«В дороге» создано в 1845 году. Некрасову на тот момент шел всего лишь 25-й год, и для своего молодого возраста он проявил удивительно тонкое понимание русской души и знание особенностей русской жизни.
Стоит отметить, что 1845 — это самый расцвет эпохи крепостного права, когда, с одной стороны, слухи о «воле» уже начали бродить среди земледельцев, с другой — до отмены крепостничества было еще более 15-ти лет. Крестьяне страдали под гнетом помещиков, обращавшихся с ними как с имуществом, и сами не всегда осознавали это.
Главная тема стихотворения
Центральная тема произведения, ставшего одним из лучших образцов гражданской лирики — крепостное право, точнее, его обличение. Не напрямик, разумеется — в середине XIX века писать напрямую, откровенно и полностью честно могли позволить себе разве что подпольщики. Но, тем не менее, в истории крестьянки, которая раскрывается перед читателем, ужасы крепостничества предстают в полной мере. Затронул Некрасов и внутрисемейные отношения, и тяжелую работу в поле, и домашнее насилие — тогда, впрочем, считавшееся совершенной нормой.
Стихотворение написано в форме диалога. Барин, едущий куда-то с ямщиком, просит ямщика развлечь его разговором, и тот пересказывает историю своей супруги, Груши. Она была «компаньонкой» в барском доме, не работала в поле, была «белоручка, белоличка». Грушу научили читать и играть на фортепиано, к ней даже сватался один учитель. Но после того, как барыня, компаньонкой которой была Груша, вышла замуж, и в поместье появился новый хозяин, он отправил Грушу обратно в деревню.
Как и любую другую женщину детородного возраста, ее выдали замуж за первого, кто оказался более-менее подходящей кандидатурой — за ямщика-рассказчика. Тот, в свою очередь, предстает перед читателем человеком незлым, по-своему сострадательным, ему жаль жену, хотя она в крестьянском труде оказалась почти бесполезной. Груша не ленива, вовсе нет — она просто не имеет физических сил, чтобы «ходить за коровой», выполнять непривычную работу по дому. По словам ямщика, она целыми днями читает книгу и пытается воспитывать сына как маленького барчонка.
Ямщик не понимает горестей и проблем Груши, он рассказывает барину — и именно на этом тот прерывает его, - что даже бил жену лишь выпивши. Между ним и Грушей — пропасть, они совершенно разные люди по уровню образования, по мировоззрению. Но в образованности кроется и Грушина беда. Она знает, что могла бы жить по-другому, но ее жизнь не принадлежит ей самой. Грушей распоряжается владелец поместья, для него она — имущество, которое можно держать при себе, а можно перенаправить куда-то еще.
Ярко выраженный антикрепостнический характер стиха заметен с первых же строк. История ямщика, рассказываемая даже без жалоб, лишь с удивлением, мол: видишь, барин, и так, оказывается, в жизни бывает, потрясает современного читателя. Невозможно даже представить себе такое бедственное положение женщин — и мужчин тоже, которых вырывали из привычной жизни, выдавали замуж, переставляя, словно куклы на игровой доске. Своей поэзией Некрасов протестует против крепостничества и бесчеловечного обращения с людьми.
Структурный анализ стихотворения
Для большей схожести с традиционными песнями-жалобами русского народа Некрасов использовал 3-хстопный анапест. Чередующиеся типы рифмы (женская — с мужской, перекрестная, кольцевая и парная сменяют друг друга) подчеркивают живость речи.
В произведении использовано большое количество просторечных выражений — это делает речь ямщика настоящей, не искусственной. Состояние крестьянина и печаль, тоска, снедающая его жену, передаются эпитетами и сравнениями.
В произведении «В дороге» Некрасов поднимает непростой вопрос о крепостничестве, подчеркивает, что владение людьми, как вещами, нередко ломает их судьбы.
В бланк ответов № 2 запишите номера заданий 1.1.1 и 1.1.2 и сформулируйте прямой связный ответ (3-5 предложений) на каждый вопрос.
Аргументируйте свои суждения, опираясь на анализ текста произведения (можно обращаться и к другим эпизодам этого же произведения). Не искажайте авторской позиции, не допускайте фактических и логических ошибок.
Соблюдайте нормы литературной письменной речи, записывайте ответы аккуратно и разборчиво.
ВАРИАНТ 1
1.1.1. Какие свойства натуры Чичикова проявились в его внутреннем монологе?
В приведенном монологе Чичикова раскрываются особенности натуры персонажа. Герой предстает перед читателем человеком внимательным, умеющим прекрасно видеть и оценивать людей. По первому впечатлению Чичиков детально создает психологический портрет «молодой незнакомки»: «Она теперь как дитя, всё в ней просто… из нее все можно сделать». Но нельзя не отметить и то, что герой концентрирует свое внимание на тех деталях, которые могут принести только материальную выгоду: «…из нее мог бы выйти очень, очень лакомый кусочек» Вероятно, ключевой завет отца (копить деньги) сыграл свою решающую роль даже в момент наблюдения предприимчивого героя за случайно встретившейся ему девушкой.
Н. В. Гоголь не случайно в своих размышлениях упоминает о двадцатилетнем юноше. Образ «начавшего жизненное поприще» ярко контрастирует с Чичиковым. Молодой человек воспринимает действительность эмоционально, его все впечатляет, волнует. Совсем другим предстает перед читателем главный герой поэмы «Мертвые души». Человек «средних лет» становится «осмотрительно-охлажденным», его мысли теперь «основательны», он в любой ситуации пытается найти выгоду и добиться личного успеха. Н. В. Гоголь в своем произведении доказывает, что такие люди не перед чем не остановятся, даже если придется пойти на обман и совершить аферу.
Для выполнения задания 1.1.3 сначала запишите в бланке ответов номер задания, а затем дайте прямой связный ответ (примерный объём - 5-8 предложений). Следуйте указанному в задании направлению анализа. Опирайтесь на авторскую позицию, излагайте свою точку зрения. Аргументируйте ответ, используя приведённые тексты (допускается обращение к другим эпизодам произведений).
Ответ записывайте чётко и разборчиво, соблюдая нормы речи
1.1.3.Сопоставьте фрагменты поэмы Н.В. Гоголя «Мёртвые души» и комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль». В чём Скотинин похож на Чичикова, задумавшегося о «молоденькой незнакомке»?
В приведенных отрывках проявляется сходство двух образов: Скотинина и Чичикова. Оба героя расчетливы, эгоистичны, стараются из любой ситуации найти выгоду, главное для них - это материальные блага. Они не остановятся ни перед чем ради достижения собственной выгоды. Скотинин готов любой убыток «содрать со своих же крестьян», а на Софье хочет жениться, чтобы получить «то, что в деревеньках водится». Прекрасный образ «молоденькой незнакомки» для Чичикова задурманивает «тысячонок двести приданого», она для героя может быть только «лакомым кусочком». Оба героя не способны на искренние романтичные чувства. Чичиков - типичный «приобретатель», в котором Гоголь увидел новое зло России: тихое, усердное, но предприимчивое. У помещика Скотинина главная характеристика, которую дает герою Фонвизин, содержится в фамилии. Его также волнует собственная выгода, но выражение она находит даже не в деньгах, а в свиньях.
ВАРИАНТ 2
1.2.1.
Каким настроением проникнуто стихотворение «Есть в осени
первоначальной...»?
Стихотворение Ф. И. Тютчева «Есть в осени первоначальной» проникнуто настроением душевного покоя и умиротворения. Небольшое по объему лирическое произведение поэт посвящает «короткой, но дивной поре». Период завершения работы на полях («Где бодрый серп гулял и падал колос, теперь уж пусто всё») до наступления первых холодов («Но далеко ещё до первых зимних бурь») Тютчев поэтично называет «хрустальными» днями. Изобразительно-выразительное средства создают картину осенний гармонии в природе и в душе поэта (многочисленные эпитеты «дивная пора», «чистая и теплая лазурь», сравнение «весь день стоит как бы хрустальный», метафора «лишь паутины тонкий волос блестит на праздной борозде»). Использованные многоточия позволяют автору окунуться в состояние душевного покоя, отдыха и незримо увлекают читателя в мир неспешных раздумий.
1.2.2. Какую роль играют эпитеты в стихотворении «Есть в осени первоначальной..."?
В стихотворении Ф. И. Тютчева особую роль при создании образа играют эпитеты. «Осень первоначальная», «короткая, но дивная пора», «день хрустальный», «лучезарны вечера», «бодрый серп», «чистая, теплая лазурь», «чистое поле» - образные определения передают не только особую атмосферу осенней гармонии в природе, но и помогают понять душевный покой автора стихотворения. Время бурных эмоций и тяжелых рабочих будней закончилось, теперь поэт с удовольствием смотрит на «отдыхающее поле», вдыхает «пустеющий» воздух и наслаждается вместе с читателем периодом нежной грусти.
1.2.3. Чем различаются картины осени, созданные в стихотворениях Ф.И. Тютчева «Есть в осени первоначальной...» и Н.А. Некрасова «Перед дождём»?
Ф. И. Тютчев и Н. А. Некрасов - поэты-современники. Тема природы в их творчестве занимает важное место, но не всегда восприятие одного и того же времени года одинаковое. В осеннем «коротком» периоде Ф. И. Тютчева чувствуется умиротворение, покой, и красота. Во время «дивной» поры природа и человек отдыхают от работы, эмоций, звуков: «Пустеет воздух, птиц не слышно боле». Совсем другой предстает перед читателем осень в стихотворении Н. А. Некрасова. «Заунывный ветер», «надломленная ель», «набегающий холодок», «налетевший полумрак» навевают настроение тревоги и печали. Читатель может не только увидеть зловещие картины, но и услышать плачь природы, у Некрасова осень наполняется тревожными звуками: «заунывный ветер», «ель стонет», «шепчет темный лес», стая галок и ворон «кричит», криком надменного жандарма и завершается стихотворение Некрасова. Два лирических произведения описывают абсолютно по-разному картины осени и создают при этом абсолютно противоположные настроения авторского восприятия этого времени года.
А.Н. Островский создал в 1859 году пьесу "Гроза" - произведение, в котором были затронуты непростые вопросы перелома общественной жизни, смены социальных устоев. Александр Николаевич проник в суть противоречий своего времени. Он создал колоритные характеры самодуров, описал их нравы и быт. Два образа выступают в противовес самодурству - это Кулигин и Катерина. Наша статья посвящена первому из них. «Образ Кулигина в пьесе «Гроза» - тема, которая нас интересует. Портрет А.Н. Островского представлен ниже.
Краткая характеристика Кулигина
Кулигин - механик-самоучка, мещанин. В разговоре с Кудряшом (первое действие) он предстает перед читателем поэтичным ценителем природы. восхищается Волгой, чудом называет открывшийся ему необыкновенный вид. Образ Кулигина в пьесе А.Н. Островского "Гроза" может быть дополнен следующими деталями. Мечтатель по натуре, тем не менее этот герой понимает несправедливость существующего строя, при котором грубая власть денег и силы решает все. Он говорит Борису Григорьевичу о том, что в этом городе "жестокие нравы". Ведь у кого имеются деньги, тот стремится закабалить бедного для того, чтобы еще больше нажить себе капитал на его трудах. Сам герой отнюдь не такой. Характеристика образа Кулигина в прямо противоположна. Он мечтает о благополучии для всего народа, стремится делать добрые дела. Представим теперь более подробно образ Кулигина в пьесе "Гроза".
Разговор Кулигина с Борисом
Борис встречает интересующего нас персонажа на вечерней прогулке в третьем действии. Кулигин опять восхищается природой, тишиной, воздухом. Однако в то же время сетует на то, что в городе до сих пор не сделали бульвар, а люди в Калинове не гуляют: у всех заперты ворота. Но вовсе не от воров, а для того, чтобы другие не видели, как они тиранят семью. Много за этими замками, как говорит Кулигин, "пьянства" и "разврата темного". Герой возмущен устоями "темного царства", однако сразу же произносит после гневной речи: "Ну, да Бог с ними!", как будто отступаясь от сказанных слов.
Почти немым остается его протест, он выражается лишь в возражениях. Образ Кулигина в пьесе характеризуется тем, что этот персонаж не готов к открытому вызову, подобно Катерине. Кулигин восклицает на предложение писать стихи, которое ему делает Борис, что его "живого проглотят", и сетует на то, что ему и так достается за его речи.
Просьба, обращенная к Дикому
Стоит отдать Кулигину должное за то, что он с упорством и одновременно учтивостью просит Дикого дать деньги на материалы. Они ему нужны, чтобы установить на бульваре солнечные часы "для общей пользы".
Кулигин, к сожалению, натыкается лишь на невежество и грубость со стороны этого человека. Тогда герой пытается хотя бы на громовые отводы уговорить Савелия Прокофьича, поскольку частым явлением в городе являются грозы. Не добившись успеха и в этом деле, Кулигин не может больше ничего сделать, кроме как, махнув рукой, уйти.
Кулигин - человек науки
Интересующий нас герой является человеком науки, с уважением относящимся к природе, ощущающим тонко ее красоту. Он обращается в четвертом действии с монологом к толпе, пытаясь объяснить в нем людям, что не следует бояться грозы и любых других Нужно ими любоваться, восхищаться. Однако жители города не хотят его слушать. Они живут по старым обычаям, продолжают полагать, что это Божья кара, что гроза - это непременно к беде.
Знание людей, которое проявляет Кулигин
Образ Кулигина в пьесе "Гроза" характеризуется тем, что этот герой хорошо разбирается в людях. Он способен сопереживать и давать дельные, правильные советы. Эти качества герой проявил, в частности, в разговоре с Тихоном. Он говорит ему, что врагов прощать надо, а также следует жить своим умом.
Именно этот герой вытащил из Катерину и принес ее Кабановым, сказав о том, что тело ее они могут забрать, а вот душа принадлежит не им. Она теперь предстала перед Судьей, который намного милосерднее, чем Кабановы. Кулигин после этих слов убегает. Этот герой по-своему переживает случившееся горе и не в силах его делить с людьми, являющимися виновниками самоубийства этой девушки.
Белая ворона
В Калинове интересующий нас герой - белая ворона. Образ Кулигина в пьесе Островского "Гроза" характеризуется тем, что у этого персонажа мышление существенно отличается от образа мыслей остальных жителей. Другие у него и стремления, и ценности. Кулигин осознает то, что устои "темного царства" несправедливы, пытается с ними бороться, стремится сделать лучше жизнь простых людей.
Интересующий нас герой мечтает о социальном переустройстве Калинова. И вероятно, найди он материальную поддержку и единомышленников, ему удалось бы существенно улучшить этот город. Стремление к благополучию народа, пожалуй, самая симпатичная черта, составляющая, вместе с другими, образ Кулигина в пьесе "Гроза".
Вопросы к классу:
1. Какими же предстает перед читателем рассказчик в центральной части произведения?
2. Как его характеризуют выражения: «Через эту жару даже красота на ум не идет», «утомился до крайности», «побежал до меня» и др.?
3. Почему рассказчик, явно смущенный встречей в пути, все же обратил внимание на «небогатую» одежду парнишки?
4. Почему в своих размышлениях о встрече рассказчик вспоминает о сандалиях попутчика («сандалии трепал»)?
5. Почему, казалось бы, случайная встреча вызвала так много раздумий у рассказчика?
Ответ на последний вопрос потребует внимания школьников к тексту всего рассказа, в том числе и к его заключительной части. В ходе работы над текстом они найдут следующие выражения: «…сейчас насчет чего нахожусь в раздумье», «не могу решить», «худого я тогда ничего не подумал», «весь вечер я думал насчет этого пищевика», «так и не знаю в точности». Сосредоточенность писателя на одной черте героя, нелепое соответствие поведение рассказчика в случайной встрече как элемента создания комического заставят учеников размышлять о характере героя и оценить «откровенность» его утверждения о любви к людям.
Не так просто назвать черты рассказчика и определить сатирический прицел писателя. Школьники будут говорить о фальши, неискренности, неблагодарности, черствости героя рассказчика. И может быть, не без помощи учителя они охарактеризуют его как лицемера, как человека, лишенного общественного кругозора, с косными, мещанскими взглядами, живущего мелкими, личными интересами
Вопрос классу:
А можно ли попутчика-мальчишку назвать действительно светлой личностью, бескорыстным симпатичным человеком?
Герой-рассказчик, утверждая симпатию к людям, сомневается в их искренности и бескорыстии. А попутчик, не констатируя «горячую любовь», готов добросердечно помочь человеку.
И симпатии читателя, мечтавшего о «светлом дружелюбии» и нравственно совершенном человеке, на стороне парнишки-попутчика. Писатель-сатирик, конечно же, осознает, что смех – критическая сила, не только отрицающая, но и утверждающая.
Завершить изучение рассказов Михаила Зощенко целесообразно обращением к эпиграфу, приведенному в учебной хрестоматии для VI класса (автор-составитель В.П. Полухина): «Почти двадцать лет взрослые считали, что я писал для их забавы. А я для забавы никогда не писал» (44, с. 207). Почему Зощенко так написал? Не потому ли, что он был склонен к «хандре, меланхолии и грусти»? А может быть, потому что он ждал от людей высокой читательской культуры и понимания многоликости юмора и сатиры?
Школьники соотнесут слова писателя с изученными рассказами, отталкиваясь от того, что комическое в изображении жизни может быть трогательным и язвительным, тонким и грубым, добродушным и жестоким, любовным и грустным…
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главным открытием прозы и драматургии Зощенко были его герои, люди самые обыкновенные, неприметные, не играющие, по грустно ироническому замечанию писателя, «роли в сложном механизме наших дней». Они, эти люди, далеки от понимания причины и смысла происходящих перемен, не могут в силу привычек, взглядов, интеллекта приспособиться к складывающимся отношениям между обществом и человеком, между отдельными людьми, не могут привыкнуть к новым государственным законам и порядкам, а поэтому попадают в нелепые, глупые, а порой и тупиковые житейские ситуации, из которых самостоятельно выбраться не могут, а если им это удается, то с большими моральными и физическими потерями.
М. Зощенко был не одинок в своих «открытиях», его творчество – продолжение «смеха» Гоголя и Достоевского, предвосхищение иронии и сатиры современных писателей-сатириков.
Мотивы «Зверя» и «неживого человека», открытые Зощенко в его раннем творчестве, оказались очень плодотворными, от них тянутся нити не только к «Сентиментальным повестям», но и дальше – к «Возвращенной молодости» и в особенности – к «Перед восходом солнца». Тогда же начинается и тяжелый труд писателя по преодолению этого «звериного» мира.
Драматургия М. Зощенко оставила заметный след и оказала известное влияние на творческую манеру писателя в работе над прозой, а также позволила ему расширить темы творчества, связанные с отходом от сатиры. Определенные обстоятельства не дали возможности М. Зощенко развить свой талант драматурга -–своеобразный способ взаимодействия с бытом, способ существовать, жить, выживать, а не погибать в этом мире.
И, наконец, «пестрый бисер лексикона» рассказов М. Зощенко, прозрачность их тематики вызывает огромный интерес у школьников. Подтверждением этому – представленная методическая глава дипломной работы.
Зощеновский смех и сегодня актуален.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зощенко М.М. Собр. соч.: В 3 т-х. Л., 1986-87 (перепечатано: М., 1994)
2. Зощенко М.М. Избранное: В 2 т-х. Л., 1978
3. Зощенко М.М. Уважаемые граждане: Пародии. Рассказы. Фельетоны. Сатирические заметки. Письма к писателю. Одноактные пьесы. М., 1991
4. Зощенко М.М. Письма к писателю. Возвращенная молодость. Перед восходом солнца. Повести. М., 1989
5. Зощенко М.М. Рассказы, фельетоны, комедии. М., Л., 1963
6. Зощенко М.М. Графиня // Новое литературное обозрение. 1997, № 24, с.120-121
7. Антонов С.И. М. Зощенко. Становление стиля // Литературная учеба. 1984, № 6
8. Аркин И.И. Уроки литературы в 5-6 классах. Практическая методика. М., 1966, с.222-224
9. Аркин И.И. Уроки литературы в 9 классе. Практическая методика. М., 1998
10. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 1988
11. Воспоминания Михаила Зощенко / Сост. и подг. Текста Ю.В. Томашевского. Л., 1990
12. Высоцкий В. Нерв. Стихи. 3-е издание. М., 1988
13. Воспоминания о М. Зощенко. СПб., 1995
14. Голенищев-Кутузов М.Н. Ирония Зощенко // Русская словесность. 1995, № 3, с.18-21
15. Гусев В.В. Под увеличительным стеклом - общественные порядки // Русский язык и литература в средн. уч. заведениях. УССР. 1990, № 8, с. 66-69
16. Гранов П. М. Зощенко: Очерк творчества // Зощенко М. Избранные произведения. Т. 1. М., 1966
17. Ершов Л.Ф. Из истории советской сатиры: М. Зощенко и сатирическая проза 20-90-х годов. Л., 1973
18. Зощенко и перестройка / Подг. Ю.В. Томашевский // Крокодил. 1991, № 1
19. Краткая литературная энциклопедия. В 9 т. – М., 1962-1978
20. Лежнев А. Мысли вслух: из книги «Об искусстве» // Лежнев А. О литературе. М., 1986
21. Литература 5-11 классы. Программно-методические материалы. 2 изд. Сост. Т.А. Калганова. М., 1999, с.21;27;46;64.
22. М. Зощенко в воспоминаниях современников / Сост. Н. Юргенева. М., 1981
23. Лицо и маска М. Зощенко: Сб. / Сост. Ю.В. Томашевский. М., 1994
24. М. Зощенко. Материалы к творческой биографии: Книга 1 / Осн. Ред. Н.А. Грознова. СПб., 1997
25. М. Зощенко. Рассказы. Голубая книга. Книга для ученика и учителя. М., Олимп, 1998
26. Молдавский Д. Михаил Зощенко: Очерк творчества. Л., 1977
27. Методика преподавания литературы. Под ред. О.Ю. Богдановой и В.Г. Маранцмана. М., 1995
Первоначально Панлю предстает перед читателем в довольно отталкивающем виде проповедника, который чуть ли не ликует по поводу эпидемии. В ней он усматривает божью кару за грехи оранцев. Этот достаточно трафаретный для христианства ход мыслей свидетельствует о том, что священник продолжает существовать по инерции, - «быть» он ещё не начал. Панлю хочет использовать страх своих прихожан для укрепления их ослабевшей и тусклой веры. Резкость интонаций первой проповеди Панлю, доходящей порой до гротеска, выявляет неприязненное отношение к ней со стороны автора. Однако, проповедь Панлю, какой бы гротескной она не была, не перерастает у Камю в косвенный приговор христианству. Анализируя проповедь, доктор Рие определяет её скорее как плод абстрактного, кабинетного мышления: «Панлю - кабинетный ученый. Он видел недостаточно смертей и потому вещает от имени истины». Но «христиане лучше, чем кажется на первый взгляд», - утверждает Рие, - поскольку любой сельский попик, который отпускает грехи своим прихожанам и слышит последний стон умирающего, думает так же, как я. Он прежде всего попытается помочь беде, а уже потом будет доказывать её благодетельные свойства».(4.205)
Отца иезуита ждёт в романе серьёзное испытание. Да, ход трагических событий «очеловечил» Панлю: вместе с Тарру он участвовал в деятельности санитарных дружин, вместе с Рие страдал у постели умирающего мальчика.
Смерть невинного ребёнка, который за всю свою короткую жизнь сталкивался разве что с суховатой глупостью своего отца - и есть та «пограничная ситуация» для священника, которая пробуждает его к «бытию». Она оказалась нелёгким испытанием для веры в разумность мира и справедливость Творца. Теперь уже невозможно придерживаться трафаретных убеждений о греховности мира и справедливости некой высшей субстанции. Отец Панлю оказался один на один с известной христианской проблемой - как снять с Бога ответственности за зло, царящее в мире. И эта проблема перестала быть для отца иезуита проблемой абстрактного кабинетного разума. Вторая проповедь отца Панлю очень отличается от той, первой проповеди, которую отец Панлю произнёс чуть ли не сразу после начала эпидемии. Если первая проповедь вполне традиционна, в ней священник вещает морализаторским тоном с позиции безгрешного и беспристрастного судьи, то вторая проповедь - результат длительных размышлений. Сам процесс этих размышлений не показан в романе и читателю предстоит догадываться о нем самому: допускал ли отец иезуит вообще мысль о том, что мир напрочь лишен разумной руководящей воли свыше.
Первоначально Панлю предстает перед читателем в довольно отталкивающем виде проповедника, который чуть ли не ликует по поводу эпидемии. В ней он усматривает божью кару за грехи оранцев. Этот достаточно трафаретный для христианства ход мыслей свидетельствует о том, что священник продолжает существовать по инерции, - «быть» он ещё не начал. Панлю хочет использовать страх своих прихожан для укрепления их ослабевшей и тусклой веры. Резкость интонаций первой проповеди Панлю, доходящей порой до гротеска, выявляет неприязненное отношение к ней со стороны автора. Однако, проповедь Панлю, какой бы гротескной она не была, не перерастает у Камю в косвенный приговор христианству. Анализируя проповедь, доктор Рие определяет её скорее как плод абстрактного, кабинетного мышления: «Панлю - кабинетный ученый. Он видел недостаточно смертей и потому вещает от имени истины». Но «христиане лучше, чем кажется на первый взгляд», - утверждает Рие, - поскольку любой сельский попик, который отпускает грехи своим прихожанам и слышит последний стон умирающего, думает так же, как я. Он прежде всего попытается помочь беде, а уже потом будет доказывать её благодетельные свойства».(4.205) Отца иезуита ждёт в романе серьёзное испытание. Да, ход трагических событий «очеловечил» Панлю: вместе с Тарру он участвовал в деятельности санитарных дружин, вместе с Рие страдал у постели умирающего мальчика. Смерть невинного ребёнка, который за всю свою короткую жизнь сталкивался разве что с суховатой глупостью своего отца - и есть та «пограничная ситуация» для священника, которая пробуждает его к «бытию». Она оказалась нелёгким испытанием для веры в разумность мира и справедливость Творца. Теперь уже невозможно придерживаться трафаретных убеждений о греховности мира и справедливости некой высшей субстанции. Отец Панлю оказался один на один с известной христианской проблемой - как снять с Бога ответственности за зло, царящее в мире. И эта проблема перестала быть для отца иезуита проблемой абстрактного кабинетного разума. Вторая проповедь отца Панлю очень отличается от той, первой проповеди, которую отец Панлю произнёс чуть ли не сразу после начала эпидемии. Если первая проповедь вполне традиционна, в ней священник вещает морализаторским тоном с позиции безгрешного и беспристрастного судьи, то вторая проповедь - результат длительных размышлений. Сам процесс этих размышлений не показан в романе и читателю предстоит догадываться о нем самому: допускал ли отец иезуит вообще мысль о том, что мир напрочь лишен разумной руководящей воли свыше. Вторая проповедь, отца Панлю лишена морализаторского тона и больше напоминает исповедь в вопросах веры: «Заговорил он более кротким и более раздумчивым голосом, чем в первый раз, и молящиеся отмечали про себя, что он не без некоторого колебания приступил к делу. И ещё одна любопытная деталь: теперь он говорил не «вы» а «мы».»(4.276) Сама проповедь искренна, хотя и излишне многословна. Ключевой момент проповеди наступает после упоминания о смерти невинного ребёнка. Священник признаёт, что Бог, допустивший эту не поддающуюся логическому пониманию смерть, «припирает нас к стене».(4.277) Вопрос веры или неверия встаёт со всей остротой. Нетрудно представить себе, - а проповедник, несомненно, сделал это, - какая бездна открывается перед человеком, верившим в разумность и справедливость существующего мира, допустившим отсутствие в мире и разума и справедливости. Видимо, заглянув в эту бездну, священник, вообще отказался от разума как проводника. Отец Панлю признаётся, что свой выбор он сделал и «безбоязненно скажет он тем, кто слушает его ныне: «Братия, пришел час. Или надо во всё верить, или всё отрицать…. А кто из вас осмелится отрицать всё?»(4.278) Построения очередной теодицеи не последовало - Панлю выбирает веру или, как он сам готов это называть, активный фатализм. По сути дела проповедник всего лишь подтвердил то. что было его первой реакцией: «Это (смерть невинного ребёнка) действительно вызывает протест, ибо превосходит все наши человеческие мерки. Но быть может, мы обязаны любить то, чего не можем объять умом».(4.273) Не меньшим испытанием для отца иезуита становится собственная болезнь: принимать помощь врачей - значит признать слабость и непоследовательность собственных убеждений. Священник, кроме того, прекрасно понимает, что помощь эта не поможет ему спастись. Судя по первоначальному варианту романа, Камю приводил Панлю, заболевшего чумой к религиозной катастрофе. Но в окончательном варианте романа Панлю остаётся верен собственному выбору. В этом выборе есть нечто заслуживающее уважение. Возможно, уважение к поведению отца иезуита возникает потому, что, пройдя через «пограничную ситуацию», Панлю перестал напоминать того фанатика, каким он предстал перед читателем романа во время первой своей проповеди. Поведение священника перед лицом смертельной бездны - это поведение простого смертного, который сделал свой выбор. Читатель не получает подсказки от автора о правильности этого выбора, потому что надежды на трансцендентное бытие лицо умершего с распятием в руках отца Панлю не оставляет. Смерть приносит с собой лишь нейтральную пустоту: «Взгляд его ничего не выражал. На карточке написали «Случай сомнительный».
0 /5000
Определить язык Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Источник: Цель:
Первоначально Панлю предстает перед читателем в довольно отталкивающем виде проповедника, который чуть ли не ликует по поводу эпидемии. В ней он усматривает божью кару за грехи оранцев. Этот достаточно трафаретный для христианства ход мыслей свидетельствует о том, что священник продолжает существовать по инерции, - «быть» он ещё не начал. Панлю хочет использовать страх своих прихожан для укрепления их ослабевшей и тусклой веры. Резкость интонаций первой проповеди Панлю, доходящей порой до гротеска, выявляет неприязненное отношение к ней со стороны автора. Однако, проповедь Панлю, какой бы гротескной она не была, не перерастает у Камю в косвенный приговор христианству. Анализируя проповедь, доктор Рие определяет её скорее как плод абстрактного, кабинетного мышления: «Панлю - кабинетный ученый. Он видел недостаточно смертей и потому вещает от имени истины». Но «христиане лучше, чем кажется на первый взгляд», - утверждает Рие, - поскольку любой сельский попик, который отпускает грехи своим прихожанам и слышит последний стон умирающего, думает так же, как я. Он прежде всего попытается помочь беде, а уже потом будет доказывать её благодетельные свойства».(4.205)Отца иезуита ждёт в романе серьёзное испытание. Да, ход трагических событий «очеловечил» Панлю: вместе с Тарру он участвовал в деятельности санитарных дружин, вместе с Рие страдал у постели умирающего мальчика.Смерть невинного ребёнка, который за всю свою короткую жизнь сталкивался разве что с суховатой глупостью своего отца - и есть та «пограничная ситуация» для священника, которая пробуждает его к «бытию». Она оказалась нелёгким испытанием для веры в разумность мира и справедливость Творца. Теперь уже невозможно придерживаться трафаретных убеждений о греховности мира и справедливости некой высшей субстанции. Отец Панлю оказался один на один с известной христианской проблемой - как снять с Бога ответственности за зло, царящее в мире. И эта проблема перестала быть для отца иезуита проблемой абстрактного кабинетного разума. Вторая проповедь отца Панлю очень отличается от той, первой проповеди, которую отец Панлю произнёс чуть ли не сразу после начала эпидемии. Если первая проповедь вполне традиционна, в ней священник вещает морализаторским тоном с позиции безгрешного и беспристрастного судьи, то вторая проповедь - результат длительных размышлений. Сам процесс этих размышлений не показан в романе и читателю предстоит догадываться о нем самому: допускал ли отец иезуит вообще мысль о том, что мир напрочь лишен разумной руководящей воли свыше.
Вторая проповедь, отца Панлю лишена морализаторского тона и больше напоминает исповедь в вопросах веры: «Заговорил он более кротким и более раздумчивым голосом, чем в первый раз, и молящиеся отмечали про себя, что он не без некоторого колебания приступил к делу. И ещё одна любопытная деталь: теперь он говорил не «вы» а «мы».»(4.276) Сама проповедь искренна, хотя и излишне многословна. Ключевой момент проповеди наступает после упоминания о смерти невинного ребёнка. Священник признаёт, что Бог, допустивший эту не поддающуюся логическому пониманию смерть, «припирает нас к стене».(4.277) Вопрос веры или неверия встаёт со всей остротой. Нетрудно представить себе, - а проповедник, несомненно, сделал это, - какая бездна открывается перед человеком, верившим в разумность и справедливость существующего мира, допустившим отсутствие в мире и разума и справедливости. Видимо, заглянув в эту бездну, священник, вообще отказался от разума как проводника. Отец Панлю признаётся, что свой выбор он сделал и «безбоязненно скажет он тем, кто слушает его ныне: «Братия, пришел час. Или надо во всё верить, или всё отрицать…. А кто из вас осмелится отрицать всё?»(4.278) Построения очередной теодицеи не последовало - Панлю выбирает веру или, как он сам готов это называть, активный фатализм. По сути дела проповедник всего лишь подтвердил то. что было его первой реакцией: «Это (смерть невинного ребёнка) действительно вызывает протест, ибо превосходит все наши человеческие мерки. Но быть может, мы обязаны любить то, чего не можем объять умом».(4.273)
Не меньшим испытанием для отца иезуита становится собственная болезнь: принимать помощь врачей - значит признать слабость и непоследовательность собственных убеждений. Священник, кроме того, прекрасно понимает, что помощь эта не поможет ему спастись. Судя по первоначальному варианту романа, Камю приводил Панлю, заболевшего чумой к религиозной катастрофе. Но в окончательном варианте романа Панлю остаётся верен собственному выбору.
В этом выборе есть нечто заслуживающее уважение. Возможно, уважение к поведению отца иезуита возникает потому, что, пройдя через «пограничную ситуацию», Панлю перестал напоминать того фанатика, каким он предстал перед читателем романа во время первой своей проповеди. Поведение священника перед лицом смертельной бездны - это поведение простого смертного, который сделал свой выбор.
Читатель не получает подсказки от автора о правильности этого выбора, потому что надежды на трансцендентное бытие лицо умершего с распятием в руках отца Панлю не оставляет. Смерть приносит с собой лишь нейтральную пустоту: «Взгляд его ничего не выражал. На карточке написали «Случай сомнительный».
Спочатку Панлю постає перед читачем в досить відразливому вигляді проповідника, який мало не радіє з приводу епідемії. У ній він вбачає божу кару за гріхи оранцев. Цей досить трафаретний для християнства хід думок свідчить про те, що священик продовжує існувати за інерцією, - «бути» він ще не почав. Панлю хоче використовувати страх своїх парафіян для зміцнення їх ослабілої і тьмяною віри. Різкість інтонацій першої проповіді Панлю, яка доходить часом до гротеску, виявляє неприязне ставлення до неї з боку автора. Однак, проповідь Панлю, який би гротескної вона не була, не переростає у Камю в непрямий вирок християнству. Аналізуючи проповідь, доктор Ріє визначає її скоріше як плід абстрактного, кабінетного мислення: «Панлю - кабінетний учений. Він бачив недостатньо смертей і тому віщає від імені істини ». Але «християни краще, ніж здається на перший погляд», - стверджує Ріє, - оскільки будь-який сільський попик, який відпускає гріхи своїм парафіянам і чує останній стогін вмираючого, думає так само, як я. Він насамперед спробує допомогти біді, а вже потім буде доводити її благодійні властивості ». (4.205) Батька єзуїта чекає у романі серйозне випробування. Так, хід трагічних подій «олюднив» Панлю: разом з Тарру він брав участь у діяльності санітарних дружин, разом з Ріє страждав біля ліжка вмираючого хлопчика. Смерть невинної дитини, який за все своє коротке життя стикався хіба що з сухуватої дурістю свого батька - і є та «прикордонна ситуація» для священика, яка пробуджує його до «буття». Вона виявилася нелегкою випробуванням для віри в розумність світу і справедливість Творця. Тепер вже неможливо дотримуватися трафаретних переконань про гріховності світу і справедливості якоїсь вищої субстанції. Отець Панлю виявився один на один з відомою християнською проблемою - як зняти з Бога відповідальності за зло, що панує у світі. І ця проблема перестала бути для батька єзуїта проблемою абстрактного кабінетного розуму. Друга проповідь отця Панлю дуже відрізняється від тієї, першої проповіді, яку батько Панлю сказав мало не відразу після початку епідемії. Якщо перша проповідь цілком традиційна, у ній священик мовить моралізаторським тоном з позиції безгрішного і безстороннього судді, то друга проповідь - результат тривалих роздумів. Сам процес цих роздумів не показаний у романі і читачеві належить здогадуватися про нього самому: допускав чи батько єзуїт взагалі думка про те, що світ геть позбавлений розумною керівної волі понад. Друга проповідь, батька Панлю позбавлена моралізаторського тону і більше нагадує сповідь у питаннях віри: «Заговорив він більш лагідним і більше роздумливим голосом, ніж першого разу, і молільники відзначали про себе, що він не без деякого коливання приступив до справи. І ще одна цікава деталь: тепер він говорив не «ви» а «ми». »(4.276) Сама проповідь щира, хоч і надміру багатослівна. Ключовий момент проповіді настає після згадування про смерть невинної дитини. Священик визнає, що Бог, який допустив цю не піддається логічному розумінню смерть, «припирає нас до стіни». (4.277) Питання віри чи невіри встає з усією гостротою. Неважко уявити собі, - а проповідник, безсумнівно, зробив це, - яка безодня відкривається перед людиною, вірив в розумність і справедливість існуючого світу, що допустили відсутність у світі і розуму і справедливості. Мабуть, заглянувши в цю безодню, священик, взагалі відмовився від розуму як провідника. Отець Панлю визнається, що свій вибір він зробив і «безбоязно скаже він тим, хто слухає його нині:« Братія, прийшла година. Або треба у все вірити, або все заперечувати.... А хто з вас наважиться заперечувати все? »(4.278) Побудови черговий теодицеї не послідувало - Панлю вибирає віру або, як він сам готовий це називати, активний фаталізм. По суті справи проповідник всього лише підтвердив те. що було його першою реакцією: «Це (смерть безневинної дитини) справді викликає протест, бо перевершує всі наші людські мірки. Але бути може, ми зобов"язані любити те, чого не можемо осягнути розумом ». (4.273) Не меншим випробуванням для батька єзуїта стає власна хвороба: приймати допомогу лікарів - значить визнати слабкість і непослідовність власних переконань. Священик, крім того, чудово розуміє, що допомога ця не допоможе йому врятуватися. Судячи з первісним варіантом роману, Камю наводив Панлю, який захворів чумою до релігійної катастрофи. Але в остаточному варіанті роману Панлю залишається вірний власним вибором. У цьому виборі є щось варте повагу. Можливо, повага до поведінки батька єзуїта виникає тому, що, пройшовши через «прикордонну ситуацію», Панлю перестав нагадувати того фанатика, яким він постав перед читачем роману під час першої своєї проповіді. Поведінка священика перед обличчям смертельної безодні - це поведінка простого смертного, який зробив свій вибір. Читач не отримує підказки від автора про правильність цього вибору, тому що надії на трансцендентне буття обличчя померлого з розп"яттям в руках батька Панлю не залишає. Смерть приносить із собою лише нейтральну порожнечу: «Погляд його нічого не висловлював. На картці написали «Випадок сумнівний».
переводится, пожалуйста, подождите..