Обломов кто он. Кто такой Обломов? Почему Обломов не нашел себя в реальной жизни

Обломов — главный герой одноименного романа И.А. Гончарова. Фамилия персонажа говорящая, поскольку жизнь его сломлена и лишена всяческих стремлений, потому что он не умеет преодолевать трудности.

Илья Ильич – дворянин, и с детства был изнежен. Тот Обломов, которого мы видим в основной части романа, – итог родительского воспитания, особенности которого раскрываются через «Сон Обломова». В нем видно бойкого и задиристого мальчишку, который, как и свойственно его годам, полон энергии и желаний. Но родители всячески подавляют резвость ребенка, его окружают слуги (Васька, Ванька и Захар), делающие все за своего господина. Даже носки запрещалось надевать самому.

Не только родительское воспитание посеяло семена лени в душе героя. Село, в котором он воспитывался, называлось Обломовкой. Образ жизни семьи Обломова был типичным для жителей этого места. Складывается ощущение, что время покинуло деревню, людей там волнуют только домашние хлопоты. Отсюда никогда бы и не смог выйти другой Илья Ильич, лень и отвлеченность от суетной жизни здесь передаются генетически и основательно укореняются под воздействием атмосферы праздности и скуки.

Так, особенности воспитания и «застывшее время» села сделали героя типичным дворянином 19 века. Дни он проводит лежа на диване, управлять имением не хочет, а от выходов «в свет» открещивается. Раньше он служил в департаменте, но после нескольких лет скучной работы и ожиданий повышения выбрал тот стиль жизнь, в котором он предстает перед нами. Халат – символ лени, в нем от зари до зари Обломов, лежа на диване, трапезничает, мечтает и спит. Обстановка в квартире Ильи Ильича апатичная, атмосфера Обломовки перебралась и обосновалась в комнатах Петербурга.

Всего один раз в жизни Илья Ильич вновь, как в детстве, готов был бросить свой диван и халат, — когда чувство влюбленности овладело сердцем. Ее имя Ольга Ильинская. Но страстные желания изменений остановились и навсегда остались на стадии невыполнимых. Корни лени, вложенные в детстве и стремительно развивающиеся в Петербурге, проросли и в сердце, не оставив места для пылкой любви. Потом Обломов найдет жену, которая доведет до идеала тягучий и размеренный стиль жизни, окружит его заботой, но совершенно ничего не поменяет в его душе (Агафья Пшеницына).

Обломова принимают за отрицательный образ, хотя таковым его назвать нельзя. Гончаров вырисовывает своего героя мечтательным, нравственно чистым и добрым человеком. Он стал заложником обстоятельств, сломавших его личность внутри. В нем воспитали барство, презрение к прислуге и лень, но не лишили способности мыслить, проникать в суть вещей. Так, в разговоре со Штольцом, он обвиняет своих соотечественников в чинопочитании, распускании сплетен, лживости слов и озлобленности, но все это так же порочно, как и бездействие.

Посвящен характерному для русского человека состоянию. Он описывает героя, впавшего в личностный застой и апатию. Произведение подарило миру термин «обломовщина» – производное от имени персонажа повествования. Гончаров создал яркий образец литературы XIX века. Книга оказалась вершиной творчества писателя. Роман входит в школьную программу русской литературы и не теряет актуальности, хотя с момента создания прошло два столетия.

История создания

«Обломов» является знаковым произведением для русской литературы XIX века. Его смысл не всегда доступен школьниками, знакомящимся с книгой в юном возрасте. Взрослые люди более глубоко рассматривают мысль, которую хотел донести автор.

Главным героем произведения является помещик Илья Обломов, образ жизни которого непонятен окружающим. Одни считают его философом, другие – мыслителем, третьи – лентяем. Автор позволяет читателю составить собственное мнение, не высказываясь о персонаже категорично.

Нельзя оценить замысел романа отдельно от истории создания произведения. Основой книги стала повесть «Лихая болесть», написанная Гончаровым несколькими годами ранее. Вдохновение настигло писателя в момент, когда общественная и политическая ситуации в России были накалены.


На тот момент образ апатичного мещанина, который не способен нести ответственность за свои поступки и решения, был типичным для страны. На идею книги повлияли рассуждения . Критик писал о появлении образа «лишнего человека» в литературных произведениях того времени. Он описывал героя как вольнодумца, неспособного на серьезные действия, мечтателя, бесполезного для социума. Облик Обломова является визуальным воплощением дворянства тех лет. В романе описаны изменения, происходящие в герое. Характеристика Ильи Ильича тонко обрисована в каждой из четырех глав.

Биография

Главный герой родился в помещичьей семье, живущей по традиционному барскому укладу. Детство Ильи Обломова прошли в родовом поместье, где жизнь не отличалась разнообразием. Родители любили мальчика. Ласковая няня баловала сказками и прибаутками. Сон и длительные восседания за трапезой были привычным делом для домашних, и Илья без труда перенял их наклонности. Его опекали от всевозможных напастей, не позволяя бороться с возникающими трудностями.


По словам Гончарова, ребенок рос апатичным и замкнутым, пока не превратился в тридцатидвухлетнего безыдейного мужчину с привлекательной внешностью. В нем отсутствовали заинтересованность чем-либо и сосредоточенность на конкретном предмете. Доход герою обеспечивали крепостные, поэтому он ни в чем не нуждался. Приказчик грабил его, место жительства постепенно приходило в негодность, а его постоянной локацией стал диван.

Описательный образ Обломова включает в себя яркие черты помещика-лентяя и является собирательным. Современники Гончарова старались не называть сыновей именем Илья, если они были тезками отцов. Нарицательности, которую обрело имя Обломова, старательно избегали.


Сатирическое описание внешности действующего лица становится продолжением вереницы «лишних людей», которую начал и продолжил . Обломов не стар, но уже обрюзг. Его лицо маловыразительно. Серые глаза не несут и тени мысли. Нарядом ему служит старый халат. Гончаров уделяет внимание внешности персонажа, отмечая его изнеженность и пассивность. Мечтатель Обломов не готов к действиям и предается лености. Трагизм героя заключается в том, что он имеет большие перспективы, но не способен реализовать их.

Обломов добр и бескорыстен. Ему не приходится прилагать ни к чему усилий, а если такая перспектива возникает, он страшится ее и демонстрирует неуверенность. Обстановка родного поместья часто снится ему, навевая сладкую тоску по родным местам. Периодически прекрасные грезы развеивают другие герои романа.


Является антагонистом Ильи Обломова. Дружба между мужчинами началась еще в детстве. Антипод мечтателя, имеющий немецкие корни Штольц избегает праздности и привык трудиться. Он критикует образ жизни, предпочитаемый Обломовым. Штольц знает, что первые попытки друга реализоваться в карьере завершились неудачей.

Переехав в Петербург юношей, Илья пытался служить в конторе, но дела не шли на лад, и он предпочел бездействие. Штольц является ярым противником пассивности и старается быть активным, хотя, понимает, что его труд предназначен не для высоких целей.


Стала женщиной, которой удалось пробудить Обломова от праздности. Любовь, поселившаяся в сердце героя, помогла покинуть привычный диван, забыть о сонливости и апатичности. Золотое сердце, искренность и широта души привлекли внимание Ольги Ильинской.

Она ценила воображение и фантазию Ильи и вместе с тем пыталась самоутвердиться посредством заботы о человеке, открестившемся от мира. Девушка вдохновлялась способностью влиять на Обломова и понимала, что их отношения не возымеют продолжения. Нерешительность Ильи Ильича стала причиной краха этого союза.


Мимолетные препятствия воспринимаются Обломовым как несокрушимые преграды. Он не способен адаптироваться и подстроиться под социальные рамки. Придумывая собственный уютный мир, отстраняется от реальности, где ему нет места.

Замкнутость стала путем к появлению простого счастья в жизни, и его принесла женщина, постоянно находившаяся рядом. сдавала квартиру, где жил герой. После разрыва с Ольгой Ильинской он нашел утешение во внимании Агафьи. Тридцатилетняя женщина влюбилась в квартиранта, и чувства при этом не требовали изменений характера или жизненного уклада.


Объединив хозяйства, понемногу они стали выказывать доверие друг другу и зажили душа в душу. Пшеницына ничего не требовала от супруга. Она довольствовалась достоинствами и не обращала внимания на недостатки. В браке родился сын Андрюша, единственная отрада Агафьи после смерти Обломова.

  • В главе «Сон Обломова» описывается, как герой грезит грозой. По народному поверью в Ильин день нельзя работать, чтобы не принять гибель от грома. Илья Ильич не работает всю жизнь. Автор оправдывает безделье персонажа верой в приметы.
  • Выходец из деревни, жизнь которой циклична, Обломов выстраивает любовные отношения по этому принципу. Знакомясь с Ильинской весной, он признается в чувствах летом, постепенно впадает в апатию осенью и старается избегать встреч зимой. Отношения между героями продлились год. Этого было достаточно для переживания яркой палитры чувств и их остывания.

  • Автор упоминает, что Обломов служил коллежским асессором и успел побыть губернским секретарем. Обе должности не соответствовали классу, к которому принадлежал помещик, и добиться их можно было усердным трудом. Сопоставив факты, легко предположить, что ленившийся и во время обучения в университете герой получил положение иным способом. Классы Пшеницыной и Обломова соответствовали, чем автор подчеркивает родство душ.
  • Жизнь с Агафьей устраивала Обломова. Любопытно, что даже фамилия женщины созвучна с деревенской природой, по которой тосковал герой.

Цитаты

Несмотря на леность, Обломов проявляет себя образованной и тонко чувствующей личностью, глубоким человеком с чистым сердцем и добрыми помыслами. Бездействие он оправдывает словами:

«…Некоторым ведь больше нечего и делать, как только говорить. Есть такое призвание».

Внутренне Обломов силен для совершения поступка. Главным шагом к изменениям в его жизни становится любовь к Ильинской. Ради нее он способен на подвиги, одним из которых становится прощание с любимым халатом и диваном. Вполне возможно, что предмет, способный столь же сильно заинтересовать героя, просто не нашелся. А раз нет интереса, зачем забывать об удобствах? Поэтому он критикует свет:

«...Дела то своего нет, они разбросались на все стороны, не направились ни на что. Под этой всеобъемлемостью кроются пустота, отсутствие симпатии ко всему!..»

Обломов в романе Гончарова предстает одновременно лентяем с негативной окраской и возвышенным персонажем с поэтическим дарованием. В его словах сквозят тонкие обороты и выражения, которые чужды трудяге Штольцу. Его изящные фразы манят Ильинскую и кружат голову Агафье. Мир Обломова, сотканный из мечтаний и снов, строится на мелодике поэзии, любви к уюту и гармонии, душевному спокойствию и благости:

«...Воспоминания – или величайшая поэзия, когда они воспоминания о живом счастье, или – жгучая боль, когда они касаются засохших ран».

Введение

Роман Гончарова «Обломов» является знаковым произведением русской литературы 19 века, описывающим характерное для российского общества явление «обломовщины». Ярким представителем в книге данной социальной тенденции является Илья Обломов – выходец из семьи помещиков, чей семейный уклад был отражением норм и правил Домостроя. Развиваясь в подобной атмосфере, герой постепенно впитывал ценности и приоритеты своих родителей, что в значительной степени повлияло на формирование его личности. Краткая характеристика Обломова в романе «Обломов» дается автором еще в начале произведения – это апатичный, интровертный, мечтательный мужчина, который предпочитает проживать жизнь в мечтах и иллюзиях, представляя и переживая выдуманные картины настолько ярко, что иногда может искренне радоваться или плакать от тех сцен, которые рождаются в его сознании. Внутренняя мягкость и чувственность Обломова словно отразились на его внешности: все его движения, даже в моменты встревоженности, сдерживались внешней мягкостью, грациозностью и изнеженностью, чрезмерными для мужчины. Герой был не по летам обрюзгшим, имел мягкие плечи и маленькие пухлые руки, а малоподвижный и неактивный образ жизни читался в его сонном взгляде, в котором отсутствовало какое-либо сосредоточение либо какая-то основная идея.

Быт Обломова

Словно продолжением мягкого, апатичного, ленивого Обломова в романе описывается быт героя. На первый взгляд его комната был прекрасно убранной: «Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей». Однако если присмотреться лучше, то становилась заметна паутина, запыленные зеркала и давно открытые и забытые книги, пятна на коврах, неубранные предметы обихода, хлебные крошки и даже забытая тарелка с обглоданной косточкой. Все это делало комнату героя неухоженной, заброшенной, производило впечатление, будто тут давно никто не живет: хозяева давно покинули жилье, не успев прибраться. В какой-то мере это было верно: Обломов давно не жил в реальном мире, заменив его на мир иллюзорный. Это особенно ярко видно в эпизоде, когда к герою приходят его знакомые, но Илья Ильич даже не удосуживается протянуть им руку для приветствия, и, тем более, подняться с постели навстречу посетителям. Кровать в данном случае (как и халат) является пограничным звеном между миром грез и реальности, то есть, встав с постели, Обломов в какой-то мере бы согласился пожить в реальном измерении, но герой этого не хотел.

Влияние «обломовщины» на личность Обломова

Истоки всеохватывающего эскапизма Обломова, его непреодолимого желания сбежать от реальности, лежат в «обломовском» воспитании героя, о котором читатель узнает из описания сна Ильи Ильича. Родное поместье персонажа, Обломовка, находилось далеко от центральной части России, расположившись в живописной, умиротворяющей местности, где никогда не было сильных бурь или ураганов, а климат отличался спокойствием и мягкостью. Жизнь в деревне текла размеренно, а время измерялось не секундами и минутами, а праздниками и обрядами – рождениями, свадьбами или похоронами. Однообразная тихая природа отразилась и на характере жителей Обломовки – самой важной ценностью для них были отдых, леность и возможность досыта поесть. Труд же рассматривался как наказание и люди всячески старались его избегать, оттягивать момент работы либо заставлять ее делать кого-то другого.

Примечательно, что характеристика героя Обломова в детстве значительно отличается от образа, который предстает перед читателями в начале романа. Маленький Илья был активным, многим интересующимся и открытым к миру ребенком с прекрасным воображением. Ему нравилось гулять и познавать окружающую природу, однако правила «обломовской» жизни не предполагали его свободы, поэтому постепенно родители перевоспитали его по своему образу и подобию, растя его как «тепличное растение», охраняя от невзгод внешнего мира, необходимости трудиться и познавать новое. Даже то, что они отдали Илью учиться, скорее было дань моде, чем реально необходимостью, ведь по любому малейшему поводу они сами оставляли сына дома. В итоге герой рос, словно закрытым от общества, не желающим работать и во всем полагающийся на то, что с возникновением любых трудностей можно будет крикнуть «Захар» и слуга придет и все сделает за него.

Причины стремления Обломова уйти от действительности

Описание Обломова, героя романа Гончарова, дает яркое представление об Ильи Ильиче, как человеке, прочно отгородившемся от реального мира и внутренне не желающем меняться. Причины этого кроются в детстве Обломова. Маленький Илья очень любил слушать сказки и легенды о великих богатырях и героях, которые рассказывала ему няня, а затем представлять себя одним из таких персонажей – личностью, в жизни которой в один момент произойдет чудо, которое изменит текущее положение вещей и сделает героя на голову выше других. Однако сказки существенно отличаются от жизни, где чудеса не происходят сами по себе, а для достижения успеха в обществе и карьере необходимо постоянно трудиться, переступать через падения и настойчиво двигаться вперед.

Тепличное воспитание, где Обломова приучали, что все дела за него будет делать кто-то другой, совместившись с мечтательной, чувственной натурой героя, привело к невозможности Ильи Ильича бороться с трудностями. Эта особенность Обломова проявилась еще в момент первой неудачи на службе – герой, опасаясь наказания (хотя, возможно, его бы никто и не наказывал, а дело решилось бы банальным предупреждением), сам увольняется с работы и не хочет больше сталкиваться с миром, где каждый сам за себя. Альтернативой жесткой реальности для героя становится мир его грез, где он представляет прекрасное будущее в Обломовке, жену и детей, умиротворяющее спокойствие, напоминающее ему его собственное детство. Однако все эти мечты остаются только мечтами, в реальности Илья Ильич всячески откладывает вопросы обустройства родной деревни, которая без участия разумного владельца постепенно разрушается.

Почему Обломов не нашел себя в реальной жизни?

Единственным человеком, который мог вытащить Обломова из его постоянного полусонного безделья, являлся друг детства героя – Андрей Иванович Штольц. Он представлял собой полную противоположность Ильи Ильича как по внешнему описанию, так и по характеру. Всегда деятельный, стремящийся вперед, умеющий достигать любых целей, Андрей Иванович все же дорожил дружбой с Обломовым, так как в общении с ним находил то душевное тепло и понимание, которого ему очень не хватало в окружении.

Штольц наиболее полно осознавал разрушительное влияние «обломовщины» на Илью Ильича, поэтому до последнего момента, всеми силами пытался вытащить его в реальную жизнь. Один раз Андрею Ивановичу это почти удалось, когда он познакомил Обломова с Ильинской. Но Ольгой в ее желании изменить личность Ильи Ильича двигал исключительно собственный эгоизм, а не альтруистическое желание помочь любимому человеку. В момент расставания, девушка говорит Обломову, что не могла бы вернуть его к жизни, потому что он уже был мертв. С одной стороны это так, герой слишком прочно погряз в «обломовщине», и чтобы изменить его отношение к жизни, требовалось нечеловеческих усилий и терпения. С другой же стороны, активная, целеустремленная по натуре Ильинская не понимала, что для преображения Илье Ильичу нужно время, и он не может одним рывком изменить себя и свою жизнь. Разрыв с Ольгой стал для Обломова еще большей неудачей, чем ошибка на службе, поэтому он окончательно погружается в сети «обломовщины», уходит от реального мира, не желая больше переживать душевную боль.

Заключение

Авторская характеристика Ильи Ильича Обломова, несмотря на то, что герой является центральным персонажем, неоднозначна. Гончаров обнажает как положительные его черты (доброту, нежность, чувственность, умение переживать и сочувствовать), так и отрицательные (лень, апатию, нежелание что-либо решать самостоятельно, отказ от саморазвития), изображая перед читателем многогранную личность, которая может вызывать как симпатию, так и отвращение. При этом Илья Ильич, несомненно, является одним из наиболее точных изображений истинно русского человека, его натуры и черт характера. Именная эта неоднозначность и многогранность образа Обломова позволяют даже современным читателям открывать в романе что-то важное для себя, ставя и перед собой те вечные вопросы, которые затронул в романе Гончаров.

Тест по произведению

Жизнь всегда преподносит людям неприятные сюрпризы, порой в виде жизненных ситуаций, порой виде сложностей выбора пути своего следования. Плыть по течению или против, порой становится предопределяющим событием всей жизни.

Детство и семья Ильи Ильича Обломова

Детские годы всегда оставляют значительный след на процессе формирования и развития личности. Маленький ребенок подражает поведению своих родителей, перенимает их модель восприятия мира и его сложностей. Родители Обломова были потомственными аристократами. Отец его Илья Иванович был человеком хорошим, но очень ленивым. Он не стремился улучшить жалкое положение своей обедневшей семьи, хотя, если бы он преодолел свою лень, то это было бы возможно.

Жена его, мать Ильи Ильича была под стать своему мужу, поэтому сонная и размеренная жизнь была обычным явлением. Естественно, что родители не поощряли активности своего единственного ребенка – вялый и апатичный Илья их вполне устраивал.

Воспитание и образование Ильи Ильича

Воспитанием Ильи Ильича в основном занимались его родители. Особого усердия в этом плане они не придерживались. Родители во всем опекали своего сына, часто жалели его и старались лишить его жизнь всяческих забот и активности, поэтому в результате Илья Ильич вырос несамостоятельным, ему сложно организовать себя, приспособиться и реализовать себя в обществе.

Предлагаем проследить за в романе Ивана Гончарова “Обломов”

Будучи ребенком, Илья время от времени пренебрегал желанием родителей – он мог без их ведома уйти играть с деревенскими мальчишками. Такое поведение не поощрялось родителями, но это не огорчало любознательного мальчика. Со временем Илья Ильич втянулся в жизнь родителей и отказался от своей любознательности в пользу Обломовщины.

У родителей Обломова сложилось скептическое отношение к образованию, но все же они осознавали степень его необходимости, поэтому отдали своего сына на обучение в пансион к Штольцу, когда сыну исполнилось тринадцать. Об этом периоде жизни у Ильи Ильича остались крайне негативные воспоминания – жизнь в пансионе была далека от родной Обломовщины, такие перемены Илья Ильич переносил с трудом, со слезами и капризами. Родители, старались всячески минимизировать стресс ребенка, поэтому часто Илья оставался дома, вместо того, чтобы отправиться на занятия. В пансионе Обломов не отличался трудолюбием, часть заданий вместо него выполнял сын директора пансиона – Андрей, с которым Обломов был очень дружен.

Предлагаем ознакомиться с в одноименном романе И. Гончарова.

В 15 лет Илья Ильич покидает стены пансиона. На этом его образование не закончилось – за пансионом последовал институт. О точной профессии Обломова неизвестно, Гончаров не детализирует этот период. Известно, что в числе изучаемых предметов были юриспруденция и математика. Несмотря ни на что качество знаний Обломова не улучшилось – учебное заведение он закончил «кое-как».

Гражданская служба

В возрасте двадцати лет Илья Ильич приступает к гражданской службе. Работа его не была такой уж сложной – составление записок, выдача справок – все это было посильным занятием даже для такого ленивого человека, как Илья Ильич, но со службой дело не заладилось. Первое, что категорически не понравилось Илье Ильичу – это каждодневность его службы – хотелось ему или нет, но он должен был отправляться на службу. Вторая причина заключалась в наличии начальника. На самом деле Обломову очень повезло с начальником – им оказался добрый, спокойный человек. Но, несмотря ни на что, Илья Ильич до ужаса боялся своего начальника и поэтому работа стала для него настоящим испытанием.

Однажды Илья Ильич допустил ошибку – он отправил документы не по тому адресу. В результате бумаги пошли не в Астрахань, а в Архангельск. Когда это было обнаружено, Обломовым овладел невероятный ужас.

Страх его перед наказанием был настолько велик, что он взял сначала больничный, а затем и вовсе подал в отставку. Таким образом, он пробыл на службе 2 года и вышел в отставку в должности коллежского секретаря.

Внешность Обломова

Гончаров не пускается в детализацию внешности своего героя до момента развития основных событий романа.
Основной массив событий приходится на возраст героя 32-33 года. С момента приезда в город прошло 12 лет, другими словами вот уже 10 лет как Обломов бросил какую-либо службу. Чем же занимался Илья Ильич все это время? Ничем! Он наслаждается абсолютным бездельем и все дни напролет пролеживает на диване.

Конечно, такой пассивный способ жизни сказался на внешнем виде персонажа. Обломов располнел, лицо его обрюзгло, хотя все еще сохраняло привлекательные черты, дополняет этот образ выразительные глаза серого цвета.

Свою полноту Обломов воспринимает как Божий дар – он считает, что его полнота предопределена Богом и его способ жизни и гастрономические привычки не имеют никакого отношения к ним.

Лицо его не имеет никакого цвета, кажется, что он бесцветный. Так как Илье Ильичу не нужно куда-либо выходить (он даже не ходит в гости), то потребности в покупке и содержании костюма нет. Такого же отношения заслуживает и домашняя одежда Обломова.

Его любимый домашний халат уже давно потерял цвет, он неоднократно поддавался ремонту и выглядит не самым лучшим образом.

Обломова не волнует его неопрятный вид – такое отношение к гардеробу и внешности в целом было характерно для его родителей.

Цель жизни

Человек так или иначе следует определенной цели в жизни. Порой это небольшие, промежуточные ориентиры, порой – дело всей жизни. В ситуации с Обломовым, на первый взгляд, кажется, что дело обстоит наоборот – у него полное отсутствие цели жизни, но это не так – его цель заключается в размеренной жизни, он считает, что только таким образом можно почувствовать её вкус.


Илья Ильич старается полностью соответствовать этой своей цели. Он искренне недоумевает, как его знакомые могут стремиться получить повышение, работать допоздна, а порой еще и писать статьи ночью. Ему кажется, что это все убивает человека. Когда же жить? Задается он вопросом.

Илья Обломов и Андрей Штольц

Исходя из позиции Ильи Ильича, сложно представить, что у такого апатичного человека могут быть настоящие друзья, но оказывается это не так.

Таким настоящим и бескорыстным другом Обломова является Андрей Штольц.

Молодых людей связывают воспоминания о годах, проведенных в пансионе, где они сдружились. Кроме того, их роднят и некоторые черты характера. Так, например, они обладают добрым нравом, чистосердечные, честные и искренние.

И Штольц, и Обломов любят искусство, в частности музыку и пение. Их общение не прервалось после окончания пансиона.

Время от времени Андрей наносит визиты Обломову. Он врывается в его жизнь подобно урагану, сметая на своем пути излюбленную Обломовщину друга.

Во время очередного визита Штольц озадаченно наблюдает, как бесцельно проводит дни его друг и решается кардинально реформировать его жизнь. Конечно, такое положение вещей не нравится Илье Ильичу – его диванный способ жизни ему очень импонировал, но отказать Штольцу он не может – Андрей обладает уникальной степенью влияния на Обломова.

Обломов появляется в общественных местах и со временем замечает, что такой способ жизни имеет свои прелести

Обломов и Ольга Ильинская

Одним из поводов изменить свое отношение стала влюбленность в Ольгу Ильинскую. Привлекательная и обходительная девушка привлекла внимание Обломова и стала предметом до сих пор не ведомого чувства.


Именно из-за своей влюбленности Обломов отказывается от поездки за границу – его роман набирает обороты и пленяет Илью Ильича с большей силой.

В скором времени последовало и признание в любви, а затем и предложение руки и сердца, но, нерешительному Обломову, не переносящему любые, даже самые незначительные изменения, довести дело до конца не удалось – любовный пыл его неутомимо угасает, ведь роль мужа для него слишком кардинальное изменение. В результате возлюбленные расстаются.

Влюбленность в Агафью Пшеницыну

Разрыв отношений не прошел мимо впечатлительного Обломова, но долго убиваться он не стал. Вскоре, как-то незаметно для себя, он вновь влюбляется. На сей раз предметом его очарования стала Агафья Пшеницына – хозяйка снимаемого Обломовым дома. Пшеницына не была знатной дамой, поэтому ей было не известен общепринятый в аристократических кругах этикет, да и требования у нее к Обломову крайне прозаичны. Агафья была польщена вниманием к своей персоне такого знатного человека, а остальное мало интересовало эту глупую и необразованную женщину.

Благодаря Штольцу, Обломову не нужно было думать о своем финансовом положении – Андрею удалось навести порядок в родовом поместье и доходы Ильи Ильича значительно возросли. Это создало еще одну причину для беззаботности и беспечности. Обломов не может жениться на Агафье – это будет непростительно для аристократа, но жить с Пшеницыной как с женой вполне может себе позволить. У них рождается сын. Мальчика назвали Андреем, в честь Штольца. После смерти Ильи Ильича маленького Андрея Штольц забирает к себе на воспитание.

Отношение к слугам

Жизнь аристократа неотъемлемо связана с взаимоотношениями с прислуживающими ему людьми. У Обломова также есть крепостные. Большинство их них находятся в Обломовке, но не все. Слуга Захар в свое время покинул Обломовку и последовал за своим хозяином. Такой выбор слуги для Ильи Ильича бал предопределен. Дело в том, что Захар был закреплен за Обломовым еще во времена детства Ильи. Обломов помнит его еще активным молодым человеком. Фактически вся жизнь Обломова неразрывно связана с Захаром.

Время состарило слугу, сделало его похожим на своего хозяина. Жизнь в Обломовке не отличалась живостью и активностью, дальнейшая жизнь только усугубила это положение вещей и превратила Захара в апатичного и ленивого слугу. Захар может смело огрызаться в адрес своего хозяина – он прекрасно осознает, что любые замечания в его адрес – это временное явление, не пройдет и пару часов, как Обломов все простит и забудет. Дело заключается не только в добросердечности Ильи Ильича, но и в его безразличии к атрибутам жизни – Обломов комфортно себя чувствует в пыльном, плохо убранном помещении. Его мало волнует качество его обеда или ужина. Поэтому порой возникающие сетования становятся мимолетным явлением, на которое можно не обращать внимание.

Илья Ильич не относится предвзято к своим слугам, он добр и снисходителен к ним.

Особенности ведения хозяйства

Как единственный наследник Обломовых после смерти своих родителей он должен был перенять бразды правления родовым поместьем. Во владении Обломова было приличное поместье душ в 300. При налаженной системе работы поместье приносило бы значительный доход и обеспечило бы безбедное существование. Однако Обломов, при всей видимой заинтересованности в улучшении дел, не спешит реформировать Обломовку. Причина такого отношения крайне проста – Илье Ильичу лень вникать в суть дела и поддерживать установленный порядок, а дорога в Обломовку для него совсем непосильная задача.

Илья Ильич то и дело пытается переложить это занятие на плечи других людей. Как правило, наемные работники удачно пользуются доверием и равнодушием Обломова и работают не на обогащение Ильи Ильича, а на обогащение своего кармана.

После открытия скрытых махинаций Обломов доверяет дела в поместье Штольцу, который так же и продолжает заниматься Обломовкой и после смерти друга, во благо его сына.

Таким образом, главный персонаж одноименного романа Гончарова не лишен положительных качеств характера. У него определенно был потенциал для развития своих талантов и способностей, но Илья Ильич не использовал его. Результатом его жизни стало бесцельно проведенное время, лишенное каки-либо прогрессивных стремлений.

Роман в четырех частях

Часть первая

I

В Гороховой улице, в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошел бы в приятном раздумье, с улыбкой. Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого. Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому свету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины. Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте. Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам лица его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани. Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела. Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу. Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием. Когда он был дома — а он был почти всегда дома, — он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной. У него было еще три комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не всякий день, когда человек мёл кабинет его, чего всякий день не делалось. В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы спущены. Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною. Там стояло бюро красного дерева, два дивана, обитые шелковою материею, красивые ширмы с вышитыми небывалыми в природе птицами и плодами. Были там шелковые занавесы, ковры, несколько картин, бронза, фарфор и множество красивых мелочей. Но опытный глаз человека с чистым вкусом одним беглым взглядом на все, что тут было, прочел бы только желание кое-как соблюсти decorum неизбежных приличий, лишь бы отделаться от них. Обломов хлопотал, конечно, только об этом, когда убирал свой кабинет. Утонченный вкус не удовольствовался бы этими тяжелыми, неграциозными стульями красного дерева, шаткими этажерками. Задок у одного дивана оселся вниз, наклеенное дерево местами отстало. Точно тот же характер носили на себе и картины, и вазы, и мелочи. Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью. По стенам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, напитанная пылью; зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями для записывания на них по пыли каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки. Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет — так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия. На этажерках, правда, лежали две-три развернутые книги, валялась газета, на бюро стояла и чернильница с перьями; но страницы, на которых развернуты были книги, покрылись пылью и пожелтели; видно, что их бросили давно; нумер газеты был прошлогодний, а из чернильницы, если обмакнуть в нее перо, вырвалась бы разве только с жужжаньем испуганная муха. Илья Ильич проснулся, против обыкновения, очень рано, часов в восемь. Он чем-то сильно озабочен. На лице у него попеременно выступал не то страх, не то тоска и досада. Видно было, что его одолевала внутренняя борьба, а ум еще не являлся на помощь. Дело в том, что Обломов накануне получил из деревни, от своего старосты, письмо неприятного содержания. Известно, о каких неприятностях может писать староста: неурожай, недоимки, уменьшение дохода и т. п. Хотя староста и в прошлом и в третьем году писал к своему барину точно такие же письма, но и это последнее письмо подействовало так же сильно, как всякий неприятный сюрприз. Легко ли? Предстояло думать о средствах к принятию каких-нибудь мер. Впрочем, надо отдать справедливость заботливости Ильи Ильича о своих делах. Он по первому неприятному письму старосты, полученному несколько лет назад, уже стал создавать в уме план разных перемен и улучшений в порядке управления своим имением. По этому плану предполагалось ввести разные новые экономические, полицейские и другие меры. Но план был еще далеко не весь обдуман, а неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой. Обломов сознавал необходимость до окончания плана предпринять что-нибудь решительное. Он, как только проснулся, тотчас же вознамерился встать, умыться и, напившись чаю, подумать хорошенько, кое-что сообразить, записать и вообще заняться этим делом как следует. С полчаса он все лежал, мучась этим намерением, но потом рассудил, что успеет еще сделать это и после чаю, а чай можно пить, по обыкновению, в постели, тем более, что ничто не мешает думать и лежа. Так и сделал. После чаю он уже приподнялся с своего ложа и чуть было не встал; поглядывая на туфли, он даже начал спускать к ним одну ногу с постели, но тотчас же опять подобрал ее. Пробило половина десятого, Илья Ильич встрепенулся. — Что ж это я в самом деле? — сказал он вслух с досадой. — Надо совесть знать: пора за дело! Дай только волю себе, так и... — Захар! — закричал он. В комнате, которая отделялась только небольшим коридором от кабинета Ильи Ильича, послышалось сначала точно ворчанье цепной собаки, потом стук спрыгнувших откуда-то ног. Это Захар спрыгнул с лежанки, на которой обыкновенно проводил время, сидя погруженный в дремоту. В комнату вошел пожилой человек, в сером сюртуке, с прорехою под мышкой, откуда торчал клочок рубашки, в сером же жилете, с медными пуговицами, с голым, как колено, черепом и с необъятно широкими и густыми русыми с проседью бакенбардами, из которых каждой стало бы на три бороды. Захар не старался изменить не только данного ему богом образа, но и своего костюма, в котором ходил в деревне. Платье ему шилось по вывезенному им из деревни образцу. Серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформенной одежде он видел слабое воспоминание ливреи, которую он носил некогда, провожая покойных господ в церковь или в гости; а ливрея в воспоминаниях его была единственною представительницею достоинства дома Обломовых. Более ничто не напоминало старику барского широкого и покойного быта в глуши деревни. Старые господа умерли, фамильные портреты остались дома и, чай, валяются где-нибудь на чердаке; предания о старинном быте и важности фамилии всё глохнут или живут только в памяти немногих, оставшихся в деревне же стариков. Поэтому для Захара дорог был серый сюртук: в нем да еще в кое-каких признаках, сохранившихся в лице и манерах барина, напоминавших его родителей, и в его капризах, на которые хотя он и ворчал, и про себя и вслух, но которые между тем уважал внутренне, как проявление барской воли, господского права, видел он слабые намеки на отжившее величие. Без этих капризов он как-то не чувствовал над собой барина; без них ничто не воскрешало молодости его, деревни, которую они покинули давно, и преданий об этом старинном доме, единственной хроники, веденной старыми слугами, няньками, мамками и передаваемой из рода в род. Дом Обломовых был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, бог знает отчего, все беднел, мельчал и наконец незаметно потерялся между не старыми дворянскими домами. Только поседевшие слуги дома хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как святынею. Вот отчего Захар так любил свой серый сюртук. Может быть, и бакенбардами своими он дорожил потому, что видел в детстве своем много старых слуг с этим старинным, аристократическим украшением. Илья Ильич, погруженный в задумчивость, долго не замечал Захара. Захар стоял перед ним молча. Наконец он кашлянул. — Что ты? — спросил Илья Ильич. — Ведь вы звали? — Звал? Зачем же это я звал — не помню! — отвечал он потягиваясь. — Поди пока к себе, а я вспомню. Захар ушел, а Илья Ильич продолжал лежать и думать о проклятом письме. Прошло с четверть часа. — Ну, полно лежать! — сказал он, — надо же встать... А впрочем, дай-ка я прочту еще раз со вниманием письмо старосты, а потом уж и встану. — Захар! Опять тот же прыжок и ворчанье сильнее. Захар вошел, а Обломов опять погрузился в задумчивость. Захар стоял минуты две, неблагосклонно, немного стороной посматривая на барина, и наконец пошел к дверям. — Куда же ты? — вдруг спросил Обломов. — Вы ничего не говорите, так что ж тут стоять-то даром? — захрипел Захар, за неимением другого голоса, который, по словам его, он потерял на охоте с собаками, когда ездил с старым барином и когда ему дунуло будто сильным ветром в горло. Он стоял вполуоборот среди комнаты и глядел все стороной на Обломова. — А у тебя разве ноги отсохли, что ты не можешь постоять? Ты видишь, я озабочен — так и подожди! Не залежался еще там? Сыщи письмо, что я вчера от старосты получил. Куда ты его дел? — Какое письмо? Я никакого письма не видал, — сказал Захар. — Ты же от почтальона принял его: грязное такое! — Куда ж его положили — почему мне знать? — говорил Захар, похлопывая рукой по бумагам и по разным вещам, лежавшим на столе. — Ты никогда ничего не знаешь. Там, в корзине, посмотри! Или не завалилось ли за диван? Вот спинка-то у дивана до сих пор не починена; что б тебе призвать столяра да починить? Ведь ты же изломал. Ни о чем не подумаешь! — Я не ломал, — отвечал Захар, — она сама изломалась; не век же ей быть: надо когда-нибудь изломаться. Илья Ильич не счел за нужное доказывать противное. — Нашел, что ли? — спросил он только. — Вот какие-то письма. — Не те. — Ну, так нет больше, — говорил Захар. — Ну хорошо, поди! — с нетерпением сказал Илья Ильич. — Я встану, сам найду. Захар пошел к себе, но только он уперся было руками о лежанку, чтоб прыгнуть на нее, как опять послышался торопливый крик: «Захар, Захар!» — Ах ты, господи! — ворчал Захар, отправляясь опять в кабинет. — Что это за мученье? Хоть бы смерть скорее пришла! — Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной рукой за дверь кабинета и глядя на Обломова, в знак неблаговоления, до того стороной, что ему приходилось видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда, из которой, так и ждешь, что вылетят две-три птицы. — Носовой платок, скорей! Сам бы ты мог догадаться: не видишь! — строго заметил Илья Ильич. Захар не обнаружил никакого особенного неудовольствия, или удивления при этом приказании и упреке барина, находя, вероятно, с своей стороны и то и другое весьма естественным. — А кто его знает, где платок? — ворчал он, обходя вокруг комнату и ощупывая каждый стул, хотя и так можно было видеть, что на стульях ничего не лежит. — Всё теряете! — заметил он, отворяя дверь в гостиную, чтоб посмотреть, нет ли там. — Куда? Здесь ищи! Я с третьего дня там не был. Да скорее же! — говорил Илья Ильич. — Где платок? Нету платка! — говорил Захар, разводя руками и озираясь во все углы. — Да вон он, — вдруг сердито захрипел он, — под вами! Вон конец торчит. Сами лежите на нем, а спрашиваете платка! И, не дожидаясь ответа, Захар пошел было вон. Обломову стало немного неловко от собственного промаха. Он быстро нашел другой повод сделать Захара виноватым. — Какая у тебя чистота везде: пыли-то, грязи-то, боже мой! Вон, вон, погляди-ка в углах-то — ничего не делаешь! — Уж коли я ничего не делаю... — заговорил Захар обиженным голосом, — стараюсь, жизни не жалею! И пыль-то стираю и мету-то почти каждый день... Он указал на середину пола и на стол, на котором Обломов обедал. — Вон, вон, — говорил он, — все подметено, прибрано, словно к свадьбе... Чего еще? — А это что? — прервал Илья Ильич, указывая на стены и на потолок. — А это? А это? — Он указал и на брошенное со вчерашнего дня полотенце и на забытую, на столе тарелку с ломтем хлеба. — Ну, это, пожалуй, уберу, — сказал Захар снисходительно, взяв тарелку. — Только это! А пыль по стенам, а паутина?.. — говорил Обломов, указывая на стены. — Это я к святой неделе убираю: тогда образа чищу и паутину снимаю... — А книги, картины обмести?.. — Книги и картины перед рождеством: тогда с Анисьей все шкафы переберем. А теперь когда станешь убирать? Вы все дома сидите. — Я иногда в театр хожу да в гости: вот бы... — Что за уборка ночью! Обломов с упреком поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно поглядел в окно и тоже вздохнул. Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет». — Понимаешь ли ты, — сказал Илья Ильич, — что от пыли заводится моль? Я иногда даже вижу клопа на стене! — У меня и блохи есть! — равнодушно отозвался Захар. — Разве это хорошо? Ведь это гадость! — заметил Обломов. Захар усмехнулся во все лицо, так что усмешка охватила даже брови и бакенбарды, которые от этого раздвинулись в стороны, и по всему лицу до самого лба расплылось красное пятно. — Чем же я виноват, что клопы на свете есть? — сказал он с наивным удивлением. — Разве я их выдумал? — Это от нечистоты, — перебил Обломов. — Что ты все врешь! — И нечистоту не я выдумал. — У тебя вот там мыши бегают по ночам — я слышу. — И мышей не я выдумал. Этой твари, что мышей, что кошек, что клопов, везде много. — Как же у других не бывает ни моли, ни клопов? На лице Захара выразилась недоверчивость, или, лучше сказать, покойная уверенность, что этого не бывает. — У меня всего много, — сказал он упрямо, — за всяким клопом не усмотришь, в щелку к нему не влезешь. А сам, кажется, думал: «Да и что за спанье без клопа?» — Ты мети, выбирай сор из углов — и не будет ничего, — учил Обломов. — Уберешь, а завтра опять наберется, — говорил Захар. — Не наберется, — перебил барин, — не должно. — Наберется — я знаю, — твердил слуга. — А наберется, так опять вымети. — Как это? Всякий день перебирай все углы? — спросил Захар. — Да что ж это за жизнь? Лучше бог по душу пошли! — Отчего ж у других чисто? — возразил Обломов. — Посмотри напротив, у настройщика: любо взглянуть, а всего одна девка... — А где немцы сору возьмут, — вдруг возразил Захар. — Вы поглядите-ко, как они живут! Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук с плеч отца переходит на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: все поджимают под себя ноги, как гусыни... Где им сору взять? У них нет этого вот, как у нас, чтоб в шкафах лежала по годам куча старого, изношенного платья или набрался целый угол корок хлеба за зиму... У них и корка зря не валяется: наделают сухариков, да с пивом и выпьют! Захар даже сквозь зубы плюнул, рассуждая о таком скаредном житье. — Нечего разговаривать! — возразил Илья Ильич, ты лучше убирай. — Иной раз и убрал бы, да вы же сами не даете, — сказал Захар. — Пошел свое! Все, видишь, я мешаю. — Конечно, вы; все дома сидите: как при вас станешь убирать? Уйдите на целый день, так и уберу. — Вот еще выдумал что — уйти! Поди-ка ты лучше к себе. — Да право! — настаивал Захар. — Вот, хоть бы сегодня ушли, мы бы с Анисьей и убрали все. И то не управимся вдвоем-то: надо еще баб нанять, перемыть все. — Э! какие затеи — баб! Ступай себе, — говорил Илья Ильич. Он уж был не рад, что вызвал Захара на этот разговор. Он все забывал, что чуть тронешь этот деликатный предмет, как и не оберешься хлопот. Обломову и хотелось бы, чтоб было чисто, да он бы желал, чтоб это сделалось как-нибудь так, незаметно, само собой; а Захар всегда заводил тяжбу, лишь только начинали требовать от него сметания пыли, мытья полов и т.п. Он в таком случае станет доказывать необходимость громадной возни в доме, зная очень хорошо, что одна мысль об этом приводила барина его в ужас. Захар ушел, а Обломов погрузился в размышления. Через несколько минут пробило еще полчаса. — Что это? — почти с ужасом сказал Илья Ильич. — Одиннадцать часов скоро, а я еще не встал, не умылся до сих пор? Захар, Захар! — Ах ты, боже мой! Ну! — послышалось из передней, и потом известный прыжок. — Умыться готово? — спросил Обломов. — Готово давно! — отвечал Захар. — Чего вы не встаете? — Что ж ты не скажешь, что готово? Я бы уж и встал давно. Поди же, я сейчас иду вслед за тобою. Мне надо заниматься, я сяду писать. Захар ушел, но чрез минуту воротился с исписанной и замасленной тетрадкой и клочками бумаги. — Вот, коли будете писать, так уж кстати извольте и счеты поверить: надо деньги заплатить. — Какие счеты? Какие деньги? — с неудовольствием спросил Илья Ильич. — От мясника, от зеленщика, от прачки, от хлебника: все денег просят. — Только о деньгах и забота! — ворчал Илья Ильич. — А ты что понемногу не подаешь счеты, а все вдруг? — Вы же ведь все прогоняли меня: завтра да завтра... — Ну, так и теперь разве нельзя до завтра? — Нет! Уж очень пристают: больше не дают в долг. Нынче первое число. — Ах! — с тоской сказал Обломов. — Новая забота! Ну, что стоишь? Положи на стол. Я сейчас встану, умоюсь и посмотрю, — сказал Илья Ильич. — Так умыться-то готово? — Готово! — сказал Захар. — Ну, теперь... Он начал было, кряхтя, приподниматься на постели, чтоб встать. — Я забыл вам сказать, — начал Захар, — давеча, как вы еще почивали, управляющий дворника прислал: говорит, что непременно надо съехать... квартира нужна. — Ну, что ж такое? Если нужна, так, разумеется, съедем. Что ты пристаешь ко мне? Уж ты третий раз говоришь мне об этом. — Ко мне пристают тоже. — Скажи, что съедем. — Они говорят: вы уж с месяц, говорят, обещали, а все не съезжаете; мы, говорят, полиции дадим знать. — Пусть дают знать! — сказал решительно Обломов. — Мы и сами переедем, как потеплее будет, недели через три. — Куда недели через три! Управляющий говорит, что чрез две недели рабочие придут: ломать все будут... «Съезжайте, говорит, завтра или послезавтра...» — Э-э-э! слишком проворно! Видишь, еще что! Не сейчас ли прикажете? А ты мне не смей и напоминать о квартире. Я уж тебе запретил раз; а ты опять. Смотри! — Что ж мне делать-то? — отозвался Захар. — Что ж делать? — вот он чем отделывается от меня! — отвечал Илья Ильич. — Он меня спрашивает! Мне что за дело? Ты не беспокой меня, а там как хочешь, так и распорядись, только чтоб не переезжать. Не может постараться для барина! — Да как же, батюшка, Илья Ильич, я распоряжусь? — начал мягким сипеньем Захар. — Дом-то не мой: как же из чужого дома не переезжать, коли гонят? Кабы мой дом был, так я бы с великим моим удовольствием... — Нельзя ли их уговорить как-нибудь. «Мы, дескать, живем давно, платим исправно». — Говорил, — сказал Захар. — Ну, что ж они? — Что! Наладили свое: «Переезжайте, говорят, нам нужно квартиру переделывать». Хотят из докторской и из этой одну большую квартиру сделать, к свадьбе хозяйского сына. — Ах ты, боже мой! — с досадой сказал Обломов. — Ведь есть же этакие ослы, что женятся! Он повернулся на спину. — Вы бы написали, сударь, к хозяину, — сказал Захар, — так, может быть, он бы вас не тронул, а велел бы сначала вон ту квартиру ломать. Захар при этом показал рукой куда-то направо. — Ну хорошо, как встану, напишу... Ты ступай к себе, а я подумаю. Ничего ты не умеешь сделать, — добавил он, — мне и об этой дряни надо самому хлопотать. Захар ушел, а Обломов стал думать. Но он был в затруднении, о чем думать: о письме ли старосты, о переезде ли на новую квартиру, приняться ли сводить счеты? Он терялся в приливе житейских забот и все лежал, ворочаясь с боку на бок. По временам только слышались отрывистые восклицания: «Ах, боже мой! Трогает жизнь, везде достает». Неизвестно, долго ли бы еще пробыл он в этой нерешительности, но в передней раздался звонок. — Уж кто-то и пришел! — сказал Обломов, кутаясь в халат. — А я еще не вставал — срам да и только! Кто бы это так рано? И он, лежа, с любопытством глядел на двери.