В отечественной истории Харитон Прокофьевич Лаптев остался как мореплаватель, однако основное количество географических открытий сделано им вовсе не на море. Если проследить по карте маршрут полярных странствований легендарного исследователя, то можно легко убедиться: основной путь он проделал по суше.
Родился Харитон в 1700 году в маленькой деревеньке Пекарево, что лежит в Великослутской губернии, расположенной ныне на территории Псковской области. Первое образование будущий мореплаватель получил в Троицкой церкви под наблюдением священников. А в 1715 году Лаптев продолжил учебу в Морской академии Петербурга, окончив ее в 1718. В этот же год он поступил на флот в чине гардемарина. Следующие годы молодой парень провел в изучении морского ремесла. Известно, что Харитон Прокофьевич не избегал никакой трудной или кропотливой работы. Таких как он, на службе всегда называли рабочими лошадками. Весной 1726 года его произвели в мичманы, а в 1734 году на фрегате «Митау» Лаптев принял участие в военных действиях против сподвижников взбунтовавшегося польского магната, короля Речи Посполитой - Лещинского.
Во время операций русского флота под Данцигом их корабль послали на разведку, в ходе которой судно обманным путем захватили французы, выступившие буквально за пару дней до произошедшего на стороне князя литовского. Вернувшись из плена, Лаптев наряду с остальными офицерами фрегата за сдачу корабля без сражения был приговорён к смертной казни. Однако после долгих разбирательств и дополнительного расследования экипаж «Митау» был полностью оправдан, а признанный невиновным наряду с остальными офицерами мичман Харитон Лаптев возвратился на флот.
Летом 1736 года Лаптев, уже бывалый моряк, принял участие в походе Балтийского флота, после чего его отправили на Дон, доверив отыскать подходящее место для строительства судов. В 1737 он был произведён в лейтенанты, получив в командование придворную яхту «Декроне». Однако, услышав, что идет набор офицеров, желающих поучаствовать в Северной экспедиции, он подал прошение о зачислении. Видимо, спокойная служба при дворе привлекала Харитона меньше, чем полная лишений судьба полярного исследователя. В конце концов, в двадцатых числах декабря 1737 года его назначили командиром отряда очередного Великого Северного похода. Время показало правильность выбора на столь ответственный пост этого образованнейшего и опытнейшего морского офицера, обладавшего выдающейся силой воли, энергией и мужеством.
Здесь необходимо добавить, что русское Адмиралтейство изначально не признало результаты похода Витуса Беринга. Изучив его доклады вместе с приложенными материалами, 20 декабря 1737 года члены коллегии сочли их неполными и, наперекор мнению самого Беринга, постановили «для проверки» отправить две экспедиции с поручением исследовать и описать побережье в районе между устьями рек Лены и Енисея.
Обоим отрядам установили крайние сроки для выполнения всех работ, предписав «стараться по крайней прилежности и ревности, дабы всемерно работа закончена была». В феврале 1738 в Северную столицу прибыл Дмитрий Яковлевич Лаптев, известный полярный путешественник и двоюродный брат Харитона Прокофьевича. Он привез с собой журналы, отчеты и карты, которые составил в ходе своего предыдущего путешествия в качестве начальника экспедиции по изучению морского берега на восток от Лены. Именно он рассказал о скоплениях льда близ устья Лены, крайне мешающих продвижению судов, а также высказал мысль о картографировании берега путем передвижения по суше. Здесь же Дмитрий Яковлевич получил распоряжение продолжить опись берегов к востоку от Лены до устья Колымы, а оттуда на обратном пути, взяв корабль, постараться обогнуть мыс Дежнёва.
Из Петербурга братья выехали вместе, в Казани они приняли такелаж для кораблей, а в Иркутске - деньги, провиант и подарки жителям Сибири. Дальновидный Харитон Лаптев убедил иркутскую канцелярию приготовить им на всякий случай на побережье собак и оленей. Кроме того в устья Таймыры, Хатанги и Анабара были отправлены люди с целью начать заготовку рыбы и постройку жилищ на случай зимовки экспедиции в тех местах.
В конце мая 1739 года члены экспедиции собрались в Якутске, и 5 июня Харитон Лаптев повел небольшое судно «Якутск» вниз по Лене. Через месяц путешественники добрались до устья речки Оленёк, где вошли во «льды великие». Дальше дубель-шлюпка шла то под вёслами, то под парусами, то расталкивая шестами льдины, то пробивая дорогу пешнями. 28 июля команда Лаптева достигла восточного входа в пролив между островом Бегичева и материком. Весь пролив был занят неподвижным льдом.
Чтобы обойти остров и войти в Хатангский залив «Якутск» направился на север. Пробившись сквозь лед, Лаптев ввел судно в Хатангский залив 6 августа, а 17 августа, миновав острова Петра, корабль пошел на запад вдоль берега. 21 августа у мыса Фаддея путь «Якутску» снова преградил неподвижный лед. Определить его границы из-за плотного тумана не удалось, к тому же начались морозы. Необходимо было выбирать место для зимовки, однако осмотр берега привел к неутешительным результатам: плавника для постройки жилья здесь не было. Посовещавшись, исследователи решили вернуться к Хатангскому заливу. К 27 числу «Якутск» с огромным трудом пробился к тому месту, у которого стоял в начале месяца. Отсюда Лаптев отправился на юг, войдя в Хатангу, он добрался до устья Блудной, где жило несколько семей эвенков. Рядом с ними отряд и остался на зиму.
Для защиты команды от цинги Харитон Лаптев включил в ежедневный рацион мороженую свежую рыбу. Во многом благодаря этому за всю первую зиму ни один из путешественников не подхватил это страшное заболевание. Сам же Лаптев во время зимовки собирал информацию о северном крае, слушая рассказы местных жителей.
15 июня вскрылась Хатанга, но из-за скопившихся в заливе ледяных масс дубель-шлюпка сумела выйти из реки лишь 13 июля. Целый месяц «Якутск» преодолевал льды в заливе. Оказавшись в море, судно уже в течение первых дней сравнительно далеко продвинулось на север. Однако 13 августа на отметке 75°26" северной широты дубель-шлюпка подошла к границе невзломанного льда, протянувшейся на северо-восток от берега. «Якутск» направился вдоль кромки, но ветер сменился, начал нагонять лед, и вскоре судно затерло. Ветер усиливался, лед все сильнее сжимал корабль, началась течь. Команда ограждала борта бревнами от ледового напора, вычерпывала воду, но это не спасло корабль. Вскоре лед выломал форштевень, и уже 14 августа Лаптев приказал выгружать тяжелый груз: якоря, пушки, провиант. Когда стало окончательно ясно, что положение дубель-шлюпки безнадежно, судно покинули и люди.
Еще через сутки, после образования достаточно прочного льда Харитон Лаптев повел моряков на берег. Обогревшись у костров, уставшие путешественники занялись строительством землянки и переноской грузов, оставшихся возле «Якутска». 31 августа лед пришел в движение, в результате чего дубель-шлюпка была уничтожена. Вместе с ней пропала и остававшаяся на льду часть груза. Сразу отправляться к населенным местам на юг отряд не мог из-за ледохода на реках. Путешественники ждали до 21 сентября, после чего двинулись в изнурительный поход. 15 октября Лаптев со своим отрядом прибыл на место второй зимовки у речки Блудной.
Результаты плаваний Василия Прончищева в 1736 году и собственный печальный опыт убедили Харитона Прокофьевича о невозможности пройти морем вдоль побережья между устьями Таймыры и Пясины. К тому же его единственное судно - «Якутск» - было уничтожено льдами. Однако мужественный путешественник и не думал жаловаться на сложные условия или возвращаться обратно в Санкт-Петербург с просьбами организовать новую экспедицию. В ноябре 1740 Харитон Лаптев принял нестандартное решение - осуществить задуманные картографические работы «сухим путём», на собаках. К выполнению этого он приступил уже ранней весной 1741 года.
Карта Таймыра, созданная Харитоном Лаптевым по результатам своей экспедиции
Поскольку для выполнения описи берегов с суши было необходимо гораздо меньшее количество людей, нежели обитало в лагере, Харитон Лаптев оставил лишь геодезиста Никифора Чекина, Семена Челюскина, четырех солдат, одного плотника и унтер-офицера. Остальные члены отряда двумя группами (15 февраля и 10 апреля) отправились на оленях в Дудинку, расположенную на Енисее.
Первая группа, включающая Челюскина и двух солдат, отправилась на запад на трех собачьих упряжках 17 марта 1741 года. Их целью было произвести опись побережья от устья Пясины до Таймыры. 15 апреля зимовье покинула вторая группа, состоящая из Чекина, одного солдата и местного жителя-якута, отправившихся с поручением разведать восточный берег Таймыра. Сам Харитон Прокофьевич на четырех собачьих упряжках и в сопровождении одного солдата отправился в путь 24 апреля. Спустя шесть дней он достиг озера Таймыр, пересек его и вышел к истоку Таймыры. Двинувшись дальше на север по ее долине, 6 мая Лаптев оказался у устья этой реки и убедился, что его местоположение значительно западнее залива Фаддея. В связи с этим он решил поменять свой первоначальный план. Поняв, что Никифору Чекину предстоит выполнить опись побережья гораздо большего участка, чем предполагалось, Харитон Лаптев выдвинулся навстречу своему геодезисту. Путь его лежал на восток, а не на запад, как он намечал ранее.
13 мая Лаптев добрался до широты 76°42" и был вынужден задержаться из-за начавшейся сильной вьюги. Кроме того, у него начались боли в глазах, так называемая снежная слепота. Дальнейшее путешествие могло только усилить заболевание. После того как погода наладилась Лаптев решил, оставив Чекину знак, возвратиться к устью Таймыры и найти ранее заготовленную стоянку с продовольствием для экспедиции. 17 мая он был на месте, однако завезенной еды там не оказалось. Заготовленную рыбу растащили и съели белые медведи и песцы, а запас корма было необходимо оставить Чекину для кормежки собак. Поэтому он отправился на запад навстречу Семену Челюскину, надеясь найти у него «вспоможение». В путь он тронулся 19 мая, сразу же, как только утихла резь в глазах. Двигаясь на запад, 24 мая Лаптев подошел к неизвестному мысу, от которого берег сворачивал на юг. Определив широту - 76°39" - и поставив на мысе приметный знак, путешественник двинулся дальше.
С Челюскиным он встретился 1 июня в конечной точке его маршрута - возле знака Стерлегова, поставленного в 1740 году у мыса Лемана. К сожалению, корма у Семена Ивановича также оказалось в обрез, а собаки Челюскина были до крайности истощены. Путешественников выручила лишь успешная охота на белых медведей. Приближалась местная весна и, боясь застрять на пустынных берегах на длительный срок, моряки двинулись на зимовье в устье Пясины. По пути они вместе обнаружили и нанесли на карту целый ряд прибрежных островов, бухт и мысов.
К 9 июня они достигли устья Пясины и были остановлены начавшимся половодьем. Спустя месяц путешественникам удалось на лодке подняться вверх по течению реки до озера под названием Пясино. Путь был очень тяжелым, однако, к счастью, здесь Лаптев повстречал кочующих ненцев и добрался на оленях до Гольчихи, а оттуда на попутном судне по Енисею до Дудинки.
Возле устья реки Дудинки путешественников уже ожидал Чекин. Выяснилось, что он сумел добраться только до островов Петра (до широты 76°35"), описав шестьсот километров берега. После этого его глаза поразила извечная болезнь всех исследователей полярных пустынь - снежная слепота. Идти дальше он не мог и был вынужден вернуться к зимовью.
Когда Лаптев проанализировал результаты работы всех трех групп, оказалось, что их задание выполнено не полностью. Не нанесенным на карту остался участок побережья, расположенный между расположенным на востоке мысом Фаддея и местом на западе, до которого добрался сам Харитон Прокофьевич. Описание этого участка было решено отложить до следующей зимы. 29 сентября путешественники прибыли в Туруханск, где провели подготовку к решающему походу.
Первым 4 декабря 1741 года из Туруханска выехал Челюскин вместе с сопровождавшими его тремя солдатами и на пяти собачьих упряжках. 8 февраля 1742 года вслед за ним тоже на пяти упряжках отправился Харитон Лаптев. В конце мая он добрался до устья Таймыры, где встретился с Семеном Ивановичем, произвёдшим опись от мыса Фаддея до Таймыры, включая Северовосточный мыс - самую северную часть Таймырского полуострова, названный позднее мысом Челюскина. От устья Таймыры они вместе вернулись в Туруханск, откуда весь отряд отправился в Енисейск, по пути картографируя берега Енисея. К 27 августу 1742 года путешественники оказались в месте назначения, возложенная на них задача была успешно выполнена.
Экспедиции под руководством Харитона Лаптева в результате тяжелейших испытаний и неимоверных усилий удалось нанести на карты России свыше двух тысяч километров суши. Кроме того ему удалось в значительной мере исследовать ранее «закрытый» полуостров Таймыр, а также доказать, что Таймыра впадает в Карское море вовсе не в том месте, где предполагали ранее. Конечно, данные, собранные Харитоном Лаптевем и его людьми, нельзя считать абсолютно верными. Это отлично понимал и он сам. Ведь в то время исследователи имели на вооружении довольно несовершенные инструменты, дававшие крайне приблизительные результаты. В те времена еще не был изобретен даже хронометр - простейший прибор для определения долготы. Кроме того, нельзя забывать, что отряд Лаптева трудился в зимнее время. Сильный снежный покров мешал определять точные контуры береговой линии. Тем не менее, это никак не умаляет заслуг Харитона Прокофьевича - исследователя одного из самых суровых мест Северного Ледовитого океана.
13 сентября 1743 года Харитон Лаптев принес в Адмиралтейство рапорт с описанием результатов работ его отряда. Кроме того рапорт включал личные записки мореплавателя, представляющие, как выяснилось, громадную научную ценность. Сам Лаптев объяснял, что писал их в качестве «известия» потомкам и вносил в них лишь то, что полагал «неприличным отмечать в журнале», как не относящееся к основной деятельности отряда. В бумагах в сжатой форме давалось подробное описание различных рек, озер и их берегов, проводилась систематизация сведений этнографического характера о населяющих полуостров Таймыр народностях. Наблюдения путешественника полностью подтвердились впоследствии. Записки Харитона Прокофьевича были высоко оценены и учеными России, и многих других стран.
После своего великого путешествия на север Лаптев продолжил служить на Балтийском флоте. В 1746 году он командовал 66-пушечным линкором «Ингерманланд». Позднее, будучи капитаном корабля «Уриил», ходил к Карлскрону и Данцигу. Весной 1757 Лаптева назначили в Штурманскую роту для проведения специальной подготовки будущих штурманов. Строевые должности Лаптев занимал вплоть до 1762 года, командуя кораблями в летние месяцы. К этому времени он уже был в чине капитана Первого ранга.
10 апреля 1762 года пожилого Харитона Прокофьевича назначили обер-штер-кригс-комиссаром флота. Эта «четырехэтажная» сухопутная должность с одной стороны была очень доходной и считалась весьма высокой, но с другой стороны была невыносимо скучной и нудной. В русской армии «комиссары» ведали деньгами, снабжением войск, снаряжением, обмундированием, лагерным и обозным снаряжением, ручным и многим другим. В этой должности Лаптев работал до самой смерти. Легендарный мореплаватель умер в своей родной деревне Пекарево 21 декабря 1763 года.
Родина не забыла имена отважных участников Великого Северного похода. Имена руководителей экспедиции, описавшей побережье между устьями Енисея и Лены, остались на карте земного шара, напоминая потомкам о подвиге их соотечественников. Именем Харитона Лаптева назвали участок берега, лежащего между устьями рек Пясины и Таймыры. Два северо-восточных мыса острова Пилота Махоткина, расположенного возле острова Таймыра, называются соответственно мысом Лаптева и мысом Харитона. А на восточных берегах полуострова Таймыр выдается в море мыс Харитона Лаптева. В честь двоюродных братьев Лаптевых, Харитона и Дмитрия, названо одно из самых суровых морей Северного Ледовитого океана - море Лаптевых. Что может быть лучшей посмертной наградой для русского полярного путешественника?
Название «море Лаптевых» официально появилось на карте Северного Ледовитого океана лишь в советское время, несмотря на то, что места эти братья Лаптевы разведали еще в первой половине XVIII века. Ранее это море называли по-разному - и Татарским, и Ленским, даже Сибирским и Ледовитым. В 1883 году известный полярник Фритьоф Нансен из Норвегии даже дал морю имя Норденшельда. Однако Русское географическое общество в 1913 году утвердило его нынешнее название, которое было официально закреплено постановлением ЦИК СССР летом 1935 года.
По материалам www.polarpost.ru/Library/Notes_Laptev/03.html и www.polarmuseum.ru/bio/polarex/bio_hlap/bio_hlap.htm
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Родословная рода Лаптевых начиналась со знаменитого князя Родеги, выехавшего из Косуйской орды. У потомка этого князя Глеба Романовича Сорокоумова был сын Варфоломей, по прозванию Лапоть, от которого и пошли Лаптевы.
Год 1700-й - в семье… Лаптева, владельца сельца Покарево (оно и нынче живет и почти здравствует), родился сын - Харитон Лаптев. Годом позже (в 1701-м) в семье его брата Якова Лаптева, владельца села Болотово (селение исчезло в годы войны), тоже появляется на свет сын - Дмитрий Лаптев. Крестили мальчиков в приходской Слауйской церкви. Здесь стоит обратить особое внимание на один момент: Харитон и Дмитрий считаются двоюродными братьями. Но если верить родословной рода Лаптевых, составленной сыном Харитона, Капитоном, (о ней пишет в своей статье, посвящённой мореплавателям, С. Петров), то получается, что это отцы знаменитых исследователей были двоюродными, а сами Харитон и Дмитрий - братья троюродные.
Родились мальчишки во времена, когда царь Петр как раз флот российский в порядок приводил, и по сему в головы юных отпрысков, живущих на берегах спокойной Ловати, удящих рыбу в окрестных озерцах, закралась мысль о море. Да не просто закралась, а так увлекла, что отправили их родители в Петербург. А там их дядюшка Борис Иванович Лаптев, состоящий на службе государевой (в должности корабельного мастера галерных верфей), пристроил мальцов во вновь созданную Морскую академию.
Окончив обучение, братья пошли разными путями: младший, Д. Лаптев, уже через два года по окончании академии стал мичманом, а вскоре и унтер-лейтенантом и командиром корабля. Харитону до звания мичмана пришлось 
служить целых шесть лет в должности подштурмана. Участвовали братья и в военных сражениях, но славу принесла им, как бы сейчас сказали, исследовательская деятельность. С 1736 года Дмитрий руководит одним из северных отрядов Второй Камчатской экспедиции, вскоре к нему присоединился и брат.
Долгой была судьба моряков. Харитон Лаптев прожил до 63 лет и умер 21 декабря 1763 года в Петербурге. По одной из версий, похоронен в своем имении под Великими Луками, правда, могилы его ни один наш современник не видел.
Дмитрий Лаптев вышел в отставку в апреле 1762 и поселился в своем имении Болотово. До недавнего времени дата смерти и место захоронения Д. Лаптева были неизвестны. Но около 2005 года сотрудники нашего архива отыскали метрическую книгу Троицкой церкви погоста Слауй Великолукского уезда за 1771 год, где в части третьей «Об умирающих» под № 2 священником записано: «Умер 20 генваря 1771 года селца Болотова дворянин Дмитрий Яковлев, сын Лаптев, 70 лет».
Что осталось от Лаптевых на земле великолукской? Да, практически, ничего, кроме памяти об известных всему миру земляках. Покарево - почти дачный поселок. Маленький, но с памятником. От Болотова же не осталось совсем ничего, кроме красивых холмов да рельефа, подсказывающего, что здесь когда-то жили. В 2001 году на месте села поставили деревяннный памятный крест.
Имение Покарёво – родина Харитона Прокофьевича Лаптева.
Источники:
1. Псковская энциклопедия // Главный редактор - А. И. Лобачёв. Псков: Псковское региональное общественное учреждение - издательство "Псковская энциклопедия", 2007. - С. 435.
2. С. Петров Великолукская старина. Историко-краеведческая мозаика / С. Петров. - Великие Луки, 1999.
21.12.1763 (3.1). – Умер Харитон Прокофьевич Лаптев, исследователь Арктики и русского Севера, капитан 1-го ранга.
(1700–21.12.1763) – полярный исследователь, создатель карты Таймыра, вписавший славную страницу в историю освоения русского Севера. Родился в 1700 г. в семье мелкопоместных дворян в деревне Пекарево Великолукского уезда (позже в составе Псковской губернии). Первое образование получил в Троицкой церкви под руководством священников. В 1715 г. продолжил учебу в Морской академии Петербурга, окончив ее в 1718 г.
Начал службу на флоте в 1718 г. гардемарином. Весной 1726 г. его произвели в мичманы. В 1734 г. участвовал в войне за польское наследство на фрегате "Митава", который был обманом взят в плен французами. После возвращения из плена и признания невиновным Лаптев вернулся во флот. В 1737 г. командовал придворной яхтой "Декроне" и был произведен в лейтенанты. Однако спокойная служба в столице не соответствовала его характеру, и, услышав, что идет набор офицеров для дальней экспедиции на Камчатку и в Арктику, он подал прошение о зачислении.
В декабре 1737 г. был назначен начальником одного из отрядов с поручением обследовать и описать побережье Арктики к западу от Лены до устья Енисея. О том, насколько трудоемка была эта задача и как далеко на север уходит арктическая оконечность земной материковой суши (ныне ) тогда представления не имели.
В июле 1739 г. Лаптев со своими людьми вышел из Якутска на дубель-шлюпке "Якутск". Выйдя в океан и постоянно борясь со льдами, идя то под парусом, то под веслами, то толкаясь шестами среди льдов, почти через месяц он добрался до устья реки Оленек. Описав часть устья, прошел до Хатангской губы, где был задержан льдами. Только 21 августа подошел к мысу Святого Фаддея в 76°47" северной широты. Здесь встретил сплошные льды и вернулся к Хатангской губе, где пришлось зимовать по соседству с несколькими семьями эвенков. Пользуясь их опытом, для защиты команды от цинги Лаптев включил в ежедневный рацион строганину (мороженую свежую рыбу). Во время зимовки собирал информацию местных жителей о северном побережье, учитывая ее в своих планах.
На следующий год к августу вновь добрались до выхода в океан. На широте 75°30" судно затерло льдами, носило по морю, ежеминутно грозя раздавить. Через двое суток было решено покинуть судно, давшее течь, через день оно было раздавлено и затонуло вместе с основной частью груза. Перетащив часть жизненно важных запасов на берег по льду, после изнурительно похода 15 октября вернулись к старому зимовью. Таким образом двухлетние усилия обогнуть морем северную оконечность Евразии не удались (это и в наше время не каждый год удается даже большим кораблям). Лаптев решил описать берега по суше, передвигаясь на собаках, к чему и приступил весной 1741 г. с наступлением светлого времени года. Полярный день (когда солнце не заходит под горизонт, описывая в небе круги) на Таймыре длится около четырех месяцев, и непредвиденной помехой для исследователей стала снежная слепота.
Отправив излишних людей на оленях в Дудинку, для описи берегов Таймыра Лаптев оставил геодезиста Никифора Чекина, четырех солдат, одного плотника и унтер-офицера. Оставшихся Лаптев разделил на три группы. Челюскина он поначалу отправил на запад для описи реки Пясины и западного берега от устья Пясины до реки Таймыры. Чекин был послан описывать восточное побережье, двигаясь на северо-запад (то есть ему предстояло открыть самый северный мыс), но из-за снежной слепоты он описал только 600 километров и вынужден был вернуться к зимовью. Сам Лаптев в апреле-мае 1741 г. пошел от зимовья до озера Таймыр и далее вдоль Нижней Таймыры достиг океана. Затем, изменив первоначальный маршрут, он двинулся на северо-восток вдоль берега на предполагаемую встречу с Чекиным. Однако, также страдая от снежной слепоты, Лаптев смог дойти только до 76°42’с.ш., оставил там для Чекина знак и вернулся в Таймырскую губу. Заготовленный там ранее склад с продовольствием для экспедиции растащили и съели белые медведи и песцы. Едва оправившись от болезни глаз и надеясь найти продовольствие у Челюскина, Лаптев пошел на запад, осмотрел несколько островов (из архипелага Норденшельда), повернул на юг и 1 июня у мыса Лемана (в заливе Миддендорфа) встретился с Челюскиным. Однако корма у Семена Ивановича также оказалось в обрез, а его собаки были сильно истощены, пришлось охотиться на белого медведя. Далее в совместном походе они выявили и нанесли на карту ряд бухт, мысов и прибрежных островов в Карском море. Весь этот участок Северного Ледовитого океана впоследствии назвали берегом Харитона Лаптева (а именем Челюскина называли знаменитый северный мыс, открытый годом позже).
9 июня 1841 г. оба вернулись к устью Пясины, где вновь разделились: Лаптев на лодке поднялся по реке до озера Пясино, а оттуда на оленях вышел к Енисею, Челюскин на оленях вдоль берега также добрался до устья Енисея и там догнал Лаптева, а близ устья реки Дудинки их встретил Чекин. В августе все перебрались на Енисей и зимовали в Туруханске, чтобы накопить сил и подготовиться к описанию самой недоступной северной части Таймырского полуострова. Решили это начинать в условиях полярной ночи. Туда в декабре 1741 г. был послан С.И. Челюскин вместе с сопровождавшими его тремя солдатами и грузом на пяти собачьих упряжках. 7 мая 1742 г. Челюскин добрался до этого мыса и затем произвел опись от мыса Святого Фаддея до реки Таймыры, куда Лаптев выехал к нему на встречу. После этого они вернулись в Туруханск, и Лаптев поехал в Петербург с донесениями и отчетами, которые содержали ценные сведения о ранее неизведанном побережье Арктики протяженностью свыше двух тысяч километров и о полуострове Таймыр с его озерами и реками.
Впоследствии Лаптев продолжил службу на судах Балтийского флота. С 1746 г. он командовал кораблем "Ингерманланд". В 1754 г. произведен в капитаны 3-го ранга, в 1757 г. – 2-го ранга. В ходе
(XVIII в.)
Русский военно-морской флот дал нашей стране не только замечательных флотоводцев и ученых, но и целую плеяду смелых путешественников и исследователей. К числу последних относятся двоюродные братья, офицеры флота – Дмитрий Яковлевич и Харитон Прокопьевич Лаптевы, известные русские полярники, участники Великой Северной экспедиции, исследователи самых северных окраин нашей Родины.
Петр I положил начало одной из грандиознейших научных экспедиций – Великой Северной экспедиции. Вначале была проведена так называемая Камчатская экспедиция, которая ставила своей задачей определить, соединяются ли Азия и Америка перешейком или же разделены проливом. Начальником экспедиции был назначен капитан-командор В. Беринг. Эта экспедиция, успешно проведенная в 1725-1730 гг., явилась прологом ко второму этапу работ по изучению берегов и прибрежных районов севера России – Великой Северной экспедиции, работавшей с 1733 по 1743 г. и руководимой до 1741 г. В. Берингом.
Задачей экспедиции являлись изучение и опись русских берегов на огромном протяжении от Югорского шара до Камчатки и нанесение их на карты. В ней принимало участие до 600 человек, разбитых на несколько отрядов. Два из них под командой лейтенантов В. Прончищева и П. Ласиниуса должны были, выйдя из Якутска по р. Лене в море, обследовать и произвести опись самых трудно доступных, неизученных и безлюдных районов арктического побережья – Прончищев от Лены до Енисея и Ласиниус от Лены до Колымы и далее до Камчатки.
Эти отряды не смогли полностью выполнить своей задачи. Большая часть их участников погибла в тяжелых условиях Арктики.
Лейтенант Петр Ласиниус на построенном в Якутске двухмачтовом палубном боте «Иркутск» с командой в пятьдесят человек отплыл из Якутска, спустился вниз по Лене и 20 августа 1735 г., выйдя из дельты Лены в открытое море, взял курс на восток.
Через девять дней туманы и льды сделали дальнейшее плавание невозможным. Ласиниус стал на зимовку в устье р. Хараулах. В целях экономии продовольствия был сокращен рацион, для сохранности людей им рекомендовалось меньше двигаться. Эти меры не предотвратили, а, наоборот, усилили вспышку цинги, от которой умерли Ласиниус и еще сорок один человек из его команды. Лишь девять человек пережили эту зиму. для спасения людей, оставшихся в живых, направил специальную экспедицию под начальством штурмана Щербинина, который и доставил их в Якутск. Бот «Иркутск» был оставлен в устье Хараулаха.
Новым командиром «Иркутска» Беринг назначил лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лаптева.
Дмитрий Яковлевич Лаптев служил во флоте с 1718 г., когда он и его двоюродный брат Харитон Прокопьевич Лаптев были зачислены гардемаринами. В 1721 г. они одновременно были произведены в мичманы. Затем пути братьев разошлись. Дмитрий Яковлевич на различных судах бороздил воды Балтийского моря. В 1725 г. он командовал кораблем «Фаворитка», через два года стал командиром фрегата «Святой Яков», а затем пакетбота заграничного плавания. В 1730 г. Д. Я. Лаптев был переведен в Северный флот и некоторое время плавал на фрегате «Россия», зарекомендовав себя как опытный и образованный морской офицер. В числе лучших моряков он в 1734 г. был включен в состав Великой Северной экспедиции и работал в Якутске в качестве ближайшего помощника В. Беринга.
Получив приказ заменить погибшего Ласиниуса, Д. Я. Лаптев сформировал в Якутске отряд и весной 1736 г., выйдя по Лене в море, на лодках достиг устья р. Хараулах, где стоял покинутый «Иркутск».
Приведя судно в порядок, Д. Я. Лаптев возвратился на нем в дельту р. Лены для погрузки продовольствия и снаряжения, заблаговременно доставленного туда на лодках из Якутска. 22 августа Д. Я. Лаптев закончил погрузку и вышел в море, взяв курс на восток. Тяжелые льды преградили путь. Борьба с ними была не под силу утлому боту. Лаптев вынужден был повернуть обратно. С трудом достиг он Лены и, поднявшись по ней, 6 сентября стал на зимовку несколько выше Булуна.
Снова пришла цинга. Но Д. Я. Лаптев учел печальный опыт своего предшественника. Он рекомендовал своей команде больше воздуха, больше движений, достаточное питание и употребление настоя из коры, шишек и хвои кедрового стланика. В результате зимовка прошла сравнительно благополучно – переболели цингой все, но умер лишь один человек.
Летом 1737 г. Д. Я. Лаптев вернулся в Якутск, чтобы согласовать с В. Берингом план дальнейшей работы. Но Беринга в Якутске уже не было. Здесь Д. Я. Лаптев узнал о печальной участи Прончищева. Лейтенант Прончищев на построенной в Якутске двухмачтовой дубель-шлюпке «Якутск» длиной 70 футов и шириной 18 футов летом 1735 г., как и Ласиниус, из Якутска спустился по Лене и, выйдя в море, взял курс на запад. Льды, преградившие путь, вынудили Прончищева стать на зимовку в устье реки Оленёк. Когда море освободилось от льдов, в августе 1736 г. Прончищев отправился к устью р. Анабар и, миновав его, повернул на север вдоль восточной части Таймырского побережья. Прончищеву удалось проникнуть довольно далеко на север, но, дойдя до 77°31" с. ш., он встретил непроходимые льды и решил вернуться обратно на зимовку в устье Оленёка. На обратном пути Прончищев и его жена Мария умерли. Командование взял на себя штурман . После зимовки в устье Оленёка боцманмат Медведев привел судно на следующий год в Якутск.
Видя тяжелое положение экспедиции, Дмитрий Яковлевич Лаптев решил ехать за инструкциями и помощью в Петербург, в Адмиралтейств-коллегию.
Адмиралтейств-коллегия внимательно выслушала сообщения Д. Я. Лаптева и, обсудив их, сочла необходимым продолжить работы. Коллегия отпустила дополнительные средства и оборудование и, по предложению Д. Я. Лаптева, вместо погибшего Прончищева назначила командиром «Якутска» Харитона Прокопьевича Лаптева, произведенного при этом в лейтенанты.
X. П. Лаптев служил на кораблях Балтики. В 1734 г. он в качестве мичмана плавал на фрегате «Мидау» и был вместе с другими офицерами этого корабля приговорен к смертной казни за то, что они без сопротивления позволили французскому флоту в мирное время захватить фрегат. Приговор этот был отменен как неправильный, и X. П. Лаптев продолжал службу на флоте и ездил на Дон, отыскивая места, пригодные для организации судостроительной верфи. Возвратившись из командировки на Дон, X. П. Лаптев был назначен капитаном яхты «Декроне».
В марте 1738 г. братья Лаптевы, получив средства и снаряжение, необходимые для продолжения работ, выехали из Петербурга в Якутск.
По прибытии на место они осмотрели и отремонтировали свои суда, снарядили их, составили тщательные планы экспедиции, рассчитанные на выполнение работы и с моря и с суши.
18 июня 1739 г. Д. Я. Лаптев на «Иркутске» с командой в 35 человек вышел из Якутска; 5 июля, миновав Ленскую дельту, он был уже в море, держа курс на восток.
Согласно принятому плану Д. Я. Лаптев отправил отряд под начальством старшего матроса Лошкина, следовавший к устью р. Яны по суше, и второй отряд – под начальством геодезиста Киндякова к устью р. Индигирки. 8 июля «Иркутск» достиг устья р. Яны и, часто останавливаясь для производства необходимых наблюдений, продвигался постепенно все далее к востоку, пока в районе устья р. Индигирки ледовая обстановка не вынудила его стать на зимовку.
К этому времени побережье между Леной и Индигиркой было обследовано и с моря и с суши.
Команда оставила судно и зимовала на берегу. Все продолжали работать. Зимовка прошла благополучно, и команда выполнила за это время огромную работу по изучению территории. С наступлением весны Д. Я. Лаптев отправил часть людей сухим путем к Колыме для производства описи берегов, а сам с оставшейся частью команды возвратился на судно. Судно было зажато во льдах. От чистой воды его отделяло ледяное поле длиной около километра. Д. Я. Лаптев отважился на тяжелый, но верный способ освободиться из ледяного плена; во льду на протяжении километра был прорублен канал, через который судно было выведено на чистую воду.
Но радость моряков была непродолжительной. Разыгрался шторм, снова окруживший судно льдами и выбросивший его на мель. Чтобы снять судно с мели, пришлось полностью разгрузить и разоружить его; даже мачты были сняты. Две недели боролись моряки за жизнь судна и свою. Наконец «Иркутск» был снят с мели и благополучно достиг устья Колымы. Выполнив необходимые работы, Д. Я. Лаптев двинулся дальше на восток.
У мыса Баранова встретились непроходимые льды. Д. Я. Лаптев после многих попыток пробиться через льды решил вернуться на зимовку в Нижне-Колымск на р. Колыме. Зимовка снова прошла благополучно.
Летом 1741 г. Д. Я. Лаптев предпринял еще одну попытку пройти морем к востоку от Колымы. Снова у мыса Баранова встретились непроходимые льды, заставившие экспедицию вернуться в Нижне-Колымск.
Тщательно обработав составленные описи побережья от Лены до Колымы и далее до мыса Баранова, Д. Я. Лаптев на собаках выехал в Анадырский острог, произвел подробную опись р. Анадырь. По пути к Анадырю он обследовал и описал р. Анюй.
Из Анадыря Д. Я. Лаптев возвратился к своему боту в Нижне-Колымск. Затем, считая свое задание выполненным, он выехал в Якутск и далее в Петербург, куда и прибыл в ноябре 1743 г. Продолжая службу на флоте, Д. Я. Лаптев в 1757 г. был произведен в контр-адмиралы, некоторое время командовал Кронштадтской эскадрой и в апреле 1762 г. вышел в отставку.
Харитон Прокопьевич Лаптев вышел из Якутска 7 июня 1739 г. Команда «Якутска», плававшая с лейтенантом Прончищевым, была взята им почти без изменений. Отправился в новое плавание и штурман Семен Иванович Челюскин.
17 августа X. П. Лаптев достиг бухты, которой он дал название «Нордвик». Исследовав бухту, X. П. Лаптев двинулся далее на запад, посетил Хатангскую губу и, выйдя из нее, открыл остров Преображения. Затем он направился к северу, следуя вдоль восточного берега Таймырского полуострова. У мыса Фаддея льды преградили путь. Надвигалась зима. X. П. Лаптев, встретив в широте 76°48" сплошные льды, вернулся назад и стал на зимовку в устье р. Блудной, в Хатангской губе, под 72°56" с. ш.
Команда благополучно провела зиму в доме, построенном из собранного на берегу плавника. Несмотря на зимние условия, исследовательские работы не прекратились. Одновременно велась подготовка к летним работам с моря и со стороны суши.
На месте зимовки X. П. Лаптев оставил большие запасы продовольствия и снаряжения. С наступлением весны были начаты сухопутные описные работы. К устью р. Пясины был направлен боцманмат Медведев, а к устью р. Таймыр – геодезист Чекин с отрядами и продовольствием. Эти два отряда не смогли выполнить работу, но они выяснили обстановку и дали X. П. Лаптеву сведения, необходимые для успешного выполнения работ в будущем. Сам X. П. Лаптев в августе 1740 г., сразу по вскрытии льдов, предпринял еще одну попытку обойти Таймырский полуостров морем с севера. Попытка не удалась. Судно было зажато льдами. Льды выломали форштевень судна и пробили его подводную часть. Трое суток команда боролась с течью, но безуспешно. 16 августа снаряжение и продовольствие были выгружены на лед.
Берег был в 15 милях от места аварии. 19 августа команда пешком, таща на себе грузы, двинулась к берегу. На безлюдном берегу люди вырыли ямы, в которых они укрывались от холода во время, свободное от работ по переноске грузов со льда на берег. 30 августа судно и оставшиеся на льду грузы унесло в море.
Лишь 21 сентября реки покрылись прочным льдом, и отряд X. П. Лаптева, тяжело нагруженный, двинулся на юг. Ближайшим жильем являлась база экспедиции в устье р. Блудной. Туда и направил X. П. Лаптев свой отряд. Несколько человек не вынесли трудностей пути и дорогой умерли. Остальные через 25 дней добрались до базы, где зазимовали. Зимовка снова была удачной.
Весной 1741 г. X. П. Лаптев, лишившись судна, решил продолжать исследования по суше. Он выделил из своего отряда три группы. Одну группу под командой штурмана Семена Ивановича Челюскина он направил в устье р. Пясины с заданием обследовать побережье от устья Пясины по направлению к устью Таймыр. Вторая группа под начальством геодезиста Чекина должна была обследовать побережье от устья р. Таймыр. Третью группу X. П. Лаптев возглавил сам. Он планировал обследовать внутренние области восточной части Таймырского полуострова и выйти в устье р. Таймыр, где должен был встретиться с двумя первыми группами.
Для обеспечения нормальной работы групп X. П. Лаптев послал впереди каждой из них запасное продовольствие и снаряжение. Всех людей, не вошедших в экспедиционные группы, и лишние грузы X. П. Лаптев отправил на оленях в Туруханск.
Чекин вскоре вернулся на базу, не выполнив задания из-за трудности пути и болезни; Челюскин же достиг места назначения развернул работу. Сам X. П. Лаптев направился в глубь Таймырского полуострова, вышел к оз. Таймыр, по р. Таймыр спустился к морю и пошел навстречу С. И. Челюскину. Закончив работу, путешественники провели зиму в городе Туруханске на Енисее.
Весной 1742 г. С. И. Челюскин вернулся на Таймыр для обследования оставшейся неописанной части полуострова и достиг там крайней северной точки Азии – скалистого мыса, названного впоследствии его именем. Мыс Челюскина расположен на 77°43" с. ш. и 104°17" в. д.
Закончив работу. Харитон Прокопьевич Лаптев возвратился из Туруханска в Петербург, где и продолжал служить на флоте, занимая командные должности. Умер он 21 декабря 1763 г.
Больше двух веков отделяет нас от того времени, когда, преодолевая постоянные трудности и лишения, подвергая себя всяческим опасностям, братья Лаптевы настойчиво изучали далекое и суровое море и его побережье.
На слабых деревянных судах, с примитивными приборами и инструментами выполняли они свою работу. Они доставили разнообразные сведения о природе края, его географии, береговой линии, глубинах моря, приливах, населении, магнитном склонении, о животном мире, растительности и т. д. Тщательность, точность и добросовестность, с какой они выполнили свою работу, поразительны, как поразительна и сила их воли и любовь к родине, позволившие им выполнить такую трудную задачу.
Море, берега которого они изучали, названо морем Лаптевых.
Список литературы
- Луцкий С. Л. Дмитрий Яковлевич и Харитон Прокопьевич Лаптевы / С. Л. Луцкий // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва: Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 366-372.
Многие тысячи километров отделяют великолукскую землю от далекого арктического побережья страны. Немногим великолучанам удалось испытать суровость края вечной мерзлоты и прикоснуться к его несметным природным богатствам. Тем более отрадно, что у истоков освоения Арктики и Северного морского пути стояли наши талантливые земляки – двоюродные братья Дмитрий Яковлевич и Харитон Прокофьевич Лаптевы. Их вклад в исследование таинственной ледяной пустыни и тундровой зоны, в результате которого на карту были занесены ранее неизвестные реки и моря, острова и архипелаги, открыты морские и речные пути, получил достойную оценку. Имена отважных первооткрывателей запечатлены в названии моря Лаптевых, пролива Дмитрия Лаптева, соединяющего море Лаптевых Восточно-Сибирское море, берега Харитона Лаптева северо-западной части Таймыра, мыса Дмитрия Лаптева в дельте реки Лены и мыса Харитона Лаптева на острове Пилота Махоткина Многие поколения Лаптевых с достоинством и честью представляли свой российский род на многочисленных полях сражений с иноземными захватчиками. Их отменная служба в составе ополчения "за веру, за царя, за отечество" не осталась без внимания российских государей. Прадед братьев Лаптевых Петр Родионов, по прозвищу Несвитай, немало лет провел в непрерывных военных походах и битвах – "на коне, да с ним пара пистолей, да сабля, да человек в ношу с карабином". За верную службу ему на западном российском порубежье на берегах Ловати вблизи Великих Лук в приходе Слауйской церкви царь пожаловал небольшую вотчину. Со временем единое вотчинное владение великолукского дворянина оказалось разделенным на множество небольших имений, принадлежавшим его наследникам.
Во второй половине восемнадцатого столетия, к примеру, под Великими Луками представители рода Лаптевых владели небольшими селами Покарево, Болотово, Дудино, Андрейково, Лешихино, Захарево и другими с окружающими их деревнями. Так уж угодно было судьбе распорядиться, что почти одновременно у родных братьев Прокофия и Якова Лаптевых, владевших селами Покарево и Болотово, на свет появились наследники – сыновья, Харитон Прокофьевич, родившийся в 1700 году и Дмитрий Яковлевич, родившийся в 1701 году. Их детство совпало с бурным процессом петровских преобразований в стране, что оказало несомненное влияние на формирование взглядов и характера мальчиков. С ранних лет они потянулись к наукам. Первыми наставниками и проводниками знаний были священники Слауйской Троицкой церкви. Жажда знаний привела юных братьев в строящуюся новую столицу государства – Петербург. Здесь их дядя, Борис Иванович Лаптев, находился на государственной службе, исполнял почетную должность корабельного мастера галерных верфей.
С раннего детства мечтой о море жили и юные Лаптевы с берегов реки Ловать. Поэтому, как только по указу Петра I среди дворянских недорослей "яко живущих при водяных сообщениях" был объявлен набор в только что созданную Петербургскую Морскую академию, братья Лаптевы стали ее первыми учениками. Успешно освоив теоретический курс Морской Академии, юные моряки производятся в гардемарины (чин в русском Военно-морском флоте при направлении на флотскую практику) и зачисляются в Балтийский флот.
Дмитрий Лаптев начал военную службу успешнее брата – через два года после окончания академии его пожаловали в мичманы, а вскоре за особые заслуги в морских науках – в унтер-лейтенанты и назначили командиром корабля. С 1725 года молодой офицер служит на военном корабле "Фаворитка", затем в течение двух лет выполняет обязанности командира фрегата "Святой Яков", пакетбота заграничного плавания и, наконец, фрегата "Россия".
Харитон Лаптев после получения унтер-офицерского чина подштурмана плавал на судах Балтийского флота и только через шесть лет был произведен в офицеры, удостоившись звания мичмана. В 1730 году морскому офицеру доверили командование отдельными кораблями, а спустя четыре года ему довелось впервые участвовать в военных действиях русского флота при осаде Данцига.
Однако звездный час братьев Лаптевых наступил отнюдь не в боевых сражениях, а в сугубо мирных делах – экспедициях по изучению Крайнего Севера. Их постоянно тянуло навстречу неизведанному. Еще при жизни Петра I было задумано составить подробную карту всего северного побережья страны. Весомую лепту в выполнение этой жизненно необходимой для России задачи внесли и отважные мореходы Лаптевы.
С 1736 года Дмитрий Лаптев руководит одним из северных отрядов второй Камчатской экспедиции. Вскоре к исследованию Арктики привлекается и Харитон Лаптев. Несмотря на суровые климатические условия, походно-бытовые неудобства, болезни и гибель личного состава участников экспедиции и судов задания были выполнены. В результате плаваний и сухопутных походов 1739–1742 гг. отрядом Дмитрия Яковлевича Лаптева было проведено описание морского побережья от устья Лены до мыса Большой Баранов (к востоку от устья р. Колыма), бассейна и устья р. Анадырь, пути по суше от Анадырского острога до Пенжинской губы. Им же проводилась съемка рек Большой Анюй и Анадырь.
В это же время другой северный отряд второй Камчатской экспедиции, руководимый Харитоном Прокофьевичем Лаптевым, провел описание полуострова Таймыр от устья реки Хатанга до устья реки Пясина, открыл и описал некоторые близлежащие острова.
Но Дмитрий и Харитон Лаптевы не ограничились только съемками береговой линии. Они показали себя вдумчивыми исследователями, собрав богатейшие в научном отношении материалы о морях, климате, животном и растительном мире далекого и сурового края. Их дневники не утратили интереса до наших дней. В "Записках Харитона Лаптева", изданных впервые в 1851 году, и переизданных в наше время, в 1982 году, дается этнографическое и хозяйственное описание малых народностей полуострова Таймыр.
По окончании экспедиции мужественные мореплаватели продолжили службу на Балтийском флоте. Харитон Лаптев участвовал в составлении "Генеральной карты сибирским и камчатским берегам", затем снова плавал на кораблях. В 1752 году в чине капитана назначается помощником начальника вновь открывшегося Морского кадетского корпуса. В период Семилетней войны 1756–1762 гг. командовал боевым кораблем, а после войны капитан-командир (капитан 1-го ранга) Харитон Прокофьевич Лаптев был назначен главным интендантом Балтийского флота. Но в этой должности ему довелось пробыть недолго: 21 декабря 1763 года он скончался.
Дмитрий Яковлевич Лаптев по возвращении из северной экспедиции много труда вложил в строительство морского порта в Кронштадте, организовал школу для обучения детей мастеровых. В апреле 1762 года в чине вице-адмирала Дмитрия Лаптева "за старостию и болезнью" увольняют со службы. Поселившись в небольшом поместье под Великими Луками, он часто посещал своих друзей по Северной экспедиции.
В высочайшей степени честный, скромный и заботливый человек, Дмитрий Яковлевич многим помогал материально, просил Сенат о денежной помощи неимущим бывшим участникам Великой Северной экспедиции. Узнав о тяжелом материальном положении семьи покойного друга, известного русского мореплавателя, участника экспедиции Алексея Ильича Чирикова, он тут же подает прошение на имя императрицы, а в обращении в Великолукскую провинциальную канцелярию и к директору банка ходатайствует о перечислении своей адмиральской пенсии в счет погашения долга Чириковых.
Этим документом, датированным сентябрем 1767 года, и исчерпывались все сведения о дальнейшей судьбе нашего земляка. Дата смерти, место захоронения отважного мореплавателя никому не были известны, и, казалось, что эта тайна так навсегда и останется тайной. Долгие годы географы, историки, краеведы, в том числе и авторы многих научно-популярных статей и книг о братьях Лаптевых Иван Венедиктович Глушанков и Владилен Александрович Троицкий вели безуспешный поиск документов, связанных с последними годами его жизни. Энциклопедии, специальные справочные издания, краеведческая литература до настоящего времени предположительно указывают дату смерти всемирно известного флотоводца второй половиной 1767 года или вообще ничего о ней не сообщают. Однако в очередной раз завесы таинственности помогли приоткрыть архивные документы – бесстрастные хранители национальной памяти.
В канун 825-летия первого упоминания Великих Лук в отечественных летописях после длительных поисков сотрудниками Великолукского филиала Госархива Псковской области обнаружена подлинная метрическая запись, зафиксировавшая смерть мужественного мореплавателя. В части третьей "Об умирающих" метрической книги Троицкой церкви погоста Слауй Великолукского уезда за 1771 год под № 2 местным священнослужителем записано: "(умер) 20 генваря (1771 года) сельца Болотова дворенин Дмитрей Яковлев сын Лаптев, 70 лет".
Архивная находка дает обоснование кровной связи с великолукской землей братьев Лаптевых. Она поможет благородным стремлениям юных географов и краеведов нашего края, уже давно стремящихся увековечить память об отважных мореходах на их родной земле.
Архивные документы позволяют нагляднее представить связь с великолукским краем и единственного сына Харитона Лаптева - Капитона. В молодом возрасте, в звании капитана, он вышел в отставку и поселился в родовом имении Покарево. В гражданских условиях К.X. Лаптева ждало новое сугубо мирное назначение.
В чине коллежского асессора он в последней четверти XVIII столетия являлся великолукским почтмейстером. Пришлось ему заниматься и строительством в Великих Луках так называемого "екатерининского дворца", связанного с путешествием императрицы Екатерины II в новоустроенные российские губернии летом 1780 года. Такие "путевые дворцы" ставились в уездных городах и почтовых станциях по всему Старо-Белорусскому тракту.
Исполняя волю начальства, великолукский исправник Капитон Лаптев зимой 1779 года на собственные средства с величайшей поспешностью возвел недалеко от великолукской крепости "дворец" – одноэтажный деревянный дом на 5 комнат с крыльцом. По окончании строительства "дворца" высшие сановники "ничего недостаточного и хулы достойного в нем не нашли". Ситуация изменилась через три года. Великолукский почтмейстер был обвинен в некачественном строительстве "дворца" и в 1784 году был принужден "собственным его иждивением" перестроить это здание. При большом пожаре, случившемся в 1807 году, Лаптевский "екатерининский дворец" полностью сгорел вместе с грудами старинных бумаг, хранившихся в подвале.
Смерть Капитона Харитоновича Лаптева последовала 18 апреля 1814 года в возрасте 74 лет, о чем сделали соответствующую запись в метрической книге Одигитриевской церкви села Новобогородицкое местные священнослужители. Тогда же, вероятно, прах главного почтового работника Великолукского уезда был предан земле на Новобогородицком кладбище. Возможно краеведам со временем удастся отыскать след его могилы, как и могилы мореплавателя Дмитрия Яковлевича Лаптева на Слауйском кладбище.
После смерти К.X. Лаптева владельцем Покарево и крестьянами деревень Болагино, Нигиреево и Давытково стал его воспитанник аудитор Иван Еремеев. Имения других Лаптевых (в том числе и Дмитрия Яковлевича Лаптева) постепенно перешли к другим помещикам, и на начало двадцатого столетия в списке Псковской губернии Фамилия Лаптевых уже вовсе не значилась.