Художественный мир Гоголя
Введение
Каждый большой художник - это целый мир. Войти в этот мир, ощутить его многогранность и неповторимую красоту - значит приблизить себя к познанию бесконечного разнообразия жизни, поставить себя на какую-то более высокую степень духовного, эстетического развития. Творчество каждого крупного писателя - драгоценный кладезь художественного и душевного, можно сказать, «человековедческого» опыта, имеющего громадное значение для поступательного развития общества. Щедрин называл художественную литературу «сокращенной вселенной». Изучая ее, человек обретает крылья, оказывается способным шире, глубже понять историю и тот всегда беспокойный современный мир, в котором он живет. Великое прошлое невидимыми нитями связано с настоящим. В художественном наследии запечатлены история и душа народа. Вот почему оно - неиссякаемый источник его духовного и эмоционального обогащения.
В этом же состоит реальная ценность и русской классики. Своим гражданским темпераментом, своим романтическим порывом, глубоким и бесстрашным анализом реальных противоречий действительности она оказала громадное влияние на развитие освободительного движения России. Генрих Манн справедливо говорил, что русская литература была революцией «еще до того, как произошла революция».
Особая роль в этом отношении принадлежала Гоголю. «… Мы не знаем, - писал Чернышевский, - как могла бы Россия обойтись без Гоголя». В этих словах, возможно, всего нагляднее отразилось отношение революционной демократии и всей передовой русской общественной мысли XIX века к автору «Ревизора» и «Мертвых душ».
Герцен говорил о русской литературе: «… слагая песни, она разрушала; смеясь, она подкапывалась». Смех Гоголя также обладал огромной разрушающей силой. Он подрывал веру в мнимую незыблемость полицейско-бюрократического режима, которому Николай I пытался придать ореол несокрушимого могущества; он выставлял на «всенародные очи» гнилость этого режима, все то, что Герцен называл «наглой откровенностью самовластья».
Появление творчества Гоголя было исторически закономерно. В конце 20-х - начале 30-х годов прошлого века перед русской литературой возникали новые, большие задачи. Быстро развивавшийся процесс разложения крепостничества и абсолютизма вызывал в передовых слоях русского общества все более настойчивые, страстные поиски выхода из кризиса, будил мысль о дальнейших путях исторического развития России. Творчество Гоголя отражало возраставшее недовольство народа крепостническим строем, его пробуждавшуюся революционную энергию, его стремление к иной, более совершенной действительности. Белинский называл Гоголя «одним из великих вождей» своей страны «на пути сознания, развития, прогресса».
Искусство Гоголя возникло на основании, которое было воздвигнуто до него Пушкиным. В «Борисе Годунове» и «Евгении Онегине», «Медном всаднике» и «Капитанской дочке» писатель совершил величайшие открытия. Поразительное мастерство, с каким Пушкин отразил всю полноту современной ему действительности и проникал в тайники душевного мира своих героев, проницательность, с какой в каждом из них он видел отражение реальных процессов общественной жизни, глубина его исторического мышления и величие его гуманистических идеалов - всеми этими гранями своей личности и своего творчества Пушкин открыл новую эпоху в развитии русской литературы, реалистического искусства.
По следу, проложенному Пушкиным, шел Гоголь, но шел своим путем. Пушкин раскрыл глубокие противоречия современного общества. Но при всем том мир, художественно осознанный поэтом, исполнен красоты и гармонии, стихия отрицания уравновешена стихией утверждения. Обличение общественных пороков сочетается с прославлением могущества и благородства человеческого разума. Пушкин, по верному слову Аполлона Григорьева, «был чистым, возвышенным и гармоническим эхом всего, все претворяя в красоту и гармонию». Художественный мир Гоголя не столь универсален и всеобъемлющ. Иным было и его восприятие современной жизни. В творчестве Пушкина много света, солнца, радости. Вся его поэзия проникнута несокрушимой силой человеческого духа, она была апофеозом молодости, светлых надежд и веры, она отражала кипение страстей и того «разгула на пиру жизни», о котором восторженно писал Белинский.
Пушкин охватил все стороны русской жизни, но уже в его время возникла необходимость в более детальном исследовании отдельных ее сфер. Реализм Гоголя, как и Пушкина, был проникнут духом бесстрашного анализа сущности социальных явлений современности. Но своеобразие гоголевского реализма состояло в том, что он совмещал в себе широту осмысления действительности в целом с микроскопически подробным исследованием ее самых потаенных закоулков. Гоголь изображает своих героев во всей конкретности их общественного бытия, во всех мельчайших деталях их бытового уклада, их повседневного существования.
«Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков государства?» Эти начальные строки из второго тома «Мертвых душ», может быть, лучше всего раскрывают пафос гоголевского творчества. Значительная его часть была сосредоточена на изображении бедности и несовершенства жизни.
Никогда прежде противоречия русской действительности не были так обнажены, как в 30-40-х годах. Критическое изображение ее уродств и безобразий становилось главной задачей литературы. И это гениально ощутил Гоголь. Объясняя в четвертом письме «По поводу «Мертвых душ» причины сожжения в 1845 году второго тома поэмы, он заметил, что бессмысленно сейчас «вывести несколько прекрасных характеров, обнаруживающих высокое благородство нашей породы». И далее он пишет: «Нет, бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколение к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости».
Гоголь был убежден, что в условиях современной ему России идеал и красоту жизни можно выразить прежде всего через отрицание безобразной действительности. Именно таким было его творчество, в этом заключалось своеобразие его реализма.
В знаменитом рассуждении о двух типах художников, которым открывается седьмая глава «Мертвых душ», Гоголь противопоставляет парящему в небесах романтическому вдохновению тяжелый, но благородный труд писателя-реалиста, дерзающего выставить на всенародные очи «всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога». Больше всего Гоголю была враждебна фальшивая идеализация жизни, всегда казавшаяся ему оскорбительной для художника. Только правда, какой бы дорогой ценой она ни достигалась, достойна искусства.
Гоголь хорошо понимал трагический характер современной ему общественной жизни. Его сатира не просто отрицала и обличала. Она впервые приобрела аналитический, исследовательский характер. В своих произведениях Гоголь не только показывал те или иные стороны русской «ежедневной действительности», но и вскрывал ее внутренний механизм, не только изображал зло, но и пытался выяснить, откуда оно происходит, что его порождает. Исследование вещественной, материально-бытовой основы жизни, ее невидимых черт и возникающих из нее нищих духом характеров, самонадеянно уверовавших в свое достоинство и право, было открытием Гоголя в истории отечественной литературы.
Общенациональное значение Гоголя критик видел в том, что с появлением этого художника наша литература исключительно обратилась к русской действительности. «Может быть, - писал он, - через это она сделалась более одностороннею и даже однообразною, зато и более оригинальною, самобытною, а следовательно, и истинною». Всестороннее изображение реальных процессов жизни, исследование ее «ревущих противоречий» - по этому пути пойдет вся большая русская литература послегоголевской эпохи.
Художественный мир Гоголя необыкновенно своеобразен и сложен.
Кажущаяся простота и ясность его произведений не должна обманывать. На них лежит отпечаток оригинальной, можно сказать, удивительной личности великого мастера, его очень глубокого взгляда на жизнь. И то и другое имеет непосредственное отношение к его художественному миру.
Никто из предшествующих автору «Мертвых душ» русских писателей не показал с такой убеждающей художественной силой, реалистической достоверностью отжившие формы крепостнической действительности России. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов с позиций дворянской революционности обличали пороки помещичьего строя. В их произведениях глубоко раскрывался идейный конфликт между передовой дворянской интеллигенцией и господствующими реакционными устоями жизни. Чацкий, Онегин и Печорин - каждый из них по-своему отразил различные стороны этого конфликта.
Гоголь не призывал свергнуть царя-тирана и на «обломках самовластья» водрузить знамя вольности. Ему был не свойствен и мятежный ум Чацкого, страстным словом своим предававшего анафеме мир Фамусовых и Скалозубов. Гоголь тоже ненавидел этот мир, но казнил его иными средствами - смехом, который Герцен считал «одним из самых мощных орудий разрушения». В «Ревизоре» и «Мертвых душах» жизнь старой России показана с такой стороны и с такой обличительной силой, с какой ее еще никто не изображал.
Но выражало ли это изображение сознательную тенденцию самого писателя?
В свое время в советском литературоведении довольно широко бытовала легенда об отсутствии у автора «Ревизора» и «Мертвых душ» сознательно-критического отношения к действительности. Утверждалось, что писатель субъективно не разделял обличительного пафоса собственных произведений, что он создавал их якобы вопреки своим убеждениям. Согласно этой теории, Гоголь даже в 30-х и в начале 40-х годов, т. е. в пору своего творческого расцвета, стоял на неизменно консервативных позициях. Обличительный пафос гоголевской сатиры, таким образом, прямо противопоставлялся мировоззрению писателя.
Его талант творил якобы независимо и вопреки мировоззрению. Подобная точка зрения ошибочна и совершенно искажает характер творчества Гоголя, дает неправильное представление о его мировоззрении.
Гоголь - один из самых сложных писателей мира. Его судьба - литературная и житейская - потрясает нас своим драматизмом. Противоречия раздирали его сознание и творчество. В своих произведениях он, разумеется, сознательно разоблачал порядки, которые насаждал несправедливый общественный строй России. Но эта «сознательность» имела определенные границы. Гоголь был далек от мысли о необходимости радикального, революционного преобразования этого строя. Искренне и убежденно ненавидел он уродливый мир крепостников и царских чиновников. В то же время он часто пугался выводов, естественно и закономерно вытекавших из его произведений. Дар гениального художника-реалиста сочетался в писателе с узостью его политического кругозора. В этом смысле Белинский отмечал присущую Гоголю ограниченность «интеллектуального развития», а Чернышевский - «тесноту горизонта». Здесь - истоки той духовной драмы, которую пережил Гоголь в последние годы жизни.
В своем творчестве писатель испытал определенное воздействие идей Белинского. И хотя своей теоретической мыслью он не возвышался до революционных позиций великого критика, но его произведения боролись с тем же политическим врагом, которому противостоял Белинский. В своей известной статье «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» Ап. Григорьев писал, что «Гоголь стал литературным верованием Белинского и всей эпохи». Автор «Мертвых душ» импонировал Белинскому и всей «молодой России» не только поразительной оригинальностью и художественным совершенством своего творчества, но и направлением этого творчества. Идейная направленность творчества Гоголя была близка Белинскому; кроме того, в самом мировоззрении писателя были такие элементы, которые помогли ему создать произведения колоссальной обличительной силы. В мировоззрении Гоголя было немало отсталых, патриархальных сторон. Он верил в разум правительства и высшую справедливость власти царя. Он полагал, что эффективно улучшить жизнь народа можно лишь путем устранения чиновников всех рангов, недобросовестно относящихся к своим обязанностям. Но в духовном облике Гоголя было и немало черт подлинно прогрессивных. При всей противоречивости мировоззрения Гоголя его реализм обладал такой силой художественного обобщения, подводил читателей к таким выводам, что объективно Гоголь стал союзником Белинского и всей революционной демократии. Именно это имел в виду Ленин, выдвигая свое известное положение об идеях Белинского и Гоголя, «которые делали этих писателей дорогими Некрасову - как и всякому порядочному человеку на Руси…».
В нравственном облике Гоголя-художника всегда выделялась одна примечательная особенность - сознание величайшей ответственности за свое слово. Никакой силой нельзя было заставить Гоголя издать произведение, если он считал, что еще не исчерпал всех возможностей сделать его более совершенным. Он имел высокое нравственное право заявить: «Могу сказать, что я никогда не жертвовал свету моим талантом. Никакое развлечение, никакая страсть не в состоянии была на минуту овладеть моею душою и отвлечь меня от моей обязанности. Для меня нет жизни вне моей жизни». Исповедальный тон этого признания вполне соответствовал проповедническому характеру всего его творчества.
Гоголь был одним из самых удивительных и своеобразных мастеров художественного слова. Среди великих русских писателей он обладал, пожалуй, едва ли не наиболее выразительными приметами стиля. Гоголевский язык, гоголевский пейзаж, гоголевский юмор, гоголевская манера в изображении портрета - эти выражения давно стали обиходными. И тем не менее изучение стиля, художественного мастерства Гоголя все еще остается далеко не в полной мере решенной задачей.
Советское литературоведение многое сделало для изучения наследия Гоголя - возможно, даже больше, чем в отношении некоторых других классиков. Но можем ли мы сказать, что оно уже в полной мере изучено? Едва ли даже когда-нибудь в исторически обозримом будущем у нас появятся основания для утвердительного ответа на этот вопрос. На каждом новом витке истории возникает необходимость заново прочитать и по-новому обдумать творчество великих писателей прошлого.
Классика неисчерпаема. Каждая эпоха открывает в великом наследии прежде не замеченные грани и находит в нем нечто важное для раздумий о делах собственных, современных. Многое в художественном опыте Гоголя сегодня необыкновенно интересно и поучительно.
В этой книге прослежены основные вехи творческого пути Гоголя и сделана попытка осмыслить его художественное наследие в неразрывной связи с общим направлением его духовного развития и, в частности, его взглядов на искусство - во многих отношениях мудрых и проницательных. У меня не было ни намерения, ни возможности с равной обстоятельностью говорить обо всех его произведениях. Одни рассмотрены более подробно, другие - менее. Мне хотелось прежде всего дать ощущение безмерной глубины Гоголя, показать художественное своеобразие его творчества, а также значение его подвига для передовой русской общественной мысли, для нашей отечественной литературы в целом.
Примечания
(1) Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 83.
Это тонкое и точное определение вполне применимо к наследию классиков, в котором спрессован многовековой духовный опыт человечества. Классика всегда была мощным возбудителем в развитии культуры любого народа. Изолировать современную литературу от классических традиций значило бы отрезать ее от национального корня - она обескровится и зачахнет. Нерасторжимая связь времен особенно наглядно воплощается в вершинных произведениях художественной литературы, которые мы называем классическими: в их познавательном значении, неугасающем нравственном воздействии их героев на многие поколения людей, а еще - в том, что эти произведения продолжают служить неиссякаемым родником прекрасного. Большое искусство не знает прошлого, оно живет настоящим и будущим. Надо не только читать классиков, надо еще и научиться их перечитывать. Потому что каждая встреча с ними таит в себе радость открытия. Человек на каждой последующей ступени своего бытия способен все глубже воспринимать духовные ценности. Выдающееся произведение, когда-то прочитанное и заново воспринимаемое, вводит нас в атмосферу неизъяснимого очарования, вызванного, между прочим, еще и возможностью реально ощущать свое собственное, эстетическое, по слову Герцена, «возрастание». Пожалуй, уместно напомнить здесь прекрасную запись молодого Герцена: «У меня страсть перечитывать поэмы великих маэстро: Гёте, Шекспира, Пушкина, Вальтера Скотта. Казалось бы, зачем читать одно и то же, когда в это время можно «украсить» свой ум произведениями гг. А., В., С? Да в том-то и дело, что это не одно и то же; в промежутки какой-то дух меняет очень много в вечно живых произведениях маэстро. Как Гамлет, Фауст прежде были шире меня, так и теперь шире, несмотря на то, что я убежден в своем расширении. Нет, я не оставлю привычки перечитывать, по этому я наглазное измеряю свое возрастание, улучшение, падение, направление… Человечество своим образом перечитывает целые тысячелетия Гомера, и это для него оселок, на котором оно пробует силу возраста». Всякий поворот истории дает возможность людям как бы по-новому взглянуть на самих себя и заново открыть для себя бессмертные страницы произведений искусства. Каждая эпоха по-своему прочитывает их. Гончаров заметил, что Чацкий неизбежен при смене одного века другим, что каждое дело, требующее обновления, рождает тень Чацкого. Великие художники отзывчивы на зовы всех времен, их справедливо называют вечными спутниками человечества. Классическое наследие тем и замечательно, что оно выражает самосознание не только своей эпохи. Движется время, а с ним вместе по той же орбите движется и классика, в которой происходит как бы постоянный процесс обновления. У нее есть что сказать каждому поколению, она многозначна. Конечно, сегодня мы по-другому воспринимаем наследие Гоголя и Достоевского, чем их современники, и глубже понимаем его. И происходит это не потому, что мы умнее, проницательнее. Общественный опыт поколений образует ту историческую вышку, с которой человек нашей апохи осознает духовную культуру прошлого. С этой пышки многое видится нам дальше и яснее. Классика неисчерпаема. Ее глубина бесконечна, как бесконечен космос. Шекспир и Пушкин, Гёте и Толстой обогащают читателя, но и читатель в свою очередь непрерывно обогащает творения великих художников своим новым историческим опытом. Вот почему наше знание классики никогда не может считаться окончательным, абсолютным. Каждое последующее поколение открывает в старых произведениях новые, не увиденные прежде грани. Это означает все более емкое постижение смысла и художественной природы бессмертных произведений прошлого. Освоение классического наследия отвечает современным потребностям общества, ибо оно само, это наследие, становится активным участником современной жизни. Чрезвычайно важно социальное содержание произведений русской классики. Она всегда была оплодотворена передовыми идеями времени и выражала дух освободительной борьбы народа, его ненависть к деспотизму и неукротимое стремление к свободе. Немецкий писатель Генрих Манн прекрасно сказал, что русская классическая литература была революцией «еще до того, как произошла революция». Русская литература всегда отличалась необыкновенной чуткостью к решению нравственных вопросов, неизменно сплетавшихся с самыми главными социальными проблемами современности. Великий поэт гордился тем, что в свой «жестокий век» он «восславил… свободу» и пробуждал «чувства добрые». Поразительно здесь неожиданное соседство столь, казалось, различных по историческому смыслу слов, как «свобода»’ и «добрые». Первое из них в романтической поэзии почти всегда ассоциировалось с кипением страстей, с титанической и жестокой борьбой, с отвагой, удалью, кинжалом, мщением. А здесь оно стоит рядом со словами «чувства добрые». Замечательна эта убежденность Пушкина в том, что когда-нибудь в будущем пробуждение добрых чувств в людях будет осмыслено как нечто равноценное прославлению свободы. Но ведь вся русская классика - это проповедь человечности, добра и поиски путей, ведущих к нему! Усовершенствовать свою душу, свой нравственный мир призывал людей Толстой. Как страшнейшую трагедию представлял себе Лермонтов угасание в Печорине лучших качеств его характера - любви к людям, нежности к миру, стремления обнять человечество. Ненависть к разным проявлениям несправедливости была для великих русских писателей высшим мерилом нравственных достоинств человека. Своим неукротимым нравственным пафосом, равно как и художественным совершенством, русская литература давно завоевала признание всего мира. «Где в продолжение сорока лет,- вспоминал Ромен Роллан,- искали мы нашу духовную пищу и наш насущный хлеб, когда нашего чернозема уже не хватало, чтобы удовлетворить наш голод? Кто как не русские писатели были нашими руководителями?» В сегодняшней нашей борьбе за нового человека - с нами великие художники прошлого. Борьба против несправедливости, различных проявлений зла есть не что иное, как борьба во имя победы добра, человечности. Это знает и такой «злой» жанр литературы, как сатира. Не было ли нежнейшим сердце Гоголя, мечтавшего об иной, более совершенной действительности! Не добра ли хотел России Щедрин, столь беспощадный к своему времени? Добрые люди во имя добра становились непримиримыми к разнообразным проявлениям зла и тому, что его порождало. Прекрасные идеалы требуют и прекрасных чувств.
Это тонкое и точное определение вполне применимо к наследию классиков, в котором спрессован многовековой духовный опыт человечества. Классика всегда была мощным возбудителем в развитии культуры любого народа. Изолировать современную литературу от классических традиций значило бы отрезать ее от национального корня - она обескровится и зачахнет.
Нерасторжимая связь времен особенно наглядно воплощается в вершинных произведениях художественной литературы, которые мы называем классическими: в их познавательном значении, неугасающем нравственном воздействии их героев на многие поколения людей, а еще - в том, что эти произведения продолжают служить неиссякаемым родником прекрасного. Большое искусство не знает прошлого, оно живет настоящим и будущим. Надо не только читать классиков, надо еще и научиться их перечитывать. Потому что каждая встреча с ними таит в себе радость открытия. Человек на каждой последующей ступени своего бытия способен все глубже воспринимать духовные ценности. Выдающееся произведение, когда-то прочитанное и заново воспринимаемое, вводит нас в атмосферу неизъяснимого очарования, вызванного, между прочим, еще и возможностью реально ощущать свое собственное, эстетическое, по слову , «возрастание». Пожалуй, уместно напомнить здесь прекрасную запись молодого Герцена: «У меня страсть перечитывать поэмы великих маэстро: Гёте, Шекспира, Пушкина, Вальтера Скотта. Казалось бы, зачем читать одно и то же, когда в это время можно «украсить» свой ум произведениями гг. А., В., С? Да в том-то и дело, что это не одно и то же; в промежутки какой-то дух меняет очень много в вечно живых произведениях маэстро. Как , прежде были шире меня, так и теперь шире, несмотря на то, что я убежден в своем расширении. Нет, я не оставлю привычки перечитывать, по этому я наглазное измеряю свое возрастание, улучшение, падение, направление… Человечество своим образом перечитывает целые тысячелетия Гомера, и это для него оселок, на котором оно пробует силу возраста».
Всякий поворот истории дает возможность людям как бы по-новому взглянуть на самих себя и заново открыть для себя бессмертные страницы произведений искусства. Каждая эпоха по-своему прочитывает их. Гончаров заметил, что неизбежен при смене одного века другим, что каждое дело, требующее обновления, рождает тень Чацкого.
Великие художники отзывчивы на зовы всех времен, их справедливо называют вечными спутниками человечества. Классическое наследие тем и замечательно, что оно выражает самосознание не только своей эпохи. Движется время, а с ним вместе по той же орбите движется и классика, в которой происходит как бы постоянный процесс обновления. У нее есть что сказать каждому поколению, она многозначна. Конечно, сегодня мы по-другому воспринимаем наследие и , чем их современники, и глубже понимаем его. И происходит это не потому, что мы умнее, проницательнее. Общественный опыт поколений образует ту историческую вышку, с которой человек нашей апохи осознает духовную культуру прошлого. С этой пышки многое видится нам дальше и яснее. Классика неисчерпаема. Ее глубина бесконечна, как бесконечен космос. Шекспир и , Гёте и Толстой обогащают читателя, но и читатель в свою очередь непрерывно обогащает творения великих художников своим новым историческим опытом. Вот почему наше знание классики никогда не может считаться окончательным, абсолютным. Каждое последующее поколение открывает в старых произведениях новые, не увиденные прежде грани. Это означает все более емкое постижение смысла и художественной природы бессмертных произведений прошлого.
Освоение классического наследия отвечает современным потребностям общества, ибо оно само, это наследие, становится активным участником современной жизни. Чрезвычайно важно социальное содержание произведений русской классики. Она всегда была оплодотворена передовыми идеями времени и выражала дух освободительной борьбы народа, его ненависть к деспотизму и неукротимое стремление к свободе. Немецкий писатель Генрих Манн прекрасно сказал, что русская классическая литература была революцией «еще до того, как произошла революция».
Русская литература всегда отличалась необыкновенной чуткостью к решению нравственных вопросов, неизменно сплетавшихся с самыми главными социальными проблемами современности. Великий поэт гордился тем, что в свой «жестокий век» он «восславил… свободу» и пробуждал «чувства добрые». Поразительно здесь неожиданное соседство столь, казалось, различных по историческому смыслу слов, как «свобода»’ и «добрые». Первое из них в романтической поэзии почти всегда ассоциировалось с кипением страстей, с титанической и жестокой борьбой, с отвагой, удалью, кинжалом, мщением. А здесь оно стоит рядом со словами «чувства добрые». Замечательна эта убежденность Пушкина в том, что когда-нибудь в будущем пробуждение добрых чувств в людях будет осмыслено как нечто равноценное прославлению свободы. Но ведь вся русская классика - это проповедь человечности, добра и поиски путей, ведущих к нему!
Усовершенствовать свою душу, свой нравственный мир призывал людей Толстой. Как страшнейшую трагедию представлял себе угасание в Печорине лучших качеств его характера - любви к людям, нежности к миру, стремления обнять человечество.
Ненависть к разным проявлениям несправедливости была для великих русских писателей высшим мерилом нравственных достоинств человека. Своим неукротимым нравственным пафосом, равно как и художественным совершенством, русская литература давно завоевала признание всего мира. «Где в продолжение сорока лет,- вспоминал Ромен Роллан,- искали мы нашу духовную пищу и наш насущный хлеб, когда нашего чернозема уже не хватало, чтобы удовлетворить наш голод? Кто как не русские писатели были нашими руководителями?»
В сегодняшней нашей борьбе за нового человека - с нами великие художники прошлого. Борьба против несправедливости, различных проявлений зла есть не что иное, как борьба во имя победы добра, человечности. Это знает и такой «злой» жанр литературы, как сатира. Не было ли нежнейшим сердце Гоголя, мечтавшего об иной, более совершенной действительности! Не добра ли хотел России Щедрин, столь беспощадный к своему времени? Добрые люди во имя добра становились непримиримыми к разнообразным проявлениям зла и тому, что его порождало. Прекрасные идеалы требуют и прекрасных чувств.
Самые популярные статьи :
Домашнее задание на тему: Салтыков-Щедрин назвал художественную литературу «сокращенной вселенной» .
Это тонкое и точное определение вполне применимо к наследию классиков, в котором спрессован многовековой духовный опыт человечества. Классика всегда была мощным возбудителем в развитии культуры любого народа. Изолировать современную литературу от классических традиций значило бы отрезать ее от национального корня - она обескровится и зачахнет.
Нерасторжимая связь времен особенно наглядно воплощается в вершинных произведениях художественной литературы, которые мы называем классическими: в их познавательном значении, неугасающем нравственном воздействии их героев на многие поколения людей, а еще - в том, что эти произведения продолжают служить неиссякаемым родником прекрасного. Большое искусство не знает прошлого, оно живет настоящим и будущим. Надо не только читать классиков, надо еще и научиться их перечитывать. Потому что каждая встреча с ними таит в себе радость открытия. Человек на каждой последующей ступени своего бытия способен все глубже воспринимать духовные ценности. Выдающееся произведение, когда-то прочитанное и заново воспринимаемое, вводит нас в атмосферу неизъяснимого очарования, вызванного, между прочим, еще и возможностью реально ощущать свое собственное, эстетическое, по слову Герцена, «возрастание». Пожалуй, уместно напомнить здесь прекрасную запись молодого Герцена: «У меня страсть перечитывать поэмы великих маэстро: Гёте, Шекспира, Пушкина, Вальтера Скотта. Казалось бы, зачем читать одно и то же, когда в это время можно «украсить» свой ум произведениями гг. А., В., С? Да в том-то и дело, что это не одно и то же; в промежутки какой-то дух меняет очень много в вечно живых произведениях маэстро. Как Гамлет, Фауст прежде были шире меня, так и теперь шире, несмотря на то, что я убежден в своем расширении. Нет, я не оставлю привычки перечитывать, по этому я наглазное измеряю свое возрастание, улучшение, падение, направление… Человечество своим образом перечитывает целые тысячелетия Гомера, и это для него оселок, на котором оно пробует силу возраста».
Всякий поворот истории дает возможность людям как бы по-новому взглянуть на самих себя и заново открыть для себя бессмертные страницы произведений искусства. Каждая эпоха по-своему прочитывает их. Гончаров заметил, что Чацкий неизбежен при смене одного века другим, что каждое дело, требующее обновления, рождает тень Чацкого.
Великие художники отзывчивы на зовы всех времен, их справедливо называют вечными спутниками человечества. Классическое наследие тем и замечательно, что оно выражает самосознание не только своей эпохи. Движется время, а с ним вместе по той же орбите движется и классика, в которой происходит как бы постоянный процесс обновления. У нее есть что сказать каждому поколению, она многозначна. Конечно, сегодня мы по-другому воспринимаем наследие Гоголя и Достоевского, чем их современники, и глубже понимаем его. И происходит это не потому, что мы умнее, проницательнее. Общественный опыт поколений образует ту историческую вышку, с которой человек нашей апохи осознает духовную культуру прошлого. С этой пышки многое видится нам дальше и яснее. Классика неисчерпаема. Ее глубина бесконечна, как бесконечен космос. Шекспир и Пушкин, Гёте и Толстой обогащают читателя, но и читатель в свою очередь непрерывно обогащает творения великих художников своим новым историческим опытом. Вот почему наше знание классики никогда не может считаться окончательным, абсолютным. Каждое последующее поколение открывает в старых произведениях новые, не увиденные прежде грани. Это означает все более емкое постижение смысла и художественной природы бессмертных произведений прошлого.
Освоение классического наследия отвечает современным потребностям общества, ибо оно само, это наследие, становится активным участником современной жизни. Чрезвычайно важно социальное содержание произведений русской классики. Она всегда была оплодотворена передовыми идеями времени и выражала дух освободительной борьбы народа, его ненависть к деспотизму и неукротимое стремление к свободе. Немецкий писатель Генрих Манн прекрасно сказал, что русская классическая литература была революцией «еще до того, как произошла революция».
Русская литература всегда отличалась необыкновенной чуткостью к решению нравственных вопросов, неизменно сплетавшихся с самыми главными социальными проблемами современности. Великий поэт гордился тем, что в свой «жестокий век» он «восславил… свободу» и пробуждал «чувства добрые». Поразительно здесь неожиданное соседство столь, казалось, различных по историческому смыслу слов, как «свобода»’ и «добрые». Первое из них в романтической поэзии почти всегда ассоциировалось с кипением страстей, с титанической и жестокой борьбой, с отвагой, удалью, кинжалом, мщением. А здесь оно стоит рядом со словами «чувства добрые». Замечательна эта убежденность Пушкина в том, что когда-нибудь в будущем пробуждение добрых чувств в людях будет осмыслено как нечто равноценное прославлению свободы. Но ведь вся русская классика - это проповедь человечности, добра и поиски путей, ведущих к нему!
Усовершенствовать свою душу, свой нравственный мир призывал людей Толстой. Как страшнейшую трагедию представлял себе Лермонтов угасание в Печорине лучших качеств его характера - любви к людям, нежности к миру, стремления обнять человечество.
Ненависть к разным проявлениям несправедливости была для великих русских писателей высшим мерилом нравственных достоинств человека. Своим неукротимым нравственным пафосом, равно как и художественным совершенством, русская литература давно завоевала признание всего мира. «Где в продолжение сорока лет,- вспоминал Ромен Роллан,- искали мы нашу духовную пищу и наш насущный хлеб, когда нашего чернозема уже не хватало, чтобы удовлетворить наш голод? Кто как не русские писатели были нашими руководителями?»
В сегодняшней нашей борьбе за нового человека - с нами великие художники прошлого. Борьба против несправедливости, различных проявлений зла есть не что иное, как борьба во имя победы добра, человечности. Это знает и такой «злой» жанр литературы, как сатира. Не было ли нежнейшим сердце Гоголя, мечтавшего об иной, более совершенной действительности! Не добра ли хотел России Щедрин, столь беспощадный к своему времени? Добрые люди во имя добра становились непримиримыми к разнообразным проявлениям зла и тому, что его порождало. Прекрасные идеалы требуют и прекрасных чувств.
«Детство» Максима Горького – автобиографическая повесть. В ней описываются быт и жестокие нравы мещанской среды, в которой вынужден расти мальчик-полусирота. В своем детстве Алеша сталкивается со многими людьми, и хорошими, и плохими. Но есть среди них человек, которому принадлежит особая роль. Это бабушка Акулина Ивановна. Бабушка всегда остается в центре его внимания, являясь посредником между мальчиком и большим миром, от нее Алеша получает самые ценные жизненные уроки. Бабушка – «круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом…». В ее облике Алешу особенно притягивают г
Одним из основных вопросов творчества А.С. Пушкина был вопрос отношения личности и государства, а также вытекающая отсюда проблема «маленького человека». Известно, что именно Пушкин серьезно разработал эту проблему, которую впоследствии «подхватил» и Н.В. Гоголь, и Ф.М. Достоевский. Поэма Пушкина «Медный всадник» выявляет вечный конфликт – противоречие между интересами личности и государства. Пушкин считал, что этот конфликт неизбежен, по крайней мере, в России. Невозможно управлять государством и учитывать интересы каждого «маленького человека». Тем более что Россия – страна полуазиатская,
За результатами 2002-2003 навчального року я і ще десять учнів нашої школи були премійовані поїздкою до столиці України - Києва. За цей час ми відвідали Києво-Печерську Лавру, музей Тараса Шевченка, гуляли Хрещатиком та Андріївським узвозом. Дехто з нас уперше милувався Дніпром-Славутою. Київ привітав нас усміхненими обличчями мешканців, грандіозними будівлями і затишними зеленими вуличками. За два дні екскурсій і прогулянок ми встигли полюбити нашу столицю. Сподіваємося, що це тільки початок знайомства з Києвом. Дякуємо нашій міській раді за прекрасний дарунок! {loadposition textmod
Вы интересуетесь физикой? Большинство вряд ли ответит «да». Но знаете ли вы, что физика окружает нас везде и ежеминутно? Изучать ее можно интересно, а читать научные книги с удовольствием.Этот список научно-популярных книг поможет тем, кто хочет узнать больше о мире, в котором мы живем, открыть новые горизонты, заглянуть в прошлое и представить мир будущего. Что ж, вперед, за знаниями!
Митио Каку
Американский ученый японского происхождения. Он известен как автор научно-популярных книг, автор теории струн, является специалистом в области теоретической физики. Митио Каку полюбился читателям и зрителям научных программ как популяризатор науки. Он самым простым образом доносит до неопытного читателя и зрителя самые сложные теории о происхождении мира, Вселенной, возможностей человеческого разума и будущего нашей планеты.Если вам интересно, как будут жить люди через несколько сотен лет, если вы мечтаете посмотреть на наш мир с другой стороны, вот несколько книг, которые смогут вам в этом поспособствовать.
Гиперпространство
Вы удивитесь, но наши глаза нас обманывают. Мы все уверенны в том, что видим - наш мир трехмерный. Но представьте на минутку, что это не так.Человеку трудно дать определение тому, чего он не может увидеть. Когда-то люди были свято уверенны в том, что Земля плоская и стоит на трех китах. Представьте себе, скажем, жителя древнего Египта, который с высоты космического полета созерцает нашу планету во всей ее красоте?
Так и Митио Каку уверен в том, что наше пространство многомерно. Эта теория, если ее изучить в совершенстве, может привести к теории всего.
«Гиперпространство» изменит ваше представление о космологии, астрофизике и квантовой механике. Если вы думаете, что и так ничего не понимаете в этих науках, не волнуйтесь, автор максимально просто и на интересных примерах описывает теорию гиперпространства.
Будущее разума
За несколько последних десятилетий человечество сделало настоящий прорыв в изучении мозга, чего не делали даже самые развитые цивилизации прошлых тысячелетий.На примерах научных опытов и исследований Митио Каку делает предположения, на что способен человеческий мозг. Он сравнивает изучения мозга с изучением Вселенной. Задумайтесь на секунду, в нашем мозгу есть миллиарды нейронов, как и в Галактиках миллиарды звезд, а исследованы они на одном уровне.
То, что кажется нам невозможным сегодня, не обязательно будет невозможным завтра. Телекинез, телепортация, управления мыслью - лишь часть того, что сможет делать человек будущего. Но самое интересное то, что мы уже стоим на пороге этого будущего.
Физика невозможного
То, что люди даже предположить боялись несколько сотен лет назад, сегодня составляет наш обыденный мир. То, что мы называем научной фантастикой, на самом деле не так уж нереально. Мы не знаем пределов человеческого разума и науки. Надо лишь только раскрыть глаза и отодвинуть сомнения.Пи все этом «Физика невозможного» не просто фантастический роман, это научная работа, где терпеливо обосновываются выводы о возможностях завтрашнего дня.
Дипак Чопра
Американский врач, философ, писатель. Родился в Индии, но сегодня он гражданин США. В своей врачебной практике обращался к индийской медицине, которая базируется на гармонии с природой и силе человеческой мысли. Его книги неоднократно ставали бестселлерами и были переведены на 25 языков мира.Почему Вселенная не может существовать без Бога
Так уж сложилось веками, что у религии и науки не самые лучшие отношения. Чего только стоит теория эволюции Чарльза Дарвина! Чем больше мы делаем прорыв в науке, тем стремительнее пытаемся доказать, что вера в Бога - это вчерашний день страхов и предрассудков.Но дипломированный философ и врач Дипак Чопра наоборот: чем больше исследует человеческое тело и мир вокруг, тем больше находит доказательств в существовании Бога. Но автор не навязывает читателю своего мнения. Можно сказать, что он хладнокровно, опираясь только на факты, доказывает свою теорию. Наука на ровне с религией ищут доказательства существования Всевышнего.
Если вы тоже озадачены вопросом существования Бога и хотите иметь доказательства в этом, думаю, эта книга окажется для вас более чем интересной.
Дэвид Дойч
Британский философ и физик-теоретик израильского происхождения. Один из основоположников теории квантовых исчислений. Сегодня он преподает в Оксфордском университете.Структура реальности. Наука параллельных вселенных
И критики, и читатели называют эту книгу «Все обо Всем». Автор не пытается остановиться на чем-то одном. Но все же в этой работе можно выделить четыре научных теории, к которым он обратился: квантовую физику и ее интерпретацию с точки зрения множественности миров, теорию эволюции Дарвина, теорию вычислений, теорию познания.Начало бесконечности: Объяснения, которые меняют мир
«Начало Бесконечности…» можно назвать своеобразным продолжением «Структуры реальности».В этой работе Дэвид Дойч пытается выяснить, есть ли предел для прогресса. Постепенно он приходит к выводу, что у прогресса есть отправная точка, из-за которой он и начинается. Это и есть начало бесконечности. Но из этого пути можно сбиться, если не откинуть ошибочные идеи и суждения. Автор показывает, когда прогресс может остановиться, но поиск разумных объяснений, безусловно, способствует его развитию.
Но это не все, о чем размышляет автор в своей работе. Нравственность, искусственный интеллект, ДНК, бесконечности и теорема Кантора, мультивселенная, эстетика, культура, творчество и многое другое - вот о чем можно прочитать в этой книге.
Стивен Хокинг
Английский физик-теоретик. Популяризатор науки. Известен своими исследованиями теории Большого взрыва, создания мира, а также теории черных дыр. Главные достижения в его работе, то, что он сумел обосновать применения термодинамики к описанию черных дыр и исчезновения малых черных дыр за счет испарения, которое назвали испарением Хокинга.На телеканале Discovery было показано несколько проектов с его участием. Стивен Хокинг поддерживает необходимость развития космонавтики и поиска внеземной жизни, поскольку, по его утверждению, на Земле человечеству угрожают очень большие риски.
Краткая история времени
Эта книга была написана в 1988 году, но до сих пор остается бестселлером. В 2005 году вышло новое ее издание «Кратчайшая история времени». Эта работа меняет представление о физике и астрономии.В книге автор пытается найти ответ, который тревожит человечество тысячелетиями: откуда взялась Вселенная, случайно ли ее возникновение, придет ли ее конец; что такое пространство и время, возможно ли существования высшего разума? Многие теории о возникновении и существовании мира собраны воедино, систематизированы и проанализированы, и сделано это настолько доступно, что уже самому можно определить, где есть зерно истины, а где - лишь полова.
Понятно, просто, без сложных терминов и вычислений, тем не менее, все, о чем говориться в книге, доступно самым разным читателям.
Мир в ореховой скорлупке
Книга, которая повергает в культурный шок - это из отзывов о работе Стивена Хокинга 2001 года.Снова на доступном языке о том, что и сказать вслух страшно. В этой книге автор пытается объяснить современные научные теории и заглянуть в будущее.
Стивен Хокинг считает вполне реальным то, что всего через несколько десятилетий человек сможет сам выбирать, в каком мире ему удобнее будет жить - реальном или виртуальном. Люди смогут объединяться в виртуальные группы в сети Интернет подобно современным соцсетям.
И еще много интересного и невероятного, написанного простым языком, с юмором и интересными примерами.
Филип Плейт
Плохая астрономия
В этой книге автор развенчивает известные нам мифы об астрономии. Автор критикует астрологию, и заблуждение о том, что порядок расположения планет может нанести вред Земле. Также он подвергает критике правдивость НЛО, теорию заговора, согласно которой высадки на Луну не было, и еще много чего удивительного.Смерть с небес
Как бы печально это не звучало, но все рождаются для того, чтобы умереть. И наша Земля не исключение. Сверхновые, астероиды, черные дыры, гамма-всплески так и норовятся приблизить к нам судный день.Стоит ли бояться этих катастроф, и сможем ли мы что-то сделать для своего спасения? Остроумно, весело, на ярких примерах автор показывает нам возможные сценарии конца нашего света, ну, и подтягивает знания по физике, конечно же!
Брайан Грин
Американский физик-теоретик. Вундеркинд, который в 12 лет брал уроки физики у преподавателя университета, поскольку полностью освоил школьную программу. Сегодня он преподает в Колумбийском университете, является организатором Всемирного фестиваля науки, который ежегодно проходит в Нью-Йорке.Занимается изучением теории струн, зеркальной симметрии, струнной космологии. Читает лекции и вне университета на специальном и популярном уровнях.
Элегантная Вселенная
Эта книга стала бестселлером и финалистом Пулитцеровской премии, лауреатом премии The Aventis Prizes for Science Books в 2000 году.В этой книге автор представляет миру 11-мерную Вселенную. Также он ищет ответы на вопросы, откуда же появилась Вселенная, каков был ее размер в момент Великого взрыва, что такое пространство и время, как «работают» черные дыры и еще много всего интересного, о чем мы даже не догадывались.
Роджер Пенроуз
Английский ученый. Изучает общую теорию относительности и квантовую теорию, автор теории твисторов. Преподает в Оксфордском университете. Состоит в Лондонском королевском обществе. Среди его достижений - премия Вольфа, медали Копли, Альберта Эйнштейна, Королевского общества и рыцарский титул, который присвоила ему королева Англии в 1994 году.Циклы времени
После Большого взрыва появилась Вселенная. Но что было раньше? Как развивалась Вселенная до того? А что, если эти фазы развития бесконечны, и повторяются уже не в первый раз, то есть Вселенная рождается после Большого взрыва и развивается до полного экспоненциального расширения?Невероятно, чтобы быть правдой, не так ли? Но автор приводит примеры и пытается обосновать свои теории развития Вселенной и времени.
В одной статье сложно уместить все научно-популярные издания о Вселенной. Но вы можете дополнить этот список!