Душа хотела видеть тело тощим и голодным, отвратительным... Эта душа сама была еще тощей... и жестокость была вожделением этой души. Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собой?... Ничтожество ваших грехов вопиет к небу.
Заратустра
Религия и религиозность. Что мы вкладываем в эти понятия? По каким критериям мы оцениваем степень религиозности человека? Какие важные составляющие включают в себя два эти понятия? На эти и другие вопросы следует опираться при рассмотрении одной из основных идей пьесы А. Н. Островского "Гроза".
Мы привыкли связывать понятия греха, возмездия и покаяния с понятием "религия". Причем "грех", "возмездие", "покаяние" - это своего рода религиозные константы, опровергать либо подвергать сомнению которые просто не укладывается в сознании "истинно верующего" человека.
С позиции нравственности и морали принято полагать, что религия (любая религия) несет в себе законы истины и справедливости, добра и прощения. Безусловно, это так Но это справедливо при идеальном рассмотрении религии. Но если подойти к этому вопросу со стороны человеческого фактора (со стороны одного человека, личности по отношению ко всему человечеству), то многие основополагающие религиозные законы вступят в противоречие с личной свободой человека. К примеру, основные заповеди христианской религии в большинстве своем основаны на запрете, определенном табу. Преступить запрет - значит совершить грех, стать на путь греховной жизни. "Всякий, делающий грех, делает беззаконие; и грех есть беззаконие" (1 Ин.3:4). Из этого всего следует, что ставший на путь порока нарушает Закон Божий, следовательно, он виновен, и должен бояться наказания.
"Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умирать не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой. После этого разговору-то, - вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!" - запуганная своей же собственной религиозностью, так говорит Катерина Варваре в конце первого действия пьесы. По сути, грех Катерина совершила уже мысленно, и это угнетает ее, это каким-то образом обесценивает ее собственную жизнь, ставя во главу угла вину и осознание этой вины как преступления
По сути своей, религиозность Катерины сходна с религиозностью Кабанихи: они обе не помнят о милосердии и прощении, и делают из Бога страшного судью, воля которого - запрещать и карать. Утверждение "Бог есть любовь" теряет смысл в мире запрета. Идиллическая гармония семейной жизни замкнута на формальности. По религиозным соображениям человек, попавший в узы брака, не имеет права их разорвать. Назад дороги нет, шаг в сторону- прелюбодеяние, а значит грех. А если в союзе двух, людей нет любви, есть либо привычка, либо принуждение? Вся оставшаяся жизнь человека превращается в ад. Немудрено, что Катерина так обесценила свою жизнь. "... Что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то!" Это смутное чувство, которое Катерина, конечно, не может обьяснить рационалистически, - просыпающееся чувство личности В душе героини оно, естественно, в соответствии со всем жизненным опытом купеческой жены, приобретает форму индивидуальной, личной любви. Свою любовь Катерина воспринимает как страшный, несмываемый грех, потому что любовь к чужому человеку для нее, замужней женщины, есть нарушение нравственного долга, а религиозные заповеди для Катерины полны первозданного смысла.
Катерина - личность и фанатик одновременно. Уже осознав свою любовь к Борису, она изо всех сил стремится ей противостоять, но не находит в этой борьбе опоры: вокруг нее уже все рушится, и все, на что она пытается опереться, оказывается пустой оболочкой, лишенной подлинного нравственного содержания. "Гроза", таким образом, не "трагедия любви", а, скорее, "трагедия совести". Сознание греха не оставляет Катерину и в минуту счастья, и с огромной силой овладевает ею, когда счастье кончилось. Катерина кается всенародно без надежды на прощение - вот он, мотив покаяния. Гибель Катерины поэтому предрешена и неотвратима, как бы не повели себя люди, от которых зависит ее жизнь. Она кается сама себе. Сама себе признается в своей любви, на которую у нее не хватает воли.
"Разве Я хочу смерти беэзаконника?" - говорит Господь Бог. Не того ли, чтоб он обратился от путей своих и был жив? "Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь - и живите!" Получается, что Катерина должна признать преступлением свою любовь и покаяться в ней, а затем вернуться обратно, в тот ад, из которого она должна была выйти по велению любви.
Катерина - жертва не кого-либо из окружающих (что бы ни думали по этому поводу герои пьесы), а хода жизни.
Мир фанатизма суров. Из Бога сделали карателя. Его бесценный дар - жизнь - воспринимается как обязанность. Красота и любовь принимают уродливые формы. "Красота! А ты молись Богу, чтоб отнял красоту-то! Красота-то ведь погибель наша!" - даже разум не служит истинной воле человека. А разразившаяся природная гроза пугает всех (кроме Кулигина) страхом возмездия за грехи.
Гроза - символ Божьего гнева и Божьей кары (такая символика есть и в Библии, и в святоотеческой традиции). Именно под впечатлением грозы (а сочетании с изображением "геенны" на фресках "сводчатой галереи" и с пророчествами "полусумасшедшей барыни") Катерина признается Тихону в совершенной измене.
Вспомним, что в споре Дикого и Кулигина по поводу установления громоотвода Кулигин называет грозу "электричеством", то есть сводит это понятие к простому явлению природы, снимает с нее символический покров. С другой стороны, тот же Кулигин истолковывает грозу в глубокой религиозно-философской перспективе: "Гроза убьет! Не гроза это, а благодать! Да, благодать! У вас все гроза!... Изо всего-то вы себе пугал наделали".
Этих "пугал" действительно понаделали сами люди, мирно прикрыв их якобы религиозной моралью.
Но религия религии рознь. Вопрос об истинной и ложной религиозности очень сложен, и до сих пор еще не решен. И в наши дни многие религии, прикрываясь ложной лояльностью, все еще продолжают запрещать то, что запретить невозможно.
Все это позволяет истолковать пьесу "Гроза" как религиозно-философскую притчу. Если "гроза" - суд Божий, то для фарисея или воинствующего язычника Бог будет грозой, а для верящих в любовь - это "не гроза".
Тема греха, возмездия и покаяния в высшей степени традиционна для русской классической литературы. Достаточно вспомнить такие произведения, как «Очарованный странник» Н.С. Лескова, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А. Некрасова, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и многие другие. Разумеется, возникновение этой темы в русской литературе не случайно - это отражение христианского мировоззрения, принципов религиозной морали, присущих самым разным слоям народонаселения России XIX века. Эту же тему развивает в своей социально-психологической драме «Гроза» и А.Н. Островский, один из выдающихся мастеров русской драматургии.
Драма «Гроза», написанная в 1859 г. на основе реальных жизненных впечатлений, рисует яркую картину жизни провинциального приволжского города, мещанско-купеческой среды. Главная героиня, Катерина, - жена купца Тихона Кабанова. Она представляет собой незаурядную личность - искреннюю, не умеющую лицемерить, свободолюбивую и естественную. Такой героине трудно ужиться в семье, где все подчиняются властной, деспотичной матери, где безвольный и бесхарактерный муж не может ей служить опорой и защитой. Но Катерина также и глубоко религиозна. Уже в этом заключается противоречие между свободолюбивой, открытой натуры героини и проповедью христианского смирения и терпения. С этим же связан и мотив грозы, беспричинного страха Катерины перед этим явлением природы: она боится не смерти, а того, что умрет без покаяния, не успев как должно исполнить все необходимые религиозные обряды. Страшно то, «что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми», - признается Катерина Варваре. Свою зарождающуюся любовь к Борису она считает «страшным грехом», пытаясь переломить и обмануть саму себя, что она будет любить только мужа, заставляя взять с нее «страшную клятву», чтоб она и думать ни о ком не смела. Сцена отъезда Тихона является решающей для дальнейшего развития действия. Катерину грубо унизила свекровь, не понял и оттолкнул Тихон, ввела в искушение Варвара, отдавая ключ от калитки. Автор, как мастер психологического анализа, раскрывает душевное состояние героини: почему она, хорошо осознавая греховность, запретность своей любви, не в силах ей сопротивляться. Она ясно понимает, что «загубила» свою душу, и для нее это самая страшная трагедия. В этом Катерина противопоставляется всем остальным персонажам - Варваре, Кудряшу, самому Борису, для которых главное - тайна, чтоб все было «шито да крыто», чтоб «никто и не узнал» об этой любви. Катерину не интересует мнение окружающих, общественная репутация - все это мелко и ничтожно по сравнению с трагедией загубленной смертным грехом души. «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» - говорит она Борису. Поэтому «Гроза» - это не столько трагедия любви, как трагедия совести, крушения внутреннего мира героини, вынужденной жить по правилам лицемерной общественной морали. Мораль общества и мораль истинно религиозная - это разные вещи, как показывает нам автор. И как человек истинно верующий, Катерина не смогла притвориться перед мужем, что ничего не произошло: она в состоянии, близком к истерике, настолько, что даже Кабаниха почувствовала неладное. В сцене публичного раскаяния Катерины Островский опять проявляет себя тонким психологом: он снова связывает душевное состояние героини с мотивом грозы, и мы видим, как каждая, казалось бы, мелочь влияет на дальнейший исход событий. Случайные реплики прохожих, угрозы сумасшедшей барыни, фреска на стене часовни - все это по капле переполняет чашу терпения героини, и она падает на колени, признаваясь в совершенном грехе. Опять же проявляется контраст истинно верующей души и лицемерного поведения обывателей. Тихону важнее всего скрыть все от маменьки, а Марфе Игнатьевне - доказать свою правоту. Теперь Катерина становится изгоем общества: все смеются ей в глаза, попрекают «на каждом слове». Нет места ни прощению, ни милосердию. В ответ на слова Кулигина о том, что врагам надо прощать, Тихон отвечает: «Поди-ка, поговори с маменькой, что она тебе на это скажет». Так же слаб и Борис Григорьич, не способный защитить Катерину. Бедная женщина мечтает о последнем свидании, считая во всем виноватой только себя. Она мечтает о смерти как об избавлении от мук, ей теперь уже все равно: «уж душу свою я ведь погубила». И простившись с Борисом, она еще яснее осознает, что ей больше незачем жить: ей противен дом, его стены, люди. Уже загубленной душе безразличен грех самоубийства, ей гораздо важнее то, что «жить нельзя». Самоубийство Катерины в критике расценивалось по-разному: и как протест личности против устоев «темного царства» (Н.А. Добролюбов), и как просто глупость (Д.И. Писарев). Но можно, вероятно, говорить и о трагедии личности истинно религиозной в мире общепринятой лицемерной морали, где грех просто прикрыт внешними приличиями и ложью, а прощению и милосердию нет места. Катерина дорого заплатила за свою незаурядность, исключительность, стремление к любви и счастью. Придет ли возмездие этому обществу за погубленную душу? Можно ли считать прозрением слова Тихона, в гневе брошенные им мат
Тема греха, возмездия и покаяния в высшей степени традиционна для русской классической литературы. Достаточно вспомнить такие произведения, как «Очарованный странник» Н.С. Лескова, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А. Некрасова, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и многие другие. Разумеется, возникновение этой темы в русской литературе не случайно - это отражение христианского мировоззрения, принципов религиозной морали, присущих самым разным слоям народонаселения России XIX века. Эту же тему развивает в своей социально-психологической драме «Гроза» и А.Н. Островский, один из выдающихся мастеров русской драматургии.
Драма «Гроза», написанная в 1859 г. на основе реальных жизненных впечатлений, рисует яркую картину жизни провинциального приволжского города, мещанско-купеческой среды. Главная героиня, Катерина, - жена купца Тихона Кабанова. Она представляет собой незаурядную личность - искреннюю, не умеющую лицемерить, свободолюбивую и естественную. Такой героине трудно ужиться в семье, где все подчиняются властной, деспотичной матери, где безвольный и бесхарактерный муж не может ей служить опорой и защитой. Но Катерина также и глубоко религиозна. Уже в этом заключается противоречие между свободолюбивой, открытой натуры героини и проповедью христианского смирения и терпения. С этим же связан и мотив грозы, беспричинного страха Катерины перед этим явлением природы: она боится не смерти, а того, что умрет без покаяния, не успев как должно исполнить все необходимые религиозные обряды. Страшно то, «что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми», - признается Катерина Варваре. Свою зарождающуюся любовь к Борису она считает «страшным грехом», пытаясь переломить и обмануть саму себя, что она будет любить только мужа, заставляя взять с нее «страшную клятву», чтоб она и думать ни о ком не смела. Сцена отъезда Тихона является решающей для дальнейшего развития действия. Катерину грубо унизила свекровь, не понял и оттолкнул Тихон, ввела в искушение Варвара, отдавая ключ от калитки. Автор, как мастер психологического анализа, раскрывает душевное состояние героини: почему она, хорошо осознавая греховность, запретность своей любви, не в силах ей сопротивляться. Она ясно понимает, что «загубила» свою душу, и для нее это самая страшная трагедия. В этом Катерина противопоставляется всем остальным персонажам - Варваре, Кудряшу, самому Борису, для которых главное - тайна, чтоб все было «шито да крыто», чтоб «никто и не узнал» об этой любви. Катерину не интересует мнение окружающих, общественная репутация - все это мелко и ничтожно по сравнению с трагедией загубленной смертным грехом души. «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» - говорит она Борису. Поэтому «Гроза» - это не столько трагедия любви, как трагедия совести, крушения внутреннего мира героини, вынужденной жить по правилам лицемерной общественной морали. Мораль общества и мораль истинно религиозная - это разные вещи, как показывает нам автор. И как человек истинно верующий, Катерина не смогла притвориться перед мужем, что ничего не произошло: она в состоянии, близком к истерике, настолько, что даже Кабаниха почувствовала неладное. В сцене публичного раскаяния Катерины Островский опять проявляет себя тонким психологом: он снова связывает душевное состояние героини с мотивом грозы, и мы видим, как каждая, казалось бы, мелочь влияет на дальнейший исход событий. Случайные реплики прохожих, угрозы сумасшедшей барыни, фреска на стене часовни - все это по капле переполняет чашу терпения героини, и она падает на колени, признаваясь в совершенном грехе. Опять же проявляется контраст истинно верующей души и лицемерного поведения обывателей. Тихону важнее всего скрыть все от маменьки, а Марфе Игнатьевне - доказать свою правоту. Теперь Катерина становится изгоем общества: все смеются ей в глаза, попрекают «на каждом слове». Нет места ни прощению, ни милосердию. В ответ на слова Кулигина о том, что врагам надо прощать, Тихон отвечает: «Поди-ка, поговори с маменькой, что она тебе на это скажет». Так же слаб и Борис Григорьич, не способный защитить Катерину. Бедная женщина мечтает о последнем свидании, считая во всем виноватой только себя. Она мечтает о смерти как об избавлении от мук, ей теперь уже все равно: «уж душу свою я ведь погубила». И простившись с Борисом, она еще яснее осознает, что ей больше незачем жить: ей противен дом, его стены, люди. Уже загубленной душе безразличен грех самоубийства, ей гораздо важнее то, что «жить нельзя». Самоубийство Катерины в критике расценивалось по-разному: и как протест личности против устоев «темного царства» (Н.А. Добролюбов), и как просто глупость (Д.И. Писарев). Но можно, вероятно, говорить и о трагедии личности истинно религиозной в мире общепринятой лицемерной морали, где грех просто прикрыт внешними приличиями и ложью, а прощению и милосердию нет места. Катерина дорого заплатила за свою незаурядность, исключительность, стремление к любви и счастью. Придет ли возмездие этому обществу за погубленную душу? Можно ли считать прозрением слова Тихона, в гневе брошенные им мат
Тема греха, возмездия и покаяния в пьесе А. Н. Островского «Гроза»
Душа хотела видеть тело тощим и голодным, отвратительным… Эта душа сама была еще тощей… и жестокость была вожделением этой души. Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собой?… Ничтожество ваших грехов вопиет к небу.
Заратустра
Религия и религиозность. Что мы вкладываем в эти понятия? По каким критериям мы оцениваем степень религиозности человека? Какие важные составляющие включают в себя два эти понятия? На эти и другие вопросы следует опираться при рассмотрении одной из основных идей пьесы А. Н. Островского «Гроза».
Мы привыкли связывать понятия греха, возмездия и покаяния с понятием «религия». Причем «грех», «возмездие», «покаяние» — это своего рода религиозные константы, опровергать либо подвергать сомнению которые просто не укладывается в сознании «истинно верующего» человека.
С позиции нравственности и морали принято полагать, что религия (любая религия) несет в себе законы истины и справедливости, добра и прощения. Безусловно, это так Но это справедливо при идеальном рассмотрении религии. Но если подойти к этому вопросу со стороны человеческого фактора (со стороны одного человека, личности по отношению ко всему человечеству), то многие основополагающие религиозные законы вступят в противоречие с личной свободой человека. К примеру, основные заповеди христианской религии в большинстве своем основаны на запрете, определенном табу. Преступить запрет — значит совершить грех, стать на путь греховной жизни. «Всякий, делающий грех, делает беззаконие; и грех есть беззаконие» (1 Ин.3:4). Из этого всего следует, что ставший на путь порока нарушает Закон Божий, следовательно, он виновен, и должен бояться наказания.
«Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умирать не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой. После этого разговору-то, — вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!» — запуганная своей же собственной религиозностью, так говорит Катерина Варваре в конце первого действия пьесы. По сути, грех Катерина совершила уже мысленно, и это угнетает ее, это каким-то образом обесценивает ее собственную жизнь, ставя во главу угла вину и осознание этой вины как преступления
По сути своей, религиозность Катерины сходна с религиозностью Кабанихи: они обе не помнят о милосердии и прощении, и делают из Бога страшного судью, воля которого — запрещать и карать. Утверждение «Бог есть любовь» теряет смысл в мире запрета. Идиллическая гармония семейной жизни замкнута на формальности. По религиозным соображениям человек, попавший в узы брака, не имеет права их разорвать. Назад дороги нет, шаг в сторону- прелюбодеяние, а значит грех. А если в союзе двух, людей нет любви, есть либо привычка, либо принуждение? Вся оставшаяся жизнь человека превращается в ад. Немудрено, что Катерина так обесценила свою жизнь. «… Что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то!» Это смутное чувство, которое Катерина, конечно, не может обьяснить рационалистически, — просыпающееся чувство личности В душе героини оно, естественно, в соответствии со всем жизненным опытом купеческой жены, приобретает форму индивидуальной, личной любви. Свою любовь Катерина воспринимает как страшный, несмываемый грех, потому что любовь к чужому человеку для нее, замужней женщины, есть нарушение нравственного долга, а религиозные заповеди для Катерины полны первозданного смысла.
Катерина — личность и фанатик одновременно. Уже осознав свою любовь к Борису, она изо всех сил стремится ей противостоять, но не находит в этой борьбе опоры: вокруг нее уже все рушится, и все, на что она пытается опереться, оказывается пустой оболочкой, лишенной подлинного нравственного содержания. «Гроза», таким образом, не «трагедия любви», а, скорее, «трагедия совести». Сознание греха не оставляет Катерину и в минуту счастья, и с огромной силой овладевает ею, когда счастье кончилось. Катерина кается всенародно без надежды на прощение — вот он, мотив покаяния. Гибель Катерины поэтому предрешена и неотвратима, как бы не повели себя люди, от которых зависит ее жизнь. Она кается сама себе. Сама себе признается в своей любви, на которую у нее не хватает воли.
«Разве Я хочу смерти беэзаконника?» — говорит Господь Бог. Не того ли, чтоб он обратился от путей своих и был жив? «Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь — и живите!» Получается, что Катерина должна признать преступлением свою любовь и покаяться в ней, а затем вернуться обратно, в тот ад, из которого она должна была выйти по велению любви.
Катерина — жертва не кого-либо из окружающих (что бы ни думали по этому поводу герои пьесы), а хода жизни.
Мир фанатизма суров. Из Бога сделали карателя. Его бесценный дар — жизнь — воспринимается как обязанность. Красота и любовь принимают уродливые формы. «Красота! А ты молись Богу, чтоб отнял красоту-то! Красота-то ведь погибель наша!» — даже разум не служит истинной воле человека. А разразившаяся природная гроза пугает всех (кроме Кулигина) страхом возмездия за грехи.
Гроза — символ Божьего гнева и Божьей кары (такая символика есть и в Библии, и в святоотеческой традиции). Именно под впечатлением грозы (а сочетании с изображением «геенны» на фресках «сводчатой галереи» и с пророчествами «полусумасшедшей барыни») Катерина признается Тихону в совершенной измене.
Вспомним, что в споре Дикого и Кулигина по поводу установления громоотвода Кулигин называет грозу «электричеством», то есть сводит это понятие к простому явлению природы, снимает с нее символический покров. С другой стороны, тот же Кулигин истолковывает грозу в глубокой религиозно-философской перспективе: «Гроза убьет! Не гроза это, а благодать! Да, благодать! У вас все гроза!… Изо всего-то вы себе пугал наделали».
Этих «пугал» действительно понаделали сами люди, мирно прикрыв их якобы религиозной моралью.
Но религия религии рознь. Вопрос об истинной и ложной религиозности очень сложен, и до сих пор еще не решен. И в наши дни многие религии, прикрываясь ложной лояльностью, все еще продолжают запрещать то, что запретить невозможно.
Все это позволяет истолковать пьесу «Гроза» как религиозно-философскую притчу. Если «гроза» — суд Божий, то для фарисея или воинствующего язычника Бог будет грозой, а для верящих в любовь — это «не гроза».
В “Грозе” проблема покаяния является наиболее острой. Главная героиня трагедии-Катерина - испытывает страшные муки совести. Она разрывается между законным мужем и Борисом, праведной жизнью и падением. Она не может запретить себе любить Бориса, но она сама себя казнит в душе, считая, что этим она отвергает Бога, так как муж для жены - это как Бог для церкви. Поэтому, изменяя мужу, она предает Бога, а значит, теряет всякую возможность спасения. Этот грех она считает непростительным и поэтому отрицает для себя возможность покаяния.
Катерина очень набожная женщина, с детства она привыкла молиться Богу и даже видела ангелов, вот почему ее мучения столь сильны. Эти страдания доводят ее до того, что она, опасаясь кары Божьей, олицетворяющейся в виде грозы, бросается в ноги мужу и признается ему во всем, отдавая свою жизнь в его руки. На это признание люди реагируют по-разному, выявляя свое отношение к возможности покаяния. Кабанова предлагает зарыть ее в землю живьем, то есть считает, что нет возможности ее простить. Тихон же, наоборот, прощает Катерину, то есть верит в то, что она получит прощение от Бога.
Катерина верит в покаяние, так как опасается, что умрет внезапно,-опасается не потому, что жизнь ее прервется, а потому, что боится предстать перед Богом непокаявшейся, со всеми своими грехами. Отношение людей к возможности покаяния проявляется во время грозы.
Гроза олицетворяет собой гнев Божий, и поэтому люди при виде грозы испытывают страх. Некоторые стараются что-то придумать. Например, Ку-лигин хочет построить громоотводы и спасти от грозы людей, потому что он считает, что люди могут спастись от кары Божьей, если покаются, тогда гнев Божий исчезнет через покаяние, как молнии уходят в землю через громоотвод.
Дикой же считает, что от гнева Божьего нельзя укрыться, то есть он не верит в возможность покаяния (хотя надо заметить, что он может каяться, так как кидается в ноги мужику и просит прощения за то, что обругал его). Муки совести доводят Катерину до того, что она начинает думать о самоубийстве. Самоубийство в христианстве является одним из самых тяжких грехов. Человек словно отвергал Бога, поэтому у самоубийц не было надежды на спасение. Тут возникает вопрос: как такая набожная женщина, как Катерина, смогла совершить самоубийство, зная, что этим она губит свою душу? Может, она вовсе и не верила в Бога по-настоящему?
Но этому можно противопоставить то, что она считала свою душу уже загубленной и просто не захотела жить дальше в таких мучениях, без надежды на спасение Перед ней возникает гамлетовский вопрос - быть или не быть? Сносить мучения на земле и знать то зло, которое здесь есть, или же совершить самоубийство и прекратить свои мучения на земле. Но никто не знает точно, что есть после смерти и не будет ли хуже. Катерина доведена до отчаяния отношением к ней людей и муками совести, поэтому она отвергает возможность спасения. Но в развязке получается так, что у нее есть надежда на спасение, так как она не тонет в воде, а разбивается о якорь.
Якорь похож на часть креста, где основание обозначает Святой Грааль - чашу с кровью Господа. Святой Грааль символизирует спасение. А у Катерины из головы течет кровь. Таким образом, есть надежда, что она была прощена и спаслась.