Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
Наука в творчестве Пушкина
Вкрапления "научной" тематики в поэтических произведениях Пушкина довольно часты. Но это пятистишие можно назвать квинтэссенцией темы "Наука в творчестве Пушкина".
Всего пять строк, а какой охват — просвещение, опыт, гений, случай
— все составляющие, определяющие прогресс человечества.
Интерес Пушкина к совремённой ему науке был весьма глубок и разностороннен (как, впрочем, и к другим сторонам человеческой деятельности). Подтверждение этому — его библиотека, в которой есть работы по теории вероятностей, труды современника Пушкина, академика В.В.Петрова — русского физика-экспериментатора по исследованию электрических явлений и другие (на русском и иностранных языках).
Библиотека Пушкина в его в музее-квартире, включает немало книг по естественнонаучной тематике: философские труды Платона, Канта, Фихте, работы Паскаля, Бюффона, Кювье по естествознанию, сочинения Лейбница по математическому анализу, труды Гершеля по астрономии, исследования по физике и механике Араго и Даламбера, работы Лапласа по теории вероятности и др.
Пушкин, являясь редактором и издателем журнала "Современник", регулярно размещал в нём статьи ученых, отражающие научную и техническую тематику.
О достижениях физики того времени Пушкин мог узнавать и из общения со знаменитым учёным, изобретателем П.Л.Шиллингом, создателем первого электромагнитного телеграфного аппарата, электрической мины. Его Пушкин знал очень хорошо и изобретения Шиллинга вполне мог видеть в действии.
Интерес Поэта к творчеству Ломоносова можно оценить из того факта, что он, прочитав журнале "Московский телеграф" "Послужной список М.В. Ломоносова за 1751-1756 гг.", поразился многогранностью, глубиной исследований. Свое восхищение поэт выразил так: "Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенной силой понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…". А позже добавляет: "Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом".
Если Вы, мой гость, прочитали в правом столбце мои "Заметки на полях", то теперь посмотрите, каким примерно могло быть это стихотворение, если бы Поэт попытался дописать строку с недостающей рифмой.
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель...
И праздный фантазёр-мечтатель.
"О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных..."
Эти строки из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина являются своего рода напутствием для людей и заставляют задуматься о роли опыта и ошибок в их жизни. Что же такое опыт? Опыт - это знания, накопленные на протяжении жизни. Можно ли накапливать опыт, не совершая ошибок? Практика показывает, что нет. Можно учиться на чужих ошибках, но жить, не совершая собственных невозможно. Каждый человек, появившись на свет, начинает набираться опыта, совершая ошибки, чтобы становиться лучше, чем они есть. “Опыт и ошибки“ можно назвать родственниками, так как из ошибок появляется опыт. Эти два понятия очень близки и одно является продолжение другого. Какую же роль играют опыт и ошибки в жизни людей?
Эти и другие вопросы являются поводом к длительному размышлению. В художественной литературе тема выбора собственного пути, в ходе совершения ошибок и получения опыта, затрагивается очень часто.
Обратимся к роману Александра Сергеевича Пушкина “Евгений Онегин”. Это произведение рассказывает о неудачной любви Евгения Онегина и Татьяны Лариной. Онегин в начале произведения представлен как легкомысленный дворянин, который потерял интерес к жизни, и на протяжении романа он пытается найти новый смысл своего существования. Татьяна же серьезно относится к жизни и людям, она мечтательная натура. Впервые повстречав, Онегина она сразу же влюбилась в него. Когда Татьяна пишет Евгению любовное письмо, она проявляет смелость, и вкладывает в него всю свою любовь к нему. Но Онегин отвергает Письмо Татьяны. Это произошло, потому что тогда он еще не был влюблен в нее. Влюбившись в Татьяну, он отправляет ей письмо, но тогда она уже не могла принять его чувств. Она научилась на своих ошибках и не повторила их снова, теперь она знала, что влюбившись в такого легкомысленного человека, она совершила большую ошибку.
Еще одним примером, где прослеживается получение опыта из ошибок, является произведение Ивана Сергеевича Тургенева “Отцы и дети ”. Евгений Базаров всю свою жизнь являлся нигилистом, он отрицал всё, все чувства, что могли бы зародиться в человеке, включая и любовь. Его нигилистские взгляды были самой большой его ошибкой. Полюбив Одинцову, его мир начинает рушиться. Он с трудом смог рассказать о своих чувствах, которые он так рьяно отрицал. А Одинцова хоть и любила Евгения, но все равно выбрала спокойную жизнь и отказала ему. Перед смертью Базаров завет именно ту из-за кого его мир был разрушен, его любовь не исчезла. Перед смертью он понял свою ошибку, но, увы, он уже не мог ничего исправить.
Итак, ошибки – это то, что позволяет людям накапливать жизненный опыт. И не так важно, чьи это ошибки, человек должен учиться на своих ошибках, а также на ошибках других. Только так люди будут способны совершенствоваться и формироваться как личность.
Стихотворение Пушкина «О, сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух…» много лет предваряло телевизионную передачу «Очевидное – невероятное», посвященную научным исследованиям и открытиям. Александр Сергеевич был разносторонней личностью. Он интересовался не только литературой. В библиотеке поэта хранились:
- Книги по философии Платона, Канта,
- По естествознанию и математике – работы Бюффона,
- По астрономии и палеонтологии – труды Кювье,
- По математике – Лейбница,
- По физике и механике – исследования Араго, Даламбера, русского исследователя В. В. Петрова и др.
В своем журнале «Современник» Пушкин публиковал сообщения о научных открытиях, статьи на темы науки.
Это пятистишие датировано 1829 годом. Можно сколь угодно рассуждать о том, как родились эти строки. Судя по черновикам – не экспромтом. Пушкин тщательно продумывал каждое слово, каждую строку. Должно было это произведение стать отдельным стихотворением –размышлением о пути науки, или это было отражением восторга от какого-либо научного открытия, о котором Пушкин прочитал в очередном журнале – для потомков осталось тайной.
Мы имеем 5 пушкинских строк удивительных по значимости, наполненных философским смыслом. Было оно не закончено, потому что кто-то, или что-то отвлекло поэта, или таковым был его замысел, мы уже никогда не узнаем.
Читайте полностью текст стихотворения Пушкина:
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
ПУШКИН КАК УЧЁНЫЙ.
О ПОЭЗИИ НАУКИ В ОТРЫВКЕ «О, СКОЛЬКО НАМ ОТКРЫТИЙ ЧУДНЫХ…» (ЧЕРНОВИК И БЕЛОВОЙ ТЕКСТ)
С.Н. Маслоброд
Институт генетики и физиологии растений АН РМ, г. Кишинев, Республика Молдова
Тема «Пушкин как учёный» неоправданно мало освещена многочисленными интерпретаторами его творчества и биографии. Ведь Пушкин – «самый всеобъемлющий и в то же время самый гармоничный дух, который выдвинут был русской культурой» (11). «Природа, кроме поэтического таланта, наградила его изумительной памятью и проницательностью, - писал о Пушкине его современник Плетнёв. – Ни одно чтение, ни один разговор, ни одна минута размышления не пропадала для него на целую жизнь»(8). Пушкин – историк, филолог, лингвист, этнограф, экономист, географ. Ни одно из таинств науки им не было забыто. Он умел освещать эту обширную массу познаний своим поэтическим «ясновидением» (6). Поэтому правомерна постановка и такой темы – «Пушкин и естествознание».
К счастью, имеется одна (и, к сожалению, до сих пор только одна!) работа, затрагивающая эту тему, - работа академика М.П. Алексеева «Пушкин и наука его времени», напечатанная в 1956 году (2). В ней автор отмечает, что «вопрос об отношении Пушкина к естествознанию и к «точным» экспериментальным наукам даже ещё не ставился вообще» (2, с.10). Осознавая сложность и ответственность темы, академик делает характерное признание: «Настоящие этюды пытаются лишь осветить некоторые возможные подходы к таким исследованиям, и автор поделился первыми полученными результатами собственных размышлений в этой области» (2, с.10). Академик Алексеев – ученый-энциклопедист. Скромная (но не уничижительная) оценка им своего, надо сказать, капитального труда тем более обязывает нас приступить к этой теме с подобающей серьёзностью и ответственностью.
Сосредоточим внимание только на одном произведении поэта – на отрывке
«О, сколько нам открытий чудных…», так как в нём тема науки представлена завершённо и поразительно афористично (9, т.3, с.153):
О, сколько нам открытий чудных
Готовят Просвещенья дух,
И Опыт, сын ошибок трудных,
И Гений, парадоксов друг,
И Случай, Бог изобретатель.
Выдающийся физик, президент Академии наук СССР С.И. Вавилов назвал этот отрывок «гениальным по своей глубине и значению для учёного». «Каждая строчка свидетельствует о проникновенном понимании Пушкиным методов научного творчества» (4). Вавилова дополняет Алексеев: «За каждой строкой этого фрагмента стоят опыт и знание самого поэта. В нём Пушкин отобразил свои собственные интересы к истории науки и свои познания в этой области» (2, с.10).
Что же тогда нового можно сказать о содержании знаменитого отрывка по сравнению со сказанным предшествующими авторитетами? Во-первых, они только констатировали факт. Во-вторых, никто по-настоящему не пытался обратиться непосредственно к черновику отрывка и сопоставить его с беловым текстом. Здесь, может быть, и удастся добавить что-то новое по теме, тем более что сам Алексеев предоставляет нам поле деятельности: «Отрывок сохранился в черновике, испещрённом многочисленными поправками, перебелены лишь его начальные строки; многочисленные варианты, отразившие колебания поэта в выборе тех или иных слов, в фиксации отдельных мыслей, оказывают сравнительно небольшую помощь при расшифровке этого замысла, не получившего окончательного воплощения» (2, с.10).
Осмелимся оспорить мнение уважаемого академика о малой информативности черновика и о незавершённости белового текста. У Пушкина не может быть лишних слов даже в черновике, где они могут оказаться хотя бы этапными при кристаллизации мыслей поэта. Как справедливо отмечали многие пушкиноведы, в черновых рабочих тетрадях поэта скрыты ключи к его произведениям и даже секреты его размышлений (5). Всмотримся же в этот черновик с зачёркнутыми словами, с рисунками (рис.1), сопоставим его с окончательным текстом (см. выше), воспримем как руководство к действию проникновенные слова Антона Шварца, выдающегося чтеца-декламатора, глубоко понимавшего текст поэта: «Над пушкинским текстом можно работать, как работает физик над явлением природы, в полной уверенности, что в основе его лежит не произвол, а сложная закономерность. Это даёт очень большую творческую радость» (12).
Да, действительно, черновик поэта – «верная картина усердного кабинетного труда» (3) и «стенограмма творческого процесса», как сказал Томашевский (Рис.1).
Рисунок 1. Черновик отрывка «О, сколько нам открытий…»
«Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», - говорит Пушкин. Воспользуемся его советом. И определимся, сообразуясь с темой, что перед нами рабочая тетрадь научно-поэтического эксперимента. На первый взгляд видны отдельные обрывки контуров будущего шедевра. Но нам помогает Якушкин, расшифровавший основные варианты строк, как на это указывает Алексеев (2,с.10). Вот эти строки, и вот как они обрели окончательную форму (Рис.2).
Попробуем наложить эти строки на черновик по месту их написания и дополнить, по возможности, отдельными словами, не учтёнными Якушкиным. Попытаемся вникнуть в полученную картину и представить, как двигалась мысль поэта, создавая этот отрывок, т.е. станем соучастниками пушкинского научно-поэтического эксперимента. Думается, что поэт специально оставил потомкам черновики своих произведений как раз для такой цели.
Повторяются слова и выражения – это акцентирование внимания поэта на них. Слова видоизменяются, «садятся» в разные выражения, по научной терминологии, варианты опыта, возникающие по ходу испытания их в умственной лаборатории.
Рисунок 2. График движения и эволюции слов и выражений при превращении чернового текста-отрывка «О, сколько…» в окончательный беловой текст
Возможно, поэт даже видит внутренним зрением этот «рой гостей», устраивающихся за столом творческого пира, так же как гениальный физик Тесла видел свои «висящие» в воздухе изобретения в процессе их мысленного испытания (1). Не так ли и мы предварительно мысленно перевариваем житейские и научные варианты или претворяем их на практике, когда не хватает воображения и мозгов?
Вот в черновике поэта появляются новые слова и выражения – значит тема «раскручивается». А у нас появляется какая-то уверенность, что Пушкин в этом отрывке больше учёный, чем поэт. Он явно уже заранее всё знает о предмете исследования, но хочет нас, читателей, вовлечь в свою игру и заодно утвердиться в собственном мнении о науке. Академик Алексеев убедительно показывает, что к моменту создания отрывка поэт особенно живо интересовался достижениями науки и уже свёл короткое знакомство с Шиллингом, востоковедом и крупным русским физиком, создателем первого в мире электромагнитного телеграфа, и едва не отправился с Шиллингом в этнографическую экспедицию к границам Китая (2, с.68).
Поэт подыскивает точные формулировки, чтобы их сочетать и получить наиболее достоверный конечный результат, который, как оказывается, и самому экспериментатору что-то даёт новое.
Итак, в чём прежде всего выражается наука? В «открытиях». Кто их готовит? «Ум и Труд» Это очевидно, это альфа и омега любого дела. Далее смотрим по беловому тексту: . 1. «Просвещенья дух» - среда,
2. «Опыт» - обобщение и анализ чужих и собственных достижений и ошибок.
3. «Гений» - объяснение результатов опыта.
4. «Случай» - счастливая подсказка, как выйти из тупиковой ситуации.
Теперь вновь к черновику. Как же рождался окончательный текст? «Открытия». Они, конечно, «чудные». Не чудесные, т.е. распрекрасные, как день в мороз и солнце, а чудные, как сказочный остров Гвидона, как мгновенье, воплотившееся в любимую женщину. Чудный – значит, прекрасный в тайне своей, в причастии к божественному. . . . Прописывается первая строка «О, сколько ждут открытий чудных». Поэт в раздумьи. Он погружен в воспоминания о чудных мгновениях в своей жизни и начинает рисовать над строкой облачко, расширяющееся кверху. Облачко поднимается в небо. Земное связывается с небесным. Мысль подсказывает новое слово «ждём» - поэт хочет быть сопричастным вот сейчас к чудным мгновениям, к открытиям. Но «узы строгие наук» требуют точности, создания более общей картины – и вместо «ждём» появляются «нам».
Далее «Ум и Труд». Задушевные слова поэта и мастерового. «Ум» - «Да здравствует разум!», «С порядком дружен ум». И здесь, дорогие читатели, мы обратимся к.А.Н.Островскому – нам очень важно знать, что он говорит по поводу ума Пушкина: «Первая заслуга великого поэта в том, что через него умнеет всё, что может умнеть. Кроме наслаждения, кроме формы для выражения мыслей и чувств, поэт даёт и самые формы мыслей и чувств. Богатейшие результаты совершеннейшей умственной лаборатории делаются общим достоянием» (7). Слово «Труд». Вот поэт в начале своей блистательной деятельности: «Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия трудов и вдохновенья». Вот он к концу жизни: «Ты сам свой высший суд, всех строже оценить сумеешь ты свой труд». Знаменательное признание: всё творчество поэта - труд!
А теперь уместно в связи с нашей темой послушать, как поэт говорит о вдохновении – движителе, казалось бы, исключительно поэзии. 1825 год: «Вдохновенье? Есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных. Вдохновение нужно в поэзии, как и в геометрии» (9, т.7, с.29). Здесь Пушкин больше поэт, которого выдаёт слово «быстрое» и постановка слова «поэзия» перед словом «геометрия». 1827 год: «Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений и соображению понятий, следственно и объяснению оных. Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии» (9, т.7, с.41). А здесь Пушкин больше учёный, причём представитель точной науки. В обсуждаемом аспекте, конечно, важны нюансы в обоих определениях, но, главное, дана единая Формула поэзии и науки. С оглядкой на тему, скажем так:
1. Принятие впечатлений – сбор материала для исследований.
2. Соображение понятий – критический обзор материала.
3. Объяснение – выводы из материала литературы и собственных данных.
Дальше логика формирования стиха меняет статус-кво опорных знаковых слов: «Ум» неявно уходит в «Опыт», а «Труд» трансформируется в определение «трудный», потому что, кстати, это прекрасная рифма к «чудный» (его-то нельзя трогать).
Давно уже витает «дух» - очень дорогое для поэта слово: это и вдохновение, и божество, и «духовной жаждою томим». «Дух смелый». Определение избитое. И оно уходит. «Дух» ждёт своего слова. Вот к нему пристраивается «готовят». До этого глагол успел побывать возле «Ума» и «Труда» и «Опыта веков», но не прижился.
В черновике появляются новые слова – «Гений», «Просвещение». Просвещение - это не образованность, которая тешится лишь внешним блеском науки и культуры. Просвещение дает блеск внутренний, духовный, «чудный!». Недаром поэт выдвинул личную программу совершенствования – «в просвещении стать с веком наравне». Открытия готовят просвещенья дух! Но «просвещение» не успевает сесть между «готовят» и «дух», потому что рука поэта вновь тянется к рисунку облачка и расширяет его верхний раструб.
Что делать с «Опытом»? Слово записывается наново. «Умный» «Опыт» должен ожить в сильной формуле. «Века» - долой! «Опыт» - «сын ошибок трудных»! Хорошо: востребован «Труд», а «Ум», став «Опытом», должен учиться на ошибках – ведь путь к Истине ведёт через ошибки и заблуждения, через преодоление их.
А для «Гения» неожиданно приходит счастливое словосочетание – единственное, целиком определяющее – «Гений» – «парадоксов друг». Поэт вскакивает – «Гений, парадоксов друг»! – и опять забывает (или не хочет) занести в черновик только что рождённый афоризм: зачем, если его и так можно запомнить – и навсегда. Облачко превращается в облако.
Пора подобраться к «Случаю». О, учёные и сам поэт хорошо знакомы с тем, как случай вырывает удачу в науке и поэзии. Случай – неотложная помощь, спасительная длань более сильного, доброго, умного. Кто же он? «Вождь»? Нет, холодно и жёстко. «Отец»? Теплее. «Слепец»? «Изобретательный слепец»? «Слепец изобретатель»? Да, «Случай» - «слепец», когда он подаёт руку незнамо кому и когда. Но «Случай» часто действует избирательно, он помогает только подготовленному уму, значит, он мудр. И изобретателен. Научные открытия и … изобретения. «Случай» - «Бог»! Ну, конечно! Ведь сам поэт говаривал прежде, что «Случай – мощное и мгновенное орудие Провидения». И «изобретатель» востребован: «изобретатель» - «Бог». Всё! Стих готов.
Наступает блаженное успокоение. Пора подвести черту. Поэт рисует второе облачко – под последней строкой. Оно расходиться книзу: дух нисходит на землю. Круг завершается. Надо бы черновик перебелить.
Подогреваемый этой мыслью, поэт торопливо – иногда по нескольку раз - зачёркивает оставшиеся незачёркнутыми слова и строки, чтобы поскорее приняться за чистовой вариант. Но в начале третьей чистовой строки перо приостанавливается, поэт зачёркивает последнюю букву строки – дописывать уже не хочется: стих все громче звучит в сердце, потом медленно отделяется от бумаги и парит над ней. Поэт рисует слева возле чистых строк сошедшую на землю луну, ковшом обращённую к небу. Может быть, затем, чтобы она вновь могла подняться к своей обители? А, может быть, это заздравная чаша?!
P.S. В наше время отрывок «О, сколько нам открытий чудных…» стал заставкой хорошей передачи «Очевидное-невероятное» - о поэзии науки. Но почему-то в первых передачах отрывок давался без последней строки. Странно. Ведь руководитель передачи – известный физик. Уж он-то знает, какова роль случая в физике и не только в ней. Возмутились писатели – и справедливость была восстановлена: обиженная строка заняла свое законное место (10). Но вот ещё что: знаковые слова отрывка Просвещение, Опыт, Гений, Случай, Бог в черновике поэта написаны с заглавной буквы как слова-личности (рис.1), а в собрании сочинений (9, т.3, с.153), да и в заставке передачи – с прописной. Надо бы и это упущение исправить. Наконец, о следующем, Академик Алексеев говорит, что замысел поэта в этом отрывке не получил окончательного воплощения. По нашему мнению, отрывок был обдуманно оставлен поэтом в таком «неоконченном» виде – как зримое воплощение непрерывности творческого процесса и научного поиска, хотя по смыслу стих завершён. И в этом – последнем – штрихе Пушкин вновь показал себя прежде всего как учёный и ещё раз продемонстрировал присущее его стихам поразительное единство формы и содержания.
[email protected]"И опыт, сын ошибок трудных"...
«И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг» А.С. Пушкин
* * *
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
А.С. Пушкин. Сочинения в трех томах.
Санкт-Петербург: Золотой век, Диамант, 1997.
«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» Бытие, глава 3:22-24
//// «В этом смысле теологическая точка зрения представляется универсальной, поскольку учитывает - как естественную (человеческую), так и сверхъестественную (Божественную) составляющие происхождения государства».
// «Однозначно, согласен: следует рассматривать человечество как Богочеловечество.»
Если и возможно так, то все же более условно и метафорично. Человек не может быть больше Бога или самой вселенной, он и со своим огородом или даже домом не всегда справляется, не говоря уже о стране, гордыне или гоноре. Даже от человека зависимый малый мир, ему полностью не покоряется. Чтобы хоть приблизится к Богочеловеческому следует очень многое изменить для начала в себе, а до этого ой как еще далеко. Успеть бы хоть и в малую долю принести пользы окружению и не погибнуть бесславно. Мир стал хрупок как никогда ранее слабостью сильных и силою слабых!
//// Вопрос даже и не столько в том, с чем согласится человек «имеющий достоинство» или нет, и даже не в том кем его считают другие, а в том, кто он есть сам собой на деле.
// «А разве кто-либо определяет "вместо" человека - кто он есть НА САМОМ ДЕЛЕ?»
«...Однако происхождение государства согласно данной теории заключается в синергии (соучастии) Божественной воли и свободного волеизъявления человека, его творческой деятельности. В этом смысле теологическая точка зрения представляется универсальной, поскольку учитывает - как естественную (человеческую), так и сверхъестественную (Божественную) составляющие происхождения государства. См.этимологию "государство".» http://ru.wikipedia.org/wiki/Теологическая_теория_ происхождения_государства
Вот именно то, что «теологическая точка зрения представляется универсальной», но и возможно не единственной для нас особо важно!
В этом вся соль мировой понятийной проблемы смысла, когда только какбудто одна религия может «логично» и до конца сказать, что же такое есть начало и конец земной формы цивилизации. Но именно это отвечает смыслу полной и противоречивой системы доказательств, которая выходит за границы логики, когда только и возможно сказать «знаменитую максиму Credo quia absurdum est («верую, ибо абсурдно», то есть метафизично в понимании)». «И Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно». Тертуллиан «О плоти Христа» См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/
А как быть с материальным и непротиворечивым миром природы, которая есть начало и конец самой себя в сути её «материальности» и практичной устойчивости объективного закона, а не случая, но с человеческой стороны видимая, как неопределенная синкретическая сущность идеального и материального в практике?! Здесь даже у А.С. Пушкина «И случай, бог изобретатель» т.е. – случай подчинен необходимости Божественной логике в синтезе свободного Творения и Откровения в Гениальности и явлении Парадокса.
Здесь мы выходим на грань такого понимания, как парадокс существования разного в одном, но вне противоречия и одновременно и в нем, что и есть диалектика или путь Дао. Это ли не доказательство самого парадокса как парадокса логично-алогичного и алогично-логичного, как два в одном и более в снятии, троичности и т.п. с неким признаком «дурной» бесконечности смысла в себе как некой «вещи в себе» и за пределом понимания и трансцендентальности?! Вот что нам нужно понять и схватить … в более высокой творческой силе сверхфеномена, чем то, доступное, что уже знаем и видим!
А ведь в раннее Вами же приведенных словах из Библии «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»; «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.» 1*. И в псалмах Давида: «Я сказал: вы - боги, и сыны Всевышнего - все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей.» 2* (1* Бытие. Гл..3. ; и 2* Псалтирь Гл. 81. )
- Нет ли тут логического противоречия в отрицания самого Бога с момента явления природы и свободного в ней человека, или это иносказательные и метафоричные образы?! Но также и нет тут однозначности и полноты для ясного понимания сути, но есть лишь интуитивный знак несказанного Откровения, как чудесного зеркального отражения обыденного смысла нашей повседневности в чувстве себя «как - я есть сущий и подобный богу» и «этим я уже бог»…! Но так ли Это и в чем Так?
И здесь не всегда столь важно кто сказал это, так как словами многое от «нечто» передаются лишь условно, говорящими и пишущими тексты или апокрифы людьми и ими передаваемыми (повествующими) героями и образами в пересказе. Все сказания есть как косвенные или прямые свидетельства особой ткани передаваемого смысла, что для нас уже есть более «виртуальные» персонажи событий и значений в скрытых и живых контекстах. Но и потому тут так важен сам смысл и логика передаваемого явления или события и то, что именно этим сказано и иносказательно, но и в другом, Логосе моста-смысла или его кромки или грани.
Итак, мы тут имеем противоречия в логике и религии, которые нам явно указывают на неполноту определений, - непротиворечивость неполноты логики, а с другой стороны полноту противоречивости религии и природы, как естественную ограниченность нашего понимания. Где «гений парадокса друг», но даже и он дитя времени и уровня понимания находящееся под феноменом чего-то высшего, чем смысл. Но в самом образе некой иносказательности мы все часто едины и подобны, хоть и воспринимаем это по-разному и в другом своем контексте. Здесь и проходит общий канал связи, в понимании как едином.
Да, человек определяет, кто он есть на самом деле с момента своего практического проявления в отношениях с другими людьми в прямой совокупности всех личных чувств и качеств души. Что также происходит и косвенно через оценку другими людьми его качеств и ментального самоутверждения мнения, где он получает важный символический знак, как признак большего и лучшего, а не уничижительный ярлык «животного», способный лишь будировать в негативном и низком, - но не побуждать и вдохновлять в уверенности и оценке положительной перспективы для других и себя в равности почитания, сочувствия и любви, но вне всякого рабства и ущемления в неправовом и унизительном принуждении. Только так мы выходим на творческую и верную мотивацию самого момента инновационного развития и его движущего изнутри инсайта и интуиции.
«Бог есть любовь»!
Здесь чистый и разительный пример для всех нас дает Иисус Христос (В христианстве Мессия, Спаситель, Бог-Сын, Сын Человеческий. В Исламе почитаемый как «один из важных пророков Бога» и Мессия). Он был последовательным и твердым мессианским (ожидаемым) творцом-воплотителем нового учения, проповедующего «золотое правило нравственности» Нового Завета в качестве второй основной заповеди (3*). Но и он же был верным воином с «духовным мечом» и идеей воплощения особого феномена роли Богочеловека на Земле, где «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился» (св. Афанасий Великий).* Но и здесь нам следует понимать метафору верно. - Как путь мудрого Божественного равенства всех верующих в осознании своей нравственной меры, где сам Он не поскупился отдать даже собственную жизнь на казнь в залог будущего каждого из нас, кто его любит, чувствует, почитает и помнит с доброй надеждой и верой. «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» Прим.: (3*) (Мф.22:38-40).
«Согласно вероучению большинства христианских церквей Иисус Христос совмещает в себе природу божественную и человеческую, являясь не промежуточным существом ниже Бога и выше человека, но является и Богом и человеком по своей сущности. Воплотившийся в человека, Он своими крестными страданиями в себе самом исцелил повреждённую грехом человеческую природу, затем воскресил её и вознёс в Царство Небесное.» См. http://ru.wikipedia.org/wiki/Иисус_Христос
См.: Теорема Гёделя о полноте и о неполноте.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Теорема_Гёделя_о_неполноте
Вассерман о Боге: http://www.youtube.com/watch?v=ecj-GFq3fYQ&feature=related
Тертуллиан: http://ru.wikipedia.org/wiki/
Золотое правило нравственности:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Золотое_правило_нравственности
Прим.* Христианство: http://ru.wikipedia.org/wiki/Христианство
Иисус Христос: http://ru.wikipedia.org/wiki/Иисус_Христос
http://ru.wikipedia.org/wiki/Теологическая_теория_ происхождения_государства
Джордж Оруэлл. Заметки о национализме. 1945 г. http://orwell.ru/library/essays/nationalism/russian/r_nat2
Резолюция Довиля и Россия – Фонд Стратегической Культуры | Strategic Culture Foundation