Бройлерный цыпленок по имени Затворник смог выбраться из своей клетки-инкубатора и посетить несколько других клеток (социумов). В каждой клетки росло сообщество цыплят, имеющих свое представление об устройстве мира и социальную иерархию.
Затворник, обладая незаурядными умственными способностями, понял, что их вселенная представляет собой некий комбинат (Бройлерный комбинат имени Луначарского), управляемый богами (людьми). Остальные цыплята, живущие в рамках своего социума, не понимали, своего предназначения и происхождения (но строили различные гипотезы). Затворник же понял, что они выращиваются ради пищи для богов.
Однажды, Затворник познакомился с цыпленком, который родился с шестью пальцами и был изгнан за это из своего социума. Затворник сделал Шестипалого своим учеником.
Вместе они путешествовали от мира к миру (из клетки в клетку), накапливая и обобщая знания и опыт (всего миров было 70). Высшей целью Затворника было осмысление некоего загадочного явления под названием "полёт". Затворник верит: освоив "полёт", он сможет вырваться за пределы вселенной комбината. Будучи не в силах постичь "полет", но зная, что он как-то связан с крыльями, Затворник стал тренировать свои крылья с помощью гаек (заставляя Шестипалого делать тоже самое).
...– А ты уверен, что так можно научиться летать?
– Нет. Не уверен. Наоборот, я подозреваю, что это бесполезное занятие.
– А зачем тогда оно нужно? Если ты сам знаешь, что это бесполезно?
– Как тебе сказать. Потому что, кроме этого, я знаю еще много других вещей, и одна из них вот какая – если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того чтобы рассуждать, имеет смысл это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла. Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае. Понимаешь, в чем разница?...
В один прекрасный момент, Затворника и Шестипалого поймали "боги", наклеили на ногу Шестипалому ленту и посадили в клетку, в которой цыплята были уже почти готовы к забою. Местное сообщество восприняло друзей, как посланников богов. Затворник, понимая, что они скоро погибнут, стал пропагандировать отказ от пищи (слишком худых цыплят отправляли снова на откорм). Кстати, в конце повести выяснилось, что это действительно продлило им жизнь.
...Ну и дрянь, – сокрушенно заметило первое лицо. – Чего с ними делать, непонятно. Они же полудохлые все. Ну что, будем забивать?
– Нет, не будем. Давай включай конвейер, подгоняй другой контейнер, а здесь – чтобы завтра кормушку починил. Как они не передохли только...
Затворник устал от трудности постижения мира и, подобно , собрался сделать последнюю попытку (забраться на купол кормушки) и, в случае неудачи, покончить жизнь самоубийством, отправившись с другими цыплятами на забой.
Но, в этот момент, его и Шестипалого схватил люди (Шестипалому собирались отрубить лапки и забрать их в качестве сувенира). И тут случилось чудо. Натренированные крылья цыплят помогли им вырваться их рук людей и вылететь из клетки. Только сейчас Затворник понял, что такое полет.
...Слушай, – закричал он, – да ведь это и есть полет! Мы летали!
Затворник кивнул головой.
– Я уже понял, – сказал он. – Истина настолько проста, что за нее даже обидно...
Друзья смогли выбраться из комбината через разбитое окно и полететь в большой мир.
Отрывок из повести
– После смерти нас, как правило, ввергают в ад. Я насчитал не меньше пятидесяти разновидностей того, что там происходит. Иногда мертвых рассекают на части и жарят на огромных сковородах. Иногда запекают целиком в железных комнатах со стеклянной дверью, где пылает синее пламя или излучают жар добела раскаленные металлические столбы. Иногда нас варят в гигантских разноцветных кастрюлях. А иногда, наоборот, замораживают в кусок льда. В общем, мало утешительного.
– А кто это делает, а?
– Как кто? Боги.
– Зачем им это?
– Видишь ли, мы являемся их пищей.
Шестипалый вздрогнул, а потом внимательно поглядел на свои дрожащие коленки.
– Больше всего они любят именно ноги, – заметил Затворник. – Ну и руки тоже. Именно о руках я с тобой и собираюсь поговорить. Подними их.
Шестипалый вытянул перед собой руки – тонкие, бессильные, они выглядели довольно жалко.
– Когда-то они служили нам для полета, – сказал Затворник, – но потом все изменилось.
– А что такое полет?
– Точно этого не знает никто. Единственное, что известно, – это то, что надо иметь сильные руки. Гораздо сильнее, чем у тебя или даже у меня. Поэтому я хочу научить тебя одному упражнению. Возьми две гайки.
Шестипалый с трудом подтащил два тяжеленных предмета к ногам Затворника.
– Вот так. Теперь просунь концы рук в отверстия.
Шестипалый сделал и это.
– А теперь поднимай и опускай руки вверх-вниз… Вот так.
Через минуту Шестипалый устал до такой степени, что не мог сделать больше ни одного маха, как ни старался.
– Все, – сказал он, опустил руки, и гайки повалились на пол.
– Теперь посмотри, как делаю я, – сказал Затворник и надел на каждую руку по пять гаек. Несколько минут он продержал руки разведенными в стороны и, казалось, совершенно не устал. – Ну как?
Затворник и Шестипалый
Taken: , 1
– Отвали.
– Я же сказал, отвали. Не мешай смотреть.
– А на что это ты смотришь?
– Вот идиот, Господи… Ну, на солнце.
Шестипалый поднял взгляд от черной поверхности почвы, усыпанной едой, опилками и измельченным торфом, и, щурясь, уставился вверх.
– Да… Живем, живем – а зачем? Тайна веков. И разве постиг кто-нибудь тонкую нитевидную сущность светил?
Незнакомец повернул голову и посмотрел на него с брезгливым любопытством.
– Шестипалый, – немедленно представился Шестипалый.
– Я Затворник, – ответил незнакомец. – Это у вас так в социуме говорят? Про тонкую нитевидную сущность?
– Уже не у нас, – ответил Шестипалый и вдруг присвистнул. – Вот это да!
– Чего? – подозрительно спросил Затворник.
– Вон, гляди! Новое появилось!
– Ну и что?
– В центре мира так никогда не бывает. Чтобы сразу три светила.
Затворник снисходительно хмыкнул.
– А я в свое время сразу одиннадцать видел. Одно в зените и по пять на каждом эпицикле. Правда, это не здесь было.
– А где? – спросил Шестипалый.
Затворник промолчал. Отвернувшись, он отошел в сторону, ногой отколупнул от земли кусок еды и стал есть. Дул слабый теплый ветер, два солнца отражались в серо-зеленых плоскостях далекого горизонта, и в этой картине было столько покоя и печали, что задумавшийся Затворник, снова заметив перед собой Шестипалого, даже вздрогнул.
– Снова ты. Ну, чего тебе надо?
– Так. Поговорить хочется.
– Да ведь ты не умен, я полагаю, – ответил Затворник. – Шел бы лучше в социум. А то вон куда забрел. Правда, ступай…
Он махнул рукой в направлении узкой грязно-желтой полоски, которая чуть извивалась и подрагивала, – даже не верилось, что так отсюда выглядит огромная галдящая толпа.
– Я бы пошел, – сказал Шестипалый, – только они меня прогнали.
– Да? Это почему? Политика?
Шестипалый кивнул и почесал одной ногой другую. Затворник взглянул на его ноги и покачал головой.
– Настоящие?
– А то какие же. Они мне так и сказали – у нас сейчас самый, можно сказать, решительный этап приближается, а у тебя на ногах по шесть пальцев… Нашел, говорят, время…
– Какой еще «решительный этап»?
– Не знаю. Лица у всех перекошенные, особенно у Двадцати Ближайших, а больше ничего не поймешь. Бегают, орут.
– А, – сказал Затворник, – понятно. Он, наверно, с каждым часом все отчетливей и отчетливей? А контуры все зримей?
– Точно, – удивился Шестипалый. – А откуда ты знаешь?
– Да я их уже штук пять видел, этих решительных этапов. Только называются по-разному.
– Да ну, – сказал Шестипалый. – Он же впервые происходит.
– Еще бы. Даже интересно было бы посмотреть, как он будет во второй раз происходить. Но мы немного о разном.
Затворник тихо засмеялся, сделал несколько шагов по направлению к далекому социуму, повернулся к нему задом и стал с силой шаркать ногами, так, что за его спиной вскоре повисло целое облако, состоящее из остатков еды, опилок и пыли. При этом он оглядывался, махал руками и что-то бормотал.
– Чего это ты? – с некоторым испугом спросил Шестипалый, когда Затворник, тяжело дыша, вернулся.
– Это жест, – ответил Затворник. – Такая форма искусства. Читаешь стихотворение и производишь соответствующее ему действие.
– А какое ты сейчас прочел стихотворение?
– Такое, – сказал Затворник.
Иногда я грущу,
глядя на тех, кого я покинул.
Иногда я смеюсь,
и тогда между нами
вздымается желтый туман.
– Какое ж это стихотворение, – сказал Шестипалый. – Я, слава Богу, все стихи знаю. Ну, то есть не наизусть, конечно, но все двадцать пять слышал. Такого нет, точно.
Затворник поглядел на него с недоумением, а потом, видно, понял.
– А ты хоть одно помнишь? – спросил он. – Прочти-ка.
– Сейчас. Близнецы… Близнецы… Ну, короче, там мы говорим одно, а подразумеваем другое. А потом опять говорим одно, а подразумеваем другое, только как бы наоборот. Получается очень красиво. В конце концов поднимаем глаза на стену, а там…
– Хватит, – сказал Затворник.
Наступило молчание.
– Слушай, а тебя тоже прогнали? – нарушил его Шестипалый.
– Нет. Это я их всех прогнал.
– Так разве бывает?
– По-всякому бывает, – сказал Затворник, поглядел на один из небесных объектов и добавил тоном перехода от болтовни к серьезному разговору: – Скоро темно станет.
– Да брось ты, – сказал Шестипалый, – никто не знает, когда темно станет.
– А я вот знаю. Хочешь спать спокойно – делай как я. – И Затворник принялся сгребать кучи разного валяющегося под ногами хлама, опилок и кусков торфа. Постепенно у него получилась огораживающая небольшое пустое пространство стена, довольно высокая, примерно в его рост. Затворник отошел от законченного сооружения, с любовью поглядел на него и сказал: – Вот. Я это называю убежищем души.
– Почему? – спросил Шестипалый.
– Так. Красиво звучит. Ты себе-то будешь строить?
Шестипалый начал ковыряться. У него ничего не выходило – стена обваливалась. По правде сказать, он и не особо старался, потому что ничуть не поверил Затворнику насчет наступления тьмы, – и, когда небесные огни дрогнули и стали медленно гаснуть, а со стороны социума донесся похожий на шум ветра в соломе всенародный вздох ужаса, в его сердце возникло одновременно два сильных чувства: обычный страх перед неожиданно надвинувшейся тьмой и незнакомое прежде преклонение перед кем-то, знающим о мире больше, чем он.
– Так и быть, – сказал Затворник, – прыгай внутрь. Я еще построю.
– Я не умею прыгать, – тихо ответил Шестипалый.
– Тогда привет, – сказал Затворник и вдруг, изо всех сил оттолкнувшись от земли, взмыл вверх и исчез за стеной, после чего все сооружение обрушилось на него, покрыв его равномерным слоем опилок и торфа. Образовавшийся холмик некоторое время подрагивал, потом в его стене возникло маленькое отверстие – Шестипалый еще успел увидеть в нем блестящий глаз Затворника – и наступила окончательная тьма.
Разумеется, Шестипалый, сколько себя помнил, знал все необходимое про ночь. «Это естественный процесс», – говорили одни. «Делом надо заниматься», – считали другие, и таких было большинство. Вообще, оттенков мнений было много, но происходило со всеми одно и то же: когда без всяких видимых причин свет гас, после короткой и безнадежной борьбы с судорогами страха все впадали в оцепенение, а придя в себя (когда светила опять загорались), помнили очень мало. То же самое происходило и с Шестипалым, пока он жил в социуме, а сейчас – потому, наверное, что страх перед наступившей тьмой наложился на равный ему по силе страх перед одиночеством и, следовательно, удвоился, – он не впал в обычную спасительную кому. Вот уже стих далекий народный стон, а он все сидел, съежась, возле холмика и тихо плакал. Видно вокруг ничего не было, и, когда в темноте раздался голос Затворника, Шестипалый от испуга нагадил прямо под себя.
«Затворник и Шестипалый» - повесть с элементами сатиры и сказки. Эта повесть напоминает притчу. Главные герои повести – два цыпленка, Затворник и Шестипалый, живущие на комбинате (птицефабрике) имени Луначарского. Правда, об этом читатель узнает не сразу, а догадывается постепенно, т.к. в повести прямым текстом не сообщается, кем же являются герои.
Цыпленка по имени Шестипалый «изгоняют из социума» – на языке героев социумом называется общество всех цыплят одного «мира» – одного контейнера с птицами. Он знакомится с другим героем, Затворником, который является для писателя приближенной к идеалу моделью личности человека.
Сначала Шестипалый с опаской относится к идеям нового знакомого, но затем постепенно проникается мыслью Затворника о побеге с помощью полета. Идея полета – главного средства для того, чтоб стать свободным, вырвавшись из вселенной птицефабрики (это – аллегория обыденности, примитивного общества, где важнее всего «подобраться поближе к кормушке» – получить материальные и статусные преимущества; члены такого общества готовы послушно смириться с тем, что гибнут физически, Пелевин больше говорит о духовном погибании, о неспособности человека вырваться из плена обыденных суждений, массовости, творить), и Затворнику с Шестипалым это удается.
Главное, о чем рассуждает автор это свобода. Свобода любить (умение любить), свобода творить, свобода жить так, как хочется тебе самому. Идея яркой, насыщенной жизни, которая невозможна, если жить с оглядкой на социум, быть приспособленцем, неспособным мыслить, а способным только бороться за материальные блага, влиться в общество потребления – и есть главная идея Пелевина.
Понятие «личность» и ее место в авторской концепции
Так как повесть Виктора Пелевина более всего напоминает притчу, для книги характерны метафоры. Центральное место в повести Пелевина занимает главный герой – Затворник. Вторым главным героем является Шестипалый, который вначале больше похож на антигероя (он труслив, слепо верит догмам, которые, если их рассмотреть, оказываются порождениями глупости, невежества и банального незнания, не готов воспринимать новое), однако впоследствии Шестипалый примыкает к Затворнику и тоже приближается к идеалу личности – в конце повести ему даже удается взлететь раньше, чем Затворнику. Автор в своей концепции ставит личность во главу угла.
Характеристики личности
Личность всегда готова к восприятию чего-то нового. Она имеет реформаторский склад ума, однако эти реформы скорее направление на преобразование себя или близких людей, по крайней мере тех, кто готов меняться сам. Такая личность не будет менять окружающий мир насильственным путем, она может помочь тем, кому это нужно, но только если на это действительно есть согласие. Это говорит нам о цельности личности. Личность знает, в чем состоит ее путь и ничто не сможет сдвинуть ее с него. И конец повести показывает, что такие личности добиваются своего и обретают свободу и счастье, их надежды оправдываются, даже если большая часть их мира – того мира, который на самом деле не является лучшим для них, против. Личность всегда стремится к лучшему, она хочет развить себя, самосовершенствоваться, и, конечно, найти тот мир, общество, в котором возможен будет покой и гармония. Личность готова пожертвовать чем-то, она не ставит целью своего существования достичь своего блага.
Всё же, для личности большую ценность имеет преобразовывать что-то, кого-то еще. Конечно, она не навязывает никому свое общество, сначала может показаться замкнутой, закрытой, но такая личность способна искренне полюбить, к тому же, она на самом деле любит весь мир, просто иногда это не сразу понятно по ее поведению. Но когда личность проявляет любовь – это – лучшее из ее состояний. Самое же главное свойство такой личности – умение не терять надежды. Личность – мужественна. Даже не зная, что будет дальше, имеет ли все это (преобразования, изменения, потери, трата времени) смысл, она все равно будет самоотверженно развиваться, познавать, стремиться к лучшему и помогать ближним своим делать то же самое. Это и говорит о богатом внутреннем мире и духовной силе такой личности.
Структура личности по Пелевину
Личность должна быть цельной. Структура личности по Пелевину выглядит так: внутри каждого человека находится ядро, то есть, что-то, что присуще только этому человеку, его индивидуальность. Ядро содержит в себе способность любить, оно может свободно проявлять чувства, познавать окружающий мир и любить то, как этот мир открывается, каким предстает. Но вокруг ядра у каких-то людей может появиться оболочка. Оболочка – это то, что не дает ядру личности быть ярким, светить миру, освещать путь самому себе. Этими оболочками может быть общественное давление, страх перед будущим, лень, нежелание что-то делать, уныние. И настоящая личность – это та, которая надеется и пытается действовать и преображать(ся), несмотря на все помехи этому.
Ядро личности, его сущность, и дает эти лучи, дает силу личности двигаться вперед. Надежда извне, благоволение судьбы тоже важны, но даже если надежды, как кажется, нет, все-таки она есть. И поэтому нельзя скрывать свое ядро, приспосабливаться к чему-то, что тебе чуждо, потому что личность должна гореть, а не гнить.
Место личности в обществе
Может показаться, что Пелевин описывает абсолютно антисоциального человека. Понятие «социум» часто появляется на страницах повести, и всегда оно имеет негативную окраску. Главных героев, на чьи модели личности и предлагает нам ориентироваться автор, из социума попросту изгоняют. Их общество, такие же, как они, цыплята, не желают терпеть рядом с собой отличных от них самих героев, причем если Шестипалый изгнан за физическую непохожесть – он имеет шесть пальцев, то Затворник же изгнан за то, что часто философствовал, не соглашался. Однако… Личность вовсе не чувствует себя ущербной, если большинство не хочет разделять ее взгляды, принимать их как своих. Но у нее есть и единомышленники: к примеру, крыса Одноглазка вполне мирно рассуждает и философствует с Затворником. Да и Шестипалый прислушался к главному герою, впоследстии став таким же, как он, потеряв всякое желание жить «в социуме». Пелевин имеет в виду не отшельников, а свободно мыслящих людей. Возможно, в какой-то степени здесь есть и отсылка к социалистическому режиму, где за инакомыслие можно было даже попасть в тюрьму; возможно, ведется речь об обществе потребления, материалистах, стремящихся лишь укрепить социальный статус.
В любом случае, антисоциальность здесь рассматривается скорее как достоинство, потому что в таком социуме, каким его описывает Пелевин, свободной личности вряд ли захочется жить. Поэтому Личность, какой ее представляет автор, может быть одинокой (но это никак не помешает ее цельности), может иметь несколько близких друзей-единомышленников, а может и построить свой социум или же постепенно изменить уже существующий (как изменил Затворник Шестипалого). Это произведение имеет схожесть с «Чайкой по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха, ведь в том произведении главный герой тоже был изгнан – и был одиноким, но цельным! А затем постепенно находились другие чайки, которые верили ему, уважали и были похожи на него. Также можно заметить, что антисоциальность, замкнутость Затворника вовсе не делают его черствым. Он старается помочь цыплятам из социума, предлагая им меньше есть, ведь так они больше проживут, к тому же Затворник искренне привязывается к Шестипалому и становится его другом.
Наконец, есть еще одна важная черта характера, показывающая, что личность в понимании Пелевина не обладает заносчивостью и черствостью: Затворник, несмотря на то, что социум его изгнал, отзывается о нем спокойно и без ненависти. Даже Шестипалый, ушедший из социума сравнительно недавно, позволяет себе оскорбления. Он презирает тех, кто выгнал его, кто не может понять об окружающем мире то, что смог понять он сам. А Затворник спокойно и мягко сравнивает этих цыплят с детьми. Это показывает, что он не считает их глупыми, ничтожными. Он вполне допускает существование других, непохожих на него, менее развитых существ. Личность в описании Пелевина не подвержена греху гордыни, она может гордиться собой, но не презирать при этом общество. Просто у личности и такого общества – разные дороги.
Цель существования личности
Личность по Пелевину – запутавшаяся, не до конца еще понявшая смысл своего существования, но уже близкая к его пониманию. Скорее всего, тот этап, на котором находится Затворник (модель Личности у Пелевина) – заключительный этап ее становления. И в конце повести личность переходит на высшую ступень своего развития, Затворник и Шестипалый вырываются из окна птицефабрики, осваивая полет и улетают на юг, будучи теперь полностью свободными и цельными личностями. Таким образом, цель существования личности – найти свой путь, сумев преодолеть все преграды, стать свободным, цельным, все время стремиться куда-нибудь. И, конечно, еще и любить по-настоящему.
Причинами и одновременно целями существования личности являются Любовь и Свобода. Эти понятия практически отождествляются: только свободная, умеющая найти свой путь и следовать ему личность может любить, и только умеющая любить личность может жить и действовать. При этом неважно, что ты любишь, любить можно целый мир.
Другие особенности (факторы, влияющие на развитие личности)
На развитие личности, с точки зрения автора, оказывает влияние желание другого тебе помочь (именно после знакомства с Затворником Шестипалый понимает, что ему нужно освоить искусство полета, путешествовать, впервые пытается что-то сделать для того, чтоб спастись, меняет свое мнение о социуме, мире, ценностях), но, конечно, главное – чтобы личность сама этого хотела и была в состоянии измениться. Автор думает, что измениться может любая личность, развитие подвластно каждому – но не все этого хотят. Социум, то есть другие цыплята, знают, что они умрут (правда, один социум называет это «решительным этапом», вполне возможно, не понимая, что именно произойдет, а другой – «Страшным Супом», что уже больше приближено к действительности), однако ни один из членов социумов не пытается что-то изменить, слепо веря более значительным птицам. Толчком к развитию личности может являться изгнание из социума, но все-таки большее внимание уделяется именно участию другого человека. Затворник искренне привязался к Шестипалому и полюбил его, они стали настоящими друзьями. Они оба хотят улететь непременно вместе, Затворник объясняет Шестипалому устройство мира, помогает ему научиться летать, становится его наставником. Одновременно с этим Затворник меняется и сам, развивается дальше, становится по-настоящему цельным.
Интересно обратить внимание на то, как рассматривается в тексте любовь (умение любить – одно из главных свойств личности): любовь – то, что может дать самый мощный толчок к движению вперед. Личность – только тот человек, который умеет любить.
Сильные и слабые стороны. Актуальность модели в современном понимании
Автор видит личность, какой считает ее. По-настоящему сильный человек – не тот, который может занять место «у кормушки», а тот, который сможет отказаться от этого места ради настоящих ценностей. Следование своему пути, любовь к ближним своим и ко всему миру, целеустремленность, умение надеяться и верить, но в то же время действовать и дают человеку настоящую свободу, делая его цельной, полноценной личностью.
Возможно, кто-то скажет, что антисоциальность личности является ее слабостью… Но, как говорил мудрец Хайям, «И лучше будь один, чем вместе с кем попало», и это изречение, как и метафору изгнания из социума в повести Пелевина, но как способность личности найти именно «своих» людей, тех, кто поймет стремление творить, познавать, двигаться, развиваться и любить мир, а не потакать своему эгоизму, материализму и трусости. Многие гении были непонятыми, непризнанными вначале, были осуждаемы социумом… Но от этого не стали менее гениальны.
Модель такой личности актуальна и для современного человека. Если в СССР такая книга могла бы быть воспринята как вызов обществу, следующему за вождями, призыв к демократии, то сейчас она может заставить задуматься об обществе потребления. О том, как популярна массовая культура. О том, как люди гонятся за карьерой, не думая о том, что они могут принести миру. О том, как важно сейчас быть одобряемым (увы! Вопрос «Что будет говорить княгиня Марья Алексевна?» актуален и сейчас). А так ли важно что-то, если это не продиктовано благими, конечно, гуманистическими – а не жестокими, альтруистическими и творческими порывами твоей собственной души? Чувства и стремления самого человека должны и быть главными советчиками ему. Тогда он станет настоящей, цельной личностью. И сможет полететь к новым горизонтам, оттолкнуться от привычных обстоятельств, сделать все, что и должен сделать для того, чтоб не зря прожить жизнь.
В последние десятилетия учебно-исследовательская деятельность стала одним из приоритетных направлений образовательного процесса. Интересно проследить, как реализуются главные принципы, определяющие работу юного исследователя и его руководителя. Предлагаем опыт рефлексивного анализа исследования по литературе, выполненного девятиклассницей Настей И. на тему Диалог культур в повести В. Пелевина «Затворник и Шестипалый». Комментарии руководителя, сопровождающие фрагменты этой работы, позволяют соотнести конечный результат и живой процесс погружения подростка в филологическую науку. Начинать следует с того, что строители называют «нулевой цикл». В данном случае это ясное осознание взрослым руководителем различий между учебным исследованием и учебным проектом. Участник проекта создает некий продукт — то, чего еще нет. Исследователь познает то, что существует, предлагая свою концепцию, свое понимание существующей реальности. Оглядываясь на пройденный Настей путь, можно наметить ориентиры, без которых невозможна научная деятельность вообще, и еще раз уточнить моменты, значимые для учебного исследования. Наметить — уточнить — и двигаться дальше, штурмуя новые творческие вершины!
Диалог культур в повести В. Пелевина «Затворник и Шестипалый» Исследовательская работа (фрагменты) по литературе ученицы 9 класса ГБОУ СОШ № 1108 г. Москвы Анастасии И.
Комментарии учителя:Этап мотивации. Самое начало. Нет еще ни работы, ни темы. Есть желание Насти поговорить о книге, которую она прочитала летом и которая удивила. Мотивация — важнейший компонент научной деятельности. А личный интерес — очень сильный мотив! Выясняется, что учителю тоже нравятся произведения раннего Пелевина. Важно, что руководитель выступает не только как наставник, но и как со-беседник, со-участник. Совет: не бойтесь обращаться к творчеству современных авторов! Именно они, как правило, входят в круг читательских интересов подростка и еще не обросли броней авторитетных трактовок, а значит, юный исследователь будет свободен в своих оценках и суждениях.
Этап накопления первичной информации (просмотровое и ознакомительное чтение). Видя Настин интерес к повести, учитель советует больше узнать об авторе. Начинается сбор материала. Писатель оказывается знаковой фигурой — мотивация усиливается! Происходит встреча с новым понятием «постмодернизм», которому пришлось посвятить отдельную консультацию. (Работа в индивидуальном режиме — залог успеха!) Настя столкнулась с упоминанием о разных источниках, на которые опирается Пелевин. Заинтересовалась. Намечается направление исследования.
Введение
В. Пелевин — яркий современный писатель, представитель русского постмодернизма. Его книги переведены на все мировые языки, включая японский и китайский. По данным French Magazin Пелевин включен в число 1000 самых значимых деятелей современной культуры. В 2009 году этот автор был признан самым влиятельным интеллектуалом России согласно опросу OpenSpace.ru. Писатель ведет разговор со своими читателями на нескольких уровнях, обращаясь как к массовой аудитории, так и к знатокам литературы. При этом критики не дают однозначной оценки творчеству Пелевина.
Этап выявления проблемы. Настей собрано множество разрозненных наблюдений и замечаний по поводу повести Пелевина, хотя этот обширный материал пока напоминает бесформенную глыбу. На базе прочитанного у девочки родились какие-то собственные соображения. Ясно, что хаотичные факты следует каким-то образом организовать. Так возникает проблема выявления системных связей внутри пелевинского текста. Это важнейший момент, т. к. без проблемы нет исследования! Задача руководителя — научить юного исследователя задавать самому себе вопросы «почему?», «зачем?» — развить критическое мышление. Проблема учебного исследования должна быть достаточно узкой. В данном случае важна не масштабность, а детальность проработки. Учитель подводит Настю к мысли, что система (какой бы она ни была!) не может сложиться случайно. Так, с помощью взрослого девочка формулирует определенную гипотезу.
Работа посвящена повести Пелевина «Затворник и Шестипалый». Большинство читателей обращают внимание на необычный поворот сюжета произведения, на тему духовного освобождения, редко учитывая, что Пелевин — представитель постмодернизма. В этом случае особенно важны параллели с другими произведениями, явлениями культуры, присутствующими в конечном тексте. Цель данного исследования — выявление системных связей между различными элементами чужих текстов, реминисценциями и аллюзиями, присутствующими в повести Пелевина «Затворник и Шестипалый», с конкретизацией и детализацией уже выявленных параллелей. Для достижения этой цели решались следующие задачи: исследование жанровых особенностей произведения и анализ структуры его образов. Использовались сравнительный и аналитический методы. В качестве материала для сравнения привлекались произведения фольклора, русской и зарубежной литературы, религиозные тексты. Работа в этом направлении позволила проверить следующую гипотезу: совмещение различных культурных пластов — это способ выражения авторской позиции и авторского взгляда на мир.
Этап накопления основной информации, обработки и интерпретации данных (изучающее чтение)
Жанровые особенности повести
Прежде всего прослеживается связь со сказкой. Здесь, как в волшебной сказке, есть странствия героя, счастливая развязка. Читатель видит преображение «низкого» героя в «доброго молодца».
Ученику необходимо показать, что язык науки — это язык терминов, и помочь грамотно их использовать. Научные сведения требуют определенного речевого оформления, поэтому уже на стадии черновых набросков важно было помочь Насте отредактировать текст в нужном ключе. Следует научить правильно оформлять сноски и ссылки (в печатаемом варианте отсутствуют).
Сказочные мотивы организованы по принципу, который можно назвать принци пом бинарности (от лат. binarius — двойной). Выстраивается пара: сказка фольклор ная — сказка литературная. Причем сначала читатель улавливает связь с литературной сказкой. История, случившаяся с Шестипалым, напоминает то, что произошло с гадким утенком Андерсена. Шестипалого сородичи изгоняют за то, что он не похож на них. Он «гадкий цыпленок». Мы догадываемся, что дело не только в шестипалости. Герой другой внутренне, он думает, размышляет о сути мироздания. У Андерсена действие начинается на птичьем дворе, у Пелевина место действия — бройлерный комбинат. Герои и там, и тут птицы. И утенок, и шестипалый бродят в поисках счастья, исследуют мир, находят наставников. Только у Андерсена кот, курица, дикие гуси — это учителя ложные, а Затворник несет истину. Схож и финал. Персонажи возвышаются над уни зившим их социумом. Утенок станет прекрасным лебедем. Шестипалый же пройдет две ступени. Сначала псевдо преображение, когда его примут за посланника Богов, а затем подлинное, связанное с полетом и освобождением из заточения.
На параллель с Андерсеном указывали другие исследователи. Задача Насти состояла в максимальной детализации. Выявление параллели со сказкой фольклорной — Настин вклад в изучение повести. Руководитель помогает увидеть те узловые точки, где возможен выход в другой текст (образ Одноглазки), а разработку материала ведет юный исследователь.
С развитием сюжета в повести появляются мотивы, сближающие ее со сказкой фольклорной. Как и в народных сказках, возникает мотив двух миров. Герой совершает путешествие в царство мертвых, затем возвращаясь в «свой» мир. У Пелевина царство мертвых дано как подвал, куда уходит крыса Одноглазка. Одноглазка в славянской мифологии связана с долей, судьбой. И здесь крыса предлагает цыплятам изменить свою участь, отправившись вместе с ней. Однако царством мертвых можно считать еще и Цех номер один. Здесь царит смерть. Здесь нет настоящего света, солнца. Чтобы вырваться из царства мертвых, сказочный герой должен пройти испытания, завершаю щиеся сражением со змеем, Кощеем или чудищем. В повести битва идет с людьми, предстающими в образе жестоких существ. Они названы Богами, и это подчеркивает, что перед нами сверхъестественные объекты. Такие, как Чудо-юдо для Ивана-царевича.
Новый литературный материал для девятиклассницы рекомендовала руководитель. Настя освоила его. Затем получила консультацию по теме «Антиутопия». Настин читательский багаж серьезно обогатился! 
В повести возникает еще одна бинарная жанровая связка: сказка — антиутопия. Антиутопия «спорит» с утопией, которая рассказывает об идеальном обществе, восхища ясь его разумным устройством. Антиутопия показывает, как ужасно такое «идеальное» (прекрасное) устройство социума. У Пелевина параллель с антиутопией возникает в эпизодах, где речь идет о цыплячьем сообществе. Вспоминается роман Замятина «Мы». У кур есть Двадцать Ближайших, в государстве Замятина — Хранители. И там, и тут искусство — это несколько рифмованных творений, которые и стихами не назовешь. В птичьем социуме готовятся к «решительному этапу», у людей запуск «Интеграла» — это прорыв, «великий, исторический час». В Цехе номер один у кормушки «огромная гал дящая толпа»; «мы», а не «я». Здесь все счастливы: и те, кто у кормушки, и те, кто «всю жизнь ждет, потому что им есть, на что надеяться в жизни». «Это ведь и есть гармония и единство». Члены Единого государства в романе Замятина тоже говорят о всеобщем обя зательном счастье и единстве. И Замятин, и Пелевин понимают, что ценности, провозгла шенные подобным социумом, ложные. С этим связана авторская ирония. Присутствует у Пелевина и намек на повесть Оруэлла «Скотный двор». Сообщество свиней и куриный социум объединяют отсутствие духовности, ограниченность запросов.
В силу ограниченного читательского опыта девятиклассник нуждается в координации со стороны руководителя, который предложит развить линию сказки и даст рекомендации прочитать определенную научную литературу. Не стоит требовать от школьника, чтобы он сам находил все научные тексты для своей работы. Это просто нереально! Взрослый может указать тот источник, который содержит необходимую информацию и будет по силам подростку. Самостоятельное аналитическое чтение и интеллектуальная обработка предложенного текста — уже очень серьезная работа.
Сказка вступает в повести Пелевина во взаимодействие с притчей. Для притчи характерна назидательность, которой сказка изначально лишена. Корни сказки в мифе. Цель же мифа — не назидание, а объяснение. Поучительность в сказке начинают видеть гораздо позже под влиянием притч. Притча же с самого своего возникновения — жанр поучающий. Только мораль здесь не явная, как в басне, а скрытая. Читатель делает выво ды сам, но воспитательная цель есть у притчи обязательно. Есть она и в повести Пеле вина, который, по словам И. Дитковской, «пытается привести своего читателя к мысли о том, что из жизненного тупика <…> есть выход», что мы ответственны за свою судьбу, что свобода — высшая ценность. Множественность смыслов — особенность символа. Жан ровая разновидность, близкая притче и опирающаяся на символ, — парабола, которую иногда называют символической притчей. Так возникает еще одна жанровая связка: сказка — парабола.
Итак, мы видим, что на жанровом уровне соотносятся два основных культурных пласта: фольклор и авторская литература. Это соотношение дается в разных вариантах, но в каждом варианте присутствуют два элемента.
Подтекст в образной системе повести Бинарная структура отличает также ассоциации, которые вызывают в сознании читателя образы повести.
В фольклоре образ яйца, курицы занимает особое место. Ассоциации, связанные с ним, имеют двойственный характер. Вещий Кур, противостоящий ночной нечистой силе, величественная птица, которая «не часы, а время знает». Но многочисленны ироничные пословицы («Курица не птица, а рак не рыба»). Шестипалость одного из героев также рождает неоднозначные ассоциации. Шесть — число союза и равновесия. В христианстве — знак совершенства (шесть дней творения), в индуистской мифоло гии — священное число гармоничного пространства, в Китае — численное выражение вселенной. Однако в средние века шестипалость считалась дурным знаком, а число 666 — дьявольским. Позитивный и негативный смысл ассоциаций внутри одного об раза объясним. Для социума Шестипалый — порождение зла, для автора — идеал.
Руководитель ориентирует Настю на выстраивание логической цепочки «символика числа — Восток — буддизм» и предлагает источник для анализа.
Пелевин ориентирует читателей на две культурные традиции, создавая переклич ку Восток — Запад. Особенно явно эта связка чувствуется в образе Затворника. Восточ ные мотивы здесь связаны с философией буддизма. Ши Хуэйюань, основатель первой китайской школы в буддизме, утверждал: «Поиск сути — не в следовании за превращениями». И Затворник уходит из социума, идущего по пути превращений. Монах воздействует на других. Затворник, который про водит дни «в созерцании», становится Учителем, приобщившим Шестипалого к мудрости жизни. Они вместе в финале пришли к истине. Просветление — итог исканий в буддизме.
Однако образ Затворника связан и с западной традицией, которая по бинарному принципу распадается на религиозную и светскую. Опираясь на христианские мотивы, Пелевин рисует героя как проповедника, миссию, который приходит к жертвенности, решая принять смерть вместе подчинившимся его воле куриным народом. Линия западной литературы намечена в образе Затворника в самом начале повести. Герой на поминает романтического бунтаря, порвавшего связь с «низким» миром и бросающего ему вызов. Затворника сближают с байроническим героем презрение к окружающим, высокомерие.
Насте удалось опереться на актуальные для девятиклассницы сведения из школьного курса. Далее руководитель рекомендовал найти книги, героями которых стали птицы. Настя не только вышла на нужные тексты, но и прочла их.
Образ свободно парящих птиц в финале вызывает аллюзии из европейской и русской литературы. Счастье свободного полета обретает чайка по имени Джонатан Левингстон из книги Р. Баха. Без свободного полета, который связан с вызовом судьбе, обстоятельствам, не мыслят себя Буревестник и Сокол Горького.
Большое место в повести отводится образу Цеха номер один. В его изображении есть реминисценции из двух культурных сфер: восточной и западной. Согласно буддизму жизнь — это бесконечное колесо превращений. Это та модель, по которой организована куриная жизнь на бройлерном комбинате. Восточная культура уделяет внимание взаимоотношениям с властью. Китайский принц Хуань Сюань (V век) подчеркивал, что император «пользуется законами, чтобы держать всех в состоянии равенства». О единстве и равенстве в курином социуме рассуждают Двадцать Ближайших. А в эпизодах, посвященных проповедям Затворника, слышны евангельские мотивы.
Важно на практике показать, как работает сознание исследователя: смутная ассоциация, связанная со словом «стена», перерастает в аргумент. 
Образ Стены мира также указывает на аллюзии из двух областей культуры:
области мифологии и литературы. В мифах есть граница, отделяющая «свой» мир от
«чужого». В своем царит свет, тепло. «Чужой» — опасен и мрачен. Но мифологический
герой легко преодолевает границу, которая чаще всего представляет водную преграду
или густой лес. Как и в мифологической модели, у Пелевина «свой» мир безопасен:
есть кормушка, есть «солнце»-лампа. Но Затворник и Шестипалый мечтают покинуть
его, хотя сделать это непросто. Стена-граница воспринимается уже не как защита, а как
оковы. Возникают аллюзии, связанные с рассказом Леонида Андреева «Стена», где
несчастные люди пытаются преодолеть Стену, отделяющую их от счастья. Даже способ
преодоления преграды в этих произведениях схож. Но рассказ Андреева трагичен: все
попытки бесплодны, надежды нет. Повесть Пелевина дарит надежду, полна оптимизма.
Ассоциации, рожденные другими образами, также строятся по бинарному принципу. Солнце — истина (христианская культура) и источник жизни (мифология). «Ишь крылья- то. Как у орла!» — удивляются люди при виде Затворника и Шестипалого. Орел — сим вол вознесения Христа (не случайно у Пелевина окно пересечено узким крестом) и знак
романтической свободы.
Этап классификации и систематизации данных. Ученик должен понимать, что в научном исследовании не может быть слов «просто» и «для красоты». И понятие «диалог», данное в теме, должно наполниться конкретным содержанием.
Диалогичность подтекста
Переклички с чужими текстами, культурными традициями выстраиваются в по вести Пелевина по парному принципу. Это дает возможность соотнести каждую пару с репликами в диалоге. Н.Д. Арутюнова выделяет несколько типов диалога. Модель 5 — диалог свободного общения. Диалогический текст должен быть связным. Это достига ется согласованием реплик. Вторые реплики могут выражать согласие, возражение, до пущение, уступку, отрицание. Именно такой диалог выстраивается из реминисценций и аллюзий, присутствующих в повести Пелевина.
Предлагаем следующую расшифровку. 1. Сказка Андерсена — сказка фольклорная. Вы ражение уступки. Верно, что история цыплят похожа на историю гадкого утенка. Но это еще не вся правда. Бой, выход из «царства мертвых» придают образам величие и красоту. Без фольклорного мотива параллель курица — лебедь воспринималась бы как ироническая. 2. Сказка — антиутопия. Выражение отрицания. Сказка утверждает: «Мир “чужой” опасен, а мир “свой”, теплый и светлый, хорош». «Нет, идеальность может быть обманчива», — воз ражает антиутопия. 3. Сказка — притча. Семантика согласия. 4. Культура буддизма — культура христианства. Семантика согласия. 5. Повесть Р. Баха и произведения Горького. Семантика согласия. 6. Мифологическая культура — рассказ Л. Андреева «Стена». Семантика возражения. 7. Традиция религиозная — традиция литературная (байронический герой). От спора к согласию.
Этап создания собственного письменного высказывания по теме исследования. Следует стремиться к четкой формулировке вывода.Заключение
Соединение различных культурных пластов — средство выражения авторской позиции. В сознании современного человека нарушена целостность мировосприятия. Однако диалогический принцип организации материала вселяет веру в возможность преодоления дисгармонии. Это согласуется с оптимистичным финалом повести.
Этап рефлексии. И не забыть, что исследование обязательно должно завершиться этапом рефлексии. Как у юного исследователя, так и у его руководителя. Надеемся, что этот опыт педагогической рефлексии станет для кого-то подспорьем в работе.
Бычкова Галина Клавдиевна
учитель русского языка и литературы ГБОУ СОШ № 1108, г. Москва
«Затворник и Шестипалый» - повесть Виктора Пелевина (1990). Жанр: философская притча, сатира. Впервые напечатана (с сокращениями) в журнале «Химия и жизнь» в 1990 году, в номере 3.
Сюжет
Главные герои повести - два цыплёнка-бройлера по именам Затворник и Шестипалый, которых выращивают на убой на комбинате (птицефабрике) имени Луначарского. Как выясняется из повествования, сообщество цыплят имеет довольно сложную иерархическую структуру в зависимости от близости к кормушке.
Завязка сюжета повести - изгнание Шестипалого из социума. Будучи отторгнутым от общества и кормушки, Шестипалый сталкивается с Затворником, цыплёнком-философом и естествоиспытателем, странствующим между разными социумами внутри комбината. Благодаря незаурядному интеллекту он самостоятельно смог освоить язык «богов» (то есть русский язык), научился читать время по часам и понял, что цыплята вылупляются из яиц, хотя сам этого не видел.
Шестипалый становится учеником и сподвижником Затворника. Вместе они путешествуют от мира к миру, накапливая и обобщая знания и опыт. Высшая цель Затворника - это осмысление некоего загадочного явления под названием «полёт». Затворник верит: освоив полёт, он сможет вырваться за пределы вселенной комбината. Именно достижения одарённых одиночек, противопоставленные в буквальном смысле плотному коллективизму, приводят к оптимистическому концу.