«Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы бы заставили заговорить о ней весь мир!».
Пабло Пикассо
В окрестностях. 1940-е гг.
«Щастя», 1950
«Сон», 1940
«У Шрамківському районі на черкаській землі», 1955-56
«Хата в Богданівці», 1955
Буйная. 1944-1947 гг.
Цветы на синем фоне.
Арбуз, морковь, цветы. 1951
Цветы над оградой. 1935
Жизнь художницы была сложной. Но несмотря на неудачи и разочарования: насмешки односельчан, непринятие в художественные заведения в связи с недостатком образования, Билокур все-таки добивается своего. В 1940 году в Полтавском доме народного творчества состоялась первая персональная выставка художницы из 11 картин, которая вызвала у публики настоящий восторг. И все это случилось по велению судьбы — когда Билокур отправила письмо со своим рисунком певице Оксане Петрусенко, который покорил взгляд женщины и заставил отправиться на поиски самобытной художницы. С тех пор ее имя становится известным, хотя Катерина и остается в Богдановке. Там у нее появились свои ученики, туда к ней однажды пришел тогдашний директор Музея украинского народного декоративного искусства Василий Нагай, закупив её работы. Поэтому сегодня именно эта институция имеет лучшую коллекцию работ «наивного» искусства украинской художницы, а прошлогодняя ретроспективная выставка в Мыстецком Арсенале под названием «Катерина Билокур. Хочу быть художником!» в основном была выстроена из экспонатов этого музея.
Источником ее вдохновения был фольклор. Взяв на вооружение тексты песен, сказок и легенд, Билокур работала с народным творчеством, которое было частью её мировоззрения. Поэтому, когда она рисовала с натуры на открытом воздухе (пленэре), это не мешало ей фантазировать. Билокур удавалось «собирать» увиденные цветы на полотне в буйные флористические композиции, в которой один цветок мог быть весенним, а другой - осенним. Именно в таких работах она проявила свой талант в полной мере. И сама, кстати, отдавала себе в этом отчет: «Цветы у меня получаются хорошо, портреты - так себе, а вот с пейзажами у меня-то плохо».
«А вот как потеплеет, сойдут снега с земли и будут теплые дни - я буду опять выходить учится рисовать пейзажи». Вот это «опять выходить учиться» - как раз тот принцип, который прошел сквозь творческий путь Билокур, путь непрекращающегося поиска и открытий.
Век XX почти ушёл... Что он нам оставил? Разве только мировые войны, революции, страдания людей? Не только. Он оставил и богатейшее духовное наследие, выстраданное и созданное лучшими людьми столетия. Среди них много замечательных деятелей культуры, какие всем хорошо известны, но есть и те, о ком мы почти ничего не знаем. Среди них и украинская крестьянка-художница Катерина Белокур, чей творческий и жизненный подвиг — одна из редких страниц в истории живописи. Её работы, показанные на выставке ЮНЕСКО 1958 года в парижском Лувре, получили высокую оценку Пабло Пикассо. В нынешнем 2000 году, 7 декабря исполняется 100 лет со дня её рождения.
Очерк этот был написан ещё в 1986 году и прозвучал тогда в авторском исполнении на радиостанции «Родина».
Уклад кристаллов и цветов указывает, как нарастает совершенство.
Е.И.Рерих
В следующий зал музея я входила с намерением, вежливо скользнув взглядом по его экспозиции, идти на выход. После Марии Приймаченко, художницы-крестьянки, у картин которой с фантастическими её зверями, петухами и цветами можно стоять часами, смеясь и плача от восторга и благодарности старой женщине с глазами и душой гениального ребёнка, после такого яркого впечатления не имело уже смысла продолжать осмотр музея дальше. Надо было уходить, и путь мой лежал через зал, куда я и вошла, равнодушно оглядываясь по сторонам. Вошла и... остановилась.
Представьте себе, что из крестьянской хаты с ярким праздничным убранством, с тёплым запахом испечённого хлеба, с затаившейся на печи сказкой, вы вдруг попадаете в сияющие чертоги волшебного замка, в таинственно-голубой мир Повелительницы Цветов, Феи Сирени. Вот таким, примерно, был контраст между тем, что я только что видела, и тем, что мне открылось.
Картины, висевшие здесь, настолько выходили за рамки народного искусства, так поражали своей изысканностью и утончённостью, написаны были на таком уровне профессионального мастерства, что я усомнилась: относится ли этот зал к музею народно-декоративного искусства на территории Киевской лавры, или же здесь помещается ещё какая-то выставка. Но это был зал постоянной экспозиции музея, зал, посвящённый творчеству Народной художницы Украины Катерины Белокур. Я подошла к одной из картин.
Созвездия ромашек и васильков, жёлтых лютиков и розового клевера, белых цветов земляники и фиалок, галактики каких-то мелких соцветий, постепенно проявляясь сквозь голубую дымку тумана, заполняя полотно, уходят вверх, сплетаясь с колосьями, ягодами и цветами калины, шиповника, тающими звёздами вьюна, образуя у ярко-золотого, как солнце, цветка пространство глубокой синевы. Помните у Есенина: «Только синь сосёт глаза». Оно действительно всасывает взгляд — это пространство, всасывает как воронка, где в зияющей её глубине открывается вам окно в беспредельность. Беспредельность красоты...
Цветы и космос... Вместе эти понятия, на первый взгляд, настолько неожиданны, что вряд ли я осмелилась их соединить, если бы не картины Катерины Белокур.
Подарив человечеству слово «космос», древние греки вкладывали в него понятие не просто внеземного пространства и Вселенной. Этимология этого слова — строй, порядок, украшение. А обобщающий его смысл означает бесконечное разнообразие миров, существующих вместе по законам красоты и лада.
По законам гармонии и красоты написаны Катериной Белокур её картины. И среди них — удивительное полотно, о котором я только что рассказала, — «Полевые цветы». Эту картину, как, пожалуй, и всё творчество украинской художницы, я бы назвала — «Космос Катерины Белокур», а судьбу удивительной женщины — «Через тернии к звёздам».
К.Белокур. Полевые цветы
Войдя в зал, я не сразу заметила портрет художницы — так ошеломили меня её картины, а когда обернулась, то увидела на полотне пожилую женщину в платке и телогрейке. И эта крестьянка с заскорузлыми от земли руками создала такие полотна?! Непостижимо! Невозможно было поначалу совместить картины и образ создавшей их крестьянки. «Откуда такой артистизм у простой украинской женщины, такое тонкое эстетическое чувство, такая притягивающая, почти магическая сила заложенной в картинах духовности?» — писал о ней известный писатель Олесь Гончар. Значит не только меня поразила та кажущаяся несовместимость образа художницы и её творчества. Кажущаяся до тех пор, пока я не увидела её автопортрета. Нет, она не приукрасила себя ничем. Тот же крестьянский платок, тот же ватник, морщин на лице побольше. Но проникающая сила взгляда говорила о такой одарённости, так нас вопрошала (помните у Тютчева: «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?»).
К.Белокур. Автопортрет. 1950 г.
И, вопрошая, отвечала такой исступлённой жаждой в глазах — жаждой раскрыть нам, людям, свой мир, чтобы мы поняли, как он прекрасен, этот её мир, и почему она, Катря Белокур, положила на него жизнь. Увидев эти глаза, вы понимали — только такой дар, такая страсть могли вызвать к жизни фантастические по красоте и силе воображения полотна. Фантастические, хотя каждый цветок или плод выписаны были с реалистической точностью и мастерством, какие даёт живописцу многолетняя школа и традиции высокой художественной и профессиональной культуры — всё то, до чего Катерина Белокур доходила только сама, без единого класса и обычной, и художественной школы.
В письмах, отрывки из которых здесь приводятся, Катерина Белокур, ставшая уже Народной художницей, на склоне лет (а прожила всего 60, родившись в 1900 году) рассказывает деятелям культуры и специалистам по народному творчеству о своей жизни:
«Вот бывало возьму у матери кусок белого полотна, возьму уголёк и залезу куда-нибудь в угол, чтобы меня никто не видел, не слышал, да и начну выводить чёрным по белому и дома, и мельницы, и деревья. <...>
К.Белокур. Ветка яблони. 1955 г.
А иногда стану рисовать что-то такое, как говорят, фантастическое — то смешное, то страшное, а иногда удивительное, привлекательное, что и не насмотреться. И развешу я те творения свои в укромном месте и удивляюсь, и плачу над ними, и хохочу, как сумасшедшая, от того, что сумела такое сотворить. Мама, бывало, плачет даже. "Вот, — говорит, — наказал нас господь такой дочкой! У людей в этом возрасте дочки уже замуж вышли, их матери зятей имеют, а наша, не к ночи будет сказано, чертей рисует". А осенью 1933 года говорю отцу и матери: "Вот это я уже дальше откладывать не могу, а буду учиться рисовать". А отец посмотрел на меня так, будто я ему сказала, что поставлю лестницу и полезу на луну: "Да где это слыхано, чтобы необразованная баба-крестьянка вдруг стала художницей? Да такого ещё белый свет не видывал!" "Ну, если не видывал, то пусть и такое увидит", — ответила я, вытирая слёзы. "Ну рисуй, будь ты проклята! Ни брани, ни слов ты не слушаешь, а бить я устал!"»
К сожалению, этим не закончились попытки сломить решение Катри всерьёз заниматься рисованием. Однажды, доведённая до отчаяния, она сказала родителям, что не будет жить, если ей не дадут заниматься любимым делом. В холодный ноябрьский день, на глазах родителей вошла она в воду сельского пруда. Сначала по колена, потом по пояс, по грудь... И только, когда вода дошла ей до горла, услышала с берега: «Выходи! Рисуй!»
Вы спрашиваете, получала ли я от кого советы в творческой работе? Ой, дорогие товарищи, не получала никогда никаких советов. Какое-то слишком глухое место у нас, что поблизости нет никаких художников, никаких искусствоведов. А если моя работа ценная, то только она моя родная и добыта огромной любовью и бычьим упрямством. А если есть в ней какие недостатки, то тоже некого винить — ни школу, ни учителей».
Вот такими они были «университеты» Катерины Белокур. И если бы не полтавский Дом народного творчества, открывший картины Белокур и протянувший руку помощи, то и не увидели бы люди её полотен и ушла бы вместе с ней несказанная красота, Космос Катерины Белокур.
Но об этом я узнала позже, а тогда в музее я испытала такое художественное потрясение, что невозможно было уйти без памятки о художнице — хотя бы какой-то открытки. Так я попала в кабинет директора Музея — Россошинской Нины Леонидовны, страстной почитательницы Белокур, и узнала, что в 150-ти километрах от Киева находится родное село художницы — Богдановка, и мемориальный дом-музей. Всё решилось в один момент — завтра еду!
Два мира есть у человека:
Один, который нас творил,
Другой, который мы от века
Творим по мере наших сил .
Н.Заболоцкий
Мир, сотворённый Катериной Белокур на её полотнах, начинался здесь — в белой украинской хате, под сенью вяза-патриарха, что стоит за плетнём у калитки, как крылом укрывая пол-улицы могучей своей кроной. А вот и старая яблоня, плоды которой запечатлены в известной картине художницы «Богдановские яблоки». Дерево ещё плодоносит, хотя хозяйки давно нет на свете. Я подбираю в траве яблоки, туго налитые соком этой земли, вскормившей и саму художницу, и цветы, через которые открывала она нам красоту мироздания, красоту своей души.
К.Белокур. Богдановские яблоки
«А может вы не пишете мне потому, что недовольны, что я рисую только цветы? Так как же их не рисовать, если они такие красивые? — обращается она в письме к одному из искусствоведов. — Я и сама, как начну какую-нибудь картину цветов, то думаю: вот закончу эту, тогда буду рисовать что- нибудь из жизни людской. Но пока закончу, в голове возникают картины одна другой чудесней — и всё цветы. А как придёт весна, да цветы зацветут, ой, боже мой! Как глянешь: тот цветок красив, а этот ещё краше, а тот ещё прекрасней! И будто наклоняются ко мне и чуть ли ни говорят: "Кто же нас тогда будет рисовать, если ты оставляешь?" И я обо всём забываю и снова рисую цветы».
Именно Катерина Белокур заставила меня впервые задуматься над тем, что же это такое — цветок? Не создан ли он Богом, природой специально для человека, чтобы научить его пониманию гармонии? Кому ещё и для чего нужен цветок в нашем мире? — Насекомым, бабочкам, пчёлам, которых он привлекает ярким цветом, запахом, нектаром. Необходимость в этом есть и у самого цветка — для опыления. Но всё, из чего он складывается — лепестки, тычинки, пестик, форма чашечки, изящество стебля, разнообразие цвета — ведь воспринять всё это как нечто целое и прекрасное способен только человек!
Постигая гармонию цветка, человек уже сам синтезирует новую гармонию. Не зря ещё в древности цветы символизировали у людей самые высокие чувства. Так библейские иудеи времён царя Соломона украшали алтари храмов цветами лилии, считая, что красота их способствует молитвенному настроению.
Вряд ли крестьянка Катря Белокур, никогда не ходившая в школу и освоившая грамоту самостоятельно, читала где-то о подобных вещах. Просто сердцем своим она знала о божественном происхождении и предназначении цветов, и, перенося их на холсты (зачастую вытканные собственными руками), Катерина не просто создавала картину, она творила молитву. Помните, как в народе говорят: «Работает, словно молится».
А вот что рассказывает Ольга Климовна Белокур (в Богдановке полсела Белокуров), хранительница мемориального дома художницы: «Знаете, всё время она спешила и всё работала стоя. И рисовала стоя, и на машинке шила стоя. Говорит, пока я сяду, да встану... время жалко было. Старалась успеть. Иногда приходилось разговаривать с ней: когда читаете литературу? Она говорит, когда кушаю. Печку топит, говорит: сколько время ушло! А сколько бы я нарисовала!
Она — человек, который не мыслил о карьере, она всю себя отдавала рисованию, искусству. Я её знала с 47-го года. Как увидела глубокий взгляд, так глаза её мне и запомнились. Задушевный человек, в самую душу заглядывала. Очень добрая была.
В мастерской только её самодельные кисти, краски. Во всём доходила в рисовании сама.
Сама в совершенстве изучила технику письма маслом. Даже крупные её полотна, а их немало, написаны тончайшей техникой миниатюры — невероятный труд! Сама постигала композицию, в отличие от профессиональных художников она не делала на полотне первоначального наброска общего плана, а начинала сразу с какого-то цветка, весь сложнейший замысел картины держала в голове.
Вершина формы строгой и чеканной —
Земной цветок: Жасмин, Тюльпан, Горлец,
Кипрей и Клевер, Лилии и Канны,
Сирень и Роза, Ландыш, наконец.
Любой цветок сорви среди поляны—
Чистейшего искусства образец.
Не допустил Создателя резец
Ни одного малейшего изъяна!
Как скудно мы общаемся с цветами!
Меж красотой и суетными нами
Лежит тупая, жирная черта.
Но не считай цветенье их напрасным,
Мы к ним придём — пречистым и прекрасным,
Когда невыносима суета.
В.Солоухин
Я возвращалась из Богдановки в Киев. Это был август, и многие в вагоне везли цветы. И тут я поймала себя на том, что гляжу на них словно новым глазами: каждый вижу в отдельности и не так, чтобы очень подробно, а как бы схватывая сразу характер цветка, какую-то, недоступную мне ещё вчера, тайную его суть. Так видим мы цветы в детстве, когда свежесть нашего восприятия не засорена суетой, а главное — не подвержена ещё иссушающему душу прагматизму. Тому самому, при котором перестаёт для нас существовать самоценность красоты как таковой. Отодвигая её на задний план в угоду тому, что в этот момент для нас выгодней и удобней, мы сделали из неё служанку своего потребления, забывая, что без осознания красоты как величайшей ценности жизни человек перестаёт быть человеком. Цветок же, олицетворяющий красоту природы как бы в чистом её виде, открывает в нас иногда такое, о чём мы и сами не подозревали.
Мне было 12 лет, когда на даче под Москвой, собирая у реки цветы, я нашла дикий гиацинт. Он рос в крохотной влажной ложбинке. Один-единственный. И был так прекрасен, что я не посмела его сорвать. Я легла в траву и долго разглядывала бледно-розовые звёзды его соцветия. А потом решила запомнить это место и встала, оглядываясь по сторонам. И высокие, чуть не в пояс мне травы, волнами уходящие к серебристой излучине реки, и деревья поодаль, застывшие в какой-то блаженной истоме под лаской нежаркого ещё утреннего солнца, — всё это я вдруг увидела вместе, в целом, как никогда раньше. Увидела и ощутила такое счастье, что до сих пор помню тот момент и слова, что твердила я, как заклинание, стоя по пояс в траве и глядя вокруг. «Моё, — почему-то говорила я про себя, — всё это моё!».
«Моё», как я теперь понимаю, не по праву собственности, а по праву принадлежности, кровного родства с этими цветами, травами, деревьями, с этим Солнцем, что светит нам всем на планете Земля. Того самого родства, что так остро чувствовала и так полно передала нам через своё творчество Катерина Белокур.
Послесловие
Очерк «Космос Катерины Белокур» я уже подготовила к сдаче в номер, но ещё полна была мыслями о художнице и предстоящей выставке её картин в Международном центре Рерихов. И тут раздался телефонный звонок: редактор нашего журнала Наталья Александровна Тоотс, что живёт от меня через два дома, сообщает — у неё в гостях наш автор из Коктебеля, писательница, которая лично знала Катерину Белокур!
Все мы, как будто, знаем о космическом законе магнита мысли. Но часто ли его замечаем? Здесь же закон этот проявил себя с удивительной силой... Тамара Степановна Шевченко, приехав в Москву, зашла по делу к редактору и вдруг, безо всякой связи с предыдущим разговором, спрашивает у Натальи Александровны, знает ли она о замечательной украинской художнице Катерине Белокур?! И тут же Наталья Александровна звонит мне, а уже через десять минут они обе — у меня дома.
Вот что узнали мы тогда от Тамары Степановны. В 1960 году, она, молодая журналистка областной газеты «Киевская правда», приехала в командировку в Богдановку к Народной художнице Украины Катерине Васильевне Белокур. Удивительные её полотна уже несколько лет висели в Киевском музее народно-прикладного искусства. Большинство же довоенных полотен К.Белокур, что с 1940 года хранились в Полтавском музее, сгорели во время войны.
Итак, холодной осенью 1960 года в сопровождении фотокорреспондента и двух инструкторов райкома Тамара Степановна подходила к обветшавшей хате, где художница жила с 90-летней матерью. Ещё в дороге по ухмылкам инструкторов, по смешкам, какими они перебрасывались с селянами, Тамара Степановна поняла, что здесь Катериной Белокур не только не гордятся, но считают чуть ли не сумасшедшей. В колхозе она не работает, живёт лишь тем, что в огороде вырастет, и всё рисует, рисует, рисует. А разве ж это дело?
Солидарны в этом с сельчанами были, видимо, и «товарищи» из райкома. Потому-то, появившись на пороге первыми, и услышали эти «товарищи» от Катерины Васильевны: «Хеть з моей хаты!». Но узнав же, что Тамара Степановна из газеты, художница пустила гостей в дом. Нищета и холод, царившие в старой хате с земляным полом, с рухлядью вместо мебели, с кучей хвороста возле закопчённой печки, потрясли молодую журналистку: как же в таком холоде, при таком свете можно ещё и рисовать!
Сама же художница, прозрачная от худобы (как позже выяснилось, уже смертельно больная раком), одетая в какое-то длинное, чёрное рубище, поражала благородством осанки, одухотворённым лицом, изяществом движений и удивительно выразительными руками. Увидев её картины, Тамара Степановна не только сразу поняла масштаб творческой личности художницы, но, влюбившись в полотна, навсегда приняла в сердце «очи земли» — так Катря Белокур называла цветы. Катерина Васильевна тоже сразу почувствовала в молодой журналистке родственную душу и потому рассказывала ей о себе искренне и доверительно.
По мотивам её рассказа, по впечатлению от картин написала позже Т.С.Шевченко сценарий художественного фильма, который, к сожалению, так и не был осуществлён на экране. Это происходило уже после смерти Катерины Васильевны Белокур. Она ушла 9 июня 1961 года, почти в один день со своей 90-летней матерью. Самой художнице было 60 лет.
После её смерти в Богдановку из Киева поехали искусствоведы. Вернувшись без единого полотна, заявили, что это — сплошной «сюр» и для советских музеев не годится.
Совсем по-другому оценил бесхозные полотна учитель математики средней школы из соседнего райцентра Яготина. Он и забрал их, чтобы сделать в маленьком городке музей на общественных началах. Звали этого учителя А.С.Непорожный. Посмертное ему «спасибо» за спасённую красоту! Спасибо и тем людям, что берегут музей сегодня!
Киносценарий по мотивам трагической судьбы Катерины Белокур Тамара Степановна собирается переделать в повесть, и наш журнал надеется её опубликовать.
К.Белокур за работой в своём саду
А теперь мы предлагаем читателям небольшой фрагмент сценария. В нём, почти документально, рассказан эпизод о знакомстве Катерины Белокур с человеком, который в своё время очень ей помогал. Прототипом его был художник М.А.Донцов.
Т.С.Шевченко
Человек в рыжих вельветовых брюках, красной рубашке и в берете, низко надвинутом на лоб, сидел на мостике у мольберта и рисовал. Круглолицая девчушка тихонько подошла, остановилась за спиной у незнакомого. Она долго рассматривала рисунок художника и вдруг громко изрекла:
— А у нашей тётки Катри тоже деревья. Только у неё всё лучше.
Художник оглянулся, присвистнул:
— Скажите, а я и не знал. Есть оказывается какая-то тётка, и она лучше рисует.
— Лучше! — сказал девочка. — Вы посмотрели бы, тогда и смеялись.
— А кто ж она, твоя тётка?
— Как и вы, она художница. Та вам ничего не покажет, она никому не показывает. Только детям — она учит нас рисовать.
— А где же она живёт?
— Пойдёмте, я покажу, — обрадовавшись, предложила девочка. — Может она вас и не выгонит.
Вместе с девочкой художник вошёл в старую, крытую соломой хату. Он смотрел на цветы, выведенные на печке и наверху на сволоке.
— Здравствуйте, — сказал он человеку, который сидел на маленьком табурете и чинил сапоги. — Красиво у вас. Посмотришь снаружи — хата как у всех, а внутри, — художник опять присвистнул, развёл руками, — райская птица, а не хата.
— Дочка баловалась в детстве, — Степан Данилович внимательно осмотрел незнакомого человека.
— Вот, вот, — оживился художник. — Говорят, она у вас художница, я б хотел...
— Неправду вам сказали, — нахмурился Степан.
— Нет у нас никакой художницы, баловство одно.
— Та не бойтесь, дядько Степан, — выглянула из-за спины девочка. — Они ж сами художники, посмотреть хотели.
— А чего бояться, — удивился вошедший. — Ну да, я художник, хочу посмотреть. Могу показать вам и свою!
Степан Данилыч вытер руки о подол фартуха, подошёл к художнику, почтительно пожал ему руку.
— Вы уж извините меня, — тут один свистун, очкарик напугал. Фининспектором назвался. Дочка, говорит, ваша рисует, налогом обложу. А она разве продаёт — деньги-то откуда? Она-то их даже никому не показывает. Сейчас позову Катрю, вы уж сами с ней...
Изящный человек в берете и рыжих брюках легко повернулся от печки к двери и увидел на пороге женщину. На ней был туго обмотанный вокруг шеи чёрный платок, чёрное длинное платье. Громадные в пол-лица глаза не мигали и горели таким нестерпимым, тревожным блеском, что хотелось заслониться. И художник неожиданно потерял свою непринуждённость. Он неловко затоптался на месте, хотел протянуть руку, потом спрятал её.
— Нечего смотреть, — глухо сказала Катря. — Я не художница. Я так рисую, чтобы жить. Остановлюсь — нет ничего. Опять русую. Мои картины только для меня.
— И вам не хочется показать их людям?
— Хотела когда-то. А потом узнала... Не увидят они их. Никогда не увидят. Нет, не хочется. Я ж говорю вам, не художница я.
Отец, который вошёл вслед за дочкой и сидел на лавке, прислушиваясь к разговору, взволнованно попросил:
— Покажи, дочка, он ведь понимающий — художник. Для меня дочка, для отца покажи.
— Я вот могу свою представить, — сказал художник. Он раскрыл папку, вытащил холст, Катря посмотрела и вспыхнула глазами-лампадами:
— О, у вас всё настоящее. Я так не умею. Нет, нет, — отшатнулась она. — Я боюсь чужих глаз. Один раз их смотрели. Давно. Я потом долго не могла взять кисть. Всё потемнело...
— А вдруг те люди были слепые? — настаивал художник. — А у меня другие глаза. Посмотрите, — улыбнулся он. — Они ведь совсем не чужие.
— Вы знаете, что бывают слепые? — подозрительно спросила Катря. Подойдя к художнику, заглянула в его глаза. И сразу заторопилась.
— Я сейчас, я скоро.
Она стала выносить из соседней комнаты картины. Плотно закрывала за собой дверь, боялась, чтобы в боковушку не проник посторонний взгляд. Художник смотрел на холсты и ничего не говорил.
— Ещё, пожалуйста, — ещё, прошу Вас.
— И это нигде не выставлялось? — шёпотом вдруг спросил он. — Об этом никто не знает?
— Нет, — ответил Катря. — Их не видели даже мои односельчане...
Художник схватил Катрины руки, крепко сжал их:
— Не бойтесь меня, прошу Вас. Доверьтесь мне полностью. Я устрою Вашу выставку. Вы нужны людям! Уверяю Вас, Вы им очень нужны.
— Я неучёная, — усмехнулась Катря.
— Может быть, это лучше! — сказал художник. — Вас не успели испортить. Вы уже есть. Вы... Я не знаю, кто Вы. Синее чудо. Перламутровая жемчужина.
Катря, не мигая, невидящим взглядом смотрела на него. Из глаз текли слёзы.
— Лучше не надо. Все, кому нравились мои цветы, всегда умирали. Те, на кого я надеялась, уходили навсегда.
К.Белокур. За селом. 1956 г.
— Я буду жить. Я не случайно сюда пришёл. Мостик, девчушка, тётка Катря!.. Я верю! Единственное, что мне суждено сделать, — это открыть Вас...
«Вы меня спрашиваете, где можно достать такую литературу, такие книги, которые сказали бы что-нибудь о живописи, и как ею овладеть? Сыночек дорогой, поверьте моей совести, поверьте мне, старой женщине, честное слово, у меня нет таких книг и никогда не было, и я не знаю, где они есть. Когда я начинала учится этому великому делу, я никогда не пользовалась ни книжными советами, ни устными. Я ни у кого не спрашивала советов, да и спросить-то не было у кого, потому что ни в нашем селе, ни близь него ни больших, ни малых художников не было. Я до всего доходила своим умом» (из письма Катерины Билокур).
Этот фрагмент становится поводом для размышлений. Во-первых, он затрагивает вопрос фигуры художника и на примере Билокур доказывает, что художник – это не всегда и не обязательно человек с академической школой живописи за плечами. То есть этот факт отсылает к широко обсуждаемым темам определения «художник» и касается тех качеств, при наличии которых, человек из просто «владеющего навыками рисования или ремеслом» становится художником. Во-вторых, нельзя обойти фразу «я до всего доходила своим умом», которая является подтверждением пути эксперимента и изобретательства художницы. Это интересно еще с той точки зрения, что если бы обстоятельства в жизни Билокур складывались иначе, она бы вполне могла получить художественное образование. И если так, было бы любопытно сравнить, имела бы история искусства настолько самобытное художественное явление, как творчество Катерины Билокур. Но однажды судьба все расставила по местам, и мировая культура теперь имеет яркую представительницу «наивного» искусства, о которой Пабло Пикассо говорил не иначе, как: «Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы бы заставили заговорить о ней весь мир!».
Катерина Билокур. Буйная. 1944-1947 гг.
Однако в реальной жизни в первой половине XX века Катерине Билокур приходилось брать несколько перьев, вишневую веточку и самостоятельно смешивать природные цветные пигменты. Юная Катя самоотверженно училась делать все сама, включая кисти и краску. Еще с детства она увлеклась творчеством, поэтому такие события в ее родном селе Богдановка, как создание народного театра, не могли обойти её стороной: Билокур играла роли и готовила декорации. Именно тогда местный художник-любитель Иван Калита стал первым, кто рассказал ей о технических особенностях живописи.
Источником ее вдохновения был фольклор. Взяв на вооружение тексты песен, сказок и легенд, Билокур работала с народным творчеством, которое было частью её мировоззрения. Поэтому, когда она рисовала с натуры на открытом воздухе (пленэре), это не мешало ей фантазировать. Билокур удавалось «собирать» увиденные цветы на полотне в буйные флористические композиции, в которой один цветок мог быть весенним, а другой – осенним. Именно в таких работах она проявила свой талант в полной мере. И сама, кстати, отдавала себе в этом отчет: «Цветы у меня получаются хорошо, портреты – так себе, а вот с пейзажами у меня-то плохо».
Катерина Билокур. Цветы на синем фоне.Катерина Билокур. Арбуз, морковь, цветы. 1951
Жизнь художницы была сложной. Но несмотря на неудачи и разочарования: насмешки односельчан, непринятие в художественные заведения в связи с недостатком образования, Билокур все-таки добивается своего. В 1940 году в Полтавском доме народного творчества состоялась первая персональная выставка художницы из 11 картин, которая вызвала у публики настоящий восторг. И все это случилось по велению судьбы — когда Билокур отправила письмо со своим рисунком певице Оксане Петрусенко, который покорил взгляд женщины и заставил отправиться на поиски самобытной художницы. С тех пор ее имя становится известным, хотя Катерина и остается в Богдановке. Там у нее появились свои ученики, туда к ней однажды пришел тогдашний директор Музея украинского народного декоративного искусства Василий Нагай, закупив её работы. Поэтому сегодня именно эта институция имеет лучшую коллекцию работ «наивного» искусства украинской художницы, а прошлогодняя ретроспективная выставка в Мыстецком Арсенале под названием «Катерина Билокур. Хочу быть художником!» в основном была выстроена из экспонатов этого музея.
И под конец я вновь возвращаюсь к письму Катерины, но только беру другой отрывок: «А вот как потеплеет, сойдут снега с земли и будут теплые дни – я буду опять выходить учится рисовать пейзажи». Вот это «опять выходить учиться» – как раз тот принцип, который прошел сквозь творческий путь Билокур, путь непрекращающегося поиска и открытий.
Катерина Билокур. Цветы над оградой. 1935Катерина Билокур. В окрестностях. 1940-е гг.
Маленькая девочка сидела за ткацким станком. Босые ножки не доставали до пола. На коленках лежал потрёпанный букварь, который то и дело падал. Брат сделал уроки и побежал на горку.Катря складывала его книжки и тетрадки, листая их страницы и вздыхала. У него были тетради, ручка с пером, карандаши. В одной из тетрадок брат нарисовал лошадей и учительница поставила за рисунок пятёрку.
Она присела за краешек стола и попробовала провести карандашом по бумаге. Линии слушались её, листе появился Воронок с бричкой, Жеребёнок, который родился позавчера... Она и не заметила, что все листы в тетрадке закончились. Но девочка была очень рада. Её лошадки получились лучше, чем у брата. Гривы развивались, глаза смотрели... И все были узнаваемы, вот этот с соседского двора, а это фельдшера... Она прилепила хлебным мякишем к печке свои рисунки. Получилась целая галлерея. Очень красиво. Она стояла и не в силах была оторвать глаза от своих коников, не верилось, что это её рука такое смогла сотворить. Дверь скрипнула и в хату вошёл брат. Стал рядом, долго смотрел. Катря ожидала, что скажет.. Ведь она сама, без науки рисовала, как похоже получилось... Брат посмотрел на её улыбку и со всего размаху ударил прямо в лицо.
Мамо, побачь, что Катька зробила!
Потом били вместе. За тетрадку. Устала мать сидела на лавки и вздыхала - это ж надо у всех дети як дети... Мать всю утро искала полотно, припасенное для ручника. Катря затравленными глазами следила за её быстрыми движениями. Выскочила из хаты, побежала к речке. На мостке из-под кофточки вытащила кусок полотна, на котором угольком нарисовала хату, плетень... Посмотрела в последний раз и стала застирывать в холодной воде.
Босые ножки в пыльной дороге ведут до Миргорода. В руке свёрнутые в трубочку два рисунка. Она их покажет учителям, которые берут учится на художников. Один рисунок - срисован с большой картины. Получилось точь в точь, только в черно-белом. Другой - хата с натуры. Она остановилась в нерешительности перед столом, где сидели члены приёмной комиссии. Протягивая свои рисунки. Женщина с косой вокруг головы ласково улыбнулась ей:
Девочка, где твои документы? Катря растерялась.
Какие документы нужны?
Аттестат о семилетнем образовании...
Я рисунки принесла.
Нужен аттестат. Без него не принимаем.
Она вышла на крыльцо и подумала о том, что если бы она хотя бы глазочком посмотрели и увидели, как она умеет рисовать, как у ней точно получается... Шла вдоль высокого забора училища и слёзы капали на её босые ноги. Возле большого тополя в изнеможении прислонилась к стволу. Потом что-то блестнуло в голове: пусть хоть ученики посмотрят, хоть слово какое скажут. Она перебросила через забор свои рисунки и ещё долго сидела, ожидая, что кто-то крикнет ей из-за забора:" Молодец, ты будешь художником. Отлично нарисовано!" Но никто ничего не сказал. Солнце садилось и надо было идти назад, в Богдановку. Она шла и повторяла - я буду, буду художником.
Молоко льётся в выщербленую мисочку. "Милый мой коток, это тебе за кисточки из твоего хвоста". Пока он пил, маленькими аккуратными мазками заканчивала лепесток георгины. Не заметила, что за спиной стоит отец. "Мало я тебя лупил. Вся деревня над нами смеётся. Бездельницу и замуж никто не берёт. Сидишь у нас на шее". Катря привычно закрыла голову рукой, ожидая побоев.
На воду ложатся желтые листья. Вода холодная, свинцовая, Босые девичьи ноги ступают по моску. Катря входит в реку. Лицо её отрешенно. Преодолевая течение они идёт на середину реки.
Все мои цветочки завяли...
Катря-а-а, - доносится с берега. Мать бежит, кричит, окликает, и ослушаться невозможно. Это же мать. Остановила, спасла, виновато заглядывает в глаза. Потом через много лет Катерина будет слышать этот голос, который остановил её тогда. - и всё простила в один миг. С мамой была до последнего. 94 года было старушке, когда умерла и только тогда Катерина смогла поехать сама к врачу...
В ялтинской больнице сделали операцию и в тот же день её не стало. Но это будет потом. Наступает 1939 год. Екатерине Белокур 39 лет. По сельским понятиям, она уже старая, и к тому же чудачка, «одержимая», которая всё «цветочки рисует». Но именно в 1939 году заканчиваются времена её испытаний. Вмешался случай. Или судьба. Художница гостила у двоюродной сестры, Любови Тонконог, жившей на другом берегу реки, и услышала по радио песню в исполнении прославленной Оксаны Петрусенко. Или песня, или голос, а может быть, и то и другое, настолько поразили Екатерину, что она всю ночь просидела над письмом — и утром отправила его по довольно необычному адресу: «Киев, Академический театр, Оксане Петрусенко». Однако слава певицы была настолько широкой, что письмо не потерялось и дошло до адресата. Вложенный в конверт вместе с письмом рисунок на кусочке холста — калина — изумил Оксану Петрусенко.
В Полтаву поступило распоряжение — съездить в Богдановку, найти Белокур, поинтересоваться её работами. И вот в Богдановку приезжает Владимир Хитько, возглавлявший тогда художественнно-методический совет областного Дома народного творчества. Потрясённый, несколько картин забирает с собой в Полтаву, показывает коллеге и другу, художнику Матвею Донцову. Принято однозначное решение — немедленно организовать выставку.
И в 1940 году в Полтавском доме народного творчества открывается личная выставка художницы-самоучки из Богдановки Екатерины Белокур. Выставка состояла лишь из 11 картин. Успех был огромным. Екатерину премировали поездкой в Москву. Её сопровождал В. Хитько. Художница посетила Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, музей Ленина. Наибольшее впечатление произвели «малые голландцы», художники-передвижники и французские импрессионисты. Но известные картины одновременно и восхитили, и удручили Екатерину. Некоторе время после этого она даже не могла работать: «Ну куда мне быть художницей? Я — ничто! Моя мазня никуда не годится! Я такое увидела! Всё такое чудесное, но недостижимое для меня. Куда мне, глупой сельской девке, думать об искусстве? Да и могу ли я что-нибудь стоящее создать?». Но успокоившись, она снова и снова пишет цветы, которые не может не рисовать, ведь лучше них нет ничего на свете.
Три картины Белокур — «Царь-колос», «Берёзка» и «Колхозное поле» — были включены в экспозицию советского искусства на Международной выставке в Париже в 1954 году. Там их увидел Пабло Пикассо. Весь мир услышал его слова: «Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы бы заставили заговорить о ней весь мир!». «Гражданку села Богдановка» он сравнил с другой великой художницей-самоучкой — Серафин Луиз из Санли. Звучало это удивительно, тем более, что о современном ему искусстве Пикассо отзывался, как правило, весьма критически. А Екатерину назвал «гениальной".
Самоучка, свои работы писала сперва на обычных тканях или фанере самодельными красками (из свеклы, бузины, калины и т.д.).
«Откуда такой артистизм у простой крестьянской женщины, такое тонкое эстетическое чувство, такая притягивающая, почти магическая сила заложенной в картинах духовности?» - писал о ней известный писатель Олесь Гончар.
Феномен Белокур, наверное, не в том только, что бедная крестьянка, никогда не ходившая в школу, сама постигавшая грамоту и основы рисования, стала великой художницей. Как чудо воспринимается космический масштаб её мироощущения. Особенно, если учесть, что главной темой были цветы, которые она называла «очами земли». «Вот возьму у матери кусок белого полотна, возьму уголёк и залезу куда-нибудь в угол, чтобы меня никто не видел и не слышал, да и начну выводить чёрным по белому и дома, и мельницы, и деревья... А иногда стану рисовать что-то такое, как говорят, фантастическое - то смешное, то страшное, а иногда удивительное, привлекательное, что и не насмотреться. И развешу я те творения свои в укромном месте и удивляюсь, и плачу над ними, и хохочу, как сумасшедшая, оттого что сумела такое сотворить... В будни мне рисовать запрещалось. Разрешалось делать, что хочу, лишь в воскресенье, после обеда. Только тогда я могла идти с девчатами гулять или читать. А захочу, мне говорят, то могу и головой своей неспокойной о пень биться».
Известно, что Катерина Белокур никогда не делала на холсте первоначального наброска, даже общего плана, а начинала с одного цветка. Таким образом оставляла она себе возможность для бесконечного поиска.«А может, вы не пишете мне потому, что недовольны, что я рисую только цветы? Так как же их не рисовать, если они такие красивые? - обращается она в письме к одному из искусствоведов. - Я и сама, как начну какую-нибудь картину цветов, то думаю - вот закончу эту и буду рисовать что-нибудь из жизни людской. Но пока закончу, в голове возникают картины одна другой чудесней - и всё цветы. А как придёт весна, да цветы зацветут, ой, Боже мой! Как глянешь: тот цветок красив, а этот ещё краше, а тот ещё прекрасней! И будто наклоняются ко мне и чуть ли не говорят: "Кто ж нас тогда рисовать будет, если ты оставляешь?". И я обо всём забываю и снова рисую цветы».
115 лет назад, 7 декабря
, родилась девочка Катруся, полюбившая рисовать. Она всегда рисовала природу и больше всего любила цветы. Из 72-х сохранившихся картин самые известные — «Царь-колос», «Колхозное поле». На выставке в Париже их увидел Пикассо и сказал: «Это гениальная украинская женщина. Если бы во Франции была такая, мы бы заставили весь мир говорить о ней». Не делая эскизов, весь замысел она держала в воображении. Ее букеты невозможны в реальности. Каждый цветок выписан так детально, что был явно живым существом со своей вчерашней красотой и переживаниями по поводу завтра. «В свободном полете воображения художница видела свой, особый мир, ее цветы реальные и вместе с тем они, выхваченные из фантазии, из сказки, такие мечтают найти девушки в ночь на Ивана Купала», — писал Олесь Гончар. "Цветочной иконописью" назвала жанр, в котором работала Билокур, искусствовед Ирина Конева, заметив, что "на многих полотнах цветы излучают свет, они окружены ореолом". Центробежные спирали подсолнухов и роз в анфас, как сердца галактик; лучи лепестков-лучей астр в профиль, словно подглядывание за утренним туалетом Венеры; фиолетово-лунный свет вьюнков - всё то лики любви. "Мастер сновидений, грез и мечтаний", "рожденная для цветов" "причудливая художница", чьи картины - "новое язычество", "фантастическая реальность или реальная фантастика", - восторгались ее творениями специалисты. Однажды её спросили: "А почему вы цветы не держите в доме?" На что она ответила: "Сорванный цветок - это загубленная женская доля: не даст плода, не расцветет следующей весной, не обрадуют нашего взгляда"… Как же, родившись в маленьком селе Богдановка (Пирятинского уезда Полтавской губернии, ныне — Яготинский район Киевской области), от которого до Яготина — как до Марса, а до Киева и подавно, не имея ни образования, ни элементарных художественных материалов, она смогла достичь профессионального успеха не только в родной стране, но и получить восторженные отзывы зарубежных мэтров? Вот ответ моей соотечественницы, уникальной художницы-самоучки Екатерины Васильевны Билокур: «Судьба испытывает тех, кто решил самостоятельно идти к своей цели. Но сильных духом ничего не испугает
»...
Дата рождения мастерицы неточна. Сама называла и 23, и 24 ноября, и 1900, и 1901 годы. 25 ноября (7 декабря) 1900 года
выбрали, так как это день святой великомученицы Екатерины. Катря научилась читать рано, лет в 6-7. Отец и дед на первых порах пытались помогать ей в этом, но сами были удивлены собственными успехами девочки. И на семейном совете было решено — в школу Катрю не отдавать, так как читать она и так умеет, а экономия одежды и особенно обуви — огромная, хотя Билокуры были не бедными, держали скот, имели дом, покрытый железом, а главное — землю. Отец художницы, Василий Иосифович, обладал двумя с половиной десятинами, дед был, очевидно, ещё богаче. Кроме Екатерины, в семье было ещё двое сыновей — Григорий и Павел. И посадили её за прялку, впрочем, позволили совмещать это занятие с чтением букваря. «И как иногда я заглядываю в ту книжечку, то мама с печи кричат: «Э, Катря, хоть тебе и позволили учиться, а ты не очень засматривайся в книгу, а чаще-больше смотри на гребень и мычку [пучок конопли или льна, подготовленный для прядения], чтобы пряжа у тебя была тонкая и ровная, и чтобы затяжек не было! На том мое начальное, среднее и высшее образование и закончилось», — вспоминала художница позже.
Неизвестно, что побудило заняться рисованием маленькую Катрусю, которая только начинала смотреть на мир своими темными глазами-пуговицами. Первые штрихи были сделаны на кусочке полотна остывшим угольком, выкатившимся из печки. А то, спрячется Катруся за хату и рисует по белым стенам. Сама мастерила кисти из кошачьей шерсти, давила краски из калины, свеклы, трав. Первый свой настоящий карандаш она выпросила у брата, который уже ходил в школу. И тайно, чтобы, не дай Бог, не увидели родители, разрисовывала его школьные тетрадки. Застукав ее за сим "бессмысленным" и даже "вредным" занятием, родители прибегли к радикальным мерам — розги и запрет. Сельский уклад жизни предусматривал совершенно другие занятия для девочки: надо было уметь ловко управляться по хозяйству, ухаживать за скотиной, вышивать, мечтать о хорошем муже-хозяине. Родители, простые сельские люди, готовили дочь именно к такой жизни и о другом счастье для нее даже не мечтали. А всякие «глупости» безжалостно выбивались из детской головки.
Но однажды ее увлечение рисованием было все-таки замечено. Брату в школе задали нарисовать коня. «А выйдет ли у меня?» — задумалась Катруся. Она взяла тетрадь брата и всю изрисовала — ее лошадки щипали травку, неслись в галопе, были запряжены в тройки. Девочка смеялась и плакала: «Господи, как хорошо у меня получается!» Такую красоту нужно показать всем, решила Катря и, нажевав хлебного мякиша, развесила по хате свои картинки. Отец, когда увидел все эти художества, назвал дочку «стервигой» и что есть силы огрел сапогом, строго-настрого наказав не касаться тетрадок брата. И дело даже не в том, что тетради стоили для крестьянина больших денег. Родители стали замечать, какой странной, на их взгляд, стала дочь. «Наказал же нас Господь! За что нам, бедным, такая кара небесная!», — жаловались они соседям. «Ты бы, Катря, лучше вышивала, а ты сидишь, чертей малюешь», — журили они ее. За тяжелой домашней работой совсем не оставалось времени у Катерины для любимого дела. Она старалась выкроить минутки в выходные и праздничные дни, что у сельчан считалось большим грехом — ведь нужно было идти в церковь, отдыхать. А она рисовала, прячась от людей: "Вот возьму у матери кусок белого полотна, возьму уголёк и залезу куда-нибудь в угол, чтобы меня никто не видел и не слышал, да и начну выводить чёрным по белому и дома, и мельницы, и деревья... А иногда стану рисовать что-то такое, как говорят, фантастическое – то смешное, то страшное, а иногда удивительное, привлекательное, что и не насмотреться. И развешу я те творения свои в укромном месте и удивляюсь, и плачу над ними, и хохочу, как сумасшедшая, оттого что сумела такое сотворить... В будни мне рисовать запрещалось. Разрешалось делать, что хочу, лишь в воскресенье, после обеда. Только тогда я могла идти с девчатами гулять или читать."
Сохранилась, однако, легенда, свидетельствующая о немалой популярности творческих попыток 15−17-летней Кати и даже об их признании. Как-то сосед и родственник Билокуров, владелец водяной мельницы Никита Тонконог, и одновременно страстный театрал, организовавший вместе со своими единомышленниками некое подобие театральной студии, просил ее рисовать декорации. И девочка с удовольствием оформляла сцену на воде, а позже и сама играла. Поставленные Тонконогом пьесы имели значительный успех. Да только мать роптала: «Вот уж наказал нас Бог такой дочкой! У всех людей дочери в таком возрасте уже замужем, у их родителей есть зятья, а наша чертей малюет!». Односельчане были согласны с мнением матери. «Чудакуватою дiвкою» называли Катрусю в Богдановке. Ей только и оставалось, что прятаться от глаз людских, носить темную одежду и выслушивать бесконечные проклятия родителей.
Натюрморт. конец 1920-х гг. |
От катастрофы её спасло творчество — несмотря ни на что, рисовать Екатерина не перестала, а ещё и начала посещать драмкружок, организованный супругами Иваном Григорьевичем и Ниной Васильевной Калитой - учителями, приехавшими в село. Они показали Катре настоящие кисточки и краски. У них она впервые увидела и огромный альбом репродукций картин из Третьяковской галереи. Учителя показали ей Шевченкового «Кобзаря». «Нiби менi хтось дання дав, нiби опоїв мене, так запав вiн менi в душу», — писала художница. После знакомства с «Кобзарем» Катерина Васильевна назвала Тараса Шевченко своим «батьком» и окончательно решила стать художником. Родители Билокур согласились на участие дочери в спектаклях, но при одном условии — драмкружок не должен быть помехой работе по хозяйству. Изучение ролей пришлось совмещать с работой на огороде. В драмкружке собралась талантливая, а главное — увлечённая молодёжь. Ставили «Наталку Полтавку» Котляревского, «Сватанье на Гончаровке» Квитки-Основьяненко, «Служанку» и «Бесталанную» Карпенко-Карого, «Мать-батрачку» Тогобочного — инсценировку «Батрачки» Шевченко и много других спектаклей. Екатерина играла самоотверженно. Правда, свой возраст (24-26 лет) она считала неподходящим для ролей девушек и предпочитала играть «молодиц». Среди юношей и девушек, собиравшихся в богдановском драмкружке, был и Александр Кравченко. Его несколько загадочно называют «жених, которым пренебрегла Екатерина Билокур». Вероятно, эта история связана именно с его именем: будущий создатель «Колхозного поля» и «Пионов» отбросила подаренный ей букет со словами: «Если ты так жесток с цветами, то какой ласки от тебя ждать мне?». Ведь цветы — живые. Все свои картины она будет создавать только с натуры. В 1928 году Екатерина Билокур узнаёт о наборе в Киевский театральный техникум и решает ещё раз попробовать свои силы. Почему именно театральный техникум — не совсем понятно. Возможно, сыграл свою роль богдановский драмкружок, а возможно — хотелось во что бы то ни стало вырваться из дома и получить профессиональное художественное образование. Ведь в Киеве есть и художники, и художественные школы. Поступив в театральный техникум, она продолжала бы рисовать, а потом её работы, возможно, заметили бы и помогли бы перейти в какую-нибудь художественную школу. Так рассуждала Екатерина. К поездке в Киев она подготовилась основательно — взяла метрику и справку о состоянии здоровья. Но и в Театральном техникуме разговор начался с вопроса об окончании семилетки — и этим вопросом, собственно, и закончился. Нет, не суждено было Катре учиться.
Учителя вскоре уехали из села и Катерина вновь осталась наедине с людской враждебностью. «Ты хотя бы пряталась со своим малярством, это ж стыд и позор — здоровая девка, а таким занимается!» — не унимались родители. Не одного жениха приводил отец в дом, но всем им было отказано. Хоть Катерина и была хороша собой, и много парней хотели бы видеть ее своей женой, да все они просили об одном: «Кинь ти, Катря, це малювання». Как-то очередной жених, по сговору с отцом, заслал сватов. «Наверное, это моя судьба», — решила Катря. Но когда поняла, что придется навсегда распрощаться с красками и кисточками, выскочила из хаты, где сваты сидели, и убежала… в Канев, на могилу Шевченко — своего названного отца. «Батечку рiдний, Тарасе, розкажiть, як менi далi жити?» — молила Катерина. Больше посоветоваться ей было не с кем, ведь отец в сердцах сказал ей: «Вже i лаяти, i бити тебе соромно. Нi дiвка, нi жiнка».
«Малювала Катря Бiлокур», — подписывала она свои ранние наброски. Позже подписывала: «Рисовала с натуры Екатерина Билокур». Но её понимание «с натуры» не вкладывается в общепринятые, академические понятия работы с натурой: она начинала рисовать весной, а заканчивала осенью. Уникальность ее авторского хода заключалась в том, что художница начинала работу над полотном из отдельных компонентов и уже через них приходила к обобщающему мотиву, к завершающему аккорду.
Только к тридцати годам у Катерины Васильевны Билокур появилась возможность рисовать настоящими художественными красками, и к этому же времени относятся ее самые ранние работы. Где-то она услыхала, что масляными красками надо писать по холсту, а не на картонках, как она это делала. Достала Катря из сундука кусок льняного полотна, натянула на самодельный подрамник… Краски разводила олифой, от которой они теряли свой цвет и желтели. Кроме того, необработанный холст вбирал в себя все краски, и рисунок пропадал, но она настойчиво продолжала работать. Предыдущий слой служил ей грунтом для нового рисунка. Над испорченными картинами плакала горючими слезами. Позднее ей кто-то подсказал, как правильно грунтовать холст, размешивать краски. Иногда полотна не хватало — приходилось сшивать кусочки. И на последних незаконченных работах художницы эти швы отчетливо видны. Самодельными кисточками из вишневых веточек и шерсти животных она рисовала удивительные цветы, пробовала писать портреты. Слово «пейзаж» ей было незнакомо, такие работы она называла «краєвидами». И очень тщательно прорабатывала каждую деталь картины. Искусствоведы говорят, что работы самобытной художницы нужно рассматривать под микроскопом, так тонко они выписаны.
"Цветы и березоньки" (1934) |
Наступает 1939 год. Екатерине Билокур 39 лет. По сельским понятиям, она уже старая, и к тому же чудачка, «одержимая», которая всё «цветочки рисует». Но именно в 1939 году заканчиваются времена её испытаний. Вмешался случай. Или судьба. Однажды 39-летняя Екатерина была у двоюродной сестры, Любови Тонконог, жившей на другом берегу реки, у которой было радио чуть ли не первое в селе. По радио Катерина и услышала песню в исполнении прославленной Оксаны Андреевны Петрусенко «Чи я в лузi не калина була»:
Чи я в лузі не калина була,
Чи я в лузі не червона була?
Взяли ж мене поламали
І в пучечки пов’язали.
Така доля моя!
Гірка доля моя!
Или песня, или голос, а может быть, и то и другое, настолько поразили Екатерину, сюжет так перекликался с ее несчастной судьбой, что она всю ночь просидела над письмом — и утром отправила его по довольно необычному адресу: «Київ, Оперний [по другим данным - Академічний] театр, Оксанi Петрусенко». Однако слава певицы была настолько широкой, что письмо не потерялось и дошло до адресата. Вложенный в конверт рисунок калины изумил певицу, которая, посоветовавшись с друзьями— Касияном, Тычиной, поехала в Центр народного творчества, изложила суть дела. В Полтаву поступило распоряжение — съездить в Богдановку, найти Билокур, поинтересоваться её работами. И вот — в Богдановку приезжает Владимир Хитько, возглавлявший тогда художественно-методический совет областного Дома народного творчества. Потрясённый, несколько картин забирает с собой в Полтаву, показывает коллеге и другу, художнику Матвею Донцову. Принято однозначное решение — немедленно организовать выставку. И в 1940 году в Полтавском доме народного творчества открывается личная выставка художницы-самоучки из Богдановки Екатерины Билокур. Выставка состояла из 11 картин. Вскоре пришли признание, награды, звания, друзья, ученики. «Вiтаємо Вас, справжнього народного українського майстра, автора чудових картин, таких високих i прекрасних, як мистецтво «старих» голландцiв», — написали в книге отзывов почитатели ее таланта. Затем работы художницы увидали в Киеве. Екатерину премировали поездкой в Москву. Её сопровождал В. Хитько. Художница посетила Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, музей Ленина. Наибольшее впечатление произвели «малые голландцы», художники-передвижники и французские импрессионисты. Но известные картины одновременно и восхитили, и удручили Екатерину. Некоторое время после этого она даже не могла работать: «Ну куда мне быть художницей? Я — ничто! Моя мазня никуда не годится! Я такое увидела! Всё такое чудесное, но недостижимое для меня. Куда мне, глупой сельской девке, думать об искусстве? Да и могу ли я что-нибудь стоящее создать?». Но успокоившись, она снова и снова пишет цветы, которые не может не рисовать, ведь лучше них нет ничего на свете.
"Георгины" (1940) |
"Цветы в тумане" (1940) |
"Горобчики" ("Ворбьишки"), 1940 г. |
"Цветы вечером" (1942) |
"Декоративные цветы" (фрагмент), 1943 |
- Не пишите вы ни портретов, ни пейзажей, на это вы не учились: есть художники, которые это лучше вас делают, рисуйте только цветы и натюрморты.
- Разве я так плохо пишу портреты и пейзажи? [Екатерина Билокур — автор пейзажей и портретов, разумеется, насколько применима к её уникальному творчеству старая и жёсткая система жанров.]
- То не имеет значения, все равно мы у вас портреты и пейзажи закупать не будем.
Для Екатерины это прозвучало как приказ и приговор, потому что деньгами от продажи картин платила за квартиру брату, оставляя себе немного только на краски и растворители. У художницы даже не была в чем выйти на люди.
Кстати, именно стараниями Василия Нагая в Музей украинского народного декоративного искусства поступило 36 произведений Екатерины Билокур, и таким образом музей имеет лучшую коллекцию её работ.
"Привет урожаю" (1946) |
"Пионы" (1946) |
"Цветы с орехами" (1948) |
"Пионы" (1948), |
"Котики" (1950-е) |
"Огородные цветы" (1952) |
"Букет цветов" (1954) |
"Пшеница, цветы и виноград" (1950-1954) |
"Хата в Богдановке" (1955) |
"Цветы" (1959) |
"Бурячок" (1959) |
"Півники (Ирисы)"(1950-е) |
"Гроздь винограда на красном фоне." 1950-е гг. |
«…Ой люди добрії, дорослі! Ой люди ті, хто видумує оте страхіття, ой припиніть його, пожалійте нас діток маленьких, бо ми хочемо жити, чуєте — ЖИТИ! Ми не хочемо бути знищеними або каліками — сліпими, безногими, безрукими чи ідіотами! Та пожалійте ж нас діток, і пожалійте сирую землю-матір, нашу годувальницю! І не руйнуйте не паліть отим страхіттям її грудей багатих, бо вона ж годувала давно минувших і недавно живших наших предків, годує нас і годуватиме вас, ваших діток, і всі-всі прийдешні покоління!»
«…Ой люди добрые, взрослые! Ой люди те, кто выдумывает тот кошмар, ой прекратите, пожалейте нас детей маленьких, потому что мы хотим жить, слышите - ЖИТЬ! Мы не хотим быть уничтоженными или калеками - слепыми, безногими, безрукими или идиотами! И пожалейте же нас детей, и пожалейте сырую землю-мать, нашу кормилицу! И не разрушайте, не жгите этим ужасом ее груди богатые, ведь она же кормила давно прошедших и недавно живших наших предков, кормит нас и будет кормить вас, ваших детей, и все-все грядущие поколения!»
Екатерина Билокур «СКАЗКА». Апрель, 1958
"Сосна" (1950) |
"Дерево за забором" (1950) |
Портрет девушки. 1950-е гг. |
Портрет женщины. 1940-е гг. |
Листья. 1950-е гг. |
"Тыквы цветуть" (1950-е) |
Автопортрет". 1955 |
«Официальная» послевоенная биография богдановской художницы выглядела вполне благополучно. В 1949 году она вошла в Союз художников Украины, в 1951 — награждена орденом «Знак Почёта», получила звание Заслуженного деятеля искусств Украины, а позже, в 1956 году — Народного художника Украины. Её творчество изучали, о ней писали, но почему-то... забыли позаботиться о том, чтобы хоть кто-нибудь доставил дрова в дом. Она жестоко мерзла зимой, голодала. Жизнь вокруг совершенно не вибрировала в унисон с ее представлениями о мире добра, красоты и любви. Она не жаловалась. Она была безмерно благодарна за то, что ей давали краски для рисования...
Произведения Екатерины Билокур регулярно экспонировались на выставках — в Полтаве, Киеве, Москве и других городах. Опальный искусствовед Степан Таранущенко увидел её работы в далёком Курске — и именно после этого, потрясённый «Царём-колосом», начал с художницей многолетнюю переписку. Три картины Билокур — «Царь-колос», «Берёзка» и «Колхозное поле» — были включены в экспозицию советского искусства на Международной выставке в Париже в 1954 году. Там их увидел Пабло Пикассо. Весь мир услышал его слова: «Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы бы заставили заговорить о ней весь мир!». «Гражданку села Богдановка» он сравнил с другой великой художницей-самоучкой — Серафин Луиз из Санли (про последнюю в 2008 г. снят фильм "Серафин из Санли"). Звучало это удивительно, тем более, что о современном ему искусстве Пикассо отзывался, как правило, абсолютно конкретно и весьма критически: «Я тону в дерьме!». А Екатерину назвал «гениальной». Первый вариант картины «Царь-колос», созданный 1947 года, который экспонировался в ЮНЕСКО и Лувре, был, к сожалению, похищен. Екатерина Билокур повторила картину в 1949-1950 годах.
Теперь Билокур, когда позволяло здоровье и меньше напоминали о себе больные ноги, ездила в Полтаву и Киев. У неё появились многочисленные друзья, главным образом, художники и искусствоведы, у которых гениальная самоучка снискала понимание и уважение. Кроме встреч, она вела с ними продолжительную переписку из Богдановки. Многочисленные письма Екатерины свидетельствуют, что её литературный талант не уступал художественному. В пятидесятые годы, когда ей стало немного легче жить, она читала много литературы по изобразительному искусству, произведения Ивана Франко, Михаила Коцюбинского, Василия Стефаника, Генриха Гейне, Вольфганга Гете и свои впечатления переливала в свои произведения, а также в письма к друзьям и знакомых. Среди её друзей по переписке — поэт Павел Григорьевич Тычина и его жена Лидия Петровна, искусствовед Степан Андреевич Таранущенко, директор Музея украинского народного декоративного искусства Василий Григорьевич Нагай, знаменитая художница Елена Львовна Кульчицкая, полтавский художник Матвей Алексеевич Донцов и его жена Юлия Ивановна, художница Эмма Ильинична Гурьевич, поэт Николай Платонович Бажан, народный художник СССР Василий Ильич Касиян, художник-график и мастер декоративно-прикладного искусства Антон Фомич Середа из Корсунь-Шевченковского Черкасской области, заслуженный деятель искусств Украины Степан Андреевич Кириченко и много других деятелей искусства. Художница рассказывала им о своих замыслах и своей работе, делилась воспоминаниями, мыслями и впечатлениями. «Может вы недовольны моей работой, – писала она в одном из писем, – поскольку я рисую лишь одни цветы? Но как же их не рисовать, если они такие красивые! Я и сама, когда начинаю рисовать очередную картину с цветами, иногда думаю: вот когда эту закончу, тогда уже буду рисовать что-нибудь из жизни людей. Но пока закончу, в голове уже возникает целый ряд новых картин, и одна другой чудеснее и одна другой краше – и все цветы. Вот вам и весь сказ. А придет весна, зазеленеют травы, а потом и цветы зацветут... И боже мой! Как глянешь кругом – те хороши, а те еще лучше, а те еще чудесней... И я забываю все на свете, и снова рисую цветы. Не гневайтесь на меня, мои близкие и далекие друзья, что я рисую цветы, ведь из цветов картины красивые». Да и в самой Богдановке у Билокур появились ученики, или точнее, ученицы, увлечённые, как и она когда-то, рисованием — Ольга Бинчук, Тамара Ганжа, Анна Самарская.
Анна Николаевна Самарская (р. 1942) - односельчанка и с 10 лет единственная ученица и последовательница народной художницы Украины Екатерины Билокур, работающая в стиле петриковской росписи, но внося в в традиционную «петриковку» свои личные коррективы - делится некоторыми секретами «малярского портретирования цветов», оставленными ей наставницей.
Во-первых, ни в коем случае нельзя срывать цветы, которые рисуешь, а стоит выносить мольберт в сад и рисовать их «с натуры».
- Это огромная разница, - утверждала Екатерина Билокур, - когда тебе «позируют» бедные, умирающие цветы или роскошные, ухоженные, обласканные.
Во-вторых, необходимо прислушиваться к цветку, он сам диктует, как его лучше нарисовать: «Нужно не моргая всматриваться в «глазок» цветка, подключаясь к его душе. И при этом пытаться угадать, кем был этот цветок прежде: женщиной, животным, которых Бог превратил в растение за определенные заслуги».
Однажды, по заданию учительницы рисуя букет маков, Анна Самарская решила схитрить, изобразив цветы по памяти, а не с натуры. К тому времени она так набила руку, что перед ее картинами на выставках застывали в недоумении с полным ощущением, что роса со свежесорванных подсолнухов вот-вот капнет на руку, а пыльца с хризантем осыплется на пол под картинной рамой, если прогнать бабочку, застывшую на цветке. Но Екатерина Билокур, взглянув на изображение маков, лишь вздохнула: «Это ты с воображения срисовывала, а вот если бы ты цветы «вживую» рисовала… Как бы тогда это было прекрасно!»
За родной Богдановкой". Этюд. 1950 |
"Все идет, все проходит". Этюд. 1950-е гг |
"Багрянец осени". Этюд. 1950-е гг. |
"Роща (Гай)" (1955) |
"Ранняя весна" (1958) |
Мысль о переезде в Киев возникала у Екатерины Билокур не раз, но так и осталась мечтой. Возможность постоянного общения с друзьями, музеи, концерты — всё это казалось ей таким прекрасным. Привлекали и повседневные удобства городской жизни, например, электричество или газовая плита — сельский образ жизни всегда казался Екатерине проклятием. Тем не менее, за исключением поездок в Киев и Полтаву по делам, связанным с выставками и двухмесячного отдыха в Доме творчества писателей в 1955 году, она не покидала родной Богдановки. Она хотела остаться в Киеве. Общение с единомышленниками, музеи, концерты, бытовые удобства были такими манящими. Сельскую жизнь она всегда считала проклятием.
Но в 1948 году скончался отец Катерины, а мать болела. Забрать ее с собой не могла — нигде, кроме своего села, мать не прижилась бы. Да и ехать было некуда. А потом в 1951 году, по решению Акулины Павловны, к ним переехал Григорий Васильевич с женой, Кристиной Яковлевной и пятью детьми. Акулина Павловна всю жизнь недолюбливала свою невестку, которая была из бедной многодетной семьи. Кристина Яковлевна, «женщина с перцем», со своей стороны, хорошо помнила, как когда-то пришла к Билокурам с первенцем на руках — отстаивать свои права — и в конце концов одержала победу, став женой Григория. Теперь свекровь с невесткой оказались в одном доме. И в маленькой сельской хатке опять начались отвратительные, жуткие семейные сцены. Доставалось и «блаженной» золовке. Невестка, тянувшая на себе дом, не могла ей простить рисования: «ця лежнюга i хати не пiдмете, борща не зварить», выбегала на улицу и кричала, чтобы все соседи слышали: «Це мене Бог наказав такою сiм"єю!» И пряталась Екатерина в своей «келье-мастерской», и писала там очередной «Натюрморт» (1960). Как оказалось — последний.
Конечно же, Катерине Васильевне хотелось иметь душевного друга, который бы понял и пожалел ее. Одиночество, к которому она так стремилась, стало ее угнетать. Друзья по переписке, на словах вежливые и высокодуховные, при встречах очень разочаровывали Катерину Васильевну. Но была в ее жизни и большая любовь — Дмитрий Косарик. Будучи молодым журналистом, Дмитрий в Москве попал на выставку украинского искусства. К одной из картин невозможно было подступиться. «Что здесь происходит, кто художник?» — спросил Дмитрий. «А вы, собственно, откуда, с Украины? Тогда вам должно быть стыдно, товарищ, что вы не знаете своих художников,» — ответили ему. Это была одна из самых знаменитых картин Катерины Билокур — «Царь-Колос». (Она, к сожалению, осталась только в репродукциях. После выставки в Париже картина исчезла, и ее судьба до сего дня не известна). При первой же встрече — в гостях у Павла Тычины — Дмитрий Косарик поцеловал художнице руку, чем несказанно растрогал ее. Потом их нежные «встречи» продолжались в письмах, в одном из которых Дмитрий признался ей в любви. Но между ними была огромная пропасть… Косарик был женат, они стояли на разных социальных ступенях. «Хiба ж я художниця? Я Попелюшка», — говорила Катерина Васильевна. Она ни на что не смела претендовать, но когда попыталась объяснить, кем Дмитрий стал для нее, Косарик испугался и навсегда исчез из жизни художницы.
Весна 1961 года со всеми её цветами не принесла привычного облегчения. Кроме боли в ногах, появилась острая боль в желудке. Домашние средства, которыми обычно лечилась Екатерина и о которых она писала в письмах своим друзьям, не помогали. В своём последнем письме Ю. А. Беляковой, директору Центрального дома народного творчества, художница написала: «Дорогая Юлия Александровна, обращаюсь к вам с просьбой — помогите — пришлите мне три-четыре пачки бесапола. Это чудодейственное лекарство». Потом она бодро и даже не без юмора объяснила, что в богдановской аптеке этого средства нету, а есть только тансал, который ничем не отличается от коровьего навоза. А в конце вдруг несмело и трогательно добавила: «Ну, а если пошлёте бесапол, положите и две лимонки». Это было написано в середине мая. В начале июня 1961 года умерла 94-летняя Акулина Павловна. Екатерину Билокур, совсем измученную болью, отвезли в Яготинскую районную больницу. 10 июня ей сделали операцию, или неудачную, или уже бесполезную. В тот же день художницы не стало. Катерина так и не получила благословения — мать до конца своих дней не простила «дурну дочку» и не осознала, что подарила миру гениального художника. После смерти Катерины Билокур в хату вселились чужие люди, а картины… забросили на чердак. Условия хранения в сырой сельской хате чуть не погубили эти произведения искусства.
— Многие работы нуждались в реставрации, — рассказывает в интервью ФАКТЫ.УА Евдокия Осьмак, заведующая картинной галереей Яготинского государственного исторического музея. — К нам в музей попала картина «Порiчки зi сливами». Несмотря на то, что она была в плачевном состоянии — селяне ставили на нее ведро с помоями, — удалось ее спасти. Работы на фанере были повреждены жучком. Их тоже пришлось возвращать к жизни. Конечно же, мы стараемся вообще к ним поменьше прикасаться, транспортировать. Катерина Билокур была художником-самоучкой и зачастую неправильная подготовка холста и красок привели к тому, что уже сегодня ее работы разрушаются.
В июне 1989 в Украине была учреждена премия имени Екатерины Билокур , которая вручается за выдающиеся произведения народного искусства, с целью стимулирования развития украинского народного искусства.
Именем известной художницы назван пластовой курень ч. 58, в Тернопольской станицы. Девушки из куреня имени Екатерины Билокур пытаются как можно больше ознакомить сегодняшнее общество с творчеством большой мастерицы.
Композитор Леся Дичко в 1983 году создала балет «Екатерина Билокур», поставлен одноименный телеспектакль (1980), документальные фильмы «Екатерина Билокур» (1972, студия «Киевнаучфильм», режиссер: Лидия Островская-Кордюм), «Волшебный мир Екатерины Билокур» (1986) и «Катерина Билокур. Послание» (2002, студия «Кинематографист», по заказу Министерства культуры и искусств Украины, автор сценария и режиссер: Ольга Самолевская), занявший третье место на ІХ Международном фестивале православных теле- и радиопрограмм “Радонеж”. В 1990 году на «Укртелефильме» режиссёр Виктор Василенко снял по сценарию Валентины Лебедевой 2-серийный телевизионный художественный фильм «Буйная», рассказывающий о драматической жизни Екатерины Билокур, которую сыграла Раиса Недашковская. В 2009 г. режиссер и сценограф Александр Билозуб создал хореографическую драму «Два цветка цвета индиго» о художницах Фриде Кало и Екатерине Билокур, живших в одно и то же время, о конфликте яркой гениальности с серым ограниченным обществом и превратностях непредсказуемой судьбы. Образ Екатерины Билокур на сцене воплотила актриса Олена Фесуненко. Интересно, что говорят в спектакле только обыватели, художницы же выражаются языком танца. Премьера спектакля состоялась 30 апреля 2009 на сцене Национального драматического театра им. Ивана Франко.
Фото: uk.wikipedia.org
И сегодня в нашей памяти история жизни и творчества Екатерины Билокур - это самая чистая песня среди тех песен, которые создал наш народ на протяжении многих веков своего волеизъявления. Поистине народная - в творчестве, мыслях, призвании, утверждением и мировой почтительности к ее Таланта.
Информационные источники про Катерину Билокур
- Білокур К. Я буду художником [Текст]: докум. оповідь у листах художниці, розвідках М. Кагарлицького.– К.: Спалах ЛТД, 1995.– 368 с.
- Білокур Катерина [Електронний ресурс] // Київ: енциклопедія. – Режим доступу: http://wek.kiev.ua - Мова: українська.
- Білокур Катерина Василівна [Електронний ресурс] // 100 видатних імен України: енциклопедія / Український центр. – Режим доступу: http://www.ukrcenter.com – Мова: українська.
- Войтюк Л. Катерина Білокур очима Володимира Яворівського [Текст]: урок - літ.- мистецьке дослідження з елементами інсенізації / Л. Войтюк / Українська мова й література в середніх школах, гімназіях, ліцеях та колегіумах. - 2008. - No 3. - С. 22-27: іл.
- Грицук В. Житіє квітки / В. Грицук [Електронний ресурс] // Кінотеатр. – Режим доступу: http://www.ktm.ukma.kiev.ua – Мова: українська.
- Дикань О. Вічна весна Катерини Білокур [Електронний ресурс] // Дзеркало тижня. – 2001. – No 48 (372). – Режим доступу: http://gazeta.dt.ua – Мова: українська.
- Зозуля О. Заквітчана Катерина Білокур [Електронний ресурс] / О. Зозуля // Література / Український центр. – Режим доступу: http://www.ukrcenter.com/ – Мова: українська.
- Катерина Білокур: [альбом] / [вступ. сл. О. Гончара; ст., впоряд. В. Нагая]. – К.: Мистецтво, 1975. - 70 с.: іл.
- Катерина Білокур [Електронний ресурс] // Мистецька сторінка. – Режим доступу: http://storinka-m.kiev.ua – Мова: українська.
- Катерина Білокур [Текст]: фотокнига / авт. вступ. ст. Н. Розсошинська, О. Федорук. -. - К.: Спалах, 2001. -. - 128 с.: іл. - Текст укр. та англ. мовами.
- Катерина Білокур очима сучасників [Текст]: спогади, есеї, розвідки з архіву художниці / записав, упоряд., листи опрацював, вступи - розвідки підготував, матеріали з архіву художниці проком. М. Кагарлицький. - Київ: Томіріс, 2000. - 432 с.: іл.
- Найден О. Катерина Білокур [Текст] / О. Найден // Народне мистецтво. - 2000. - No 3-4. - С. 8-13: іл.
- Краса України [Текст]: Хроника жизни и творчества художницы Екатерины Васильевны Белокур: (К столетию со дня рождения) / Сост. Ю. А. Лабинцев, Л. Л. Щавинская.– М.: Культурный центр Украины в Москве, 2002.– 36 с.: ил.
- Наставник Катерини Білокур [Електронний ресурс] // Українська газета. – 2008. – No 45 (185). – Режим доступу: http://ukrgazeta.plus.org.ua – Мова: українська.
- Нестеркова О. Твори народної художниці України Катерини Білокур [Електронний ресурс] / О. Нестеркова // Колекція Музею українського народного декоративного мистецтва. – Режим доступу: http://www.mundm.kiev.ua . – Мова: українська.
- Обличчя України. Українське образотворче мистецтво. Катерина Білокур [Електронний ресурс] // Арт студія "Leonardo". – Режим доступу: http://leonardo-studio.livejournal.com – Мова: українська.
- Про введення в обіг ювілейної монети " Катерина Білокур " [Текст] // Вісник НБУ. - 2000. - No 12.- С.55.
- Світ Катерини Білокур [Текст]: каталог творів колекції Державного музею українського народного декоративного мистецтва / авт.- упоряд. Н. Розсошинська, О. Федорук; наук. комент. О. Шестакова. -. - К.: ПП " ЕММА ", 2000. -. - 63 с.: іл.
- Черняк С. Послання Катерини Білокур [Електронний ресурс] / С. Черняк // День. – 2002. – No 180. – Режим доступу: http://www.day.kiev.ua – Мова: українська.