Сорочка, Van Laaсk; часы Pilot’s Watch Chronograph, IWC
ФОТО Anton Zemlyanoy СТИЛЬ Marta VandyshЛетом на премьере спектакля «Контрабас» в МХТ имени Чехова царил полный аншлаг. Ничего удивительного: и литературное произведение, и репутация театра, и имя актера - - на афише сулили театралам духовный Эльбрус с непременным катарсисом на вершине. Музыкант-неудачник, безнадежно влюбленный в женщину и бесконечно разочарованный в жизни, описанный Патриком Зюскиндом , у Хабенского получился почти комичным. Если бы не периодически подступающие к горлу слезы, спектакль можно было бы назвать комедией. Но нет, это самый что ни на есть трагифарс - слово, которое сам Хабенский любит и произносит так часто, что сложно понять, только ли о театре идет речь. А вот слова «я» от него почти не услышишь. На любой вопрос он старается ответить обезличенно: дело то ли в природной скромности, то ли в нежелании пускать посторонних даже в «прихожую» его внутреннего «дома».
ELLE Если честно, я у вас хотела спросить...
К.Х. Я не в курсе, уже сто лет не снимался.
ELLE А в новостях пишут, что вы окончательно сделали выбор в пользу кино и телевидения.
К.Х. Врут.
ELLE Ну как же: сериал «Метод», русская версия «Декстера»... Говорят, вы на него уже подписаны.
К.Х. В «Методе» я пока не снимаюсь. Готовлюсь к съемкам, это разные вещи. Участие я подтвердил, но надо войти в проект, продолжить его, потом закончить, озвучить - и только тогда смогу с полной уверенностью сказать: «Да, я часть этого материала». Поэтому я и спрашиваю: о чем говорить-то с вами будем?
ELLE О погоде? Вы так спокойно воспринимали нелегкие условия нашей съемки...
К.Х. (удивленно оглядывая открытую террасу уютного кафе). Вы про это?!
ELLE Шерстяной костюм-тройка в +32 °С - это, знаете ли, не для слабонервных.
К.Х. Погодные условия - не повод жаловаться. Я просто не фотомодель. Никогда не скрывал и не скрываю, что эта часть работы для меня наиболее тяжелая. К тому же, когда компания хорошая, все равно, какая стоит погода.
ELLE Вам важен комфорт? На какие условия съемки вы при вашем опыте и профессиональном статусе уже никогда не согласитесь?
К.Х. Все это неважно. Разумеется, ты всегда планируешь поработать в бархатный сезон на берегу моря, без беготни и нервов... А получается наоборот. Где мы снимаем и когда, решают продюсеры. А я - обыкновенная наемная рабочая сила. Не надо путать.
ELLE В этом смысле тогда скажите: насколько актер - творческая профессия? Где проходит грань между волей режиссера, буквой сценария и вашей собственной фантазией?
К.Х. Это обоюдная игра. Нельзя сказать, что я ставлю режиссера на последний план и делаю что угодно. Но иногда ты сильнее пропускаешь материал через себя, свое тело - и уже режиссер идет за тобой.
ELLE От чего это зависит?
К.Х. От открытости той и другой стороны. И от четкого плана съемок или репетиций. Какая бы у тебя ни была бурлящая фантазия, какое бы вдохновение ни посетило, нужно снимать именно то, что запланировано. Так же, как и в театре надо играть тот спектакль, который поставлен в репертуар, а не тот, в котором ты хочешь появиться именно сегодня.
ELLE Ваши желания обычно совпадают с планами?
К.Х. Я готов к тому, что иногда это невозможно.
ELLE Вы беретесь за роли, которые вам совершенно не близки?
К.Х. Близок герой или нет - неправильный вопрос. Интересен ли, вот что важно. Если я взялся за роль, значит, она мне интересна. При этом персонаж может быть не близок абсолютно, но настолько необычен, что ты пытаешься докопаться до него, подтянуть к себе или, наоборот, опуститься с ним на дно.
ELLE Кстати, правда, что...
К.Х. Нет.
Кардиган, сорочка, все - Lanvin; часы Portuguese Perpetual Calendar, IWC
ФОТО Anton Zemlyanoy СТИЛЬ Marta VandyshELLE Все врут, это понятно. К слову, говорят, вы что-то периодически выдумываете в своих интервью - про коллекцию театральной обуви, например.
К.Х. Это было очень давно. Сейчас не что-то, а все...
ELLE Все - правда?
К.Х. Все выдумываю. (Улыбается.)
ELLE Тогда скажите честно: со стороны кажется, что вы специально беретесь за что-то сложное, масштабное и неподъемное - взять хотя бы недавнюю премьеру «Контрабаса». Не ищете легких путей?
К.Х. По-другому просто неинтересно. По крайней мере в моем случае: когда легко, получается какая-то залипуха. Вот залипуха - и все. И самому стыдно становится, что где-то недодумал, что-то пропустил...
ELLE Чувство стыда с возрастом не проходит?
К.Х. Нет, стыдиться - это нормальное состояние.
ELLE Как вы понимаете, что уже готовы к роли?
К.Х. В нашей профессии такого не бывает - ни в кино, ни тем более в спектаклях, где каждый раз по-новому, по-живому.
ELLE Вы много снимались на Западе. Чувствуется разница между здесь и там?
К.Х. Разница только в подготовке. Причем у нас есть группы, которые снимают на уровне европейского и голливудского кино. Их немного, но они есть. Да и на Западе высокий уровень подготовки команды - далеко не норма. Все зависит от категории фильма.
ELLE А есть что-то, в чем наш кинематограф сильнее западного?
К.Х. (задумывается). Хотелось бы, чтобы в простоте была наша сила. Очень хотелось бы.
ELLE Вы представляете своего зрителя, когда работаете над фильмом или спектаклем?
К.Х. В кино - нет. Я понимаю, в рамках какого жанра должен находиться, но зрителя не идентифицирую и тем более не могу его как-то корректировать. В театре я примерно представляю, какие люди приходят на мои спектакли, иногда у меня получается вести их за собой, иногда сил не хватает. Но давайте я не буду формулировать, какой он - зритель Хабенского. Я считаю, что театр не про формулировки, он должен быть эмоциональным, трагифарсовым, все остальное - всего лишь детали. Но главное, в нем должна быть эмоция.
ELLE А вы сами чаще принимаете решения сердцем или головой?
К.Х. Стараюсь все-таки этим инструментом. (Показывает на сердце.)
ELLE Бывает, что чувства подводят?
К.Х. Бывает, конечно, это естественно. Как бы ни казалось со стороны, я эмоциональный человек. Просто проявления эмоций, может, немного другие. И я так же могу ошибаться в своих чувствах, как другие люди.
ELLE Вы - посол часовой мануфактуры IWC. А какие у вас лично отношения со временем?
К.Х. Жаловаться на нехватку времени глупо. Я планирую намного больше, чем успеваю, - вот и все. Из того, что я себе нарисовал в календаре, получается примерно половина. Поэтому времени в итоге нет.
Брюки, жилет, сорочка, лоферы, все - Giorgio Armani; часы Pilot’s Watch Chronograph, IWC
ФОТО Anton Zemlyanoy СТИЛЬ Marta Vandysh
Жилет, Giorgio Armani; брюки, Ralph Lauren; сорочка, Van Laaсk; часы Portuguese Hand-Wound Eight Days, IWC
ФОТО Anton Zemlyanoy СТИЛЬ Marta VandyshELLE А что именно не успеваете? Может, давно мечтали что-то сделать, куда-то съездить, да все не складывается.
К.Х. Именно так! Давно мечтал что-то сделать, куда-то съездить, да все никак. Вот я и ответил, спасибо, что помогли!
ELLE Сама формулирую вопрос, сама на него отвечаю...
К.Х. Бывает и такое! Каждый человек планирует что-то, но потом - либо профукал момент, либо увлекся чем-то другим... Но тогда и жаловаться не надо. Если увлечен, будь добр, посвящай время своей страсти.
ELLE А вы вообще не любитель пожаловаться.
К.Х. Иногда я наблюдаю, как в некоторых телевизионных передачах артисты обсуждают проблемы на глазах у всей страны... Но не думаю, что это выход.
ELLE Как бы вы охарактеризовали время, в котором живете?
К.Х. Если отталкиваться от текущего момента: жарко, хочется пить, четыре часа работы фотомоделью...
ELLE В общем, добрых слов не осталось.
К.Х. Я чувствую себя немного идиотом, когда начинаю размышлять о нашем времени. Нормальное время. Не хуже и не лучше. Чуть больше гаджетов, чем 500 лет назад. Чуть меньше талантливых музыкантов, чем 200 лет назад. Но они все равно есть, просто играют на других инструментах. Чуть быстрее средства передвижения. Может, чуть больше... Да нет, столько же войн, но сейчас они освещаются активнее. Ничего не меняется. Уверен.
ELLE Сейчас много говорят о том, что поколения мельчают. Вы регулярно общаетесь с самыми разными детьми. (Благотворительный фонд Константина Хабенского помогает детям с заболеваниями мозга. - Прим. ELLE.) Какие они в ваших глазах?
К.Х. Прекрасные. Можно найти с ними общий язык, почерпнуть у них идеи, с ними хочется делиться своим взглядом на ту или иную их фантазию или изобретение. Я и мои коллеги хотим подсказать им путь к индивидуальному мышлению. Не скажу, что я гуру в этом вопросе. Я так же, как и дети, пытаюсь учиться. Мы много обсуждали и спорили, стоит ли ввести в программу наших студий творческого развития курс сценической речи. Но я считаю: если человеку есть что сказать, уроки сценической речи ему не нужны. А когда мыслей в голове нет, как бы четко ты ни произносил шипящие согласные, пустая каша выйдет у тебя изо рта.
ELLE Как вы думаете, многие дети выберут актерскую профессию после общения с вами?
К.Х. Надеюсь, немногие.
ELLE Почему надеетесь?!
К.Х. В наших студиях, помимо многих других замечательных моментов, дети избавляются от розовых очков. Они понимают, что актерская профессия - не самый легкий хлеб. А те, кого это в итоге не отвращает, понимают, чего им ждать в будущем.
ELLE Вы в вечных разъездах. Чувство дома еще не утрачено? И где он, ваш дом?
К.Х. Дом там, где тебя ждут. Это место энергетическое, это не стены. Когда ты заходишь, ставишь вещи в прихожей и понимаешь: «Все, приехал». И наоборот, можешь год прожить где-то в длительной рабочей экспедиции - и так и не свыкнуться с новым местом. Казалось бы, год! Но нет. Тело, голова, сердце, душа понимают, что дом не здесь. Это что-то на инстинктивном уровне, как у собак и кошек, которые, еще не видя тебя, за километр чувствуют твое приближение. Мы ничем не хуже животных, мы тоже чувствуем.
ELLE Людей тоже чувствуете?
К.Х. Конечно, сразу понимаю, мой человек или нет.
ELLE А какой вы со своими?
К.Х. Не знаю. Мне кажется, скучный и неинтересный. Если в двух словах. А остальное у них спросите, хотя, я думаю, они ответят то же самое.
Если однажды Константин Хабенский назначит вам встречу, знаете, что будет самой большой ошибкой? Опоздать на нее хоть на пару минут. Да, он все понимает про пробки. Но сам не опаздывает. И, наверное, самый страшный сон партнеров Хабенского в театре и кино - тот, в котором они, играя с ним сцену, вдруг забывают свои реплики. Константин Хабенский - профессионал, и только желание избежать пафоса, категорически ему чуждого, мешает написать это слово с большой буквы. Поэтому он требователен - к себе и другим. Поэтому готов по просьбе фотографа мгновенно выдать любую эмоцию. И поэтому сдержанно, тщательно выбирая слова, отвечает на вопросы, а некоторые просто обходит. Зато если уж говорит, то о том, что для него на самом деле важно.
Ко Дню космонавтики на экраны выходит фильм «Время первых» о полете корабля «Восход-2», где у вас одна из главных ролей. На первый взгляд, не самая драматическая история: ничего сверхъестественного, по нынешним меркам, не произошло. Чем вас привлек сценарий?
Да, но выходил не ваш герой, не Павел Беляев, а Алексей Леонов.
Вам этим была интересна роль?
Мне было интересно поискать, пофантазировать, пособирать образ Беляева, командира корабля, который корректировал, регулировал и обеспечивал безопасность этого выхода в космос, - наверное, так. Понять характеры, их совместимость или несовместимость, историю, которая складывалась между двумя этими космонавтами. Как они шли к тому, чтобы совершить это - невозможное. Как менялись их отношения, какими сторонами они открывались друг другу и во время полета, и до, и после.
Нельзя жить прошлым, но нужно все лучшее, что с тобой было и что приемлемо в сегодняшних условиях, возрождать и сохранять
В первую очередь это все-таки история характеров и их развития. История полета не космического корабля, а человеческого духа. Мой герой - это человек, который говорит: «как Родина прикажет». Человек военный, человек приказа, человек долга. И очень интересно понять, что за всем этим стоит. За выучкой, за рублеными фразами, за формой и выправкой, которую сразу видно, даже если человек в штатском. Какие там радости, обиды, какие переживания - вот до этого и хотелось докопаться.
Во многом эта преданность долгу - еще и черта эпохи.
Верно, и это тоже. И может быть, мной двигала отчасти ностальгия по тем людям - бессребреникам, которые работали в первую очередь на благо страны, ради нее. Да и сейчас такие есть, слава богу. Но мне кажется, большая часть общества смотрит совсем в другую сторону.
Что вы имеете в виду? Если говорить про ностальгию, то она как раз сейчас приобретает пугающие масштабы.
Мы говорим о разных вещах. Я - о ностальгии по отношениям, в которых главное - долг и доверие. По ответственности за то, что ты делаешь. Это же нормальная вещь. Приходишь вовремя на работу, приходишь подготовленный - если о моей работе. Стараешься ответственно относиться к тому, что ты делаешь. И иногда призываешь к этому и других. Нельзя жить прошлым. Но нужно все лучшее, что с тобой было и что, как тебе кажется, приемлемо в сегодняшних условиях, возрождать и сохранять.
Из ваших слов следует, что уровень доверия и ответственности, который мы наблюдаем сегодня, вас не устраивает. Раньше все в этом смысле было лучше?
Я не могу говорить за все общество. Но наверное, да, вы правы. Наверное, так, потому что я максималист и периодически говорю себе: «Тише-тише, не надо так уж»… В первую очередь все зависит от воспитания. Наверное, эта ответственность - гипертрофированная даже - у меня от отца.
Вас строго воспитывали?
Не скажу, что прямо так уж строго, нет. Просто у меня был человек, по которому я мог измерять свои поступки. И который в какой-то момент жизни позволял мне совершать ошибки и самостоятельно их исправлять. Это достигается не лекциями и нравоучениями, только личным примером. Я думаю, так.
Ваша благотворительная деятельность - тоже следствие максимализма и чувства ответственности?
Наш фонд старается в том числе ненавязчиво напомнить и показать личным примером, как это просто, как это хорошо в первую очередь для нас самих - с точки зрения внутренних ценностей и человеческого достоинства - помочь другому человеку. Наша профессия - при всем моем к ней уважении, - она такая... Если у нас что-то вдруг не получится, то никто от этого физически не пострадает, по большому-то счету. Зато если получится, то это придаст кому-то уверенности, кто-то задумается, для кого-то, возможно, станет открытием, ну или просто настроение поднимется.
Хотелось бы поменять отношение общества к онкологическому диагнозу как к приговору. Это ведь не так, жизнь на этом не заканчивается
А фонд - это все-таки история реальной помощи. Причем не одноразовой - когда помогли с операцией ребенку, например. Это и последующее его ведение, физиотерапия, введение и адаптация в обществе, реабилитация психологическая и социальная. И работа с родителями, которые испытали шок, которым тоже нужно жить полноценной жизнью, не трястись каждую минуту из-за того, что все может повториться. Хотелось бы поменять отношение общества к онкологическому диагнозу как к приговору. Это ведь не так, жизнь на этом не заканчивается. Наша программа так и называется: «Знать и не бояться».
А вы могли бы целиком посвятить себя фонду и благотворительности, отказавшись от актерской работы?
Не знаю. Сейчас фонд в хорошей форме, у нас работают 14 сотрудников, большая команда. А я - я думаю, еще не наработал в профессии все, чтобы спокойно отказаться от нее.
Чего вы еще от нее ждете?
Того же, чего и всегда. Не повторяться. Работать с режиссерами, которые заставляют тебя удивляться.
И когда в последний раз было такое удивление?
Давно, к сожалению.
Вы сейчас больше заняты в кино?
Да, в кино и на телевидении. Это не значит, что мне не интересен театр, я просто не хочу скакать со съемочной площадки на театральные подмостки. Я стараюсь действовать последовательно, чтобы закончить с одним, а потом взяться серьезно и ответственно за другое. Спектакль и фильм - это абсолютно разная материя. Совпадают они только в одном: актерам желательно знать текст, ну или хотя бы понимать, о чем он. И говорить друг за другом. Все остальное - разное.
Театр - это сиюминутное дело, общение, энергия. Это то, как ты держишь ритм, это опережение зрителя на два-три шага
Театр - это сиюминутное дело, общение, энергия. Это то, как ты держишь ритм, это опережение зрителя на два-три шага. Способность брать верх над своими эмоциями - потому что нелепо выглядят актеры, которые начинают плакать навзрыд и так и плачут, пока последние зрители не уходят где-то посредине спектакля. Это я условно, конечно, говорю. И еще много-много всего. Театр - это очень живая вещь.
Можете рассказать подробнее о телевизионных проектах?
Сейчас я снимаюсь в большой истории к столетию Октябрьской революции. Это восьмисерийный фильм.
На «Кинотавре» состоялась премьера фильма «Коллектор» — бенефиса , который сыграл банковского коллектора, столкнувшегося с последствиями своих дел. За почти полтора часа экранного времени на экране не появляется никого, кроме артиста и многочисленных телефонов его героев. После показа «Газета.Ru» побеседовала с артистом.
— В чем, кроме того, что это монофильм, для вас был актерский интерес и вызов в этой работе?
— Ну да, на поверхности лежит то, что это забег для одного человека. Но кроме того, это интересная история — не просто сюжет о передвижении финансовых средств, трафиках, графиках и так далее. А история о человеке в момент его остановки и переосмысления каких-то ценностей.
Понимаете, мы далеко не всегда находим в себе смелость задать себе вопросы: «Что ты делаешь? С кем ты рядом? Нужны ли тебе эти люди?» Для героя фильма наступил как раз такой болевой момент, момент принятия решений.
— Мы после показа с несколькими коллегами обсуждали один простой вопрос. Как по-вашему, герой, учитывая род его деятельности, это хороший человек?
— Он талантливый, обаятельный. Другое дело, что многим он причиняет, мягко говоря, неудобства, но тем не менее — это его работа. Хирург тоже режет человека по живому, но он же делает это не для того, чтобы причинить боль, а наоборот, чтобы убрать что-то лишнее из организма. Мой герой с фантазией относится к своей работе, но на деле он просто говорит людям: «Вы взяли деньги, пожалуйста, верните». Фактически он призывает просто к ответственности за свои поступки. Это хороший человек? Давайте поймем, каковы люди, которые призывают нас отвечать за свои слова и тем более за свои дела. Мне кажется, плохими их не назовешь.
— Герой в процессе работы несколько раз представляется разными людьми. У этого есть какая-то основа? Коллекторы действительно так себя ведут?
— Это его технология, его фантазии, в которые он заигрался. Наш режиссер , насколько я знаю, изучал методы работы коллекторов. Но могу сказать точно, что подобные технологии существуют и успешно используются, например, вашими коллегами (улыбается). И почему их тогда не может существовать в банковских структурах?
— А вы сами с коллекторами в жизни сталкивались?
— Я отвечаю за свои поступки, и поэтому сталкиваться с ними мне не приходилось.
— В одном из ваших интервью я читал, что задача актера в том, чтобы дать что-то герою и вместе с тем взять что-то от него. Можете сказать, что вы дали и взяли от Артура?
— Ну, что я взял, пока не могу сказать — времени прошло мало, неизвестно еще, что останется. А вообще, как я уже говорил, мне очень близка была эта ситуация остановки и вопроса самому себе. Того самого вопроса, которого мы стараемся избежать, чтобы не создавать себе проблемы по жизни. Есть какой-то уклад, установка, мы идем по течению — так проще.
А есть люди, которые начинают задаваться вопросами и выходят из привычного течения жизни. Это для меня было главным.
— Я вчера понял, что подряд в программе показали сразу три фильма с главными актерами нулевых — с , с вами и…
— С Сережей Безруковым.
— Да. И я помню, как в нулевых от вас было никуда не деться. Вы были на телевидении, в кино… А сейчас вы уже не первый раз за последние годы приезжаете на «Кинотавр» с авторскими картинами. Это осознанный выбор?
— Я стараюсь, по возможности, больше сниматься в хорошем кино. Просто так получилось, что «Географ глобус пропил», а теперь и «Хороший мальчик» и «Коллектор» попали в программу «Кинотавра». Но параллельно я снимаюсь в космической эпопее «Время первых», там совсем другие масштабы, но эта картина ничем не отличается от авторского кино с точки зрения подхода к делу — это тоже история людей. На съемки «Географа» в Пермь я приехал через два дня после того, как закончились съемки большущего американского проекта с огромным бюджетом.
И я видел, в чем разница с точки зрения бюджета, но в том, что касается отношения к делу, все было одинаково.
— Как у вас, кстати, обстоят дела с зарубежными работами? Сейчас российские артисты все чаще пытаются построить там параллельную карьеру.
— Я хорошо понимаю свои возможности, и мне больше нравится работать на родном языке — сейчас, слава богу, хватает предложений на родном языке. Есть несколько проектов, очень интересные режиссеры и истории, сейчас как раз стараюсь сделать так, чтобы работать над ними не одновременно, а последовательно.
Совсем скоро на экраны выйдет его военная драма , где главную роль сыграл сам режиссер. В преддверии этого события Хабенский дал интервью Юрию Дудю, где поговорил с ним о своем новом проекте, работе в Голливуде и личной трагедии.
Актер признался, что на съемочной площадке у него не было времени сидеть на месте из-за того, что артист совмещал работу режиссера с работой актера.
«Я постоянно бегал на дистанцию в 300 метров, чтобы отсмотреть отснятое и вернуться. Я поневоле задумался, что было легче снимать свой первый фильм . Потому что меньше роль и больше подготовки» .
Также Хабенский вспомнил о совместной работе с . С ней он снимался в картине . По сюжету фильма Джоли делала актеру искусственное дыхание.
«Даже американские пограничники меня спрашивали, каково это – целоваться с Джоли. Это был не поцелуй, а искусственное дыхание. И когда у тебя полный рот кинокрови, и тебе все это нужно выплюнуть на Анджелину и ее партнеров... Ну, вот такой поцелуй, если его можно назвать поцелуем. (…) Я настоял на том, чтобы искусственное дыхание мне делал не мальчик. Я боюсь щекотки» , – рассказал Константин.
Речь зашла и о большой трагедии, которая случилась в жизни Хабенского почти 10 лет назад. С первой женой актер состоял в браке с 2000 года. 25 сентября 2007 года у них родился сын Иван. После родов у Анастасии обнаружили опухоль мозга. А 1 декабря 2008-го она скончалась. Сейчас Иван живет с бабушкой в Барселоне. По словам Константина, его сын знает, что случилось с мамой, и боится тоже с этим столкнуться.
«Он знает, что случилось, и бабушка наша говорит ему постоянно. Она взяла на себя функцию мамы. Ему сложно, потому что для него она и бабушка, и мама. Он знает, что случилось, и понимает, и боится с этим столкнуться. Там много сложных разговоров» , - поделился Хабенский.
Актер признался, что из-за огромной занятости ему не удается видеться с сыном.
«Я не могу его увидеть чисто физически, общаюсь с Ваней по телефону. Уезжаю из дома в семь утра и возвращаюсь в два ночи. Такая жатва» .
Юрий Дудь попросил Константина дать совет тем людям, кто столкнулся с тяжелой болезнью. Актер в ответ рассказал о своей ошибке.
«Ребята-знахари имеют колоссальный талант заговаривать и стригут такие деньжища. В свое время через этого человека прошел . Я полетел в другую страну, чтобы с ним встретиться. Приехал в Бишкек, посидел там 20 минут и поехал обратно. Помню, тогда у меня были съемки в . Это обращение, мне кажется, очень сильно увело не туда всю историю. Мы пользовались его прибамбасами и примочками, перевезли в Москву. Это была большая ошибка, стоившая второй операции» .
Хабенский признался, что даже сейчас, через 10 лет, не полностью отпустил эту ситуацию.
«Я не ожидал, что у меня так много действительно настоящих и надежных друзей, это поддерживало меня внутренне. Эта страшная ситуация вдруг очень правильно проявила людей. Мне во многом помогли… Я и сейчас не могу сказать, что отпустил эту ситуацию» .
Изогнувшись бумерангом, кастинг-судьба Константина Хабенского форварднула его через все возможные амплуа - тирана и недотепы, воина и террориста, лузера и харизматика - от роли старшего лейтенанта в «Убойной силе» к роли следователя Родиона, которая будет стоить многих. Умножьте маньяка из сериала «Декстер» на русскую рефлексию и шукшинские пейзажи- и получите наш «Метод», не бессмысленный, но беспощадный. Истинная любовь не знает границ - мы отправились проведать главного актера страны в Нижний Новгород, где в самом сердце вотчины балабановских «Жмурок» проходят съемки продюсерского проекта Александра Цекало.
От уличного музыканта до роли следователя-маньяка в сериале «Метод» - хабенский всегда идет своим путем, делая и говоря только то, что считает нужным и важным. Нам он рассказал о ролях, которые повлияли на его жизнь, и о том, как он меняет жизнь других: о своем благотворительном фонде, детских студиях творческого развития и мюзикле «Поколение Маугли», поставленном в содружестве с компанией МТС.
Сначала, до поступления в театральный институт, вы учились в Ленинградском техникуме авиационного приборостроения. Хотели, чтобы лайнеры поднимались в небо с вашим именем на борту?
Это было абсолютно нормальное для всякого свободомыслящего человека желание поскорее уйти из школы и из-под опеки родителей в вольную жизнь. Но к третьему курсу техникума я окончательно понял, что только в теории я бог, а на практике вообще ничего не понимаю в технике и с этим надо завязывать. Я осваивал множество профессий, в вечных поисках источника заработка был и дворником, и полотером, и уличным музыкантом, и монтировщиком сцены в театре-студии «Суббота», который, кстати, жив и по сей день. Именно в «Субботе» я сначала оказался на сцене в качестве так называемого горошка, то есть массовки, потом у меня появились какие-то слова в спектакле, и довольно скоро я почувствовал интерес к актерскому делу. Как только мне понравилось, я подумал, что, наверное, есть вуз, в котором всему этому учат, и решил пойти в него.
То есть, подавая документы в ЛГИТМиК, вы не стремились сознательно в мастерскую к Вениамину Фильштинскому?
Нет, это была счастливая случайность. Летом 1990 года я собирался поступать одновременно в два московских вуза, кажется в ГИТИС и ВГИК, но у меня банально не хватило денег на билет, и я остался в Питере. Так и оказался у Вениамина Михайловича.
В начале 1990-х разваливался не только Советский Союз, но и вся театральная система. У вас не было ощущения, что вы неправильно выбрали профессию?
Вся эта беда рухнула на плечи того курса, который выпустился перед нами. Они не могли найти себе работу, очень многие ушли из профессии. Но мы были настолько загружены учебой - студенты актерских факультетов находятся в вузе с девяти утра до полуночи без выходных, - что у нас не было времени размышлять о том, как сложится дальнейшая жизнь. В результате из двадцати шести поступивших до диплома дошли тринадцать человек, а по специальности сегодня работают пятеро моих сокурсников. Цифры говорят сами за себя.
Однако и вы, и Михаил Пореченков, и Михаил Трухин, и Ксения Раппопорт, которые учились одновременно с вами, успешны в профессии. Чему вас научил мастер?
В первую очередь преданности делу. А также умению выдать все, на что ты способен, именно в тот момент, когда тебя позовут, например, на пробы в кино.
На последних курсах в ЛГИТМиКе вы служили в театре «Перекресток».
Он находился на чердаке давно снесенного ДК имени Первой пятилетки, на месте которого теперь новая сцена Мариинки. Это был экспериментальный театр-студия, в котором играл весь наш курс. Мы продержались полтора года в 1995–1996 годах - немало в условиях тогдашнего безденежья. Сами делали декорации, сами искали у спонсоров заветные сто долларов на печать афиш, которые потом сами же расклеивали по городу. Спектакль Юрия Бутусова «В ожидании Годо», поставленный там, был большой победой.
В эти же годы вы попробовали себя и в качестве телеведущего?
Я вел музыкальный чарт «Паровоз ТВ» на Региональном телевидении, одну из самых популярных в тот момент программ. Это вроде бы была работа ради денег, но тем не менее я пытался искать для себя какие-то новые формы самовыражения. Затем была еще информационная программа «Кстати», так что я успел поработать даже ведущим новостей, хоть и недолго. Придумывал какие-то смешные подводки к юмористическим, по сути, сюжетам. Одна бабушка, видимо, наша постоянная зрительница, подкараулила меня после эфира и с возмущением накинулась: «Что же вы делаете, мы же вам верим!». Тогда-то я и понял, что не зря изучал актерское мастерство. Работа на телевидении была необходимой практикой для дальнейшей работы в кино, чтобы уверенно взаимодействовать с камерой и уверенно смотреть в объектив.
Вы далеко не сразу перебрались в Москву, несколько лет работая параллельно в двух городах.
Да, был период в 1996–1997 годах, когда я играл одновременно и в «Сатириконе», и в Театре имени Ленсовета. В московском театре, у Константина Аркадьевича Райкина, выходил на сцену в «Сирано де Бержераке» и в «Трехгрошовой опере», а в Петербурге - в спектаклях Юрия Николаевича Бутусова «В ожидании Годо» и «Войцек». Но вскоре на несколько лет полностью вернулся в Питер, перестав играть в Москве, только потому, что соскучился по большой работе, - ее в то время предлагал Бутусов в Театре Ленсовета. Это была роль Калигулы в одноименном спектакле, и у меня даже не возникло сомнений, как поступить.
Вы отыграли в «Калигуле» десять лет, прилетая на этот спектакль уже после переезда в Москву, и два года назад снова вернулись к этой пьесе Камю. Почему?
Не отпускал материал. Но поскольку в моем возрасте играть в этом спектакле, рассчитанном на молодого исполнителя, было уже просто неприлично, я выбрал новую форму - литературно-музыкального вечера, в ходе которого читал отрывки из пьесы в сопровождении симфонического оркестра под управлением Юрия Башмета.
А на какой возраст вы себя чувствуете?
По-разному, меня в этом смысле очень сильно болтает: иногда я забываюсь и веду себя как четырнадцатилетний подросток, а иной раз из меня прет какой-то совсем старый дед.
Юрия Бутусова можно назвать наиболее близким вам театральным режиссером?
С Юрием Николаевичем мы периодически сходимся снова и снова, я всегда готов к сотрудничеству с ним. Назвать его постановки спектаклями теперь уже даже сложно, это скорее театральные мистерии с большой буквы. Наберусь наглости назвать себя его актером. Я не очень понимаю интеллектуальный театр, предпочитая ему эмоциональный. Такой, который не даст уснуть и достучится до зрителя в тридцать втором ряду. Если человек в театре смеется и плачет - цель достигнута. Дальше идет только клоунада, это вообще высший пилотаж.
В кино не получается или не хочется работать с режиссерами на постоянной основе?
Не стоит злоупотреблять вниманием режиссеров, переходя из одного их проекта в другой. Даже если у тебя что-то получилось, лучше сделать паузу, уйти в сторону, посмотреть, что делает режиссер дальше, и подключиться на следующих проектах. Может быть, и в театре так же.
В Московский художественный театр вас в 2002 году пригласил лично Олег Табаков?
Да, нас познакомили, и он довольно скоро предложил мне участие в одном спектакле, который я счел неинтересным для себя. А буквально недели через две поступило предложение сыграть Зилова в «Утиной охоте» по пьесе Вампилова, и от него уже, конечно, невозможно было отказаться.
Вас удовлетворяет нынешняя занятость в МХТ?
Я через все прошел. Можно играть тридцать четыре спектакля в месяц и не уставать совсем, а можно выходить на сцену четыре раза в месяц и даже после этого еле ползать. Мне не хочется приходить в театр как на работу, относиться к нему как к источнику зарабатывания денег. На сцену нужно выйти, выплеснуться и уйти, а по-другому не имеет смысла. Поэтому у меня до сих пор и голос пропадает периодически, и глаза лопаются. Иначе не умею. И в этой ситуации неважно, в каком количестве спектаклей я занят. Что же касается моей загрузки в МХТ, то тут история очень простая: в какой-то момент я попросил Олега Павловича Табакова на время, на один сезон, освободить меня от всех постановок, кроме «Трехгрошовой оперы», чтобы немного передохнуть от театра. Он меня понял, и мы договорились, что я вернусь через год с новой идеей. Так и вышло, мы пришли к нему вдвоем с художником-сценографом Николаем Симоновым и предложили поставить «Контрабас» Патрика Зюскинда, уже имея готовое решение спектакля и декораций. Это было нагло и дерзко, но я не видел, как по-другому делать следующий шаг в профессии. Нужно было ломать себе хребет: раньше это было невозможно, позже будет уже сложно. Наш «Контрабас» - это постановка не столько о музыканте, сколько вообще о человеке творческой профессии, занимающемся не своим делом. И я вижу вокруг достаточно тех, кто живет по инерции, не ищет ничего нового. В итоге «Контрабас», премьера которого состоялась этой весной, получился очень правильным и по жанру, и по, извините, накопившемуся внутреннему опыту, человеческому и актерскому.
Режиссера вы нашли сами?
Это была судьба. Мы с Колей Симоновым искали того, кто разовьет и доведет до логического завершения нашу идею. Молодой режиссер Глеб Черепанов в этот момент делал спектакль на Малой сцене МХТ, мы с ним поговорили и поняли, что подходим друг другу.
Жанровый разброс ваших киноролей чрезвычайно широк - от Колчака в байопике «Адмирал» до учителя из города Пальчики в комедии «Выкрутасы». За этим стоит какая-то логика?
Конечно же, определенная внутренняя логика тут есть: прежде всего мне интересно делать то, чего я до этого не делал. Это может быть новый для меня жанр или персонаж. Но все это размышления на берегу, а дальше, когда мы садимся в лодку, все может получиться как угодно, предусмотреть результат, к сожалению, невозможно. Разумеется, мне хочется разрушить свой стереотипный положительный образ, созданный средствами массовой информации. С другой стороны, учитывая привычку зрителя ассоциировать актера и его героев, я не могу себе позволить играть исключительно отрицательных персонажей.
Сыгранные роли оставляют след в жизни актера?
Сначала я думал, что они никак не проявляются. Проявляются, да еще как! В каких-то случаях, могу сказать это с радостью, приобретенное на сцене и в кино становится частью твоего характера, а в каких-то случаях - и твоей судьбы.
Роль в «Дневном дозоре» вас не смутила?
Нельзя сказать, что я крещусь на каждый купол, но иногда отказываюсь от совсем уж экстремальных предложений. Это может зависеть от настроения, усталости или самочувствия в данный конкретный момент. На самом деле влияют многие факторы, когда тебя зовут на какую-то работу, а ты резко и категорично говоришь нет.
В сериале «Метод», съемки которого идут сейчас, затрагивается тема насилия. Вы исполняете роль следователя-маньяка.
Продукт, который мы снимаем сейчас в Нижнем Новгороде для Первого канала, - весьма жесткая история. Но в отличие от большинства наших криминальных сериалов это не просто триллер или детектив. Месседж тут очень понятный, о котором мы с самого начала договорились с режиссером Юрием Быковым и продюсерами. Мы пытаемся объяснить зрителю: все, что ты, дорогой друг, видишь вокруг, происходит благодаря тебе, из-за того, что ты просто отвел глаза при виде несправедливости.
А для вас важно не прятать взгляд?
Да, я считаю это немаловажным, например отвечая сейчас на ваши вопросы. И у меня нет причин отводить глаза в сторону.
В декабре в прокат выходит фильм «Черное море» режиссера Кевина Макдональда. Это еще один шаг в сторону Голливуда?
Это была еще одна возможность в свое удовольствие поработать и пообщаться с теми, с кем мне было интересно это делать. Это и сам Кевин, фильм которого «Последний король Шотландии» многие помнят, и исполнители главных ролей Джуд Лоу и Скут Макнейри. На проекте собралась интересная международная компания с участием Сережи Пускепалиса, Сергея Векслера, Гриши Добрыгина, и я подумал: почему бы и нет? Это не карьерный рост, не желание зайти в Голливуд, а просто очередное приключение. Именно с таким пониманием я отношусь к подобным историям, будь то «Особо опасен», «Шпион, выйди вон!» или «Война миров Z», из которой всю мою довольно объемную роль вырезали подчистую. Мне нравится фантазировать с коллегами, которые стали очень известными, но сохранили в себе желание развиваться.
Ощущаете ли вы себя москвичом после двенадцати лет жизни в столице?
Мне сложно ответить на этот вопрос. Я мотаюсь по всей стране, а последние полгода, например, большую часть времени провожу в Нижнем Новгороде. Могу лишь сказать, что я живу все в том же привычном для себя режиме.
В каком именно?
В режиме сохранения энергии, который очень свойственен питерцам. Стараюсь не бегать с высунутым языком. И хотя я очень много для себя планирую, даже если выполняю только половину из запланированного - считаю, что это уже хорошо.
В мюзикле «Поколение Маугли» участвуют больше семидесяти человек - дети и взрослые, известные и начинающие. Как удалось собрать всех вместе?
Мы проводим ежегодный фестиваль под названием «Оперение», на который съезжаются десанты из всех городов, где работают наши студии. На одном из этих фестивалей родилась мысль сделать современный вариант спектакля по мотивам «Книги джунглей» Киплинга, о человеческом детеныше в каменных джунглях. К проекту в качестве композитора подключился музыкант Алексей Кортнев, а художник Николай Симонов предложил совершенно блестящие декорации. Нам не хотелось, чтобы получился спектакль с использованием трех кубиков и одного прожектора, результат должен был быть серьезным. В итоге родился яркий мюзикл под названием «Поколение Маугли», в котором одновременно занято семьдесят два студийца в возрасте от девяти до четырнадцати лет и пять взрослых актеров. На мой взгляд, спектакль вышел совершенно не стыдный, у него есть все шансы быть аншлаговым. Пока он существует только в Казани, но в декабре мы планируем премьеру в Уфе. А вообще, по моим планам в каждом из восьми городов, в которых работают наши студии творческого развития, должен быть поставлен мюзикл «Поколение Маугли» с собственным составом актеров.
Какова ваша роль в этом проекте?
У нас есть режиссер, Айнур Сафиуллин, выпускник мастерской Сергея Женовача. Он и будет дальше работать с этим проектом в других городах. Я же выступал здесь в качестве автора идеи, художественного руководителя. Все, кого я смог привлечь в этот проект как технических специалистов, либо согласились работать за совсем символическое вознаграждение, либо вообще отказались от него, а многие взрослые актеры перевели свои гонорары в наш Фонд. Алексей Кортнев, Тимур Родригез, Гоша Куценко прекрасно справились со своими ролями, несмотря на то что занятость у всех них сумасшедшая. Я репетировал с ними по видео, отправлял им записи процесса, и когда они приехали на место, все были готовы - ввод в уже придуманный рисунок был очень быстрым. Конечно же, их имена привлекают зрителей и внимание СМИ к спектаклю. Сейчас команда Тимура Бекмамбетова монтирует телеверсию мюзикла «Поколение Маугли», которая будет показана по каналу СТС - информационному партнеру нашего проекта.
Спектакль призван помогать подопечным вашего Фонда?
Я года два думал о том, как привлечь моих студийцев к благотворительности, но не хотел напрямую сталкивать ребят с их ровесниками, которые оказались в очень сложной ситуации, буквально на грани жизни и смерти, - это не всякий взрослый может эмоционально выдержать. И я очень рад, что мы так просто все это соединили: средства от каждого представления направляются напрямую на помощь сверстникам юных актеров, которые в данный момент борются с онкологией. Таким образом, не умозрительно и прямо на школьной скамье наши ребята понимают, что нужно быть милосердными и действовать. Они видят, что помогать можно не только карманными деньгами, которых у многих из них зачастую просто и нет, а своей энергией, своей душой. Осознают, что если они будут работать с холодным носом, никак эмоционально не затрачиваясь, то перестанут быть интересными публике и, следовательно, не смогут помочь спасению чьей-то конкретной жизни. Вообще, нужно понимать, что «Поколение Маугли» не просто мюзикл, а огромный благотворительный проект, который мы реализуем совместно с компанией МТС. Она поддерживает нас практически с первого дня, как зародилась идея создания спектакля, ведь мы со своими скромными финансовыми средствами просто не справились бы с таким дорогостоящим начинанием. Несмотря на то что первоначальной задачей было создание представления для детей, мы смогли пойти намного дальше. Во-первых, мы ставим детский музыкальный спектакль, в котором на одной сцене задействованы известные актеры, музыканты и дети из регионов. Во-вторых, мы запустили большую историю в Интернете: это официальный сайт проекта, dobroedelo.mts.ru, и группа «Поколение Маугли» в социальных сетях, где любой ребенок или подросток может принять участие в творческих конкурсах и тем самым помочь подопечным Фонда. Дело в том, что за творческие работы, а также за всю активность в соцсетях начисляются баллы, которые затем конвертируются в живые деньги и направляются на благотворительность. Интернет стал своеобразной виртуальной лабораторией, где ребята могут попробовать себя в различных конкурсах, направленных на развитие воображения, раскрытие творческого потенциала.
Вам приходилось сталкиваться с отказами от бизнесменов, обращаясь к ним по делам Фонда?
Только по причине того, что у них уже есть собственные подобные благотворительные проекты. А так все идут навстречу.
С чиновниками договориться не так просто?
Да, вот это сложнее. Совсем недавно я специально приезжал в Петербург в свой выходной день, чтобы пообщаться с местными городскими властями: предложил создать здесь общегородскую студию, провести в следующем году наш фестиваль «Оперение», подготовить собственную версию «Поколения Маугли» и попросил помочь с помещением. Пока не услышал ответа.
Фото: Слава Филиппов
Коллажи: Игорь Скалецкий
Текст: Виталий Котов