Писал, что дети любят мораль, но только умную, а не «глупую». Этой мыслью пронизаны и псе сто рассказы для детей. Он стремится вызвать глубокие переживания ребенка, воспитать в нем любовь и уважение к людям. Считая детство важным периодом в жизни, Л. Толстой много внимания уделяет образам детей, особенно крестьянских. Он отмечает их впечатлительность, пытливость, любознательность, ; отзывчивость, трудолюбие.
- «У бабки была внучка: прежде внучка была мала и все спала, а бабка сама пекла хлебы, мела избу, мыла, шила, пряла и ткала на внучку, а после бабка стала стара и легла на печку и
- спала. И внучка пекла, мыла, шила, ткала и пряла на бабку».
В этом коротком рассказе вскрывается самая сущность взаимоотношений детей и взрослых в крестьянской семье. С фольклорной выразительностью и лаконизмом передается течение жизни, единство поколений. Мораль в этом рассказе - не отвлеченное поучение, а стержень, объединяющий его тему и идею. Крестьянские дети показаны в родной для них среде, на фоне деревенской жизни, крестьянского быта. Более того, деревня, ее жизнь передаются часто так, что мы видим их глазами ребят:
- «Когда Филипок шел по своей слободе, собаки не трогали его - они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок». Основным художественным приемом в изображении крестьянских детей у Л. Н. Толстого часто оказывается прием контраста. Иногда это контрастные детали, связанные с описанием внешности. Чтобы подчеркнуть, насколько мал Филипок, писатель показывает его в огромной отцовской шапке и длинном пальто (рассказ «Филипок»).
Иногда это контрастность душевных движений и их внешнего проявления, помогающие раскрыть внутренний мир ребенка, психологически обосновать каждый его поступок.
Миша понимает: нужно признаться взрослым, что он бросил в помои для коровы осколки разбитого стакана; но боязнь сковывает его, и он молчит (рассказ «Корова»).
В рассказе «Косточка» психологически убедительно показаны мучительные колебания маленького Вани, который впервые увидел сливы: он «никогда не ел слив и все нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он все ходил мимо них». Соблазн оказался настолько сильным, что мальчик съел сливу. Отец нехитрым способом узнал правду: «Ваня побледнел и сказал: «Нет, косточку я бросил за окошко». И все засмеялись, а Ваня заплакал». Рассказы Л. Н. Толстого, посвященные детям, метко обличают дурное и ярко показывают каждое доброе движение детской души.
Сюжеты большинства рассказов Толстого о детях драматичны, описания почти отсутствуют. В процессе работы над рассказами Толстой усиливает их эмоциональное и воспитательное воздействие на детей. Он добивается краткости, стремительности действия, простоты стиля («Прыжок», «Акула»). Так, в первом варианте рассказа «Прыжок» описание кульминационной сцены было довольно подробным. Оно включало несколько длинных фраз, рассказывающих, как мальчик идет по перекладине мачты:
- «Кругом мальчика не было ничего, кроме воздуха, а под ним был маленький кусок дерева, который снизу казался не больше пуговицы. Ноги его закрывали всю перекладину, и она гнулась под ним. Если бы он оступился или перекладина сломалась под ним, он, наверное бы, упал и разбился до смерти». Во втором варианте осталась одна фраза, лаконичная и предельно напряженная эмоционально: «Стоило ему только оступиться, и он вдребезги бы разбился о палубу».
Работа Толстого над языком и стилем рассказов - непревзойденный образец того, как нужно писать для детей. Очень точно об этом сказал С. Маршак: «Сегодня, перечитывая учебные книги Толстого, мы особенно ценим в них его блистательное умение пользоваться всеми оттенками, всеми возможностями родного языка, его щедрую затрату писательского мастерства на каждые три-четыре строчки, которые превращаются под его пером в умные, трогательные и убедительные рассказы».
Реферат *
850руб.
Описание
Готовый реферат на тему: Образ ребенка в творчестве Л.Н.Толстого
Предмет: русская литература
Оригинальность: 75% ...
Введение
Образ ребенка в творчестве Л.Н.Толстого
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Гениальный писатель, философ, публицист, педагог, “Толстой - это целый мир”, по словам Горького. Для нас Лев Толстой еще - слава и гордость отечественной литературы для детей.
Мотивы обращения к литературе для детей Л.Н. Толстого шли от страстного желания содействовать народному просвещению, свободному образованию и развитию подрастающего поколения - будущего России. “Дело это... - самое важное в мире”, - был убежден Толстой. “Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых” - так понимал свою просветительскую миссию писатель-гуманист.
Л.Н.Толстой несомненно является самой масштабной и значительной, больше всего внесшей нового в литературу для детей и о детях.
В его творчестве отчетливо намечаются два основных н аправления, два русла развития “детской” темы, содержащие в себе различные подходы к предмету и отражающие творческие искания писателя различных периодов его жизни. Первая группа - это произведения Толстого о детях. К ним относятся прежде всего повести “Детство”, “Отрочество” и “Юность”. В анализе “Детства”, который будет предложен в этой главе, будет сделана попытка показать, что нового сумел привнести Л.Н.Толстой в литературу о детях.
Другая несомненная заслуга Л.Н.Толстого в развитии детской темы состоит в создании им развернутого цикла произведений для детей, к которым относятся “Азбука”, “Новая азбука”, “Книги для чтения” и повесть “Кавказский пленник”.
На примере художественного наследия Л.Н.Толстого отчетливо видны сюжетные, стилистические и композиционные отличия его произведений для детей и произведений о детях, затрагивающие все пласты идейного и языкового устройства произведения.
Л.Н.Толстому первому принадлежит попытка выработки универсального языка для детских произведений - лаконичного, емкого, выразительного, и особой стилистической организации детской прозы, учитывающей тип и темпы психологического развития ребенка. В языке Толстого отсутствуют подделки под народный язык и язык детей, присутствуют народно-поэтические зачины и конструкции. Тщательный отбор лексики сочетается в нем с учетом возраста адресата, организацией речи повествования. Таким образом, Л.Н.Толстым учитываются все три необходимых пласта собственно детской литературы, отличающих ее от литературы взрослой: сюжетно-композиционный, языковой и психологический.1
Композиционный и сюжетный строй детских рассказов Л.Н.Толстого, вошедших в “Азбуку” и “Новую азбуку”, также разворачивается в соответствии с детским восприятием окружающего мира. Можно даже говорить о том, что писатель формирует новые сюжетные каноны детской литературы, включающие в себя такие принципы, как драматичность, отсутствие развернутых описаний, усиленный эмоциональный фон, стремительность действия, зрительность повествовательных картин и универсальную обобщенность образов. Данное сюжетное решение позволяет, не утомляя внимания ребенка, оптимально решать задачи обучения и формирования детского характера.
Кроме того, проза Л.Н.Толстого обладает тщательно продуманным психолого-педагогическим воздействием. В частности, она строится с учетом того, что детское сознание не принимает прописной морали и не может учиться на отвлеченно-абстрактных примерах, поэтому литература для детей в лучших своих проявлениях исключает прямолинейные поучения.
Фрагмент работы для ознакомления
Лучшим своим произведением для детей Толстой считал повесть “Кавказский пленник” (1872). “Это образец тех приемов и языка, которым я пишу и буду писать для больших”, - отметил Толстой в письме к Н.Н. Страхову. В этой детской повести взята большая, “взрослая” тема Кавказа, войны, сложных человеческих взаимоотношений. Само название вызывает ассоциации с пушкинской поэмой. У Толстого рядом с “Кавказским пленником” встает повесть “Хаджи-Мурат”. Но все же “Кавказский пленник” написан для детей. Все характерные особенности стиля Толстого-детского писателя отчетливо проявились в этой повести: четкость сюжетной линии, активно действующий герой, контрастность персонажей, лаконичный выразительный язык.
Повесть написана в сказовой манере. Не случайно автор дает ей подзаголовок “быль”. “Служил на Кавказе один барин. Звали его Жилин...”
Не снисходя к возрасту читателей, автор повествует о войне с самой тяжелой ее стороны: плен, угроза смерти, страдание. Толстой пишет об этом предельно сдержанно: “Житье им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет. Кидали им туда [в яму] тесто непеченое, как собакам, да в кувшине воду спускали”.
Тяжелые условия лишь оттеняют мысль: человек везде должен оставаться человеком. Жилин не озлобился, нравственно не сломался. Он доброжелателен, спокоен, и жители аула, по крайней мере дети, женщины, отвечают ему своим расположением, симпатией.
Обаятелен образ Дины, тринадцатилетней девочки-горянки. Эта трогательная, беззащитная девочка (“ручки тонкие, как прутики, ничего силы нет”) самоотверженно помогает Жилину бежать из плена. “Динушка”, “умница” называет ее Жилин, говорит своей спасительнице: “Век тебя помнить буду”. Образ Дины вносит в сдержанную, даже суровую тональность повести теплоту, лиричность, придает ей гуманистическое звучание. Отношение Дины к Жилину вселяет надежду в преодоление бессмысленной националистической вражды.4
Несомненно, самым известным произведением Л.Н. Толстого, посвященным процессу становления души ребёнка, является его автобиографическая трилогия “Детство. Отрочество. Юность”.
Повесть “Детство”, вошедшая в трилогию “Детство. Отрочество. Юность”, стала литературным дебютом начинающего писателя. Уже в первых произведениях Л. Н. Толстого критиками были отмечены важнейшие особенности его творчества: психологизм и чистота нравственного чувства. “Детство” Л.Н.Толстого ввел в детскую литературу героя-ребенка, обладающего свежим, непредвзятым взглядом на мир. Мир ребенка уникален и самодостаточен, он разительно отличается от мира взрослого. Многие события, казалось бы, неважные с точки зрения выросшего человека, для ребенка приобретают огромное значение и, напротив, события огромной для взрослого важности легко могут остаться вне поля зрения ребенка.
Детство... Что же это такое? Особый мир, в котором каждый чувствует себя счастливым? Беззаботная и веселая пора, при воспоминании о которой появляется добрая и милая улыбка, охватывают минуты грусти? Или что-то другое? Лев Николаевич Толстой считает, что это самое «природное время», не искаженное и не испорченное жизнью. Время, когда в детскую душу еще не успели прокрасться злость и черствость.
В своей повести “Детство” Л. Н. Толстой пытается показать и историю души, рассказать о духовном мире ребенка, о его мыслях и чувствах. Это своего рода автобиографическая повесть, где автор изображает себя под именем Николеньки Иртеньева. Все, что показано в повести, дано с точки зрения мальчика. Его глазами описан окружающий мир и порядки, в нем существующие. Сам Л. Н. Толстой рано осиротел, поэтому так трогательна глава “Maman”. Нежное отношение к матери, которую он почти не помнил, отразилось в описании матушки Николеньки Иртеньева: “Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь... но общее выражение ускользает от меня”. Воспоминания об отце не так нежны. Это был человек, всегда стремившийся завоевать расположение представителей высшего света. “Конек его был блестящие связи, которые он имел частию по родству моей матери, частию по своим товарищам молодости, на которых он в душе сердился за то, что они далеко ушли в чинах, а он навсегда остался отставным поручиком гвардии”.5
В этот период Николенька всех очень любит, испытывает огромную симпатию к людям, не замкнут в себе и не постиг еще суровой школы жизни. Мир взрослых от него пока далек. Мальчика больше интересуют бабочки, цветки и паучки. В его памяти навсегда остались воспоминания о том, как он играл с дворовыми ребятами, как зимой “дворовые все, очень много, человек тридцать, наряжались, приходили в дом и играли в разные игры и плясали под игру старика Григория”.6
Николеньку все привлекает. Он только начинает знакомиться с жизнью и бытом народа, его трудом, надеждами, радостями и горестями. Ему интересна жизнь юродивых и бедных людей, он безумно любит своего учителя Карла Ивановича и чувствует отдаленность и холодность отца. Как ему тяжело это переносить! Но что поделать? Порой взрослые настолько поглощены своими проблемами, что перестают замечать не только своих детей, но и всю прелесть жизни. Они живут в своем отдаленном и замкнутом мире, где на первое место выходят расчет и жестокость.
Карл Иванович должен покинуть дом Иртеньевых: мальчики подросли и им пора давать серьезное воспитание. Но куда деваться бедному старику, отдавшему годы этому дому, искренно любившему братьев Иртеньевых: “Я сочувствовал его горю, и мне больно было, что отец и Карл Иванович, которых я почти одинаково любил, не поняли друг друга”. Но сгладятся и эти неприятные воспоминания. Детство продолжается.
Ребенок занят своими детскими забавами и шалостями и считает их чуть ли не самыми важными делами. Его сознания еще ничто не омрачает и не искажает понимания. И существует только любовь ко всем и всему, чистая и бескорыстная. Свет и тепло семейной жизни не исчезнут никогда из памяти бесследно. Так и кажется, что детство будет длиться долго-долго, бесконечно, но приходит время, когда чувствуешь, что прошла эта счастливая пора, и началась новая эпоха – “эпоха отрочества”.
На примере данной трилогии можно проследить основное психологическое и мотивационное направление литературы о детях:
1. вскрыть причинно-следственную связь между событиями детства и организацией личности в зрелости;
2. обновить и пробудить ясность чувств сопережевания, первой любви, первооткрытия мира и т.д.;
3. использовать прием первого столкновения - “взгляда впервые”, разрушающего шелуху многих ложных представлений и ложных связей, которые взрослый человек воспринимает уже как данность, не задумываясь об их происхождении;
4. обратить внимание на непреходящие ценности, показать диалектику развития нравственного чувства.7
Все это невозможно без расщепления каждого чувства и раскрытия противоречий, которые порождаются совершенно новым для русской и мировой литературы аналитическим строем мышления. Кроме того, на примере “Детства” легко прослеживается, что Л.Н.Толстой использует в повести совершенно иные композиционные, языковые и стилистические принципы, нежели в своих книгах для детей. На уровне синтаксиса это проявляется в обилии придаточных предложений, причастных и деепричастных оборотов. На уровне композиции - в присутствии значительно большей детализации и психологического углубления, чем в детской литературе.
Это позволяет на основе творчества Л.Н.Толстого судить о наличии жесткого, проходящего по всем уровням средств художественного выражения и психологических мотивировок барьера между литературой для детей и литературой о детях. У Толстого тема детства получает философское и психологическое звучание. Им создаются образцы литературы для детей и о детях. В литературе для детей он берет за основу принципы народной литературы. В его творчестве доводятся до художественного совершенства и оттачиваются такие жанры, как басня, сказка, быль, рассказ, короткая повесть. Сложно найти в современной и последующей ему детской литературе равные по выразительности, лаконичности, динамике сюжета и чистому русскому языку.
Заключение
Л.Н.Толстой осознанно вступил в детскую литературу как составитель текстов для первоначального обучения и, стремясь сделать эти тексты доступными ребенку, выработал особое сюжетно-композиционное построение, особый язык и стиль, выступив тем самым как пишущие для детей. Ребенок является главным и, по сути, единственным адресатом рассматриваемых произведений Л.Н. Толстого. На примере их литературного наследия нагляднее всего можно отметить основные закономерности развития детской литературы и проникновения в детскую психологию, а также отследить языковые, композиционные и нравственно-дидактические особенности, отделяющие литературу для детей от литературы о детях.
Психологическая тенденция детской литературы связана с максимализмом и однозначными нравственными оценками. Детство как явление психологическое остается временем становления личности, разграничения на “черное” и “белое”, максималистской уверенности в том, что есть некая нравственная и человеческая непогрешимость, к которой нужно стремиться. Именно поэтому в литературе для детей в основном поддерживается позиция однозначности психологического противостояния. В данном случае мы сталкиваемся не только с различием между литературой для детей и литературой о детях, но и с различием психологически-нравственных установок личности на разных возрастных уровнях. У детей и подростков очень сильна нравственная неустойчивость, и хотя эта неустойчивость закономерна, характер формирующейся личности в период становления требует объективности всепонимающего взгляда. Ответственность литературы для детей в том, что нравственно неустойчивая психика ребенка легко поддается “развоспитанию” и дурным влияниям, в том числе и литературным. Поэтому литература для детей не может служить только задачам образования, то есть развитию рационального разумного начала, не подкрепленного нравственным воспитанием.
Список литературы
1.Бабушкина А.П. История русской детской литературы. – М., 1948 г., 480 стр.
2.Бегак Б. Классики в стране детства. – М.: Детская литература, 1983 г.
3.Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. – М.: Гослитиздат, 1959 г., 488 стр.
4.Гудзий Н.К. Лев Толстой. – М.: МГУ, 1956 г.
5.Зубкова А.Г. Повесть Л.Н. Толстого “Детство”: Дис. …канд. филол. наук. – М., 1948 г., 369 стр.
6.Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. – М.: Просвещение, 1988 г.
7.Толстой Л.Н. Авторский сборник. Филипок. – М., 2010 г., 48 стр.
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
В творчестве Льва Николаевича Толстого намечаются два основных направления, два русла развития детской темы. Первая группа - это произведения о детях, его трилогия «Детство. Отрочество. Юность». Трилогия явилась очень важным событием для развития детской темы в русской литературе и оказала колоссальное влияние на формирование темы детства в творчестве В.Г. Короленко, Д.В. Григоровича, Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.П. Чехова, А.И, Куприна. Другая несомненная заслуга Л.Н. Толстого состоит в создании им развёрнутого цикла произведений для детей, к которым относятся «Азбука», «Новая азбука», «Книги для чтения» и повесть «Кавказский пленник».
Толстому первому принадлежит попытка выработки универсального языка детских произведений - лаконичного, ёмкого, выразительного, и особого стилистического устройства детской прозы, учитывающего тип и темпы психологического развития ребёнка. В языке его нет подделок под народный язык и язык детей, зато широко представлены народно-поэтические зачины и конструкции, а тщательный отбор лексики сочетается в нём со специальной, с учетом возраста адресата, организацией речи повествования.
В трилогии Л.Н. Толстого «Детство. Отрочество. Юность» повествование ведется от лица его главного героя. Однако рядом с детским и юношеским образом Николеньки Иртеньева в трилогии дан четко очерченный образ авторского «я», образ взрослого, умудренного опытом жизни «умного и чувствительного» человека, взволнованного воспоминанием о прошлом, заново переживающего, критически оценивающего это прошлое. Тем самым точка зрения самого Николеньки Иртеньева на изображаемые события его жизни и авторская оценка этих событий отнюдь не совпадают.
Ведущим, основополагающим началом в духовном развитии Николеньки Иртеньева является его стремление к добру, к правде, к истине, к любви, к красоте. Первоначальным источником этих его высоких духовных устремлений является образ матери, которая олицетворяла для него все самое прекрасное. Большую роль в духовном развитии Николеньки сыграла простая русская женщина - Наталья Савишна.
В своей повести Толстой называет детство счастливейшей порой человеческой жизни: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!. Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и силы веры, которыми обладаешь в детстве? Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели - невинная веселость и беспредельная потребность любви - были единственными побуждениями в жизни?» .
Детские годы Николеньки Иртеньева были беспокойными, в детстве он испытал немало нравственных страданий, разочарований в окружающих его людях, в том числе и самых близких для него, разочарований в самом себе. Толстой рисует, как постепенно перед Николенькой раскрывается несоответствие внешней оболочки окружающего мира и истинного его содержания. Николенька постепенно уясняет, что люди, с которыми он встречается, не исключая самых близких и дорогих для него людей, на деле вовсе не такие, какими они хотят казаться. Он замечает в каждом человеке неестественность и фальшь, и это развивает в нем беспощадность к людям. Замечая и в себе эти качества, он нравственно казнит себя. Для этого характерен такой пример: Николенька написал стихи по случаю дня рождения бабушки. В них есть строка, говорящая, что он любит бабушку как родную мать. Обнаружив это, он начинает доискиваться, как мог он написать такую строку. С одной стороны, он видит в этих словах как бы измену по отношению к матери, а с другой - неискренность по отношению к бабушке. Николенька рассуждает так: если эта строка искренняя, - значит, он перестал любить свою мать; а если он любит свою мать по-прежнему, значит, он допустил фальшь по отношению к бабушке. В результате в Николеньке обогащает свой духовный мир, но тот же самый анализ разрушает в нем наивность, безотчетную веру во все доброе и прекрасное, что Толстой считал «лучшим даром детства». Это очень хорошо показано в главе «Игры». Дети играют, и игра доставляет им большое наслаждение. Но они получают это наслаждение в той мере, в какой игра кажется им настоящей жизнью. Как только утрачивается эта наивная вера, игра становится неинтересной. Первым высказывает мысль о том, что игра не есть настоящее, Володя - старший брат Николеньки. Николенька понимает, что брат прав, но тем не менее слова Володи глубоко его огорчают. Николенька размышляет: «Ежели судить по-настоящему, то игры никакой не будет. А игры не будет, что ж тогда останется?» Эта последняя фраза многозначительна. Она свидетельствует о том, что настоящая жизнь (не игра) мало доставляет радости Николеньки. Настоящая жизнь - это жизнь «больших», то есть взрослых, близких ему людей. Николенька живет как бы в двух мирах - в мире взрослых людей, полном взаимного недоверия, и в мире детском, привлекающем своей гармонией.
Большое место в повести занимает описание чувства любви в людям. Детский мир Николеньки, ограниченный пределами патриархальной дворянской семьи и наследственной усадьбы, действительно полон для него тепла и очарования. Нежная любовь к матери и почтительное обожание отца, привязанность к чудаковатому добряку Карлу Ивановичу, к Наталье Савишне, убеждение, что все окружающее существует только для того, чтобы «мне» и «нам» было хорошо, детская дружба и беспечные детские игры, безотчетная детская любознательность - все это вместе взятое окрашивает для Николеньки окружающий его мир в самые светлые, радужные тона. Но в то же время Толстой дает почувствовать, что в действительности этот мир полон неблагополучия, горя и страдания. Автор показывает, как мир взрослых людей разрушает чувство любви, не дает ему возможности развиваться во всей чистоте и непосредственности. отношение Николеньки к Илиньки Грапу отражает дурное влияние на него мира «больших». Илинька Грап был из небогатой семьи, и он стал предметом насмешек и издевательств со стороны мальчиков круга Николеньки Иртеньева. Дети уже были способны проявлять жестокость. Николенька не отстает от своих друзей. Но тут же, как всегда, испытывает чувство стыда и раскаяния.
Окружающий Николеньку мир действительных отношений усадебной и светской жизни раскрывается в «Детстве» в двух аспектах: в субъективном, т.е. в том виде, в котором он воспринимается наивным ребенком и со стороны своего объективного общественно-нравственного содержания, как оно понимается автором. На постоянном сопоставлении и столкновении этих двух аспектов и строится все повествование. Образы всех действующих лиц в повести группируются вокруг центрального образа - Николеньки Иртеньева. Объективное содержание этих образов характеризуется не столько отношением к ним самого Николеньки, сколько тем действительным влиянием, которое они оказали на ход его морального развития, о чем сам Николенька еще не может судить, но весьма определенно судит автор. Наглядным примером того служит подчеркнутое противопоставление детского отношения Николеньки к Наталье Савишне авторскому воспоминанию о ней. «С тех пор, как я себя помню, помню я и Наталью Савишну, ее любовь и ласки; но теперь только умею ценить их…» - это уже говорит автор, а не маленький герой . Что же касается Николеньки, то ему «и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка». Николенька «так привык к ее бескорыстной нежной любви., что и не воображал, чтобы это могла быть иначе, нисколько не был благодарен ей». Мысли и чувства Николеньки, наказанного Натальей Савишной за испачканную скатерть, проникнуты барским высокомерием, оскорбительным барским пренебрежением к этой «редкой» «чудесной» старушке: «Как! - говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь от слез, - Наталья Савишна. просто Наталья, говорит мне ты, и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужасно!» Однако несмотря на пренебрежительное отношение и вопреки невниманию Николеньки к Наталье Савишне она дана как образ человека, оказавшего едва ли не самое «сильное и благое влияние» на Николеньку, на его «направление и развитие чувствительности».
В совершенно ином отношении к моральному развитию Николеньки дан в повести образ его отца Петра Александровича Иртеньева. Совершенно не соответствует восторженное отношение Николеньки к отцу, проникнутое глубочайшим уважением ко всем его словам и поступкам, авторской оценки этого человека. Наглядным примером того служит явно отрицательная характеристика, данная Петру Александровичу Иртеньеву от автора в главе «Что за человек был мой отец?». Именно этой отрицательной авторской характеристике, а не детским оценкам Николеньки отвечает реальное содержание образа Петра Александровича, находящее тонкое выражение в трагизме матери, в недоброжелательстве бабушки к недостойному мужу обожаемой дочери. Как и другие образы взрослых людей, окружающих Николеньку, образ отца раскрывается не в его собственном развитии, а через развитие Николеньки, по мере своего возмужания постепенно освобождающегося от детских иллюзий. Образ отца, постепенно падающего все ниже и ниже в глазах подрастающего сына, играет очень важную роль. Взятый сам по себе, этот образ строится на противопоставлении блестящей светской репутации Петра Александровича и аморальности, нечистоплотности его внутреннего облика. За внешним обличием Петра Александровича, обаятельного светского человека, любящего мужа и нежного отца, скрывается азартный картежник и сластолюбец, обманывающий свою жену и разоряющий своих детей. В образе отца с наибольшей глубиной раскрывается безнравственность светского идеала comme il faut. В ряд с образом отца Николеньки ставятся в повести и все другие образы типичных представителей дворянского света: старший брат Володя, во многом повторяющий образ отца, бабушка с ее самодурством и высокомерием, князь Иван Иванович, отношения с которым заставляют Николеньку испытать унизительность зависимости от богатого родственника, семья Корнаковых - образец бездушия светского воспитания детей, и надменные, самодовольные барчуки братья Ивины. Воплощенная во всех этих образах аморальность светских нравов и отношений раскрывается перед нами постепенно по мере постижения ее Николенькой Иртеньевым.
В «подробностях чувств», в «тайных процессах психической жизни человека», в самой «диалектике души» ищет и находит Толстой выражение типического и раскрывает это типическое в бесконечном многообразии его индивидуальных проявлений. «Детство» до сих пор сохраняет все свое художественное и познавательное значение глубоко реалистической картины дворянского быта и нравов 30-40-х годов прошлого века, проникновенного изображения сложного процесса формирования человеческой личности и того влияния, которое оказывает на этот процесс социальная среда.
Главной темой первой части трилогии стала тема детства. Повествование в повести ведется от первого лица, от имени Николеньки Иртеньева, маленького мальчика, рассказывающего о собственных поступках, личностном восприятии жизни. Впервые в русской художественной литературе картины детства даны глазами ребенка.
Автобиографический герой сам действует, совершая определенные поступки, сам дает им оценку, сам делает выводы. Описывая родителей, Николенька отмечает самые характерные черты, которые запечатлелись в восприятии мальчика на долгие годы. Например, вспоминая матушку, герой представляет «ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь». Характеризуя отца, мальчик отмечает его неуловимый характер человека прошлого века, врожденную гордость, статный рост.
Тема детства раскрывается писателем и через отношение героя к людям, которые его окружают в повседневной жизни: к Карлу Ивановичу, учителю немецкого языка, к Наталье Савишне, няне и ключнице. Любя и уважая отца, Николенька с пониманием и теплотой относится и к Карлу Ивановичу, сочувствуя его горю, видя его боль. Оскорбив Наталью Савишну, мальчик чувствует угрызения совести: «У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда» . Давая оценку собственным поступкам, главный герой раскрывает свой внутренний мир, характер, отношение к жизни. Тема детства характеризуется автором и через описания различных житейских ситуаций, в которых оказывается мальчик: происшествие со скатертью, которую испортил Николенька, домашний урок чистописания под руководством строгого Карла Ивановича.
Только в главе «Детство» - этой самой ранней поре человеческого взросления, становления - дается авторская оценка, писатель пишет о том, что детство - счастливейшая пора в жизни любого человека, и именно детские воспоминания «освежают, возвышают… душу и служат… источником лучших наслаждений». Закономерен вопрос автора о том: «Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве?» .
Итак, тема детства раскрывается писателем через характеристику главных героев повести, их характер, поступки, взаимоотношение между собой.
) была первой в русской литературе попыткой изобразить историю внутреннего развития ребенка, историю его души. Предметом воспроизведения в данном случае служил для себя сам автор в его прошлом, материалом для него были многочисленные воспоминания собственной детской жизни, очень ярко сохранившаяся в памяти, благодаря художественной наблюдательности Толстого . И впоследствии он проникновенно и правдиво изображал внутренние состояния других людей, натур ему совершенно чуждых, совершая так называемое чудо художественного перевоплощения, силой творческого воображения представляя себе события душевной жизни людей так, как они происходят на самом деле, со всеми характерными их деталями.
Детство. Отрочество. Юность. Экранизация трилогии Л. Н. Толстого (1973)
Героем повести «Детство» является Николенька Иртеньев – мальчик с натурой своеобразной, даровитой, недюжинной. Какие-то неясные еще для него самого силы зреют в нем, какое-то призвание ждет его, готовя ему особую судьбу. Детство такого исключительного ребенка не может проходить так, как оно проходит у детей остальных, особые свойства еще не определившейся натуры большей частью создают столкновения между ним и окружающей средой, и редко бывают счастливыми детские годы таких людей. То же мы видим и в детстве Николеньки.
Болезненно-впечатлительный, всегда погруженный в свои думы, размышления и наблюдения над окружающей жизнью, мальчик растет одиноким, самоуглубленным и тихим. Он совершенно не знает той беззаботной радости существования, тех беззаветных игр и мимолетных легких впечатлений, которыми обыкновенно полно существование жизнерадостных детей. Работа мысли началась для него с первых лет сознательной жизни, печать духовного призвания отметила его. Мальчик занят не внешним, окружающим миром, как дети, а своим внутренним мирком.
Впечатления окружающего он схватывает очень глубоко и уносит их в свой внутренний мирок и там вновь переживает, смутно вдумываясь в их смысл. Он подмечает невысказанное и невыраженное, что скрывается за словами и внешними проявлениями в отношениях отца и матери, слуг и пр. Кроме того, он отличается особенной склонностью к анализу собственных поступков, чувств и мыслей (сцена у гроба матери и др.) Все это уменьшает в нем непосредственность, детскую жизнерадостность, а также простоту и свободу в обращении с другими людьми. Николенька Иртеньев застенчив, самолюбив, скрытен, он ревниво следит за каждым своим шагом и словом, боясь сказать или сделать что-то такое, что уронит его в глазах других, приходит в отчаяние от сделанного промаха и мучительно завидует простоте, свободе и красивой ловкости других жизнерадостных и любимых всеми детей.
Склонность к анализу своих поступков усугубляется в нем еще остро развитым эстетическим чувством; у мальчика есть тонкое чувство красоты, и он тем сильней пугается тем, что кажется ему в себе некрасивым, отдаваясь в то же время беззаветному восторгу перед другими, в которых он видит черты красоты. Николенька с детства говорил, что он некрасив, а неловкость и конфузливость еще подчеркивали смешные стороны этого маленького философа, с торчащими волосами и ушами и умным взглядом глаз. Но наряду со всем этим в нем живет страстная жажда любви, потребность нежности, ласки, стремление отдаться чему-либо всей душой. В семье же царит атмосфера довольно холодная: болезненная, тихая мать мало уделяет внимания детям, отец погружен частью в дела сельского хозяйства, частью в светскую жизнь, дети предоставлены заботам учителей и слуг. Свою потребность любить Николенька переносить на приятеля, Сережу Ивина, который своей красотой, ловкостью и независимостью ласкал его эстетическое чувство и казался ему идеалом человека.
Эта история детских переживаний Николеньки показывает в нем также еще одну характерную его черту: большую силу воображения. Живущий в своем внутреннем мирке, мальчик создает себе картины воображаемой жизни, в которых все обиды и вся неудовлетворенность реальной жизни возмещались подвигами и геройством, созданными фантазией. Под влиянием перенесенных нравственных потрясений и разочарований эта способность вспыхивала в ребенке с особенной силой, и он весь отдавался картинам своего воображения, под влиянием которых радовался или плакал (например, сидя в карцере).
Лев Толстой своей трилогией «Детство. Отрочество. Юность» положил начало моде на жанр автобиографии с детальным описанием детства как «золотого времени» в жизни человека . Со времени опубликования романа «Детство» в 1852 году это представление о детстве как об особом периоде, самом безмятежном и счастливом, стало общим местом в русской литературе, воцарилось на следующие 50–70 лет. Вплоть до написания другой, востребованной социальными переменами в России, версии детства, автором которой стал пролетарский писатель Максим Горький. Горький описал модель аскетического детства , согласно которой все самое интересное происходит, когда человек вырастает и, соответственно все для детей будет впереди, в будущем. Если соотносить эти две модели детства с только что приведенной классификацией вариантов жизни, то мы можем увидеть, что образ золотого беззаботного детства соответствует варианту «жизнь как сон», а горьковская активная направленность в будущее – варианту «жизнь как предисловие».
«Детство» Толстого, отмечает Вотчел, стало неизбежной точкой отсчета для целой генерации русских писателей. «Детские годы внука Багрова» (1859), «Котик Летаев» А. Белого (1922), «Жизнь Арсеньева» И. Бунина (1927–30), «Обломов „И. Гончарова, «Воспоминания“ Александра Бенуа (1960) – яркие примеры этого направления.
Толстой создал первый литературный миф русского детства . Этот миф оказался настолько сильно внедренным в наше сознание, что и по сегодняшний день детей в России стараются воспитывать в духе гиперопеки и благоговейности, ограждая от любых неприятностей и тревог: «Пусть поживут, пока маленькие, потом еще хлебнут»; «Не надо лишать детей детства».
Начало жизни Николеньки, героя толстовского «Детства», прошло в тиши фамильного поместья в окружении природы. Центральным персонажем всех воспоминаний у него была мама. Она излучала доброту и любовь и всегда Николеньку встречала улыбкой. Как и природа, так и мать идеализировались, напоминая о двух ипостасях языческого образа матери‑земли. В описаниях Толстого и в воспоминаниях Николеньки мать была настоящим ангелом – нежным, светлым образом. Если вы не знаете, Лев Николаевич не помнил свою мать, – она умерла, когда ему еще не было двух лет.
Совсем по‑иному представлен образ отца. Слово «разгул» послужило бы самым удачным выражением для описания его времяпрепровождения. На протяжении всего повествования вы не найдете отца, занятым каким‑либо делом. Просматривая русские псевдобиографии, Вотчел с любопытством отмечает, что отцы чаще всего изображаются людьми непрактическими, праздными. В редких случаях они серьезно беспокоятся о состоянии дел в поместье, но ни к каким серьезным последствиям это обычно не приводит, кроме как к проявлениям озабоченности на челе и пространным разговорам о судьбах отечества. Отцы притягивают внимание детей, но, как правило, взрослые мужи держатся на расстоянии от своих отпрысков. В патриархальной России отцы не играют какой‑либо активной роли в воспитании детей. Они просто беззаботные транжиры и повесы. Интересно, что даже в набоковском полубиографическим романе «Дар» отец, в реальности известный и очень серьезный политик, показан как эксцентричный коллекционер бабочек, витающий в облаках, вдали от жизни. Так сильна была литературная традиция! Взрослый Набоков презрительно относился к дутому авторитету отца, оставив ему амплуа «недотыкомки». Пример Толстого и Набокова показывают, что умиление и благодарность за беззаботное детство сменяются раздражением и претензиями к взрослым, когда дети пытаются самостоятельно реализоваться и осмыслить свою жизнь.
И тем не менее литературная традиция оправдывала игнорирование отцами семейных обязанностей и детских проблем. Дети не оставались без внимания взрослых. В семью расширенного типа входили не только родители, дети, их бабушки и дедушки, но также няни, гувернеры (гувернантки), дядьки. Количество воспитателей было явно избыточным, но оно создавало атмосферу повышенного внимания, любви и опеки вокруг детей. Когда дети подрастали, уже в 14–16 лет, их отправляли учиться. Это было самой настоящей трагедией как для детей, так и для челяди. Вой стоял на весь двор. Помните сцену прощания Штольца с отцом и подворьем в экранизации гончаровского «Обломова»? Собственно, так и начиналась тяжелая взрослая жизнь. Заканчивался период «золотого», счастливого, безмятежного детства.
Помимо няни, помещичьих детей окружало множество слуг. Количество дворовой челяди особо поражало западных читателей и исследователей. Вотчел даже иронично предполагает, что русская привычка на всякую работу назначать по три человека, так, что потом концы с концами не сведешь, берет начало в этой самой дворянской традиции содержать огромную армию нахлебников.
Слуги всегда находились под рукой. А когда в дом приглашали на проживание французских или немецких воспитателей (гувернеров), дворовая челядь стремилась защитить детей от «чужих» и их претензий. Чужаков не любили, над ними посмеивались.
Сама усадьба является местом ностальгического паломничества. Удаленная от столиц, Москвы и Петербурга, она окружена лесами, лугами, а до ближайшего соседа нужно порой целый день лошадей гнать. До времен царствования Екатерины Великой поместья имели довольно скромный вид, это были в основном деревянные дома с большой залой в центре, несколькими комнатушками для челяди, хозяйским кабинетом, а также небольшим мезонином со спальнями. В результате европейской моды, введенной императрицей, стали строить большие, роскошные усадьбы с парками, фонтанами и памятниками. Но в литературной традиции сохранились образы восемнадцатого века – дом с тихим, патриархальным укладом и неторопливой жизнью всей семьи в поместье. Город, столица противопоставлялись жизни истинной, деревенской, проходящей в окружении природы и в соответствии с природными циклами и погодными изменениями. Да еще деревенские праздники структурировали эту жизнь.
И такое существование писатели XIX века описывали как рай, а отъезд в город воспринимается в их произведениях как потерянный рай. В гончаровском «Обломове» главный герой вспоминает время, когда он был центром вселенной, окружен любовью матери и няни. Образы детства так сильны, что притягивают и постоянно уводят Обломова в идиллию семейного поместья. А рядом с маленьким Илюшей все время находилась нянечка, которая рассказывала мальчику сказки и воссоздавала мир еще более совершенный и идеальный, чем тот, в котором проходило детство мальчика, – реки с молоком и медом. А главное, никто ничего не делает, потому что все и так есть.
Если в европейской традиции детство изображается как источник ограничений и страданий, которые могут быть преодолены со временем, во взрослой жизни, то в русской литературе детство – это источник счастья, удовольствий, куда герой хочет и стремится вернуться любой ценой. Отвергая исторический идеал постепенного улучшения жизни, русский стремится впасть в детство, безмятежную созерцательность, оторваться от всего остального мира, уединиться в тиши своих собственных иллюзий.
До того как ребенку исполнится восемь‑девять лет, он чувствует себя свободным царем в усадьбе, он предается любимым играм или безделию под пристальным оком няни. В это время детей не загружали уроками. Позже на проживание в поместье приглашались учителя – мужчины для мальчиков, женщины для девочек. Ими часто становились французы, попавшие в Россию в период с 1789 по 1820 год. Оставленные Великой Армией Наполеона представители аристократии или псевдоаристократии были рады жить в поместьях на полном довольствии в почете и уважении. Наличие иностранца в доме было признаком определенного статуса хозяина. Только богатые люди могли позволить себе содержать в доме француза или немца с самого рождения ребенка, беспокоясь о чистоте иностранного произношения у детей. Так или иначе, общение с иностранцем расширяло кругозор детей. И только совсем редко учителями становились русские.
Во второй половине девятнадцатого столетия появилась мода на англичан. Так, герой «Анны Карениной» Вронский, устраивая свою жизнь в поместье с Анной и их дочерью, стремился придерживаться английского стиля. Такая тенденция продержалась до начала двадцатого века. Набоков утверждал, что читать по‑английски он научился раньше, чем по‑русски. С середины девятнадцатого века, дети стали учиться в обычных школах, в том числе и иностранному языку.