Чехову не суждено было написать роман, но
жанром, синтезирующим все мотивы его повестей и рассказов, стала
«новая драма». Именно в ней наиболее полно реализовалась
чеховская концепция жизни, особое ее ощущение и понимание.
На первый взгляд, драматургия Чехова представляет собою какой-то
исторический парадокс.
И в самом деле, на рубеже веков, в период наступления нового
общественного подъема, когда в обществе назревало предчувствие
«здоровой и сильной бури», Чехов создает пьесы, в которых
отсутствуют яркие героические характеры, сильные человеческие
страсти, а люди теряют интерес к взаимным столкновениям, к
последовательной и бескомпромиссной борьбе.
Почему же так? Я думаю потому, что, если Горький пишет в это
время о людях активного действия, знающих, по их мнению, как и
что нужно делать, то Чехов пишет о людях растерявшихся, которые
чувствуют, что разрушен прежний уклад жизни, а новое, что
приходит на смену страшней, как всё неизвестное.
Томление, брожение, неуспокоенность становятся фактом
повседневного существования людей. Именно на этой исторической
почве и вырастает «новая чеховская драма» со своими
особенностями поэтики, нарушающими каноны классической русской и
западноевропейской драмы.
Прежде всего, Чехов разрушает «сквозное действие», ключевое
событие, организующее сюжетное единство классической драмы.
Однако, драма при этом не рассыпается, а собирается на основе
иного, внутреннего единства. Судьбы героев, при всем их
различии, при всей их сюжетной самостоятельности, «рифмуются»,
перекликаются друг с другом и сливаются в общем «оркестровом
звучании».
С исчезновением сквозного действия в пьесах Чехова устраняется и
классическая одногеройность, сосредоточенность драматургического
сюжета вокруг главного,
ведущего персонажа. Уничтожается привычное деление героев на
положительных и отрицательных, главных и второстепенных, каждый
ведет свою партию, а целое, как в хоре без солиста, рождается в
созвучии множества равноправных голосов и подголосков.
Темы чеховских пьес перекликаются с многогранными темами романа
Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Он писал о
господстве в жизни тупости, откровенного эгоизма, об «униженных
и оскорблённых», о человеческих отношениях, о любви, о
становлении личности в обществе, о нравственных переживаниях.
Начиная с Гоголя, в литературе Х1Х века утвердился «смех сквозь
слёзы», смех сочувствующий, быстро сменяющийся грустью. Смех
Чехова в пьесах именно такой.
Стремясь к жизненной правде, к естественности, он создавал пьесы
не чисто драматического или комедийного, а весьма сложного
формообразования. В них драматическое осуществляется в
органическом смешении с комическим, а комическое проявляется в
органическом сплетении с драматическим. убедительным примером
тому служит пьеса «Вишнёвый сад». « Вышла у меня не драма, а
комедия, местами даже фарс», -- писал сам Чехов.
Действительно, мы должны признать, что в основе пьесы лежит
отнюдь не драматическое, а комедийное начало. Во-первых,
положительные образы, какими являются Трофимов и Аня,
показываются совсем не драматически, по внутренней своей
сущности они оптимистичны. Во-вторых, владелец вишнёвого сада
Гаев изображён тоже преимущественно комически. Комическая основа
пьесы отчетливо видна, в-третьих, и в комическо-сотирическом
изображении почти всех второстепенных действующих лиц:
Епиходова, Шарлоты, Яши, Дуняши. «Вишнёвый сад» включает явные
мотивы Водевиля, выражающиеся в шутках, фокусах, прыжках,
переодеваниях Шарлоты.
Но современники восприняли новую вещь Чехова, как драму.
Станиславский писал, что для него «Вишнёвый сад» является не
комедией, не фарсом, а в первую очередь трагедией. И он поставил
«Вишневый сад» именно в таком драматическом ключе.
Чехов открыл в драме новые возможности изображения характера. Он
раскрывается не в борьбе за достижение цели, а в переживании
противоречий бытия. Пафос действия сменяется пафосом раздумья.
Возникает неведомый классической драме чеховский «подтекст», или
«подводное течение». Герои Островского целиком и полностью
реализуются в слове, и слово это лишено двусмысленности, твердо
и прочно, как гранит. У героев Чехова, напротив, смыслы слова
размыты, люди никак в слово не умещаются и словом исчерпаться
не могут. Здесь важно другое: тот скрытый душевный подтекст,
который герои вкладывают в слова. Поэтому призыв трех сестер «В
Москву! В Москву!» отнюдь не означал Москву с ее конкретным
адресом. Это тщетные, но настойчивые попытки героинь прорваться
в иную жизнь с иными отношениями между людьми. То же в «Вишневом
саде».
Во втором акте пьесы в глубине сцены проходит Епиходов - живое
воплощение нескладицы и несчастья. Возникает такой диалог:
Любовь Андреевна (задумчиво). Епиходов идет...
Аня (задумчиво). Епиходов идет...
Гаев. Солнце село, господа.
Трофимов. Да.
Говорят формально об Епиходове и о заходе солнца, а по существу
о другом. Души героев через обрывки слов поют о неустроенности и
нелепости всей своей несложившейся, обреченной жизни. При
внешнем
разнобое и нескладице диалога есть душевное внутреннее
сближение, на которое откликается в драме какой-то космический
звук: «Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо
бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба,
звук лопнувшей струны, замирающий печальный».
Островский для изображения драмы своих героев берёт не ровное
течение обычной жизни, а как бы выламывает из него событие.
Например, история гибели Катерины - событие, потрясшее жителей
Калинова, раскрывшее трагическую обречённость её положения.
У Чехова же драматизм заключается не только в событиях, но и в
обычном будничном однообразии повседневного быта. В пьесе «Дядя
Ваня» изображен быт деревенской усадьбы Серебрякова во всей
своей повседневности: люди пьют чай, гуляют, говорят о текущих
делах, заботах, мечтах и разочарованиях, играют на гитаре…
События – сора Войницкова с Серебряковым, отъезд Серебряковых –
ничего не меняют в жизни дяди Вани и Сони и, следовательно, не
имеют решающего значения для содержания драмы, хотя на сцене и
прозвучал выстрел. Драматичность положения героев не в этих
случайных эпизодах, а в однообразии и безысходном для них образе
жизни, в бесполезной трате своих сил и способностей.
Важное событие, меняющее жизнь героев, происходит редко, а те,
что происходят, часто уводятся Чеховым из действия. Например,
самоубийство Треплева в пьесе «Чайка», или дуэль в «Трёх
сёстрах». В неизменной жизни люди редко находят счастье – им
трудно это сделать, т.к. для этого нужно преодолеть неизменность
и обыденность. Не все могут сделать это. Но счастье всегда
соседствует с разлукой, смертью, с «чем-то», мешающим ему во
всех чеховских пьесах.
Чеховские драмы пронизывает атмосфера всеобщего не благополучия.
В них нет счастливых людей. Героям их, как правило, не везет ни
в большом, ни в малом: все они в той или иной мере оказываются
неудачниками. В «Чайке», например, пять историй неудачной любви,
в «Вишневом саде» Епиходов с его несчастьями - олицетворение
общей нескладицы жизни, от которой страдают все герои.
За редким исключением - это люди самых распространённых
профессий: учителя, чиновники, врачи и т.д.. То, что эти люди не
выделены ничем, кроме того, что их жизнь описывает Чехов,
позволяет считать, что жизнью, которую ведут герои Чехова, живёт
большинство его современников.
Новаторство Чехова – драматурга заключается в том, что он
отходит от принципов классической драмы и отражает
драматическими средствами не только проблемы, но и показывает
психологические переживания героев. Чеховская драматургия
покорила театральную сцену почти всех стран мира. И в нашей
стране нет крупного художника театра, кино, который не называл
Чехова в числе своих учителей. И в подтверждение этому на
занавесях МХТа изображена Чеховская “Чайка”.
Художественное своеобразие рассказов А.П.Чехова.
Своеобразие и вместе с тем заслуга Чехова заключается прежде всего в том, что он, как никто, понял существо рассказа как малой эпической формы, довёл этот жанр до совершенства, добиваясь того, чтобы рассказ при возможно меньшем объёме отражал с максимальной правдивостью и с наибольшей глубиной существенные стороны жизни.
В рассказах Чехова мы находим и простоту, безыскусственность пушкинского реализма, и беспощадность гоголевского обнажения жизненной пошлости, «страшной тины мелочей, в которой погрязает обыкновенный человек». Начав с анекдота и занимательного сюжета, Чехов, верный принципу писать только правду, «то, что есть», постепенно переходит к глубокому показу русской жизни, вскрывая умело и талантливо, честно и правдиво её тёмные стороны. Чехов не боится правды и, бесстрашно срывая с жизни её пёстрые одежды, выносит ей приговор короткой и сильной фразой: «Больше так жить невозможно».
В рассказах его изображена русская жизнь конца 19 века. Перед читателем проходят представители всех классов и общественных групп России – от нищего до богача аристократа, всех профессий – от извозчика до архиерея. И во всех случаях автор говорит только правду, которая нужна обществу.
Но Чехов описывает не только внешнюю правду жизни. Будучи блестящим психологом, Чехов вскрывает мастерски и проникновенно психологическое состояние героев. Он умел рассказать о внутренней жизни ребёнка (« Спать хочется») , подростка («Ванька»), взрослого человека, старика. Даже психику животных писатель вскрывает в таких известных рассказах, как «Белолобый» , «Каштанка».
ИСКУССТВО КОМПОЗИЦИОННОЙ СЖАТОСТИ СТАЛО ДЛЯ Чехова одним из основных требований, который он предъявлял к себе на протяжении литературной деятельности. «Краткость – сестра таланта» ,- писал А.П.Чехов
Подавляющее большинство рассказов Чехова – это рассказы - миниатюры. Сюжеты строятся в рассказе на одном эпизоде. А выбор сюжета и его развёртывание, как центральный вопрос композиции, был предметом особого внимания Чехова.
Экспозиция должна быть очень короткой. Повествование в чеховских рассказах начинается прямо с основного действия, не имеет пространных описаний. Ещё большее значение придавал писатель концовке рассказа, стремясь сделать её возможно более содержательной, эффектной, впечатляющей. Так, например,
в рассказе «Шведская спичка» обнаруживается загадочное убийство, идёт осмотр места происшествия, все в тревоге. «Убитого» же находят спящим у жены одного из производящих осмотр.
Антон Павлович Чехов писал: «Я привык к рассказам, состоящим только из начал и концов».
В целях достижения краткости формы Чехов избегает в рассказе большого количества персонажей. Это количество ограничивается у него иногда 2-3 лицами. Вспомним рассказы «Злоумышленник», «Толстый и тонкий», «Хирургия», «Дочь Альбиона» и другие. Когда тема и сюжет требует нескольких персонажей, Чехов обычно выбирает центральное лицо, которое и рисует подробно, разбрасывая остальных, по его выражению, «по фону, как мелкую монету».
Композиционной особенностью чеховского рассказа является также приём «рассказа в рассказе », к которому автор часто прибегает. Так, например, построены рассказы «Крыжовник», «Человек в футляре» и другие. Этот приём позволяет автору добиться в одно и то же время и объективности, и экономии формы.
Очень важную роль в рассказе Чехова играет диалог. Он, собственно, и движет действие.
Рассказ «Хамелеон» - это мастерски сделанная сценка-диалог, где участвует несколько действующих лиц. Диалог сопровождается авторским текстом, до того кратким, что он носит характер ремарок, и до того выразительным, что приобретает самостоятельное художественное значение.
В речевой характеристике раскрываются типические черты героя. Например, у Очумелова – полицейское хамство, грубое отношение к подчинённым и столь же грубая угодливость к власти имущих и ко всему, что их окружает.
Пейзаж у Чехова, как правило, скуп, реалистически точен и в то же время максимально выразителен.
Писатель требовал от произведения такого воздействия, чтобы читатель мог « прочитав и закрыв глаза, сразу вообразить себе изображённый пейзаж». Вот как Антон Павлович рисует грозу в рассказе «Степь»: «Налево, как будто кто-то чиркнул по небу спичкой, мелькнула бледная фосфорическая полоска и потухла. Послышалось, как где-то очень далеко кто-то прошёлся по железной крыше. Вероятно, по крыше шли босиком, потому что железо проворчало глухо».
Пейзаж может подчеркнуть и душевное состояние героя. В рассказе «Невеста» необъяснимая тоска гнетёт героиню. В бессонную ночь Надя видит сирень, на которую наплывает туман. Сирень – олицетворение молодости, а туман – чего-то непонятного, необъяснимого, вот как на куст, так и на Надю надвигается что-то недоброе. Она чувствует, что на неё надвигается беда.
В ночь же, когда она собирается бежать, за окном непогода, вой ветра в трубах. Ей казалось, что кто-то всю ночь стучит в ставни и посвистывает, как бы вызывает её.
Чтобы добиться краткости формы, Чехов шёл по линии совершенного нового отношения к читателю, которого он привлекает к своей творческой работе. Писатель требует активности читательского воображения, которое он сам умел возбудить, дав толчок мысли читателя. Достигал он этого путём применения правдивых и неожиданных деталей.
Рассказ «Хамелеон». Пустынная базарная площадь. В безмолвии шагает полицейский надзиратель Очумелов в сопровождении рыжего городового. Меткая деталь: узелок в руке надзирателя и решето с «конфискованным крыжовником» - ясно свидетельствует об их деятельности.
В рассказе «Невеста» мать Нади считает себя несчастной женщиной. Автор пишет: блестели слёзы на её глазах и блестят бриллианты на её пальцах. Страдания сразу же от этого обесцениваются.
Жениха Нади Андрея Андреевича все считают талантливым человеком, ведь он все вечера у невесты играет на скрипке, писатель даёт своё объяснение - в это время можно молчать.
Показывая его безвкусно построенный дом для будущей жены, автор даёт деталь: на стене картина, на которой голая дама с лиловой вазой. А рядом портрет отца-священника.
Задачу максимальной экономии художественных средств Чехов разрешает и в языке рассказов. Он пишет языком простым и ясным, понятным любому слою читателей. В особенности Чехов старался избегать в речи излишеств, шаблонности речевых оборотов. Показывая разнообразие читательского вкуса героя, писатель очень лаконично и ёмко одновременно пишет: «Этажерка у стены пестрела книгами».
Сравнения, метафоры Чехова всегда новы, неожиданны. Полны свежести. Вот описание шума усилившегося дождя в рассказе «Степь»: «Дождь и рогожа как будто поняли друг друга, заговорили о чём-то быстро, весело и препротивно, как две сороки»
Вот пример образного сравнения, взятый из записной книжки Чехова: «Почва так хороша, что, если посадить в землю оглоблю, вырастет тарантас».
Словарное богатство Чехова колоссально. Он знаток профессионального жаргона, и читатель безошибочно, даже не предупреждённый автором, узнаёт по языку профессию и социальное положение персонажа рассказа: солдата, приказчика, врача. При этом индивидуализация языка доведена до такого совершенства, что язык персонажа даёт возможность читателю представить образ человека во всей его живой, ощутимой конкретики. Некоторые из рассказов Чехова целиком построены на профессиональной речи: «Хирургия», «Поленька», «Свадьба». Однако и здесь Чехов проявляет огромное чувство художественной меры, давая только типическое.
В языке Чехова много музыкальности, ритмичности. Этот ритмический строй речи усиливает впечатление от изображаемого предмета, создает настроение. Так в рассказе «Степь» , чудесном лирическом произведении, писатель добивается музыкальностью своей прозы того, что читателю передаётся чувство тоски от ощущения бескрайности степи.
В рассказах Чехов использует и основной приём сатириков – преувеличение .
Преувеличен панический страх перед превосходительством у Червякова в рассказе «Смерть чиновника» или назойливое стремление вмешиваться не в своё дело и всюду наводить порядок у Пришибеева в рассказе «Унтер Пришибеев».
Сильное преувеличение, или гротеск , используется реже. В рассказе «Толстый и тонкий» раболепие мелкого чиновника так велико, что передаётся и его вещам: не только тонкий, узнав о высоком чине своего бывшего одноклассника, сгорбился, съёжился, сузился, но и « его чемоданы, узлы и картонки съёжились, поморщились».
Многие рассказы проникнуты тонким чеховским юмором , вызывающим смех. Автор использует «оглуплённые» фамилии: Хрюкин, Очумелов и другие, находит смешные определения: палец Хрюкина –это знамение победы. Но тонкий, едва заметный юмор не играет первенствующей роли. В них преобладает открытый смех над жалкими и мерзкими «героями».Это уже не юмор, а обличительный смех, сатира, приобретающая широкое общественное значение, которую великий писатель усвоил от Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Именно сатира вывела Чехова из тесного круга развлекательных «вещичек» и сделала его произведения бессмертными творениями русской литературы.
Многие русские классики обладали уникальной способностью сочетать в себе несколько профессий и уметь верно преобразовывать свои знания в литературное произведение. Так, Александр Грибоедов был знаменитым дипломатом, Николай Чернышевский — педагогом, а Лев Толстой носил военный мундир и имел офицерское звание. Антон Павлович Чехов долгое время занимался медициной и уже со студенческой скамьи был полностью погружён во врачебную профессию. Лишился мир гениального врача, так и не известно, но он точно приобрёл выдающегося прозаика и драматурга, который оставил свой неизгладимый след на теле мировой литературы.
Первые театральные попытки Чехова воспринимались его современниками достаточно критично. Маститые драматурги полагали, что всё из-за банального неумения Антона Павловича следовать «драматическому движению» пьесы. Его работы называли «растянутыми», в них недоставало действий, было мало «сценичности». Особенность его драматургии заключалась в любви к детализации, что было вовсе не свойственно театральной драматургии, которая в первую очередь была нацелена на действие и описание перипетий. Чехов считал, что люди, в действительности не всё время стреляются, демонстрируют сердечный пыл и участвуют в кровавых битвах. По большей части они ходят в гости, беседуют о природе, пьют чай, а философские изречения не выстреливают из первого попавшегося офицера или случайно попавшейся на глаза посудомойки. На подмостках должна загораться и пленять зрителя настоящая жизнь, такая же простая и сложная одновременно. Люди спокойно кушают свой обед, и в то же время вершится их судьба, идет мерным шагом история или разрушаются заветные надежды.
Метод работ Чехова многие обуславливают как «мелкий символический натурализм». Это определение говорит о его любви к повышенной детализации, эту особенность мы рассмотрим чуть позже. Ещё одной особенностью новой драмы «по-чеховски» является намеренное использование «случайных» реплик героев. Когда персонаж отвлекается на какую-то мелочь или вспоминает старый анекдот. В такой ситуации диалог прерывается и петляет в каких-то нелепых мелочах, как заячий след в лесной чаще. Этот столь не любимый современниками Чехова приём в сценическом контексте определяет настроение, какое в данный момент автор хочет передать через данного персонажа.
Станиславский и Немирович-Данченко заметили новаторскую закономерность развития театрального конфликта, назвав ее «подводное течение». Благодаря их глубокому анализу современный зритель смог верно трактовать многие детали, которые автор внедрял в свои произведения. За неприглядными вещами скрывается внутренний интимно-лирический поток всех персонажей пьесы.
Художественные особенности
Одна из самых явных художественных особенностей Чеховских пьес — детализация. Она позволяет полностью погрузится в характер и жизнь всех действующих персонажей истории. Гаев, один из центральных героев пьесы «Вишнёвый сад», помешан на детском лакомстве. Он говорит, что всё своё состояние проел на леденцах.
В том же произведении мы можем увидеть следующую художественную особенность, присущую произведениям в жанре классицизма, — это символы. Главный герой произведения- это сам вишнёвый сад, многие критики утверждают, что это образ России, которую оплакивают расточительные люди вроде Раневской и срубают на корню решительные Лопахины. Символика используется на всём протяжении пьесы: смысловая «речевая» символика в диалогах героев, как монолог Гаева со шкафом, внешний облик персонажей, поступки людей, их манеры поведения, тоже становится одним большим символом картины.
В пьесе «Три сестры» Чехов использует один из своих любимых художественных приёмов- «разговор глухих». В пьесе встречаются действительно глухие персонажи, такие как сторож Ферапонт, но классик заложил в этом особенную идею, которую Берковский в будущем опишет как «упрощённая физическая модель разговора и с теми, у кого глухота иная». Также можно заметить, что почти все Чеховские персонажи разговаривают монологами. Такой вид взаимодействия даёт каждому персонажу должным образом раскрыться перед зрителем. Когда один герой произносит свою финальную фразу, это становится неким сигналом для следующего монолога его оппонента.
В пьесе «Чайка» можно заметить следующий Чеховский приём, который автор намеренно использовал при создании произведения. Это отношение ко времени внутри истории. Действия в «Чайке» часто повторяются, сцены замедляются и растягиваются. Таким образом, создаётся особенный, исключительный ритм произведения. Что касается прошедшего времени, а пьеса — это действие здесь и сейчас, то драматург выводит его на передний план. Теперь время в роли судьи, что предаёт ему особенный драматический смысл. Герои постоянно мечтают, думают о грядущем дне, тем самым они перманентно прибывают в мистическом отношении с законами времени.
Новаторство драматургии Чехова
Чехов стал первооткрывателем модернистского театра, за что его часто ругали коллеги и рецензенты. Во-первых, он «сломал» основу драматических основ — конфликт. В его пьесах люди живут. Персонажи на сцене «проигрывают» свой отрезок «жизни», который прописал автор, не делая из своего быта «театральное действо».
Эра «дочеховской» драматургии была завязана на действии, на конфликте между героями, всегда было белое и чёрное, холодное и горячее, на чём и строился сюжет. Чехов отменил этот закон, позволив персонажам жить и развиваться на подмостках в бытовых условиях, не заставляя их бесконечно признаваться в любви, рвать на себе последнюю рубаху и бросать перчатку в лицо соперника в конце каждого акта.
В трагикомедии «Дядя Ваня» мы видим, что автор может позволить себе отринуть накалы страстей и бури эмоций, выраженные в бесконечных драматических сценах. В его работах есть много не оконченных действий, а самые смачные поступки героев совершаются «за сценой». Подобное решение было невозможно до новаторства Чехова, иначе бы весь сюжет просто потерял смысл.
Самой структурой своих произведений писатель хочет показать неустойчивость мира в целом, а уж тем более мира стереотипов. Творчество само по себе – революция, создание абсолютной новизны, которой без человеческого таланта не было бы на свете. Чехов даже не ищет компромиссов со сложившейся системой организации театрального действа, он всеми силами демонстрирует ее неестественность, нарочитую искусственность, которые уничтожают даже намек на художественную правду, искомую зрителем и читателем.
Своеобразие
Чехов всегда выставлял на всеобщее обозрение всю сложность обычных жизненных явлений, что и отразилось в открытых и неоднозначных финалах его трагикомедий. Точки нет не сцене, как и в жизни. Мы ведь, например, только догадываемся, что произошло с вишнёвым садом. На его месте воздвигли новый дом со счастливой семьёй или он остался пустырём, который никому больше не нужен. Мы остаемся в неведении, счастливы ли героини «Трёх сестёр»? Когда мы с ними расстались, Маша была погружена в мечтания, Ирина в одиночестве покинула отчий дом, а Ольга стоически замечает, что «…страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благославят тех, кто живёт теперь».
Творчество Чехова начала 20 века красноречиво говорит о неизбежности революции. Для него и его героев — это способ обновления. Он воспринимает перемены как нечто светлое и радостное, что приведёт его потомков к долгожданной счастливой жизни, полной созидательного труда. Его пьесы рождают жажду нравственного преображения в сердце зрителя и воспитывают его, как сознательного и деятельного человека, способного изменить к лучшему не только себя, но и других людей.
Писателю удаётся запечатлеть внутри своего театрального мира вечные темы, которые насквозь пронизывают судьбы главные персонажей. Тема гражданского долга, судьбы отечества, истинного счастья, настоящего человека- всем этим живут герои Чеховских произведений. Темы внутренних терзаний автор показывает через психологизм героя, его манеру речи, детали интерьера и одежды, диалоги.
Роль Чехова в мировой драматургии
Безусловна! Вот что первое хочется сказать о роли Чехова в мировой драматургии. Его часто критиковали современники, но «время», которое внутри своих произведений он назначил «судьёй», всё расставило по местам.
Джойс Оутс (выдающаяся писательница из США) полагает, что особенность Чехова выражается в желании разрушить условности языка и самого театра. Также она обратила внимание на способность автора замечать всё необъяснимое и парадоксальное. Поэтому легко объяснить влияние русского драматурга на Ионеско, основоположника эстетического течения абсурда. Признанный классик театрального авангарда XX столетия Эжен Ионеско зачитывался пьесами Антона Павловича и вдохновлялся его трудами. Именно он доведет эту любовь к парадоксам и лингвистическим экспериментам до пика художественной выразительности, разовьет на ее основе целый жанр.
По мнению Оутс, из его произведений Ионеско взял ту особенную «ломаную» манеру реплик героев. «Демонстрация бессилия воли» в театре Чехова даёт основание считать его «абсурдистским». Автор показывает и доказывает миру не вечные бои чувства и разума с переменным успехом, а извечную и непобедимую абсурдность бытия, с которой безуспешно, проигрывая и скорбя, борются его герои.
Американский драматург Джон Пристли характеризует творческую манеру Чехова как «выворачивание» привычных театральных канонов. Это всё равно, что прочитать руководство к написанию пьесы и сделать всё совершенно наоборот.
Во всем мире написано множество книг о творческих открытиях Чехова и его биографии в целом. Оксфордский профессор Роналд Хингли в своей монографии «Чехов. Критико-биографический очерк» считает, что у Антона Павловича настоящий дар «ускользания». Он видит в нём человека, который сочетает в себе обезоруживающую откровенность и нотки «лёгкого лукавства».
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Среди действующих лиц пьесы есть владельцы усадьбы, дворяне; есть купец-капиталист; есть представители молодого поколения, отрицающие старые формы и возвещающие наступление новой жизни. И смысл пьесы трактуется как изображение исторической смены общественно-экономических формаций, социальных и культурных укладов, как показ неизбежной гибели одних, осуждение других и приветствие третьих.
За особенной чеховской формой стоит особая концепция жизни и человека. "Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни, - говорил Чехов. - Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни".
Чехов-драматург совсем отказывается от внешней интриги, борьбы группы персонажей вокруг чего-либо. Каждый эпизод - не ступенька в разворачивании интриги; эпизоды заполнены обыденными, внешне бессвязными разговорами, мелочами быта, незначительными подробностями, но при этом окрашены единым настроением, которое затем переходит в другое. Не от интриги к интриге, а, скорее, от настроения к настроению разворачивается пьеса, и здесь уместна аналогия с бессюжетным музыкальным произведением.
Событие, о котором больше всего говорят - продажа имения на торгах, - происходит не на сцене. Чехов последовательно использует этот прием - увести основное "происшествие" за сцену, оставив лишь отсветы его, отголоски в речах действующих лиц. Невидимые (зрителем), внесценические события и персонажи по-своему важны в пьесе. Но их отсутствие на сцене подчеркивает, что для автора они лишь фон, повод, сопутствующее обстоятельство того, что является основным. При видимом отсутствии традиционного внешнего действия у Чехова, как всегда, богатое, непрерывное и напряженное внутреннее действие.
В пьесах Островского конфликт проистекает по преимуществу из различий в сословном положении героев: богатых и бедных, самодуров и их жертв, обладающих властью и зависимых. В этом смысле герой комедий и драм Островского - "сословный" человек. Чеховские герои причиняют несчастья другим, не желая этого, у них нет "дурно направленной воли"". Например, Лопахин отнюдь не питает враждебных чувств по отношению к Раневской, и желает он ей не разорения, а, наоборот, того, чтобы вишневый сад стал "счастливым, богатым, роскошным...".
Герои "Вишневого сада" часто противопоставляют себя друг другу, убеждены в абсолютной противоположности своих "правд". Автор же каждый раз указывает на общность между ними, на скрытое сходство, которого они не замечают или с возмущением отвергают. Нов сам конфликт: видимая противоположность при скрытом сходстве.
Прекрасный сад, на фоне которого показаны герои, не понимающие хода вещей или понимающие его ограниченно, связан с судьбами несколько поколений - прошлых, настоящих и будущих. Одни видят сад таким, каким он был в невозвратимом прошлом, для других разговор о саде - только повод для фанаберии, третьи, думая о спасении сада, на деле губят его, четвертые гибель этого сада приветствуют... Гибнущий сад и несостоявшаяся, даже не замеченная любовь - две сквозные, внутренне связанные темы - придают пьесе грустно-поэтический характер. Однако Чехов настаивал, что создал "не драму, а комедию, местами даже фарс". Очевидно, что Чехов осуществил в своей "комедии" особые принципы соединения драматического и комического.
Чехов - человек, в основе жизни которого лежал неустанный душевный труд над самим собой. Работа самовоспитания - главное, что завещал Чехов своим читателям. В этом отношении он прямой продолжатель традиций Л.Н. Толстого.
Чехов — наследник всех традиций русской реалистической литературы, вершина, замыкающая горную цепь гениев. Отличительные особенности творчества Чехова следующие.
1. Отрицание старых форм русской жизни и предчувствие новых; отсутствие собственной чёткой теоретической программы и недоверие ко всем догматическим идеям.
2. Гуманность как неприятие любых проявлений рабства в социальной и духовной жизни человека; утверждение свободы личности.
3. Объективность, отказ от проповеди средствами литературы; доверие к читателю: недоговорённость и подтекст.
4. Точность и лаконичность изображения жизни. Умение схватывать общую картину жизни по её деталям.
5. Сила обобщений и сверхобобщений.
Обратимся к рассказу «Студент», постараемся раскрыть эти черты на примере конкретного произведения.
Обратите внимание на символику пейзажа, а также на то, каким способом Чехов добивается объективности рассказа. Например, словом некстати (подул ветер ) автор сливает себя с героем, и далее ощущение неприютной природы даётся от лица героя: «Ему казалось...» и т. д.
Умение автора давать картину целого через одну деталь показывает картина, возникшая в памяти студента. Мы можем рассказать то, о чём умолчал Чехов: какова жизнь семьи дьячка, как складывалось существование его сына.
Недоговорённость (пропуск логического звена) есть и в обрисовке чувств героя. Почему студент заговорил с Василисой и Лукерьей об апостоле Петре? Чехов не открывает нам хода его мыслей. Попытайтесь восстановить его сами, вникая в подтекст.
Итак, герой показан в минуту душевного упадка, сомнений в осмысленности бытия. Судьба России представляется ему беспросветно несчастной. Вся история человечества видится как одна унылая, длинная ночь. Но в этой ночи светится и греет огонь костра.
Обратим внимание на то, как рассказывает студент историю отречения Петра. Можно ли назвать его рассказ искусным, поэтичным? Нет. Иван почти дословно передаёт текст Евангелия, но короткие замечания его по ходу рассказа говорят о том, как ясно он представляет себе всё происходившее с апостолом, как чувствует то, что должен был чувствовать Пётр. Как характеризует героя этот рассказ? Ответим: несмотря на все сомнения и тревоги студента, в нём чувствуется сила веры, любовь к Христу, соответствие выбранной роли духовного пастыря.
И вновь Чехов не раскрывает нам причину слёз Василисы. Может быть, вдова и сама не сумела бы определить её. Студент снова идёт через поле, и мрачный пейзаж возвращается. Но мысли героя совершенно изменились. Теперь он снова думает о прошлом и будущем, о единстве и взаимосвязи времен (как и тогда, когда думал о Рюрике и Иване Грозном), почему же теперь эти размышления наполняют его радостью?
В финале рассказа рассвет, и неизбежный приход весны, и чувство счастья, охватившее студента, сливаются воедино.
Итогом нашего анализа становится выявление глубокого обобщающего смысла рассказа. Не случайно в нём почти каждый конкретный образ оборачивается символом. В размышлениях Ивана Великопольского отразилось современное Чехову душевное состояние всего общества, почти утратившего веру, блуждающего в убогом настоящем. Вся Россия бредёт через великое поле к свету и радости, спасаясь от искушений разума, от слабости духа сердечной любовью к Христу.
В рассказе Чехова «Студент» можно заметить переклички с знакомыми произведениями русской литературы XIX века: герой Чехова — родной брат Гриши Добросклонова по бедности, по связи с родной землёй, по жажде добра. Сродни ему и князь Андрей Болконский (вспомним сцену разговора на пароме).
Важно выявить связь Чехова с традициями предшествующей литературы и одновременно раскрыть новаторство его творческого метода.
Использованы материалы книги: Ю.В. Лебедев, А.Н. Романова. Литература. 10 класс. Поурочные разработки. - М.: 2014