Тема вроде бы подходит по своей внутренней сути. Но слишком специфична по форме.

Сегодня я зашел на православный (для кого-то - "бывших православных") сайт "Ахилла". И мне там попалась статья под названием «Задуши послушными руками своего непослушного Христа». Эта строка мне хорошо известна, так что я сразу понял, о ком пойдет речь. И не ошибся - тема статьи: христологические взгляды лидера Гражданской Обороны (ГО) Егора Летова (верней, эти взгляды только предлог для более серьезного разговора). Строчка же, ставшая заглавием, это из песни "Евангелие". На разборе образа Христа из этой песни и строится весь материал небольшой статьи. Поводом к появлению материала о лидере ГО стало следующее:

19 февраля 2008 года не стало лидера андеграундной группы «Гражданская оборона» Егора Летова. Он был ярчайшим представителем русского пред- и постперестроечного рока, певцом слома эпохи, поэтом анархии и революции. Будучи по натуре всегда «несогласным», Игорь Фёдорович (его настоящее имя) не мог мириться ни с советским строем, ни уж тем более с вакханалией 90-х годов. Что касается религиозных взглядов, то он скромно называл себя «христианином всех религий» и вместе с тем считал, что настоящий коммунизм, каким он задуман, – это Царство Божие на Земле...

Песня под названием "Евангелие" - это часть большого двойного альбома ГО "Сто лет одиночества". Кстати, Юрий Шевчук, в одном из своих интервью, назвал этот альбом лучшим альбомом русского рока 90-х годов. Я с ним согласен. Я очень хорошо помню, какое воздействие оказал на нас этот альбом, и в том числе песня "Евангелие". Альбом вышел в 1993 году. До нас дошел где-то к 94-му. Это было время полного и окончательного краха всего нашего рокерского движения. Кто-то подался в бизнесмены, кто-то ушел в добровольный затвор кочегарок и "сторожек", кто-то вообще из жизни ушел, кто-то начал стремительно воцерковляться. Вокруг было смутное, непонятное время со сбитыми ориентирами, с новоявленным культом "бабла" и "мажорства", с бандитами, бомжами, профессорами на рынках... что говорить, все помнят. А для нас тогда одно было несомненно: рок-н-ролл мертв, точка. И вдруг такой альбом. Как глоток свежего воздуха.

Однако альбом вызвал сильное отторжение у некоторых моих стремительно воцерковляющихся знакомых, вчерашних рокеров. Они могли простить Летову его раннее антисоветское, панковское, нигилистическое бунтарство. Но тут, считали они, Летов сильно перегнул палку. Он богохульствует, он бесноватый. Вчерашние воцерковленные рокеры приводили Летова как яркий пример того, куда ведет творческую личность "демоническая" рок-стихия. Особенно их коробила песня "Евангелие". Признаюсь, вначале эта песня и меня немного задела. Потом я прочел несколько интервью с Летовым, где его спрашивали о Христе. Послушал еще раз внимательно песню и понял - это одна из лучших апологий Христу, в том жанре русского рока, в котором жил и творил Летов.

«Я считаю, что Христос - это и есть нечто нечеловеческое. То, что он внес на Землю, имеет очень малое отношение к человеческому. Это нечеловеческие истины по сути. Это доказано историей. Христос нес любовь, по сути, с точки зрения современного христианства, Христос был Сатаной, потому что был в первую очередь - антихрист, т. е, человек, который нес полную свободу выбора, то есть то, что религия никогда не давала и сейчас не дает».

Это слова Егора Летова. Сказаны были где-то в году 90-м, 91-м. Тогда в последнем номере журнала "Контркультура" вышло объемное интервью с лидером ГО. В нем (интервью) так же шла речь о будущем альбоме (Сто лет одиночества) и уже написанной к тому времени песне "Евангелие". Летов говорил, что хотел бы посвятить новый альбом теме Любви. А журналист в ужасе восклицал: это там, где ты поешь о том, как послушные руки душат непослушного Христа - это что, это любовь?! Летов в ответ развивал какие-то свои концепции, о том, что любовь вещь слишком нечеловеческая... что-то еще, сейчас уже не помню. Да это и неважно. Важно вот что (еще раз процитирую):

Христос нес любовь, по сути, с точки зрения современного христианства, Христос был Сатаной, потому что был в первую очередь - антихрист, т. е, человек, который нес полную свободу выбора, то есть то, что религия никогда не давала и сейчас не дает.

Это "осевая идея", как мне кажется, к песне "Евангелие" (и вообще всему альбому). И почему-то практически все мои воцерковившиеся тогда знакомые были убеждены, что Летов богохульствует, сравнивая Христа с Сатаной. Но это не так. Летов не говорит, что Христос = Сатана. Он говорит, "с точки зрения современного христианства ". Конечно, термин "современное христианство" меня сейчас не совсем устраивает. Я бы заменил, "современное христианство" на "церковную, жреческую иерархию". В некотором смысле, подлинный, живой Христос для них будет антихристом, сатаной.

«Задуши послушными руками Своего непослушного Христа» – поет Егор в песне «Евангелие». Христос, живущий в нас, не может быть послушным – по своей Божественной природе. И все мы так или иначе безжалостны к Нему внутри себя, так как наша природа больше восходит к дикому и даже звериному, но никак не к Божественному. Странно, но почему-то эта «одичалость» и жестокость особенно ярко выражена именно у сугубо религиозных людей... они будут кричать «распни!» первыми, приди Христос сейчас. О том и говорил Летов. Христос – всегда не в формате популярности. Он никогда не будет в «тренде». Он не нравится массам. Он – индивидуалист, а индивидуалистов в обществе (особенно российском) принято гнобить, побивать камнями и покалывать крепким словцом. Истинный Христос (при всей клерикализации нашего государства и общества) на самом-то деле не является званым и желанным гостем для львиной доли так называемых «верующих» и иерархов РПЦ.

МОСКВА 1997
Тираж 3 000 экз.
"Издательский центр" (г. Москва) совместно с 000 "Лист Нью"

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Раньше я называл свой идеал "Анархией, сейчас, думаю, что его лучше всего назвать "Коммунизмом".

Егор Летов

- А сколько стоит вон тот значок?
- Какой?
- Ну, во-о-он тот!
- Какой именно их здесь много?
- Ну, тот, где буква «А» в букве "О".

из подслушанного в одном рок-шопе разговора

"If you strip away the myth from the man
You will see where we all soon will be…

"Jesus Christ Superstar", 1971

"Если ты сможешь отделить миф от человека,
То увидишь, где мы все скоро окажемся…"

"Иисус Христос Суперзвезда", 1971

Не знаю, как вы, а лично я считаю, что можно разделить всех людей, независимо от расы, пола и возраста (начиная с осмысленного периода), на три категории. Первые - это те, кто исправно платит налоги и живет, не задумываясь, ходит ли на работу, грабит ли банки, а потом нежится на солнышке, выставив пузо. Таких большинство на нашей грешной земле. Вторая категория людей значительно меньше и состоит из тех, кто "слышал звон, но не знает, откуда же он". И, наконец, всегда существовал совсем небольшой контингент тех, кто явственно слышит колокол и к тому же знает, по ком он звонит. Егор Летов, несомненно, относится к последним.
Вряд ли даже среди его самых ярых противников (а таких сейчас немало) найдется хотя бы один, который станет отрицать, что Летов - это творческая личность, которая находится в постоянных и мучительных поисках новых художественных форм выражения своих идей. Политические взгляды Егора накрепко связаны с тем, что он делает в музыке, и тоже видоизменяются и трансмутируют. Беда только в том, что его идеи, судя по всему, мало волнуют тех, кто нацепил на себя майку или значок с изображением символа анархии (буква «А» в букве "О"). Вот также, наверное, и Петр Алексеевич Кропоткин (кстати, что поразительно - метро, названное в его честь, до сих пор не переименовано, а правителей и систем правления сменилось уже ого-го сколько) с ошеломленным видом взирал во время своего приезда в революционный Питер на пьяную в жопу матросню, вопящую: "Да здравствует Анархия!"
К сожалению, приходится констатировать, что в наше время идеи Анархии, в общем, и панк-рока, в частности, снивелированы до уровня жупела. А жупел, если вольно трактовать ленинское определение, это то, что "торчит, но уже не дрочит". Панк-стиль стал модой, и в одежде, и в атрибутике, стал своего рода нормой поведения молодежи. Свидетельство тому - ошеломительная популярность американской группы НИРВАНА, в том числе и в нашей стране. Но мало кто за всей этой мишурой и хайпингом, сопровождавшими их взлет к славе, смог услышать, что же на самом деле хотел сказать своему поколению Курт Кобейн. Хочется надеяться, что Летова минует горькая доля сия.
Книга, что лежит перед вами, имеет своей целью восполнить пробел в образовании новоявленных «панк-рокеров» и тех, кто слабо подкован в революционной теории мироустройства. Она построена в виде дайджеста из статей, появлявшихся в официальной и андеграудной прессе, расположенных в хронологическом порядке. В конце книги дается более-менее подробная дискография альбомов, в записи, которых принимал участие Летов и его соратники по борьбе. Мы старались включить в это издание как можно больше материала, имеющего отношение к Егору и его главному проекту - ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ, чтобы создать более-менее объективную картину. Здесь вы найдете статьи хвалебные, язвительные, повествовательного плана, пространные интервью и критические рецензии, но материал явно сенсационно-скандального толка мы старались по возможности исключить.
Главное место в этой книге, которая является первым опытом издания, посвященного деятельности и феномену ГО, все же занимают интервью, в которых Летов сам рассказывает о своей позиции. Прислушайтесь к его словам и постарайтесь если не принять, то хотя бы понять. Имеющий глаза - да увидит, имеющий голову - да поймет. Мы намеренно сделали книгу в простом и строгом оформлении (кому нравятся цветные картинки, пусть смотрит «Ровесник» или "Плейбой"), чтобы акцентировать ваше внимание на словах и мыслях. Думайте своей головой и делайте правильный выбор, а не то, боюсь, что главным лозунгом текущего момента по-прежнему останется

ANARCHY RULES & SALES O.K.!!!
O.K. = O.B.

ЕГОР ЛЕТОВ:… ОДИНОЧКИ ОПАСНЕЕ ДЛЯ СОЦИУМА, ЧЕМ ЦЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ…

ВОПРОС: Что такое рок?
ОТВЕТ: Рок по сути - не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо - по типу шаманизма - которое существует, дабы утвердить определенную установку. Человек занимающийся роком, постигает жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть. Шаманство здесь ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока. И, наоборот, если над шаманством начинает преобладать искусство, музыка - то рок умирает.
В: Если таким образом рассмотреть историю мирового рока?
О: Получается несколько ветвей. Рок изначально - животная музыка, форма потока сознания. Сначала рок-н-ролл, затем - психоделия 60-х: THE DOORS, GRATEFUL DEAD, JEFFERSON AIRPLANE - из них вышел фактически весь панк и пост-панк. За психоделией начинается момент осмысления, формализации - KING CRIMSON, GENESIS и др. - рок умирает. Эта линия достигла пика к середине 70-х, и в результате - как протест - появляется американский панк - RAMONES, N. Y. DOLLS и так далее. В основном все это возглавили люди, которые были задействованы в той же психоделии 60-х - Игги Поп, Патти Смит. И здесь нужно выдвинуть тезис: то, что общество не может уничтожить, оно хочет съесть. Так же все происходит с панком в Англии. И не только с панком.
В: Другими словами, Англия постоянно эстетизирует американские первичные грубо-примитивные рок-импульсы? То же самое в хард-роке: в Америке IRON BUTTERLY, GRAND FUNK - особенно ранний, в Англии - DEEP PURPLE, LED ZEPPELIN…
0: Тут дело даже скорее не в Англии, а в природе людей, которые живут везде. Если исходить из Достоевского, то с роком все получается так: на каком-то этапе у Гессе появилась статья "Братья Карамазовы и закат Европы". В ней был высказан тезис: Достоевский - первый пророк некоего движения, четкого движения, согласно которому человечество делится на два типа: потенциальные самоубийцы (люди, у которых во главе угла своеволие, которые не боятся смерти - "нелюди") и все остальные. Рок в настоящем виде - массовое движение «нелюдей», в нем человек - человек только внешне, а по сути - сумасшедший. То, что сейчас происходит в мире - своего рода критическая ситуация: энтропия растет, и назревает апокалиптический момент, после которого либо выживут «нелюди», либо - наоборот. Потом еще такой момент: если раньше все это носило понятие моды (в рок вливались массы людей, которые, по сути, отношения к движению не имели), то сейчас все это стало на свои места. И оказалось, что «нелюдей» очень мало. И еще относительно рока: он в общем-то умер - сделал все, что было надо. Сейчас остались только одиночки, которые у нас часто даже не знают друг друга, но они опаснее для социума, чем целое движение. И общество борется с этими одиночками - фестивалем например, который Комарова устроила. Все фестивали уничтожают то что было создано человеком в борьбе с самим собой
В: А почему вы, тем не менее, захотели участвовать в этом фестивале?
О: Все, что остается человеку рока - это проявлять свою сущность, природу. Все, что может «нечеловек» - это быть «нечеловеком». Нужно понимать, что война проиграна, и быть верным своей природе - тем не менее. А природа толкает играть - причем не важно, воспримут это все или не воспримут… Во всем этом фестивале есть большой элемент попса. И, наверное, я больше на таких фестивалях играть не буду - только в залах где-нибудь на сто человек - своих, которые чувствуют все правильно. Я смотрел в этом фестивале концерт ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА - великая команда, а по-настоящему понимают ее единицы.
В: Как бы ты хотел существовать, чтобы это не вызывало у тебя внутреннего протеста?
О: Заниматься здесь, в этой реальности творчеством, утверждая свою правду, свою истину, свою систему ценностей. Если цитировать ИНСТРУКЦИЮ ПО ВЫЖИВАНИЮ - свой рок-н-ролльный фронт, в котором каждый на своем месте - Моррисон, Рома Неумоев и прочие.
В: В начале нашего разговора ты сказал, что рок-человек постигает жизнь через смерть. Какая здесь складывается система ценностей?
О: В моем понимании рок - это движение античеловеческое, антигуманистическое, - некая форма изживания из себя человека как психологически жизнеспособной системы. Человек - это существо, которое наделено логическим сознанием - и в силу этого не может жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС живут только дети.
В: То есть позитив здесь таков: рок и особенно панк утверждает человека - точнее, «нечеловека» - ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.
О: Да. Если появляется абсолютное знание, человек уже не может жить. Его или трамвай задавит, или еще чего-нибудь. И если «человеческое» искусство утверждает жизнь - продление рода и т. п., то рок утверждает самоуничтожение - как некий путь к Богу, высшее познание. Отсюда - особая школа добродетелей: в частности, ненависть к «человеку» в себе.
В: Панк в России имеет особую форму, миссию?
О: Панка в России нет. Панк у нас - атрибутика. Как на этом фестивале: всюду ходят огромные толпы людей с гребнями и пр., а сути - нет… Когда я говорил с людьми из тюменского общества «Память», они заявили, что по их мнению, все крупное и духовное рождается в России. На самом деле у нас единого движения нет и быть не может. Есть единицы - ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ПУТТИ, ДК - причем они друг друга могут и ненавидеть. На Западе действительно существует реальное единое движение, а у нас все обычно болтается на уровне символики.
В: Твое отношение к Свинье?
О: Очень плохое. Это как раз типичный представитель «человека». Рок - это когда все до конца: живет - так живет, нет - так нет, А Свинья - наоборот: вроде бы живет, а вроде бы и нет… Рокер - чрезмерно живой человек в смысле ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС - как ребенок или зверь. В этом плане замечателен Коля Рок-н-Ролл - он может сегодня говорить, что правый, завтра - что он левый, а когда выходит на сцену, он способен полоснуть себя бритвой - так, что кровь потечет - если почувствует, что в эту секунду это нужно. Он совершенно вне рассудка, вне инстинкта самосохранения.
В: Как в этом аспекте соотносятся панк и пост-панк? И кого бы ты к ним отнес?
О: Панк - EXPLOITED, GBH, UK SUBS, SEX PISTOLS, у нас - ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ВТОРОЙ ЭШЕЛОН, мы, Манагер, АНАРХИЯ, новосибирские ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ, ПИГМЕИ, ПОГО. Пост-панк - BIRTHDAY PARTY, S10UXSIE & THE BANSHEES, CURE, ECHO & THE BUNNYMEN, у нас - ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ, т. е. Янка и ее группа. Тут такой момент: если панк состоит из действительно естественных, животных инстинктов, то пост-панк - это люди, которые поняли, что они не могут жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. А хотелось бы. Поэтому пост-панк - это музыка очень больная.
В: Что ты думаешь о БГ?
О: В общем-то умный человек. Но, зачем снимать? Конечно, хорошо для совдепа тиражировать Болана, Моррисона, но ведь иной раз - чистые подстрочники, и музыка - ноль. "Сергей Ильич", например, снят с "Cat Black" T. REX вчистую. А то, что он делает сейчас, мне вообще совершенно не нравится.
В: Петя Мамонов?
О: ЗВУКИ МУ мне нравились, но когда я стал говорить с Мамоновым, то очень обломался. Он сразу понял, что я имею ввиду и ответил так: есть некие рамки человеческого, и что за ними лежит, человеку знать не дано. За ними - агония, депрессия (JOY DIVISION, THE DOORS). И это плохо. Нужно быть счастливым в человеческих рамках и за них не вылезать. За выход за рамки платишь смертью JOY DIVISION - нечеловеческое - и поэтому это нехорошо. А Пушкин - человеческое - хорошо.
В: Очень похоже на Липницкого… Как тебе, кстати, его труды?
О: Это ужас. Русский рок пошел от Галича - это ужас… ЗВУКИ МУ вообще, мне кажется, довольно мелкая группа - скажем, в сравнении с ДК. ДК - это действительно нечто выдающееся.
В: А ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ?
О: В общем - нравятся. Хотя они академичнее ДК, это уже шаг в сторону музыки.
В: Как правильнее осуществлять идею «неискусства» в роке: через атональность или через динамически-примитивный рок-н-ролл?
О: Все равно… Хотя вообще говоря, нужна свобода, а в атональности ее больше. Есть свобода слажать, например, и поэтому нет страха слажать.
В: Но атональность хороша, наверное, как импульс внутри художника. А рок-аудиторию, быть может, скорее раскачал бы сильный драйв?
О: Христос говорил: имеющий уши, да услышит. Кто слышит соль атональности, тот ее и слышит. Двери ее восприятия для него открыты.
В: А какую тогда роль играет драйв?
О: Абсолютную.
В: А атональность его не разрушает?
О: Нет. Атональность-то и дает драйв. Например, EINSTURZENDE NEUBAUTEN.
В: Лучший альбом ГО?
О: Тривиально: мне кажется, что лучшее - впереди. Сейчас в Ленинграде мы будем записывать новый альбом Армагеддон-попс - судя по материалу, будет, наверное, самый сильный. А из тех, что уже записаны, лучший, наверное, - Мышеловка. Наивный, но очень живой. Дальше у ГО какой-то мрак начинается.
В: Маркузе нравится?
О: Очень нравится. Но он - странный человек: писал, писал, а потом в последней работе вдруг сказал: все, что я раньше писал - это поебень все. Философ, что сделаешь… Наверное столкнулся с маем 68-го и испугался.
В: Почему центром притяжения нашего панка стала Сибирь и особенно Новосибирск?
О: Не знаю… Наверное, такое объяснение: европейский человек (Москва, Ленинград) в основе своей всегда либо сноб, либо попсовик. А в Новосибирске был Академгородок такой. И там власти где-то в середине 60-х решили провести эксперимент: что будет, если взять всех вундеркиндов и свезти в одно место. И получилось: сразу все стали писать в защиту Синяв- ского, женщины вставали с плакатами за секс и т. д. И потом: может быть, от сибирской наивности там движение с самого начала воспринималось не как модная атрибутика, а как идея.
В: А в Москве, Ленинграде слишком много логики?
О: Здесь важна даже не логика, а просто внешний момент. Это просто очень «человеческие» города и поэтому в мировоззрение их населения вмешивается много «человеческих» дел. Когда живется слишком хорошо, всегда начинаешь неуемно хвататься за «человеческое». А сибирскому человеку терять, в общем, нечего.
02.12.88, Москва, туркомплекс "Измайлово",
УРЛАЙТ 5-23. Стр. 37–39.

НАСЕЛЕНИЮ О "ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ"

(со слов Аркаши-ударника мероприятий по гражданской обороне в гостинице "Золотая долина" Н-ского академгородка).
- ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА в настоящее время?
- Сейчас нас, по-моему, осталось двое: Летов и я. Игоря Староватова Егор удалил из группы за то, что он срывал репетиции. Кстати, репетировали на вилле у Дэна (Данил Ершов, сын ректора НГУ, участник панк-группы ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ с установкой на EXPLOITED и просто хороший парень - Д.). А позднее от нас ушел Джефф (Игорь Жевтун, бас-гитарист, один из основателей тюменской панк-группы ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ - Д.). Правда, когда мы были в Питере, к нам хотел присоединиться Витя Сологуб - певец и басист ИГР, мотивируя это тем, что знает все наши песни и партии баса…
- Так, вероятно, сейчас у вас установка на Питер?
- Да, скорее всего, мы переезжаем в Питер, наверное, вместе с Янкой (Яна Дягилева, ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ - Д.). Еще туда. переезжают НЕ ЖДАЛИ, ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ. Вообще, в рок-клубе там практически ничего хорошего не осталось. КИНО фактически обосралось за границей, БГ помахал всем ручкой и укатил в Штаты, видимо, надолго, а, возможно, и навсегда. Единственная клевая группа - АУКЦИОН. Скоро голландцы должны пригнать в Питер специальный автобус для 92-канальной записи - в том числе в расчете и на ГО.
- А вообще как за бугром вами интересуются?
- Ну, в загранке ГО пока нигде не была, однако штук шесть вызовов в Польшу на различные адреса было, по почему-то ни один из них не дошел. Во Франции скоро должен выйти наш альбом, затем - в Дании. Трюке группой усиленно интересуется Швеция.
- А у вас всегда скандальные выступления?
- … К примеру, возьмем Симферополь. Там должны были быть два наших концерта вместе с Янкой: 1-е отделение - ГО, 2-е - Янка с ГО. Занималась этими концертами Ирина (видимо, та девочка из кооператива "Ирина и др.", календари которой с Майком, Петром Николаевичем и прочими продаются у нас в переходе - Д.). Нас должны были поселить на базе «Артека» вместе с пионерами, но так получилось, что жили у этой самой Ирины. Концерты - ирония судьбы! - проходили в ДК УВД. А до этого, конечно же, нашлись гопнички, которые «отговаривали» нас выступать, иначе - убой. Пришлось вызвать ментов, как это ни парадоксально. В зале было 600 мест, набилось тысяча человек. Единственное, что не радовало - это то, что микрофоны привезли за 15 минут до начала, и в суете их при- шлось пришпандоривать к чему можно было. А на концерте очень хорошо принимали, половина зала знали тексты и подпевали; правда, в этот день поломали 75 кресел и следующий концерт не состоялся.
- Кстати, насчет гопничков. Тут у нас с Демой сложилось впечатление, что их становится все больше и больше, по крайней мере, в тех городах, где мы были на ДВ и частично в Сибири: например, центр гопников - Иркутск, ну, и про комсомольские выломы Ника тебе уже рассказали. Как с этим обстоит дело в европейской части страны Советов?
- Ну, про Казань, я надеюсь, не нужно рассказывать. Когда туда приезжают рокеры, их вообще не выпускают из гостиницы без сопровождения. Схема такая: гостиница-зал-гостиница-самолет. Теперь - Украина. Киев, Харьков, Львов - появишься на улице с хаером или серьгой - тут тебе и конец. Вообще, о Харькове - особый разговор.
- Там же недавно проходил какой-то рок-фест?
- Нет, в конце февраля там устроили концерты "Рок против сталинизма". Нас приглашали еще с ноября, но затягивали сроки. В концертах участвовали ЧАЙ-Ф, КАЛИНОВ МОСТ, ХРОНОП, ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА, ГПД и ТОВАРИЩ (Харьков). Организация - не в п…. ГО официально не разрешили. В гостиницу не селили, жили у кого-то на квартире. В конце концов, отказались оплачивать дорогу, слава Богу, помог тамошний рок-клуб. Гопников на концертах было море, даже в буфет залезли с пиками. Еле отвязались от них. Ну, а резюме в газетах было такое, что ГО и ГПД - явные сталинисты, что матерились на сцене; хотели заводить дело.
- Да, я же говорю, что мы с Демой считаем, что самый светлый и единственный в России город - это Владивосток. Там очень добрые отношения, нет пока еще гопников. Ну, я думаю, вы все это сами сможете увидеть. Мне кажется, ГО скоро посетит Владик?
- Делайте вызов, концерты, и мы - ваши гости…
Записано Дзйвом.
ДВР N8 1989 г.

ИНТЕРВЬЮ С ЕГОРОМ

Я считаю, что вся беда нашего отечественного рока, возможно, в том, что все стараются записаться почище и так далее. С одной стороны, чтобы создать мощный саунд, который, допустим, достигают там команды, я уж не говорю там… STANDIN" ABOUT IT или хардкор-команды, хотя бы такие, как BIG COUNTRY или U-2, для этого нужна очень хорошая аппаратура; не то что нужен какой-то там Брайан Ино и так далее - для этого нужен просто аппарат огромный, т. е. огромный преобразователь звуков, синтезаторы и т. д. Вот для того, чтоб создать аудио - и то же самое относится к тому, чтобы создать звук, каким, допустим, записываются ДК. Потому что так, как пишется ДК, на Западе не пишется ни одна команда, и я просто не понимаю, как это возможно.
- Ты в «Урлайте» объяснил рок-н-ролл как язычество, я помню, я читал какие-то такие вещи. Как ты считаешь, есть шаманство?… Если бы шаманы сейчас бы жили и принялись бы что-то играть в электричестве, звук был бы грязным?
- Так дело в том, что это как… вот, мы как раз возвращаемся к той концепции, а чем я говорил в «Урлайте». Я считаю, что то, что мы делаем, панк - это именно то, что называют «панк», "хардкор"… Это в общем-то, не музыка и не искусство. А так как это не музыка и не искусство, то нет понятия "чистый звук" или "грязный звук", а есть определенная ритмическая структура, есть определенная гармония и определенный текст, который идет как мантра. Ну вот, и самое главное - электрические веши. А это достигается не путем грязного звука или чистого звука. Это достигается путем… ну, допустим, Гри Колтен. Музыка, свободная только в той степени, в какой ошибка музыканта - любая - может вписаться в полный контекст, скажем так. Допустим, в музыке GENESIS или YES, любая ошибка будет выпадать и все ломать. А вот во ФЛИТ ШИГЕРЕ индустриальной музыке, как STANDIN" ABOUT IT, там ошибки быть и не может, потому что любой звук, любая музыка вписывается в контекст. Вот это я называю грязным подхватом электро.
- Многие считают, что Янка - это круче, чем, собственно, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Как ты к этому относишься?
- Может быть, может быть. То есть я согласен, это, я не знаю… Мы занимаемся довольно разными вещами. Просто она занимается, в общем-то, своей структурой. С одной стороны, это говорит о том, что другой пол и т. д. А во-вторых, она идет более от эстетики, а я иду более от религии, скажем так.
- Понятно. Как я понял, у команды очень причудливая концертная сетка, где предстоит играть в ближайшее время?
- В ближайшее время - в Воронеже предстоит играть, после этого, видимо, в Томске, после этого и Барнауле, после этого, возможно, в Киеве. То есть мы ездим по всей стране.
- Какие песни сегодня будут представлены? Из каких альбомов?
- Из ранних и из поздних. Начиная с самых ранних альбомов, такие песни как "Я Бесполезен", и кончая последними альбомами, например "Песни Радости И Счастья" из последнего альбома.
- У группы сейчас есть какие-то конфликты с официальными властями?
- Да, конечно, как всегда.
- Ну и какой-нибудь из последних?
- Из последних, ну… У нас постоянные конфликты с местным КГБ и т. д. И в основном с прессой. Потому что пресса либо старается нас купить, полностью дискредитировать, либо старается полностью унизить, любым способом. Вплоть до того, что пишут про нас. что якобы мы возим с собой группу поддержки и поэтому у нас популярность такая, и т. д.
- То есть все сводят к такому ласково-майскому…
- Да. Во-вторых, то время, когда нас забирали вместе с Кузей Уо, с нашим басистом - его забирали в Байконур, а меня в психушку - видимо, сейчас начинается снова, потому что мне снова стали приходить вызовы…
- Извини, где сильнее всего эта атака - на периферии или в центрах?
- Это… везде вообще. Трудно считать, что Киев - это периферия. Киев - это периферия или нет? Там давление еще сильнее, чем у нас в Сибири. В Москве, в Ленинграде это просто не так заметно, у них другие способы борьбы, гораздо более грязные. То есть у нас могут просто впрямую задавить, а у вас это будет под каким-то прикрытием, или очень хитро как-нибудь составлено, так что внешне это не будет выглядеть как репрессия…
- И еще хочу задать такой вопрос: ты слышал много скандинавского рока, краем уха, как тебе все тамошнее?
- Ничего не понравилось.
- Ничего не понравилось? Ты считаешь, все команды можно снивелировать по одному уровню примерно?
- В принципе да. Я не знаю, я не слышал команды (…), говорят, что это хардкор. А вот все, что здесь было, я не знаю из датских команд. Например, есть очень хорошая команда FORTY SEVENTH, или финская TERVED KADET, или RAPP10. Сюда почему-то никто из этих команд не приезжает. Сюда не приехало ни одной панк-команды, насколько я понимаю, ни одной команды, которая представляет хардкор, или спидкор. Ни одной команды, которая представляла бы современный настоящий индепенденс или андеграунд. То есть ни одной! А в основном это команды, которые играют… там рок-н-ролл. Я так понимаю, что это у них такой любительский уровень или несерьезное отношение, просто иначе не могу понять.
- У нас тут как-то в Москве собрались две команды; это вот РАБОТА ХО, о которой я сказал, и еще ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ. Вот говорили очень много, и был высказан такой термин - "третья волна андеграунда". Что бы ты мог сказать по этому поводу?
- Я не знаю. Мне кажется, у нас по сути нету андеграунд в настоящий момент вообще, видимо. Потому что это, в общем, целая культура. Если на Западе андеграунд - это определенная сеть фирм распространения кассет, кассетных альбомов и т. д. и определенных центров, которые занимаются устроительством концертов, то у нас этого вообще нет по сути. То есть андеграунд у нас что-то означает, это команды типа нас или ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ… Это команды, которые полностью варятся в собственном соку, пишутся на своих фирмах. Вот мифическая групп-фирма ГрОб-Рекордз, на которой мы выпекаем альбомы. То есть мы не зависим практически ни от кого. Или например ДК, это настоящий андеграунд, я считаю. Это одна из моих любимых команд во всей стране. Вот. А у нас нет такого понятия, как волна андеграунда, потому что у нас нет никаких связей. У нас нету движения вообще. У нас, например, не было в стране никогда панк-движения, потому что у нас панком воспринимается не то, что панком по сути является, по музыке или, скажем, по идеологии. У нас не было панка, у нас не было пост-панка. То есть если у некоторых - на Западе там - все развивается каким-то образом взаимосвязано, то у нас этого общего развития нету, а есть какие-то маленькие определенные очаги, вокруг которых могут группироваться несколько команд.

• 19. 02. 2018

Литературный критик, священник, музыкальный журналист, культуролог и психолог - о значении Егора Летова для русской жизни и десятилетии, прошедшем со дня его смерти

19 февраля исполняется 10 лет со дня смерти Егора Летова, лидера группы «Гражданская оборона». «Такие дела» посвятили этой дате спецпроект, в котором самые разные люди - от известных журналистов до инженеров и учителей - рассказывают о своем восприятии творчества и личности поэта и музыканта. Кроме этого, редакция решила попросить рассказать о значении Летова экспертов в разных областях культуры - литературного критика, священника, музыкального журналиста, культуролога и филолога.

Дмитрий Воденников Фото: Nepancha/commons.wikimedia.org

Дмитрий Воденников

поэт и литературный критик

У Летова есть стихотворение всего из трех строчек: «Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг». Это очень здорово, это замечательная поэзия. Но поэзию надо воспринимать глазами, с листа. Я сначала прочитал его, а уже потом услышал в качестве перебивки между песнями на одной из записей Летова - и в таком виде, помню, совершенно его не воспринял. У меня есть программа «Поэтический минимум», и у меня в ней давно уже кончился запас стихов и поэтов, которых я знал. Я помню, как обнаружил и читал стихи Летова. Именно стихи и именно как стихи. А вот что - не помню. А помню, что меня это поразило и мне это понравилось. Притом, что ГО я никогда не слушал. Это значит, что текст со мной поработал. Текст и должен работать с человеком - это, собственно, единственное его предназначение.

Андрей Бухарин Фото: из личного архива

Андрей Бухарин

музыкальный журналист

С одной стороны, песни Летова вошли в плоть и кровь нашего национального самосознания. Или, вернее будет сказать, уже изначально были в нем тесно связаны с какими-то глубокими пластами.

Но в музыкальном смысле «Гражданская оборона» вместе с соратниками по сибирскому панку всегда стояла особняком на нашей сцене (а в 90-е годы еще и активно замалчивались масс-медиа, связанными с истеблишментом). Их влияние тогда остро ощущалось в рок-андеграунде, да и в контркультурной среде в целом. Тогда же появились и очевидные последователи Летова, среди которых можно назвать московских «Соломенных енотов», белорусские «Красные звезды» или казахскую «Адаптацию». Хотя сегодня молодые актуальные музыканты, работающие с гаражным и lo-fi звуком, все же больше ориентируются на западные образцы. Впрочем, это не противоречит вышесказанному.

О. Всеволод Чаплин Фото: Алексей Мощенков/PhotoXPress.ru

О. Всеволод Чаплин

священник

Я довольно мало знаком с творчеством Летова, прочитал его сочинения только недавно. Мне думается, что путь его трагичен нереализованной тоской по Эдему, по совершенству, по Богу. Нельзя быть христианином вне церкви, вне Христа, а именно такой путь выбрал для себя Егор. Тоска по встрече с Богом у него, к сожалению, не увенчалась такой встречей.

Он, бесспорно, был на правильном пути: от нецензурщины, от разрушительного пафоса - к серьезнейшим жизненным вопросам. Мне очень понравились вот такие его строки: «Сияние обрушится вниз, станет твоей землей, сияние обрушится вниз, станет самим тобой» (из песни «Сияние» с альбома «Зачем снятся сны» 2007 года. - Прим. ТД ). Он ждал, конечно, Бога в жизни, но не получилось встретить его живого, а не отвлеченное представление о нем.

Надо сказать, что свойственный его музыке пафос разрушения не совсем чужд христианству. В конце концов, Христос пришел в храм и тоже кое-что низверг, то есть разрушил. Да и само христианство разрушало и разрушает уютный житейский мирок многих людей и будет разрушать и впредь. Но христианство и созидало - созидало силой людей, живущих Христом и со Христом. И Егор, человек с красивой душой и ищущим сердцем, кажется, до этого не дошел, но это понял.

Артем Рондарев Фото: из личного архива

Артем Рондарев

культуролог

Егор Летов - идол контркультуры, и в определенной системе ценностей слушать его - означает маркировать свой вкус как хороший. Соответственно, активные ненавистники Летова, которых немало и которые поливают его музыку грязью - они начинают воспроизводить ту же стратегию, только с противоположным знаком. Обратите внимание - Диму Маликова никто не поливает грязью, да еще настолько запальчиво. А противники Летова стараются - и совершенно очевидно, что их громкие заявления - ничто иное как попытка опровергнуть его идольскую сущность, свергнуть с пьедестала. А значит, его фигура кое-что да значит, и его оппоненты своими действиями лишь подкрепляют его значимость. То есть Летов оказывается куда более важен в символическом, а не художественном смысле: новое поколение слушает и воспринимает его либо как маргинальное явление, либо как музыкальный трэш.

Обратите внимание - Диму Маликова никто не поливает грязью, да еще настолько запальчиво

При этом Летов выработал и обозначил некую маргинальную стратегию поведения в культурной ситуации, которая очень многим не нравится - это ситуация «популяризации» культуры, сведения ее в к поп-культуре. Причем выработал и обозначил изнутри самой ситуации - он же не певец труппы Большого театра, а человек, вышедший из низовой культуры.

Москва, ДК МЭИ, 19 февраля 1989 г. Егор Летов, концерт группы «Гражданская оборона» Фото: Алексей Кузнецов / Фотобанк Лори

На самом деле Летов как музыкант и поэт обслуживает массу совершенно разных ценностей - и поэтому взять его поклонников, которым он нравится, и определить спектр их идеалов просто невозможно. Его творчество - точнее, тексты его песен - они в достаточной степени неопределенны лексически, - непонятно, насколько намеренно, - и трактовать их воспринимающий может как угодно. И смысл вчитывать - тот, который удобно ему. Я думаю, что если бы Летов был лексически чуть более специфичен, чуть более определен, он не собрал бы такую огромную аудиторию. Я бы сравнил его с Гребенщиковым, которого можно называть его умеренным подобием - немыслимая слава БГ у нас тоже связана с тем, что в многозначных текстах «Аквариума» можно было услышать все, что тебе угодно. Но смысл Летова как фигуры именно в том, что с ним себя может соотнести любой - своей жизнью и своей деятельностью он убедил публику, что жизнь и деятельность обладают определенным смыслом. При этом сам смысл публика не прочитывает - ей куда важнее его эпатажная жизненная стратегия, которую можно скопировать.

Александр Верховский Фото: Денис Вышинский/Коммерсантъ

Александр Верховский

политолог, директор центра «Сова»

«Гражданская оборона» начала действовать в середине 80-х и была очень известна среди молодежи. К моменту создания НБП те подростки уже выросли, однако Летов остался для них важным человеком. На заре существования этой партии ее поддержка Летовым имела большое значение - в начале 90-х он был человеком более известным, чем Лимонов или симпатизировавший национал-большевикам Курехин. Несомненно, участие Егора поспособствовало тому, что партия оказалась по тем временам сравнительно массовой. Но Летов не принимал активного участия в партийной жизни, и его уход из НБП не произвел особого эффекта. Егор сыграл свою роль и был, скорее, символической фигурой, одним из отцов-основателей. Как только партия в середине 90-х набрала обороты, было уже не очень важно, с Летовым она или нет.

При этом политические взгляды самого Летова - вещь достаточная смутная. Он никогда не был политиком, и его многочисленные политические высказывания были в той же степени художественными жестами в рамках проекта «Коммунизм» и его личной биографии. Никакого однозначного политического высказывания из его слов и песен вынести было нельзя - но эта неоднозначность была ровно тем, что было нужно национал-большевисткой партии.

НБП была организацией людей, которые в принципе против системы – а с каких позиций, ультралевых или ультраправых, неважно

Летов был и остается самым известным панк-музыкантом в стране. Еще до вступления в НБП он участвовал в акциях движении «Русский прорыв». Правда, эффект был не очень-то велик: движение было сильно политизированно, и большинству тогдашних любителей панк-рока это оказалось не по нраву. Но это было время больших и быстрых перемен, и за те пару лет, которые прошли от «Русского прорыва» до образования Национал-большевистской партии, настроения в этой среде изменились.

НБП была организацией людей, которые в принципе против системы - а с каких позиций, ультралевых или ультраправых, неважно: всем найдется место, говорили они. Он был идеально подходящей культурной фигурой, которая символизировала эту антисистемную всеядность. Каким, при прочих равных, мог быть и Лимонов - но тот придерживался вполне определенных взглядов, и к тому же, был менее известен среди молодежной аудитории. В партии было больше тех, для кого Летов был более известной фигурой - правда, когда он ушел из партии, многие из его поклонников в ней остались.

Я, честно говоря, думаю, что Летов просто себя исчерпал в политике - она ему просто надоела. К тому же он с какого-то момента стал для НБП чем-то вроде украшения, а не источником идеологии. Лимонов и Дугин хотели сделать «настоящую» партию», быть настоящими политическими лидерами. Когда все только начиналось, можно было позволить говорить себе все, что угодно - это было, по сути, действием романтическим, а не политическим. А потом им стало казаться, что они создали заметную партию, которая при каких-то других обстоятельствах могла выйти из контркультуры в большую политику. А в этом процессе яркие маргинальные фигуры перестают быть нужны, и у них закрывается возможность играть заметную роль в процессе.

Нынешние лидеры оппозиции стараются избегать маргинальности. Эти могут любить панк-рок и слушать Летова в индивидуальном порядке у себя дома, но они не включат его музыку на митингах. Вместо него они поставят Шевчука или Цоя. У Летова с его грязным звуком должен быть более агрессивный контекст. Но нынешние радикальные политические группы, ультраправые или ультралевые, слушают уже других музыкантов.

Юрий Доманский Фото: из личного архива

Юрий Доманский

п рофессор кафедры теоретической и исторической поэтики ИФИ РГГУ, доктор филологических наук

В русской литературе Летов оставил след прежде всего как поэт, и поэт поющий. Но на мой взгляд, рок-поэт больше, чем поэт; рок-поэт выступает в некоем синтетическом единстве музыки и звучащего слова, это прежде всего личность со своим художественным мироощущением. И вот понять, в чем специфика мира Егора Летова, - это актуальная задача. В свое время исследователь Лев Наумов сказал, что есть четыре столпа русского рока. Это Александр Башлачев, Сергей Курехин, Борис Гребенщиков и Егор Летов. Почему именно они, а не кто-то другой? Потому что каждый из них придумал новый художественный язык. Новый язык культуры, если угодно. В случае конкретно с Летовым - язык поэзии, литературы.

Большинство своих песен и стихотворений Егор Летов строит по принципу формульной поэтики. Он буквально нанизывает друг на друга некие формулы - примерно так, как монтируется кинофильм, когда чередуются кадры и планы, и они стремительно сменяют друг друга и соединяются при помощи монтажных стыков. Это то уникальное, что Летов предложил в плане организации текста.

Есть четыре столпа русского рока. Это Александр Башлачев, Сергей Курехин, Борис Гребенщиков и Егор Летов

При этом формулы здесь могут повторяться или быть использованы однократно в качестве отдельных картинок, кадров. На первый взгляд может показаться, что этот монтаж не носит характера закономерности, не формирует целостность, что он очень раздроблен и соединяет между собой разнородные элементы, следующие друг за другом. Но это только на первый взгляд. Когда начинаешь внимательно вслушиваться в любой его текст, неожиданно понимаешь, что перед тобой очень целостное произведение. Что картинки, которые могут показаться бредовыми, неожиданно складываются в очень целостную картину мироощущения художника.

Часто эти формулы организованы по принципу оксюморонов, в них элементы противоречат друг другу. Летовские формулы по значению оказываются совсем не тем, чем оказываются по смыслу. Мы понимаем, что «Долгая счастливая жизнь» - это жизнь, может быть, и долгая, но совсем не счастливая. Нередко эти формулы выходят из песен и становятся вполне автономными, самостоятельными, начинают бытовать в культуре как своего рода клише, со своими смыслами, далекими от тех смыслов, которые были в песнях Летова.

Егор Летов на концерте, 2005 год Фото: PhotoXPress.ru

Самый яркий пример здесь, наверное, «Все идет по плану». В современном романе Сергея Шаргунова «1993» герои исполняют эту песню, то есть она цитируется в тексте романа. Летов оказывается привычной, традиционной, письменной литературой. Почему именно Летов? Потому что он задает новую планку существования культуры. И это, на мой взгляд, принципиальный момент. Сейчас, не то чтобы в связи с десятилетием, но даже вопреки десятилетию - Летова не то что не забыли, им продолжают очень серьезно увлекаться. Нынешние школьники, которые были совсем маленькими, когда Летов был еще жив, прекрасно знают его творчество.

Другой пример - еще при жизни Летова у писателя Романа Сенчина вышел роман «Лед под ногами». Он посвящен жизни бывшего рок-музыканта, никаких параллелей с Летовым у героя нет, кроме того, что персонаж - тоже выходец из Сибири. Но Сенчин назвал этот роман по песне Летова «Лед под ногами майора».

Дело в том, что в песнях Летова идет существенное препарирование самой культуры. Он низводит культуру до уровня формул, но, видимо, культура себя вполне комфортно чувствует и в этих формулах, тем более, что потом формулы могут отдельно входить в культуру.

Нынешние школьники, которые были совсем маленькими, когда Летов был еще жив, они прекрасно знают его творчество

Наверное, потому что эти формулы, если в них вдуматься, становятся откровением для современного человека и позволяют ему что-то такое увидеть в современном мире, чего он без Летова не видит. Миссия гения в том и заключается: открывать нам глаза на то, что мы, посредственности, может быть и чувствуем, но не можем сформулировать. Гении нам необходимы, чтобы позиционировать себя, понимать, для чего мы живем на этой земле.

То, что делал Летов, во многом помогает понять всю сложность мира. И то, что мир сворачивается в какие-то простые формулы, например, «Времени больше не будет» в песне «Солнцеворот» (это формула-цитата - Летов в песне цитирует Апокалипсис Иоанна Богослова и все последующие интерпретации). Хорошее и плохое сходится вместе, создает неразрывное единство, и в этом неразрывном единстве мир продолжает существовать.

Светлана Бронникова Фото: из личного архива

Светлана Бронникова

психолог :

В каждой эпохе российской жизни обязательно был свой поющий поэт. У наших родителей это был Высоцкий. У нас -Егор Летов.

Если бы они читали свои стихи вслух, как это делали Евтушенко и Вознесенский в 60-х, ничего бы не вышло. Связь времен распалась бы, и их никто бы не услышал. Поэзия у нас не народное искусство. Народное искусство у нас одно: плач. Песнь, которой, как известно, зовется стон. И поэтому русский поющий поэт обязан взять в руки гитару. Реветь, хрипеть, стонать и плакать, ибо пением это назвать сложно. Не время для пения, извините.

Что должен петь поэт? Неважно. Главное, чтобы это было обо мне и о тебе, обо всех нас. Поющие поэты появляются на Руси в особенно тяжелые времена, во времена унижения и беспомощности, когда сделать ничего нельзя, разве что спиться да умереть. Не во времена делания, во времена выживания до лучших времен. Безвременье, унижение и беспомощность не менее травматичны, разрушительны для души, чем война и голодомор.

Поющий поэт, полубезумный шаман речитативом совершает чудо. Его песня не позволяет нам нормализовать происходящее. Он бунтует, и мы, слушая его, повторяя его строки, перепевая их в подворотнях на расстроенных гитарах, присоединяемся к этому почти невидимому протесту.

Он поет и отчитывает нас от бесов. Беса безразличия, беса трусости, беса позвоночника, вечно согнутого в позе «чегоизволите».

И это позволяет нам выживать в самые темные времена. Позволяет нам смотреть в глаза будущим детям. Позволяет нам избывать черное, гнетущее чувство стыда, которое каждый из нас выносит из периодов безвременья. И за это спасибо тебе, Егор. Спасибо тебе за наши 90-е, когда спеть во все горло «Все идет по плану» означало сохранить крупицу человеческой чести и достоинства.

В текущем безвременьи тебя очень не хватает.

Материал подготовили Алена Агафонова, Полина Курохтина, Алексей Крижевский, Инна Кравченко

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь

В одной из ранних композиций, с которой по мелодичности может сравниться только звук перфораторной дрели, Егор Летев пел: «Всё, что не анархия, то фашизм!» Воспринимать эти слова буквально - ошибка. Песни Летова - не манифесты, а метафизическая рефлексия над обществом и человеком.

Но сколько бы Летов ни отказывался в интервью от политических самоопределений и какие бы ярлыки в других интервью на себя ни вешал, его творчество проникнуто духом анархизма.

«Гражданская оборона» - самое оригинальное, чем разродилась русская земля в рок-музыке. Столь милый нам русский рок был в силу объективных причин крайне подражательным. Плагиат наполнялся национальным содержанием, в нём гостила русская душа, но с точки зрения музыкальной и стилистической русский рок был и остаётся явлением вторичным. Но только не в случае с «Гражданской обороной»! Егор Летов, создатель и идеолог легендарной группы, никогда не копировал чей-то стиль. Одно время он говорил, что ему близка психоделика 60-х, но это влияние не было определяющим.

Тот шум, который производила группа «Гражданская оборона», вообще сложно назвать каким-то музыкальным стилем. В каком стиле ревут локомотивы, лупящие через полустанок? В каком стиле бьёт по ушам яростный ветер или орут ополоумевшие обезьяны? Или скрежещут безнадёжные тормоза? В музыкальном стиле Егора Летова, который в строгом смысле и музыкой не является. Музыка в классическом понимании требует гармонии, мелодики. А гармония - это последнее, что хотел производить Летов. Он ставил перед собой задачу не развлекать публику, а пугать, показывать, что под плёнкой нашего благополучия лежит страшный мир.

Трудно передать своими словами мысли Летова. Да у него и нет никаких мыслей. Весь смысл его песен - в метафизической бурливой жизни слов. И слова не связаны логикой. Они выстраиваются по тому же закону, что и пузыри над бурлящим маслом. Шипят. Стреляют. Дымят. Но за этой ослепительной и пугающей жизнью слов стоят очень конкретные левые идеалы, глубоко укоренённые в культуру. В духовно обеспокоенную русскую культуру.

Гражданская оборона. Я не верю в анархию

Летовское творчество, как творчество всех великих русских писателей и мыслителей, - мучительный поиск истины. И это правдоискательство ему дороже счастья, славы и богатства. Правдоискательство - его солдатский долг. Именно поэтому мы можем говорить, что «Гражданская оборона» - наиболее оригинальное и национальное явление в русской музыке. Гораздо более русское, чем ансамбль «Золотое кольцо» или Надежда Бабкина со всей казацкой удалью.

Как принято у русских поэтов и писателей философского направления, Егор Летов в познании и описании мира утверждает приоритет интуитивного над рациональным.
Гражданская оборона. Евангелие

Законы бытия не схватываются разумом. Если «от ума», значит «по дурости». Мир постигается Егором Летовым где-то по ту сторону слов. Поэтому все образы его - недовоплотившиеся образы, застывшие перед самым порогом своего рождения, за секунду до того, чтобы стать понятными, стать «как у людей». А в целом творчество Летова - это упрямое воспроизведение ограниченного набора лейтмотивов, которые кочуют из альбома в альбом, наполняясь новыми обертонами и новыми шумами.

Свобода. Смерть. Система

Первый из них - свобода. Свобода понимается как высшая цель жизни, которая, однако, остаётся недостижимой. Человек вынужден каждое утро просыпаться и каждый вечер засыпать внутри своего неповоротливого тела. И как бы далеко он ни зашёл, он всегда останется «за решёткой» этого мира. Пусть даже лучшего из миров. Летов переживает свободу как трагедию. Свобода, которая на первых порах кажется человеку «торжеством», если не останавливаться на достигнутом, неминуемо оборачивается «поражением».

С этим связан другой лейтмотив творчества Летова - смерть как освобождение. Исследование смерти составляет самые гениальные и самые страшные озарения Летова, в которых человек мечется между суицидом, некрофилией и почти тайной мечтой о вечной жизни, кружится в пляске смерти. Из темы смерти рождается неповторимая пугающая эстетика «Гражданской обороны».

Культуре свойственно отгораживаться от смерти и страданий. Культура воротит нос. Она табуирует эти неприятные темы, загоняя их в глубину человеческого бессознательного, где они превращаются в демонов. Летов, напротив, последовательно, как бесстрастный патологоанатом, препарирует тему смерти, аккуратно раскладывает и классифицирует все её проявления за скрипучими дверями своей творческой лаборатории. Смерть становится его лучшим другом, она дарит ему надежду, она делает его сильней. А нас превращает в заворожённых зрителей анатомического театра.

Следующая принципиально важная тема «Гражданской обороны» - борьба с Системой. Речь идёт не о государстве, а о социальной реальности в широком смысле. О цивилизации, построенной на отчуждении и репрессии. В этом контексте Летов не делает различия между социализмом позднесоветского периода, своим врагом восьмидесятых, и капитализмом новой России, врагом девяностых и нулевых годов.

Отличаясь отношением к собственности, к социальной политике, политическими ценностями и конечными целями, и социалистический и капиталистический строй были построены по принципу власти, доминирования и подчинения. Разные с политической точки зрения, они были одинаковыми с точки зрения метафизической. Вся цивилизация, по Летову, представляет собой репрессивную структуру, мировая история - это история подавления. Поэтому «всё, что не анархия, то фашизм». Логика проста. Система противопоставлена свободе. И пока существует Система, в любом обличье, Летов «будет против».

В песнях «ГрОба» не раскрывается тема любви. Если вся мировая литература о любви, то Летова нужно причислять скорее к философам, чем к поэтам. Отсутствие любви удивительно ладно укладывается в летовскую картину мира. Любовь - это свободное чувство. Самое свободное. В мире, построенном на отношениях доминирования и подчинения, она невозможна. Если любовь существует в поле властных отношений, она симуляционна. И неважно, осознают это влюблённые или нет.

Отсутствие любви Летов тоже переживает как метафизическую трагедию. Обрести любовь можно только за рамками этого мира, по ту сторону принципа власти. Поэтому, когда Летов смягчает свой боевой рёв, когда в его голосе начинает звучать нежность, объект этой нежности всегда оказывается где-то «на другом берегу».

Государство

Егор Летов в своей жизни несколько раз пытался поучаствовать в политике, но всегда покидал её «как пожарище». Обожжённый и зарекающийся. И российская политика виновата в этом лишь отчасти. Политическое сознание Летова на сто процентов реактивно. Непонятно, к чему он вообще стремился, вооружаясь против ветряных мельниц современной цивилизации, ведь строить какую-то конструктивную программу на фундаменте летовского миросозерцания - всё равно что небоскрёб в бесконечном болоте.

Гражданская оборона. Государство

Как бы ни рычал Летов в микрофон, его анархизм не носит революционного характера. Базовая интуиция, что достижение свободы в мире невозможно, накладывает отпечаток безысходности на политическую лирику «Гражданской обороны».

Хрестоматийный пример - текст песни «Государство» (1988).

Отрицание государства объединяет всех анархистов. Государство понимается ими как антитеза свободы личности, как институт попрания человеческого достоинства, угнетения народов, как синоним репрессии. Анархисты XIX и XX веков немало преуспели в критике государства. Все они, анархо-индивидуалисты, анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты, призывали разрушить государство.

По мнению большинства анархистов, особенно русских, Михаила Бакунина, Петра Кропоткина, свободные люди сами в силах организовать хозяйственную жизнь. Людям свойственна взаимопомощь и солидарность, а государство испокон века лишь ссорило нации и разделяло народ, чтобы грабить его и эксплуатировать. Уничтожить государство, и сразу всё изменится к лучшему!

В большинстве своём анархисты не являются пацифистами, но и осознают, что насилие не является благом. Насилие допустимо против тех, кто сам его применяет. Например, если полицейские и фашисты готовы убивать… Тут уж кто с мечом к нам придёт… Смысл этих действий - нанесение максимального материального ущерба Системе.

Егор Летов настроен не так благодушно. Он поёт: «Запрятанный за углом / Убитый помойным ведром / Добровольно ушедший в подвал / Заранее обречённый на полнейший провал / Я убил в себе государство».

Оставим богатую метафору помойного ведра, обратимся к двум последним строкам. Бунт против государства и попытка разрушения государства обречены на поражение. Не потому, что государство сильно. Вся репрессивная и властная система государства с администрациями, судами, полициями и тюрьмами отнюдь не так прочна, как можно подумать, глядя в глаза чиновника. Проблема в том, что сам человек переполнен институтами власти.

То, что человек с охотой передоверяет свою судьбу государству, его схемам и институтам, потому что не хочет брать ответственность на себя, не новость. Большинству населения гораздо уютней жить в рабстве и безответственности, чем на колючем ветру свободы. И пока это так, государство будет существовать.

Но есть и другая проблема. С ней сталкивался любой, кому в жизни удалось на какое-то время стать начальником. В тот день, когда он получил в подчинение людей, когда от его решения стало многое и многие зависеть, мир к нему изменился. Подобрел. Улыбнулся. Расцвёл. Как будто вчера пейзаж за окном был «экранкой», а сегодня вышел на DVD. Девушки стали подмигивать, уважаемые господа - прочувствованно жать руки. В этот момент счастливцу очень легко поддаться сладостному самообману, поверить, что улыбаются и жмут руки его талантам, которые столько лет никто не замечал и вот наконец, чёрт возьми, уже никто не осмелится оспорить.

С этого момента новоявленный начальник начинает привыкать к своему властному статусу и скоро уже не хочет знать никаких отношений между людьми, кроме господства и подчинения. Государство переполняет его, заливает до краёв, становится его внутренним содержанием. Порабощает и лишает человеческого облика. По ощущению Летова, такое внутреннее государство гораздо опасней внешнего. Именно поэтому последней фразой песни становится призыв: «Убей в себе государство».

Сопливые оптимисты призывают уничтожить «государство как государство», трагические реалисты, умудрённые книгами и психоделическим опытом, выдавливают его из себя. И рецепт освобождения один - подавлять свою волю к власти и заставлять себя быть ответственным.

Христос

В творчестве Летова есть одна недооценённая тема, тоненький мотивчик, почти неслышный за гулом маршей. Мотив религиозный. И Летов раскрывает его тоже очень по-русски, в русле толстовского непротивленческого анархизма. Лучшая иллюстрация - песня «Евангелие» (1993).

Предположим, что эту песню взялся прокомментировать сам граф Лев Николаевич Толстой.

«Зоркие окна / Кто согреет зоркие окна? / Пожалей беззвучными словами / Своего оловянного Христа», - поёт Егор Летов.

Все верующие знают заповеди Христа, так бы начал граф Толстой, но все считают их невыполнимыми. Все христиане слышали заветы Нагорной проповеди, но высокие слова о подставлении щеки, отдаче рубахи, примирении с врагами и любви к врагам представляется современным людям лишь красивой метафорой. Христос - сам метафора, оловянный крестик на шее.

Писатель Толстой не страшен. Нам страшен мыслитель Толстой. А главная его мысль - отрицание заблуждений православной церкви. Да что там заблуждений. Самой церкви. Лев Толстой пытался в России сделать то, что за 400 лет до него сделал в Германии Мартин Лютер. Лютер не просто видел, что многие церковнослужители живут не по заветам Христа, не просто стал «протестовать». Многие видели и многие протестовали. Лютер копнул глубже. Он раскритиковал догмы тогдашней церкви, то есть «основы». А когда его прокляли и отлучили, сжёг папскую буллу об отлучении и перевёл на немецкий язык Библию.

«Беглые тени / Кто поймает беглые тени? / Спеленай надёжными цепями / Своего безнадёжного Христа».

Мы верим в Нагорную проповедь лишь в том только смысле, что это есть идеал, к которому должно стремиться человечество, идеал, который достигается молитвою и верою в искупление и в воскресение из мёртвых. Выполнение же заповедей буквально, мол, сказано: «Возлюби ближнего» - возлюби; сказано: «Обрати другую щёку» - обрати; сказано: «Просящему у тебя дай» - дай, - невозможно. Христос - безнадёжный романтик.

«Скользкие вены / Скользкие тревожные вены / Поцелуй холодными губами / Своего зазеркального Христа».

При всём уважении к Христу, всё, что нас окружает: спокойствие, безопасность наша и семьи, наша собственность - всё построено на законе, отвергнутом Христом, на законе «зуб за зуб». Больше того, всё зло людское: осуждение людей, казни, войны - всё это оправдывалось и оправдывается церковью.

А что нам делать? И что делать нашей церкви? Как можно не «противиться» плохим людям? Тогда они доставят нам столько страданий. Как можно «не судить»? Отказаться от судов, которые противостоят злым людям, берегут нас и нашу собственность от злых людей? Мы устроили всю свою жизнь на тех самых основах, которые Христос отрицает.

«Круглое небо / Кто накажет круглое небо? / Задуши послушными руками / Своего непослушного Христа».

Чтобы «нормально функционировать» в этом мире, нужно как-то нейтрализовать «непослушного» Христа. Адаптировать. Вот печальный вывод Егора Летова.

Таков основной перечень тем летовского творчества. Наверное, их ровно столько, сколько нужно рок-легенде - философу. Чуть больше, и он превратился бы в Жан-Поля Сартра.

Стиль «Гражданской обороны», пожалуй, именно такой, какой может адекватно передать хрипы и хохот больного времени, вывернутых из суставов десятилетий.

А анархия, наверное, и в правду лучшая альтернатива фашизму.

19 февраля 2008 года скончался известный российский музыкант Егор Летов, лидер группы "Гражданская оборона". Для многих молодых людей в последние полтора десятилетия Летов был культовой фигурой, олицетворявшей собой свободу творчества. Очевидно, что Летов оказал определенное влияние и на политические взгляды поколения. Впрочем, отнюдь не все склонны превозносить его творчество. Комментарий "Русскому журналу" дал телеведущий Максим Кононенко.

"Русский журнал": Как вы оцениваете вклад Егора Летова и "Гражданской обороны" в развитие так называемого русского рока?

Максим Кононенко: Я буквально жил рок-н-роллом в конце 80-х начале 90-х годов. И несмотря на это, группа "Гражданская оборона" прошла мимо моих ушей. Потому что играла она настолько чудовищно, что слушать это было невозможно физически. С точки зрения музыки их деятельность была совершенно бессмысленной.

РЖ: Тем не менее "Гражданская оборона" стала культовой группой. С чем это было связано?

М.К.: Не знаю. Не могу себе представить, как нечто подобное кто-то может слушать. Я даже специально брал их последние записи, которые они делали уже на хорошей аппаратуре, в хорошей студии. Но звучат они по-прежнему невыносимо убого. Десять-пятнадцать лет люди учились играть на гитаре, но так и не освоили этого ремесла. Кстати, может быть, они поэтому и стали такими культовыми персонажами. У нас есть определенный спрос на такую трешевую музыку, примером чего может служить популярная группа "Король и шут". Правда она, в отличие от "Гражданской обороны", умеет играть.

РЖ: Какое значение имело творчество Летова как поэта или идеолога?

М.К.: Я слышал его песню "Все идет по плану". Это единственная песня, слова которой я смог разобрать. Что именно хотел сказать Летов этим своим политическим манифестом, я так и не понял, к сожалению. Игорь Тальков, к которому я очень плохо отношусь, который был пошляком, по крайней мере, выражался ясно. Он пел, что все козлы, кроме великого русского народа. Внятных мыслей у Летова, даже на таком уровне, не прослеживается.

РЖ: И все-таки, скажем, среди моих однокурсников на философском факультете в конце 90-х было несколько людей, которые писали курсовые о "философии Егора Летова"...

М.К.: Философию я оценить не могу. Не специалист. Но это совершенно другой вопрос в принципе. Вот Башлачев был поэтом - это правда. Но рок-музыкантом он никогда не был. Потому что поэма, прочитанная под гитару, - это не рок-н-ролл. То же самое касается возможных философских трактатов Летова, аранжированных как бы под рок-музыку. Я искренне не понимаю, почему этот жанр пользуется какой-то популярностью. Самое главное, что я знаю о Летове, - это что он был братом великого музыканта Сергея Летова...