«Мертвые души» Родиона Щедрина музыковеды называют «последней великой оперой ХХ века». Со времен премьеры в Большом в 1977 году и последовавшей за ней ленинградской постановки в тогда еще Кировском театре это эпическое сочинение ни разу не ставилось на отечественной сцене. Попытка найти адекватное воплощение «музыкальной метафоры России» любому театру предъявляет колоссальные требования. Маэстро Валерий Гергиев рискнул - сегодня «Мертвые души» возвращаются в афишу Мариинки. Режиссер спектакля Василий Бархатов эту свою постановку в Мариинском театре назвал «самой трудной». За последними приготовлениями к премьере наблюдала наша съемочная группа. Рассказывают «Новости культуры».
Это возвращение «мертвых душ» в афишу Маринки заставляет нервничать Родиона Щедрина. Тридцать лет, прошло после того нашумевшего спектакля, который даже на видео не найти. И вот снова они на сцене.
«Поменялась эстетика, жизнь в корне поменялась. Все мы поменялись. Только Россия поменялась не слишком. Тема книги Гоголя актуальна, а может и острее стала еще», - говорит композитор.
Перед Щедриным Худрук Мариинки Валерий Гергиев снимает шляпу. Говорит - работа с таким композитором держит уровень театра. И методично год за годом заполняет репертуар музыкой Щедрина. «Очарованный странник», «Конек Горбунок», «Кармен-сюита», «Анна Каренина» - классика ХХ века. Теперь очередь «Мертвых душ», которым Щедрин отдал десять лет своей жизни.
«У нас идут уже десятки произведений Щедрина, - говорит Валерий Гергиев. - Вот так незаметно он стал нашим классиком. Кому-то это может, не нравится, но это наш выбор, это мой выбор».
За постановку Мертвых душ взялся молодой авангардист Василий Бархатов. Тот отправил по следу Чичикова съемочную группу. Из окна поезда Москва-Херсон на камеру сняли места, где прошелся первый российский олигарх. Оказалось в русской провинции все тоже бездорожье, ничего не изменилось со времен Чичикова.
«Спектакль вне времени, - рассказывает режиссер. - Вроде сегодняшний день, а вроде нет. Стоит 100 километров от Петербурга отъехать и на поезде, телеге, машине и не поймешь в каком веке, то ли мужчины, то ли женщины на улице, но все будет понятно».
Гоголевских персонажей теперь не узнать. Манилов обзавелся пасекой, разводит пчел. Мертвых душ продает Чичикову, не снимая защитной сетки. У Коробочки швейная мастерская с гастарбайтерами, обшивает всю округу. Местная бизнес-вумен, своего не упустит.
«Гоголь ее характеризует как «тупоголовая Коробочка», но здесь она ведет бизнес. Она может настоять», - говорит солистка Мариинского театра Лариса Дядькова.
Она помнит ту старую постановку. Там она пела эпизодическую партию солдатки. Теперь масштаб другой. У Сергея Романова тоже задача не из легких - дожить до премьеры. Из трех Чичиковых, он один без травмы — порванный мениск не в счет. Его конкуренты с переломом ноги и руки вышли из игры. Теперь за мертвые души ему отдуваться, с дистанции не сойти.
«Современная опера, ее написали, когда меня не было, в этой музыке есть все и персонажи, и трагедия этого времени - все», - говорит Романов.
Два огромных колеса, то ли брички, то ли джипа, таранят российское бездорожье. Их не остановить - снесут все, все, что на пути попадется. О такой России, которую ни за день, ни за два не проедешь, говорил Щедрин художнику Зиновию Марголину
«Это он сказал, сделайте дорогу, а с помещиками разберемся», - говорит художник.
Перед тем, как идти на премьеру, надо как минимум вспомнить первоисточник. Опера Щедрина — не пересказ романа Гоголя, а вариация на тему.
Новости культуры
В своем творчестве не раз вдохновлялся шедеврами русской литературной классики: балеты « », « » и « », оперы « » и « ». Обратился композитор и к творчеству Николая Васильевича Гоголя, создав оперу «Мертвые души».
Это произведение занимает особое место в творчестве Щедрина: композитор впервые отважился самостоятельно составить либретто на основе литературного источника. Основу либретто составили события, описанные в первом томе гоголевской поэмы, но в уста персонажей вложены некоторые стоки из второго тома. Щедрину удалось прямо-таки «спрессовать» столь обширное литературное сочинение в музыкальное произведение, звучащее не так уж долго по оперным меркам (около двух с половиной часов), добившись предельной концентрированности действия. Гоголевская сатира у него стала даже более острой, чем в оригинале, сблизившись с беспощадным сарказмом Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Например, интересный гротесковый прием – оживающие портреты в домах Собакевича и Манилова (изображенные на них персонажи вмешиваются в действие, участвуя в ансамблях).
Но в опере отражена и другая особенность поэмы Гоголя. Как известно, Николай Васильевич, создавший столь блестящую галерею карикатурных образов, опасался, что с его творчеством будет ассоциироваться только отвратительная сторона жизни. «Позорному и порочному» писатель стремился противопоставить «идеал ему противоположного, прекрасного человека» – и это Гоголю удалось. Наряду с «царством мертвых душ» в поэме представлен светлый образ Руси, птицей-тройкой несущейся сквозь века. Не идеализируя родную страну, писатель верит в нее – и Щедрин тоже воплощает этот образ в своей опере.
Тема Руси пронизывает оперу, находя выражение в таких номерах, как «Дорога», «Песни», «Кучер Селифан», «Плач солдатки», «Запев». Эти номера объединены стихией русской песни, которая так глубоко трогала Гоголя: «Я до сих пор не могу выносить тех заунывных, раздирающих звуков нашей песни, которая стремится по всем беспредельным русским пространствам», – говорил писатель. Идею опоры на русскую песню подсказал композитору сам Гоголь, упомянув в поэме песню «Не белы снеги». Щедрин использовал и ее, и другие народные песни, но не цитировал мелодий – фольклорные тексты полжены на авторскую музыку, которую нельзя назвать простой стилизацией под фольклор – но она уходит в него корнями. Опираясь на двенадцатитоновую систему, присущую академической музыке ХХ столетия, композитор мыслит категориями русского народного многоголосия с его разноритмичными хоровыми партиями, стихийно возникающими диссонансами, нисходящими хроматизмами, характерными для плача-причитания. Так возникает интонация стона, пронизывающая музыкальный образ Руси. В его создании важную роль играет тембровая сторона: композитор вводит малый хор из двадцати восьми человек, который находится не на сцене, а в оркестровой яме – он заменяет собою первые и вторые скрипки, а две солистки – меццо-сопрано и контральто – поют не в академической манере, а в народной.
Параллельно образу Руси, приобретающему почти эпическое величие, композитор разворачивает перед публикой другой план действия – сатирический. В этой сфере своеобразно преломляются черты классической итальянской оперы buffa: комическая «скороговорка» Коробочки, резкие нисходящие скачки в партии Собакевича, виртуозные пассажи Чичикова. Присутствует даже персонаж-травести, но этот прием выглядит «отраженным в кривом зеркале»: женскому голосу (меццо-сопрано) поручена партия персонажа, отнюдь не походящего на прекрасного юношу – Плюшкина. В характеристике этого «паноптикума» важную роль приобретают оркестровые тембры: валторна у Ноздрева, дуэт контрабасов у Собакевича, фагот у Коробочки, флейта у Манилова, гобой у Плюшкина. А вот Чичикова автор лейттембром не наделил – ведь этот персонаж никогда не показывает своего истинного лица, постоянно «подлаживаясь» под собеседников. Но, хотя у Чичикова нет лейттембра, его сопровождает лейтмотив, который одновременно является главным лейтмотивом оперы. Он воплощает главную пружину действий Чичикова – идею скупки мертвых душ. Этот мотив, построенный на ломаных триолях, первоначально излагается тремя бонго и чембало, а в последующих сценах приобретает различное звучание – то лукавое, то раздраженное, то настойчивое.
Щедрин признавался, что при работе над «Мертвыми душами» он не задумывался о постановке – не было никаких заказов и контрактов, да и надежды особой не было. Однако весть о ее создании вскоре разнеслась в театральных кругах. Опера была принята к постановке Большим театром. Поставил ее Борис Александрович Покровский. Премьера, состоявшаяся в 1977 г., позволила публике по достоинству оценить искусство не только композитора, но и режиссера. В 1978 г. состоялась ленинградская премьера в Театре им. С.М.Кирова, дирижировал Юрий Хатуевич Темирканов.
Все права защищены. Копирование запрещено.
Родион ЩЕДРИН. «Мертвые души» - опера в 3 действиях по поэме Н. В. Гоголя (1976)
Rodion SHCHEDRIN. «Dead Souls» - opera in 3 acts by Nicolay Gogol’s poem (1976)
Либретто - Родиона Щедрина / Libretto by R. Shchedrin
Москва, 1979 / Moscow, 1979
Премьера оперы состоялась в Москве, Большом театре, 7 июня 1977 г.
Вместить безгранично богатое идейно-образное содержание великого произведения Гоголя в оперу - задача исключительно сложная. Драматический театр, обращаясь к «Мертвым душам», чаще всего ограничивался инсценировкой эпизодов, связанных с аферой Чичикова, оставляя за пределами спектакля лирико-философские страницы, значение которых в структуре книги исключительно велико. Гоголь не случайно определил жанр произведения как поэму.
Идейным центром оперы Родиона Щедрина стал образ дороги, образ России. Он сообщает произведению подлинно лирический характер, контрастный всему, что связано с похождениями Чичикова. В опере, как и у Гоголя, два плана - поэтический и сатирический. Композитору в равной мере удалось передать и поэзию русской природы, и низменный, лишенный поэзии мир «мертвых душ». Р. Щедрин нашел яркие, характерные краски для воплощения образов Чичикова, Манилова, Коробочки, Собакевича, Ноздрева, Плюшкина, чиновников. Если в классической русской опере внимание композиторов привлекали преимущественно романтические повести Гоголя, то наш современник доказал, что реалистическая проза великого писателя в такой же мере способна вдохновить музыканта. «Мертвые души» - произведение оригинальное и вместе с тем органически связанное с русской оперной традицией Мусоргского, Прокофьева, Шостаковича.
А. Гозенпуд
Действующие лица: Запев (два сольных голоса в оркестре) — меццо-сопрано, контральто (в русской народной манере пения) Чичиков Павел Иванович — виртуозный баритон Ноздрев — драматический тенор Коробочка — меццо-сопрано Собакевич — бас широкого диапазона Плюшкин — меццо-сопрано Манилов — лирический тенор Лизанька Манилова, его жена — лирико-колоратурное сопрано Селифан, кучер Чичикова — высокий тенор (в русской народной манере мужского пения) Мижуев, зять Ноздрева — низкий бас Анна Григорьевна, дама приятная во всех отношениях — колоратурное сопрано Софья Ивановна, дама просто приятная — колоратурное меццо-сопрано Губернатор — бас Губернаторша — контральто Губернаторская дочка — балерина (без слов) Прокурор — баритон (возможен высокий бас) Полицеймейстер — баритональный бас Почтмейстер — драматический тенор Председатель палаты — тенор Священник — лирический тенор Капитан-исправник — бас (возможен баритональный бас)
Петрушка, лакей Чичикова — артист миманса (без слов)
Малый хор (Coro piccolo) в оркестре (28 человек): Soprani I pult (четыре исполнителя) II pult (четыре исполнителя) Alti I pult (четыре исполнителя) II pult (четыре исполнителя) Tenori I pult (три исполнителя) II pult (три исполнителя) Bassi I pult (три исполнителя) II pult (три исполнителя) Большой хор на сцене: помещики, чиновники, гости на балу, портреты на стенах Лакеи, слуги, ямщики (миманс).
Содержание:
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1. Вступление ….. 5
2. Обед у Прокурора (децимет) ….. 10
3. Дорога (квинтет) ….. 41
4. Манилов ….. 52
5. Шибень ….. 71
6. Коробочка ….. 80
7. Песни ….. 99
8. Ноздрев ….. 105
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
9. Собакевич ….. 149
10. Кучер Селифан (квартет) ….. 173
11. Плюшкин ….. 186
12. Плач солдатки ….. 203
13. Бал у Губернатора ….. 207
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
14. Запев ….. 280
15. Чичиков ….. 283
16. Две дамы (дуэт) ….. 288
17. Толки в городе (общий ансамбль) ….. 300
18. Отпевание Прокурора ….. 364
19. Сцена и финал (квинтет) ….. 372
Чичиков Павел Иванович – Сергей Романов
Ноздрев – Сергей Семишкур
Коробочка – Лариса Дядькова
Собакевич – Сергей Алексашкин
Плюшкин – Светлана Волкова
Манилов – Александр Тимченко
Лизанька Манилова – Карина Чепурнова
Селифан – Андрей Попов
Симфонический оркестр Мариинского театра
Дирижёр – Валерий Гергиев
Режиссёр – Василий Бархатов
Родион Щедрин, «Мёртвые души» oперные сцены по поэме Н. В. Гоголя в трех действиях
Продолжительность: 02:17:53
mkv 2.28 ГБ, 1920 x 1080, AAC, 48 КГц
Многотомный RAR архив и файл на ЯндексДиск (распаковка: 7zip 16.04 или WinRAR 5.50). Переход на страницу загрузки файла левой кнопкой мыши. Если с файлом что-то не в порядке, пожалуйста, сообщайте в ЛС
Действие I
Сцена первая. Вступление.
Звучит песня «Не белы снеги», исполняемая в русской народной манере.
Сцена вторая. «Обед у прокурора».
Чиновники города N дают обед в честь Павла Ивановича Чичикова, на котором присутствуют Манилов, Собакевич, Ноздрев, Мижуев, губернатор, прокурор, председатель палаты, полицмейстер, почтмейстер. «Виват, Павел Иванович», – хором провозглашают именитые жители города и поочередно угощают Чичикова, говоря о своей любви к нему. Чичиков, в свою очередь, расточает комплименты «отцам города».
Сцена третья. «Дорога».
По дороге движется бричка. На козлах сидит Селифан, в коляске – Чичиков. Селифан запевает песню «Эй вы, любезные мои!» Двух встретившихся мужиков он спрашивает: «Далеко ль до Заманиловки?» Те отвечают, что до Маниловки одна верста, а никакой Заманиловки и вовсе нет. Бричка продолжает путь.
Сцена четвертая. «Манилов».
Гостеприимный Манилов и его супруга приветствуют Чичикова. «Майский день... Именины сердца...», – умиляется Манилов и в ариозо воспевает хвалу гостю. Отведя Манилова в сторону, Чичиков предлагает продать ему мертвые души. Манилов растерян, выражает сомнение: «Не будет ли эта негоция несоответствующею видам России?» Но Чичиков без труда убеждает его в обратном. Супруги Маниловы и гость вслух мечтают о радостях бытия. Тут Манилов замечает, что Чичиков уже исчез. Он замолкает и задумывается: «Мертвые души?..»
Сцена пятая. «Шибень».
И вновь дорога. Селифан жалуется на кромешную темень, Чичиков предлагает поглядеть, не видно ли где деревни. «Пронеси ты, Боже, тучу грозовую», – поет хор.
Сцена шестая. «Коробочка».
Комната в доме помещицы Коробочки. Коробочка жалуется на «неурожаи да убытки», рассказывает Чичикову, какие славные работники умерли у нее за последнее время. Чичиков вдруг предлагает: «Уступите-ка их мне». Коробочка поначалу не может взять в толк, о чем речь: сделка заманчивая, но необычная. Диалог принимает все более напряженный характер. Оба говорят все быстрее, и в конце слов уже не разобрать. Следует пантомимическая сцена. В кульминационный момент Коробочка сдается: «Чего же ты рассердился?.. Изволь, отдам я за пятнадцать ассигнаций». Чичиков исчезает, Коробочка остается одна в раздумье: «Почем сегодня ходят мертвые души?..»
Сцена седьмая. «Песни».
Звучат песни: «Ты не плачь, не плачь, красна девица», «Не белы снеги», «Ты, полынь, полынечка-трава».
Сцена восьмая. «Ноздрев».
Ноздрев только что с ярмарки – «продулся в пух». Он усаживает Чичикова играть в шашки. Во время игры идет торговля мертвыми душами. Ноздрев пытается всучить своему партнеру также щенка, шарманку... Тут Чичиков уличает Ноздрева в нечестной игре. Вспыхивает ссора, постепенно переходящая в невообразимый скандал. Вдруг появляется капитан-исправник: «Господин Ноздрев, вы арестованы... Вы обвиняетесь в нанесении личной обиды помещику Максимову розгами в пьяном виде...»
Действие II
Сцена девятая. «Собакевич».
Чичиков в кабинете Собакевича. Собакевич последними словами поносит всех чиновников города. Чичиков пытается завязать светский разговор, упоминает и «несуществующие» души. «Вам нужно мертвых душ?» – спрашивает в лоб Собакевич и называет немыслимую цену – по сто рублей за штуку. Начинается долгая торговля. Эпизодически вразговор вмешиваются со своими репликами висящие на стенах портреты греческих полководцев, подтверждающие справедливость аргументов Собакевича. В конце концов стороны приходят к соглашению.
Сцена десятая. «Кучер Селифан».
Снова бесконечная дорога, и бричка Чичикова продолжает свой путь. Селифан поет грустную песню. «Далеко ль до Плюшкина?» – спрашивает он встречных мужиков, но не получает ответа.
Сцена одиннадцатая. «Плюшкин».
Плюшкин жалуется на жизнь и сообщает Чичикову, что проклятая горячка выморила у него «здоровенный куш мужиков». Чичиков выступает благотворителем, предлагая совершить купчую на все 120 мертвых душ.
Сцена двенадцатая. «Плач солдатки».
Крестьянка горько жалуется на судьбу, отнявшую у нее сына, взятого в солдаты.
Сцена тринадцатая. «Бал у губернатора».
Гости оживленно обсуждают достоинства Чичикова, его богатство. Среди танцующих выделяется губернаторская дочка. Появляется Чичиков. Все приветствуют его, поздравляют с приобретением крестьян, не подозревая, что это афера, с помощью которой он хочет получить закладные под несуществующую крепостную собственность. Губернаторша представляет «мильонщику» свою дочь. Внезапно ввалившийся Ноздрев разоблачает сделки Чичикова: «Не отойду от тебя, пока не узнаю, зачем ты покупал мертвые души». Все В недоумении. Но тут появляется Коробочка, которая приехала в город, чтобы узнать, «почем сегодня ходят мертвые души». Это усиливает растерянность собравшихся...
Действие III
Сцена четырнадцатая. «Запев».
Снова звучит песня «Не белы снеги».
Сцена пятнадцатая. «Чичиков».
Герой оперы один в гостиничном номере. Вся его хитроумная затея потерпела крах.
Сцена шестнадцатая. «Две дамы».
Анна Григорьевна, «дама, приятная во всех отношениях», и Софья Ивановна, «дама просто приятная», встретились, чтобы обсудить последние сплетни. Анна Григорьевна утверждает, что Чичиков с помощью Ноздрева хотел увезти губернаторскую дочку.
Сцена семнадцатая. «Толки в городе».
Действие развивается у полицмейстера, в гостиных, на улицах. Персонажи оперы обсуждают случай с Чичиковым. Возникают все новые предположения. Почтмейстер утверждает, что «Чичиков – не кто другой, как капитан Копейкин...» «А не есть ли Чичиков переодетый Наполеон?» – вопрошает прокурор. Ноздрев сообщает, что Чичиков – шпион, фискал и «делатель государственных ассигнаций». Затем Ноздрев охотно подтверждает, что взялся помочь Чичикову увезти губернаторскую дочку. Волнение нарастает. Неожиданно выясняется, что умер, не выдержав потрясения, прокурор. Толпа подавлена.
Сцена восемнадцатая. «Отпевание прокурора».
Траурная процессия, возглавляемая священником, движется к кладбищу. Чичиков в гостиничном номере продолжает свой прерванный монолог.
Сцена девятнадцатая. Финал.
Ноздрев рассказывает Чичикову, что его считают разбойником и шпионом, «вознамерившимся увезти губернаторскую дочку». Чичиков перепуган – надо бежать. Он кличет Селифана и велит закладывать бричку. И вновь бесконечная дорога, по которой уезжает в неизвестность чичиковская бричка. Поет свою песню Селифан. А у обочины стоят мужик с козой и бородатый мужик. Они перекликаются: «Вишь ты, вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет? – Доедет. – А в Казань-то, я думаю, не доедет?.. – В Казань не доедет». А песня продолжает звучать...
- Родион Константинович, скоро 200–летие со дня рождения Гоголя.
Предполагается ли исполнение на сцене Мариинского театра ваших "Мертвых
душ"?
- Это запланировано на 12 апреля. Утром в этот день пойдет
"Конек–Горбунок" (премьера этого балета состоялась в Мариинском театре в марте.
- Ред.), я с большим удовольствием его еще раз посмотрю, а вечером должны быть
"Мертвые души". Гергиев хочет сделать микст, концертно–сценический или
сценическо–концертный.
- Как "Очарованный странник", который сначала появился в концертной
версии, а потом оброс сценическими подробностями и превратился в полноценный
спектакль?
- Да, приблизительно так. Гергиеву я абсолютно доверяю. Я
верю, что если он поставил какую–то задачу, то пойдет правильной дорогой.
- Насколько Гоголь актуален в наше время?
- Когда я в
Питере, я обязательно иду в книжный магазин. Вчера утром у меня была пара часов,
и я накупил уйму книг, чемодан будет не поднять. Купил в мягкой обложке
"Избранные места из переписки с друзьями". Эта книга, попранная Белинским и его
последователями, - такое назидание человечеству! Только нужно внимательно
читать, не поверхностно. А если говорить о "Мертвых душах", я считаю, что это
Библия для русского человека. И если русские характеры существуют вообще в
природе, а я убежден, что они существуют, русская ментальность, русская
терпимость, которую народ проявляет веками уже по отношению к тому, что с ними
творят власти предержащие... Гоголь и Лесков точнее и прозорливее других
отвечают на вечные вопросы, которые стоят перед русским народом: о нашем
предназначении, о том, что будет с Россией, с нами в будущем. Толстому все–таки
было ближе дворянство, Достоевскому - разночинцы, дворы петербургские, Неточка
Незванова. А у Гоголя и Лескова - всеобъемлющее знание всей нашей нации, такой,
я бы сказал, почти энциклопедический, исследовательский интерес к чертам
характера русской души.
- Не вспоминаете Гоголя, когда вы следите за событиями в наших
политических или бизнес–кругах? Не хочется кого–нибудь из главных лиц страны
Коробочкой назвать? Или Ноздревым?
- Когда писалась опера "Мертвые
души", я помню, сколько было придирок. Скажем, о прокуроре там говорится, что у
него, кроме густых бровей, ничего и не было. А зачем он жил? Зачем он умер? А
время было брежневское. Великая литература всегда актуальна.
- Сейчас классика - удел элиты. Какие перспективы в XXI веке у
классической музыки, обращенной к широким массам?
- Великое конечно
же сохранится, переживет все эти кризисы. Но что делать? Духовный кризис
переживает, по–моему, вся планета, не только Россия. Эти массмедиа, которые
залили, как всемирный потоп, экраны, залы, аэропорты, самолеты.... вот сейчас мы
с вами сидим, и нам вдалбливают в уши то, что мы сейчас слышим. В ресторан
заходим перекусить, просим: сделайте потише! Нам: ой, у нас посетители! В
телепрограмме сидит некто с депутатским значком, из группы «Ласковый май», и
говорит: мы продали 47 млн билетов. Мы, которые не знают нот! 47 млн билетов, то
есть почти половина нации, слушали людей, которые не знают нот. Пошли бы 47 млн
через мост, который построил бы, например, я, не знающий законов сопромата?
Думаю, что не пошли бы. Или пошли бы 47 млн женщин к гинекологу, которым были
вы, журналист? Думаю, нет. Конечно, это духовное бедствие. Всем агрессивно и
назойливо внушают, что именно это есть то, что называется музыкой. А это не
имеет отношения к сути музыки. Это как обои. Звуковые обои. Иногда милые, иногда
не милые, иногда раздражающие и отталкивающие.
- Ответ продюсеров: людям это нравится.
- Народу всегда
нравился не Моцарт с Бахом, а что–то другое. Вчера я купил великую повесть
Лескова "Железная воля". Она никогда не печаталась, потому что она будто бы
антинемецкая. Сталин дал команду в 1942 году напечатать ее отдельным изданием,
но в собрании сочинений ее по–прежнему не было. Там, кстати, рассказывает
крепостной человек, что помещик раз в неделю заставлял их слушать Гадину, то
есть Гайдна. Но Гайдн жив! Все человечество, которое не находится на первобытном
уровне, сейчас отмечает 200–летие со дня его смерти. У высокого искусства,
скажем так, иной срок существования на Земле. Люди, которые продали 47 млн
билетов, депутатские значки снимут - и следующему поколению их имена уже ничего
не скажут. Это обслужило какой–то взрыв интереса - и ушло. А Моцарт, Гайдн
вечны. Чайковский вечен. Значит, надо перетерпеть. Люди тоже ведь болеют -
температура повышается, в горле першит, но организм в конце концов
справляется.
- Правда ли, что в Германии, где вы живете, на фоне кризиса сократили
40 оркестров?
- Я знаю, что один оркестр хотели сократить в Мюнхене,
но существуют профсоюзы, которые не на бумаге существуют, а на деле, они не дали
сократить. Сказали, что все равно должны платить музыкантам до конца их дней те
деньги, которые им положены, играют они или не играют, но тогда сказали: пусть
играют. На моих глазах ничего не сократили. Перед самым приездом в Питер у меня
были два авторских концерта в Испании. И мне стало обидно и больно, потому что
испанцы, у которых традиции классической музыки не такие давние и не так
значительны, как у нас, в каждом крупном городе построили роскошные концертные
залы. В Корунье, Вальядолиде, на Тенерифе. Вы слышали о таком городе, как
Вальядолид? Я даже не знал, что он есть, а приехал и увидел прекрасный зал на 2
тыс. мест.
Там первоклассный оркестр, они получают достойную зарплату, к ним с радостью приходят первоклассные иностранные музыканты. Концертмейстер оркестра на сезон приглашен из Вены. А ведь Испания никакого газа не имеет, никакой нефти, у них только туризм и апельсины. Они соединили скоростными линиями почти все крупные города с Мадридом. Мне когда сказали про Вальядолид, я: ой, что это, где это, наверное, далеко ехать. 1 ч 05 мин на скоростном поезде, 200 км. Я понимаю, если бы испанцы построили залы для фламенко, но они построили залы для симфонических оркестров, они построили балетные академии, библиотеки. Зависть берет! А у нас только Гергиев со своей нечеловеческой энергией, харизмой и мудростью сумел один этот зал построить. Это единственный зал, качественный, появившийся в России за долгие годы, с такой замечательной акустикой.
- Вы же, наверно, общаетесь с властями предержащими…
-
Нужно нам архив построить литературы и искусства, который сейчас ютится в двух
старых школах в Москве. Там рукописи Достоевского, Чехова, Шостаковича, там
"Василий Теркин" Твардовского, Пастернак - сокровища, понимаете? Интеллигенция
писала, я подписывал, но никакого ответа, никто ничего не построил.
Конституционный суд, конечно, очень важен, такое огромное здание ему отдали, но
я бы лучше архиву литературы и искусства отдал. Конечно, есть проблемы более
серьезные, когда горят дома с престарелыми.
- Если бы строили вместо концертных залов дома для престарелых, но
ведь не строится ни того, ни другого. Для России в чем может состоять
надежда?
- Мы надеждой живем с того времени, как нас крестили. На
кого опираться? Вроде кругом неглупые люди, а за что ни возьмемся, получается
безобразие. Черномырдин сказал же великие слова… Может, чем–то мы провинились
изначально перед Богом. Еще до Рюрика. Нужно поддерживать высокое искусство,
строить концертные залы, библиотеки, школы. Я сейчас говорю вам банальности. Это
все равно что "Волга впадает в Каспийское море". Это все всё знают. Что я вам
скажу: вот едешь на поезде из Петербурга в Москву. Как стояли эти хибарки, так и
стоят, нигде даже нового забора не поставлено.
- Как оцениваете новую постановку "Конька–Горбунка"?
-
Еще раз хочу отдать должное Гергиеву, совершенно уникальной его энергии. Думаю,
что спектакль будет жить. Когда кругом идут совершенно умопомрачительные
модерны, которые ставят для того, чтобы галочкой отметили, что мы тоже не
отстали. А тут замечательное, яркое, театрализованное с первой до последней
секунды зрелище и для взрослых, и для детей. Все–таки сказка ложь, да в ней
намек,
добрым молодцам урок. Самые мудрые вещи люди ведь сказали не в
философских трактатах, а в сказках: Андерсен, Пушкин, братья Гримм. Становишься
старше (я уж так мягко говорю) и видишь резче, до чего мудры русские пословицы.
Особенно когда они начинают тебя касаться впрямую. Например: богатого провожают,
чтобы не упал, а бедного - чтобы не украл.
- Над какой музыкой работаете?
- Слава Богу, много
работы. Много предложений, интересных, иногда неожиданных. Слава Богу, голова
сейчас работает, хуже с глазами, а голова работает. Много сейчас будет премьер.
Одна из самых последних работ - это "Гейлигенштадское завещание Бетховена".
Вчера Марис Янсонс сыграл его в Карнеги–холле. Это была американская
премьера.
- Часто вспоминаете советские времена?
- Особенно то, как
за Майей, супругой, 6 лет гоняла кагэбэшная машина 24 часа в сутки. И
несусветно глупо: возомнили ее английской шпионкой! Шпионка, которая не знает
английского языка. Но сколько было радостей, сколько было весен! Всему надо
радоваться. Тому, что у нас такие дивные отношения уже много лет. Я стараюсь
радоваться всему. Солнышко выглянуло, ледоход у вас скоро будет, очень люблю его
слушать. Звук изумительный. Жалею, что в этот раз мы не попали на ледоход, когда
лед идет из Ладоги. Изумительная музыка. И город у вас величайший. Самый
красивый город в Европе. Радуйтесь этому. Все–таки его сейчас привели в порядок,
слава тебе Господи. Он весь подсвечен. Все–таки что–то происходит, и этому надо
радоваться.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter