армий из 500 тысяч мобилизованных солдат и число их постоянно росло. Общее руководство действиями всех армий осуществлял Комитет общественного спасения. Член этого комитета талантливый военачальник Лазар Карно создал первое в истории подобие генерального штаба. Якобинцы приняли ряд мер для организации ускоренного производства пушек, ружей, пороха. Под открытым небом устраивали кузницы для производства оружия. Только в Париже было сооружено 140 таких кузниц, они работали даже в Люксембургском саду. Была налажена массовая добыча селитры путем промывания земли из старых погребов. В условиях всеобщей мобилизации все годные к службе мужчины отправлялись на фронт, женщины шили обмундирование и палатки, дети щипали корпию, старики должны были сидеть на улицах и своими речами поднимать патриотический дух населения.
Якобинцы привлекли к созданию военной промышленности крупнейших ученых. Гаспар Монж, математик, создатель начертательной геометрии, возглавлял все военное производство в стране, наладил выпуск селитры, стали, пушек, затем занимался подготовкой научных, инженерных, военных кадров. Приехавшего в Париж накануне революции туринца Жозефа Луи Лагранжа (1736-1813), автора знаменитой «Аналитической механики», якобинцы привлекли к расчетам по теории баллистики. Но Антуана Лорана Лавуазье (1743-94), одного из основоположников современной химии и термохимии, который до революции получал доходы от откупа торговли солью, табаком, спиртом, в числе других откупщиков судом Революционного трибунала якобинцы отправили на гильотину.
Еще с весны 1793 г. проводилась амальгама армии, т. е. объединение в одних воинских подразделениях солдат регулярной армии и волонтеров-федератов. Этим достигалось укрепление воинской дисциплины и выучки среди волонтеров, а благодаря их патриотическому энтузиазму революционные идеи распространялись среди солдат и офицеров старой армии. В случае неудачи в сражениях генералов отправляли на гильотину. Одновременно с амальгамой была проведена чистка командного состава армии. Высшее офицерство из дворян почти все было снято с занимаемых постов. На должности офицеров, в том числе и высшего командного состава, выдвинулись способные к военному делу выходцы из различных слоев населения. Генералами стали Гош – сын конюха, получивший это звание в 24 года, Журдан – сын лавочника и многие другие. При армиях находились комиссары Конвента с чрезвычайными полномочиями. Примером их деятельности может служить распоряжение Сен-Жюста, который приказал «в течение одной ночи разуть всех страсбургских аристократов и к утру отправить в армию 10 тысяч пар обуви». Якобинские армии не были обременены большими обозами, т. к. снабжались за счет реквизиций у населения, особенно за пределами Франции. Лозунг «Мир хижинам – война дворцам» оставался в силе и должен был привлечь симпатии к французской армии населения оккупируемых стран.
Принятые меры вскоре дали свои результаты. К концу 1793 г. был локализован роялистский мятеж в Вандее в немалой степени благодаря тому, что многотысячная республиканская армия наступала против повстанцев, двигая в передних рядах гильотину. С большой жестокостью были подавлены восстания в Лионе, Нанте и других городах, поднятые бежавшими из Парижа лидерами жирондистов, освобожден Тулон от захвативших его английских войск. При освобождении Тулона отличился молодой капитан артиллерии Наполеон Бонапарт, которому комиссар Конвента в этой армии брат Робеспьера поручил командование операцией. За ее успешное проведение Бонапарт в 24 года был произведен Конвентом в генералы. К началу 1794 г. войска коалиции под натиском французской армии отступили на всех фронтах. Была освобождена вся территория Франции.
Таким образом, якобинская диктатура выполнила стоявшие перед ней основные задачи. Она закрепила ликвидацию феодальных отношений в деревне, подавила контрреволюционные мятежи, отстояла республику от внешних врагов. Несмотря на это её лидеры не собирались переходить от диктаторского режима к конституционному правлению. Якобинский террор, проводившийся в широких масштабах, не уменьшался, а даже расширялся и стал все более использоваться не столько для борьбы против врагов республики и революции, сколько как средство борьбы за власть между якобинскими лидерами.
Зимой – весной 1794 г. обострилась борьба внутри правящих кругов якобинской диктатуры. Якобинцы не были однородной группировкой. В советской историографии утвердилась точка зрения, что они представляли собой блок различных в классовом отношении сил, отражавших интересы средней и мелкой буржуазии, городского плебейства и большей части крестьянства. Французский историк XIХ века Ипполит Тэн писал, что якобинец – это не представитель какой-либо политической партии или социального слоя, а «особый психологический тип» человека жестокого, обозленного, всем недовольного, способного только к разрушению. Действительно, среди французских якобинцев были выходцы из всех слоев французского общества от дворян и священников до санкюлотов. Большую, если не решающую, роль в действиях каждого из них играли личные амбиции, стремление к власти, богатству, зависть, интриги и т. п. Тем не менее в якобинском блоке выделяются различные по своим политическим и социальным требованиям группировки, которых условно называют правые, левые и центристы. Противоречия в якобинском блоке имели место и раньше, но в период военных неудач и борьбы с жирондистами, якобинцы были сплочены против общего врага. В начале 1794 г., когда основные угрозы для республики были устранены, с особенной силой стали проявляться противоречия между лидерами якобинцев в понимании дальнейшего развития революции.
Дантон, лидер правых – «снисходительных», умеренных, или как их впоследствии стали называть, дантонистов, добивался начала мирных переговоров с коалицией и прекращения войны, чтобы сделать ненужной диктатуру, прекратить террор, объявить амнистию подозрительным. К этому времени в Париже было 12 тюрем, по всей Франции – 44 тысячи и все они были переполнены. Страх, взаимная подозрительность, распространение клеветнических доносов становится характерной чертой жизни французов в это время. Дантон говорил: «То, что делает наше дело слабым – это суровость наших принципов, пугающая многих людей». Ближайший из его единомышленников Демулен в своей газете «Старый кордельер» подвергал критике позицию тех якобинцев, которые взяли курс на усиление террора, а их лидера Робеспьера обвинял в стремлении к личной диктатуре.
Левые, или крайние, во главе которых стоял журналист Эбер, были непримиримыми противниками снисходительных. Эбер, издававший газету «Отец Дюшен», от имени грубоватого печника, использовавшего простонародную лексику, давал резко критическую оценку их действиям и призывам. Эбертисты, как их впоследствии стали называть историки, выступали против заключения мира с коалицией, требовали усиления террора против спекулянтов, строжайшего выполнения максимума цен, требовали раздела имущества подозрительных, т. е. были близки по своей программе к бешеным. Их поддерживала Парижская коммуна и ее лидер Шометт, а также примыкавшие к ним многочисленные деятели секций.
Под влиянием левых в конце февраля 1794 г., или в вантозе по революционному календарю, Конвент принял декреты о бесплатном разделе имущества казненных подозрительных между неимущими патриотами. В каждом муниципалитете должны были составляться списки богатых подозрительных и малоимущих патриотов, чтобы разделить между ними имущество подозрительных после их казни. Вантозские декреты стимулировали беднейшее городское и сельское население к поискам новых подозрительных, к росту потока клеветнических доносов, безудержному расширению террора. Это становилось опасным не только для нуворишей, но и для представителей власти на местах, и для тех депутатов Конвента, которые разбогатели в годы революции. Поэтому вантозские декреты не проводились в жизнь.
Вся полнота власти в этот период сосредоточилась в руках Робеспьера и его сторонников. Они являлись ядром якобинского блока и занимали центристские позиции между дантонистами и эбертистами. Робеспьер был сторонником республики в духе учения Руссо, без крайностей богатства и нищеты. Он готов был поддержать меры, направленные на расширение круга собственников из беднейших слоев, которые предлагали эбертисты, но он все же был противником нарушения права частной собственности, к которому они могли привести. Робеспьер считал не патриотичными призывы дантонистов к заключению мира с коалицией. Он и его сторонники хотели довести войну до полной победы. Продолжение войны оправдывало террор, а Робеспьер был против его прекращения.
Ожесточенная борьба велась, прежде всего, между умеренными и крайними якобинцами. В прессе и в клубах они подвергали друг друга взаимным обвинениям. В то же время они выражали недовольство и политикой робеспьеристов, находившихся у власти. 22 февраля Эбер выступил в Клубе кордельеров с призывом к восстанию. К восстанию призывали и листовки, выпущенные эбертистами. Путем восстания они намеревались добиться обновления Комитета общественного спасения, чистки Конвента от дантонистов, устранения от власти робеспьеристов. Взяв власть в свои руки, они предполагали усилить террор, обеспечить полное осуществление вантозских декретов и других требований санкюлотов.
В ответ на приготовления эбертистов к восстанию Комитет общественного спасения приказал их арестовать. 24 марта Эбер и еще более десяти его сторонников были казнены. Их обвинили в заговоре против революционного правительства. Были привлечены по делу Эбера и вместе с ним гильотинированы командующий революционной армией Ронсен, герой Бастилии, арестовавший коменданта крепости Мейяр. Вместе с Эбером был казнен иностранец Клоотс, гражданин мира, или оратор человечества, как он себя называл, прославившийся своими призывами к ведению войны до освобождения всей Европы от тиранов. Следуя революционной моде называть себя именами известных людей Древней Греции, он взял себе имя Анахарсис, легендарного скифа, который в поисках мудрости посетил Афины. Его объявили иностранным шпионом и гильотинировали. Коммуна Парижа и ее руководитель Шометт не поддержали призыва Эбера к восстанию, но их тоже отправили на гильотину. Прокурор Парижской коммуны, бывший фельдшер Жан Пьер Шометт, взявший себе имя Анаксагор, был одним из активнейших проводников политики дехристианизации и арестов подозрительных. Он говорил, что «может отличить подозрительного по лицу», теперь сам попал в их число.
Устранение крайних эбертистов усиливало позиции умеренных дантонистов. Робеспьер увидел в этом опасность для своей власти, т. к. Дантон пользовался большим влиянием среди депутатов болота в Конвенте. Через неделю после казни эбертистов Комитет общественного спасения по настоянию Робеспьера постановил арестовать Дантона, Демулена и их сторонников. Их обвинили в заговоре в пользу монархии, в стремлении свергнуть республику и уничтожить Конвент. Друзья Дантона, узнав об этом, предложили ему бежать, но он ответил фразой, впоследствии ставшей крылатой: «Разве можно унести Отечество на подошве башмаков?». Он надеялся, что, учитывая его большие заслуги перед революцией, «они не посмеют». Жорж Дантон родился на юге Франции в зажиточной фермерской семье. Адвокат по профессии, незадолго до революции он открыл в Париже свою адвокатскую контору. Во время выборов в Генеральные Штаты Дантон был председателем избирательного округа Кордельеров в Париже. Он становится активным членом Клуба кордельеров и популярным оратором в нем. Как отмечают историки, Дантон был мастером революционной стратегии, ему удавалось наиболее правильно оценивать ситуацию и предлагать верное решение возникавших проблем. Он спас Францию от войск герцога Брауншвейгского в сентябре 1792 г. В то время, когда находившиеся у власти жирондисты намеревались покинуть Париж, вывезти на юг правительство и Конвент, спасаясь от наступавшей прусской армии, Дантон использовал все свои силы и энергию на организацию отпора интервентам. Занимая в то время пост министра юстиции, Дантон фактически взял в свои руки оборону столицы, и ему удалось предотвратить вторжение интервентов в Париж.
Но Революционный трибунал все же отправил на гильотину руководителей правого крыла якобинцев во главе с Дантоном и Демуленом. Их объединили с арестованными мошенниками и биржевыми спекулянтами в одном судебном процессе. Суд продолжался три дня со 2 по 4 апреля 1794 г. Дантон опроверг все предъявленные ему обвинения и потребовал, чтобы члены Комитета общественного спасения, принявшие решение об его аресте, сами выступили в качестве свидетелей и обвинителей, и тогда он «покроет их бесчестием». Его выступление в суде начало вызывать сочувствие у зрителей, дело могло принять непредсказуемый оборот, и Комитет общественного спасения принял спешное решение, в силу которого лица, оскорбляющие судей, «могут быть отстранены от прений». Дантона лишили слова. На следующий после вынесения приговора день 5 апреля 1794 г. подсудимые дантонисты были отправлены на гильотину. Перед казнью Дантон говорил друзьям: «В это же время двенадцать месяцев назад я предложил учредить этот Революционный трибунал. Теперь я прошу прощения за это у Бога и людей. Они все братья Каина: Бриссо желал, чтобы меня гильотинировали, как желает этого теперь Робеспьер. Робеспьер последует за мною, я увлекаю Робеспьера». Это предвидение вскоре сбылось.
Казненный вместе с ним его ближайший сподвижник Камилл Демулен был известен еще до революции как молодой талантливый журналист. Демулену приписывают первый призыв «к оружию» и штурму Бастилии 14 июля 1789 г. Выходец из третьего сословия, он не мог надеяться на то, что аристократы, родители его невесты, позволят ей выйти за него замуж. Революция изменила положение, и теперь они считали за честь породниться с ним. Демулен стал видным деятелем революции, популярным в демократических кругах. Он называл себя первым республиканцем во Франции. Но расширение террора в период якобинской диктатуры Демулен не одобрял и писал в своей газете: «не должен ли среди стольких арестовывающих и карающих комитетов, существовать «комитет милосердия?». Он отпускал шпильки в адрес закона о подозрительных. Последняя статья Демулена от 3 февраля 1794 г. заканчивалась словами Монтесумы: «Боги жаждут». Очевидно, к нему пришло понимание того, что революция постоянно требует все новых жертв в виде человеческих жизней, подобно тому, как Боги древних индейцев требовали жертвоприношений. Робеспьер был личным другом Демулена и даже шафером на его свадьбе, но так же безжалостно отправил его на казнь, как и других своих близких друзей, стоило им только проявить несогласие с его действиями. Более того, спустя десять дней была отправлена на гильотину Люсиль, вдова Демулена вместе с вдовой Эбера. Их обвинили в подготовке побега из тюрьмы своих мужей.
После этих казней у власти осталась группа якобинцев во главе с Робеспьером. К этому времени, не занимая какого-либо более высокого поста по сравнению с другими членами Комитета общественного спасения, он фактически стоял во главе якобинской диктатуры. К нему прислушивались и его поддерживали в Якобинском клубе. В Конвенте и Комитете общественного спасения его слово было закон. Процесс и казнь дантонистов временно упрочили положение робеспьеристов, но не смогли предотвратить дальнейшее ослабление и раскол якобинского блока. Усилилась скрытая оппозиция в Конвенте против Робеспьера и режима якобинской диктатуры. Среди болота Конвента преобладали представители новых богачей, близкие по своим взглядам к дантонистам. В апреле 1794 г. они не решились поддержать Дантона, потому что еще не была достигнута полная победа над коалицией и сохранялась угроза реставрации старого порядка, а вместе с ней и потеря ими богатств, нажитых во время революции. Режим якобинской диктатуры они рассматривали как вынужденный. Однако уже в мае были одержаны значительные победы. Основные силы австрийцев были разбиты в Бельгии в битве у деревни Флерюс 26 июня 1794 г.
Необходимость диктаторского режима, вызванная военной угрозой, отпадала. Конкретные цели были достигнуты. Интервентов изгнали из пределов Франции, с феодальными отношениями в деревне было покончено. Многие члены Конвента, а также Комитета общественного спасения получили от якобинской диктатуры все, что она могла им дать. Теперь группа Робеспьера, куда входили Сен-Жюст, Кутон, Леба, брат Робеспьера Огюстен и другие сторонники усиления террора, стала вызывать враждебное отношение многих членов Конвента, не желавших и дальше вести пуританский образ жизни, чтобы не оказаться обвиненными в отсутствии у них республиканских добродетелей и подвергнуться преследованию в числе подозрительных. Однако Робеспьер, Сен-Жюст и их сторонники не собирались отказываться от диктаторской власти и усиливали террор. Ежедневные казни на площадях стали массовым зрелищем. Но это не улучшало социально-экономическую обстановку в стране.
Положение рабочих и беднейших ремесленников в условиях войны постоянно ухудшалось. Таксация цен не давала больших результатов. Торговцы не хотели по низким ценам продавать свои товары. Надзор за соблюдением максимума цен ослабевал. Росла нехватка продовольствия. Очереди за хлебом в булочные парижане занимали еще с вечера. Якобинская диктатура теряла свою опору не только среди новых богачей, но и среди крестьян, недовольных реквизициями, массовыми наборами в армию, а также городских низов, положение которых она не улучшила. В последние месяцы своего правления якобинская диктатура потеряла почву под ногами.
Лидер якобинской диктатуры Максимилиан Робеспьер (1758-94), родился в дворянской семье на севере Франции в Аррасе, стал адвокатом. Он являлся поклонником идей Руссо, был избран депутатом Учредительного собрания, затем Конвента, стал членом Комитета общественного спасения. Он получил заслуженное прозвище «Неподкупный», потому что не использовал власть для личного обогащения, как многие другие деятели революции. Его патриотичные слова «для Отечества сделано недостаточно, если не сделано всё» стали крылатыми. Вместе с тем Робеспьер безжалостно отправлял на гильотину тех людей, которые с его точки зрения не имели таких высоких, как он, достоинств и «республиканской добродетели». Он устранял не только врагов, но и недавних друзей, заподозрив их в отступничестве или в интригах против него лично. Робеспьер и его ближайший сторонник Сен-Жюст настояли на принятии Конвентом 10 июня 1794 г. закона об упрощении судопроизводства и упразднении защиты по делам, подлежащим ведению Революционного трибунала. Этот закон давал правительству средства усилить террор в отношении новых богачей и в отношении крайних якобинцев. Число арестов и казней резко возросло. По этому декрету подозрительными объявлялись не только те, кто был перечислен в предыдущем декрете от 17 сентября 1793 г., но и люди, просто уличенные в том, что они якобы «не проявляют революционного энтузиазма». Такое расширение террора делало его непредсказуемым и опасным для всех.
Против Робеспьера в недрах Конвента возник заговор. В нем приняли участие члены Комитета общественного спасения, в том числе Карно, руководивший армиями. Среди организаторов заговора были сторонники, как правых, так и левых якобинцев, избежавшие арестов. Баррас, Фрерон и другие заговорщики из числа правых разбогатели во время революции на спекуляциях, хищениях, взяточничестве. Продолжение террора грозило им гильотиной. Левые якобинцы, принявшие участие в организации заговора, были недовольны казнью Эбера и Шометта и опасались за свою участь. Тальен опасался ареста за те преступления, которые он совершал в Бордо во время подавления там жирондистского мятежа. Левый якобинец, бывший аббат Фуше, оправдывавший свои жестокости в Лионе тем, что «республика должна идти к свободе по трупам», увидев неприязненное к себе отношение Робеспьера, стал одним из наиболее активных заговорщиков. Устранение от власти Робеспьера для левых, которые и сами были замешаны в беспредельном терроре, было необходимо для сохранения своих жизней.
8 термидора Робеспьер выступил в Конвенте с разоблачениями «новых врагов республики», но не назвал фамилии. На следующий день 9 термидора по революционному календарю, или 27 июля 1794 г. Робеспьер поднялся на трибуну Конвента, чтобы продолжить свои обвинения, но заговорщики не дали возможности ему говорить. Из зала понеслись в его адрес крики: «тиран, диктатор, убийца». Тальен пригрозил, что если Конвент не решится низложить тирана, то это сделает он сам с помощью кинжала, который держал в руках. Робеспьер пытался говорить, но председатель Конвента Тюрио заглушал его звоном своего колокольчика. У Робеспьера пропал голос. В зале стали слышны слова одного из депутатов «кровь Дантона душит его». Затем стали раздаваться громкие крики с требованиями его немедленного ареста. Председатель поставил этот вопрос на голосование, и предложение прошло. Максимилиана Робеспьера арестовывают в здании Конвента. Огюстен Робеспьер заявляет, что хочет разделить участь своего брата. Он, а вместе с ним поддержавшие Робеспьера Кутон, Сен-Жюст, Леба также были арестованы и уведены из зала. Их отвезли в Люксембургскую тюрьму, но ее начальник, увидев среди обвиняемых Робеспьера, отказался их принять и они направились в ратушу.
Командующий национальной гвардией якобинец Анрио, сторонник Робеспьера, привел подчиненные ему батальоны на Гревскую площадь к ратуше. Робеспьер мог отдать приказ национальным гвардейцам Анрио двинуться на Конвент и разогнать его. Но он не сделал этого. Тем временем один из наиболее решительных заговорщиков Баррас, бывший офицер, собрал оставшихся верными Конвенту национальных гвардейцев и тоже привел их к ратуше. Здесь он объявил постановление Конвента: «Робеспьер и все бунтовщики объявляются вне закона!». Это поколебало решимость защитников ратуши. Не получив приказа двинуться на Конвент, они вынуждены были разойтись, тем более что в это время хлынул проливной дождь. Когда войска заговорщиков ворвались в ратушу, Анрио выбросился из окна, то же самое сделал Огюстен Робеспьер, пытался убить себя Кутон, но неудачно, Леба застрелился, Сен-Жюст хладнокровно ждал ареста. Ворвавшиеся в здание заговорщики увидели лежавшего на полу Максимилиана Робеспьера с раздробленной челюстью. Полагают, что он пытался застрелиться, но один из ворвавшихся в ратушу заговорщиков Меда, ставший впоследствии генералом и бароном, уверял, что это он стрелял в Робеспьера.
По этому вопросу до сих пор нет однозначного ответа, так же как нет единого мнения по вопросу о том, почему Робеспьер не отдал приказа верным ему национальным гвардейцам двинуться на Конвент и арестовать заговорщиков. По мнению французского писателя Ромена Роллана Робеспьер не хотел подтвердить обвинения в его адрес, будто он стремится к личной диктатуре. Советский историк А. З. Манфред, идеализировавший Робеспьера, был уверен, что в рамках буржуазной революции он довел революционно-демократические преобразования до предела и не знал, куда двигаться дальше, у него не было программы действий в том случае, если бы он одержал победу над заговорщиками. Другой советский историк Н. Н. Молчанов писал, что Робеспьер был просто трус, он лично не принимал участия ни в одном из восстаний в период революции и только интригами и неразборчивостью в средствах, достиг вершины власти.
Но как бы то ни было, на следующий день Робеспьера и тех, кто был рядом с ним, и мертвых и уцелевших, всех отправили на гильотину, всего 22 человека. Суда над ними не было, т. к. их уже объявили вне закона. Председатель Революционного трибунала Фукье-Тенвиль только формально удостоверил их личности. В следующие дни казни робеспьеристов продолжались. 11 термидора были казнены 70 членов Коммуны Парижа. 9 термидора или 27 июля 1794 г. якобинская диктатура была свергнута.
Якобинская диктатура во Франции
Воспользовавшись народным недовольством, якобинцы стремились изгнать жирондистов из Конвента и установить свою власть.
При этом они убеждали парижан, что готовы в кратчайший срок разрешить многочисленные социально-экономические проблемы столицы и страны в целом. Марат и Робеспьер призывали к немедленному восстанию. Якобинцам удалось привлечь на свою сторону ряд батальонов Национальной гвардии.
31 мая на рассвете из Собора Парижской Богоматери снова раздались звуки набата. Совет Коммуны Парижа назначил командующим Национальной гвардией якобинца Анрио.
Вооруженные отряды подошли к Конвенту. Созданная жирондистами для расследования деятельности Коммуны «Комиссия 12-ти» была распушена.
На следующий день в Париже стало известно о кровавых событиях в Лионе, где произошли казни патриотов. Это известие дало новый толчок к восстанию.
Всю ночь 2 июня гудели церковные колокола. Днем Национальная гвардия окружила здание Конвента. Артиллеристы с зажженными фитилями навели на него свои орудия.
Сто тысяч вооруженных людей заняли соседние улицы и площади. Жирондисты и представители «болота» пытались начать переговоры с восставшими, однако к их доводам никто не прислушивался. Анрио дал команду: «Канониры, к орудиям!», Бриссо, Верньо и другие лидеры жирондистов (всего 23 депутата) были арестованы.
Таким образом, в результате событий 31 мая - 2 июня 1793 г. леворадикальные силы во главе с якобинцами фактически совершили государственный переворот и насильственным методом пришли к власти.
Установление якобинской диктатуры и организация власти.
Прежде всего, Конвент, уже якобинский, 24 июня 1793 г. принял новую конституцию. Естественными правами человека провозглашались равенство, свобода, безопасность и собственность. Конституция предусматривала свободу слова и печати, всеобщее образование, свободу отправления религиозных культов, право создания народных обществ, неприкосновенность частной собственности и свободу предпринимательства. Однако, эти демократические принципы практически не выполнялись и утонули в крови диктаторского режима монтаньяров.
По Конституции 1793 г. Франция провозглашалась единой и неделимой республикой. Избирательные права предоставлялись мужчинам, достигшим 21 года, независимо от имущественного положения. Члены Законодательного корпуса подлежали избранию простым большинством голосов. Законодательный корпус должен был состоять из одной палаты.
Заключение мира ценой уступки какой-либо части территории республики не допускалось. Конституция отвергала иностранное вмешательство в дела французского народа и провозглашала принцип невмешательства в дела других наций.
Однако, в условиях интервенции и Гражданской войны Конституция 1793 г. не была введена в действие. Для осуществления диктатуры якобинцы создали революционное правительство. Летом 1793 г. верховным органом республики был Конвент, который осуществлял в полном объеме законодательную, исполнительную и судебную власть. Комиссары Конвента в департаментах и армии имели неограниченные полномочия. Им поручалось проведение «чисток» местных органов, «восстановление революционного порядка, смещение и назначение армейских командиров». Фактически якобинцы установили политическую диктатуру.
Функции революционного правительства исполнял Комитет общественного спасения, который 27 июля возглавил Робеспьер. В его ведении были военные, дипломатические дела, продовольственное снабжение, ему были подчинены другие местные органы власти, а сам Комитет отчитывался перед Конвентом.
Робеспьер Максимилиан - деятель Французской революции. Учился на юридическом факультете Парижского университета (1780). Депутат Конвента. После казни короля в январе 1793г. стал центральной фигурой революции. Замкнутый и педантичный адвокат из Арраса обрел могущество и неограниченную власть в качестве главы революционного Комитета общественного спасения. После устранения своих бывших соратников - Дантона, Демулена и Эбера, он еще более ужесточил террор в Париже. Подчеркнуто демонстративной безупречностью, сочетавшейся с почти нечеловеческой непримиримостью, он завоевал авторитет «неподкупного». После термидорианского переворота 1794 г. был арестован и казнен.
Социально-экономические преобразования. Упразднение феодальных повинностей.
Для привлечения на свою сторону крестьянства якобинцы стали активно проводить аграрные преобразования. 3 июня 1793 г. Конвент принял декрет, разрешивший распродажу земель эмигрантов отдельными участками в рассрочку. Другой декрет, от 10 июня, возвращал крестьянам общинные земли, захваченные дворянами еще до революции.
Особое значение имел декрет от 17 июля 1793 г. о полной и безвозмездной отмене всех феодальных платежей и повинностей
Крестьяне фактически превращались в свободных и полных собственников своих наделов. Однако, требования деревенской бедноты о бесплатном наделении землей и ликвидации крупной аренды, «или разделе крупных ферм», удовлетворены не были. Правда, в интересах бедняков, в сентябре им было разрешено покупать земли эмигрантов мелкими участками с рассрочкой на 20 лет.
Уже в первые месяцы якобинской диктатуры стали ощущаться дальнейший рост цен и спекуляции продовольствием. Скупщики наживали огромные состояния на вздорожании предметов первой необходимости. Продовольственный кризис породил движение беднейших слоев городского населения, еще раньше получивших название «бешеные». Их возглавляли Жак Ру, Варле, Леклер. «Бешеные» призывали к конфискации и разделу части состояния новых богачей созданию вооруженных отрядов для производства реквизиций, чистке армии. Летом 1793 г. подавляющее большинство якобинцев враждебно встретило движение бедняков.
Но для укрепления своей власти якобинцы были вынуждены пойти навстречу беднякам. 26 февраля - 3 марта 1794 г. правительство приняло Вантозские декреты, по которым имущество контрреволюционеров бесплатно раздавалось беднякам. О гарантиях и сроках выполнения этих законов ничего не говорилось. Тем не менее, якобинцам удалось на непродолжительное время привлечь низшие слои населения города на свою сторону. Правительство взяло под свой контроль золото и серебро, принадлежавшее частным лицам, были введены налога на зажиточных граждан, осуществлялись принудительные займы для нужд республики. Однако, все эти меры сопровождались произволом властей, порождали хаос, углубляли противоречия в обществе.
После прихода к власти якобинцы установили жестокую диктатуру и начали массовые репрессии не только против контрреволюционеров, но и против всех оппозиционных сил 27 июля Конвент издал закон о смертной казни за спекуляцию товарами первой необходимости, а 17 сентября 1793 г. был обнародован закон «о подозрительных». «Подозрительными» объявлялись все, не получившие от народных обществ свидетельств о гражданской благонадежности отстраненные от государственной службы, эмигранты и связанные с ними дворяне, лица, которые не могли указать источники своего существования. Выявление «Подозрительных» возлагалось на народные общества. Все они подлежали аресту. Разумеется, что при выявлении «подозрительных» допускались грубейшие злоупотребления властью часто сводились личные счеты.
Для борьбы против контрреволюции был создан революционный трибунал, который без суда и следствия карал всех, кого он признавал «врагами революции». 16 октября 1793 г. была обезглавлена королева -Мария Антуанетта, на выдачу которой надеялись интервенты. 31 октября была проведена казнь лидеров жирондистов, которым было предъявлено обвинение в преступлениях против революции и намерении заключить мир ценой уступок антифранцузской коалиции. В департаментах и в армии бесчинствовали комиссары Конвента, которые самовольно распоряжались судьбами людей и их имуществом. Армейские отряды проводили обыски и реквизировали запасы продовольствия у крестьян. Вся власть сосредоточилась в руках Комитета общественного спасения, который вместе с революционным трибуналом был карательным органом якобинской диктатуры и осуществлял «революционный» террор.
Создание народной армии.
На протяжении осени 1793 г. - весны 1794 г. якобинцам удалось изменить ход событий на фронтах в свою пользу - территория республики была очищена от интервентов. Война снова велась на территории противника. Это стало возможным прежде всего благодаря патриотическому подъему французского народа.
Якобинское правительство провело реорганизацию армии, перейдя от добровольческого принципа ее формирования к обязательному массовому набору. Линейные батальоны обученных солдат были слиты с батальонами новобранцев, которые были проникнуты революционным духом. Из армии увольнялись офицеры и генералы дворянского происхождения.
При этом была проявлена якобинская нетерпимость к дворянскому сословию. Отстранялись от службы командиры, Проявившие нерешительность и неспособность к активным действиям. Была введена суровая воинская дисциплина.
Солдатам и унтер-офицерам, отличившимся в боях, предоставлялся быстрый доступ к высшим воинским должностям.
В армии вскоре выдвинулось множество новых молодых, талантливых офицеров и генералов из народа, приверженцев активных наступательных действий.
Благодаря своим личным качествам, а не происхождению, генералами стали 31-летний продавец из галантерейной лавки Журдон, 24-летний конюх Гош, писарь Морсо, сын каменщика Клебер.
Под Тулоном взошла звезда будущего императора, 24-летнего артиллерийского капитана Наполеона Бонапарта.
На гребне патриотического подъема армия пользовалась поддержкой народа. В стране увеличилось производство селитры для изготовления пороха, строилось множество оружейных заводов и мастерских. Лучшие ученые трудились над усовершенствованием производства оружия.
К началу 1794 г. Конвент располагал 14 армиями общей численностью в 642 тыс. человек.
Отличительным свойством новой армии была ее подвижность. Французские генералы отбросили тактику армий XVIII века, они отказались от растягивания войск вдоль границы и бесконечных осад крепостей.
Применение рассыпного строя, использование колонн для нанесения удара по противнику, сосредоточение сил на решающем направлении стали характерными чертами действий армий Конвента.
В результате создания новой военной системы удалось добиться существенных побед. Республиканская армия и по численности, и организационно, и, тем более, высоким моральным духом, превосходила армии антифранцузской коалиции. К началу 1794 г. вся территория Франции была освобождена от интервентов.
Военные успехи не удержали якобинцев от продолжения тактики террора внутри страны. В глубоко верующей Франции стала активно проводиться политика дехристианизации. В стране развернулось мощное антикатолическое движение, к служителям культа применялись карательные меры. Многие священники, не присягнувшие Конституции, были высланы или арестованы.
Новая власть в принудительном порядке ввела новый «революционный календарь». За начало летоисчисления, или новой эры, принимался день провозглашения во Франции республики (22 сентября 1792). Месяцы делились на декады и получили новые названия по характерной для них пого-др, растительности, плодам или сельскохозяйственным работам. Упразднялись воскресные дни. Вместо католических праздни- ков вводились революционные.
Коммуна Парижа также вела политику дехристианизации и в ноябре 1793 г. запретила отправление религиозных культов. Ее лидеры Шометт и Эбер даже пытались ввести «новую религию» - «культ Разума».
Закрытие католических церквей, лишение священников культового сана вызывали недовольство крестьянства и значительной части горожан и во многом предопределили крах якобинской диктатуры.
Падение якобинской диктатуры.
На фоне усложнения социально-экономической ситуации в стране, политики дехристианизации углублялись разногласия внутри якобинского блока, которые сопровождались дальнейшим усилением; террора.
«Крайние» якобинцы, которых представляли руководители Коммуны Парижа Шометпг и Эбер, выступали за ограничение крупной; собственности, строжайшее выполнение закона о максимуме цен
Предметы первой необходимости, усиление революционного террора, раздел имущества «подозрительных», ведение войны до победного конца. Леворадикальные деятели якобинского блока призывали к восстанию против власти робеспьеровского Конвента. В ответ на приготовление к восстанию Комитет общественного спасения приказал арестовать эбертистов. 24 марта 1794 г. Эбер и 13 его сторонников были казнены. Коммуна Парижа и Шометт не поддержали призыв Эбера к восстанию, но их постигла та же участь. 1 8 марта Шометт был арестован и обезглавлен. Репрессиями руководил лично Робеспьер.
Эбер Жяк Рвн» (1757-1794) - деятель Французской революции. Член клуба кордельеров, один из лидеров левых якобинцев. Участвовал в народном восстании 10 августа 1792 г. С декабря 1792 г. - зам. прокурора Парижской Коммуны. Вел ожесточенную борьбу против жирондистов. В период якобинской диктатуры пропагандировал террор в крайних формах. Активно участвовал в проведении политики дехристианизации. Вместе с другими эбеотистами был арестован, и по приговору" суда революционного трибунала казнён в 1794 г.
Шометт Пьер Гаспар (1763- 1794) - деятель Французской революции. Левый якобинец. Член клуба кордельеров. Участвовал в подготовке восстания 10 августа 1792 г. с декабря 1792 г. - прокурор Парижской Коммуны. Был одним из инициаторов политики дехристианизации, проводником политики якобинской диктатуры. Арестован и казнён в 1794 г.
Интересы новой буржуазии, собственников и предпринимателей выражали так называемые «умеренные» якобинцы во главе с Дантоном и Демуленом. Они настаивали на прекращении «революционного» террора и призывали к заключению мира с Англией и Пруссией.
Однако, надеждам на скорый мир с Англией не удалось сбыться. В Лондоне к власти пришел кабинет Питта, который был сторонником продолжения войны с Францией. Это обстоятельство ослабило позиций Дантона. В конце марта 1 794 г. Дантон, Демулен и другие лидеры «умеренных» были арестованы, обвинены в заговоре против правительства, измене, особых отношениях с Англией и 5 апреля 1794 г. гильотинированы.
Дантон Жорж Жак - деятель Французской революции, один из вождей якобинцев. С сентября 1792г. - депутат Конвента, монтаньяр. В 1793 г. будучи членом Комитета общественного спасения, выступал за компромисс С жирондистами. Дантон, человек неукротимого темперамента и лишенный каких бы то ни было предрассудков, своим даром оратора завораживал народные массы Парижа и поднимал их на борьбу против врагов революции и европейских монархических держав. В 1794 г. вместе с единомышленниками, выражавшими интересы «новой буржуазии», выступал против максимума цен, революционного террора. Казнен в 1794 г.
Казнь дантонистов, казалось бы, упрочила позиции Робеспьера, Сен-Жюста и их сторонников по Комитету общественного спасения, однако в среде якобинцев назревал новый раскол. Армии Конвента продолжали наступление. Основные силы австрийцев были разбиты в Бельгии у деревни Флерюс 26 июня 1 794 г. Военные победы и оживление промышленности и торговли усиливали
желание буржуазии поскорее избавиться от диктатуры, реквизиций, максимума цен и террора против зажиточных французов.
Утопическая идея Робеспьера и Сен-Жюста о провозглашении «республики мелких и средних собственников», без крайностей нищеты и богатства, а также введение нового религиозно-нравственного культа «Высшего существа» вызывали только раздражение и непонимание в обществе.
Закон Конвента от 10 июня 1794 г. об упрощении судопроизводства, об отмене предварительного допроса и упразднении защиты по делам, подлежавшим ведению революционного трибунала, фактически развязал руки якобинцам для доведения политики террора до крайности. Число арестов и казней резко возросло.
Якобинский блок фактически развалился, и «революция начала сама себя уничтожать». Большинство в Конвенте уже составивши представители «новой буржуазии», которая нажила свое богатство в ходе революции и стремилась к свержению диктатуры якобинцев.
Депутаты Конвента - Баррас, Карно, Тальен и другие организовали заговор и 9 термидора II года республики (27 июля 1794) Робеспьер, Сен-Жюст и Кутон были арестованы. На следующий день вожди якобинцев были казнены. 11 термидора такая же участь постигла 70 членов Коммуны Парижа.
Таким образом, рожденная в годы революции, новая французская буржуазия выступила против продолжения революции, хаоса и разрухи, как следствия постоянных войн с коалициями европейских держав, требовала стабилизации внутреннего положения, установления твердой власти.
Трагический опыт якобинцев доказал, что тоталитаризм и насилие порождают новый виток тоталитаризма и насилия, и новое, подлинно демократическое общество на этой основе не может быть построено.
Термидорианский режим. Конституция 1795 г.
Новая буржуазия пришла к власти во Франции 9 термидора (27 июля 1794) таким же образом, как в свое время якобинцы захватили власть, свергнув жирондистов, - в результате государственного переворота. В условиях распада якобинского блока в стенах Конвента "нарастал заговор, инициаторами которого были Томен, Фрерон, Баррас и другие представители «новых богачей». Они добивались свобода торговли и предпринимательства, их интересы во многом сводились к созданию условий для личного обогащения.
За день до переворота Робеспьер призвал Конвент к обновлению состава Комитетов общественной безопасности и общественного спасения. Но 9 термидора И года республики, когда слово взял Сен-Жюст для выступления по этому вопросу, заговорщики подняли крик и шум. По требованию Тальена был принят декрет об аресте многих деятелей Коммуны Парижа, затем Конвент принял постановление об аресте Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и других лиц. Заговорщики поступили с якобинцами точно так, как те в свое время расправились со своими политическими противниками.
Арестованных отвели в тюрьму, но в это время восстала часть Национальной гвардии. Перепуганные тюремщики освободили арестованных, и они перешли ратушу под охрану Коммуне национальных гвардейцев. Восстание, однако, не развернулось надлежащим образом, гвардейцы постепенно разошлись. В ратушу ворвались войска заговорщиков. 10 термидора 22 человека, в том числе Робеспьер, Сен-Жюст и Кутон, были обезглавлены после формального удостоверения их личности.
Приход к власти организаторов переворота - «термидорианцев» не означал возврата к дореволюционным порядкам - господству монархистов и дворянства. Они были сторонниками республиканского устройства, кровно заинтересованными в сохранении нажитых в годы революции богатств. В то же время термидорианцы стремились покончить с народным движением в городах и деревнях. К новой власти примкнули жирондисты и бывшее «болото» Конвента.
Высшим органом исполнительной власти оставался Комитет общественного спасения, оказавшийся в руках термидорианцев, хотя полномочия Конвента были ограничены. Новая власть продолжила практику террора против своих политических противников. Якобинский клуб был закрыт, в городах свирепствовали банды из так называемой «золотой молодежи». По отношению к роялистам термидорианцы делали всевозможные послабления. Имущество «подозрительных» было освобождено от конфискации. Во Францию возвращались эмигранты. Участникам роялистского восстания в Вандее была предоставлена амнистия. Влияние остатков монтаньяров в Конвенте было фактически сведено на нет.
В декабре 1794 г. максимум цен был отменен. В стране началась безудержная инфляция. Народ ответил на эти меры мощными выступлениями весной 1795 г. которые были подавлены с особой жесткостью.
Произошли существенные изменения и во внешней политике. Термидорианцы открыто стремились к территориальным захватам и господству над соседними странами. С этого момента справедливые войны, которые Франция вела против коалиций европейских держав для защиты революции, начали постепенно превращаться в несправедливые, захватнические.
22 августа 1795 г. термидорианский Конвент принял новую Конституцию III года республики. По новой конституции вновь вводился имущественный ценз - избирательные права предоставлялись только налогоплательщикам. Выборы стали двуступенчатыми. Выборщики должны были владеть недвижимым имуществом и быть не моложе 25 лет. Законодательная власть предоставлялась Законодательному корпусу, состоящему из двух палат: Совета пятисот с законодательной инициативой и Совета старейшин, состоящего из лиц не моложе 40 лет. Исполнительная власть вручалась Директории в составе 5 членов, избиравшихся Советом старейшин из списка, представленного Советом пятисот. Муниципалитеты в крупных городах упразднялись.
Это слово обозначает: 1) членов Якобинского клуба в Париже и в провинциальных клубах, находившихся с ним в сношениях и 2) особую политическую партию или толк.
Якобинский клуб – возникновение
Якобинский клуб имел громадное влияние на ход французской революции 1789 г. Не без основания было сказано, что революция росла и развивалась, падала и исчезла в связи с судьбой этого клуба. Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб, т. е. совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на генеральные штаты еще до открытия их. Инициатива этих совещаний приписывается д"Эннебону и де Понтиви, принадлежавшим к числу наиболее радикальных депутатов своей провинции. Вскоре в этих совещаниях приняли участие депутаты бретонского духовенства и депутаты других провинций, державшиеся разных направлений. Тут были Сийес и Мирабо , герц. д"Эгильон и , аббат Грегуар, Барнав и Петион. Влияние этой частной организации дало себя сильно почувствовать в критические дни и 23 июня 1789 . Когда после «похода на Версаль» 5-6 октября 1789 король и Национальное собрание перешли в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (Доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание . В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку Якобинцами, сами же они приняли наименование Общества друзей конституции. На самом деле политическим идеалом тогдашнего якобинского клуба была конституционная монархия, как ее понимало большинство Национального собрания. Они называли себя монархистами и признавали своим девизом закон. С точностью дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - неизвестна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 г. Неизвестно (так как сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число членов посторонних, т. е. не-депутатов.
Якобинский террор
Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нем было 4 секретаря, 12 инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, 4 цензора; все эти должностные лица избирались на 3 месяца: при клубе было образовано 5 комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к национальному собранию и Франции - комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили 3 раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., т. е. уже при законодательном собрании. В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября).
Еще раньше (с 20 мая 1791 г.) клуб перенес свои заседания в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднении ордена и конфискации его имущества, и в которой заседания его происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettréе ("интеллигенция"); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, ученых, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества. Некоторые из этих членов носили известные имена: врач Кабаний, ученый Ласепед, литератор М. Ж. Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и К. Верне, Ла Гарп, Фабр д"Эглантин, Мерсье.
Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образовательный ценз прибывающих понижался, однако парижский якобинский клуб до конца сохранил две первоначальные свои черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, кроме того при вступлении еще 12 ливров). Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение, под названием "братское общество для политического воспитания народа", куда допускались и женщины; но это не изменило общего характера клуба. Клуб обзавелся собственной газетой; редакция ее была поручена Шодерло де Лакло, находившемуся в близких отношениях к герцогу Орлеанскому; самую газету стали называть "Монитером" орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция против Людовика XVI; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашенному в его названии политическому принципу. С этого пути его не сбило бегство короля и его задержание в Варенне. Вызванные этими событиями столкновения среди клуба произвели, однако, раскол между членами; более умеренные из них в большом числе вышли из клуба и основали новый, под названием фёльянов . Приверженцы этого направления составили потом правую в законодательном собрании .
Радикализация якобинского клуба, открытие провинциальных отделений
Между тем по образцу парижского Якобинского клуба стали возникать подобные клубы в других городах и даже деревнях: их было около тысячи; все они вступили в переписку и сношения с парижским, признавая себя его отделениями (affiliations). Преобладание Парижа и стремление к централизации, присущие "старому порядку", резко выразились в этом явлении; воздействие парижского клуба на провинциальные сыграло большую роль в революционном перевоспитании Франции и значительно содействовало окончательному торжеству принципа централизации в этой стране. Отделение от Якобинцев более умеренных фёльянов усилило в Якобинском клубе его радикальные элементы. Для дальнейшей его судьбы было очень важно, что в распре между фёльянами и Якобинцами провинциальные клубы приняли сторону последних. На происходивших в начале сентября 1791 г. выборах в законодательное собрание якобинцы успели в число 23 депутатов Парижа провести только 5 вождей клуба; но влияние его росло, и на выборах в парижский муниципалитет, в ноябре, якобинцы одержали верх. "Парижская коммуна" с этого времени становится орудием Якобинского клуба. Историк Ипполит Тэн так пишет об этом :
С одной стороны в конце июля 1791 года все умеренные люди, друзья, порядка поддерживавшие до сих пор клубы, все конституционалисты и фельяны выходят из них и предоставляют их увлеченьям и грубости крайних, там политика опускается до тона казарм и кабаков, так что с тех пор, где только есть кабак или казарма, может быть основано политическое общество. С другой стороны как раз в то же время были созваны избиратели для избрания нового Национального Собрания и назначения новых местных властей: таким образом, явилась перспектива новой добычи и повсеместно стали возникать общества для захвата её. В течение двух месяцев было основано 600 новых; к концу сентября 1791 года их уж насчитывали 1000, в июне 1792 года – 1200, т. е. столько, сколько было всех городов и местечек. После низвержения престола, под влиянием паники, вызванной прусским нашествием, и среди анархии, равной анархии 1789 года, их набралось точно так же как в июле 1789 столько же, сколько было общин, 26000
Самые влиятельные из парижских газет высказывались за Якобинцев против фельянов. Якобинский клуб основал свой орган, под назв. "Journal des Débats etc.", на место прежней газеты "Journal d. 1. soc. etc.", отошедшей к фельянам. Не ограничиваясь прессой, якобинцы принялись в конце 1791 г. непосредственно влиять на народ; с этою целью видные члены клуба - Петион, Колло д"Эрбуа и сам Робеспьер - посвятили себя "благородному призванию поучать детей народа в конституции", т. е. преподавать в народных школах "катехизис конституции". Более практическое значение имела другая мера - вербовка агентов, которые должны были на площадях или на галереях клуба и национального собрания заниматься политическим воспитанием взрослых и привлекать их на сторону Якобинцев. Этих агентов набирали из военных дезертиров, которые толпами направлялись в Париж, а также из рабочих, предварительно посвященных в идеи Якобинцев. В начале 1792 г. таких агентов было около 750; они состояли под начальством бывшего офицера, получавшего приказания от тайного комитета Якобинского клуба. Агенты получали по 5 ливров в день, но вследствие большого наплыва цена эта спустилась до 20 су. Большое воспитательное значение в смысле якобинском имели галереи Якобинского клуба, куда набивалась толпа в 1500 человек; места занимались с 2 часов, хота заседания начинались только в 6 часов вечера. Клубные ораторы старались держать эту толпу в постоянной экзальтации. Еще более важным средством для приобретения влияния был захват галерей в законодательном собрании через агентов и руководимую ими толпу; этим путем Якобинский клуб мог производить непосредственное давление на ораторов законодательного собрания и на голосование. Все это стоило очень дорого и не покрывалось членскими взносами; но Якобинский клуб пользовался крупными субсидиями герцога Орлеанского, или обращался к "патриотизму" своих состоятельных членов; один из таких сборов доставил 750000 ливров.
Якобинцы в период падения монархии (1792)
Несмотря на уход фёльянов из Якобинского клуба, среди последнего с начала 1792 г. возник новый раскол; в нем стали выделяться две партии, которые потом боролись в конвенте под именем Жирондистов и Якобинцев, сначала эта борьба скрывалась под антагонизмом двух вождей - Бриссо и Робеспьера. Разногласие между ними и их приверженцами особенно ярко обнаружилось в вопросе об объявлении войны Германской империи, за которое стоял Бриссо. Отношения лиц и партий еще более обострились, когда Людовик XVI согласился составить министерство из людей, близких к кружку депутатов Жиронды. Восстание 10-го августа, приведшее к низвержению монархии, останется непонятным тому, кто не знает деятельности Якобинского клуба с 28 июня по 10 августа. Члены его систематически подчинили своему непосредственному воздействию три силы, которые они повели на приступ против короля и конституции: федератов, секции и коммуну. Федераты, т. е. прибывшие из департаментов добровольцы, были подчинены влиянию Якобинского клуба с помощью центрального комитета из их среды, который имел тайные заседания в Якобинском клубе. Этот комитет выбрал из своего состава 5 членов, составивших тайную директорию, и к этим 5 лицам было присоединено 10 Якобинцев. Это был штаб революционного ополчения, направленного на Тюильри. Посредством агитации в секциях была подготовлена "инсуррекционная коммуна", которая в ночь с 9 на 10 августа захватила ратушу и парализовала защиту дворца национальной гвардией, убив ее командира. По свержении короля, Якобинский клуб настаивал на немедленном предании его суду. 19 августа было предложено заменить прежнее название клуба "друзей конституции" новым: "общество якобинцев, друзей свободы и равенства"; большинство отклонило это название, но 21 сентября оно стало прозвищем клуба. В то же время было постановлено произвести "очищение" клуба от недостойных членов и для этого избрана комиссия. В "сентябрьских убийствах " Якобинский клуб, как таковой, не принимал непосредственного участия, но в солидарности с ними вождей клуба не может быть сомнения; это подтверждается как содержанием их речей в это время и свидетельством их товарищей по клубу, например, Петиона, так и откровенно заявленным членами клуба одобрением убийств по окончании их.
Борьба жирондистов и якобинцев
В дальнейшей деятельности Якобинского клуба господствовал принцип террора . В первом своем периоде "общество друзей конституции" было политическим клубом, влиявшим на образование общественного мнения и настроение национального собрания; во втором периоде оно стало очагом революционной агитации; в третьем Якобинский клуб стал полуофициальным учреждением правительствующей партии, органом и вместе с тем цензором национального конвента. Этот результат был достигнут лишь путем долгой борьбы. Национальный конвент , открывшийся 21 сентября 1792 г. сначала туго поддавался влиянию Якобинского клуба. Причины этому нужно искать в славе и популярности Жирондистов , вожди которых, благодаря своему красноречию, господствовали в конвенте и увлекали за собой, кроме своей партии, колеблющийся центр (болото). Но вот начинается борьба между Якобинцами и Жирондистами - борьба двойная: в конвенте и в клубе. В первом преобладают Жирондисты и наступают на своих противников, пытаясь привлечь их вождей, депутатов Парижа, к ответственности за сентябрьские убийства. Параллельно с этим Якобинцы в клубе нападают на Жирондистов и вытесняют их из него. Хотя в начале октября Жирондисты одержали верх над своими соперниками на выборах парижского мэра, им нельзя было оставаться в клубе, и к январю 1793 г. они исчезли из него, не возобновив своих взносов, или вычеркнутые посредством "очищения". Конвент и клуб стали, таким образом, противоположными полюсами политической жизни. Клуб был очищен от Жирондистов; в конвенте они господствовали. Якобинцам оставалось одно: вытеснить своих противников и из конвента. Эту задачу они и преследовали систематически до весны 1793 г. Из эпизодов этой борьбы, насколько она происходила в стенах клуба, особенно характерно для Якобинцев их стремление подчинить себе прессу и провинциальные клубы. Осенью 1792 г. почти вся парижская пресса, не исключая и газеты, выходившей при самом клубе, была на стороне Жирондистов, вследствие чего подвергалась ожесточенным нападкам со стороны членов клуба. Было постановлено подвергать предварительной цензуре все сообщения репортеров и, после "нескольких братских предостережений, выгонять всех литераторов, не стоящих на высоте якобинизма". В это же время центральный клуб был очень озабочен отношением к нему провинциальных клубов, в которых после сентябрьских убийств произошла сильная реакция против якобинства. Клубы многих значительных городов - Марселя, Бордо и др., - прямо отреклись от парижского и прекратили переписку с ним. Но обстоятельства благоприятствовали развитию якобинизма в стране: вновь возникавшие клубы примыкали по-прежнему к парижскому и он благополучно пережил кризис. Попытки Жирондистов захватить руководство конвентом посредством комиссии двенадцати и подчинить этому руководству коммуну и анархические элементы Парижа ускорила развязку кризиса: восстания 31 мая и 2 июня привели к удалению Жирондистов из конвента и аресту их. Эта победа развязала руки Якобинскому клубу и возложила на него новую роль - организацию правительственной власти и контроль над ней. Вместе с тем клуб перешел из оппозиционного положения во владычествующее и потому вступил в борьбу с оппозиционными элементами.
Якобинская диктатура
Новым правительственным органом становится комитет "Общественного спасения", находившийся прежде в руках Жирондистов, а теперь занятый Якобинцами. Не раз, и еще 24 июля, Робеспьеру приходилось отстаивать комитет общественного спасения в Якобинском клубе - а 27 июля он сам вступает членом в этот комитет. Цепь этим замыкается: руководитель Якобинского клуба становится в то же время руководителем высшего правительственного органа, распоряжающегося как исполнительной властью (министерством), так и законодательной (конвентом). Якобинский клуб сделался ментором центрального правительственного органа, но Франция еще не была завоевана; местные власти во многих случаях по-прежнему держались политики падшей партии. И вот, якобинский клуб захватывает власть над провинцией посредством местных Якобинских клубов. 27 июля издается закон, угрожающий всем местным властям, военным командирам и частным лицам 5 или 10 годами заключения в цепях за противодействие "народным обществам" (sociétés populaires) или за распущение их. С другой стороны, Якобинский клуб отстаивает правительственную, т. е. свою политику и слева, т. е. против крайних революционеров, очагом которых продолжает быть клуб кордельеров, но которые нередко переносят борьбу в заседания самого Якобинского клуба. Хотя составленная якобинской партией в конвенте конституция 1793 г. нашла себе горячих защитников в Якобинском клубе, она вовсе не соответствовала настоящей цели главных вождей этой партии. Якобинцы провели и отстаивали ее для того, чтобы устранять конституцию, составленную Жирондистами на почве непосредственного народовластия. Якобинская конституция была несколько умереннее в этом отношении, но все же и она предоставляла верховную власть народным массам - а это вовсе не входило в виды Якобинцев. Представляя собой меньшинство в стране, они не желали выпустить власть из своих рук. Захват власти якобинцами вытекал не только из их положения: он был следствием их политического темперамента и условием для осуществления их политических идеалов. Только с помощью неограниченной власти они могли удовлетворить своей злобе против ниспровергнутого революцией порядка и связанных с ним интересов и классов людей; только с помощью кровавого деспотизма они могли навязать Франции свою социальную программу. Наступил тот кризис в истории революции, который разбивает ее на две противоположные по духу половины - эпоху стремления к свободе, перешедшей в анархию, и эпоху стремления к централизации власти, перешедшей в террор. В этой перемене фронта революции Якобинский клуб сыграл выдающуюся роль, подготовляя кризис, внушая партии и конвенту соответствующие меры и отстаивая новую программу в Париже и в провинциях через свои разветвления. Самый клуб действовал большей частью под внушением Робеспьера. 10 августа, в годовщину низвержения монархии, происходило торжество, во время которого 8000 депутатов, высланных кантонами, передали конвенту результаты голосования по принятию конституции . Следствием этого должно было быть распущение конвента и замена его другим собранием; но на следующий день Робеспьер произнес в клубе речь , в которой доказывал, что такая мысль исходит от изменников, от подкупленных Лондоном и Берлином газетчиков, и имеет целью заменить "очищенный" конвент креатурами Питта и Кобурга.
Конвент остался, и власть сосредоточилась в Комитете общественного спасения, состав которого уже не возобновлялся ежемесячно, согласно регламенту, а оставался тот же. По требованию тогда же были преобразованы полицейский комитет и революционный трибунал в террористическом смысле. По конституции во Франции царило неограниченное народовластие; в действительности она повиновалась неограниченному правительству. Могущество и деспотизм этого правительства были основаны на полном согласии двух главных органов власти и авторитета - Комитета общественного спасения и Якобинского клуба, а это согласие обусловливалось тем, что один и тот же человек преобладал в обоих органах: Робеспьер. Недаром Европа того времени называла и считала Робеспьера диктатором Франции. Но как ни сильна была эта диктатура, она держалась борьбой; справа и слева от нее проявлялась схизма, которую нелегко было устранять. Самый глубокий раскол был вызван религиозным вопросом - антагонизмом не между католицизмом и неверием, а между спиритуализмом и материалистическим атеизмом. Представителем последнего был прокурор парижской коммуны, Эбер, тогда как Робеспьер, поклонник Руссо, держался спиритуализма. Состязание между этими двумя направлениями имело громадное значение для всей правительственной политики, но оно происходило исключительно в стенах Якобинского клуба. Всю зиму 1793-1794 гг. велась борьба, и победа нелегко досталась Робеспьеру. Ничто не обнаруживает так наглядно могущество и значение Якобинского клуба, как то, что исключение из него обозначало собой тогда лишение политических прав и обречение на гильотину. Уже в конце ноября Робеспьер нашел нужным произвести очищение клуба, с целью, между прочим, изгнать Эбера. Очищение происходило публично; каждый член обязан был выступить на трибуну и отвечать на делаемые ему упреки. 11 дек. дошла очередь до Эбера. Клуб был еще разделен; Эбер был принят сочувственно, но он не доверял большинству и отрекся от атеизма. Это его не спасло. Преследуемые Робеспьером Эбер и его приверженцы прибегли к кордельерам и стали побуждать их к восстанию. 13 марта 1794 г. Сен-Жюст выступил в конвенте с обвинительным актом против них и в следующую ночь они были арестованы. Робеспьер в своей борьбе с Эбертистами защищал отщепенцев другого рода - Дантонистов, которые были насыщены террором, и своим равнодушием и апатией (как Дантон) или требованием "комитета милости" (как Камил Демулен) выделялись из правоверных Якобинцев. После гибели Эбертистов партия "умеренных" была не нужна Робеспьеру - и она также была принесена в жертву террору. Единство политического толка было восстановлено; авторитет его "учителя" достиг своей высшей точки. 8 июня (20 прериаля) было отпраздновано конвентом с величайшей торжественностью признание "Верховного существа", причем во главе конвента шел избранный им президент Робеспьер. Характерно, что с этим преклонением перед высшим духовным принципом совпало провозглашение, по требованию того же Робеспьера, самого дикого террора, законом 22 прериаля, лишавшим подсудимого перед революционным трибуналом всех судебных гарантий и превращавшим судоговорение в глумление над жертвой и над справедливостью.
За все время террора или якобинской диктатуры Якобинский клуб становится все более и более правительственным учреждением. От него исходила инициатива террора; он же является теперь, со своими разветвлениями, главным орудием правительственного террора. В департаментах комиссары конвента поручают местному Якобинскому клубу надзор за чиновниками и выборными органами и право смещать и заменять их. "Революционные комитеты", т. е. местные полицейские комитеты, имеющие право всякого признать "подозрительным", т. е. арестовать и отдать под суд революционного трибунала, действуют по наущению якобинских клубов. Центральный парижский клуб не только направляет конвент, но и конкурирует с ним в авторитете; занимается не только административными и судебными делами, но и военными, привлекая к ответственности генералов, заподозренных им или ненавистных ему по их происхождению (маркиз Кюстин). Такие услуги клуба правительствующему режиму хорошо оплачивались комитетом общественного спасения, который напр. 15 ноября отпустил 100000 ливр. на поддержку клубов. Деньги эти большей частью шли на возбуждение общественного мнения посредством наемных агентов. Более 1000 человек, в том числе около двух третей женщин, состояли на службе у клуба, который размещал их на галереях клуба, коммуны и революционного трибунала.
Якобинцы в термидорианский период
Однако, тождество интересов и взаимная солидарность между комитетом общественного спасения и Якобинским клубом не были вечны: согласие поддерживалось общей борьбой с оппозицией, и победа над последней разъединила союзников. В Якобинском клубе владычество Робеспьера было теперь нераздельно, но в комитете его торжество обеспокоило членов, которые не разделяли его догматизма и морального ригоризма; закон 22 прериаля заставил их опасаться за собственную судьбу. Они потребовали отмены этого закона. Охлаждение и взаимное недоверие между Робеспьером и примкнувшими к нему Сен-Жюстом и Кутоном с одной стороны, и остальными членами комитета - с другой, перешли в открытую вражду; Робеспьер почти перестал посещать заседания комитета. Он был человек слова, а не дела, был неутомим и смел в обвинениях, доносах и клевете, тщательно подобранных в заранее обдуманных речах, но был нерешителен до трусливости; когда надо было действовать, он стушевывался и исчезал со сцены (напр. 10 августа и в сентябрьские дни). Теперь, когда подготовлялась катастрофа против него самого , он обнаружил такую же немощь. Он удалился в свой Якобинский клуб, не пропускал ни одного заседания и подготовлял новую вылазку против "заговорщиков", "изменников" и "злодеев". Дело окончилось, однако, падением самого Робеспьера , 9 термидора.
Создалась крамольная партия, превратившаяся в конце концов в банду: при её криках, под её угрозами, в Париже и в провинции, на выборах и в парламенте, большинство умолкло, меньшинство вотировало, постановляло, управляло, законодательное собрание было распущено, король лишен престола, Конвент был искалечен. Из всех гарнизонов центральной крепости, монархических, конституционных, жирондистских, ни один не сумел защитить себя, переделать исполнительную власть, обнажить оружие, пустить его в ход на улице; все они при первом нападении, иногда только еще при первом словесном обращении, сдавали свое оружие и теперь цитадель вместе с другими общественными крепостями занята якобинцами.
На этот раз гарнизон совершенно другого рода. Из народной массы, мирной и культурной, Революция отобрала людей фанатичных, грубых, развращенных и поэтому потерявших всякое уважение к ближнему. И вот из кого состоит новый гарнизон: из ослепленных своими догматами фанатиков, из зачерствевших, благодаря своему ремеслу, мясников, из цепляющихся за свои места честолюбцев. По отношению к человеческой жизни и собственности эти люди не знают никаких стеснений, так как они приноровили теории, как им это было удобнее, и достигли того, что верховенство народа превратилась в их собственное верховенство.
Усвоенная якобинцем доктрина искушала его не столько своими софизмами, сколько обещаниями; убежденный в правоте своей теории, он был склонен преувеличивать свои права; держась правоверной догмы, он приобретал в своих глазах право властвовать над теми, кто был ей чужд; в этом отношении он являлся не узурпатором, а спасителем людей, становился законным их властителем, непогрешимым жрецом. Отсюда надменный тон, властный язык якобинцев. Вводя в жизнь правоверную теорию, якобинец возвышался в своих глазах не только в умственном отношении, но и нравственно; он олицетворял собою не только истину, но и добродетель; противодействовать ему - не только безумие, но и преступление; его призвание - бороться с злодеями, обеспечить торжество добродетели сокрушением нечестивых; на этом основании его жестокость становится в его глазах новой добродетелью. При таких условиях эволюция типа порождает два уродства: потерю здравого смысла и извращение нравственного чувства. Согласно Тэну :
По мнению якобинца, государство принадлежит ему, и он полагает, что государство заключает в себе все частное, и тело и душу отдельных граждан; поэтому все ему принадлежит только благодаря одному тому факту, что он якобинец, и он вполне законно является и царем и папой. Ему нет никакого дела до истинной воли французов, свой мандат он получил не вотумом, он получил его свыше, он ему дарован Истиной, Разумом, Добродетелью. Он один просвещенный человек, он один патриот, он один достоин начальствовать, и он в своей надменной гордости считает всякое сопротивление преступлением. Если большинство протестует, значит оно глупо или подкуплено, в обоих этих случаях оно заслуживает, того, чтобы оно было сокрушено и оно будет сокрушено.
И поэтому с самого начала якобинец ничем другим и не занимался, как восстаниями и насильственными захватами, грабежами и убийствами, насилиями над частными, должностными лицами, над собраниями, посягательствами на закон, на государство, и нет насилий, которых бы он не свершил. Инстинктивно он всегда вел себя сувереном, он был уже им тогда, когда являлся частным человеком и членом клубов, теперь‑то он во всяком случае не перестанет им быть, раз ему принадлежит законная власть, тем более, что он сознает, что погибнет, если ослабить бразды правления и что для спасения от эшафота у него только одно средство – диктатура. Такой человек не даст себя выгнать подобно своим предшественникам, напротив, он заставит себе повиноваться, во что бы то ни стало
Ключом к объяснению якобинцев должно служить непонятное на первый взгляд противоречие их по отношению к принципам свободы и народовластия. Выступив фанатическими приверженцами этих принципов, они стали потом с таким же фанатизмом проводить в жизнь принцип авторитета и безусловной диктатуры. Этот крутой поворот в их политике историки революции сначала объясняли внешними историческими обстоятельствами - враждой Европы против французской революции, необходимостью дать ей отпор с напряжением всех сил страны; другие ссылались на борьбу с внутренними врагами; можно указать также на влияние традиций старого порядка с его абсолютизмом и централизацией. Все это на самом деле объясняет и среду, и момент, когда приходилось действовать якобинцам, и должно быть принято в расчет; но суть дела в естественном, самопроизвольном возникновении якобинского типа. Его корнем является глубочайший эгоизм, побуждающий людей известного темперамента искать владычества над другими и при отсутствии сдержек, вырождающийся в необузданное самомнение в области идей и самоуправство в жизни, в вопросах социальных и экономических. Там, где он встречает преграды в социальном строе и где общество восприимчиво к идее равенства, такой эгоизм ищет опоры в демократическом принципе, в коллективном праве, в идее народовластия; но все это лишь средства, чтобы в союзе с другими и во имя их прав возвыситься и устранить преграды. Когда это достигнуто, индивидуальный эгоизм неудержимо выступает наружу, как бабочка пробивается из куколки, и отбрасывает демократические принципы и идеи свободы и гуманности, как ненужную скорлупу. Став господином над обессиленным обществом, якобинец раскрыл свое существо в обоих направлениях, в которых проявляется патологическое развитие человеческого "я": в презрении к убеждениям и совести других - и в беззастенчивом распоряжении их жизнью и достоянием. Из этих двух коренных черт якобинца сама собой развилась третья: озлобление - не только то озлобление, которое вызывается противодействием и борьбой, а то присущее эгоизму хроническое озлобление, которое видит в теоретическом разногласии и практическом противодействии заслуживающее кары преступление. Психологический анализ якобинца важен не только для уяснения самого типа; без него остается непонятным важнейший факт в истории революции - совершившийся в ней перелом, разделяющий ее на две противоположные половины: период безотчетных стремлений к свободе и демократии и период сознательной диктатуры и террора.
Литература о якобинцах
Цинкайзен. Якобинский клуб, 1853
Олар. Общество якобинцев. Сборник документов
2 июня 1793 г. устанавливается диктатура якобинцев, представлявших собой леворадикальную и наиболее революционно настроенную политическую группировку во главе с Робеспьером. В ответ на обвинение жирондистов в узурпации власти якобинцы в спешном порядке подготовили проект самой демократической конституции Франции.
24 июня 1793 г. Конвент торжественно одобрил ее текст и поставил на всенародное обсуждение. Проект был одобрен огромным большинством нации. Конституция закрепила республиканский режим. Якобинская конституция содержала более радикальное толкование принципов суверенитета народа, чем Конституция 1791 г. Она установила избирательное право для всех французов, достигших возраста 21 года. Отменялось деление избирателей на активных и пассивных. Выборы депутатов – прямые, равные. Высшая законодательная власть принадлежала самой нации. Учреждался постоянно действующий однопалатный законодательный корпус. Функции государственного управления возлагались на Исполнительный совет из 24 человек. К ого избранию привлекались выборщики из департаментов. Этот орган мог действовать только на основе законов и декретов и за свои действия был подотчетен законодательному корпусу. В конце каждой сессии исполнительный комитет надлежало наполовину обновлять. Подотчетность, выборность, сменяемость, многочисленность Совета имели цель не допустить узурпации его власти. Якобинская конституция была самой радикальной по духу и по форме, наиболее передовым актом французской буржуазной революции. Но она могла вступить в силу лишь после того, как соберется новый законодательный корпус, куда не мог быть избран никто из депутатов Конвента. Однако тяжелая внешняя обстановка не позволила ввести Конституцию в действие.
Вместе с принятием Конституции оформилась и якобинская диктатура – летом 1793 г. При ней верховным органом республики являлся Конвент, который осуществлял в полном объеме высшую, законодательную, исполнительную, контрольную и судебную власть. Власть революционного правительства сосредоточилась в Комитете общественного спасения. Он руководил военными, дипломатическими, продовольственными делами, ему подчинялись другие органы, а сам Комитет должен был еженедельно отчитываться перед Конвентом. Якобинцы реорганизовали армию, ввели всеобщую воинскую повинность. За внешней торговлей и деятельностью крупных торговцев устанавливался жесткий контроль. Осенью 1793 г. были созданы отряды санкюлотов, призванных бороться со спекулянтами, изыскивать для Парижа продовольствие и уничтожать заговоры роялистов. За спекуляцию грозила смертная казнь. С помощью революционной армии у зажиточных крестьян реквизировался хлеб. Было взято па учет золото и серебро частных лиц. У богатых брали принудительные займы, их облагали высоким налогом. В то же время для рабочих был установлен максимум зарплаты, что вызвало их возмущение, так как дороговизна росла, а покупательная способность денег падала. Консолидация политической, законодательной и исполнительной власти явилась эффективным средством в революционных преобразованиях и борьбе с врагами Франции. Местное управление строилось на централизованных началах. Якобинская диктатура опиралась на массовые народные организации, и прежде всего на Коммуну Парижа.
4 декабря1793г. учреждалось временное революционное правительство - 6 министерств: юстиции, морское, ИД, МВД, военное, министерство финансов. Также создавались: исполком Конвента, комитеты и комиссии парламента.
9 апреля 1794 Конвент - декрет - 12 комитетов: 1) по гражданской администрации, полиции и трибуналу; 2) по нар. образованию; 3) по земледелию и ремеслу; 4) торговли и продовольствия; 5) обществ. работ; 6) обществ. помощи; 7) почт и ПС; 8) военных дел и военного командования; 9) национального дохода; 10) вооруженных сил; 11) флота и колоний; 12) внешних сношений.
Комитет общественного спасения (декрет от 6.04.1793) - 9 чел. избирались Конвентом - наблюдение за органами исполнительной власти, генералами и всеми учреждениями, принимать меры по обороне. С 26.07.1793 + право производить аресты, позже - + право вступать в сношения с иностранными государствами.
Комитет обществ. безопасности (окт.1793) - имел инициативу по аресту и казни подозрительных лиц и врагов народа.
Революционный трибунал (декрет Конституции от 10.06.1794) - дела о врагах народа. Наказание - только смертная казнь. Заседания закрыты, показания устно, если было достаточное кол-во доказательств, то свидетелей не заслушивали. Эти 2 комитета подмяли деятельность министерств и превратили их в свои рабочие органы.
Над закрытым собранием находились следующие органы: бюро Конвента, парламент Конвента (избирался на 2 недели), 6 секретарей + инспекторы зала заседаний. Решения конвента должны быть исполнены в течение 3 дней.
На местах - комиссары конвента с чрезвычайными полномочиями - право расстреливать без суда и следствия.
Сами якобинцы не употребляли слово диктатура и не расценивали свою власть как «революционное правление». Под диктатурой они понимали власть одного человека, как в древнем Риме.
Методами осуществления революционной диктатуры стал террор. Манфред связывал начало террора со смертью Марата, а Ревуненков говорил, что террор возник еще в марте 1793. Помимо террора якобинцы использовали принудительные займы (финансовая политика), реквизиция (продовольственная политика), всеобщая мобилизация. С помощью этих методов мы и можем говорить, что это диктатура.
17.09.1793 был принят декрет о подозрительных. Вообще террор был направлен как против контрреволюции, так и против тех, кто проявлял безразличие к республике. 14.10.1793 начался процесс королевы (16.10.1793 – казнь). 24.10.1793 – процесс жирондистов.
В короткий срок якобинцы создали боеспособную армию. Еще до прихода к власти они провели законопроект о принципе амальгамы – соединение профессиональной и добровольческой армии. Была широко применена новая военная тактика – штыковые колонны и тактика рассыпного боя. В итоге к концу 1793 Франция отстояла свою независимость. Французская армия вступила на территорию европейских государств. Были подавлены контрреволюционные мятежи.
К концу 1794 обострились социальные противоречия. Буржуазия терпела якобинцев только из-за борьбы с контрреволюцией, также якобинцам не удалось решить ряд проблем. Плюс к этому, чем хуже шли дела, тем сильнее становился террор. Поэтому возникает вопрос о классовой природе якобинской диктатуры.
Первый спор о классовой природе якобинской диктатуры возник в конце 50-х гг. Во Франции вышла работа А. Собуля «Парижские санкюлоты в период парижской диктатуры». Он поставил вопрос о том, кто такие якобинцы. Наметились две точки зрения:
1. Традиционная (Манфред) – якобинцы выражали интересы буржуазии, но только ее. Якобинцы выражали интересы средней и мелкой демократической буржуазии, крестьян и плебейства. Манфред продолжил точку зрения Матьеза. Именно таким классовым составом они объясняли и разногласия у якобинцев. Их объединяла борьба против контрреволюции.
2. Собуль, Ревуненков – якобинская диктатура – это диктатура революционной буржуазии. В эпоху якобинской диктатуры во Франции было своеобразное двоевластие – Конвент (якобинцы) и Коммуна Парижа (диктатура низов).
Обе точки зрения опирались на одни и те же источники, но трактовали их по разному. Спор, чьи интересы выражала якобинская диктатура, зашел в тупик. Но ни Манфред, ни Ревуненков, не подвергали то, что якобинская диктатура была высшей точкой ФР.
С конца 80-х на первой место выходит исследование проблемы террора. В вопросе почему возник террор долгое время господствовала теория обстоятельств – якобинцы пришли к власти в очень сложный момент и террор был необходим. Также эта теория говорит, что начали роялисты и жирондисты, а якобинцы пошли на террор испытывая давление снизу.
Эту теория ставит под сомнение одно обстоятельство. Черняк говорил, что если террор начался потому, что положение было очень тяжелым, то он должен был кончиться с улучшением положения. Однако этого не произошло. За последние месяцы существования якобинской диктатуры было казнено больше, чем за предшествующий год.
Также очень сложным остается вопрос о том, против кого был направлен террор. Еще до ВОВ историки обратили внимание на то, что террор был направлен как против дворянско-жирондистской оппозиции, так и против плебейских низов.
Вообще к террору можно подходить с двух позиций:
1. морально-этическая.
2. Историческая.
В конце 80-х вышла книга Молчанова «Монтаньяры». В это же время поднялся вопрос о том, можно ли считать якобинскую диктатуру высшим этапом революции. Скорей всего более убедительна точка зрения о том, что якобинская диктатура не высший этап революции.
Также следует сказать о том, что якобинская диктатура напоминала диктатуру, чье основание постоянно сужалось за счет казни «своих».
В 1793 значительная часть буржуазии поддержала якобинцев, т.к. не было другой силы, которая смогла бы защитить завоевания революции. Но уже в 1794 возник вопрос, зачем нужна диктатура.
Якоби́нцы (фр. Jacobins) - участники Якобинского клуба (фр. Club des Jacobins; Jacobins; Société des Jacobins, Amis de la Liberté et de l’Égalité), французского политического клуба эпохи Великой французской революции - самое известное и влиятельное политическое движение революции, связанное с определением радикального эгалитаризма, республиканизма и применения насилия в достижении целей, приведших к созданию революционного правительства 1793-1794 годов.
Основан депутатами третьего сословия от Бретани по прибытии их в Версаль ещё до открытия генеральных штатов и первоначально носил название Бретонского клуба (фр. Club breton). После переезда Национального собрания в Париж получил своё название Якобинского клуба от места проведения заседаний клуба в доминиканском монастыре святого Якова на улице Сен-Жак.
Первоначально в клубе встречались лишь бретонцы, депутаты от Бретани, объединившиеся вокруг адвоката Ле Шапелье. В дальнейшем к ним стали присоединяться единомышленники из депутатов от других провинций. В Париже клуб был реорганизован и взял себе название «Общества друзей конституции» (после провозглашения республики якобинцы изменили это название на «Общество друзей свободы и равенства»). Аналогичные клубы стали возникать и в других городах и почти все они устанавливали постоянную переписку с парижским клубом, становясь его филиалами. Членство в клубах оценивается до 500 000 по всей стране. С ноября 1790 якобинцы стали издавать свой печатный орган «Журнал Общества друзей конституции».
Постепенно влияние клуба росло и из дискуссионного общества клуб стал определять направление развития революции, а после попытки побега Людовика XVI в Варенн, стал одним из революционных органов, влиявших и участвующих в восстаниях 10 августа и 31 мая. После прихода к власти Революционного правительства происходит перерождение клуба в один из административных органов правительства; многие члены клуба становятся функционерами правительства, следуя его политике. «Революция оледенела, все её принципы ослабли, остался лишь красный колпак на головах интриги» - записал Сен-Жюст в это время.
После Термидорианского переворота 9 термидора (27 июля 1794 года) влияние и значимость клуба падает. Клуб и его члены ассоциируются с экцессами террора и Якобинский клуб был закрыт 11 ноября 1794 года (21 брюмера, III года). Ассоциация дочерних клубов запрещается пришедшими к власти термидорианцами и их деятельность прекращается.
Начиная с XIX века термин употребляется не только для обозначения членов клуба и их союзников, но и как название радикального политического течения[⇨].