Обручение Девы Марии и Иосифа считается богородичным праздником, отмечаемым 30 сентября, только в Маронитской Церкви, последователями которой являются ливанцы.
Дева Мария дала обет хранить вечную девственность. Девственная чистота не считалась добродетелью в иудаизме. Все девы, воспитанные в храме, должны были, по достижении возраста, вступать в супружество. Когда исполнилось Деве Марии 14 лет и 11 дней, первосвященник объявил ей, что по обычаю она обязана оставить храм, выйти замуж и переселиться в дом свой. Пречистая Дева смиренно, но твердо отвечала ему, что от рождения своего посвящена родителями Богу и сама дала Богу обет сохранить навсегда свое девственность и не желает нарушить его. Удивился первосвященник такой твердой решимости; смутились и священники: они не могли принудить Деву нарушить обет. Все они собрались во храм и усердно молились, да явит им Бог волю свою. Первосвященник же, облачившись в священные одежды, вошел за завесу с молитвою, да сподобится услышать волю Божию. Ему явился ангел и сказал: "Захария! Собери неженатых мужей из колена Иудова от дома Давидова, и пусть они принесут жезлы (посохи свои). Кому Господь покажет знамение, тому отдашь Деву в соблюдение девства ее". Первосвященник собрал 12 благочестивых мужей из рода Давидова к храму и взял у них жезлы. На всю ночь жезлы были оставлены во храме, а на другой день, когда первосвященник со служителями церкви и избранными 12 мужами вошли во храм, тогда увидели, что жезл Иосифа расцвел. А когда первосвященник стал раздавать жезлы и подал последнему Иосифу, тогда все увидели, что сверху слетел голубь и сел на его жезл.
Иосиф был прямым потомком династии царя Давида, однако он жил трудами рук своих, занимаясь плотницким и столярным ремеслами, которым потом он обучил Иисуса Христа . Иосиф был беден. В Новом Завете сказано, что Девы Мария принесла в жертву за очищение после родов двух голубок (так было принято только у бедняков).
Согласно апокрифической традиции, к моменту обручения Иосиф был вдовцом почтенного возраста, уже имевшим нескольких детей. Однако в католической мистике к 15 веку возрождается намеченное у некоторых латинских отцов церкви представление о Иосифе как молодом девственнике. Такие представления были воплощены, например, на картине Рафаэля "Обручение Девы Марии". На картине Рафаэля момент обручения Девы Марии и Иосифа предстает актом вселенского значения. Уходящая вдаль площадь, переходящая в величественный храм и бескрайний пейзаж - всё это подчеркивает бесконечность духовного пути двух молодых людей. Свет, проходящий сквозь храм, символизирует Божье благословение брака Девы Марии и Иосифа. Образ Девы Марии, любимый образ Рафаэля , на этой ранней его картине наполнен необычайной духовной чистотой. Естественность, просветленный покой, предчувствие своего предназначения – всё это присуще юной и прекрасной девушке.
Fidelis Schabet. Обручение Девы Марии
Алонсо Кано. Обручение Девы Марии
Лука Джордано. Обручение Девы Марии
Обручение Девы Марии. Витраж в храме Девы Марии и английских мучеников в Кембридже (Англия)
Обручение Девы Марии. Витраж в храме города Провен (Франция)
Обручение Девы Марии. Витраж в храме города Уэксфорд (Ирландия)
Обручение Девы Марии. Витраж в храме монастыря Downside Abbey (Англия)
Обручение Девы Марии. Витраж в храме города Freeland (Англия)
Обручение Девы Марии. Скульптура
Картина относится к раннему периоду творчества художника, когда он еще был связан с мастерской Пьетро Перуджино . Работы последнего, в частности, его фреска Передача ключей св. Петру в Сикстинской капелле Ватикана (1481-1482) и Обручение Марии из Музея изящных искусств г. Кан, датируемая ок. 1500-1504 гг., несомненно, оказали значительное влияние и на иконографию картины Рафаэля, и на её общее композиционное решение.
На переднем плане изображена группа участников свадебной церемонии: в центре, на одной оси с Храмом, - священник, держащий за руки Марию и Иосифа , который протягивает ей обручальное кольцо. В левой руке Иосифа - расцветший посох, что, по преданию, и явилось знаком его избранности, посланным свыше: рядом с Иосифом один из отвергнутых женихов в гневе ломает свой посох. Любопытно, что, согласно раннехристианскому преданию (зафиксированному, например, в апокрифе «Первоевангелие Иакова Младшего» (гл. IX)) избрание Иосифа среди других претендентов совершается по другому чудесному знамению: из его посоха вылетела голубка и села ему на голову. Рафаэль же, как и Перуджино, использует свидетельство святого Иеронима , который в свою очередь основывался на библейской истории о расцветшем миндалевым деревом жезле Аарона (Чис. 17, 8). Из близости слов virga - «палочка» и virgo - «девственница» в средние века за миндалем закрепилось значение девственной чистоты, а само дерево стало одним из атрибутов Богоматери.
Существенный символический аспект получает в картине мотив сквозного прохода через храм, через который виднеются расстилающиеся за площадью нетронутые природные ландшафты. С одной стороны, свет, проходящий сквозь тело храма - символ Божьего благословения брака Марии и Иосифа, с другой - храм получается расположенным на самой границе между миром человеческим (обозначенным заполненной людьми площадью) и миром нетронутой природы, и само соединение этих двух планов - символ соединения двух природ во Христе - божественной и человеческой.
При том, что Рафаэль полностью повторяет иконографическую программу Перуджино, в художественном отношении его картина - значительный шаг вперед. Его фигуры уже лишены архаической скованности, в них меньше статики - даже при том, что он использует все ту же идеально симметричную композицию, математическую выверенность которой только подчеркивает Идеальный Храм на заднем плане. Новаторство языка его архитектуры - с легкой аркадой ионического ордера, идеальным полусферическим куполом - заставило предположить некоторых исследователей влияние на Рафаэля Браманте , уже построившего к 1502 году свой знаменитый Темпьетто . Однако до своего переезда во Флоренцию Рафаэль скорее всего не мог видеть этой постройки, к тому же изображенный на его картине храм отличается весьма неконструктивным духом, что особенно проявилось в странных завитках волют, обеспечивающих переход от венца колонн к барабану купола, сложная спиралевидная форма которых не слишком подходит для исполнения из камня. Его храм - в первую очередь символ, и только затем - манифест новых архитектурных идей.
| В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. |
Ссылки
| Рафаэль | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Ранние работы |
|
||||||||
| Флорентийский период |
| ||||||||
Рафаэль Санти «Обручение Девы Марии», 1504
Брера, Милан
Возрождение
Картина относится к раннему периоду творчества художника, когда он еще был связан с мастерской Пьетро Перуджино. Работы последнего, в частности, его фреска Передача ключей св. Петру в Сикстинской капелле Ватикана (1481-1482) и Обручение Марии из Музея изящных искусств г. Кан, датируемая ок. 1500-1504 гг., несомненно, оказали значительное влияние и на иконографию картины Рафаэля, и на её общее композиционное решение.
На переднем плане изображена группа участников свадебной церемонии: в центре, на одной оси с Храмом, - священник, держащий за руки Марию и Иосифа, который протягивает ей обручальное кольцо. В левой руке Иосифа - расцветший посох, что, по преданию, и явилось знаком его избранности, посланным свыше: рядом с Иосифом один из отвергнутых женихов в гневе ломает свой посох. Любопытно, что, согласно раннехристианскому преданию (зафиксированному, например, в апокрифе «Первоевангелие Иакова Младшего» (гл. IX)) избрание Иосифа среди других претендентов совершается по другому чудесному знамению: из его посоха вылетела голубка и села ему на голову. Рафаэль же, как и Перуджино, использует свидетельство святого Иеронима, который в свою очередь основывался на библейской истории о расцветшем миндалевым деревом жезле Аарона (Чис. 17, 8). Из близости слов virga - «палочка» и virgo - «девственница» в средние века за миндалем закрепилось значение девственной чистоты, а само дерево стало одним из атрибутов Богоматери.
Существенный символический аспект получает в картине мотив сквозного прохода через храм, через который виднеются расстилающиеся за площадью нетронутые природные ландшафты. С одной стороны, свет, проходящий сквозь тело храма - символ Божьего благословения брака Марии и Иосифа, с другой - храм получается расположенным на самой границе между миром человеческим (обозначенным заполненной людьми площадью) и миром нетронутой природы, и само соединение этих двух планов - символ соединения двух природ во Христе - божественной и человеческой.
При том, что Рафаэль полностью повторяет иконографическую программу Перуджино, в художественном отношении его картина - значительный шаг вперед. Его фигуры уже лишены архаической скованности, в них меньше статики - даже при том, что он использует все ту же идеально симметричную композицию, математическую выверенность которой только подчеркивает Идеальный Храм на заднем плане. Новаторство языка его архитектуры - с легкой аркадой ионического ордера, идеальным полусферическим куполом - заставило предположить некоторых исследователей влияние на Рафаэля Браманте, уже построившего к 1502 году свой знаменитый Темпьетто. Однако до своего переезда во Флоренцию Рафаэль скорее всего не мог видеть этой постройки, к тому же изображенный на его картине храм отличается весьма неконструктивным духом, что особенно проявилось в странных завитках волют, обеспечивающих переход от венца колонн к барабану купола, сложная спиралевидная форма которых не слишком подходит для исполнения из камня. Его храм - в первую очередь символ, и только затем - манифест новых архитектурных идей.
Из миланской Пинакотеки Брера . Картина (подписанная и датированная: RAPHAEL URBINAS MDIIII) была приобретена семьей Албиццини (Albizzini) для капеллы св. Иосифа в церкви Св. Франциска города Читта-ди-Кастелло (Città di Castello) в Умбрии . В она попала в руки наполеоновского генерала Леки (Lechi), который продал её миланскому арт-дилеру Саннаццари (Sannazzari). В 1804 году тот завещал картину центральному госпиталю Милана. Но уже в 1806 году она была приобретена для Музея Академии изящных искусств Брера Евгением Богарне .
| |
||
| Рафаэль Санти | ||
| Обручение Девы Марии . 1504 | ||
| Lo sposalizio della Vergine | ||
| Дерево, масло. 174 × 121 см | ||
| Брера , Милан | ||
| (инв. Reg. Cron. 336 ) | ||
| Медиафайлы на Викискладе | ||
Картина относится к раннему периоду творчества художника, когда он еще был связан с мастерской Пьетро Перуджино . Работы последнего, в частности, его фреска Передача ключей св. Петру в Сикстинской капелле Ватикана (1481-1482) и Обручение Марии из Музея изящных искусств г. Кан, датируемая ок. 1500-1504 гг., несомненно, оказали значительное влияние и на иконографию картины Рафаэля, и на её общее композиционное решение.
На переднем плане изображена группа участников свадебной церемонии: в центре, на одной оси с Храмом, - священник, держащий за руки Марию и Иосифа , который протягивает ей обручальное кольцо. В левой руке Иосифа - расцветший посох, что, по преданию, и явилось знаком его избранности, посланным свыше: рядом с Иосифом один из отвергнутых женихов в гневе ломает свой посох. Любопытно, что, согласно раннехристианскому преданию (зафиксированному, например, в апокрифе «Первоевангелие Иакова Младшего» (гл. IX)) избрание Иосифа среди других претендентов совершается по другому чудесному знамению: из его посоха вылетела голубка и села ему на голову. Рафаэль же, как и Перуджино, использует свидетельство святого Иеронима , который в свою очередь основывался на библейской истории о расцветшем миндалевым деревом жезле Аарона (Чис. 17, 8). Из близости слов virga - «палочка» и virgo - «девственница» в средние века за миндалем закрепилось значение девственной чистоты, а само дерево стало одним из атрибутов Богоматери.
Существенный символический аспект получает в картине мотив сквозного прохода через храм, через который виднеются расстилающиеся за площадью нетронутые природные ландшафты. С одной стороны, свет, проходящий сквозь тело храма - символ Божьего благословения брака Марии и Иосифа, с другой - храм получается расположенным на самой границе между миром человеческим (обозначенным заполненной людьми площадью) и миром нетронутой природы, и само соединение этих двух планов - символ соединения двух природ во Христе - божественной и человеческой.