Этапы развития советской литературы, ее направление и характер обусловила обстановка, сложившаяся в результате победы Октябрьской революции.

На стороне победившего пролетариата выступил Максим Горький. Темам современности посвятил свои последние сборники стихов глава русского символизма В. Брюсов: «Последние мечты» (1920 г.) «В такие дни» (1921 г.), «Миг» (1922 г.), «Дали» (1922 г.), «Меа» («Спеши!», 1924 г.). Крупнейший поэт XX в. А. Блок в поэме «Двенадцать» (1918 г.) запечатлел «державный шаг» революции. Новый строй пропагандировал один из зачинателей советской литературы - Демьян Бедный, автор агитационной стихотворной повести «Про землю, про волю, про рабочую долю».

Видной литературной группой, пришедшей из «старого мира» и заявившей устами своих вождей о принятии революции, был футуризм (Н. Асеев, Д. Бурлюк, В. Каменский, В. Маяковский, В. Хлебников), трибуной которого в 1918-1919 гг. стала газета Народного комиссариата просвещения «Искусство коммуны». Футуризму было свойственно отрицательное отношение к классическому наследию прошлого, попытки с помощью формалистических экспериментов передать «звучаль» революции, абстрактный космизм. В молодой советской литературе были и другие литературные группировки, требовавшие отказа от любого наследия прошлого: у каждой из них имелась своя, порой резко противоречащая другим, программа такого исключительно современного искусства. Шумно заявили о себе имажинисты, основавшие свою группу в 1919 г. (В. Шершеневич, А. Мариенгоф, С. Есенин, Р. Ивнев и др.) и провозгласившие основой всего самоцельный художественный образ.

В Москве и Петрограде возникли многочисленные литературные кафе, где читали стихи и спорили о будущем литературы: кафе «Стойло Пегаса», «Красный петух», «Домино». На какое-то время печатное слово было заслонено словом устным.

Организацией нового типа стал Пролеткульт. Ее первой Всероссийской конференции (1918 г.) направил приветствие В. И. Ленин. Эта организация впервые сделала попытку приобщить к культурному строительству самые широкие массы. Руководители Пролеткульта - А. Богданов, П. Лебедев-Полянский, Ф. Калинин, А. Гастев. В 1920 г. в письме Центрального Комитета Коммунистической партии «О пролеткультах» были «вскрыты их философские и эстетические ошибки». В том же году из московского Пролеткульта вышла группа писателей, основавшая литературную группу «Кузница» (В. Александровский, В. Казин, М. Герасимов, С. Родов, Н. Ляшко, Ф. Гладков, В. Бахметьев и др.). В их творчестве воспевались мировая революция, вселенская любовь, механизированный коллективизм, завод и т. д.

Многие группировки, претендуя на единственно правильное освещение новых общественных отношений, обвиняли друг друга в отсталости, непонимании «современных задач», даже в наме­ренном искажении жизненной правды. Примечательным было отношение «Кузницы», объединения «Октябрь» и литераторов, сотрудничавших в журнале «На посту», к так называемым попутчикам, в которые зачислялось большинство советских писателей (включая и Горького). Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП), созданная в январе 1925 г., стала требовать незамедлительного признания «принципа гегемонии пролетарской литературы».

Важнейшим партийным документом этого времени было постановление Центрального Комитета Коммунистической партии от 23 апреля 1932 г. Оно помогло «ликвидировать групповщину, замкнутые писательские организации и создать вместо РАППа единый Союз советских писателей. I Всесоюзный съезд советских писателей (август 1934 г.) провозгласил идейное и методологическое единство советской литературы. Съезд определил социалистический реализм как «правдивое, исторически конкретное изображение действительности в ее революционном развитии», ставящее своей целью «идейную переделку и воспитание трудящихся в духе социализма».

В советской литературе постепенно появляются новые темы, жанры, возрастает роль публицистики и про­изведений, посвященных важнейшим событиям истории. Внимание писателей все более занимает человек, увлеченный большой целью, работающий в коллективе, видящий в жизни этого коллектива частицу всей своей страны и необходимую, основную сферу приложения своих личных способностей, сферу своего развития как личности. Детальное изучение связей личности и коллектива, новой морали, проникающей во все области бытия, становится существенной чертой советской литературы этих лет. Огромное влияние на советскую литературу оказал общий подъем, который охватил страну в годы индуст­риализации, коллективизации и первых пятилеток.

Поэзия 20-х гг.

Расцвет поэтического творчества был подготовлен равитием культуры стиха, характерным для предреволюционных лет, когда выступили такие большие поэты, как А. Блок, В. Брюсов, А. Белый и юный В. Маяковский. Революция открыла новую страницу русской поэзии.

В январе 1918 г. Александр Блок откликнулся на пролетарскую революцию поэмой «Двенадцать». Образ­ность поэмы соединяет возвышенную символику и пеструю повседневность. «Державный шаг» пролетарских отрядов сливается здесь с порывами ледяного ветра, разгулом стихии. Одновременно А. Блок создал другое значительное произведение - «Скифы», изображающее противостояние двух миров - старой Европы и новой России, за которой поднимается пробуждающаяся Азия.

Резко расходятся пути поэтов-акмеистов. Николай Гумилев отходит к неосимволизму. Сергей Городецкий и Владимир Нарбут, вступившие в Коммунистическую партию, воспевают героические будни революционных лет. Анна Ахматова стремится запечатлеть трагические противоречия эпохи. В эфемерном мире эстетических иллюзий остался близкий к акмеистам Михаил Кузмин.

Значительную роль в эти годы играли поэты, связан­ные с течением футуризма. Велимир Хлебников, стремив­шийся проникнуть в истоки народного языка и показав­шии неизвестные ранее возможности поэтической речи, пи­сал восторженные гимны о победе народа (поэма «Ночь перед Советами»), видя в ней, впрочем, лишь стихийное «разинское» начало и грядущий анархический «Людомир».

В начале 20-х гг. в советской поэзии появляется ряд новых крупных имен, почти или совсем не известных в дооктябрьский период. Соратник Маяковского Николай Асеев при известных общих с ним чертах (пристальное внимание к жизни слова, поиски новых ритмов) обладал своим особым поэтическим голосом, так ясно выразившимся в поэме «Лирическое отступление» (1925 г.). В 20-х гг. выдвинулись Семен Кирсанов и Николай Тихонов, баллады и лирика последнего (сборники «Орда», 1921 г.; «Бра­га», 1923 г.) утверждали мужественно-романтическое направление. Героика гражданской войны сделалась веду­щим мотивом творчества Михаила Светлова и Михаила Голодного. Романтика труда - основная тема лирики поэта-рабочего Василия Казина. Взволнованно и ярко, сближая историю и современность, заявил о себе Павел Антокольский. Видное место в советской поэзии заняло творчество Бориса Пастернака. Романтику революции и свободного труда воспел Эдуард Багрицкий («Дума про Опанаса», 1926 г.; «Юго-Запад», 1928 г.; «Победители», 1932 г.). В конце 20-х гг. Багрицкий входил в группу конструктивистов, которую возглавил Илья Сельвинский, создавший произведения большой и своеобразной поэтической силы (поэмы «Пушторг», 1927 г.; «Улялаевщина», 1928 г.; ряд стихотворений). К конструктивистам также примкнули Николай Ушаков и Владимир Луговской.

В самом конце 20-х гг. привлекает к себе внимание самобытная поэзия Александра Прокофьева, выросшая на почве фольклора и народного языка русского Севера, и интеллектуальная, полная поэтической культуры лирика Николая Заболоцкого («Столбцы»). После длительного молчания переживает новый творческий подъем Осип Мандельштам.

Поистине всенародную известность завоевал Владимир Маяковский. Начав свой путь в русле футуризма, В. Маяковский под влиянием революции пережил глубокий перелом. В отличие от Блока он смог не только «слушать революцию», но и «делать революцию». Начиная с «Левого марша» (1918 г.), он создает ряд крупных произведений, в которых с большой полнотой и силой рассказывает «о времени и о себе». Произведения его разнообразны по жанрам и тематике - от предельно интимных лирических поэм «Люблю» (1922 г.), «Про это» (1923 г.) и стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой» (1928 г.) до былины «150 000 000» (1920 г.) и новаторского «документального» эпоса «Хорошо!» (1927 г.); от возвышен­но героических и трагедийных поэм «Владимир Ильич Ленин» (1924 г.) и «Во весь голос» до саркастической сатиры в серии «портретных» стихов 1928 г. - «Столп», «Подлиза», «Сплетник» и т. д.; от злободневных «Окон РОСТА» (1919-1921 гг.) до утопической картины «Пятого Интернационала» (1922 г.). Поэт всегда говорит именно «о времени и о себе»; во многих его произведениях целостно, необедненно выражается революционная эпоха в ее грандиозности и сложных противоречиях и живая личность поэта.

Все это воплощено Маяковским в неповторимой об­разности его поэзии, которая соединяет документализм, символы и грубую предметность. Изумительна его поэтическая речь, вбирающая в себя, сливающая в мощное целое фразеологию митинговых призывов, древнего фольклора, газетной информации, образного разговора. Наконец, неподражаем ритмико-интонационный строй его стиха с «выделенными словами», дающими ощущение вы­крика, с маршевыми ритмами или, напротив, небывало длинными строками, словно рассчитанными на хорошо поставленное дыхание оратора.

Творчество С. Есенина представляет собой лирическую исповедь, где с обнаженной искренностью выражены трагические противоречия, фокусом которых стала душа поэта. Поэзия Есенина - это песнь о крестьянской Руси, слитой с природой, полной «неизречимой животности», о человеке, соединившем в характере разбойную удаль с терпением и кротостью. Деревенские «видения» обретают особенную яркость и силу потому, что переплавляются в словесное золото вдали от крестьянской рязанщины, среди шумного, враждебного города, многократно предаваемого поэтом анафеме и одновременно притягивающего его к себе. В пафосных, отвлеченно-романтических стихах Есенин приветствует Октябрь («Небесный барабанщик»), но и революция воспринимается им как приход крестьянского Спаса, богоборческие мотивы оборачиваются прославлением деревенской идиллии («Инония»). Неизбежное, по мысли Есенина, столкновение города и деревни приобретает характер глубоко личной драмы «Железным врагом», беспощадным поездом на чугунных лапах, побеждающим сельского «красногривого жеребенка», представляется ему новая, индустриаль­ная Россия. Одиночество и неуютность в чуждом мире переданы в «Москве кабацкой», в условно исторической поэме «Пугачев» (1921 г.). Поэзией утрат пронизан лирический цикл («Пускай ты выпита другим», «Годы молодые с забубённой славой»), к которому примыкают на­певно-цветистые «Персидские мотивы» (1925 г.). Крупнейшим достижением Есенина явились стихотворения «Возвращение на родину», «Русь советская», поэма «Анна Снегина» (1925 г.), свидетельствовавшие о его напряженном стремлении понять новую действительность.

Максим Горький

Для развития советской литературы огромное значение имел творческий опыт Алексея Максимовича Горького. В 1922-1923 гг. написаны «Мои университеты» - третья книга автобиографической трилогии. В 1925 г. появился роман «Дело Артамоновых». С 1925 г. Горький начал работать над «Жизнью Клима Самгина».

В «Деле Артамоновых» дана история трех поколений буржуазной семьи. Старший из Артамоновых - Илья - представитель ранней формации русских капиталистов-первонакопителей; его деятельности присущ подлинный творческий размах. Но уже второе поколение артамоновского рода обнаруживает признаки деградации, неспособность направлять движение жизни, бессилие перед ее неумолимым ходом, несущим гибель артамоновскому классу.

Монументальность и широта отличают четырехтомную эпопею «Жизнь Клима Самгина», имеющую подзаголо­вок «Сорок лет». «В «Самгине» я хотел бы рассказать - по возможности - обо всем, что пережито в нашей стране за сорок лет», - пояснял Горький свой замысел. Нижегородская ярмарка, катастрофа на Ордынке в 1896 г., «Кровавое воскресенье» 9 января 1905 г., похороны Баумана, декабрьское восстание в Москве - все эти исторические события, воссозданные в романе, становятся его ве­хами и сюжетными кульминациями. «Сорок лет» - это и сорок лет русской истории и срок жизни Клима Самгина, днем рождения которого открывается книга и днем смерти которого она должна была закончиться (писатель не успел завершить четвертый том романа: последние эпи­зоды остались в черновых набросках). Клим Самгин, «интеллигент средней стоимости», как его назвал Горький, выступает носителем претензий буржуазной интеллигенции на руководящее место в общественной жизни. Горь­кий развенчивает эти претензии, развертывая перед чита­телем поток сознания Самгина - сознания, раздробленного и аморфного, бессильного справиться с обилием впечатлений, поступающих из внешнего мира, освоить, свя­зать и подчинить себе. Самгин чувствует себя закован­ным бурно развивающейся революционной действительностью, органически враждебной ему. Он вынужден видеть, слышать и обдумывать то, чего не хотел бы ни видеть, ни слышать, ни воспринимать. Постоянно обороняясь от натиска жизни, он тяготеет к успокоительной иллюзии и возводит свои иллюзорные настроения в принцип. Но каждый раз действительность безжалостно разрушает иллюзию и Самгин переживает тяжелые минуты столкновения с объективной правдой. Так Горький соединил историческую панораму с внутренним саморазоблачением героя, данным в тонах «скрытой сатиры».

Обширная тематика послеоктябрьского творчества Горького связана с жанрами автобиографии, воспомина­ний, литературного портрета. К «Моим университетам» примыкают автобиографические рассказы 1922-1923 гг. («Сторож», «Время Короленко», «О вреде философии», «О первой любви»). В 1924 г. появилась книга рассказов «Заметки из дневника», основанная на материалах мемуарного характера. Позднее написаны статьи «О том, как я учился писать» и «Беседы о ремесле», в которых проблемы литературной профессии раскрываются писателем на примерах собственной творческой биографии. Основную тему его автобиографических произведений выражают записанные им слова В. Г. Короленко: «Я иногда думаю, что нигде в мире нет такой разнообразной духовной жизни, как у нас на Руси». В автобиографических рассказах 20-х гг. и «Моих университетах» глав­ными становятся темы: народ и культура, народ и интеллигенция. Горький особенно бережно и внимательно стремится запечатлеть и тем самым сохранить для будущих поколений образы представителей передовой русской интеллигенции - носительницы прогрессивной культуры. Именно в этот период творчества рождается как самостоятельный жанр горьковский литературный портрет. Обладая феноменальной художественной памятью, которая хранила неисчерпаемые запасы наблюдений, Горький создал литературные портреты В. И. Ленина, Льва Толстого, Короленко, Блока, Л. Андреева, Каренина, Гарина-Михайловского и многих других. Портрет у Горького строится фрагментарно, лепится, как мозаика, из отдельных черт, штрихов, подробностей, в его непосредственной ощутимости, вызывая впечатление, что читатель знаком с этим человеком лично. Создавая портрет Ленина, Горький воспроизводит множество его личных особенностей, повседневных привычек, которые передают «исключительную человечность Ленина, простоту, отсутствие непреодолимой преграды между ним и любым другим человеком». «Живой у Вас Ильич», - писала Н. Крупская Горькому. В очерке о Льве Толстом Горький композиционно так располагает свои наблюдения, чтобы их контрастное сопоставление и столкновение обрисовало облик «самого сложного человека среди всех крупнейших людей XIX столетия» в разнообразных и противоречивых сторонах и гранях, чтобы перед читателем встал «человек-оркестр», как называл Толстого Горький.

Поздняя горьковская драматургия отличается большой глубиной изображения человеческого характера. Особенно показательны в этом смысле пьесы «Егор Булычев и другие» (1932 г.) и «Васса Железнова» (1935 г., второй вариант) с необычайно сложными и многосторонними, не поддающимися однолинейным определениям характерами главных героев. Характеров такого диапазона и масштаба, столь объемных и крупных, Горький в своей прежней драматургии не создавал.

Деятельность Горького в советское время была крайне разнообразной. Он выступал и как очеркист (цикл «По Союзу Советов», основанный на впечатлениях от поездки по СССР в 1928-1929 гг.), и как публицист и памфлетист-сатирик, как литературный критик, редактор произведений начинающих авторов, организатор культурных сил страны. По инициативе Горького были организованы такие издания, как «Всемирная литература», «Библиотека поэта», «История молодого человека XIX столетия», «История гражданской войны в СССР», «Жизнь замечательных людей».

Многообразие стилей прозы 20-х гг.

В самом начале 20-х годов в «большой» литературе появляется группа талантливых прозаиков и драматургов - И. Бабель, М. Булгаков, А. Веселый, М. Зощенко, Вс. Иванов, Б. Лавренев, Л. Леонов, А. Малышкин, Н. Никитин, Б. Пильняк, А. Фадеев, К. Федин, Д. Фурманов, М. Шолохов, И. Эренбург. Возвращаются к активному творчеству старые мастера - А. Белый, В. Вересаев, А. Грин, М. Пришвин, А. Серафимович, С. Сергеев-Ценский, А. Толстой, К. Тренев и др. На произведениях прозы этих лет лежит тот же отпечаток революционно­го романтизма, отвлеченности, что и поэме В. Маяков­ского «150 ООО ООО».

А. Малышкин («Падение Дайра», 1921 г.), А. Веселый («Реки огненные», 1923 г.) создают эмоциональные картины, где на первом плане почти обезличенная масса. Идеи мировой революции, обретая художественное воплощение, проникают во все поры произведения. Увлеченные изображением массы, захваченной вихрем революции, писатели на первых порах преклоняются перед стихийностью великого социального сдвига (Вс. Иванов в «Партизанах», 1921 г.) или, подобно А. Блоку, видят в революции победу «скифского» и бунтарского мужицкого начала (Б. Пильняк в романе «Голый год», 1921 г.). Только позднее появляются произведения, в которых показа­ны революционное преображение массы, ведомой вожаком («Железный поток» А. Серафимовича, 1924 г.), сознательная пролетарская дисциплина, формирующая героев гражданской войны («Чапаев» Д. Фурманова, 1923 г.), и психологически углубленные образы людей из народа.

Отличительной чертой творчества А. Неверова было стремление понять глубинные сдвиги в характерах, склонностях, самой природе людей, менявшихся и перерождавшихся у него на глазах. Главная тема его произведений - это сохранение и рост лучших качеств человеческой ду­ши в жестоких испытаниях разрухи, голода, войны. Его повесть «Ташкент - город хлебный» (1923 г.) проник­нута гуманизмом, который не звучит простым сочувствием или бессильными жалобами на жестокость времени, но активно растет, изменяется, приспосабливается к но­вым условиям и непреднамеренно, как бы сам собой, снова рождается в каждом эпизоде.

Значительным литературным центром, объединившим талантливых советских писателей (безотносительно к их групповой принадлежности), был созданный в 1921 г. по инициативе В. И. Ленина литературно-художественный и общественно-политический журнал «Красная новь» под редакцией критика А. Воронского. В журнале широко печатались произведения М. Горького, Д. Фурманова, а также других крупных писателей и литературной молодежи.

Видную роль в литературной жизни 20-х гг. играла группа молодых писателей «Серапионовы братья» (название взято у немецкого писателя Э. Т. А. Гофмана), в которую входили Л. Лунц, К. Федин, Вс. Иванов, М. Зощенко, Н. Никитин, В. Каверин, Н. Тихонов, М. Слонимский и др. Теоретик ее Л. Лунц в своих выступлениях выдвигал принцип аполитичности искусства. Однако художественное творчество «Серапионовых братьев» свидетельствовало об их активном, утверждающем отношении к революции. Живое, трагически-жизненное содер­жание раскрывается в «Партизанских повестях» Вс. Иванова, где гибнут целые села, поднявшиеся на Колчака, где движутся железные чудовища и навстречу им масса крестьянской конницы («на пятнадцать верст лоша­диный храп»), а кровь течет так щедро, как течет вода, как «текут ночи», «текут избы». С былинной силой и символической обобщенностью передает Вс. Иванов пар­тизанскую стихию, мощь крестьянского войска.

Застойный быт российской провинции, фантасмагорический мир чудаков и скудоумных обывателей изображают первые рассказы К. Федина, выдержанные в манере сказа, в резком пересечении трагического и смешного (сборник «Пустырь», 1923 г.; «Наровчатская хроника», 1925 г.).

Усложненностью синтаксиса, стиля, построения отмечен первый роман К. Федина «Города и годы» (1924 г.), в котором дана широкая панорама революции и полярно противопоставлены безвольный, мятущийся интеллигент Андрей Старцев и коммунист Курт Ван. Формальные компоненты романа (причудливая композиция, хронологические сдвиги, многоплановость, перебивка спокойного тече­ния событий сатирическими антивоенными или патетико-романтическими отступлениями, сочетание динамичной интриги с психологическим проникновением в характер героев) подчинены по замыслу автора передаче вихревого полета революции, уничтожающей все преграды на своем пути. Проблема искусства и революции стоит в центре второго романа К. Федина - «Братья» (1928 г.), также отличающегося формальными поисками.

В юмористических новеллах М. Зощенко в литературу вторгается пестрый и ломаный язык городского мещанства. Обратившись к психологии обывателя, писатель постепенно распространяет ее и на собственные лирические отступления, предисловия, автобиографические заметки, рассуждения о литературе. Все это придает творчеству Зощенко цельность, позволяет под видом безза­ботной юмористики, анекдотцев, копания в «мелкостях» призывать к бережному и любовному отношению к «маленькому» человеку, обнаруживать подчас подлинную трагедийность в изображении как будто бы мелкой, будничной и шутейной судьбы.

Как крупный мастер выступил уже в своих ранних произведениях Л. Леонов («Бурыга», «Петушихинский пролом», «Тутамур», 1922 г.; первая часть романа «Барсуки», 1925 г.). Начав с описания густой, неподвижной крестьянской жизни и городского «зарядья», он затем от словесной вязи, ярко-лубочного и условного изображения «мужика» переходит в «Барсуках» к реалистической трактовке жгучих проблем революции. Теме «лишних людей» в революции посвящен его роман «Вор» (1927 г.). Глубокий психологический анализ образа Митьки Вешкина, воспринявшего Октябрь как национальную общеклассовую революцию, не нашедшего своего места в жизни и наконец опустившегося в «блатное» царство, сопровождается изображением в мрачных красках всякого рода забитости и отверженности, вопиющей нищеты, житейских уродств. Вскоре этот «всечело­веческий» гуманизм сменяется у Леонова безоговорочным принятием советской действительности. В романе «Соть» (1930 г.), открывающем новый этап в творчестве писателя, Леонов обращается к воспеванию суровой героики борьбы «чернорабочих» первой пятилетки против защитников вековой «тишины».

Советская литература 20-х гг. развивалась в непрестанных исканиях и экспериментах, в противоборстве реалистических и модернистских тенденций. Уклон в сторону модернизма сказался в творчестве И. Бабеля, изобразившего в сборнике новелл «Конармия» (1924 г.) эпизоды из похода Первой Конной против белополяков, а в «Одесских рассказах» - пестрое «королевство» налетчиков. Романтик, правдоискатель и гуманист Бабель обнаруживает положительные черты в корявой фигуре конармейца Афоньки Виды и даже у «короля» Бени Крика. В его героях привлекает их цельность, естественность. Отклонения от «магистральной линии» развития советской ли­тературы наблюдались и в творчестве М. Булгакова.

По пути быстрого сближения с советской действитель­ностью, принятия ее идеалов развивалось творчество А. Толстого, создавшего цикл произведений, посвященных разоблачению эмиграции: «Ибикус или похождения Невзоро­ва», «Черное золото», «Рукопись, найденная под кроватью» и др. Разрабатывая жанр советского детектива («Приключения на волжском пароходе»), соединенного с фантастикой («Гиперболоид инженера Гарина»), он резкими штрихами намечает характеры, использует стремительную, напряженную интригу, мелодраматические эффекты. Элементы пессимизма, стихийно-романтическое восприятие револю­ции сказались в повестях «Голубые города» (1925 г.) и «Гадюка» (1927 г.). Расцвет творчества А. Толстого связан с его более поздними произведениями - историческим романом «Петр I» (первая книга написана в 1929 г.) и трилогией «Хождение по мукам» (в 1919 г. вышла ее первая часть - «Сестры»).

К концу 20-х гг. значительных успехов добиваются мастера советского исторического романа: Ю. Тынянов («Кюхля», 1925 г. и «Смерть Вазир-Мухтара», 1927 г.), О. Форш («Одеты камнем», 1925 г.), А. Чапыгин («Ра­зин Степан», 1927 г.). Особняком стоит написанный с большим блеском исторический роман А. Белого «Москва» (1925 г.) о жизни московской интеллигенции конца XIX - начала XX в., созданный в традициях симво­лической прозы.

Среди различных стилей советской литературы 20-х гг. выделяется творчество романтика-фантаста А. Грина. В повести «Алые паруса» (1921 г.), романе «Бегущая по волнам» (1926 г.) и в многочисленных рассказах А. Грин, единственный в своем роде писатель, поэтически преображает действительность, разгадывает «кружева тайн в образе повседневности».

Постепенно на смену темам о гражданской войне при­ходят сюжеты труда в городе и деревне. Пионерами индустриальной темы выступают Ф. Гладков (роман «Цемент», 1925 г.) и Н. Ляшко (повесть «Доменная печь», 1926 г.). Процессы, происходящие в новой деревне, отображают вслед за книгами А. Неверова «Виринея» Л. Сейфуллиной (1924 г.), первый том «Брусков» Ф. Панферова (1928 г.), «Лапти» П. Замойского (1929 г.).

Одно из произведений этого времени - «Зависть» Ю. Олеши (1927 г.) ставит проблему гармоничного че­ловека, противопоставляя «спецу» и «индустриалу» Бабичеву, строящему гигантский сосисочный комбинат, безвольного мечтателя Николая Кавалерова, одаренного способностью хдожественно воспринимать мир, но бессильного что-либо в нем переделать.

Советская литература 20-х гг. чутко отражала противоречия современности. Новый быт вызвал поначалу у ряда писателей недоверие в связи с временным оживлением буржуазных элементов города и деревни («Отступник» В. Лидина, «Трансвааль» К. Федина). Другие писатели, внимательные к проблемам морали, в заостренной полемической форме выступали против крайностей, несерьезного подхода части молодежи к любви и семье. Повесть Л. Гумилевского «Собачий переулок» (1927 г.), С. Малашкина «Луна с правой стороны» (1927 г.), рассказ П. Романова «Без черемухи» породили острые дискуссии в комсомольских ячейках, в печати.

В конце 20-х гг. для ведущих советских прозаиков стал характерен переход от «внешней» изобразительности к подробному психологическому анализу, к развитию тех традиций классики, которые до сей поры были на втором плане.

Событием в советской литературе явился роман А. Фа­деева «Разгром» (отдельное издание в 1927 г.). Как и многие другие ранее написанные произведения советских писателей, этот роман был посвящен гражданской вой­не. Однако подход к теме у Фадеева был иной. Тема романа наиболее глубоко выражена в образе партизана Морозки, бывшего шахтера. В этом рядовом человеке, который на первый взгляд может показаться несложным, Фадеев открывает необычайную напряженность внутренней жизни. Писатель обращается к углубленному психологическому анализу, используя не только толстовский метод анализа человеческого характера, но иногда и толстовское построение фразы. В «Разгроме» проявился от­личающий Фадеева интерес к нравственным проблемам и нравственному облику человека; роман молодого писателя противостоял схематически-рационалистическому изображению человека, революционного руководите­ля в особенности, которое было довольно широко распространено в литературе тех лет.

В 30-е гг. у Фадеева возникает замысел другого романа - «Последний из Удэге», над которым он не прекращает работать вплоть до конца жизни, считая этот роман своим главным творческим делом. «Последний из Удэге» должен был стать широким историко-философским синтезом. Излагая события гражданской войны на Дальнем Востоке, Фадеев намеревался на примере племени удэге дать картину развития человечества от первобытного коммунизма до будущего коммунистического общества. Роман остался незаконченным; были написаны первые две части, в которых общий замысел во­плотился не полностью.

Революционная драма

Начиная со второй половины 20-х гг. прочное место в тематике советской драматургии занимает современность. Знаменательным событием было появление пьесы В. Билль-Белоцерковского «Шторм» (1925 г.), в которой автор стремился показать пути формирования характера нового человека в революции.

Значительный вклад в драматургию 20-х гг. внесло творчество К. Тренева, писавшего и народные трагедии (« »), и сатирические комедии («Жена»), и героико-революционные драмы («Любовь Яровая», 1926 г.). В образах Любови Яровой, Кошкина, Шванди с яркостью переданы утверждение революции и героизм нового человека, рожденного в бурях гражданской войны. Картины революции, изображение ее активных участников, вы­ходцев из народа, и размежевание старой интеллигенции показаны в пьесе Б. А. Лавренева «Разлом» (1927 г.).

«Любовь Яровая» К. Тренева, «Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова, «Дни Турбиных» М. Булгакова, «Разлом» Б. Лавренева имели этапное значение в истории советской драматургии. В нее широко вторгается передаваемая различными стилевыми средствами проблематика борьбы за социализм. Ту же борьбу, но ведущуюся в мирных условиях, отражают «сатирическая мелодрама» Б. Ромашо­ва «Конец Криворыльска» (1926 г.), остро публицистическая пьеса В. Киршона «Рельсы гудят» (1928 г.), пьеса А. Файко «Человек с портфелем» (1928 г.), переделанная из романа «Зависть» Ю. Олеши, лирическая драма А. Афиногенова «Чудак» (1929 г.), драма «Заговор чувств» (1929 г.) и т. д. М. Булгаков, почти целиком переключившись на драматургию, в форме острой сатиры нападает на быт нэпманов и разложившихся «ответ­работников» («Зойкина квартира»), высмеивает прямолинейный, «ведомственный» подход к искусству («Багровый остров»), ставит на историческом материале разных эпох проблему о положении художника в обществе («Кабала святош», «Последние дни»).

Особое значение для развития советского театра имела в это время драматургия Маяковского, смелая, новаторская, построенная на свободном использовании са­мых разных художественных средств - от реалистических зарисовок быта до фантастических символов и монтажа. В таких произведениях, как «Мистерия-буфф», «Баня», «Клоп», Маяковский выступал одновременно как сатирик, лирик и политический пропагандист. Здесь действуют рядом отсталые представители мещанства, бю­рократы (Присыпкин), люди коммунистического завтра («фосфорическая женщина») и повсюду слышится голос самого автора. Драматургические опыты Маяковского, близкие по своему новаторскому строю драмам Бертольда Брехта, оказали влияние на последующее развитие в европейском театре особой многоплановой «драмы XX века».

Проза 30-х гг.

Литература 30-х гг. широко отразила перестройку жизни, обусловленную активностью масс и их сознательной работой. Предметом изображения становятся индустриальные гиганты, преображающаяся деревня, глубокие изменения в среде интеллигенции. В конце периода усиливается также интерес писателей к оборонной и патриотической теме, решаемой на современном и историческом материале.

Вместе с тем сказалось отрицательное воздействие куль­та личности Сталина. Ряд талантливых писателей - М. Кольцов, В. Киршон, И. Бабель и др. - стали жертвами необоснованных репрессий. Обстановка культа личности сковывала творчество многих писателей. Тем не менее советская литература добилась значительных успехов.

А. Толстой заканчивает в это время трилогию «Хождение по мукам», повествующую о судьбе интеллигенции в революции. Строя многоплановое повествование, вводя много новых действующих лиц, и прежде всего В. И. Ленина, А. Толстой стремится показать те особенные пути, которыми его герои подходят к осознанию своей внут­ренней причастности к свершающимся событиям. Для большевика Телегина вихрь революции - родная стихия. Не сразу и не просто находят себя в новой жизни Катя и Даша. Самая трудная судьба у Рощина. Расширяя возможности реалистического эпоса как в плане охвата жизни, так и в плане психологического раскрытия личности, А. Толстой придал «Хождению по мукам» многокрасочность и тематическое богатство. Во второй и третьей частях трилогии встречаются представители почти всех слоев тогдашней России - от рабочих (большевик Иван Гора) до утонченных столичных декадентов.

Глубочайшие сдвиги, происходившие в деревне, вдохновили Ф. Панферова на создание четырехтомной эпопеи «Бруски» (1928-1937 гг.).

В исторической тематике большое место занимают мо­менты бурных народных выступлений (первая часть романа «Емельян Пугачев» Вяч. Шишкова, «Гулящие люди» А. Чапыгина), но еще больше выдвигается проблема соотношения выдающейся личности и исторического потока. О. Форш пишет трилогию «Радищев» (1934 - 1939 гг.), Ю. Тынянов - роман «Пушкин» (1936 г.), В. Ян - роман «Чингизхан» (1939 г.). А. Толстой в течение всего десятилетия работает над романом «Петр I». Историческую правоту Петра он объясняет тем, что направление его деятельности совпало с объективным хо­дом развития истории и было поддержано лучшими представителями народа.

К выдающимся произведениям эпического жанра относится «Угрюм-река» Вяч. Шишкова, рисующая революционное развитие Сибири в начале XX в.

Проза 30-х гг. (преимущественно первой половины) испытала на себе сильнейшее влияние очерка. Бурное развитие собственно очеркового жанра идет параллельно развитию эпопеи. «Широкий поток очерков, - писал в 1931 г. Горький, - явление, какого еще не было в нашей литературе». Темой очерков была индустриальная перестройка страны, мощь и красота пятилетних планов, иной раз почти очеловеченных под пером писателей. Б. Агапов, Б. Галин, Б. Горбатов, В. Ставский, М. Ильин впечатляюще отразили в своих очерках эпоху первых пятилеток. Михаил Кольцов в «Испанском дневнике» (1937 г.), серии очерков, посвященных революционной войне в Испании, дал образец новой публицистики, соединяющей точность реалистического рисунка с богатством выразительных средств. Великолепны и его фельетоны, в которых едкий юмор сочетается с энергией и остротой памфлета.

Многие значительные произведения прозы 30-х гг. были написаны в результате поездок писателей на но­востройки. Мариэтта Шагинян в «Гидроцентрали» (1931 г.), Ф. Гладков в «Энергии» (1938 г.) рисуют возведение мощных гидростанций. В. Катаев в романе «Время, вперед!» (1932 г.) динамично повествует о соревновании строителей Магнитогорска с рабочими Харькова. И. Эренбург, для которого знакомство с новостройками пятилеток имело решающее творческое значение, высту­пил с романами «День второй» и «Не переводя дыхания» (1934 и 1935 гг.), посвященными тому, как в труд­ных условиях люди самоотверженно возводят стройку. Повесть К. Паустовского «Кара-Бугаз» (1932 г.) рас­сказывает об освоении богатств Кара-Бугазского залива. Пафос, динамизм и напряженность действия, яркость и приподнятость стиля, идущие от стремления отразить свое восприятие героической действительности, - характерные черты этих произведений, как бы выросших из очерка.

Однако, широко и ярко показывая перемены, происходящие в жизни, столкновение строителей нового с приверженцами старого, писатели все еще не делают нового человека основным героем художественного произведения. Главным «героем» романа В. Катаева «Время, вперед!» является темп. Выдвижение человека в центр внимания писателя происходит не сразу.

Поиски нового героя и новой психологии личности определили в 30-е гг. дальнейшее развитие творчества Л. Леонова, давшего в романе «Скутаревский» (1932 г.) глубокий анализ той убежденности, которая движет советскими людьми. Эволюция ученого-физика Скутаревского, преодолевающего индивидуализм и осознающего великий смысл своего участия в пятилетке, составляет сюжет романа. Блеск и остроумие мысли в сочетании с неповторимой поэтичностью стиля создают новый в реализме тип ненавязчивого, органического и активного уча­стия автора в действии. Скутаревский, в каких-то чертах сливающийся с авторским «я» писателя, - мощ­ная фигура интеллигента с самобытным и глубоким мироощущением. В «Дороге на океан» (1936 г.) Леонов сделал попытку показать нового героя на фоне мировых социальных потрясений.

И. Ильф и Е. Петров публикуют в 1931 г. «Золотой теленок» - второй роман об Остапе Бендере (первый роман «Двенадцать стульев» вышел в 1928 г.). Изобразив «великого комбинатора», вторично терпящего фиаско в советских условиях, Ильф и Петров завершили создание нового сатирического стиля, остроумного и содержательного, насыщенного оптимизмом и тонким юмором.

Разоблачение «философии одиночества» составляет смысл повести Н. Вирты «Одиночество» (1935 г.), пока­зывающей гибель кулака, мятежника, одинокого врага Советской власти. Борис Левитин в романе «Юноша» убедительно изобразил крушение карьеристских поползновений | молодого интеллигента, который пытался противопоставить себя социалистическому миру и воздействовать на него «г методами бальзаковского «завоевателя жизни».

Углубленное изучение психологии человека социалистической эпохи во многом обогатило реализм. Наряду с ярким эпическим живописанием, во многом близким к публицистике, появляются прекрасные образцы передачи тончайших сторон души (Р. Фраерман - «Дальнее плавание») и психологического богатства человеческой натуры (« природоведческие» повести М. Пришвина, проникнутые фольклорной поэтикой уральские сказы П. Бажова).

Раскрытие психологических черт нового положительного героя, его типизация увенчались созданием в середине 30-х гг. романов и повестей, в которых облик строителя нового общества получил сильное художественное выражение и глубокое истолкование.

Роман Н. Островского «Как закалялась сталь» (1935 г.) повествует о жизни Павла Корчагина, не мыслящего себя вне борьбы народа за всеобщее счастье. Тяжелые испытания, через которые победоносно прошел Корчагин от вступления в революционную борьбу до момента, когда, приговоренный врачами к смерти, он отказался от самоубийства и нашел свой путь в жизни, составляют содержание этого своеобразного учебника новой морали. Построенный однопланово, как «монолог от третьего лица», роман этот приобрел мировую известность, а Павел Корчагин стал образцом поведения для многих поколений молодежи.

Одновременно с Н. Островским завершил свой главный труд - «Педагогическую поэму» А. Макаренко. Темой «Педагогической поэмы», построенной как своеобразный дневник педагога, является «выпрямление» людей, исковерканных беспризорностью. Эта талантливая картина «перековки» беспризорных детей в трудовых колониях 20-х и 30-х гг. ярко воплощает нравственную силу рядовой личности, чувствующей себя хозяином общего дела и субъектом истории.

Примечателен также роман Ю. Крымова «Танкер Дер­бент» (1938 г.), в котором раскрыты творческие возможности коллектива и каждого человека, ощутившего свою ценность во всенародной борьбе за социализм.

30-е гг. - это также расцвет детской литературы. Блестящий вклад в нее внесли К. Чуковский, С. Маршак, А. Толстой, Б. Житков и др. В эти годы В. Катаев пишет повесть «Белеет парус одинокий» (1935 г.), посвященную становлению характера юного героя в обстановке революции 1905 г. и отличающуюся большим мастерством в передаче детской психологии. Двумя классическими произведениями для детей («Школа», 1930 г. и «Тимур и его команда», 1940 г.) очерчено десятилетие наивысшей творческой активности Аркадия Гайдара.

М. Шолохов

За сравнительно короткий период молодая советская литература смогла выдвинуть новых художников мирового значения. К ним в первую очередь относится Михаил Шолохов. К концу 30-х гг. определился характер творчества этого выдающегося мастера советской прозы. В это время была в основном завершена эпопея «Тихий Дон» - грандиозная картина жизни, где каждое лицо ощущается и измеряется масштабами целой эпохи и выступает как средоточие борьбы нового мира со старым. Здесь полностью проявилось типично шолоховское умение мыслить революцию «судьбой человека», глубо­ко художественная способность следить за судьбой своих героев так, чтобы каждый поворот их, колебание, чувство были одновременно развитием сложной идеи, не вы­разимой никаким другим путем, кроме этого сплетения жизненных отношений. Благодаря этой способности содержание переживаемой эпохи вскрывается как новый этап в изменении и ломке человеческого сознания. Продолжая традиции Л. Толстого, особенно его последних произведений («Хаджи-Мурат»), М. А. Шолохов избирает центром внимания образ простого, сильного человека, страстно ищущего правду и отстаивающего свое пра­во на жизнь. Однако колоссальное усложнение жизни, которое принесла с собой революция, выдвигает новые критерии и ставит это частное право в необходимую связь с высшим правом народа, поднявшегося на борьбу против эксплуататоров. Судьба Григория Мелехова и Аксиньи, главных героев произведения, попадает, таким образом, в центр борющихся противоречий, исход которых не может быть мирным и с которыми не в силах справиться отдельная, изолированная личность, как бы богата и ценна она ни была. Шолохов рисует неминуемую гибель этих людей как раз в тот момент, когда они, казалось бы, достигли высшего развития своих духов­ных сил и глубокой жизненной мудрости.

Другое крупное произведение, написанное М. А. Шо­лоховым в эти годы, - первая часть романа «Поднятая целина» - посвящено важнейшему событию в жизни крестьянских масс - коллективизации деревни. Шолохову и здесь не изменяет его обычная суровая правдивость, которая позволяет при ясности и твердости писательского взгляда на жизнь видеть все ее противоречивые стороны. Идея Шолохова предстает в неразрывном сращении со сложной и нелегкой судьбой зачинателей колхозного движения - питерского рабочего Давыдо­ва, сурового аскета и мечтателя; сторонника немедленной революции, трогательного фантазера и чистого, принципиального работника Макара Нагульнова; спокойного, осторожного, беспредельно преданного делу колхозного строительства Андрея Разметнова.

Поэзия 30-х гг.

Поэзия 30-х гг. активно продолжила героико-романтическую линию предшествовавшего десятилетия. Лирический герой - это революционер, бунтарь, мечтатель, опьяненный размахом эпохи, устремленный в завтра, увлеченный идеей и работой. Романтичность этой поэзии как бы включает в себя и отчетливую привязанность к факту. «Маяковский начинается» (1939 г.) Н. Асеева, «Стихи о Кахетии» (1935 г.) Н. Тихонова, «Большевикам пустыни и весны» (1930-1933 гг.) и «Жизнь» (1934 г.) В. Луговского, «Смерть пионерки» (1933 г.) Э.Багрицкого, «Твоя поэма» (1938 г.) С. Кирсанова - вот не похожие по индивидуальности интонации, но объ­единенные революционным пафосом образцы советской поэзии этих лет.

В поэзии все сильнее звучит крестьянская тематика, несущая свои ритмы и настроения. Произведения Павла Васильева с его «удесятеренным» восприятием жизни, необычайной сочностью и пластикой рисуют картину ожесточенной борьбы в деревне. Поэма А. Твардов­ского «Страна Муравия» (1936 г.), отражая поворот многомиллионной крестьянской массы к колхозам, эпи­чески повествует о Никите Моргунке, безуспешно ищущем счастливую страну Муравию и находящем счастье в колхозном труде. Стихотворная форма и поэтические принципы Твардовского стали этапными в истории советской поэмы. Близкий к народному, стих Твардовского ознаменовал частичное возвращение к классической русской традиции и вместе с тем внес существенный вклад в нее. Народность стиля сочетается у А. Твардовского со свободной композицией, действие переплетается с раздумьем, прямым обращением к читателю. Эта внешне простая форма оказалась весьма емкой в смысловом отношении.

К этим годам относится и расцвет песенной лирики (М. Исаковский, В. Лебедев-Кумач), тесно связанной с фольклором. Глубоко искренние лирические стихи писала М. Цветаева, осознавшая невозможность жить и творить на чужбине и вернувшаяся в 30-х гг. на родину. В конце периода видное место в советской поэзии заняли моральные вопросы (Ст. Щипачев).

Поэзия 30-х гг. не создала своих особых систем, но она весьма чутко отразила психологическую жизнь общества, воплотив и мощный духовный подъем и созидательное вдохновение народа.

Драматургия 30-х гг.

Пафос всенародной борьбы за торжество революционной правды - такова тематика большинства пьес в 30-е гг. Драматурги продолжают поиски более выразитель­ных форм, полнее передающих новое содержание. В. Вишневский строит свою «Оптимистическую трагедию» (1933 г.) как героическую кантату о революционном флоте, как массовое действие, которое должно показать «гигантское течение самой жизни». Точность социальной характеристики персонажей (матросы, женщина-комиссар) лишь подкрепляет авторскую власть над действием; авторский монолог выдержан в искреннем и стра­стно публицистическом стиле.

Н. Погодин в «Аристократах» (1934 г.) показал перевоспитание бывших преступников, работающих на строительстве Беломорского канала. В 1937 г. появилась его пьеса «Человек с ружьем» - первая в эпической трилогии о В. И. Ленине.

А. Афиногенов в результате творческих поисков («Далекое», 1934 г.; «Салют, Испания!», 1936 г.) пришел к убеждению в незыблемости традиционного сценического интерьера. В пределах этой традиции он пишет пьесы, проникнутые точностью психологического анализа, лиризмом, тонкостью интонации и чистотой нравственных критериев. В том же направлении шел А. Арбузов, воплотивший в образе Тани Рябининой («Таня», 1939 г.) духовную красоту нового человека.

Многонациональный характер советской литературы Складывавшийся многонациональный комплекс со­ветских литератур отразил особенности исторического развития народов СССР. Рядом с литературами, имев­шими богатую историю письменной словесности (грузин­ская, армянская, украинская, татарская литературы), су­ществовали литературы молодые, у которых был только древний фольклор (калмыцкая, карельская, абхазская, ко­ми, народов Сибири), а письменная литература отсутст­вовала или делала первые шаги.

Украинская поэзия выдвигает писателей, в творчестве которых революционный пафос соединяется с нацио­нальной песенной поэтической традицией (В. Сосюра, П. Тычина, М. Рыльский, М. Бажан). Характерными чертами украинской прозы (А. Головко, Ю. Смолич) являются романтическая напряженность действия и пафосность интонации. Ю. Яновский создает роман «Всадники» (1935 г.) о героическом времени гражданской войны. Пьесы А. Корнейчука «Гибель эскадры» (1933 г.) и «Платон Кречет» (1934 г.) посвящены революцион­ной советской действительности.

Белорусская советская поэзия возникает в тесной свя­зи с народным творчеством, ее отличает внимание к простому трудовому человеку и к социалистическому преобразованию мира. Развивается жанр поэмы (П. Бровка). В прозе ведущее место занимает эпическая форма (1-я и 2-я книги эпопеи Я. Коласа «На росстанях», 1921-1927 гг.), рисующая широкую картину борьбы белорусского народа за социальное освобождение.

В закавказских литературах в 30-е гг. отмечается бурное развитие поэзии. Темой творчества ведущих поэтов грузинской (Т. Табидзе, С. Чиковани), армянской (Е. Чаренц, Н. Зарян) и азербайджанской (С. Вургун) поэзии становится социалистическое преобразование жизни. Поэты Закавказья внесли в советскую литературу элемент напряженного романтического переживания, публицисти­ческий пафос, соединенный с лирической интонацией, яркость ассоциаций, идущую от восточных классиков. Раз­вивается и роман (Л. Киачели, К. Лордкипанидзе, С. Зорин, М. Гусейн, С. Рустам).

Поэты республик Средней Азии и Казахстана использовали для создания революционной поэзии старую устную традицию, но проза в этих литературах, а также в литературах народов Поволжья (татарской, башкирской, чувашской, удмуртской, мордовской, марийской, коми) развивалась под решающим влиянием русской классической и советской литературы. М. Ауэзов, С. Айни, Б. Кербабаев, А. Токомбаев, Т. Сыдыкбеков утвердили в казахской и среднеазиатской литературах жанр многопланового эпического романа.

Пафос революционного преобразования действи­тельности и утверждение творчески активной личности в советской литературе. Репрессии 1930-х гг. и личные судьбы писателей. Пафос патриотизма и народности в освещении войны. Возвращение трагического начала в советскую литературу.

Постановление ЦК «О журналах “Звезда” и “Ленинград”». Нормативность в эстетике 40–50-х гг. Теория бесконфликтности. Дискуссии 50-х гг. о лирическом, о положительном герое и теории бесконфликтности.

М.А. Шолохов (1905–1984)

М. Шолохов – создатель эпической картины русской народной жизни в ХХ в., продолжатель традиций Л. Толстого.

«Донские рассказы» и их место в литературном процессе. («Родинка», «Чужая кровь», «Шибалково семя», «Семейный человек», «Обида» и др.).

«Тихий Дон» – роман-эпопея, рас­крывающий историческую судьбу русского крестьянства в трагическом ХХ в. Воплощение многостороннего национального русского характера в образах главных героев.

Военная тема в творчестве М. Шолохова: от рассказа «Наука ненависти» к «Судьбе человека». Значение рассказа «Судьба человека» для развития военной прозы 50-60-х годов.

Литература русского зарубежья и андеграунда

Нравственные и религиозные проблемы в неореалистическом творчестве прозаиков русского зарубежья. «Лето Господне» И. Шмелева. Экзистенциальные мотивы в творчестве И. Бунина, Н. Нарокова («Мнимые величины»), Л. Ржев­ского («Московские повести»).

Сатирические романы и повести А. Аверченко, Н. Тэффи, М. Зощенко, М. Булгакова, А. Платонова.

Поэзия русского зарубежья. Г. Иванов и поэзия «незамеченного поколения». Б. Поплавский и другие поэты «парижской ноты».

Творчество поэтов второй волны русской эмиграции (Д. Кленовский, И. Елагин и Н. Моршен).

М.А. Булгаков (1891–1940)

Творчество М. Булгакова как продолжение традиций русской (Пушкин,Гоголь) и мировой (Гофман) классики. Реалистическое и мистическое начала в произведениях писателя. Проблематика повестей «Роковые яйца» и «Собачье сердце». Роль фантастики, условности и гротеска в раскрытии замысла писателя.

Апокалиптический мотив романа «Белая гвардия». Соединение автобиографического и конкретно-исторического сюжетов с символически-мистическим обобщением и проблема его пересоздания.

Драматургия М. Булгакова («Дни Турбиных», «Бег» и др.).

Многоплановость сюжета и композиции романа «Мастер и Маргарита». Проблемы реализма и модернизма в романе.

Место и значение Булгакова в современной и мировой литературе.

А.Т. Твардовский (1910–1971)

Жанровые особенности поэмы «Василий Теркин». Василий Теркин – воплощение русского национального характера.

Поэма «Дом у дороги»: проблематика, образы героев, жанр. Трагический пафос поэмы.

«За далью – даль» как лирическая эпопея. Духовный мир лирического героя, образы «далей» современности и исторических «далей».

Поэма «По праву памяти». Автобиографизм и историческое обобщение.

Философская лирика поэта. Твардовский – редактор «Нового мира».

А.П. Платонов

Соединение народной культуры и научной философии в произведениях А. Платонова. Тема преодоления сиротства, решение проблемы частного и общего существования.

Конкретно-историческая и философская проблематика романа «Чевенгур». Повести «Котлован», «Ювенильное море» и «Джан» как трансформация мотивов «Чевенгура». Решение проблемы построения всеобщего счастья в каждой из повестей. Использование мифологических и фольклорных образов, сюрреалистических деталей.

Литература периода Великой Отечественной войны и послевоенного периода.

Повести и рассказы военных лет. Тема подвига и героизма. «Русские люди» К. Симонова, «Нашествие» Л. Леонова.

Романтико-утопические тенденции обще­ственного сознания в массовой поэзии 40-х гг. Подъем патриотической поэзии в годы Великой Отечественной войны. Разнообразие жанров: военные стихи А. Ахматовой и Б. Пастернака; лирика А. Суркова («Декабрь под Москвой»), К. Симонова («Война»), Д. Кедрина; поэмы А. Твардовского («Василий Теркин», «Дом у дороги»), П. Антокольского («Сын»), В. Инбер («Пулковский меридиан»), М. Алигер («Зоя»), Н. Тихонова («Киров с нами»); развитие любовной лирики («С тобой и без тебя» К. Симонова, «Строки любви» С. Щипачева, стихи М. Алигер, О. Берггольц и др.); массовая песня (М. Исаковс­кий, В. Лебедев-Кумач, А. Сурков, А. Фатьянов, М. Светлов).

После 1917 г. литературный процесс развивайся по трем противоположным и часто почти не пересекающимся направлениям.

Первую ветвь русской литературы XX в. составила советская литература - та, что создавалась в нашей стране, публиковалась и находила выход к читателю. С одной стороны, она показала выдающиеся эстетические явления, принципиально новые художественные формы, с другой - данная ветвь отечественной литературы испытывала на себе самое мощное давление политического пресса. Новая власть стремилась утвердить единый взгляд на мир и па место человека в нем, что нарушало законы живой литературы, вот почему этап с 1917 г. по начало 1930-х гг. характеризуется борьбой двух противоположных тенденций. Во-первых, это тенденция многовариантного литературного развития, а отсюда - обилие в России в 1920-е гг. группировок, литературных объединений, салонов, групп, федераций как организационного выражения множественности различных эстетических ориентации. Во-вторых, стремление власти, выраженное в культурной политике партии привести литературу к идеологической монолитности и художественному единообразию. Все партийно-государственные решения, посвященные литературе: резолюция ЦК РКП(б) "О Пролеткультах", принятая в декабре 1920 г., постановления от 1925 г. "О политике партии в области художественной литературы" и от 1932 г. "О перестройке литературно-художественных организаций" - были направлены на выполнение именно этой задачи. Советская власть стремилась культивировать одну линию в литературе, представленную эстетикой социалистического реализма, как она была обозначена в 1934 г., и не допускать эстетических альтернатив.

Вторая ветвь литературы рассматриваемого периода - литература диаспоры, русского рассеяния. В начале 1920-х гг. Россия познала явление, невиданное в таких масштабах ранее и ставшее национальной трагедией. Это была эмиграция в другие страны миллионов русских людей, не желавших подчиниться большевистской диктатуре. Оказавшись на чужбине, они не только не поддались ассимиляции, не забыли язык и культуру, но создали - в изгнании, часто без средств к существованию, в чужой языковой и культурной среде - выдающиеся художественные явления.

Третью ветвь составила "потаенная" литература, созданная художниками, которые не имели возможности или принципиально не хотели публиковать свои произведения. В конце 1980-х гг., когда поток этой литературы хлынет на журнальные страницы, станет ясно, что каждое советское десятилетие богато рукописями, отложенными в стол, отвергнутыми издательствами. Так было с романами А. Платонова "Чевенгур" и "Котлован" в 1930-е гг., с поэмой А. Т. Твардовского "По праву памяти" в 1960-е, повестью "Собачье сердце" М. А. Булгакова в 1920-е. Бывало, что произведение заучивалось наизусть автором и его сподвижниками, как "Реквием" А. А. Ахматовой или поэма "Дороженька" А. И. Солженицына.

Формы литературной жизни в СССР

Полифония литературной жизни в 1920-е гг. на организационном уровне нашла выражение во множественности группировок. Среди них были группы, оставившие заметный след в истории литературы ("Серапионовы братья", "Перевал", ЛЕФ, РАПП), но были и однодневки, появившиеся, чтобы выкрикнуть свои манифесты и исчезнуть, например группа "ничевоков" ("Группа - три трупа" - иронизировал по этому поводу И. И. Маяковский). Это был период литературных споров и диспутов, вспыхивавших в литературно-артистических кафе Петрограда и Москвы в первые послереволюционные годы - время, которое сами современники в шутку назвали "кафейным периодом". В Политехническом музее устраивались публичные диспуты. Литература становилась своего рода реальностью, подлинной действительностью, а не бледным ее отражением, поэтому-то столь бескомпромиссно протекали споры о литературе: они были спорами о живой жизни, ее перспективах.

"Мы верим, - писал Лев Луни, теоретик группировки "Серапионовы братья", - что литературные химеры - особая реальность <...> Искусство реально, как сама жизнь. И. как сама жизнь, оно без цели и без смысла: существует, потому что не может не существовать".

"Серапионовы братья". Этот кружок сложился в феврале 1921 г. в Петроградском доме искусств. В него вошли Всеволод Иванов, Михаил Слонимский, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Лев Лунц, Николай Никитин, Константин Федин, поэты Елизавета Полонская и Николай Тихонов, критик Илья Груздев. Близки к "серапионам" были Евгений Замятин и Виктор Шкловский. Собираясь в комнате М. Л. Слонимского каждую субботу, "серапионы" защищали традиционные представления об искусстве, о самоценности творчества, об общечеловеческой, а не узкоклассовой значимости литературы. Противоположные "серапионам" по эстетике и литературной тактике группировки настаивали на классовом подходе к литературе и искусству. Самой мощной литературной группировкой данного типа в 1920-е гг. была Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП).

Занятие №

Литературный процесс 1930-1940-х годов.

Развитие зарубежной литературы в 30-40-х годах. Р. М. Рильке.

Цели:

воспитательная:

формирование нравственных основ мировоззрения учащихся ;

создание условий для вовлечения студентов в активную практическую деятельность;

образовательная:

составить общую характеристику русской и зарубежной литературы 30-40-х годов;

проследить сложность творческих поисков и писательских судеб;

познакомить учащихся с фактами биографии Р. М. Рильке, его философскими взглядами и эстетической концепцией;

раскрыть своеобразие художественного мира Р. М. Рильке на примере анализа стихотворений-вещей.

развивающая:

развивать навыков конспектирования;

развитие мыслительно-речевой деятельности, умения анализировать, сравнивать, логически верно излагать мысли.

Тип урока: урок совершенствование знаний, умений и навыков .

Вид урока: лекция.

Методические приёмы: составление конспекта лекции, беседа по вопросам, защита проекта.

Прогнозируемый результат:

знать общую характеристику русской и зарубежной литературы 30-40-х годов;

уметь выделять основное в тексте, составлять тезисы по проекту, защищать проект.

Оборудование : тетради, произведения зарубежных и русских авторов, компьютер, мультимедиа, презентация.

Ход урока:

I . Организационный момент.

II .Мотивация учебной деятельности. Целеполагание.

Слово преподавателя.

Первая мировая война 1914- 1918 гг. и революции начала XX в.,

прежде всего, революция 1917 г. в России, с которой связано формирование

социальной системы, альтернативной капитализму, привели к грандиозным изменениям в жизни человечества, к формированию нового менталитета, отразившего возникшее противостояние социальных систем. Невиданные успехи цивилизации оказывают мощное влияние на литературный процесс и условия его

развития.

Традиционно большое влияние на общественное сознание имела литература. Именно поэтому правящие режимы стремились направить ее развитие в выгодное русло, сделать своей опорой. Писатели и поэты нередко оказывались в центре политических событий, и нужно было иметь крепкую силу воли и талант, чтобы не предать правде истории. Особенно нелегко это было сделать в государствах, где надолго утвердился тоталитаризм как форма политического правления и духовного одурманивания масс.

Обсуждение темы и целей урока.

III . Совершенствование знаний, умений и навыков.

1. Лекция. Русская литература 30-40-х годов. Обзор.

В тридцатые годы в литературе выделяются 3 основных направления:

І. Литература советская (ещё со многими направлениями, ещё яркая, разнообразная и по восприятию мира, и по художественным формам, но уже всё сильнее испытывающая идеологическое давление "главной руководящей и направляющей силы нашего общества" - партии).

ІІ. Литература "задержанная", не дошедшая вовремя до читателя (это произведения М. Цветаевой, А. Платонова, М. Булгакова, А. Ахматовой, О. Мандельштама).

ІІІ. Литература авангардная, прежде всего ОБЭРИУ.

С начала 1930-х годов в области культуры установилась политика жесткой регламентации и контроля. Многообразие группировок и направлений, поиски форм и методов отражения действительности сменились единообразием. Создание в 1934 году Союза советских писателей СССР окончательно превратило официальную литературу в одну из областей идеологии. Теперь в искусство проникло чувство «социального оптимизма» и возникла устремленность в «светлое будущее». Многие деятели искусства искренне верили в то, что наступила эпоха, требующая нового героя.

Главный метод. В развитии искусства 1930-х годов последовательно

утверждались принципы социалистического реализма. Сам термин «социалистический реализм» впервые появился в советской печати в 1932 году. Он возник в связи с необходимостью найти определение, отвечающее основному направлению развития советской литературы. Понятие реализма не отрицалось

никем, но отмечалось, что в условиях социалистического общества реализм не может быть прежним: иной общественный строй и «социалистическое миропонимание» советских писателей обусловливают разницу между критическим реализмом X I X века и новым методом.

В августе 1934 года открылся Первый Всесоюзный съезд советских

писателей. Делегаты съезда признали основным методом советской литературы метод социалистического реализма. Это было внесено в Устав Союза советских писателей СССР. Именно тогда этому методу было дано следующее определение: «Социалистический реализм, являясь методом советской художественной

литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии, при этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся людей в духе социализма.

Социалистический реализм обеспечивает художественному творчеству возможность проявления творческой инициативы, выбора разнообразных форм, стилей и жанров». Выступая на съезде, М. Горький охарактеризовал этот метод

так: «Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество, цель которого - непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека ради победы его над силами природы, ради его здоровья и долголетия, ради великого счастья жить на земле».

Философской основой нового творческого метода стало марксистское

утверждение роли революционно-преобразующей деятельности. Исходя из этого, идеологи социалистического реализма сформулировали идею изображения действительности в ее революционном развитии. Важнейшим в соцреализме стал принцип партийности литературы . От художников требовалось соединение глубины объективного (Объективность - отсутствие предвзятости, беспристрастное отношение к чему-либо) познания действительности с субъективной(Субъективный - свойственный, присущий только данному лицу, субъекту)

революционной активностью, что на практике означало предвзятую трактовку фактов.

Еще одним основополагающим принципом литературы соцреализма

была народность . В советском обществе народность понималась в первую очередь как мера выражения в искусстве « идей и интересов трудящегося народа».

Период с 1935 по 1941 год характеризуется тенденцией к монументализации искусства. Утверждение завоеваний социализма Должно было находить отражение во всех видах художественной культуры (в произведениях Н. Островского, Л. Леонова, Ф. Гладкова, М.Шагинян, Э.Багрицкого, М.Светлова и др.). Каждый вид искусства шел к созданию монумента любого образа современности,

образа нового человека, к утверждению социалистических норм жизни.

Тема «потерянного поколения» . Однако создавались и художественные

произведения, противоречащие официальной доктрине, которые не могли быть напечатаны и стали фактом литературной и общественной жизни только в 1960-е годы. Среди их авторов: М. Булгаков, А. Ахматова, А. Платонов и многие другие. Развитие европейской литературы этого периода отмечено появлением темы «потерянного поколения», которую связывают с именем немецкого писателя Эриха Марии Ремарка (1898 -1970). В 1929 году появился роман этого писателя «На западном фронте без перемен», который погружает читателя в обстановку фронтового быта времен Первой мировой войны. Роман предваряют слова: «Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов». Главный герой романа, недоучившийся гимназист Пауль Боймер, записался добровольцем на эту войну, и несколько его одноклассников оказались в окопах вместе с ним. Весь роман - это история умирания души в 18-летних парнях: «Мы стали черствыми, недоверчивыми, безжалостными, мстительными, грубыми - и хорошо, что стали такими: именно этих качеств нам и не хватало. Если бы нас послали в окопы, не дав нам пройти эту закалку, большинство из нас, наверное, сошло бы с ума». Герои Ремарка постепенно привыкают к реальности войны и боятся мирного будущего, в котором им нет места. Это поколение «потеряно » для жизни. У них не было прошлого, а значит, не было и почвы под ногами. От их юношеских мечтаний ничего не осталось:

«Мы беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни».

Господство малых форм, столь характерное для литературы начала 1920-х годов, сменилось обилием произведений «крупных» жанров . Таким жанром стал в первую очередь роман . Однако у советского романа есть несколько характерных особенностей. В соответствии с установками социалистического реализма

главное внимание в художественном произведении должно уделяться социальным истокам действительности. Поэтому решающим фактором в жизни человека в изображении советских романистов стал общественный труд .

Советские романы всегда событийны, насыщены действием. Предъявляемое социалистическим реализмом требование социальной активности воплощалось в сюжетной динамике.

Исторические романы и повести . В 1930-е годы в литературе обострился интерес к истории, увеличилось количество исторических романов и повестей. В советской литературе был «создан роман, какого не было в литературе дореволюционной» (М. Горький). В исторических произведениях «Кюхля» и «Смерть

Вазир-Мухтара» Ю.Н.Тынянова, «Разин Степан» А.П.Чапыгина, «Одеты камнем» О.Д.Форш и других оценка событий прошедших эпох давалась с позиций современности. Движущей силой истории считалась классовая борьба, а вся история человечества рассматривалась как смена общественно-экономических

формаций. С этой точки зрения подходили к истории и писатели 1930-х годов. Героем исторических романов этого времени был народ как единое целое , народ - творец истории.

После утверждения в 1930-х годах единого метода в литературе и упразднения многообразных группировок в поэзии стала преобладающей эстетика социалистического реализма. Многообразие группировок сменилось единством тематики. Поэтический процесс продолжал развиваться, но теперь стоит говорить

о творческой эволюции скорее отдельных поэтов, а не о прочных творческих связях. В 1930-е годы многие представители творческой интеллигенции, в том числе поэты, были репрессированы: бывшие акмеисты О.Мандельштам и В. Нарбут, обэриуты Д. Хармс, А. Введенский (позже, во время Великой Отечественной войны), Н. Заболоцкий и др. Коллективизация 1930-х годов привела к истреблению не только крестьян, но и крестьянских поэтов.

Публиковались в первую очередь те, кто славил революцию, - Демьян Бедный, Владимир Луговской, Николай Тихонов и др. Поэты, так же как и писатели, вынуждены были выполнять социальный заказ - создавать произведения о производственных достижениях (А. Жаров «Стихи и уголь», А. Безыменский «Стихи делают сталь» и др.).

На Первом съезде писателей в 1934 году М. Горький предложил поэтам еще один социальный заказ: «Мир очень хорошо и благодарно услышал бы голоса поэтов, если бы вместе с музыкантами пробовали создать песни, - новые, которых не имеет мир, но которые он должен иметь». Так появились песни «Катюша», «Каховка» и др.

Романтическая проза в литературе 30-х годов. Замечательной страницей литературы 30-х годов стала романтическая проза. С нею связывают обычно имена А.Грина и А.Платонова. Последний рассказывает о людях сокровенных, понимающих жизнь как душевное преодоление во имя любви. Таковы молодая учительница Мария Нарышкина («Песчаная учительница», 1932), сирота Ольга («На заре туманной юности», 1934), молодой ученый Назар Чагатаев («Джан», 1934), жительница рабочего поселка Фрося («Фро», 1936), муж и жена Никита и Люба («Река Потудань», 1937) и др.

Романтическая проза А.Грина и А.Платонова объективно могла восприниматься современниками тех лет как духовная программа для революции, преобразующей жизнь общества. Но программа эта в 30-е годы далеко не всеми воспринималась как сила подлинно спасительная. В стране проходили экономические и политические преобразования, проблемы промышленного и сельскохозяйственного производства выходили на первый план. Не стояла в стороне от этого процесса и литература: писатели создавали так называемые «производственные» романы, духовный мир персонажей в которых определялся их участием в социалистическом строительстве.

Производственный роман в литературе 30-х годов. Картины индустриализации представлены в романах В.Катаева «Время, вперед!» (1931), М.Шагинян «Гидроцентраль» (1931), Ф.Гладкова «Энергия» (1938). О коллективизации в деревне повествовала книга Ф.Панферова «Бруски» (1928-1937). Эти произведения нормативны. Персонажи в них четко разделены на положительных и отрицательных в зависимости от политической позиции и взгляда на возникшие в процессе производства технические проблемы. Прочие особенности личности персонажей хоть и констатировались, но считались второстепенными, сущность характера не определяющими.

Нормативной была и композиция «производственных романов». Кульминационный пункт сюжета совпадал не с психологическим состоянием героев, а с производственными проблемами: борьба с природной стихией, авария на строительстве (чаще всего ставшая следствием вредительской деятельности враждебных социализму элементов) и т.д.

Такого рода художественные решения проистекали из обязательного в те годы подчинения писателей официальной идеологии и эстетике социалистического реализма. Накал производственных страстей позволял писателям создавать канонический образ героя-борца, утверждавшего своими деяниями величие социалистических идеалов.

Преодоление художественной нормативности и социальной заданности в творчестве М.Шолохова, А.Платонова, К.Паустовского, Л.Леонова.

Однако художественная нормативность и социальная заданность «производственной темы» не смогла сдержать стремлений писателей высказываться своеобразно, неповторимо. К примеру, совершенно вне соблюдения «производственных» канонов созданы такие яркие произведения, как «Поднятая целина» М.Шолохова, первая книга которой появилась в 1932 году, повести А.Платонова «Котлован» (1930) и К.Паустовского «Кара-Бугаз» (1932), роман Л.Леонова «Соть» (1930).

Смысл романа «Поднятая целина» предстанет во всей сложности, если учесть, что поначалу это произведение было озаглавлено «С кровью и потом». Существуют свидетельства о том, что название «Поднятая целина» было навязано писателю и всю жизнь воспринималось М.Шолоховым враждебно. Стоит посмотреть на это произведение с точки зрения его первоначального названия, как книга начинает раскрывать новые, ранее не замеченные горизонты гуманистического смысла, основанного на общечеловеческих ценностях.

В центре повести А.Платонова «Котлован» не производственная проблема (строительство общепролетарского дома), а горечь писателя по поводу духовной несостоятельности всех начинаний героев-большевиков.

К.Паустовский в повести «Кара-Бугаз» также занят не столько техническими проблемами (добыча глауберовой соли в заливе Кара-Бугаз), сколько характерами и судьбами тех мечтателей, которые посвятили исследованию загадок залива свою жизнь.

Читая «Соть» Л.Леонова, видишь, что сквозь канонические черты «производственного романа» в нем проглядывают традиции произведений Ф.М.Достоевского, прежде всего – его углубленный психологизм.

Роман воспитания в литературе 30-х годов . Литературе 30-х годов оказались близки традиции «романа воспитания», развивавшегося в эпоху Просвещения (К.М.Виланд, И.В.Гёте и др.). Но и здесь проявила себя соответствующая времени жанровая модификация: писатели обращают внимание на становление исключительно социально-политических, идейных качеств юного героя. Именно о такой направленности жанра «воспитательного» романа в советское время свидетельствует название главного произведения в этом ряду – романа Н.Островского «Как закалялась сталь» (1934). Книга А.Макаренко «Педагогическая поэма» (1935) также наделена «говорящим» названием. В нем отражена поэтическая, восторженная надежда автора (да и большинства людей тех лет) на гуманистическое преобразование личности под воздействием идей революции.

Следует заметить, что упомянутые выше произведения, означенные терминами «исторический роман», «воспитательный роман», при всей своей подчиненности официальной идеологии тех лет заключали в себе и выразительное общечеловеческое содержание.

Таким образом, литература 30-х годов развивалась в русле двух параллельных тенденций. Одну из них можно определить как «общественно-поэтизирующую», другую – как «конкретно-аналитическую». Первая основывалась на чувстве уверенности в прекрасных гуманистических перспективах революции; вторая констатировала реальность современности. За каждой из тенденций – свои писатели, свои произведения и свои герои. Но порой обе эти тенденции проявляли себя в пределах одного произведения.

Драматургия. В 1930-е годы в развитии драматургии, как и всего советского искусства, преобладала тяга к монументальности. В рамках метода социалистического реализма в драматургии происходила дискуссия между двумя течениями: монументальным реализмом, воплощенным в пьесах Вс. Вишневского («Первая конная», «Оптимистическая трагедия» и др.), Н.Погодина («Поэма о топоре», «Падь серебряная» и др.), и камерным стилем, теоретики и практики которого говорили о показе большого мира социальной жизни через углубленное изображение малого круга явлений («Далекое», «Мать своих детей» А.Афиногенова, «Хлеб», «Большой день» В. Киршона). Героико-романтическая драма изображала тему героического труда, поэтизировала массовый повседневный труд людей, героизм во время гражданской войны. Такая драма тяготела к масштабному изображению жизни. Вместе с тем пьесы подобного типа отличались односторонностью и идеологической направленностью. В истории искусства они остались как факт литературного процесса 30-х годов и в настоящее время не пользуются популярностью.

Более художественно полноценными были пьесы социально-психологические . Представителями этого направления в драматургии 30-х годов были А.Афиногенов и А.Арбузов, призывавшие художников исследовать то, что происходит в душах, «внутри людей».

В 1930-е годы из пьес исчезают яркие характеры, острые конфликты. В конце 1930-х годов обрывается жизнь многих драматургов- И.Бабеля, А.Файко, С.Третьякова. Пьесы М. Булгакова и Н.Эрдмана не ставились.

В пьесах, созданных в рамках «монументального реализма», стремление к динамизму проявлялось в новациях в области формы: отказе от «актов», дроблении действия на множество лаконичных эпизодов.

Н.Погодин создал так называемую «производственную пьесу», во многом подобную производственному роману. В таких пьесах преобладал новый тип конфликта - конфликт на производственной основе. Герои «производственных пьес» спорили о нормах выработки, о сроках сдачи объектов и т. д. Такова, например,пьеса Н.Погодина «Мой друг».

Новым явлением на сцене стала Лениниана . В 1936 году ведущим советским писателям было предложено участвовать в закрытом конкурсе, проводившемся к 20-летию Октябрьской революции. Каждый из участников должен был написать пьесу о В. И. Ленине. Вскоре стало ясно, что каждый театр должен иметь в репертуаре такую пьесу. Наиболее заметной среди представленных на конкурс стала драма Н. Погодина « Человек с ружьем». Особым явлением в драматургии является творчество Б.Л.Шварца. Произведения этого драматурга касались вечных проблем и не вписывались в рамки драматургии соцреализма.

В предвоенные годы в литературе вообще и в драматургии в частности усилилось внимание к героической теме . На Всесоюзной режиссерской конференции 1939 года говорилось о необходимости воплощения героики. Газета «Правда» постоянно писала о том, что на сцену следует вернуть пьесы об Илье Муромце,

Суворове, Нахимове. Уже накануне войны появилось немало военно-патриотических пьес.

Сатира 1930-1940-х гг. В 1920-е годы небывалого расцвета достигла политическая,бытовая, литературная сатира. В области сатиры присутствовали самые различные жанры - от комического романа до эпиграммы. Число выходивших тогда сатирических журналов достигало нескольких сотен. Ведущей тенденцией стала демократизация сатиры. «Язык улицы» хлынул в изящную словесность. В дореволюционном журнале «Сатирикон» преобладал жанр отточенной, отшлифованной высоким уровнем редактуры комической новеллы . Эти условные формы исчезли в послереволюционном рассказе-фрагменте, рассказе-очерке, рассказе-фельетоне, сатирическом репортаже. Сатирические произведения наиболее значительных новеллистов эпохи - М.Зощенко, П.Романова, В.Катаева, И. Ильфа и Е. Петрова, М. Кольцова - печатались в журналах «Бегемот», «Смехач», издательстве «Земля и фабрика» (ЗИФ).

Сатирические произведения писал В. Маяковский. Его сатира была направлена в первую очередь на вскрытие недостатков современности. Поэта волновало несоответствие между революционным духом времени и психологией мещанина, бюрократа. Это сатира злая, разоблачительная, пафосная.

Основные тенденции развития сатиры в 1920-х годах едины- разоблачение того, что не должно существовать в новом обществе, созданном для людей, не несущих в себе мелкособственнических инстинктов, бюрократического крючкотворства и т.д.

Особое место среди писателей-сатириков принадлежит М. Зощенко . Он создал неповторимый художественный стиль, свой тип героя, который получил наименование «зощенковский». Основная стихия зощенковского творчества 1920 - начала 1930-х годов - юмористическое бытописание . Объект, избираемый

автором в качестве главного героя, сам он характеризует так: «Но, конечно, автор все-таки предпочтет мелкий фон, совершенно мелкого и ничтожного героя с его пустяковыми страстями и переживаниями». Развитие сюжета в рассказах М. Зощенко основано на постоянно ставящихся и комически разрешаемых конфликтах между «да» и «нет». Рассказчик всем тоном повествования уверяет, что

именно так, как он делает, и следует оценивать изображаемое, а читатель точно знает либо догадывается, что подобные характеристики неверны. В рассказах «Аристократка», «Баня», «На живца», «Нервные люди» и других Зощенко как бы срезает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех слоев, где коренятся истоки бескультурья, пошлости, равнодушия. Писатель совмещает два плана - этический и культурно-исторический, при этом показывая их искажение в сознании персонажей. Традиционным источником комического является

разрыв связи между причиной и следствием . Для писателя-сатирика

важно уловить характерный для эпохи тип конфликта и передать его художественными средствами. У Зощенко главенствующим мотивом является мотив разлада, житейской нелепицы , несогласованности героя с темпом и духом времени. Рассказывая частные истории, выбирая обыденные сюжеты, писатель поднимал их до уровня серьезного обобщения. Мещанин невольно саморазоблачается в своих монологах («Аристократка», «Столичная штучка» и др.).

Стремлением к «героическому» окрашены даже сатирические произведения 1930-х годов. Так, М.Зощенко был охвачен идеей слить воедино сатиру и героику. В одном из рассказов уже в 1927 году Зощенко, хоть и в свойственной ему манере, признавался: «Хочется сегодня размахнуться на что-нибудь героическое.

На какой-нибудь этакий грандиозный, обширный характер со многими передовыми взглядами и настроениями. А то все мелочь да мелкота - прямо противно...А скучаю я, братцы, по настоящему герою! Вот бы мне встретить

такого!»

В 1930-е годы совершенно иной стала даже стилистика зощенковской новеллы . Автор отказывается от сказовой манеры,столь характерной для прежних рассказов. Меняются и сюжетно-композиционные принципы, широко вводится психологический анализ.

Знаменитые романы И. Ильфа и Е. Петрова о великом авантюристе Остапе Бендере «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» при всей привлекательности их героя направлены на то, чтобы продемонстрировать, насколько изменилась жизнь, в которой нет места даже замечательному авантюристу. Глядя вслед пролетающим мимо них машинам - участницам автопробега (очень характерное явление той поры), герои романа «Золотой теленок» чувствуют зависть и грусть оттого, что находятся в стороне от большой жизни. Достигнув своей цели, став миллионером, Остап Бендер не становится счастливым. В советской действительности нет места миллионерам. Не деньги делают человека социально значимым. Сатира носила жизнеутверждающий характер, была направлена против « отдельных буржуазных пережитков ». Юмор становился мажорным, светлым.

Таким образом, литература 1930-х - начала 1940-х годов развивалась в соответствии с общими тенденциями, характерными для всех видов искусства того времени.

1. Представление проекта «Тенденции и жанры развития поэзии 30-х годов»

Поэзия 30-х годов решала общие задачи, стоящие перед всей литературой, отражала изменения , которые были характерны и для прозы: расширение тематики, освоение новых принципов художественного осмысления эпохи (характер типизации, интенсивный процесс обновления жанров). Уход из литературы Маяковского и Есенина, конечно, не мог не отразиться на ее общем развитии - это была большая утрата. Однако 30-е годы отмечены тенденцией творческого освоения их художественного наследия плеядой молодых поэтов, пришедших в литературу: М. В. Исаковским, А. Т. Твардовским, П. Н. Васильевым, А. А. Прокофьевым, С. П. Щипачевым. Все большее внимание читателей и критиков привлекало творчество Н. А. Заболоцкого, Д. Б. Кедрина, Б. А. Ручьева, В. А. Луговского; прилив творческой энергии ощутили Н. С. Тихонов, Э. Г. Багрицкий, Н. Н. Асеев. Все яснее осознавали поэты - и сложившиеся мастера, и молодые, только вступившие на путь литературы,- свою ответственность перед временем.

Поэты этих лет были тесно связаны с жизнью народа, грандиозными стройками первых пятилеток. В поэмах и стихах они стремились отобразить этот удивительный новый мир. Молодое поэтическое поколение, выросшее в новых исторических условиях, утверждало в поэзии своего лирического героя - труженика, энтузиаста-строителя, человека делового и одновременно романтически окрыленного, запечатлевало самый процесс его формирования, его духовный рост.

Размах социалистического строительства - крупнейшие стройки, колхозы и, главное, люди, герои трудовых будней первых пятилеток - органично входил в строки стихов и поэм Н. С. Тихонова, В. А. Луговского, С. Вургуна, М. Ф. Рыльского, А. И. Безыменского, П. Г. Тычины, П. Н. Васильева, М. В. Исаковского, Б. А. Ручьева, А. Т. Твардовского. В лучших поэтических произведениях авторам удалось избежать той злободневности, которая граничит с сиюминутность к и фактографией.

Поэзия 30-х годов постепенно приобретает все более многогранный характер. Освоение поэтической классики и традиций фольклора, новые повороты в художественном осмыслении современности, утверждение нового лирического героя, безусловно, влияли на расширение творческого диапазона, углубление видения мира.

Приобретают новые качества, обогащаются произведения лиро-эпического жанра. Гиперболические, вселенские масштабы изображения эпохи, свойственные поэзии 20-х годов, уступили место более глубокому психологическому исследованию жизненных процессов. Если сопоставить в этом плане «Страну Муравию» А. Твардовского, «Поэму ухода» и «Четыре желания» М. Исаковского, «Смерть пионерки» Э. Багрицкого, то нельзя не заметить, как по- разному осваивался современный материал (при всей идейной близости: человек нового мира, его прошлое и настоящее, его будущее). У А. Твардовского более ярко выражено эпическое начало, поэмы М. Исаковского и Э. Багрицкого лирические по ведущей их тенденции. Поэзия 30-х годов обогатилась такими жанровыми находками, как лирико-драматические поэмы (А. Безыменский «Трагедийная ночь»), эпические новеллы (Д. Кедрин «Конь», «Зодчие»). Были найдены новые формы, находящиеся на пересечении лирического стихотворения и очерка, дневника, репортажа. Созданы циклы исторических поэм («Земля отцов» Н. Рыленкова).

Поэмам 30-х годов свойственно стремление к широкому охвату событий, их отличает внимание к драматическим ситуациям. Так было в жизни - происходили великие процессы индустриализации и коллективизации, велась борьба за нового человека, складывались новые нормы отношений между людьми, новая, социалистическая мораль. Естественно, поэма, как крупный поэтический жанр, насыщалась этими важными проблемами.

Соотношение лирического и эпического начала в поэме 30-х годов проявляется своеобразно. Если в поэмах предшествовавшего десятилетия лирическое начало зачастую было связано с самораскрытием автора, то в поэтическом эпосе 30-х годов преобладает тенденция к широкому воспроизведению событий эпохи, к глубине изображения жизни современной, соотнесенной с историей и историческими судьбами народа (при всем внимании к характерам отдельных героев). Итак, с одной стороны - усиление интереса поэтов к эпическому в освоении действительности, с другой - разнообразие лирических решений. Расширение проблематики, обогащение жанра поэмы за счет сочетания самых разных элементов: эпических, лирических, сатирических, идущих от народно-песенных традиций, углубление психологизма, внимание к судьбе героя- современника - таковы общие закономерности внутренней эволюции поэмы 30-х годов.

Жанровое разнообразие характерно и для лирики этого времени. Распространение получили поэтические «рассказы», «портреты», пейзажная и интимная лирика. Человек и его труд, человек - хозяин своей земли, труд как нравственная потребность, труд как источник творческого вдохновения - вот что составляло пафос лирики, было ее доминантой. Глубокий психологизм, лирическая напряженность свойственны стихам так же, как поэмам. Стремление поэтически осмыслить значительные перемены в жизни человека, в его мироощущении обращало поэтов к народной жизни, быту, к тем истокам, где формировался национальный характер. Усиливалось внимание к народно-поэтическому творчеству с его богатыми традициями в освоении духовного мира человека, поэтическими принципами создания характеров, разнообразием изобразительных средств и форм.

Лирическая напряженность стихов определялась во многом тем, что поэта и его лирического героя объединяло активное, радостное, творческое отношение к жизни, к строительству нового мира. Взволнованность и гордость от сознания своей сопричастности к построению социализма, чистота чувства, предельное самораскрытие определяли высокую нравственную атмосферу лирики, и голос поэта сливался с голосом его лирического героя - друга, современника, товарища. Декларативность, ораторские интонации поэзии 20-х годов уступили место интонациям лирико-публицистическим, песенным, передающим естественность и теплоту чувств современников.

В 30-е годы в поэзию пришла целая плеяда самобытных, талантливых мастеров, не понаслышке знающих о жизни народа. Сами они вышли из гущи народной, сами непосредственно участвовали как рядовые в строительстве новой жизни. Комсомольские активисты, рабкоры и селькоры, уроженцы самых разных краев, республик - С. П. Щипачев, П. Н. Васильев, Н. И. Рыленков, А. А. Прокофьев, Б. П. Корнилов - они принесли с собой в литературу новые темы, новых героев. Все вместе и каждый в отдельности, они создавали портрет рядового эпохи, портрет неповторимого времени.

Поэзия 30-х годов не создала своих особых систем, но она весьма емко и чутко отразила психологическое состояние общества, воплотив и мощный духовный подъем, и созидательное вдохновение народа.

Вывод. Основные темы и черты литературы 30-х годов.

Приоритетными в словесном искусстве 30-х годов стали именно

«коллективистские» темы: коллективизация, индустриализация, борьба героя-революционера с классовыми врагами, социалистическое строительство, руководящая роль коммунистической партии в обществе и т.д.

В литературе 30-х годов наблюдалось многообразие художественных

систем. Наряду с развитием социалистического реализма было очевидным развитие традиционного реализма. Он проявлялся в произведениях писателей-эмигрантов, в творчестве живших в стране писателей М.Булгакова, М.Зощенко, и др. Явные черты романтизма ощутимы в творчестве А.Грина. Не были чужды романтизму А.Фадеев, А.Платонов. В литературе начала 30-х годов появилось направление ОБЕРИУ (Д.Хармс, А. Введенский, К.Вагинов, Н.Заболоцкий и др.), близкое к дадаизму, сюрреализму, театру абсурда, литературе потока сознания.

Литературе 30-х годов присуще активное взаимодействие разных родов

литературы. К примеру, библейский эпос проявил себя в лирике А.Ахматовой; роман М.Булгакова «Мастер и Маргарита» многими своими чертами перекликается с произведениями драматургическими – прежде всего с трагедией И.В.Гёте «Фауст».

В означенный период литературного развития трансформируется

традиционная система жанров. Возникают новые виды романа (прежде всего так называемый «производственный роман»). Сюжетная канва романа часто состоит из серии очерков.

Писатели 30-х годов весьма разнообразны в используемых ими

композиционных решениях. «Производственные» романы чаще всего изображают панораму трудового процесса, связывая развитие сюжета с этапами строительства. Композиция философского романа (в этой жанровой разновидности выступал В.Набоков) связана, скорее, не с внешним действием, а с борьбой в душе персонажа. В «Мастере и Маргарите» М.Булгаков представляет «роман в романе», причем ни один из двух сюжетов не может считаться ведущим.

1. Представление проекта. Зарубежная литература 1930-1940-х гг.

В зарубежных литературах в 1917-1945 годах в большей или меньшей степени отразились бурные события этой эпохи. Учитывая национальную специфику каждой из литератур, присущие ей национальные традиции, можно, тем не менее, выделить несколько основных этапов, общих для них. Это 20-е годы, когда литературный процесс протекает под впечатлением недавно закончившейся первой мировой войны и всколыхнувшей весь мир революции в России. Новый этап - 30-е годы, время обострения, общественно-политической и литературной борьбы в связи с мировым экономическим кризисом, приближение второй мировой войны. И, наконец, третий этап - это годы второй мировой войны, когда все прогрессивное человечество объединилось в борьбе против фашизма.

Важное место в литературе принадлежит антивоенной теме. Ее истоки – в первой мировой войне 1914-1918 годов. Антивоенная тема стала основой в произведениях писателей «потерянного поколения» - Э. М. Ремарка, Э. Хемингуэя, Р. Олдингтона. Они увидели в войне страшную бессмысленную бойню и осудили ее с гуманистических позиций. Не остались в стороне от этой темы и такие писатели, как Б. Шоу, Б Брехт, А. Барбюс, П. Элюар и другие.

Большое влияние на мировой литературный процесс оказали революционные события в России в октябре 1917 года. В защиту молодой советской республики против иностранной интервенции выступили такие писатели, как Д. Рид, И. Бехер, Б. Шоу, А. Барбюс, А. Франс и другие. Почти все прогрессивные писатели мира побывали в послереволюционной России и в своих публицистических и художественных произведениях стремились рассказать о строительстве новой жизни на основе социальной справедливости - Д. Рид, Э. Синклер, Я. Гашек, Т. Драйзер, Б. Шоу, Р. Роллан. Многие не видели и не понимали, какие уродливые формы стало принимать в России строительство социализма с его культом личности, репрессиями, тотальными слежками, доносительством и т. д. Те же, кто увидел и понял, как, например Дж. Оруэлл, Андрэ Жид, были надолго исключены из культурной жизни Советского Союза, так как железный занавес работал исправно, да и у себя на родине они не всегда пользовались пониманием и поддержкой, так как в 30-ые годы в Европе и в США в связи с мировым экономическим кризисом 1929 года усиливается рабочее и фермерское движение, растет интерес к социализму и критика СССР воспринималась как клевета.

Защищая свои привилегии, буржуазия в ряде стран делает ставку на открытую фашистскую диктатуру, политику агрессии и войны. В Италии, Испании и Германии устанавливаются фашистские режимы. 1 сентября 1939 года начинается вторая мировая война, а 22 июня 1941 года фашистская Германия нападает на Советский Союз. Всё прогрессивное человечество объединилось в борьбе против фашизма. Первый бой фашизму был дан в Испании во время национально-революционной войны 1937-1939 годов, о чем Э. Хемингуэй написал свой роман «По ком звонит колокол» (1940г.). В оккупированных фашистами странах (Франции, Польше, Чехословакии, Дании) активно действует подпольная антифашистская печать, публикуются антифашистские листовки, статьи, повести, рассказы, стихи и пьесы. Самая яркая страница в антифашистской литературе – поэзия Л. Арагона, П. Элюара, И. Бехера, Б. Бехера.

Основные литературные направления этого периода: реализм и противостоящий ему модернизм; хотя иногда писатель проходил сложный путь от модернизма к реализму (У.Фолкнер) и, напротив, от реализма к модернизму (Джеймс Джойс), а иногда модернистские и реалистические начала тесно переплетались, являя собой единое художественное целое (М.Пруст и его роман «В поисках утраченного времени»).

Многие писатели остались верны традициям классического реализма ХIХ века, традициям Диккенса, Теккерея, Стендаля, Бальзака. Так жанр романа-эпопеи, жанр семейной хроники развивают такие писатели, как Ромен Роллан («Очарованная душа»), Роже Мартин дю Гар («Семья Тибо»), Джон Голсуорси («Сага о Форсайтах»). Но и реализм ХХ века обновляется, новые темя и проблемы требуют для своего решения новых художественных форм. Тек, Э. Хемингуэй вырабатывает такой прием, как «принцип айсберга» (подтекст, насыщенный до предела), Френсис Скотт Фицджеральд прибегает к двойному видению мира, У. Фолкнер вслед за Достоевским усиливает полифонизм своих произведений, Б. Брехт создает эпический театр с его «эффектом отчуждения или отстранения».

20-е и 30-е годы явились периодом новых завоеваний реализма в большинстве зарубежных литератур.

Ведущим художественным методом большинства прогрессивных писателей в 20 веке остается критический реализм . Но этот реализм осложняется, включает в себя новые элементы. Так, в творчестве Т. Драйзера и Б. Брехта заметно воздействие социалистических идей, что сказалось на облике положительного героя, художественной структуре их произведений.

Новое время, новые условия жизни способствовали возникновению и широкому распространению в критическом реализме других, новых художественных форм . Многие художники широко применяют внутренний монолог (Хемингуэй, Ремарк), совмещают в одном произведении различные временные пласты (Фолкнер, Уайлдер), используют поток сознания (Фолкнер, Хемингуэй). Эти формы помогали по-новому изображать характер человека, выявлять в нем особенное, оригинальное, разнообразили художественную палитру писателей.

Отмечая подъем реализма в послеоктябрьский период, следует также говорить о том, что в зарубежных литературах продолжают существовать различные направления, рекламирующие капиталистическое общество , отстаивающие буржуазный образ жизни. Особенно это относится к американской литературе, в которой получила распространение апологетическая, конформистская беллетристика, зачастую пронизанная антисоветизмом.

Сложнее обстоит вопрос с так называемой модернистской литературой . Если реалисты, положившие основу своего творчества наблюдение, изучение действительности, стремящиеся отразить ее объективные закономерности, не чуждались художественных экспериментов, то для модернистов главным было именно экспериментирование в области формы.

Конечно, и их привлекало не только формотворчество, новая форма требовалась для того, чтобы воплотить новое видение мира и человека, новые концепции, в основе которых лежали не столько прямые контакты с действительностью, сколько различные модернистские, как правило, идеалистические философские теории, идеи А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, З. Фрейда, экзистенциалистов – Сартра, Камю, Э. Фромма, М. Хайдеггера и других. Основными модернистскими течениями стали сюрреализм, экспрессионизм, экзистенциализм .

В 1916 году в Швейцарии возникла одна из модернистских групп, получившая название «дадаизм» (авангардистское течение в литературе, изобразительном искусстве, театре и кино. Зародилось во время Первой мировой войны в нейтральной Швейцарии, в Цюрихе (Кабаре Вольтер). Существовало с 1916 по 1922 годы). В группу вошли: румын Т. Тцара, немец Р. Гюльзенбек. Во Франции к группе примкнули А. Бретон, Л. Арагон, П. Элюар. Дадаисты абсолютизировали «чистое искусство». «Мы против всяких принципов»,- заявляли они. Опираясь на алогизм, дадаисты пытались при помощи набора слов создать свой, не похожий на реальный, особый мир. Они писали нелепые стихи и пьесы, увлекались словесным трюкачеством, воспроизведением звуков, лишенных какого-либо смысла. Отрицательно относясь к буржуазной действительности, они одновременно отрицали реалистическое искусство, отвергали связь искусства с общественной жизнью. В 1923-1924 годах, оказавшись в творческом тупике, группа распалась.

На смену дадаизму пришел сюрреализм ((от фр. surréalisme, буквально «сверх-реализм», «над-реализм») - направление в литературе и искусстве двадцатого века, сложившееся в 1920-х годах. Отличается использованием аллюзий и парадоксальных сочетаний форм). Он оформился во Франции в 20-х годах, сюрреалистами стали бывшие французские дадаисты: А. Бретон, Л. Арагон, П. Элюар. Течение опиралось на философию Бергсона и Фрейда. Сюрреалисты считали, что они освобождают человеческое «я», человеческий дух от опутывающего их окружающего бытия, т. е. от жизни. Инструментом такого действия является, по их мнению, абстрагирование в творчестве от внешнего мира, «автоматическое письмо», вне контроля разума, «чистый психический автоматизм, имеющий в виду выражение или словесно, или письменно, или любым другим способом реального функционирования мысли».

Еще сложнее обстоит дело с экспрессионизмом ((от лат. expressio, «выражение») - течение в европейском искусстве эпохи модернизма, получившее наибольшее развитие в первые десятилетия XX века, преимущественно в Германии и Австрии. Экспрессионизм стремится не столько к воспроизведению действительности, сколько к выражению эмоционального состояния автора). Экспрессионисты, как и многие модернисты, делали упор на авторский субъективизм, считая, что искусство служит выражению внутреннего «я» писателя. Но вместе с этим левые немецкие экспрессионисты Кайзер, Толлер, Газенклевер протестовали против насилия, эксплуатации, были противниками войны, призывали к обновлению мира. Подобное переплетение кризисных явлений с критикой буржуазного общества, с призывами к духовному пробуждению характерно для модернизма.

В конце 40- начале 50-х гг. французская проза переживает полосу «засилья» литературы экзистенциализма ((фр. existentialisme от лат. existentia - существование), также философия существования - особое направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности бытия человека, провозглашающее его иррациональным), который оказал на искусство влияние, сравнимое лишь с влиянием идей Фрейда. Сложился в конце XIX – начале XX века в трудах Хайдеггера и Ясперса, Шестова и Бердяева. Как литературное направление сформировался во Франции в годы второй мировой войны.

В литературе начала века экзистенциализм был распространен не так широко, однако он окрашивал мироощущение таких писателей, как Франц Кафка и Уильям Фолкнер, под его «эгидой» закреплялся в искусстве абсурд как прием и как взгляд на человеческую деятельность в контексте всей истории.

Экзистенциализм - один из самых мрачных философских и эстетических направлений современности. Человек в изображении экзистенциалистов безмерно тяготится своим существованием, он носитель внутреннего одиночества и страха перед действительностью. Жизнь бессмысленна, общественная деятельность бесплодна, нравственность несостоятельна. В мире нет бога, нет идеалов, есть лишь экзистенция, судьба-призвание, которой человек стоически и беспрекословно подчиняется; существование – забота, которую человек должен принять, ибо разум не способен справиться с враждебностью бытия: человек обречен на абсолютное одиночество, его существование никто не разделит.

Вывод. Период 30- 40-х годов внёс в зарубежную литературу новые течения – сюрреализм, экспрессионизм, экзистенциализм. Приёмы этих литературных течений отразились в произведениях этого периода.

Ведущим художественным методом большинства прогрессивных писателей в 20 веке остается критический реализм. Но этот реализм осложняется, включает в себя новые элементы.

Продолжают существовать направления, рекламирующие капиталистическое общество. Получила распространение апологетическая, конформистская беллетристика.

Составление тезисов по выступлению студента.

1. Райнер - Мария Рильке. Своеобразие поэтического мира поэта.

Слово учителя.

Австрийская литература - самобытное художественное явление в истории европейской культуры. Она явилась своеобразным синтезом немецкой, вен-герской, итальянской и польской литератур и культуры украинцев Галичины.

Литература Австрии отличается широтой и значимостью тематики, глуби-

ной осмысления проблем общечеловеческого значения, глубиной философского

постижения мира, проникновением в историческое прошлое, в психологию

человеческой души, художественно-эстетическими открытиями, чем существен-

но повлияла на развитие мировой литературы XX в. Весомый вклад в развитие

национальной литературы внёс и Райнер Мария Рильке. Изучая творчество Риль-

ке, мы сможем лучше понять самих себя, потому что этот гениальный поэт увидел, что называется - со стороны, всё самое лучшее и сокровенное, что

есть в нас,- и достаточно ярко и чётко сказал об этом. Австрийский поэт, который, как и Франц Кафка, родился в Чехии, но свои произведения писал на немецком языке, создал новые образцы философской лирики, пройдя в своём творчестве путь от символизма до неоклассической модернистской поэзии.

Р. М. Рильке называли «Пророком прошлого» и «Орфеем XX столетия». Почему - мы выяснили на сегодняшнем уроке.

Индивидуальное сообщение. Райнер Мария Рильке ( 4 декабря 1875 - 29 декабря 1926 ). Жизнь и творчество.

Райнер Мария Рильке, мастер модернизма в поэзии, родился 4 декабря 1875 года в Праге, в семье железнодорожного чиновника с неудавшейся военной карьерой и дочери императорского советника. Через девять лет брак родителей распался, и Райнер остался с отцом. Единственным будущим для сына он видел военную стезю, поэтому отправил сына в военную школу, а 1891 году в училище. Благодаря слабому здоровью, Райнеру удалось избежать карьеры служивого.

Не сложилось и с адвокатурой, по настоянию дяди адвоката вернулся из Линта, где учился в Торговой академии в Прагу. Поступил в университет, сначала на философский, потом переводом на юридический факультет.

Публиковаться начал с шестнадцати лет, первый сборник вышел подражательным, не нравился самому автору, зато вторая книга «Жертвы ларам», задуманная как поэтическое прощание с Прагой, раскрыла импрессионистский талант Рильке.

Уверившись в правильности пути, Райнер Мария рвет связи с семьей и отправляется путешествовать. 1897 год, Италия, затем Германия, учится в Берлинском университете, развивает владение словом.

1899 год - поездка в Россию, путешествовал дважды, был очарован, по-юношески восторженно отзывался о талантливых, душевных русских, дружил с Пастернаками, много лет переписывался с Цветаевой, переводил русскую литературу, написал сборник «Часослов», своеобразный дневник инока, многие стихи читались как молитвы. Женится на Кларе Вестгофф, рождается дочь, Рут.

В 1902 году переезжает в Париж, который сминает его шумом большого города и многоголосьем толпы, работает секретарем у Родена, выпускает книги по истории искусств, пишет прозу. Совершает короткие путешествия по Европе, в 1907 году на Капри знакомится с Максимом Горьким, а в 1910 году едет в Венецию и в Северную Африку. Много пишет, переводит с португальского, создаёт поэтический сборник «Дуинские элегии», где лирический герой обращается к тёмному началу внутри себя, рисует мрачную философскую картину мира.

Райнер болеет, ездит на лечение в Швейцарию, но медицина того времени бессильна ему помочь. 29 декабря 1926 года Райнер Мария Рильке умер от лейкемии в клинике Валь-Монт.

Своеобразие поэтического мира и эстетические принципы Рильке.

Индивидуальное опережающее задание: выделить из статьи учебника и прокомментировать:

1. стремление к целостности в художественном творчестве (поэт, его личность, жизнь, убеждения, взгляды, смерть – единое целое. Воплощение единства – скульпторы Сезанн и Роден, их жизнь и творчество);

2. жить – значит видеть мир в художественных образах;

3. источник творчества – вдохновение (иррациональная, высшая сила);

4. поэт не имеет власти над процессом творчества;

5. благоприятные условия для творчества – одиночество, внутренняя свобода, отчужденность от суеты;

6. моделирование стихотворений. Основа стихотворения – вещь из окружающего мира:

7. человек – несказанно одинокое существо, к которому все равнодушны. Это одиночество не могут разрушить даже близкие, дорогие и любимые люди;

8. задача поэта – спасать вещи от гибели, одухотворяя их.

Какие принципы и взгляды, по-вашему мнению, парадоксальны?

Моделирование не может быть неуправляемым процессом;

поэт должен быть одиноким, но «человек один не может» (Э. Хемингуэй).

Вывод. Стихотворения Рильке – это словесная скульптура, по своей жанровой сути – запечатлённая эмоция. Для Рильке неодушевлённых предметов не существовало. Внешне застывшие, предметы имеют душу. Поэтому Рильке писал стихотворения, отражая душу предметов («Собор», «Портал», «Архаи­ческий торс Аполлона»).

Работа над идейно-художественным содержанием стихотворений из сборника «Часослов».

1) Слово учителя.

В ранней лирике Р. М. Рильке заметно влияние модных настроений «конца века» - одиночества, усталости, тоски по прошлому. Со временем поэт научился совмещать свою самоуглублённостотстранённость от мира с любовью к этому миру и населяющим еглюдям, с любовью, которую он воспринимал как непременное условие истинной поэзии. Толчком к такому подходу послужили впе-

чатления от двух путешествий по России (весной 1899 г. и лето1890 г.), общение с Л. И. Толстым, И. И. Репиным, Л. О. Пастернаком (художником, отцом Б. Л. Пастернака). Эти впечатления вызвали у Р ильке бурную реакцию. Он решил, что понял «загадочную русскую душу» и это понимание должно перевернуть всё и в его собственной душе. Впоследствии, вспоминая Россию, Рильке не раз называл её своей духовной родиной. Образ России складывался во многом из распространённых в то время на Западе представлений об исконно русской религиозности, о терпеливом и молчаливом народе, который живёт посреди бескрайних просторов, не «делает» жизни, а лишь мудрым и спокойным взором созерцает её медлительное течение. Главное, что вынес Рильке из своего увлечения Россией,- это осознание собственного поэтического дара как служения, «не терпящего суеты», как высочайшей ответственности перед собой, перед искусством, перед жизнью и перед теми, чей удел в ней «нищета и смерть».

Соприкосновение с патриархальным укладом русской народной жизни - истоками русской культуры и духовности, послужило мощным толчком к созданию поэтического сборника «Часослов» (1905), принёсшего Рильке всенародную известность. По своей форме «Часослов» - это «сборник молитв», раздумий, за-

клинаний, неизменно обращённых к Богу. Бог является доверенным лицом человека, который ищет его в ночной тишине и тьме, в смиренном одиночестве. Бог у Рильке вмещает всё земное бытие, определяет ценность всего сущего (стихотворение «Тебя нахожу везде и во всём…»), всему даёт жизнь. Он сам - жизнь, та чудесная и безостановочная сила, которая присутствует во всём. К Богу обращается поэт, когда с болью и сожалением раздумывает над жестокостью, бесчеловечностью и отчуждённостью «больших городов»:

Господь! Большие города

Обречены небесным карам.

Куда бежать перед пожаром?

Разрушенный одним ударом,

Исчезнет город навсегда.

2) Выразительное чтение наизусть стихотворений из сборника «Часослов» заранее подготовленными учащимися (книга третья «О бедности и смерти»: «Господь, большие города…»)

Господь! Большие города

обречены небесным карам.

Куда бежать перед пожаром?

Разрушенный одним ударом,

исчезнет город навсегда.

В подвалах жить все хуже, все трудней;

там с жертвенным скотом, с пугливым стадом,

схож Твой народ осанкою и взглядом.

Твоя земля живет и дышит рядом,

но позабыли бедные о ней.

Растут на подоконниках там дети

в одной и той же пасмурной тени.

Им невдомек, что все цветы на свете

взывают к ветру в солнечные дни,

в подвалах детям не до беготни.

Там девушку к неведомому тянет,

о детстве загрустив, она цветет...

Но тело вздрогнет, и мечты не станет,

должно закрыться тело в свой черед.

И материнство прячется в каморках,

где по ночам не затихает плач;

слабея, жизнь проходит на задворках

холодными годами неудач.

И женщины своей достигнут цели:

живут они, чтоб слечь потом во тьме

и умирать подолгу на постели,

как в богадельне или как в тюрьме.

3) Аналитическая беседа

Каким настроением проникнуты стихотворения?

С помощью каких художественных средств нагнетает автор впечатление ужаса, которое вызывают «потерянные города»?

В каких строчках звучит основная мысль стихотворения?

Работа над идейно-художественным содержанием стихотворений из сборника «Сонеты к Орфею».

1) Слово учителя.

В стихотворении «Орфей, Эвридика, Гермес» из сборника «Сонеты к Орфею» Рильке высказывал собственные гуманистические ожидания о том, что искусство может предоставить этому миру гармонию, сделать его действительно человечным. Цикл об Орфее - своеобразное поэтическое заклинание. Для Рильке легенда об Орфее - символ попытки спасти мир с помощью красоты. Он видел

в искусстве единое спасение из безысходности суетной и неистовой будничной жизни, в которой люди ненавидят друг друга. Образ Орфея - это ещё и преодоление отчуждённости человека. С точки зрения поэта, главная трагедия человека - это его одиночество. Обычные люди обречены на непонимание. Они одиноки и в своей жизни, и во Вселенной. Из этого тезиса и появляется ещё одно понимание функции искусства: оно является возможностью осознать это оди-ночество и вместе с тем является средством его преодоления. Дружба двух великих поэтов XX в. - Марины Ивановны Цветаевой и Райнера Марии Рильке - удивительный пример человеческих отношений. В жизни они никогда не встречались. Но писали друг другу очень эмоциональные и высокопоэтичные письма

в течение шести месяцев 1926 г., последнего года жизни Р. М. Риль-

ке. В этой переписке также участвовал Б. Л. Пастернак.

2) Выразительное чтение заранее подготовленным учащимся наизусть стихотворения «Орфей, Эвридика, Гермес» из сборника «Сонеты к Орфею».

То были душ немыслимые копи.

И, как безгласные прожилки у руды,

они вплетались в ткани тьмы. Между корнями

ключом струилась кровь и утекала

кусками грузного порфира к человекам.

И больше красного в пейзаже не встречалось.

Но были скалы и леса, мосты над бездной

и тот огромный серый пруд, что возвышался

над столь далёким своим дном, подобно небу

дождливому, повисшему в пространстве.

А меж лугов исполненных терпенья

и мягкости, виднелась полоса

единственной тропы, как простыня,

уложенная кем-то для отбелки.

По той тропе они всё ближе подходили.

Всех впереди шёл стройный человек

в накидке синей, взгляд его бездумный

нетерпеливо вглядывался в даль.

Его шаги дорогу пожирали

кусками крупными, не замедляя хода,

чтоб их пережевать; висели руки,

тяжёлые и сжатые, из складок

накидки, и уже не вспоминали

о лёгкой лире - лире, что срасталась

с рукою левой некогда, как роза

со стройной ветвью масляной оливы.

Казалось, его чувства раздвоились,

ибо, покуда взор его стремился,

как пёс, вперёд, то глупо возвращаясь,

то оборачиваясь вдруг, то замирая

на следующем дальнем повороте

тропинки узкой, слух его тащился

за ним как запах. Иногда казалось

ему, что слух его стремиться за лопатки,

назад, чтобы услышать шаг отставших,

которые за ним должны подняться

на склоны восхождения. Потом

опять как будто ничего не слышно,

лишь отзвуки его шагов и шорох

накидки. Он, однако, убеждал

себя, что они прямо за спиной;

произнося эти слова, он чётко слышал,

как звук, не воплотившись, замирает.

Они и вправду шли за ним, но эти двое

шагали с лёгкостью страшащей. Если

посмел бы оглянуться он (и если б

не значила оглядка потерять

её навеки), он бы их увидел,

двух легконогих, что бредут за ним

в молчании: бог странствий и посланий -

дорожный шлем, надетый над глазами

горящими, в руке зажатый посох,

крыла легко трепещут у лодыжек,

а в левой – ему вверенная дива.

Она – возлюбленная столь, что из одной

изящной лиры родилось побольше

рыданий, чем от всех безумных плачей,

что родился из плача целый мир,

в котором тоже были лес, земля и долы,

селенья и дороги, города,

поля, потоки, звери, их стада,

а вкруг сего творения вращалось,

как бы вокруг другой земли и солнце,

и целый молчаливый небосвод,

всё небо плача с звёздами иными, -

и всё она, возлюбленная столь.

Но, взявши бога за руку, она

шагала с ним, – а шаг ей замедляли

границы савана собой – она шагала

так мягко, безмятежно, нетерпенье

не трогало сокрытую в себя,

подобно девушке, чей смерти близок срок;

не думала она о человеке,

что шёл пред ней, ни о пути, что вёл

к порогу жизни. Спрятавшись в себе,

она блуждала, и растворы смерти

переполняли диву до краёв.

Полна, как фрукт, и сладостью и мраком,

была она своей огромной смертью,

столь новой, необычной для неё,

что ничего она не понимала.

Она вновь обрела свою невинность,

была неосязаема, и пол

её закрылся, как цветок под вечер,

а руки бледные настолько поотвыкли

женою быть, что и прикосновенья

владыки странствий было бы довольно,

чтобы смутить её, как близостью греховной.

Уже сейчас она не той была,

не той светловолосою феминой,

чей образ выплывал в стихах поэта,

уже не ароматом брачной ночи,

не достоянием Орфея. А она

уже была распущенна, как косы,

и роздана по звёздам, полюсам,

растрачена, как в странствии запасы.

Она была как корень. И когда

внезапно бог её остановил,

страдальчески воскликнув: «Обернулся!» -

Она в растерянности вопрошала «Кто?».

Но вдалеке стоял в проходе ярком

с неразличимыми чертами лика некто.

Стоял и видел, как на полосе

тропы между лугами бог посланий

с печальными глазами повернулся,

ни молвив ничего, чтобы идти

вслед за фигурой, уходящей вспять

по той тропе обратно, не спеша -

поскольку саван сковывал движенья, -

так мягко, чуть рассеяно, бесслёзно.

Анализ стихотворения «Орфей, Эвридика и Гермес»

Автор передает, как удивленно весь окружающий мир слушает пение Орфея. Таким певцом должно быть и поэт. Его должны слушать, подражать и восхищаться его поэзией. В стихотворении «Орфей, Эвридика, Гермес» рассказывается о попытке Орфея вывести из подземного царства свою возлюбленную Эвридику. Орфей шел впереди, приняв условие ни в коем случае не оборачиваться назад. Он всеми клетками тела чувствовал, что позади идут двое: Бог путешествий и поручений и его возлюбленная Эвридика:

Теперь она становится рядом с Богом, хотя саван мешает идти,

неуверенная, и нежная, и терпеливая. Она как будто стала в положении (Полна, как фрукт, и сладостью и мраком, была она своей огромной смертью),

не думала и о муже, который шествует впереди, не думала и о пути,

что приведет ее обратно в жизнь.

Однако Орфей не выдержал и обернулся. Спуск в царство мертвых не принес никакого результата. Но для Орфея это была последняя надежда вернуть любимую, если бы он вернул Эвридику к жизни, тем самым он бы вернул себе смысл существования. Перестал бы быть одиноким и снова бы начал играть прекрасную музыку. Но воссоединение Орфея и Эвридики оказалось невозможным, так как смерть это неизбежная часть жизни. Никто и никогда не возвращался из царства мертвых, и уж тем более только по прихоти одного человека. В Рильке свое толкование образа Эвридики. Побывав в потустороннем, она очень изменилась: она стала чувствительной, тихой, покорной, по-женски мудрой:

Она уже - не та белокурая женщина, воспетая когда-то в песнях поэта,

потому что уже она не собственность мужчины. Она - уже корень, и когда вдруг ее остановил и с отчаянием сказал ей Бог: «Обернулся!», -

бессмысленно и тихо спросила: «Кто?»

Эвридика в Рильке - символ женственности и всего женщин на земле. Такой в ​​представлении поэта и должна быть настоящая женщина - «неуверенный, и нежная, и терпеливая».

3) Аналитическая беседа.

Какой музыкой вы бы сопроводили чтение стихотворения и почему?

Как относятся к Эвридике Орфей и автор стихотворения?

Нарисуйте словесные портреты Орфея, Гермеса, Эвридики.

Какой вы представляете себе Эвридику, когда «она спросила

удивлённо: “Кто?”»

Как пейзаж первых двух строф предваряет события стихотворения?

Как вы понимаете метафоры, характеризующие Эвридику?

Почему Орфей не смог спасти Эвридику?

4) Сопоставительная работа (в парах)

Прочитайте стихотворение М. И. Цветаевой «Эвридика - Орфею» и ответьте на вопросы: «Почему М. И. Цветаева считает, что не надо Орфею ходить к Эвридике?»; «В чём сходны мысли М. И. Цветаевой и Р. М. Рильке в стихотворениях и чем отличаются?»

Эвридика-Орфею

Для тех, отженивших последние клочья

Покрова (ни уст, ни ланит!...)

О, не превышение ли полномочий

Орфей, нисходящий в Аид?

Для тех, отрешивших последние звенья

Земного... На ложе из лож

Сложившим великую ложь лицезренья,

Внутрь зрящим - свидание нож.

Уплочено же - всеми розами крови

За этот просторный покрой

Бессмертья...

До самых летейских верховий

Любивший - мне нужен покой

Беспамятности... Ибо в призрачном доме

Сем - призрак ты, сущий, а явь -

Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме:

- "Ты это забудь и оставь!"

Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!

Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть

Устами! - С бессмертья змеиным укусом

Кончается женская страсть.

Уплочено же - вспомяни мои крики! -

За этот последний простор.

И братьям тревожить сестер.

Анализ стихотворения М. И. Цветаевой «Эвридика - Орфею».

М. И. Цветаева больше внимание отдает образу Эвридики. В ее письмах к Б. Пастернаку этого же периода он появляется не раз: «До страсти хотела бы написать Эвридику: ждущую, идущую, удаляющуюся. Если бы ты знал, как я вижу Аид!». В другом письме Цветаева проецирует образ Эвридики на себя: «Мой отрыв от жизни становится все непоправимей. Я переселяюсь, переселилась, унося с собой, что напоила б и опоила б весь Аид!»

Теперь Эвридика не покорная тень, следующая за Орфеем, а почти что «воинственная» душа». Она обращается к мертвым «для тех, отженивших последние клочья покрова; для тех, отрешивших последние звенья земного», считая их «сложившим великую ложь лицезренья» с недоумением: «не превышение ли полномочий Орфей, нисходящий в Аид?»

В стихотворении «Эвридика – Орфею» ее образ уже находится по ту сторону бытия, навсегда расставшись с земной плотью и сложив на смертное ложе «великую ложь лицезренья». Вместе с физической смертью от нее ушла способность видеть жизнь в лживой, искажающей суть оболочке. Она теперь среди «зрящих внутрь», в корень вещей и мира. Потеряв свою плоть и перестав ощущать радости прошлой жизни, но ощущая всей своей сущностью бытие, вечность, «она успела стать подземным корнем, тем самым началом, из которого произрастает жизнь. Там, на поверхности, на земле, где она была «благоухающим островом в постели и красавицею белокурой песен», – там, она, в сущности, жила поверхностно. Но сейчас, здесь, на глубине, она переменилась.

Свидание с Орфеем для нее «нож». Эвридика не хочет возвращаться к старому, к любви «уст» и «ланит», просит оставить ее «уплочено же – всеми розами крови за этот просторный покрой бессмертья… до самых летейских верховий любивший – мне нужен покой».

Теперь для Эвридики все былые жизненные удовольствия совершенно чужды: «что я скажу тебе, кроме: – «ты это позабудь и оставь!». Она признает поверхностными представления Орфея о земной реальности

И для нее истинная человеческая жизнь – за чертой, пребывание в Аиде. Орфей – образ из ее прошлого, призрак, который кажется ей мнимым. «Ведь не растревожишь же! Не повлекуся! Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть устами!»

В двух последних четверостишьях говорится о том, что Эвридика умерла от укуса змеи. Этот «бессмертный змеиный укус» противопоставлен сладострастью земной жизни. «С бессмертья змеиным укусом кончается женская страсть». Почувствовав его, Эвридика не хочет и не может уходить с Орфеем, выше прежней умершей страсти для нее – «последний простор» Аида.

Уплочено же – вспомни мои крики! –

За этот последний простор.

В стихотворении дважды повторяется мотив платы. И этой платой за вход в Аид, за покой бессмертия Эвридика называет земную любовь к Орфею. Теперь они друг для друга брат и сестра, а не великие любящие:

Не надо Орфею сходить к Эвридике

И Братьям тревожить сестер.

Эвридика, помнит о том, что связывало их наверху, в земной жизни, но он ей уже не любовник, а духовный брат. Страсть умерла вместе с телом, и приход Орфея – напоминание о «клочьях покрова», то есть, имея в виду Цветаеву, клочьях лирики и страсти, воспоминание о которых не вызывает тоски. Это даже не останки, а тряпье вместо наряда, не идущее в сравнение с прекрасным «просторным покроем» новых одежд – бессмертья. Имея большее, цветаевская Эвридика не хочет и не может расставаться с ним ради меньшего. Орфей превышает полномочия, нисходя в Аид, стремясь увлечь Эвридику из мира бессмертия, так как жизнь не может взять верх над смертью.

Вывод.

В чём своеобразие поэтического мира австрийского поэта?

Что в жизни Р. М. Рильке значили Россия? С кем из русских писателей и поэтов он был знаком?

Охарактеризуйте сборник «Часослов». Какие черты символизма

ему присущи?

Почему сборник «Сонеты к Орфею» можно назвать поэтическим

завещанием Р. М. Рильке?

IV . Информация о домашней работе:

Подготовить сообщение о М. Цветаевой, выучить стихотворение.

V . Подведение итогов урока. Рефлексия.

В 30-е гг. основным методом советского искусства был провозглашен социалистический реализм. Основные его черты определил М. Горький на Первом съезде советских писателей. В это же время были сделаны попытки по созданию теории и истории происхождения нового метода. Его исходные принципы обнаружили еще в дореволюционной литературе, в романе Горького «Мать». В работах теоретиков соцреалистический художественный метод характеризовался следующими особенностями: новая тематика (прежде всего революция и ее достижения), новый тип героя (человек труда, наделенный чувством исторического оптимизма), раскрытие конфликтов в свете революционного развития действительности. Принципами нового метода изображения были объявлены идейность, партийность и народность. Последняя подразумевала доступность произведения широким читательским массам. Идеологизированный характер нового метода выразился уже в самом его определении, поскольку в нем художественной категории предшествует политический термин.

В 30-е годы широкое распространение получил «производственный роман», основной темой которого было изображение достижений соцреалистического строительства. Поощрялись произведения, показывающие массовый трудовой энтузиазм. Они имели и соответствующие выразительные названия: «Цемент», «Энергия» (Ф. Гладков), «Бруски»(Ф. Панферов), «Соть»(Л. Леонов), «Гидроценраль»(М. Шагинян), «Поднятая целина», «Время, вперед!»(В. Катаев), «Большой конвейр», «Танкер «Дербент»(Ю. Крымов) и др. Герои «производственных» романов – ударники труда, совершающие трудовой героический подвиг.

Писателей вовлекали в написание коллективных трудов, наподобие «Истории Гражданской войны», «Истории фабрик и заводов». В 30-е гг. был создана коллективная книга о строительстве Беломорского канала. В ней писалось о так называемой «перековке», рождении в условиях коллективного труда нового человека.

Переделка человека – и морально-политическая, и даже физиологическая – одна из главных тем советской литературы конца 20- 30-х гг. Поэтому значительное место в ней занял «роман воспитания». Его главной темой стало изображение духовной перестройки человека в условиях социалистической действительности. Наш воспитатель – наша действительность», - писал М. Горький. Среди наиболее известных «романов воспитания – «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Люди из захолустья» А. Малышкина, «Педагогическая поэма» А. Макаренко. В «Педагогической поэме» показано трудовое перевоспитание беспризорников, которые впервые ощутили свою ответственность в коллективе, в отстаивании общих интересов. Это произведение о том, как под влиянием социалистической действительности ожили и расцвели даже исковерканные души. А. С. Макаренко (1888-1939) – педагог-новатор, создатель детских колоний имени М. Горького и Ф. Джержинского писатель. Литература и педагогика неразделимы в его деятельности. Неслучайно, что свое лучшее произведение, героями которого являются те, чьи характеры он создавал непосредственно в жизни, Макаренко назвал «Педагогической поэмой». В 20-28 гг. Макаренко был заведующим полтавской колонии для правонарушителей. Ей было присвоено имя М. Горького, ставшего ее шефом. «Педагогическая поэма» и есть произведение, в котором показан весь путь этой колонии от начала ее существования до того дня, когда 50 колонистов-горьковцев, воспитанных в духе коммунистических идей, стали ядром новой трудовой коммуны имени Ф. Дзержинского в Харькове. Об этой коммуне рассказано в повести «Флаги на башнях», последнем и своего рода итоговом произведении Макаренко. В отличии от «Пед. поэмы», где описан процесс мучительных исканий молодого педагога и трудное формирование нового воспитательного коллектива, в повести показан блестящий результат долголетних усилий, совершенная пед. техника, мощный монолитный коллектив с устойчивыми традициями, не имеющий внутри себя антогонистических сил. Ведущая тема «Флагов…» - познание личностью счастья полного слияния с коллективом. Особенно ярко эта тема проявляется в истории Игоря Чернявина, который попадая в коммуну, постепенно из самолюбивого индивидуалиста, живущего по принципу, как мне хочется, превращается в дисциплинированного члена трудового, производственного коллектива, приходя к выводу о том, что этот коллектив превосходит его во всех отношениях. Повесть «Флааги…» - образцовое, оптимистическое по своему пафосу произведение воспитательной соцреалистической литературы.

Пед. система Макаренко, нашедшая в его художественных произведениях выражение, явилась наиболее ярким воплощением всей пед. модели советского тоталитарного общества, основанного на унификации и политизации человека, его включении в систему как «винтика» гос. машины.

В романе Н. Островского «Как закалялась сталь», составляющем еще одно яркое, образцовое произведение советского дидактического жанра, воссоздан образ молодого коммуниста, беззаветно отдающего свои силы и жизнь во имя счастья людей, делу революции. Павел Корчагин – образец «положительного героя» «новой литературы». Этот герой общественные интересы ставит выше личных. Ни разу он не дает личному восторжествовать над общественным, совершая только то, что требуется партии и народу. В его душе не существует противоречия между «хочу» и «должен». Это герой, научившийся подавлять свои страсти и слабости настолько, что ряд эпизодов из романа были введены в советский учебник психологии как образец «волевого действия». Сознание партийной необходимости, его личное, даже сокровенное. Корчагин считает своей святой обязанностью выполнять любое задание партии, о которой говорит: «Моя партия». Для него не существует родства более близкого и более крепкого, нежели родная партия. По идейным принципам порывает Корчагин с Тоней Тумановой, чуждой этим принципам, говоря ей, что будет принадлежать партии, а потом близким. Павел Корчагин – фанатик, ради осуществления революционной идеи готовый пожертвовать, как собой, так и другими. На героической романтике романа Островского выросло не одно поколение советских людей, видевших в нем учебник жизни.

Культ положительного героя, патриота был неотделим от культа Вождя. Образы Ленина и Сталина, а вместе с ними и вождей пониже рангом, в многочисленных экземплярах воспроизводились в прозе, поэзии, драматургии, музыке, в кино, в изобразительном искусстве. К созданию советской ленинианы в той или иной степени были причастны почти все видные писатели. При такой идеологической заостренности литературы из нее почти исчезла психологическое и лирическое начало. Поэзия вслед за Маяковским, отвергавшим психологизм в искусстве, стала глашатаем политических идей.

Литература соцреализма носила «нормативный», установочный характер.

В центре внимания авторов были энтузиасты, передовики социалистического строительства. Конфликты, как правило, были связаны со столкновением людей пассивных и энергичных, равнодушных и увлеченных. Внутренние противоречия чаще всего касались преодоления привязанности к старой жизни. Принято было изображать чувство ненависти положительных героев к пережиткам старого мира, мешавшим построению нового общества. В борьбе за идеалы не могли быть препятствием ни родственные отношения, ни любовь. Представители старой интеллигенции допускались в произведения в роли положительных героев лишь при условии принятия революционной идеи. Такой путь преодоления личных противоречий, привязанности к старой жизни совершили персонажи книг о гражданской войне («Хождение по мукам» А. Толстого), о строительстве новой жизни («Дорога на океан» Л. Леонова). В произведениях, написанных по социальному заказу, определялось, какие чувства и идеи должны или не должны были разделять герои, о чем им положено думать. Сомнения героев, рефлексия считались дурным показателем, подчеркивали их слабость, безволие. Не случайно так трудно принимали «Тихий Дон» М. Шолохова, где главный герой в финале так и не приобретает чувство революционного сознания. Требованиям метода соцреализма, задачам воспитания и укоренения новой идеологии были подчинены произведения для детей, сатира и даже историческая проза. В романах А. Толстого, В. Шишкова В. Яна утверждалась концепция сильной государственной власти, оправдывалась жестокость во имя государственных интересов. Сатирикам можно было критиковать мещан и бюрократов, отдельных чиновников и пережитки прошлого, но требовалось негативные моменты уравновешивать положительными примерами.