Справка: Родился в 1936 году. Доктор исторических наук, профессор кафедры истории России с древнейших времён до ХХ в. исторического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета, член Союза писателей России. Автор книг: «Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории» (Л., 1974), «Киевская Русь: Очерки социально-политической истории» (Л., 1980), «Города-государства Древней Руси» (Л., 1988, в соавторстве с А.Ю.Дворниченко), «Киевская Русь: очерки отечественной историографии» (Л., 1990), «Мятежный Новгород: Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX - начала XIII столетия» (СПб., 1992), «Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы» (М.; СПб., 1995), «Рабство и данничество у восточных славян (VI-X вв.)» (СПб., 1996), «Октябрь семнадцатого (глядя из настоящего)» (СПб., 1997), «Былинная история. Работы разных лет» (СПб., 1997, в соавторстве с Ю. И. Юдиным), «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» (СПб., 1999), «Начала русской истории. Избранное» (СПб., 2001), «Драма русской истории. На путях к опричнине» (СПб., 2007), «Молитва за Россию» (СПб., 2008).
- Игорь Яковлевич, как бы Вы оценили состояние современной русской исторической науки? Чего в ней больше: обретений или потерь? На работы каких современных историков Вы бы обратили особое внимание?
Современная историческая наука ныне находится в состоянии некоторой растерянности и замешательства. Произошло крушение советской исторической науки, которая опиралась на марксистские фундаментальные основы теории исторического процесса. Сейчас идёт поиск новых фундаментальных основ познания истории. Утверждать, что этот поиск завершился, мы не можем. Поэтому, я бы сказал так, что современная историческая наука переживает время поиска, и в лучшем случае, она вошла в начальный период своего становления. Многое в ней напоминает то, что было на протяжении 20-х - начала 30-х годов прошлого века, когда происходило формирование советской исторической науки. Отличительной особенностью указанного времени и дня нынешнего является интенсивная публикация источников, не попавших дотоле в поле зрения специалистов. В этом расширении круга источников, вводимых в научный оборот, нельзя не видеть положительной работы, проделанной современными историками. Есть, конечно, и негативные моменты. К ним относятся попытки огульного отрицания достижений советской исторической науки, стремление подвергнуть ревизии труды советских историков, больше того - окарикатурить и оболгать историю русского народа, особенно советскую эпоху. Вы, наверное, помните, что поход против русской истории начался с благих якобы намерений ликвидации в ней так называемых белых пятен, а закончился постыдным ее очернительством. В результате русский народ был представлен ленивым, безынициативным, пребывавшем в оцепенении и парадигме тысячелетнего рабства. Плохую службу сослужил, на мой взгляд, и торопливый, прямо-таки пугливый отказ от марксистской теории истории. Здесь наши историки явно переусердствовали. Во всяком случае, распространяемые в их сообществе слухи о научной несостоятельности марксизма оказались во многом преувеличенными и преждевременными. Об этом свидетельствует переживаемый сейчас мировым хозяйством финансово-экономический кризис, в условиях которого заметно возрос спрос на марксистскую литературу, а книга К.Маркса «Капитал» стала, как говорят, довольно читаемой на Западе, в частности в Германии. Мне кажется, что разработка современных теоретических основ исторической науки должна сочетать новейшую цивилизационную теорию с марксистским учением о формациях, что позволит, надеюсь, исследователям установить, с одной стороны, специфику, своеобразие исторической жизни народов планеты, принадлежащих к разным цивилизациям, а также выявить у них нечто общее, лежащее в плоскости формационного, т.е. стадиального развития, - с другой. Что касается Вашего последнего вопроса, замечу: коль мы с Вами констатировали, что сейчас российская историческая наука находится в стадии становления, то работы отдельных историков я бы воздержался как-то особо выделять. А по правде сказать, хвастаться, в общем-то, нечем. До сих пор не превзойдены (и вряд ли будут скоро превзойдены) исследования советских историков Б.Д. Грекова, С.В. Юшкова, С.В. Бахрушина, В.В. Мавродина, М.Н. Тихомирова, Л.В. Черепнина, Б.А. Рыбакова, С.Б. Веселовского, И.И. Смирнова, Б.А. Романова, А.А. Зимина, Н.Е. Носова, М.В. Нечкиной, Н.М. Дружинина и других выдающихся ученых.
- В чем, с Вашей точки зрения, состоит социально-культурное своеобразие русской истории на разных ее этапах?
Необходимо, прежде всего, установить этапы или периоды Отечественной истории, о которых Вы говорите. Я бы наметил несколько периодов в историческом развитии России: 1) Древнерусский период, или Киевская Русь; 2) Московский период, или Московская Русь; 3) Петербургский период, или эпоха Императорской России. Затем следует четвертый период советской истории, а за ним начинается новый пятый период, характеризовать который в каких-то определениях рано потому, что всё находится в состоянии становления, осложняемого нередко хаосом. Нельзя сказать, что все упомянутые периоды представляют собой нечто замкнутое, самостоятельное, независимое друг от друга. То, что было в истории Киевской Руси, во всяком случае, многое из того, что было в этот период, оказалось востребовано в Московский период, и то, что сложилось в Московский период, перешло в Петербургский Императорский период. Я также не думаю, что можно отрывать советский период от предшествующей истории России и видеть в нем что-то совершенно новое, никак не связанное с тем, что переживала Россия на протяжении предшествующего времени. Наоборот, традиции соборности, коллективизма, общинности, преобладание общественного интереса над частным, готовность «положить душу свою за други своя», отдать жизнь за Родину - все это, воспитанное в русском народе веками, органически вошло в жизнь советского общества.
- Какое значение имеет для русской истории отсутствие в Киевской Руси феодализма (на чем Вы настаиваете в своих работах)?
- Отсутствие феодализма в Древней Руси имеет, прежде всего, то значение, что общинная организация, как в сфере социально-экономической, так и в сфере политической (что особенно важно) оказалась не разрушенной. Общинное начало в древнерусский период нашей истории, или в эпоху Киевской Руси, окрепло и конституировалось в своеобразную систему социальных (доклассовое общество) и политических (республиканские институты) отношений, в основе которых лежала непосредственная демократия, являющаяся наиболее эффективной формой демократии, сравнительно, скажем с представительной демократией. Общинно-вечевая Древняя Русь стала судьбоносной школой демократии в истории России. Под знаком общинных форм жизни, общинных институтов следовало так или иначе дальнейшее развитие нашей страны вплоть до эпохи Советов.
- Московская Русь, по Вашему мнению, - это прямое продолжение Киевской?
Мне кажется, что это продолжение развития Киевской Руси, осложнённое внешним вмешательством - татаро-монгольским нашествием. И этот внешний фактор сыграл чрезвычайно важную роль в дальнейшей нашей истории, внёс немало своеобразных черт, но, тем не менее, отрывать Московскую Русь от Киевской Руси и говорить о том, что древнерусский период - это одно, а московский период - совсем другое мы не имеем оснований.
- А в чём выражалось влияние этого внешнего фактора в первую очередь, по Вашему мнению?
Влияние внешнего фактора заключалось, прежде всего, в том, что были созданы такие условия - исторические, демографические, геополитические, военные, - которые способствовали возникновению новых явлений сравнительно с тем, что мы наблюдаем в древнерусский период. Можно говорить о том, что стал меняться социально-экономический уклад. Прежде всего, в сфере аграрных отношений. Если раньше земельная собственность в представлениях знати не имела особой ценности, то в послемонгольский период земля приобретает эту ценность, и мы наблюдаем интенсивное развитие крупного частного землевладения, параллельно которому шло формирование зависимого населения - феодально-зависимых крестьян. Именно в послемонгольский период возникает крестьянство как особый класс земледельцев-производителей, тогда как город постепенно отпадает от деревни, а городское население отделяется от сельского. Поэтому можно говорить о том, что татаро-монгольское нашествие создало такие условия, которые способствовали развитию феодализма в России со всеми последствиями в сфере социальной и политической.
- То есть, от города-государства совершается переход уже к иным формам политической организации?
Да, к иным формам политической организации, к иным формам власти. Меняется природа княжеской власти. Если раньше князь был как бы высшей исполнительной властью общинной организации, вечевой организации, то теперь в нём всё явственнее и явственнее проявляются монархические тенденции и черты. Надо, впрочем, сказать, что князь в Древней Руси потенциально содержал в себе монархические качества и свойства. Необходимы были соответствующие исторические условия для того, чтобы эти качества и свойства проявились в полной силе. И вот татаро-монгольское нашествие создало эти условия, в которых потенциальные монархические свойства князя стали всё более и более интенсивно проявляться.
- Ваша недавняя книга посвящена опричнине Ивана Грозного. Что нового она вносит в объяснение этого во многом загадочного исторического феномена?
Историки обычно объясняют возникновение Опричнины особенностями характера царя Ивана IV, человека будто бы неуравновешенного и даже психически не вполне благополучного. В исторической литературе существует целое направление, психологическое направление (Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский, С.Б. Веселовский и др.), объясняющее поступки Ивана Грозного, в том числе и учреждение Опричнины исключительно психологическими мотивами.
- Но ведь пытались историки и социально-экономические и политические предпосылки её найти?
Конечно, пытались. Но они эти предпосылки обычно искали и находили преимущественно в области социально-экономической и политической. Причем за исходный рубеж исторического движения к Опричнине ими, как правило, принимались годы, непосредственно ей предшествующие, а в некоторых случаях - начало 50-х годов XVI века. Я же связываю введение Опричнины с причинами религиозно-политического, церковно-государственного порядка и отношу зарождение этих причин к концу XV - началу XVI века. Именно тогда, по моему мнению, обозначились исторические предпосылки Опричнины. До середины XVI столетия они находились как бы в латентном состоянии и только в 60-е годы того же столетия вырвались наружу, породив столь грозное учреждение, каковым являлась Опричнина.
- А что это за предпосылки? Как-то кратко их можете охарактеризовать?
Неуклонно нарастала угроза национальным основам бытия России. Угроза существованию только что возникшего Святорусского Царства. Эта угроза связывалась с ограничением самодержавной власти - то есть с ликвидацией, по существу, только что сформировавшегося самодержавия.
- То есть, по Вашему мнению, уже можно говорить о существовании в России самодержавия для этого времени?
Да, я думаю, что венчание Ивана IV на царство - это юридическое оформление самодержавия в России. И вот как раз самодержавию и угрожали его противники, сосредоточившиеся в Избранной Раде.
- Какие цели преследовали эти люди, по Вашему мнению?
Цели посягательства на русское самодержавие, ограничения самодержавной власти, создания в России политической системы, схожей с той, что имела место в соседней Польше.
- А может, это и хорошо было бы для России? Такая политическая система?
В тех конкретных исторических условиях это было бы очень плохо, поскольку Русское государство, теснимое со всех сторон врагами, нуждалась в мобилизации сил, в сплочении и единении. А это могла обеспечить лишь самодержавная власть. Народная монархия - вот что скрывалось за термином Самодержавство. Следует также помнить, что «российское самодержавство» складывалось в тесном единстве и взаимодействии с Русской Православной Церковью. Мы наблюдаем, как говорится, симфонию самодержавной и церковной властей, их нерасторжимое единство. Поэтому, когда удары направлялись против самодержавия, то они били и по Церкви, а если они били по Церкви, то они били и по Православию. Всё это было органически тесно взаимосвязано, поэтому ликвидация одного звена влекла за собой ликвидацию остальных звеньев, погружая Россию в состояние религиозно-политического хаоса.
- Кроме того, Вы настаиваете на том, что для Московской Руси существовала серьезная угроза извне, то есть, западные страны уже тогда воспринимали Россию, как геополитического конкурента?
Да, геополитического и религиозного, духовного конкурента. Это восприятие обострилось после падению Византийской империи, после взятия Константинополя турками в 1453 году. Казалось, что с Византией как оплотом православной веры покончено. В ниспровержении Византии в качестве опоры православия были заинтересованы многие на Западе. Прежде всего, представители католического духовенства. Казалось, повторяю, с православием и Православной державой покончено раз и навсегда. И тут, неожиданно, появилась мощное единое государство, которое заявило о том, что является восприемницей Византии и хранительницей православной веры. Вот это-то и вызвало изменение направления удара. С конца XV века начинается постоянное и систематическое, планомерное наступление на Россию. Именно тогда были выработаны вражескими силами приёмы борьбы с Россией. Это - во-первых, идеологическая война в виде ереси; во-вторых, стремление освоить высшую власть: либо захватить её, либо приблизиться к ней, чтобы можно было активно влиять на её политику в угодном для этих сил смысле (позже это будет называться обволакиванием власти); в-третьих, создание опоры внутри страны - то, что сейчас называется «агентами влияния»; и, наконец, в-четвертых, - если не срабатывали все перечисленные средства, - прямое вторжение с последующим расчленением единого государства. И уже в конце XVI века, как ясно из документов, была поставлена задача завоевания и расчленения России. В дальнейшем эта задача решалась на протяжении веков с неизменным постоянством и упорством, пока не была разрешена в конце XX столетия на наших, собственно, глазах.
- Как Вы оцениваете западническо-имперский период русской истории (XVIII - начало XX века)? Какие достижения и противоречия в нем видите?
Мне кажется, имперский период проводит важную грань между старой Русью, Святой Русью и новой Россией. Распался прежний равноправный союз Государства с Церковью, вместо симфонии светской и духовной властей слышится какофония или, так сказать, «сумбур вместо музыки». Тяжесть вины тут ложится в первую очередь на Петра I, упразднившего институт патриаршества, полностью подчинившего Церковь Государству, превратив ее по существу в государственный орган, часть государственного механизма. Менялась не только Церковь, но и «Самодержавство». С этого момента русское самодержавие начинает постепенно эволюционировать, судя по всему, в абсолютизм западного типа со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями, в частности, потерей служебной роли и ответственности перед Богом и людьми. Власть царя становится менее сакральной и более светской, хотя и не до конца секуляризованной. Божественная суть царской власти в России еще сохраняется, сосредоточиваясь главным образом в акте таинства миропомазания и личных переживаний самодержца. Самодержавный трон, опущенный с небес на землю, становится предметом политической игры, домогательств и притязаний, причем нередко со стороны тех, кто лишь по воле случая оказался поблизости от него. Внешним выражением этих перемен были дворцовые перевороты, которыми так богат XVIII век. Но самая главная перемена заключалась в превращении народной монархии в монархию дворянскую. Именно в петровское время закладывается основное противоречие между массой населения и социальной верхушкой, которую всячески поддерживала и оберегала высшая власть, между своекорыстным дворянством и задавленным крепостным правом крестьянством. Это противоречие со временем всё более обострялось, пока, в конце концов, не привело к революционным потрясениям начала ХХ столетия. Россия всё более и более отходила от своих национальных традиций, хоронила, по существу, своё прошлое на пути сближения с Западом, подражания Западу, что с особой наглядностью демонстрировали реформы С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, во многом способствующие и даже отчасти предопределившие Февральский переворот и Октябрьскую революцию.
- В чём Вы видите причины распада СССР?
Были причины как внутренние, так и внешние. Начну с первых. Та мобилизационная экономическая, социальная и политическая система, которую создал И.В. Сталин и которая являлась абсолютно необходимой ступенью в развитии советского государства, исчерпала свой исторический ресурс где-то к середине - исходу 50-х годов XX века. И вот тогда, по моему убеждению, надо было начинать реформирование страны. Сталин понимал потребность подобного реформирования, и кое-что предпринимал в этой области, выдвигая на первый план органы государственной управления и советской власти за счет сужения власти КПСС. Не случайно он выражал желание покинуть пост главы партии, оставив за собой должность Председателя Совета министров СССР. Смерть помешала ему осуществить задуманные преобразования. Но уход Сталина из жизни еще более обострил необходимость реформирования советского общества. Оно должно было осуществляться на путях сближения трудовых масс с собственностью и властью. Партийное руководство не ответило на вызов времени. Партийная, советская и хозяйственная номенклатура продолжала править страной, расширяя свои права и сокращая обязанности, т.е. становилась привилегированным сословием, если не классом. Сталин понимал все исходящие от неё угрозы: поставленная близко к собственности и обладающая огромной властью, она внутренне была предрасположена к тому, чтобы освоить и собственность. Поэтому Сталин предпринимал целый ряд мер, сдерживающих её аппетиты, в том числе и репрессивные меры, производя своеобразную селекцию номенклатурных кадров. Однако не куда было деваться: номенклатуру приходилось до поры до времени терпеть и даже подкармливать. На стадии мобилизационного общества номенклатурная «популяция» являлась исторически необходимым социально-политическим элементом, поскольку без нее это общество невозможно было ни создать, ни запустить в работу. Само же мобилизационное общество, позволившее осуществить модернизацию страны в предельно короткий срок, обеспечило, таким образом, внешнюю безопасность СССР (России). Не будь его, русский народ проиграл бы войну с германским фашизмом - самую тяжелую и кровопролитную войну в истории человечества. С изобретением ракетно-ядерного оружия, гарантировавшего внешнюю безопасность нашей страны, отпала потребность в мобилизационном обществе и тесно связанной с ним номенклатуре. Каким путем пошло дальнейшее развитие советского общества? Были сделаны некоторые послабления в экономической, социальной и политической областях. Но они оказались не эффективными: народ расходился с властью, все более отдалялся от нее, что, в конечном счете, обернулось равнодушием к судьбам советского строя. Что касается номенклатуры, ее позиции остались незыблемыми. Они даже усилились вследствие безнаказанности действий номенклатурных чиновников, внедряемой под гул критики культа личности Сталина и осуждения сталинских репрессий. Расцвела теневая экономика, поощряемая номенклатурой и прочно с ней связанная. Новая номенклатурная элита в Центре, на местах и в национальных окраинах ждала своего часа. Нужен был лишь сигнал сверху. И он последовал в виде горбачевской перестройки. Здесь мы подходим к внешним факторам развала СССР. Убедившись, что в лоб, напрямую Россию не взять (а это показала Великая Отечественная война) наши недруги приступили к долгосрочной и довольно изощрённой работе. Их усилия сводились к тому, чтобы идеологически обезоружить советский народ, ради чего была развязана небывалая идеологическая война, созданы группы опоры - «агенты влияния», пущено в ход испытанное средство - «обволакивание власти». Вокруг высших руководителей страны сложились сообщества консультантов - «диссидентов в системе», воплощавших «оазисы мысли». Они умело делали дело, приобщая своих патронов к идеям и ценностям западной социал-демократии. От таких «просветленных» ими правителей до прямых отступников - один лишь шаг. И они вместе с Горбачевым вышли из подполья.
- Что Вы думаете как историк и гражданин о современной России и о ее будущем?
Я думаю, что сейчас Россия стоит пока еще на скрещении дорог и перед ней открыто два пути: либо войти в новый мировой порядок и смириться с подчинённым положением по отношению к Западу, либо развернуться в сторону своей национальной самобытности и вновь стать великой страной.
- А может быть, нам удастся войти в этот новый мировой порядок, но не на условиях подчинения, а в качестве одного из его лидеров? В качестве страны, формирующей этот порядок?
По-моему, вопрос так не стоит. Современная российская элита больше озабочена своим положением среди мировой элиты, чем судьбой России. Но, как писал поэт, «напрасны ваши совершенства». Избранные из избранных входят в состав «мирового правительства». Новичкам в него двери закрыты. В лучшем случае они могут надеяться на место при вратах. Похоже, наши правители постепенно понимают это. А подчинённую роль они не хотят играть. И это - правильно, ибо за ними великая, хотя временно и ослабленная, держава. Если они поймут все это в полной мере и окончательно, то тогда неизбежен разворот в сторону наших национальных традиций и самобытности, в сторону национальных интересов нашей страны.
- Согласны ли Вы с тем, что в современной России существует нерешенный русский вопрос, и, если, да, то в чем он состоит и каковы пути его решения?
Да, согласен. Русский народ - это первенствующий, государствообразующий народ нашей страны, и именно он больше всего пострадал в годы распада Советского Союза и последующих реформ.
- Но, кажется, наши власти это всё постепенно осознают: и, если вернуться к предыдущему вопросу, то, что их не примут на равных в «мировое правительство», и, как следствие, что необходимо заботиться о своей стране и своём народе?
Как я уже сказал, пока они этого ещё до конца не осознали, а время идёт: народ постепенно вымирает, нация угасает и если так пойдёт дальше, то скоро мы не сможем удержать все те территории, которые занимаем.
- Но ведь сейчас правительство, кажется, поняло это и принимает меры. Есть же демографическая программа, материнский капитал и т.д.?
Этого совершенно недостаточно. Необходимо принимать гораздо более серьёзные меры.
Беседовал
) - советский и российский историк , общественный деятель, писатель. Доктор исторических наук , профессор, с по 2001 год - декан Санкт-Петербургского государственного университета .
Ученик руководителя кафедры истории профессора В. А. Романовского (1890-1971) и декана исторического факультета ЛГУ В. В. Мавродина (1908-1987).
Биография
Игорь Яковлевич Фроянов родился в семье кубанского казака , майора Красной армии , репрессированного в 1937 году . Яков Фроянов был обвинен в контрреволюционной деятельности и приговорен к расстрелу , но затем наказание было заменено 10 годами исправительно-трудовых лагерей . Отец историка был реабилитирован в 1957 году . Фроянов воспитывался матерью, отец после освобождения в семью не вернулся.
После прохождения военной службы в -1958 годах И. Я. Фроянов поступил на исторический факультет , где научным руководителем студента был профессор В. А. Романовский. Окончив обучение в институте, он решил поступать в аспирантуру в Москву к А. А. Зимину , известному исследователю Средневековой Руси, но из-за проблем с наличием мест принял решение ехать в Ленинград. С 1963 года Фроянов обучался в аспирантуре исторического факультета Ленинградского государственного университета (научный руководитель - декан факультета и заведующий кафедрой истории СССР профессор В. В. Мавродин). В 1966 году защитил кандидатскую диссертацию «Зависимые люди Древней Руси (челядь, холопы, данники, смерды)», в 1973 году - докторскую диссертацию «Киевская Русь. Главные черты социального и политического строя». Работа Фроянова увидела свет только спустя три года, когда после множества корректировок Высшая аттестационная комиссия всё же утвердила диссертацию учёного. В 1976 году Фроянову было присвоена степень доктора исторических наук, в 1979 году - профессорское звание .
В книгах «Октябрь семнадцатого. Глядя из настоящего» (1997) и «Погружение в бездну (Россия на исходе ХХ века)» (1999) И. Я. Фроянов изложил свою концепцию современной советской и российской политической истории. Эти книги вызвали широкий общественный резонанс, политическая концепция историка, связанная с анализом причин Октябрьской революции и распада СССР, имеет и сторонников, и противников. По мнению сторонников Фроянова, именно выход в свет этих книг спровоцировал начавшуюся вскоре «антифрояновскую кампанию» .
В настоящее время Фроянов продолжает научную и преподавательскую работу на факультете, занимается также общественной деятельностью. В 2013 году он был среди общественных деятелей, выступивших за перенос в запасники Третьяковской галереи картины И. Е. Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года », поскольку, по мнению авторов обращения, полотно создаёт «эффект ложной «психологической достоверности», запечатлевая клевету на Россию и её историю» . Директор галереи И. В. Лебедева выступила против данной инициативы и заявила, что картина останется в экспозиции .
Концепция истории Древней Руси
Игорь Яковлевич Фроянов доказывает доклассовый и общинный характер общественного и государственного строя Древней Руси .
В своей докторской диссертации и вышедшей на её материале книге «Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории» он отказался от господствовавшего в советской историографии представления о классовом и феодальном характере Руси и показал, что в древней Руси крупное частное землевладение было развито слабо и базировалось на труде рабов , а не феодально зависимых людей, которых среди всего населения было чрезвычайно мало (часть смердов). При этом в книге 1974 года он воздержался от прямой оценки общественного строя Руси -XIII веков как феодального или рабовладельческого, а в книге 1980 года «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» прямо заявил о дофеодальном характере древнерусского общества .
Согласно концепции И. Я. Фроянова, население Киевской Руси было свободным и непосредственно участвовало в управлении государственными делами на вечевых собраниях. Территориальная община решала вопрос о власти, призывала и изгоняла князей. Таким образом, государство на Руси возникло до разделения общества на классы .
Критика исторической концепции
«В советское время меня упрекали в отходе от марксизма … Моя докторская диссертация три года „висела“ в ВАКе, её не утверждали, обвиняя меня как раз в отходе от марксизма… Главное, однако, недовольство моих оппонентов заключалось в том, что я отрицаю классовый характер древнерусского общества, наличие в нём классовой борьбы . И государство у меня доклассовое, что противоречит марксистско-ленинской теории», - вспоминал сам историк .
Концепция И. Я. Фроянова была новой и во многом не соответствовала официальной доктрине о возникновении государства в обществе, в котором появились классы, а также теоретическим построениям многих советских историков старшего поколения. Это вызвало сначала игнорирование книги исследователя, а затем волну критики в его адрес . После того как Фроянов стал деканом исторического факультета Ленинградского университета, стало невозможно не замечать его публикаций, и его противники предъявили историку ряд обвинений: отступление от марксизма, отход от «столбовой дороги» отечественной историографии, непонимание древнерусских текстов. Из-за противодействия третья книга декана исторического факультета, посвящённая вопросам историографии, не могла быть опубликована в университетском издательстве вплоть до 1990 года .
С критикой концепции Фроянова в советское время выступали академики С. Л. Тихвинский и Б. А. Рыбаков , члены-корреспонденты АН СССР В. Т. Пашуто и Я. Н. Щапов , доктора исторических наук Ю. А. Лимонов и М. Б. Свердлов .
Критика деятельности и политических воззрений
В апреле 2001 года Учёный совет университета отказал И. Я. Фроянову в продлении его деканских полномочий (60 голосами «против» и 37 «за» при 8 воздержавшихся). 26 июня 2003 года он был освобождён от заведования кафедрой русской истории. Диссертационный совет под его руководством был ликвидирован.
В свою очередь, доктор исторических наук, профессор Михаил Флоринский , сотрудник факультета, возглавлявшегося Фрояновым, обвинил «либерально-масонские СМИ» в «травле учёного» , а ряд членов Союза писателей России подписал коллективное обращение к учёному совету университета с просьбой отменить решение об отставке историка, где связал это решение с «тотальной войной», которую «западники, либеральные интеллигенты… кормящиеся из западных источников силы» объявили «всей русской истории, нашим достояниям и победам»
Труды
- Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. Л., 1974
- Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980
- Становление и развитие раннеклассовых обществ. Л., 1986 (в соавт.)
- Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси / Ленинградский государственный университет имени А. А. Жданова . - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. - 272 с. - 8000 экз. - ISBN 5-288-00115-4 . (в пер.)
- Киевская Русь. Очерки отечественной историографии. Л., 1990
- Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Вопросы истории. 1991. № 6.
- Мятежный Новгород. СПб., 1992
- Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. СПб., 1995
- Рабство и данничество у восточных славян. СПб., 1996
- Фроянов И. Я., Юдин Ю. И. Былинная история: (Работы разных лет) / Под ред. чл.-корр. РАН К. В. Чистова . - СПб. : Изд-во СПбГУ, 1997. - 592 с. - 3000 экз. - ISBN 5-288-01961-4 . (в пер.)
- Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя. СПб., 1999
- Октябрь семнадцатого (глядя из настоящего). СПб., 1997 (2002 - 2-е изд.)
- История России от древнейших времен до начала XX в.
- Начало христианства на Руси. Ижевск: Удмуртский университет, 2003.
- Погружение в бездну (Россия на исходе XX века). СПб., 1999 (2001, 2002 - 2-е, 3-е изд.)
- Начала Русской истории. Избранное. М., 2001
- Загадка крещения Руси. М., 2007; 2-е изд. 2009
- Фроянов И. Я.,. Драма русской истории: На путях к Опричнине. - М .: Парад, 2007. - 952 с. - ISBN 978-5-8061-0098-7 .
- Фроянов И. Я.,. Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть.. - М .: Русский издательский центр , 2012. - 1088 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-4249-0005-1 .
Напишите отзыв о статье "Фроянов, Игорь Яковлевич"
Примечания
- Флоринский М. Ф. // Хронос
- // Русская народная линия , 21.06.2011
- См.: Лимонов Ю. А. Об одном опыте освещения истории Киевской Руси. Летописи и «исторические построения» в книге И. Я. Фроянова // История СССР . 1982. № 5. С. 173-178; Свердлов М. Б., Щапов Я. Н. Последствия неверного подхода к исследованию важной темы // История СССР. 1982. № 5. С. 178-186
- Впоследствии известное как «Письмо 140»
- О. А. Абраменко и др. . Санкт-Петербургский университет (10 января 2001 года). Проверено 11 декабря 2011. .
Литература
- . - СПб.; Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 2001. - 433 с.
Ссылки
Статьи сторонников Фроянова
- - сайт «Вперед в СССР!»
Критические статьи в СМИ
Интервью
- Игорь Фроянов: // Русская народная линия, 21.06.2011
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 20.09.2011 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 23.12.2011 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 21.05.2012 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 30.05.2012 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 16.01.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 17.01.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 22.01.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 23.01.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 19.03.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 21.03.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 22.03.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 17.05.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 01.08.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 02.08.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 24.09.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 21.10.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 22.10.2013 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 21.01.2014 г.
- // Ежедневная электронная газета «Файл-РФ», 02.07.2014 г.
Отрывок, характеризующий Фроянов, Игорь Яковлевич
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Биография. Родился Игорь Яковлевич Фроянов в городе Армавире Краснодарского края в казацкой семье командира Красной Армии Якова Петровича Фроянова и его жены Лидии Игнатьевны. В 1937 г. отец был арестован и осужден по печально известной 58-й статье УК РСФСР (контрреволюционный заговор) на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Лидия Игнатьевна вместе с двумя сыновьями (Игорем и его старшим братом Владимиром) оказалась в буквальном смысле на улице, без работы и средств к существованию. В результате она перебралась из Армавира к себе на родину в Ставрополь. Отец после смерти Сталина был освобожден и реабилитирован, но в семью уже не вернулся, умер в 1970 г. в Москве. Детей Лидия Игнатьевна поднимала сама.
Детство и юношеские годы будущего историка прошли в Ставрополе. Окончив среднюю школу и отслужив в армии вернулся в Ставрополь, где и поступил в 1958 г. на историко-филологический факультет местного педагогического института. Его конкретные научные интересы – категории зависимого населения Древней Руси – определились после прочтения «Киевской Руси» академика Б. Д. Грекова. В результате в 1962 г. появилась первая научная работа И. Я. Фроянова – реферат «Челядь и холопы» объемом в 100 печатных страниц.
После окончания пединститута историк решил поступить в аспирантуру. Его научным руководителем стал профессор В. В. Мавродин - заведующий кафедрой истории СССР Ленинградского государственного университета, признанный в то время специалист по истории Киевской Руси.
В 1966 г. И. Я. Фроянов успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Зависимое население на Руси IX-XII вв.».
На факультете И. Я. Фроянову были поручены семинарские занятия и лекционные курсы о исторической географии на вечернем и заочном отделениях. В июне 1971 года он был избран на должность доцента кафедры. Однако главной заботой ученого в это время была подготовка своей докторской диссертации, посвященной социально-экономическому строю Киевской Руси в целом. Процедура защиты состоялась 27 декабря 1973 года. Аудитория была переполнена студентами и преподавателями, пришедшими «поболеть» за диссертанта. В качестве официальных оппонентов выступили академик Л.В. Черепнин, доктора исторических наук Н.Е. Носов, А.А. Зимин и привлеченный в качестве дополнительного оппонента в виду отсутствия на защите по болезни А.А. Зимина доктор исторических наук И.П. Щаскольский. Диссертация была защищена по рукописи, урезанный ее вариант вышел в свет в 1974 г., полный – только в 1999.
В 1979 г. – профессор, с 1982 по 2001 гг. – декан истфака, с 1983 по 2002 гг. - зав. кафедры русской истории СпбГУ.
Основные труды:
«Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории»(1974),
«Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980),
«Города-_государства Древней Руси» (в соавт. с А.Ю. Дворниченко) (1988),
«Христианство.Античность. Византия. Древняя Русь. (в соавт. с Г.Л. Курбатовым, Э.Д. Фролов И. Я.)
«Киевская Русь.Очерки отечественной историографии»(1990),
« Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX –XIII столетия» (1992),
«Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего)» (1997),
«Погружение в бездну. (Россия на исходе XX в.)» (1999)
«Начало христианства на Руси»(2003) и др.
Исследование Древней и средневековой Руси. Марксистская концепция русской истории окончательно сложилась в 1930-е гг. Важнейшую роль в этом сыграли дискуссии1928-30 гг. об общественно-экономических формациях, в ходе которых утвердилась пятичленная схема прогрессивного развития человечества. Сильная сторона марксистской формационной теории – рассмотрение общества как единого социального организма, включающего в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства.
Особое значение в марксистской историографии придавалось проблеме перехода от первобытнообщинной, неантагонистической формации к антагонистическим, классовым обществам. Б.Д.Греков выдвинул положение о том, что славяне, германцы и ряд других народов миновали в своем развитии рабовладельческую формацию, перейдя непосредственно от первобытнообщинного строя к феодальному. Новые феодальные порядки зарождались уже в недрах родо-племенного общества, вследствие развития производительных сил, появления устойчивого прибавочного продукта, частной собственности и классов. Поскольку в аграрном обществе основным средством производства является земля, то формирование двух основных классов феодального общества, феодалов и феодально-зависимого крестьянства, шло по линии ликвидации свободного крестьянского землевладения и концентрации земли в руках формирующегося экономически господствующего класса. Следствием разделения общества на классы и обострения противоречий между ними стало создание господствующим классом государства – инструмента обеспечения своих собственных интересов и подчинения народных масс. Подобно другим раннесредневековым государствам, Древнерусское государство оказалось недолговечным. Вследствие начавшегося процесса феодальной раздробленности оно распалось на ряд независимых княжеств.
К 1940 г. взгляды Грекова возобладали в отечественной науке. Более того, наметилась четкая тенденция на удревление процессов становления классового общества у восточных славян. На первый взгляд логически стройная концепция Грекова страдала схематичностью, статичностью и несоответствием многих концептуальных положений фактам. Грекову и его сторонникам не удалось доказать фактическими данными наличие вотчинного землевладения в IX-X вв. и, тем более в предшествующий период. Это подрывало устои главной идеи Грекова о феодальном, классовом характере древнерусского общества, что разрушало представление о Киевской Руси как раннефеодальной монархии (не было крупного землевладения, то не могло быть классов и государства).
Поэтому с конца 1940-х гг. ряд историков начали поиски новых путей феодализации и классообразования в древнерусском обществе. Итогом их стало становление концепции «государственного феодализма», окончательно оформившейся в 1950-е гг. в трудах Л.В.Черепнина. В отличие от Грекова, рассматривавшего становление феодальных отношений по линии формирования вотчинного землевладения и эксплуатации в его рамках обезземеленных крестьян, Черепнин и его сторонники вели речь о формировании верховной собственности на землю (персонифицированной в князе, государстве) и эксплуатации лично свободного крестьянства посредством дани-ренты. Иными словами, вся земля в Древней Руси являлась коллективной собственностью господствующего класса, осуществлявшего коллективную эксплуатацию крестьянства. Одновременно эти феодалы могли являться и крупными землевладельцами-вотчинниками.
Концепция «государственного феодализма» была призвана спасти основную идею Грекова о феодальном характере древнерусского общества. Однако она принципиально отличалась от его концепции. Если для Грекова феодальное государство является результатом развития феодальных отношений, то для Черепнина княжеская власть сама по себе выражает феодальные отношения. Общее в концепциях – убеждение в наличии в Киевской Руси феодального строя. В основе этого убеждения лежал постулат о государстве как атрибуте классового общества – орудии угнетения трудящихся масс господствующим классом.
Греков признавал, что предшественницей этой вотчины была свободна община и что земледельческое население (по его терминологии - «смерды») как зависимых крестьян (в вотчине), так и свободных. В этих условиях история складывания феодального строя есть история перехода общинных земель и их населения в состав феодальных вотчин, т.е. процесс постепенного вытеснения феодальной вотчиной свободной общины, сопровождающейся превращением свободных «смердов» в «смердов» зависимых. Греков не отрицал такой ход развития феодальных отношений, однако главное внимание уделял изучению именно феодальной вотчины.
Можно сразу сказать, что в условиях огромной страны с редким населением, слабым развитием коммуникаций, с невысокой производительностью труда, процесс развития новых феодальных отношений, т. е. процесс вытеснения вотчиной общины, будет занимать достаточно длительное время. Можно ли назвать феодальным государство, основная масса населения которого состоит из свободных общинников, и феодальная вотчина только-только начинает появляться? В чьих руках будет политическая власть в таком государстве? Эти вопросы Греков не ставил и не искал на них ответа.
В рамках концепции Черепнина такой вопрос не возникал, т.к. феодальное государство выступало как данность. Простота и легкость объяснения генезиса русского феодализма сделали концепцию Черепнина преобладающей в 60-70-е гг. Однако в концепции отсутствовало объяснение, каким образом все население огромной страны стало вдруг феодально-зависимым и все общины потеряли свои земли. Рассмотрение дани в качестве феодальной ренты неубедительно. Налицо отождествление процесса формирования государственной территории со становлением феодальной верховной собственности, появление налоговых сборов с феодальной рентой.
Ученик Грекова И.И. Смирнов пошел по пути изучения самого процесса перехода свободных крестьян в зависимое состояние. Он исходил из тезиса о достаточно длительном периоде существования свободной общины и наблюдал признаки ее и в XIV-XV вв. в Северо-Восточной Руси. Это наблюдение, наряду с наблюдениями других исследователей на рубеже 1960-70-х гг. поколебали догматическую схему о безусловном господстве феодальных отношений на Руси, начиная с X-XI вв., на базисном социально-экономическом уровне уже не была абсолютно безупречной. Наличие огромных массивов черных волостей и свободного крестьянства в XIV- XV вв. ставило под серьезное сомнение само существования феодального строя в Древней Руси. Представление о феодальном строе в Киевской Руси настолько усложнялось, расширялось и фактически обесценивалось. Этот строй терял свою специфику, свои наиболее характерные черты. Потребность принципиально нового подхода становилась все более настоятельной. И.Я. Фроянов поставил задачу пересмотра прежних положений.
Все больше и больше исследователей начинали тяготиться излишней детерминированностью и жескостью пятичленной формационной концепции. С конца 1960-х гг. активизируются попытки выделить межформационные периоды и поиск новых формаций. В рамках этих процессов возобновляется прерванная на рубеже 1920-30- гг. дискуссия об азиатском способе производства, а А.И. Неусыхин, на новом уровне осмысления, вновь поднимает вопрос о существовании особого «дофеодального» периода и т.д.
Происходят постепенные сдвиги и в изучении проблем перехода от феодальной формации к капиталистической. Ряд авторов выступили против попытки подтягивать процессы, протекавшие в России, к аналогичным процессам в странах Европы. Формирование капиталистического уклада они относили не ранее, чем к 60-м гг. XVШ в. Это был выпад против господствовавшей точки зрения, основывающейся на ленинской периодизации, о генезисе капитализма с XVII в.
Наконец, в 60-е гг. оформляется так называемое «новое направление» в советской историографии (П.В.Волобуев и др.). Они переносят акцент с изучения зрелых форм капитализма в России начала ХХ в. на анализ «взаимодействия» и «сращивания» передовых форм капитализма с остатками докапиталистических укладов.
Несмотря на наметившиеся изменения и в изучении Древней Руси, древнерусское общество безоговорочно признавалось феодальным. Подтягивание отечественного феодализма к западноевропейскому иногда доходило до абсурда. Например, Русская Правда, стоящая в типологическом ряду т.н. «варварских правд», представляющих кодификацию норм обычного права, рассматривалась в качестве кодекса феодального права.
Одним из главных возмутителей спокойствия в середине 1960-х гг. стал А.А.Зимин, вновь поднявший вопрос о значительной роли рабства в процессах социогенеза на Руси. Кардинальный же отход от прежних представлений о Древней Руси начался с трудов Фроянова, положивших начало новому этапу историографии средневековой Руси.
Первым делом Фроянов обратился к изучению социально-экономической структуры древнерусского общества и, прежде всего, к анализу природы зависимого населения. Уже первые статьи и кандидатская диссертация показали, что феодальные элементы не играли ведущей роли в системе социальных связей, а в системе эксплуатации преобладали рабские и производные от них формы.
В докторской диссертации «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» помимо зависимого населения ученый рассмотрел такие базовые для характеристики социально-экономического строя вопросы, как семья и община, возникновение городов, формы землевладения и их природа. По его мнению, на Руси в XI-XII вв. были и малые индивидуальные, и большие семьи, выделившиеся вследствие патриархальных родов. Последние преобладали. Древнерусская община-вервь занимала промежуточное положение между семейной общиной и территориальной.
Крупное землевладение возникло значительно поздно: княжеское – не ранее Х, а боярское и церковное – не ранее XI в., посредством заимки пустых (свободных) неосвоенных земель и купли. Княжеские и боярские вотчины развивались с уклоном в скотоводство и промыслы, имели первоначально рабовладельческий характер. Только с середины XI в феодальные элементы проникают постепенно в вотчину, но и после этого рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально-зависимых. Основу благосостояния знати составляли неземельные доходы. Вотчины были немногочисленны, являясь островками в море свободного землевладения.
Что касается наличия феодальных отношений, то Фроянов встал на позицию Грекова, связав генезис феодализма с возникновением и ростом крупного землевладения, покоящего на частном праве. Отсюда вытекало, что уровень феодализации напрямую определяется степенью развития феодальной вотчины в ее точном, классическом смысле. Но если вотчина была немногочисленной и не являлась феодальной по сути, а основу «социально-экономической жизни древнерусского общества» составляло «землевладение свободных крестьян-общинников», то такое общество вряд ли можно назвать феодальным.
Фроянов охарактеризовал древнерусское общество как «сложный социальный организм, сочетающий разные типы производственных отношений». Со времени антов, в недрах первобытного общества зародился рабовладельческий уклад, который в связи с развитием крупного землевладения во второй половине X-XI вв. вступает в новую стадию. Примерно со второй половины XI в. развивается феодальный уклад, вследствие чего вотчина становится одновременно и рабовладельческой и феодальной. Но в целом феодальный уклад уступал рабовладельческому. Однако подавляющая масса землевладельческого населения Киевской Руси оставалась свободной. Рабовладельческий и феодальный уклад решительно проигрывали по сравнению с общинным укладом.
Эти выводы носили фундаментальный характер. Концепция феодализма Киевской Руси была фальсифицирована. Не феодальная вотчина, а свободная крестьянская община становится основной ячейкой, несущей конструкцией древнерусского общества.
Напряженная работа ученого по углублению и дальнейшей разработке своей концепции, направленная на решительный пересмотр традиционных для советской историографии представлений о социально-политическом строе древнерусского общества, увенчалась выходом в 1980 г. в свет его новой монографии «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории». В ней дан глубокий анализ основных политических институтов Древней Руси, таких как князь, дружина, вече, народное ополчение и др.
Анализ источников привел И.Я. Фроянова к кардинально новым выводам, идущим вразрез с устоявшимися в науке взглядами. Институты княжеской власти и дружина оказались лишенными феодального содержания, определилась главенствующая роль народных собраний в политической жизни русских земель, основная масса свободного люда предстала активным участником исторического процесса.
Особое внимание привлекает разработка ученым проблемы веча и свободного населения, народа. Он показал три основные черты вечевой организации:
ее генетическую связь с архаическими племенными собраниями;
всеобщий характер веча, в котором участвовали все полноправные люди – от князя до рядовых общинников;
Всеобщее распространение вечевых собраний как верховного органа власти древнерусского общества.
Народный (демократический) характер вечевых собраний, решающая роль свободных общинников на этих собраниях определялись реальным местом свободного общинника в социальной структуре Киевской Руси. Народные ополчения являлись становым хребтом военной организации, вооруженный общинник – плохой объект для эксплуатации.
Фроянов рассмотрел социально-политическую роль древнерусского города. М.Н.Тихомиров связывал процесс градообразования с процессами феодализации общества. Фроянов еще в начале 1970-х гг. обосновал появление городов на позднем этапе родового строя, на основе племенных центров. Развивая эту мысль он приходит к выводу о том, что древнерусские земли XI - начала XIII являлись не монархическими княжествами, а городами-государствами, типологически сопоставимыми с городами-государствами древности. Причем эти государства не были классовыми по природе. Термин «княжество» Русь не знала. Главный город не мыслился без «области», «волости», т е. без пригородов и сел. Город и волость составляли единое территориальное целое. Отсюда понятны названия «Киевская волость», «смоленская волость» и т.п. Волость это союз общин во главе с торгово-ремесленной общиной главного города. Взаимоотношение городов и пригородов в рамках системы города-государства не оставались неизменными. Между старшими городами и пригородами нередко возникали конфликты. Более того, заметно стремление пригородов к обособлению. Часто это приводило к разложению прежних волостей – государств на новые более мелкие. К такому обособлению, преследующему цель формирования самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей непосредственной демократией.
В результате исследователь выступил против господствовавшего в историографии тезиса о феодальной раздробленности на Руси XII-XIII вв. По его мнению, главной причиной раздробленности стало образование городов-государств. В 882 г. сложился суперсоюз в Киеве (начало лоскутной империи Рюриковичей). В XI в. суперсоюз сохранился, но происходит рост городов-государств, которые повели в начале борьбу с Киевом. На съезде в Любече (1097) зафиксировали распад суперсоюза на города-государства.
Официальная наука ответила массированной атакой: публикациями, использованием административных рычагов и т.п. Многие выступления иначе чем политическими доносами назвать трудно. И.Я. Фроянова обвиняли в отходе от марксистско-ленинских взглядов, в приверженности методологическим принципам буржуазной историографии, «непатриотичности» его концепции и т.п.
Оппоненты Фроянова в споре о характере общественного и государственного строя Древней Руси выдвигали еще один аргумент, доказывая несостоятельность его выводов о доклассовом характере древнерусского общества. Они считали, что принятие христианства Русью свидетельствует о ее феодальном характере. Христианство считалось религией феодального общества, а крещение – следствие процесса феодализации. Фроянов ответил на критику разделом «Начало христианства на Руси» в коллективной монографии 1988г. В данной работе он показывает, что принятие христианства не было прямо связано с определенным уровнем развития феодализма в Древней Руси, что процессы феодализации и христианизации нельзя сводить к единой детерминированной модели, что представление о христианстве как религии феодального общества не совсем верно. Христианство возникает задолго до становления феодальных отношений и гибко приспосабливался к господствующей системе социальных связей. Поэтому нет никаких оснований рассматривать церковь как ускоритель феодализации Древней Руси, а христианство – как классовую идеологию, освящавшую феодальное угнетение. На Руси церковь встретилась с доклассовым обществом, к которому ей пришлось приспосабливаться. Ученый показал жизнеспособность язычества в Древней Руси, наличие в X-XII вв. «двоеверия» (оязыченного христианства), с одной стороны и чистого язычества – с другой. Только после окончательного утверждения христианства к ХV столетию, язычество как самостоятельное вероисповедание отошло в прошлое. Но мировоззрение древнерусского общества в большей степени определяло язычество, чем христианство.
В наиболее методологически законченном и несколько откорректированном виде концепция древнерусского политогенеза представлена Фрояновым в начале 90-х гг. Образование государственности изображается как длительный, «с VI по ХI или ХIII вв.», последовательный процесс становления основных его элементов (признаков): 1 размещение населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз…; 2 наличие публичной власти, отделенной от основной массы народа; 3. взимание налогов для содержания публичной власти. В племенную эпоху, на стадии суперсоюзов племен появляются два элемента государственности – публичная власть и налогообложение в виде даней. С распадом родоплеменного строя публичная власть «сбрасывает с себя племенную оболочку, покрываясь общинной. Добавляется последний элемент государственности – размещение население на территориальной основе. Поэтому складывание государства на Руси в главнейших чертах и в форме города-государства завершилось к XI-XII вв.
Города-государства вызревают на базе племенных союзов, по мере трансформации кровнородственных структур в территориально-общинные. Древнерусская государственность сложилась в условиях доклассовых общественных связей, а классовым содержанием наполнялось по мере созревания классов, которые оформились не ранее XIV-XV вв.
Очерк «О возникновении монархии в России» позволит понять его взгляды на дальнейшие судьбы российской государственности. По мнению Фроянова, начало новой эпохе в истории Руси положило монголо-татарское нашествие. Древнерусская цивилизация погибла под ударами Батыя и его продолжателей. По масштабам тех времен это была катастрофа всемирного значения. Условия ига поставили княжескую власть в иные отношения к народу, чем прежде. До прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как правило, по приглашению городского веча, рядясь на нем об условиях своего княжения, то теперь они занимали престол по ханскому ярлыку. Высшим источником власти на Руси становится ханская воля, а вече теряет право распоряжаться княжеским столом. Это сделало князя самостоятельным по отношению к вечу, создав благоприятные условия для реализации его монархических потенций. Князь вступает в борьбу с вечем и побеждает его.
Дмитрий Донской поставил последнюю точку в эволюции княжеской власти от общинной к монархической, обозначив крупную веху в монархическом развитии России. Однако до самодержавия еще предстояло пройти путь длиной не менее чем в столетие. Но пока княжеская власть была «в немалой мере повязана высшим московским боярством», и только в конце XV в принимает самодержавный характер со всей полнотой политической власти в стране. В условиях того времени, такая власть могла быть только деспотической – неограниченной властью монарха.
Фроянов сформулировал свое видение сущности русской государственности. На протяжении многих столетий Россия держалась на трех фундаментальных основах: общине, или мире, самодержавии, или монархии, и православии, или восточной редакции христианства.
В очерке «О возникновении русского абсолютизма» рассматривает вопрос о сословном представительстве. По его мнению, специфические особенности земских соборов и местных сословно-представительных учреждений в России свидетельствуют о неправомерности суждений насчет русской сословно-представительной монархией с сословно-представительными учреждениями. Сословия в России имели другую природу, другое происхождение и играли другую роль, чем в Западной Европе. Модель сословно-представительной монархии, выработанная на западноевропейском материале, для русской действительности не подходит. Фроянов соглашается с Ключевским в том, что народное представительство возникло у нас не для ограничения власти, а чтобы укрепить власть. Земский собор не конкурент и контрагент государя, а орудие его и помощник. В этом одна из принципиально важных характерных черт русской государственности. Русская самодержавная монархия была самодержавной в полном смысле слова. Она не ассоциировала себя с «правовым государством», а непосредственно отождествляла интересы государства с интересами государя, единство и неразложимость личности государя и его государства в полном соответствии с нравственном законом православия. «Договорная» монархия для русского человека нонсенс.
Из этого вытекает еще одна характерная черта русской государственности – патернализм. Это забота не столько об «общем благе», сколько о благе каждого: каждый может обращаться к государю, минуя закон, минуя все инстанции. И может иметь надежду, что будет услышан и защищен. Такое отношение не вытекает из писанного закона, и в сущности, противоречит ему. Закон условен, власть государя – над законом, не укладывается в рамки закона и потому безусловна. Государь облечен властью необъятной.
Государь не подчиняется законам человеческим, но он должен быть (не может не быть) справедлив и милостив. Он не должен и (не может!) преступать высшего, надчеловеческого закона – Закона Божьего, воплощенного в православии, вся власть его основана на Законе. Именно так мыслит свое государство и своего государя православный русский человек. И эта власть монарха, покоится, прежде всего, на сакрально-нравственных началах, была гораздо ближе к народу, чем власть «всенародно избранных» правителей.
Один из очерков ученого посвящен Ивану III. В его правление завершается формирование монархии в России. Первый государь всея Руси понимал огромную важность идущих из старины традиций общинного самоуправления, и потому закон содействовал укреплению земских начал. Собранная государем сильная центральная власть, опирающаяся на самодеятельностные местные союзы, составляет своеобразие русской истории. Ослабление того или другого всегда было чревато неустройством и потрясениями, конечным распадом страны. Сочетание сильной центральной власти и местного самоуправления может обеспечить жизнеспособность огромной многоэтнической страны. Земско-самодержавный строй, сложившийся при Иване III пришел на смену княжеско-вечевому строю. Фроянов создал целостную концепцию русской государственности, построив ее не только на социально-экономическом и социально-политическом, но и на нравственном фундаменте.
С петровских времён начинается расшатывание устоев государственности. Если до этого общество состояло из групп, связанных с государством служилыми отношениями, то с Петра происходит расхождение между народом и верхушкой общества. Затем дворяне были освобождены Петром III от службы, а для крестьян реформу не провели. Народ ответил пугачёвщиной.
«Октябрь семнадцатого года. Глядя из настоящего». Этот труд пишет после распада СССР. Автор пишет о противоречивости событий 1917 г. Они несут на себе печать созидания и разрушения, национальной славы и позора. В этих событиях, подчеркивает Фроянов, также четко просматривается игра закулисных мировых сил, смертельно враждебных России, русскому народу, преданному православной вере. Опираясь почти на трехсотлетний исторический опыт, приходит к выводу Фроянов, смело можно утверждать, что нестабильное внутреннее положение России всегда было чрезвычайно выгодным и полезным для Запада, позволяя ему выкачивать из нашей страны огромные богатства.
Он приводит впечатляющие факты колоссальной утечки капиталов из России, начиная от петровских реформ до горбачевской перестройки. И сейчас по Фроянову мы являемся свидетелями нового грабежа России Западом, постыдно осуществляемого при помощи «демократических» реформ и насильственного насаждения капиталистических отношений. В связи с этим большое внимание уделяет проблеме так называемых «немецких денег», которые якобы получали большевики на подготовку и проведение революции. Фроянов показал, что не только большевики, но и представители других партий получали деньги из германского кошелька и не следует демонизировать поведение тех, кто брал. Такова политика.
Крупным представителем мировой закулисы был немецкий социал-демократ Израиль Лазаревич Гельфанд (партийная кличка «Парвус»), который в 1915 г., вступив в контакты с немцами, предложил план по свержению самодержавия в России и её расчленению на мелкие государства. Германия принимает предложение Парвуса, не разгадав его истинных планов, стремившегося еще заодно уничтожить монархическую Германию. Фроянов считал, что помимо немецкого финансирования революции осуществлялось и финансирование по линии самого Парвуса и тех, кто за ним стоял (еврейский синдикат банкиров).
Фроянов не склонен преувеличивать внешний фактор в инициировании революции. Было бы примитивно ставить события 1917 г. в зависимость от происков мировой закулисы, или от действий кучки революционеров во главе с Лениным. И внешние силы и большевики лишь умело воспользовались ситуацией, имевшей глубокие исторические корни.
С петровских времен обозначилась пропасть между дворянским сословием и трудовой массой населения, прежде всего крестьянством. Поляризация интересов помещиков и крестьян – основная ось, вокруг которой на протяжении веков вращались противоречия российской действительности, разрешившиеся, в конечном счете, крушением царской России.
Революцию 1905 – 1907 гг. Фроянов считает не обезличенной буржуазно-демократической революцией, а русской аграрно-демократической революцией. Она русская, т.к. основным пафосом было отрицание буржуазной частной собственности на землю, проистекающее из миропонимания русских крестьян. Аграрно-демократическая т.к. ее главной движущей силой являлось обездоленное крестьянство, опирающееся в своей борьбе за новое устройство жизни на старые общинные, демократические по своей сути, устои. Фроянов убежден, что капиталистические отношения в деревне отвергались нашими крестьянами. Отсюда его сдержанное в целом отношение к аграрной реформе Столыпина. Эта реформа обострила до крайнего предела противоречия в русской деревне и подготовила Октябрьскую революцию. Главная причина неудач реформатора Столыпина в том, что он замахнулся на вековые устои крестьянского быта, он хотел переделать народ.
Первая мировая война и связанные с ней бедствия, по Фроянову, лишь запалила горючий материал накопленный в народе за двухсотлетнюю историю.
Февральские события же считал, скорее, политическим переворотом, а не социальной революцией, т. к. к власти пришли силы, заинтересованные в капиталистическом развитии страны и учреждения в ней парламентской демократии западного типа. Октябрь считал коренным переворотом в обществе, совершённым крестьянами, которые защищали завоевания революции в годы Гражданской войны. Это вторая рабоче-крестьянская революция, которая отвергла капиталистический путь развития страны.
Ленин и большевики с их ориентацией на мировую революцию, хотя и рассматривали Россию как своеобразный локомотив ее, в тоже время были кровно заинтересованы в сохранении, хотя бы под другим названием, веками сложившегося мощного государства. Они помешали антирусским мировым силам реализовать раздробление России и ликвидации ее как великой державы.
Победа Сталина и его сторонников в партийной борьбе сопровождалась коренными социально-экономическими преобразованиями в стране и улучшением жизни народа.
Несмотря на очевидные сейчас мерзости режима: раскулачивание, насильственная коллективизация, голод, репрессии и др., твердо взятый Сталиным курс на строительство социализма в одной стране и восстановление им накануне войны одной из коренных русских идей – идеи державности, в конечном счете, в плане историческом, - было большим благом для России, считает ученый. Было создано мощное государство, достигнут невиданный рост образовательного, культурного и материального уровня советских людей.
Что касается заявлений руководителей КПСС о построении социализма в нашей стране, то относится к ним следует критически. Речь может идти только о подступах к нему. Переход к следующему этапу социалистического строительства, с децентрализацией экономики и власти, соединением производителя со средствами производства через формирование собственников, в лице осуществляющих обмен взаимными услугами трудовых организаций и коллективов (а это и есть социализм, по Фроянову) был бы преждевременен и даже гибельным в случае войны. Сталин поэтому не пошел дальше создания социально ориентированного государственного капитализма, превратив его в мощную цитадель независимости и суверенитета СССР.
Переход к непосредственному осуществлению социалистичесих принципов должны были осуществить преемники Сталина. Условия для этого были – созданный в рекордно короткий срок ракетно-ядерный щит – ликвидировал угрозу вмешательства во внутренние дела. Однако у партийного, советского руководства не хватило ни интеллекта, ни воли, может быть и желания, чтобы продолжить социалистическое строительство. После смерти Сталина руководящая верхушка передралась в борьбе за власть. Это была самая настоящая трагедия для страны, т. к. к этому времени созданная большевиками система социально-орентированного государственного капитализма с командными высотами в экономике и тоталитарной властью в общественной жизни фактически исчерпала свой ресурс. В результате уже с начала 1960-х гг. начинаются процессы загнивания и деградации советской системы.
В период «застоя» искусственно сохранялись, отжившие свой век отношения собственности. Советское общество все больше и больше превращалось в механическое соединение различных социальных групп со своими собственными интересами и начисто лишенных какой-либо руководящей идеи. На этом фоне явственно обозначились процессы денационализации цементирующей силы советского общества – русского этноса.
Перестройка явилась подготовительной ступенью для последующих манипуляций внешних сил с Россией. Исследованию горбачевской перестройки и первым шагам гайдаровских реформ посвящен труд «Погружение в бездну». Россия на исходе ХХ века . Переход к социализму – это соединение собственности и власти с народными массами. Контроль народа над властью, подчиненность власти народу – такое устройство государства, если оно еще защищено военной мощью – непобедимо. Но создать такое государство не удалось. Виноваты не только общая деградация и перерождение властной верхушки в СССР, но и еще невиданное давление на нашу страну со стороны Запада: навязанная нам непосильная для советской экономики гонка вооружений и широкое внедрение среди правящего слоя государства и советской, прежде всего творческой интеллигенции, идей так называемых общечеловеческих (западных) ценностей.
С начала 80-х гг. ХХ в. открывается новый, наиболее драматический период натиска Запада на Россию. Желание Запада «прибрать к рукам» Советскую страну, считает Фроянов, имело экономическую и военно-политическую причины. С точки зрения экономической, подчинение России западному влиянию сулило мировой промышленно-финансовой элите богатейший источник сырьевых ресурсов и дешевой рабочей силы. С точки зрения военно-политической ставилась задача устранения с мировой арены СССР, как великой державы с последующим его расчленением на части и превращением русского народа в безликую и безвольную этническую массу. Впрочем преувеличивать значение происков мировой закулисы как и внутренних недругов социалистического строя в крахе Советского государства, пор мнению Фроянова, не стоит. СССР накануне перестройки представлял собой вполне жизнеспособный организм, способный эффективно противостоять внешним и внутренним угрозам. Случившееся, не историческая предопределенность, а результат преступного умысла вполне конкретных людей, стоявших во главе государства и сознательно взявших курс на его разрушение. СССР обладал еще запасом прочности и мог бы простоять какое-то время, не начнись губительная «перестройка» искусно спущенная Западом.
Огромное значение Фроянов придает предательству Горбачевым своего государства и партии, поддержанное в решающую минуту всей правящей верхушкой нашей страны. Говоря о гибели СССР в 1991 г. необходимо иметь в виду не столько мнимые или явные системные пороки нашего экономического, общественного, политического, государственного строя, сколько спланированные действия разрушительных внутренних и внешних сил. Речь идет о так называемой «пятой колоне» («агенты влияния»), сформировавшейся в нашей стране к началу перестройки. Олицетворением ее и стал Генеральный секретарь ЦК КПСС и его команда во властных эшелонах нашей страны (Яковлев А.Н., Шеварнадзе Э.А. и др.). Горбачева поддержала и партийно-советская номенклатура, не блиставшая интеллектуальными способностями, но вышколенная по части дисциплины. Ее повели в перестройку как послушное стадо высшие руководители СССР. Затем ее поставили перед дилеммой «быть ничем» или «стать всем». И надо отдать должное идеологической «гибкости» и социальной приспособляемости части партийной номенклатуры, быстро освоившей различные банки, холдинги, акционерные общества, коммерческие предприятия и т.д.
Велика, по Фроянову, в развале СССР и роль национал-сепаратистов разных мастей, всячески поощряемых кремлевским руководством. Однако в целом, без реальной поддержки Запада и заманчивых обещаний с его стороны никакие «самостийники» никогда не решились бы выйти из Союза. В результате внешний фактор стал определяющим в распаде СССР. Западу удалось создать механизм разрушения нашей страны и запустить его с помощью им же сформированной «пятой колонны» - «агентов влияния».
Горбачевскую перестройку делит на два периода: 1) 1985-88 гг.- подготовительный этап, связанный с разрушением экономики и подрывом социальной структуры советского общества. 2) после XIX партийной конференции – политический этап. Фроянов доказывает, что замысел буржуазной перестройки СССР возник не рубеже 1980-90-х гг., а гораздо раньше. Конечно же, даже в высшем руководстве страны далеко не все понимали, что происходит, и некоторые из них даже всерьез могли думать, что обновляют социализм. Однако «посвященные во главе с Горбачевым» уже с первых шагов перестройки целиком, по мнению Фроянова, отдавали себе отчет в том, что ее осуществление уже на начальном этапе означает развал и ползучую, едва заметную капитализацию страны. По мере того как разрушалась прежняя политическая система «смелел» в критике социализма Горбачев, постепенно сбрасывая с себя «идейный камуфляж». Главный «стратегический план» Горбачева состоял в изменении общественно-политического строя в СССР.
Антиалкогольная кампания Горбачева нанесла огромный вред обществу и государству, была задумана в целях подпитки теневого бизнеса и вообще криминальных элементов в стране. Тбилисские, Бакинские, и вильнюсские события, которые как и ожидалось теми, кто их спровоцировал окончательно дискредитировали КПСС и связанные с ней властные органы в союзных республиках. Политический же престиж демократической оппозиции, напротив резко возрос. Эти события оттолкнули население национальных республик от Москвы, дали новый импульс сепаратизму, приблизили развал СССР.
Подорвав экономику страны под видом хозяйственных реформ, обессилив КПСС, широко распахнув двери индивидуализму, ослабив государственную власть и сдав важнейшие позиции СССР на международной арене, Горбачев тем самым в 1990 г. подвел страну к последней черте, «после которой начался обвал падение в бездну».
Он показывает ошибочность распространенных представлений о событиях августа 1991 г. как о неком заговоре или путче консервативных сил внутри КПСС с целью поворота страны к прошлому. Так называемый «путч», в первую очередь, был нужен самим демократам как хороший повод для осуществления своих планов по разрушению СССР и капиталистической реставрации. События августа 1991 г. бесспорно спровоцированные, были использованы Горбачевым как удобный момент для ликвидации КПСС, развала КГБ, роспуска Съезда народных депутатов ССС и т.д. – это означало переход развала СССР в конечную стадию, завершившуюся в декабре 1991г. Антиконституционный переворот сентября-декабря 1991 г. выполнил цель развала СССР и замены общественного строя.
Члены ГКЧП, выступившие против подписания горбачевского союзного договора, в защиту Конституции СССР и против антигосударственного переворота. Они оказались пешками в грандиозной провокационной игре, тщательно подготовленной и проведенной закулисными силами во главе с США. В роли главного провокатора, подтолкнувшего путчистов к объявлению чрезвычайного положения, выступил сам Горбачев. Движимые благими намерениями они своей неудачей сняли последние преграды на пути развала СССР.
Итоги референдума 17 марта 1991 г. показали, что советский народ однозначно высказался за то, чтобы жить в СССР. Однако Горбачев пренебрег волей своего народа. Не менее категоричен Фроянов и в отношении «фигурантов Беловежского сговора 8 декабря 1991 г., который характеризуется им как «тягчайшее государственное преступление».
После развала СССР разграбление страны приняло уже открытый и беззастенчивый характер. Этому способствовало правительство Ельцина-Гайдара, осуществившее либерализацию цен. В целом же реформа Гайдара дала, по мнению Фроянова, три главных результата, ожидаемых ее разработчиками: обвальную девальвацию рубля, ликвидацию сбережений населения, ускорение разрушительных процессов в сфере экономики. Эти реформы проводились в соответствии с настоятельными рекомендациями западных политиков, финансистов.
Ученый считает, что «холодная война» не закончена т.к. со стороны Запада велась и ведется не против СССР и коммунистического режима, а против России и русского народа. Вопреки распространенному мнению перед нами не конфликт коммунистической и буржуазно-демократической идеологией, не борьба двух систем, а конфликт цивилизаций. Страна в настоящее время, утверждает Фроянов, находится на пути к своей верной гибели.
- Фроянов И.Я. Древняя Русь IX-XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть.
[Djv-52.8M ] Учебное пособие. Автор: Игорь Яковлевич Фроянов. Научно-просветительное издание.
(Москва: Русский издательский центр, 2012)
Скан, OCR, обработка, формат Djv: ???, предоставил: Михаил, 2014 - КРАТКОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ:
Вступительное слово (7).
Глава первая. Русь в IX - начале XI веков. Племенные конфликты (11).
Глава вторая. Новгородские события 1014-1016 годов (70).
Глава третья. Народные волнения и волхвы на Руси XI века (87).
Глава четвертая. Политический переворот 1068 года в Киеве (135).
Глава пятая. Южная Русь на рубеже XI-XII веков. «Мятеж и голка» 1113 года в Киеве (158).
Глава шестая. Киевская земля в середине XII века (216).
Глава седьмая. Борьба в Новгороде первой трети XII века и события 1136 года (265).
Глава восьмая. Социально-политическая борьба в Новгороде после событий 1136 года (294).
Глава девятая. Народные волнения 1209 года и отношения Новгорода с Князем Всеволодом Большое Гнездо (323).
Глава десятая. Борьба в Новгороде после событий 1209 года (348).
Глава одиннадцатая. Народные волнения 1227-1230 годов в Новгороде (392).
Глава двенадцатая. Народные движения в Смоленской и Полоцкой землях XII - начала XIII веков (419).
Глава тринадцатая. «Мятежи» и «крамолы» в Галицко-Волынской земле конца XI-XII веков (474).
Глава четырнадцатая. Ростово-Суздальская земля во второй половине XII - начале XIII веков (516).
Заключение (633).
Список принятых сокращений (636).
ПРИЛОЖЕНИЯ
Хронология (638).
Предметный указатель (663).
Географический указатель (712).
Именной указатель (769).
Указатель имен святых, благоверных князей и благочестивых правителей Руси, наиболее послуживших Отечеству и Русской Церкви (974).
Аннотация издательства:
Книга известного русского ученого, историка Игоря Яковлевича Фроянова посвящена наиболее древним и малоизученным страницам русской истории. Автор детально рассматривает основные события и проблемы главных исторических областей Руси в эпоху, предшествовавшую монгольскому нашествию. На богатом историческом материале он раскрывает причины, влиявшие на возникновение социальной и политической борьбы внутри русского общества.
Придавая большое значение общинному (вечевому) устроению политической жизни Древней Руси, автор предлагает совершенно новый взгляд на проблему княжеских усобиц, которые были обусловлены конфликтами между общинными группами разных волостей. Особое внимание уделено проблемам формирования подлинной русской духовности при переходе общества от язычества к Православной вере.
Книга снабжена аннотированными указателями, редкими иллюстрациями и картографическим материалом. Она адресуется студентам и преподавателям гуманитарных вузов, а также всем, кто любит и познает отечественную историю.