Георг Зиммель (1858-1918) - всемирно известный мыслитель, автор 30 книг и многочисленных статей о философии и социологии культуры. В серии «Лики культуры» в 1996 г. был опубликован двухтомник его трудов, и это дает возможность самостоятельного анализа идей Г. Зиммеля, весьма созвучных нашему времени.

Острота творческого ума, широта интеллектуальных интересов, тонкие психологические наблюдения, эмоциональная энергетика стиля изложения, необычные сюжеты и размышления о жизни дают творческий импульс для изучения явлений культуры.

В орбиту его интересов попадают самые различные эпизоды с орбиты жизни, и Зиммель стремится дать им объяснение с философской и культурологической точек зрения. В его сочинениях есть статьи о созерцании природы и смысле путешествий, о роли случая и неожиданных приключений в жизни человека. Глубокий смысл в статьях о религии и личности Бога, о философии истории и философии культуры, о любви и судьбе. Неожиданны рассуждения о философии денег и богатстве, о скупости и щедрости, о смерти и бессмертии, о моде и ее непостоянстве; о мужской и женской культурах.

Даже краткое перечисление проблем, которые изложены в трудах Зиммеля, позволяют утверждать, что он обогатил культурологию новыми идеями и пророческими озарениями; предложил немало новых и оригинальных проблем культурологических исследований.

Тайнам творческой индивидуальности и личности гения посвящены его сочинения о философах И. Канте и Ф. Ницше, поэте И. Гете, художнике Микеланджело. Широта диапазона его научных интересов нередко вызывала у современников насмешки и критику. Его упрекали в том, что он склонен более к публицистическим эссе, нежели к строго академическим концепциям.

Действительно, Зиммель был скорее инициатором философского осмысления культуры, нежели последовательным аналитиком. Но научная инициатива обсуждения жизненно важных проблем сохраняется именно за ним, и в этом заключается значение его творчества для развития науки.

Интерес к нему постоянно сохраняется на протяжении всего XX в., хотя не всегда остается одинаковым. Он призывал ученых обратить взор на те явления жизни, которые кажутся обыденными и простыми, но они типичны в истории культуры, имеют всеобщий характер, хотя проявляются в разных формах, а их значение и внутренний смысл требуют философского размышления.

Зиммеля можно причислить к созвездию талантов, обогативших культуру своими идеями и открытиями.

После окончания классической гимназии он поступил на философский факультет Берлинского университета. В 80-е гг. XIX в. духовный климат Германии соединял черты самых разных идеологических течений: феодального пруссачества, армейского консерватизма, промышленного либерализма, социалистического радикализма. Все это создавало достаточно сложную атмосферу. В Берлинском университете работали известные ученые, такие как социолог Макс Вебер, психолог Вильгельм Вундт. Однако необходимо отметить, что в те годы ни социология, ни психология не были признаны самостоятельными науками. В философии господствовал классический немецкий идеализм. Особенно негативную реакцию вызывали позитивизм, иррационализм, «философия жизни», к которым был склонен Зиммель.

В студенческие годы он усиленно изучал философию, увлекался историей и психологией. Докторскую степень он получил в 1881 г. за исследование философии И. Канта. Зиммель был приват-доцентом философского факультета Берлинского университета, но лишь через 15 лет его избрали экстраординарным (внештатным) профессором. В этой должности он оставался еще 15 лет, не получая никакого жалованья, кроме студенческих взносов за лекции.

Такое отношение к нему университетского начальства объясняется неприятием либерализма его взглядов, опасным увлечением неоромантизмом, популярностью среди молодежи. В эти годы он публикует книги «Социальная дифференциация» и «Введение в науку о морали». Зиммеля все больше увлекают сюжеты реальной жизни, он стремится понять тенденции развития культуры, смысл и содержание духовных ценностей. В работе «Созерцание жизни», опубликованной посмертно, он призывает относиться к жизни как величайшей ценности, любить жизнь во всех ее проявлениях. Он исследует глубокие противоречия в отношениях между человеком и обществом, социальными требованиями и индивидуальными желаниями, трудность достижения согласия и гармонии. Эти настроения нашли отражение в таких работах, как «Индивид и свобода», «Человек как враг», «Конфликт современной культуры». Он испытывает мучительный внутренний разлад, порой его охватывает отчаяние. Это были годы трагических событий начала XX в. В 1914 г. Зиммеля приглашают на должность профессора в Страсбургский университет. К этому времени Зиммель приобрел известность в Германии и других странах: он опубликовал более 30 книг и свыше 200 статей, славился ораторским мастерством и способностью увлекать студентов. Скончался Георг Зиммель 26 сентября 1918 г.

Столь скупые сведения о его жизненном пути вовсе не являются свидетельством обыденности его жизни. У него было немало тревог, переживаний, обид, недоброжелательства коллег по университету, драмы непризнания и иронии, которые вызывали глубокие душевные страдания.

Но многое в жизни доставляло искреннюю радость. По свидетельству современников, он был великолепным лектором, обладал удивительной и редкой способностью «завораживать» аудиторию. Его приходили слушать студенты и журналисты, актеры и художники, иностранные гости и общественные деятели.

В напряженности его речи, мимике и жестах оживала мысль, и он становился «медиумом» интеллектуального процесса. Зиммель не просто излагал текст, а думал вслух, импровизировал, поражая слушателей глубиной тонкого и острого анализа проблем, которые волновали многих.

В России его труды переводились еще в начале XX в., но затем стали библиографической редкостью. К творчеству Зиммеля обращались И. Голосенко, Л. Г. Ионин , И. С. Кон, И. Д. Науменко.

Интерес к его философии культуры неизменно сохраняется в течение всего XX в., хотя отношение к теоретическому наследию не всегда было однозначным.

Из широкого круга проблем философии и социологии культуры Зиммеля предлагаю сосредоточить внимание на трех сюжетах, представляющих особый интерес для культурологии.

1. Философские основы истории культуры. Определение понятия и сущности культуры, историческое изменение форм культуры, конфликты и кризис культуры.
2. Социальный смысл и значение моды в истории культуры. Соотношение традиций и новаторства.
3. Мужское и женское начала в культуре.

Возможно, именно эти проблемы окажутся наиболее интересными и привлекут внимание к другим аспектам его теоретических взглядов.

Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.
Ионин Л. Г. Георг Зиммель - социолог (Критический очерк.) М., 1981.

Александр Марков
Георг Зиммель: оживающая мода

В фокусе. К 100-летию выхода «Философии культуры» Г. Зиммеля

Георг Зиммель (1858—1918) был одним из первооткрывателей моды как «индустрии»: до его трудов мода понималась прежде всего как игра, вносящая в жизнь требуемое разнообразие, и только Зиммель стал толковать моду как непосредственное выражение жизни современно-го горожанина. До Зиммеля в моде либо видели в основном притвор-ство, позволяющее строже развести социальные роли; либо отмечали попытку внести элемент авантюры в готовые социальные роли, доба-вить элемент имитации и переодевания. В результате мода оказывалась гораздо более скучной вещью, чем высокое искусство — мечта поэта или художника могла рваться в неведомые миры, тогда как творче-ство в области моды в лучшем случае выглядело попыткой примерить на себя чужой образ.

Зиммель заложил основы нового понимания моды прежде всего пото-му, что иначе понял саму жизнь. Жизнь, согласно Зиммелю, — не пустое пространство, заполненное вещами, ждущими своего смертного часа. Напротив, это непосредственное продолжение любых человеческих чувств, мыслей, побуждений; можно сказать, переживание в режиме реального времени. Чувство и мысль не были для него искусственны-ми конструкциями, которые человек накладывает на действительность, чтобы лучше приспособить ее к своим нуждам; напротив, они скорее были отзвуком, эхом действительности, вдохновляющим человека на реальное действие.

Такое доверие к жизни определило революцию в понимании моды. Во времена Зиммеля расхожее понимание моды связывало ее с богат-ством, с досугом самых богатых — в популярных книгах по истории, выпускаемых в конце XIX века, мода Средневековья или Возрожде-ния показывалась на примере одежд двора. Если свободу в создании моды, по застарелым мнениям, давала только высшая власть, то всем остальным оставалось только «гнаться за модой». Это выражение, ко-торое сейчас не может употребляться без снисходительной иронии, в XIX веке было единственным прямым способом описания отношения простого человека к моде: не имея возможности угнаться за властью, за богатством, терпя поражения в охоте за славой, он может гнаться за модой. И тогда житель пригорода может почувствовать себя принад-лежащим блистательному городскому миру, а житель города — участ-ником непреходящих ценностей высшего общества, элиты, которая ни перед кем не должна оправдываться.

Невротизм такого отношения к моде был мало приятен Зиммелю — его представление о «ценности» отличалось от общепринятого. В бы-товом смысле ценность — это то, что можно приобрести и потратить и что оценивается лишь с точки зрения получения удовольствия. Фигура фланера, открытая Бодлером и многократно осмыслявшаяся в XX веке (прежде всего в работах Вальтера Беньямина и Ричарда Сеннета), и есть наиболее убедительное выражение такой растраты, которая при этом ничего не созидает, ни во что не инвестируется, а представляет собой только предельно растянутое удовольствие.

В философии Зиммеля ценность стала пониматься иначе: не как «де-нежная стоимость», «накопленное богатство», а как сердцевина жизни человека. Человек всякий раз оценивает окружающий мир, прежде чем действовать; выносит суждения, прежде чем обрести полноту жизни. Широко открыв глаза, человек как представитель цивилизации при-сматривается к тому, что еще ценного может открыться ему в развер-нувшейся перед ним жизни, и делает глубокий вдох, «воспринимает в себя полноту жизни» перед тем, как производить новую оценку.

Такое понимание ценности как критерия, как суждения, как свое-образной сноровки, позволяющей выгодно обращаться с фактом жиз-ни и получать эмоциональную «прибыль» от любых открытий и рациональную «прибыль» от любого захватывающего опыта, — было неожиданным. Оно позволило связать рационализм, лежащий в осно-ве учебников и энциклопедий, воплощенный в научных формулах и схемах, с повседневным опытом освоения окружающего мира. Оказа-лось, что недостаточно просто систематизировать материал в катало-ге, делая потом однозначные «выводы»; только после того как человек пропустит знание через себя, открыв для самого себя новые грани дав-но знакомых вещей и состояний, можно сказать, что наука выполнила свою миссию.

Неслучайно, как вспоминали современники, автор «Философии культуры» был прилежным посетителем художественных салонов: его интересовали не вещи на своих местах, не произведения, про ко-торые известно, кто и зачем их создал, а неожиданные сочетания худо-жественных стилей, спонтанные и конфликтные проявления казалось бы предсказуемых тенденций в духовной жизни. Внимательно следя за жизнью крупных городов, Зиммель предпочитал видеть конфликт даже на магистральных путях развития искусства: как на центральных улицах города яснее всего становится видимо противоречие интересов горожан, так и на передовом крае развития искусства видно не только самоутверждение «авангардных» художников, но и их споры о реаль-ности красоты, о возможности обретения красоты в современности.

С таким глубоко личным подходом к окружающему социальному миру Зиммель и обратился к теме моды, развив ее и в отдельной кни-ге, и в наиболее авангардном разделе «Философии культуры». Как в жизни современных ему писателей и художников он не хотел видеть только конфликты амбиций и низких страстей, к чему склонялись прямодушные ученые-позитивисты, а стремился увидеть тяжбу о сущ-ности красоты, мучение об идеале, так и мода, с его точки зрения, да-леко выходит за пределы обычных амбиций, обывательского желания покичиться собой и принизить других. Неоспоримая заслуга Зимме-ля — он перестал видеть в моде мелодраму соперничества и раскрыл ее важнейший потенциал для прогресса — потенциал «социализации», вводящей человека в общество.

Конечно, рассуждал философ, человек начинает приобщаться к моде, пытаясь привлечь внимание окружающих, показать себя с луч-шей стороны или просто опередить других в большой игре стилей. Но весьма скоро мода из соперничества частных лиц превращается в непосредственное выражение общественной роли человека. Если бы мода не была механизмом социализации, она оставалась бы лишь услов-ным языком какого-то сообщества, исчезающим вместе с этим сообще-ством или после того, как были поколеблены его привилегии.

Прежде всего мода заставляет человека ставить ясные и понятные цели — некоторые из этих целей, такие как «здоровый образ жизни» или «коммуникабельность», определяющие характер нашей современной цивилизации, во времена Зиммеля только зарождались или же счита-лись свойством какой-то группы, а не целью каждого человека. Так, со-временные Зиммелю врачи, пропагандируя гигиену, меньше всего ду-мали о возможной моде на такой образ жизни — им важно было срочно предотвратить эпидемию или болезнь на производстве; на организм они смотрели как на «завод», нуждающийся в правильном снабжении: нуж-но было минимальными средствами добиться наибольшего результата. Тогда как Зиммель оценил роль не минимальных, а избыточных затрат в здоровом и счастливом развитии общества: именно избыточные за-траты позволяют создать идеалы, интересующие людей, законы обще-ственной жизни, возвращающие вкус к жизни, вдохновенные модные поветрия, которые позволяют отвлечься от текущих дел и представить себя как участника большой жизненной драмы с хорошим концом.

Другие столь же ясные и очевидные цели моды, согласно Зиммелю, — продемонстрировать свой вкус и вовлеченность в обмен актуальными сведениями и, главное, — показать, что в условиях современного шу-мящего города можно распоряжаться своим телом столь же безмятеж-но, как и в первоначальном диком состоянии. В философии Зиммеля измучившая всех со времен Ж.-Ж. Руссо дилемма «наивного дикаря» и «лукавого представителя цивилизации» была снята — философ по-казал, что и представитель цивилизации, надевая изящное украшение или разноцветное платье, точно так же пытается уловить природу, рас-твориться в природе, как и дикарь. Причем цель этого растворения — не экстатическое слияние, а обретение дистанции (в терминологии Ницше «пафос дистанции»): объективно увидеть свое собственное прошлое и справиться хотя бы с некоторыми трудностями, получившими «объек-тивацию» (один из любимых терминов Зиммеля). Модник вступает в игру вовсе не с другими членами сообщества, и нес самим собой, не с идеями, а с самой природой. Это позволяет ему объективно, на рассто-янии, как бы глазами самой природы увидеть и свое прошлое, и свои возможности, и общественные идеалы, к которым подталкивает его рас-пространяющаяся в обществе мода. Зиммелевский «щеголь», любящий избыток в моде, и доводящий модные тенденции едва ли не до абсурда, оказывается парадоксальным образом наилучшим выразителем «обще-ственного мнения» как общего мнения об «объективном».

Далее, именно мода является тем механизмом, который превраща-ет частные желания и стремления граждан в общественный идеал. На-пример, когда мода высших классов проникает в низшие классы, высшие классы сразу же от нее отказываются — если банальный газетчик увидел бы в этом пижонство высших классов, то Зиммель здесь усма-тривает становление самой идеи «общества». Как же с модой связано становление цивилизации нового времени, того, что называется теперь «модернити»? Если для высших классов многих поколений мода была драматическим самовыражением, попыткой выразить в форме одежды или в стилях мебели видение собственной бытовой судьбы (например, в чрезмерно откровенной одежде — открытость сплетням или в тяжело-весных нарядах — избыток текущих обязанностей перед государством или хозяйством), то для низших классов она стала знаком участия во всех сторонах общественной жизни. Получив ключи от модных стилей, низшие классы могут чувствовать себя такими же участниками «обще-го хозяйства» государства, как и высшие классы, независимо от того, какая доля в хозяйстве кому достается. И высший класс тоже, меняя моду, реорганизует собственное участие в политике — если раньше с помощью моды он «называл себя», сетуя на свою судьбу или поручая ее верховной власти, то теперь он становится участником распределе-ния благ, сначала символических (Зиммель говорил об этом задолго до Бурдьё с его идеей «символического капитала»), а потом и реальных. Зиммель действительно верил, что мода в XX веке перестанет быть вы-ражением имущественного неравенства, а напротив, превратится в ме-ханизм порождения социальной справедливости.

Где каждый класс контролирует развитие «своей» моды и созда-ет свои нормы обновления стилей в одежде или архитектуре, там нет общества — мода служит просто способом распространения воли го-сударства, а тенденции в архитектуре представляют собой тот язык, на котором власть разговаривает с народом. Тогда как в современном обществе, обществе сбывшейся современности (модерности), считал Зиммель, власть — переменная функция, а не постоянная: тот, кто ока-зался в русле моды, кто умеет предвидеть новые тенденции, тот бли-зок к тому, чтобы повлиять и на отдельные политические решения власти: он не просто предугадывает возможные повороты внутренней и внешней политики (это можно было делать и раньше, замечая «вея-ния в мире»), но активно программирует эти повороты, вводя новые стили ведения политики.

Но и эта мода, говорили Зиммель и его последователи, подчинена общественным идеалам. Скажем, если в былые века роскошь показы-вала могущество местной власти, то теперь она говорит о стремлении элит создать канон социального взаимодействия международного уров-ня, своеобразную дипломатию моды. Тогда как, напротив, распростра-нение простоты, умеренности и чистоты говорит вовсе не о том, что нравственный идеал скромности одержал победу, но лишь о достигну-том успехе в развитии общества — представитель элиты не нуждается в особых знаках отличия, чтобы в необходимом случае получить от обще-ства и моральную, и интеллектуальную, и трудовую поддержку.

Рассуждая о моде, Зиммель ссылался на понятие мимесиса, или под-ражания, центральное для всей европейской теории искусства. В клас-сической культуре, начиная с древних Афин, подражанием называли способность быть похожим на кого-то, «подражание природе» — умение действовать так, как действует природа, в том числе как она действует в самом человеке, когда не встречает помех. Поэтому противоречия между «воспроизведением образцов» и «творческим самовыражением» классическая культура не знала — напротив, творческое самовыраже-ние только и должно было выявить свойства природы, подражающей другой природе. Мода, по мнению Зиммеля, позволяет вернуться к классическому пониманию подражания: отстаивая в моде свою инди-видуальность, человек позволяет действовать в себе общей природе — потому что всякое его стремление к индивидуальности отливается в какую-нибудь «форму», поглощаемую общей природой. Природа, как продолжение человеческих стремлений, по учению Зиммеля, способна поглотить любые необычные формы, созданные человеком и челове-чеством, превращая их в метафоры желаний.

В отличие от Ролана Барта, который, как все помнят, в «Системе моды» (1967) утверждал, что мода может манипулировать любыми же-ланиями, придавая им смысл точно так же, как языковая система при-дает смысл отдельным словам, Зиммель считал, что желание никогда не может полностью стать предметом манипуляций. Человеком, конеч-но, владеет множество страстей, он часто становится их жертвой и ча-сто пытается наделить некоторые из них новым смыслом. Но в системе Зиммеля все желания блекнут перед одним большим и неоспоримым — стремлением слиться с природой, ощутить полноту природной жизни в самом себе, чтобы потом уже с полным правом найти в себе правду жизни, спастись от истеричного отчаяния. И это желание и движет мо-дой, при всей пестроте тенденций. Мы и сейчас видим, как стремление к прогрессу вдруг оборачивается «биологическими» мотивами, желание подчеркнуть политический прогресс современной цивилизации — ре- тромотивами, которые выглядят как почки, из которых проклевывают-ся достижения сегодняшнего дня. Мы видим, что и странное переплете-ние техно- и биомотивов, и ретроволны, и кибербиоэстетика подиумной моды, и многие явления, к которым мы уже успели привыкнуть почти как к «естественным», говорят именно о таком возвращении к природе, с тайным замыслом гармонизировать социальный мир.

Конечно, далеко не все замыслы становятся реальностью: стремление исследовать все существующие вокруг формы само нуждается в новой форме мысли, чтобы зазвучать в полную силу для новых поколений. Большой проект Зиммеля исследовать сущность желания и выявить за-коны «объективации форм» был осуществлен только отчасти. После-дующая философия не стала останавливаться на «жизненном порыве» как лучшем средстве подражания природе; она стала анализировать те свойства языка, которые позволяют нам говорить о реальности приро-ды. Исследование реальности оказалось тесно переплетено с исследо-ванием языка: именно это мы знаем по структурализму и постструк-турализму с их неоценимым вкладом в исследование значений в моде (семиотики моды). Но 100-летний юбилей книги Зиммеля — лучший способ вспомнить если не о заслугах философа перед наукой о моде, то по крайней мере об особом благородстве его мысли.

Г. Зиммель (1858-1918) - всемирно известный мыслитель, автор 30 книг и многочисленных статей о философии и социологии культуры. Характерные для его трудов острота творческого ума, широта интеллектуальных интересов, тонкие психологические наблюдения, эмоциональная энергетика стиля изложения и необычные сюжеты и размышления о жизни дают мощный импульс для изучения явлений культуры.

В сферу интересов Г. Зиммеля попадают самые разные эпизоды, но они существуют в жизни, и он стремится дать им философское и культурологическое объяснение. Ему принадлежат статьи о созерцании природы и смысле путешествий, о роли случая и неожиданных приключений в жизни человека. Глубокого смысла полны статьи о религии и личности Бога, о философии истории и культуры, о любви и судьбе. Неожиданны рассуждения о философии денег и богатстве, о скупости и щедрости, о смерти и бессмертии, о моде и ее непостоянстве, о мужской и женской культуре... Мыслитель обогатил культурологию новыми идеями и пророческими озарениями. Он предложил немало новых и оригинальных проблем культурологических исследований.

Тайнам творческой индивидуальности и личности гения посвящены его сочинения о И. Канте и Ф. Ницше, И. Гёте и Микеланджело. Г. Зиммель был скорее инициатором философского осмысления культуры, нежели последовательным аналитиком. Но научная инициатива обсуждения жизненно важных проблем принадлежала именно ему, и в этом заключается его значение для развития науки. Интерес к нему сохраняется вплоть до настоящего времени, хотя не всегда остается одинаковым.

Из широкого круга проблем философии и социологии культуры Г. Зиммеля сосредоточим внимание на двух вопросах, интересных

для культурологии:

1) определение понятия и сущности культуры; историческое изменение форм культуры; конфликты и кризис культуры;

2) социальный смысл и значение моды в истории культуры; соотношение традиций и новаторства.

Философия культуры изложена в статьях Г. Зиммеля «Понятие и трагедия культуры», «О сущности культуры», «Изменение форм

466 Глава 18. Развитие культурологической мысли...

18.3. Проблемы культуры в «философии жизни» 473

логически каждая новая мода воспринимается так, будто она собирается существовать вечно. Поэтому ее новые образцы кажутся особенно привлекательными, хотя, приобретая их, человек должен понимать, что очень скоро они устареют и потребуют замены.

В этом водовороте модных перемен относительную устойчивость сохраняет классика. Она представляет собой относительно стабильную концентрацию модных элементов «вокруг покоящегося центра». Классика гармонична и устойчива, не допускает крайних вариаций и нарушения баланса. Она тоже является модой, но при этом сохраняет свою целостность, не подчиняясь сиюминутному импульсу.

Мода как социальное явление не только закономерна в жизни, но и вполне естественна, ибо соответствует стремлениям человека к обновлению и обособлению, использованию оригинальности для подчеркивания индивидуальности и принадлежности к определенной группе. Мода оказывает широкое воздействие на культуру, вовлекая в круг перемен различные слои, становясь символом новизны в изменяющемся мире.

Ближе всего к жизни находятся спонтанные формы: обмен, личная склонность, подражание, поведение толпы и др.
Несколько далее от потока жизни, то есть от общественных содержаний, стоят такие устойчивые и независимые формы, как экономические и пр. формы государственно-правовых организаций.
Наибольшую дистанцию от социальной жизни сохраняют формы «игровые». Это чистые формы социации, представляющие собой не просто мыслительную абстракцию, а реально встречающиеся в социальной жизни формы: «старый режим», то есть политическая форма, пережившая своё время и не удовлетворяющая запросам участвующих индивидов; «наука для науки», то есть знания, оторванные от потребностей человечества, переставшие быть «орудием в борьбе за существование».

Большие города и духовная жизнь

Интеллектуализация общества и развитие денежного хозяйства есть, согласно Зиммелю, свидетельство усиливающегося разрыва между формами и содержаниями современного общества, свидетельство возрастающего опустошения культурных форм, сопровождающегося индивидуализацией и увеличением человеческой свободы. При этом обратной стороной интеллектуализации становится понижение общего уровня душевной жизни, а обратной стороной развития денежного хозяйства становится отчуждение работника от продукта своего труда. Наиболее ярко опустошение культурных форм и их отрыв от содержания проявляются в больших городах, живущих производством для рынка и делающих людей рассудочных свободными, но одинокими и покинутыми. Большим городам и особенностям внутреннего мира их жителей посвящена работа Зиммеля «Большие города и духовная жизнь».

Философия моды

Изучение моды и её места в развитии общества - одно из направлений работ Зиммеля. Объясняя истоки возникновения моды, Зиммель, в первую очередь, анализирует тенденцию к подражанию. Он считает, что привлекательность подражания для личности, прежде всего, в том, что оно представляет возможность целенаправленной и осмысленной деятельности там, где нет ничего личного и творческого. Мода представляет собой подражание образцу и удовлетворяет потребность в социальной опоре, приводит отдельного человека на колею, по которой следуют все. Однако она в такой же степени удовлетворяет потребность в различии, тенденцию к изменению, к выделению из общей массы. Тем самым мода - есть не что иное, как одна из форм жизни. По Зиммелю, мода есть продукт разделения классов, где классов нет, там мода невозможна. Необходимые социальные тенденции для установления моды - потребность в единении, с одной стороны и в обособлении, с другой.

Основные труды

Социальная дифференциация. Социологические и психологические исследования (1890).
Проблемы философии истории (1892-1893)
Введение в этику (1892-1893).
Философия денег (1900)
Большие города и духовная жизнь (1903)
Философия моды (1905)
Кант и Гёте (1906)
Религия (1906)
Шопенгауэр и Ницше (1907)
Социология. Исследование форм обобществления (1908)
Философия культуры (1911)
Гёте (1913)
Проблема исторического времени (1916)
Рембрандт (1916)
Фундаментальные вопросы социологии (1917)
Конфликт современной культуры (1918)

Публикации трудов на русском языке

Георг Зиммель. Избранное. - М.: Юрист, 1996.
- Том 1. Философия культуры. - М.: Юрист, 1996. - 671 с. - ISBN 5-7357-0052-9.
- Том 2. Созерцание жизни. - М.: Юрист, 1996. - 607 с. - ISBN 5-7357-0175-4.
Георг Зиммель. Рим. Флоренция. Венеция. - М.: Грюндриссе, 2014. - 96 с. - ISBN 978-5-904099-12-1.

Примечания

Формальная социология Г. Зиммеля // Громов И. А., Мацкевич А. Ю., Семёнов В. А. Западная теоретическая социология.
Ионин Л. Г. Зиммель / Новая философская энциклопедия

Литература

Формальная социология Г. Зиммеля // Громов И. А., Мацкевич А. Ю., Семёнов В. А. Западная теоретическая социология. - М.,1996. - 286 с.
Ионин Л. Г. Социология Георга Зиммеля // История буржуазной социологии XIX - начала XX века / Под ред. И.С. Кона. Утверждено к печати Институтом социологических исследований АН СССР. - М.: Наука, 1979. - С. 180-203. - 6400 экз.
Зиммель, Георг // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. - СПб., 1908-1913.

Теория моды " Георга Зиммеля

Немецкий философ и социолог Георг Зіммель в 1905 году в работе "Психология моды" предложил понятие "эффект просачивания". Его суть в том, что высшие социальные классы используют в одежде и аксессуарах определенные знаки, чтобы подчеркнуть социальное положение. Низшие классы пытаются приблизиться к высшим, и поэтому копируют их одежду или его отдельные элементы. Это и есть "эффект просачивания". Так мода распространяется в обществе Позже последователи Георга Зиммеля оказали понятию "эффект просачивания" экономических черт: высшие социальные классы могут позволить себе за большие деньги отличаться от низших. Тогда как низшие, с развитием кино, средств массовой информации, все больше хотят подражать высшим. Промышленность это поддерживает. Производители начинают копировать те же модели большими партиями, из более дешевых тканей по низким ценам.

Георг Зіммель атрибутом моды считает такую статусную ценность как "честь": сущность которой заключается в присоединении к людям своего круга и класса и отделения от низших по статусу слоев населения. В поведении людей рассуждения "чести" и рекомендации моды доминируют над соображениями удобства Он подчеркивает, что большинство людей испытывают к моды эмоциональный сплав одобрения и зависти: поскольку владение многими модными товарами может себе позволить не каждый, те, кто хотел бы ими владеть, но не имеют такой возможности, испытывают чувство зависти В то же время, модные товары не являются недостижимыми - существует возможность получения желаемого в результате "счастливого" стечении обстоятельств. В определенной степени мода является формой самореализации личностей, которые нуждаются в психологической поддержке извне Преднамеренная немодність - имеет тот же механизм, только с обратным знаком.

"Нежелание следовать моде может происходить от потребности не смешиваться с толпой, потребности, в основе которой лежит если не независимость от толпы, то внутренне суверенная позиция по отношению к ней; но она может быть также проявлением слабости и чувствительности, при которой индивид боится, что ему не удастся сохранить свою не слишком ярко выраженную индивидуальность, если он будет следовать формам, вкусу, законам общности" (Г.Зіммель).

Не всегда оппозиция моде является признаком силы личности - сильная личность следует моде, но при этом дифференцированно относится к модным тенденциям, не жертвуя индивидуальностью.

Концепция статусных групп Макса Вебера

Немецкий социолог, историк, экономист Макс Вебер конца XIX века. - начале XX вв. выделил основные факторы, которые влияют на неравенство людей в обществе

Как и Карл Маркс, Макс Вебер использует понятие класса. Для его определения вводится понятие классового статуса: "Срок "классовый статус" применяется для определения типичной вероятности, с какой: а) обеспечение товарами, б) внешние условия жизни, в) субъективная удовлетворенность или фрустрация - характерны для индивида или группы". Следовательно, по его мнению, класс - это группа людей, имеющих одинаковый классовый статус. Он различает следующие классы: а) "класс собственников", которые получают доход от собственности; б) "добывающий класс", которые получают доход от продажи рабочей силы; в) "социальный класс", который состоит из интеллигенции и специалистов, имеющих высокий уровень образования, но не имеют собственности

Отношение к класса собственников основывается на следующих характеристиках: 1) способности монополизировать приобретение дорогих товаров; 2) возможности монопольно контролировать товарную политику; 3) возможности накапливать собственность благодаря неспоживанню добавленной стоимости; 4) способности монопольно аккумулировать капитал за счет контроля над ключевыми позициями в бизнесе; 5) возможности монополизации привилегии на социально престижные виды образования и потребления.

Кроме того, Макс Вебер выделял следующие понятия:

- "средний" класс - те, кто владеет всеми видами собственности или обладает конкурентоспособностью на рынке труда благодаря соответствующей профессиональной подготовке;

- "статусные группы" - те, судьба которых не зависит от возможности покупать на рынке споживчи товары (например, рабы). Статусные группы формируют особый образ жизни: стиль потребления, общения, характер заключенных браков;

- "социальный статус" - возможности лиц относительно получения позитивных или негативных привилегий и престижа, которые основываются на следующих критериях: а) образ жизни, б) образование, в) престиж рождения или профессии.

Таким образом, Макс Вебер в отличие от Карла Маркса, определяет разделение на классы не только наличием или отсутствием контроля над средствами производства, но и социально-экономическими различиями, не связанными с собственностью.

Бихевиоризм

Американский психолог Джон Уотсон в начале XX века. основал новое направление психологии бихевиоризм (англ. behavior - поведение). В отличие от господствующего в то время направлении в психологии - интроспекции (самонаблюдения), для которого характерным является рассмотрение внутреннего мира человека изолированно от внешней среды, бихевиоризм рассматривал внутреннее состояние человека во взаимосвязи с внешней средой.

Бихевиоризм базируется на теории Ивана Петровича Павлова, который доказал, что поведение часто является ответом, реакцией на стимулы внешней среды. Формула "стимул-реакция" (S - R) является ведущей в бихевиоризме Связь между S и Р усиливается, если есть подкрепление / (S - I - R). Подкрепление бывает отрицательное (боль, наказание) и положительное (материальные и моральные стимулы). Задача психологии заключается в том, чтобы найти стимулы, которые вызовут нужную реакцию.

Таким образом, личность - это совокупность поведенческих реакций, присущих человеку, организованная и относительно устойчивая система навыков, а предвидение и контроль поведения зависят от точного определения внешних условий, которые обусловливают поведение.

Гештальтпсихология

Немецкие психологи Макс Вертегеймер, Курт Коффке, Вольфганг Келер в начале XX века. создали психологическую школу, которая получила название гештальтпсихология. ее сущность заключается в том, что психику нужно изучать с точки зрения целостных структур - гештальтов (нем. Gestalt - форма, образ, структура) - пространственно-наглядная форма воспринимаемых предметов, чьи существенные свойства нельзя понять путем суммирования свойств их частей.

Гештальтпсихология возникла из исследований восприятия. В центре ее внимания - характерная тенденция психики воспринимать реальность как целое. Выступая против выдвинутого традиционной психологией принципа расчленения сознания на элементы и построения из них сложных психических феноменов, они предлагали идею целостности образа и невозможности сведения свойств целого к сумме свойств элементов. Предметы, которые составляют окружение человека, воспринимаются чувствами не в виде отдельных объектов, а как организованные формы. Восприятие не сводится к сумме ощущений, а свойства фигуры не описываются через свойства частей.

Кристиан фон Еренфельс один из предшественников гештальта, в начале XX века. подчеркивал, что "целое - это некая реальность, отличная от суммы его частей". Одним из ярких примеров является мелодия, которая узнается даже в случае, если она звучит в специфической обработке

"Если сходство двух явлений (или физиологических процессов) обусловлено числом идентичных элементов и пропорционально ему, то мы имеем дело с суммами. Если корреляция между числом идентичных элементов и степенью сходства отсутствует, а сходство обусловлено функциональными структурами двух целостных явлений как таковых, то мы имеем гештальт" (Кол.Дункер).