Проблема исчезновения русских деревень аргументы. «Судьба русской деревни в повести Распутина «Прощание с Матерой. Проблема отношения к детям-сиротам

Какова судьба русских деревень? Почему люди покидают свои деревенские дома? Именно эти вопросы возникают при чтении текста В. П. Астафьева.

Раскрывая проблему судьбы русской деревни, автор с болью пишет о печальном зрелище покинутых деревень, к которому он не может привыкнуть. Используя антитезу, писатель изображает две заброшенные русские избы. В одной из них всё чисто и прибрано, в углу тускло отсвечивают старенькие иконы, русская печь закрыта заслонкой – хозяева покидали дом с надеждой, что он не будет пустовать, может быть, кому-нибудь пригодится.

В доме напротив царил хаос, его покидали без молитвы, без уважения к памяти о прошлом. Размышляя о причинах исчезновения русских деревень, автор называет несколько: жизненные обстоятельства, зов детей, «всё сметающая на пути урбанизация».

Авторская позиция заключается в следующем: судьба русских деревень печальна. Деревни вымирают, люди покидают свои дома по разным причинам, но главной является урбанизация. Невозможно не согласиться с мнением автора. Очень жаль, что исчезают русские деревни, которые всегда являлись нравственной опорой страны.

Обратимся к литературным аргументам. В повести Ф. Абрамова «Пелагея» дочь простой пекарихи Пелагеи Алька покидает родительский дом и уезжает в город за лучшей долей. Мать Альки всю жизнь провела в трудах, не жалела сил, делала всё, для того чтобы дочь её была сыта, хорошо одета и ни в чём не нуждалась. Алька же не хочет «прозябать» в деревне, работать в грязи, она мечтает о красивой городской жизни. Когда умерла мать, Альки не было на похоронах: она плавала буфетчицей на пароходе по Северной Двине. Через неделю она оплакала родителей, справила по ним поминки, продала отрезы на платья, которые мать копила всю жизнь, заколотила дом и уехала в город, боясь упустить «весёлое и выгодное место на пароходе». Этот пример показывает одну из причин запустения деревенских домов – молодёжь стремится к лёгкой жизни в городе, к развлечениям, не получив должного воспитания в уважении к земле, к крестьянскому труду.

Причиной исчезновения русских деревень могут быть и грандиозные планы властей. В повести

В. Распутина «Прощание с Матёрой» должна быть затоплена деревня Матёра и остров с таким же названием, на котором она находится. Выше по Ангаре строят плотину для гидроэлектростанции, поднявшаяся вода покроет деревни, поэтому жителей переселяют в райцентр или в город. Матёра – это крестьянская Атлантида с её привычным укладом, существовавшим триста лет, и вот всё это хотят «пустить на электричество», не думая ни о жителях, которые здесь живут, ни о могилах их предков.

Мы пришли к выводу о том, что по разным причинам люди покидают свои деревенские дома, русские деревни исчезают, и это очень печально, так как вместе с урбанизацией происходит отчуждение людей, их отрыв от земли, от природы, что ведёт часто к нравственному опустошению.

Обновлено: 2018-01-12

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Добрый день! В данной статье мы рассмотрим тему из сборника ЕГЭ 2019 по русскому языку И.П, Цыбулько, посвященную проблеме судьбы русских деревень по тексту В. П. Астафьева , “Мне не раз доводилось бывать в покинутых русских деревнях …” из варианта 18.

Текст задания

Если текст не отображается, обновите страницу.

Вступление

Проблема запустения русских деревень остро стояла в период жизни автора. Покинутые посёлки, разрушающиеся дома и брошенные поля у любого патриота вызывают тягостные чувства. В. П. Астафьев поднимает эту проблему в своём тексте, заодно сличая то, насколько по-разному могут выглядеть и восприниматься пустующие хозяйства.

Определение и формулировка проблемы

Печально видеть, как упадок приходит туда, где раньше кипела жизнь и трудились люди. Астафьев в приведённом отрывке рассказывает о том , какие непохожие друг на друга впечатления могут оставлять дома из, казалось бы, одной и той же деревни, покинутые своими владельцами. Даже после давнего ухода, хорошего, домовитого и ответственного хозяина можно легко отличить от необязательного и равнодушного.

Комментарий

Текст пронизан сожалением о том, что деревни отступают, а урбанизация набирает обороты. Только оставленные дома напоминают о том, какими были эти места. Горечь от происходящего прослеживается во всём отрывке, автор неуютно чувствует себя в покинутых поселениях, грустит и старается представить то, какой была ещё жилая деревня.

Пример-иллюстрация №1

В ней ещё не побывали городские браконьеры, и три старенькие иконы тускло отсвечивали святыми ликами в переднем углу. Крашеные полы в горнице, в середней и в кути были чисто вымыты, русская печь закрыта заслонкой, верх печи был задёрнут выцветшей ситцевой занавеской. На припечке опрокинуты чугунки, сковорода, в подпечье - ухваты, кочерга, сковородник, и прямо к припечью сложено беремя сухих дров, уже тронутых по белой бересте пылью. В этой местности дрова заготавливают весной, большей частью ольховые и берёзовые. За лето они высыхают до звона, и звонкие, чистые поленья радостно нести в дом, радостно горят они в печи. 3десь жили хозяева! Настоящие. Покидая родной дом из-за жизненных ли обстоятельств, по зову ли детей или в силу всё сметающей на пути урбанизации, они не теряли веры, что в их дом кто-то придёт не браконьером и бродягой - жителем придёт, и с крестьянской обстоятельностью приготовили для него всё необходимое…

Автор осматривает один из домов и видит, что в покинутом доме раньше была хозяйственная, ответственная семья. Всё оставлено так, чтобы желающему вселиться было комфортно и удобно начать быт заново. Здесь жили люди, любившие свой дом и покидавшие его с сожалением. Им хотелось бы, чтобы у их хозяйства появился владелец и ему было бы хорошо и спокойно жить здесь. Неторопливо собравшись, приведя всё в порядок, бывшие жильцы оставили всё как можно более аккуратным. У таких хозяев жизнь была упорядочена, и хозяйство велось разумно и аккуратно.

Пример-иллюстрация №2

А через дорогу, уже затянутую ромашкой, травой-муравой, одуванчиком и подорожником, изба распахнута настежь. Ворота сорваны с петель, створки уронены, проросли в щелях травой, жерди упали, поленницы свалены, козлина опрокинута вниз «рогами», валяются обломок пилы, колун, мясорубка, и всякого железа, тряпья, хомутов, колёс - ступить некуда. В самой избе кавардак невообразимый. На столе после еды всё брошено, чашки, ложки, кружки заплесневели. Меж ними птичий и мышиный помёт, на полу иссохшая и погнившая картошка, воняет кадка с прокисшей капустой, по окнам горшки с умершими цветами. Везде и всюду грязное перо, начатые и брошенные клубки ниток, поломанное ружьё, пустые гильзы, подполье чёрным зевом испускает гнилой дух овощей, печка закопчена и скособочена, порванные тетради и книжки валяются по полу, - отсюда не выселялись, помолясь у порога и поклонившись покидаемому отеческому углу, здесь не было памяти, отсюда отступали <…>

А вот дом, находящийся рядом, производит иное впечатление на автора. Он брошен в бардаке и грязи, завален хламом. Астафьев с некоторым презрением говорит о том, какой он видит и саму избу, и какой ему видится хозяйка дома. Это и понятно – хороший хозяин не оставит своё, пусть уже и бывшее имущество в таком состоянии. Потому, что невозможно бросить в неприглядном виде то, во что вкладывались силы, любовь, о чём заботились. Из того, как выглядит вторая изба, автор делает вывод о том, что хозяева своё жилище не любили и не старались поддерживать в хорошем состоянии.

Позиция автора

Противопоставляя два описанных в отрывке дома, автор отдаёт предпочтение первому. О нём он рассказывает со светлой грустью – мол, жили хорошие, хозяйственные люди, обстоятельные и спокойные. И оставили после себя хозяйство, которое, быть может, ещё приглянётся кому-то и будет восстановлено. В рассказе о второй избе сквозит недовольство и огорчение, и хозяева видятся ему в неприглядном свете.

Отношение к позиции автора

С позицией автора очень тяжело не согласиться – ответственный и внимательный хозяин постарается оставить своё бывшее жильё в хорошем виде. Впрочем, ему для этого, скорее всего, и не придётся делать ничего слишком сложного – такие люди обычно постоянно поддерживают порядок и чистоту. Описание второго дома и у меня вызывает неприятные ощущения, ведь такая обстановка говорит о спешных сборах и равнодушии бывших владельцев не только к тому, кто может увидеть их покинутое жильё, но и к самому своему хозяйству.

Вывод

Как ни жаль, но деревни постепенно исчезают. Быт там трудный и физически тяжёлый, люди всё больше переселяются в города. Однако, у тех домов, чьи владельцы оставили их в пристойном виде, больше шансов снова стать жилыми, если найдутся люди, которые захотят жить в этой деревне.

Сочинение

Долгие годы наша страна жила мыслью о грандиозном переустройстве жизни, о построении великого светлого будущего, где все будет подчинено творческой воле человека. Возможности человека казались безграничными. Мы могли осушать моря, поворачивать вспять течение рек, заставлять природу работать на себя. А потому в русской литературе советского периода взаимоотношения человека с природой часто изображались в соответствии с тезисом тургеневского Базарова: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». И мало кто задумывался о том, что природа не терпит насилия над собой, и как бы беспомощно она ни выглядела под натиском ружей и бульдозеров, она непременно отомстит бездумно нарушающему ее законы человеку.

И наконец, пришло время, когда лучшие писатели и публицисты ударили в колокол, стремясь предупредить нас, что природу надо спасать. Ю. Черниченко сравнил современные отношения человека и природы с гражданской войной: «Не было бы граждан - не было бы никакой войны». С призывом задуматься о проблемах экологии выступили такие замечательные писатели, как Ч. Айтматов, В. Астафьев, С. Залыгин, В. Распутин. На одном произведении мне бы хотелось остановиться подробнее.

«Прощание с Матерой» - книга о том, что взаимоотношения человека и земли - проблема не обычная, а глубоко нравственная.

Не случайно слова «Родина», «народ», «родник», «природа» - одного корня. В повести образ Родины неизменно связан с образом родной земли. Матера - это и остров, и древняя деревенька с таким же названием. И все это должно исчезнуть с лица земли. Оттерто будет все: дома, огороды, луга, кладбище - вся земля уйдет под воду навечно. С большой тревогой и безнадежной иронией говорит старуха Дарья: «Она, жисть ваша, ишь какие подати берет: Матеру ей подавай, оголодела она. Одну бы только Матеру?!» Другая жительница деревни, Анна, как и все старики, знает только свою родную Матеру, любит ее и не хочет с ней расставаться. По ее мнению, самый большой грех на свете - это лишить человека его родины. А старая Настасья откровенно тоскует: «Кто ж старое дерево пересаживает?!»

Символична та весть, которая побудила героев начать активное сопротивление. Принес ее Богодул - герой, который воспринимается не иначе как своеобразный дух Матеры (живет он на острове одному богу известно сколько). Войдя к сидящим за самоваром старухами, он возвестил: «Мертвых грабят!» Наверное, многое старухи могли бы снести молча, безропотно, но не это.

Когда жители деревни добрались до расположенного за деревней кладбища, работники санэпидемстанции «доканчивали свое дело, стаскивая спиленные тумбочки, оградки и кресты, чтобы сжечь их одним огнем». Им и в голову не приходит, что для Дарьи и других сельчан кладбище - нечто святое. Не зря даже сдержанная Дарья, «задыхаясь от страха и ярости, закричала и ударила одного из мужиков палкой, и снова замахнулась, гневно вопрошая: «А ты их тут хоронил? Отец, мать у тебя тут лежат? Ребяты лежат? Не было у тебя, поганца, отца с матерью. Ты не человек. У какого человека духу хватит». Ее поддерживает вся деревня…

Эта сцена в повести дает повод для глубоких размышлений. Не нами начинается жизнь на свете и не нашим уходом она заканчивается. Как мы относимся к предкам, так и к нам будут относиться потомки, беря пример с нас. «Любовь к отеческим гробам» еще А. С. Пушкин назвал основой человеческой нравственности.

В. Распутин, размышляя об этом, показывает несколько поколений жителей деревни. Получаете, что чем дальше, тем слабее становятся связи. Старуха Дарья свято чтит память об ушедших. Сын ее, Павел, понимает мать, но то, что ее волнует, для него не самое главнее. А внук Андрей и вовсе не понимает о чем речь. Он, не задумываясь, принимает решение устроиться работать на строительстве плотины, из-за которой и будет затоплен остров, И вообще, он уверен, что память - это плохо, без нее лучше. Повесть В. Распутина воспринимается как предупреждение. Такие, как Андрей, будут созидать разрушая, и, когда задумаются, чего же в этом процессе больше, будет уже поздно: надорванные сердца не излечиваются.

А такие, как Петруха (он поджег собственный дом, чтобы поскорее получить за него денежную компенсацию), и не станут утруждать себя созиданием: их устраивает разрушение, лишь бы за него платили деньги. Своеобразным символом предупреждения становится новый поселок, куда должны перебраться жители деревни. Поселок хоть и сработан красиво, домик к домику, да поставлен как-то несуразно, не по-людски. Наверное, прощаться в случае надобности с этим поселком будет куда проще, чем с Матерой. Но будет ли человек чувствовать себя хозяином этой земли, сколько поколений должно смениться, прежде чем возродится утерянная связь человека с «почвой»? Да и возродится ли она вообще, если новое поколение начнет свою жизнь с «прощания с Матерой»? «Если земля - территория, и только, то отношение к ней соответствующее. Землю - родную землю, Родину - освобождают, территорию захватывают… Кто мы на этой земле - хозяева или временные пришельцы: пришли, побыли, ни прошлого нам не нужно, ни будущего у нас нет?» - обращается к своим читателям В. Распутин. И его повесть - это напоминание о том, что истоки нравственности русского человека всегда находились в привязанности к земле и, утрачивая эту связь, мы теряем самое святое.

Вернемся к роману. Матёра - это и остров, и одноименная деревня. Триста лет обживали это место русские крестьяне. Неторопливо, без спешки идет жизнь на этом острове, и за те триста с лишним лет многих людей сделала счастливыми Матёра. Всех принимала она, всем становилась матерью и заботливо вскармливала детей своих, и дети отвечали ей любовью. Надумали построить на реке мощную электростанцию. Остров попал в зону затопления. Всю деревню надо переселять в новый поселок на берегу Ангары.

Эта перспектива не радует стариков, которых Распутин почти всегда вводит в свои произведения. Душа бабки Дарьи обливалась кровью, ведь в Матёре не только она выросла. Это родина ее предков, а сама Дарья считает себя хранительницей традиций своего народа. Она искренне верит, что «нам Ма-тёру на подержание только дали… чтобы обихаживали мы ее с пользой и кормились».

Суть противопоставления в том, что для чужих этот остров всего лишь территория, зона затопления. Так, новоявленные строители попытались снести на острове кладбище. По их логике это естественно, это первоочередная задача, так как размытые рукотворным морем захоронения могут быть источником болезней. А противоположная сторона антитезы - Дарья приходит к выводу, что в людях и обществе стало утрачиваться чувство совестливости. «Народу стало много боле, - размышляет она, - а совесть, поди-ка та же… наша совесть постарела, старуха стала, никто на нее не смотрит… Чё про совесть, ежели этакое творится!»

Утрату совести герои Распутина связывают впрямую с отрывом человека от земли, от своих корней, от вековых традиций. Но не все. Противопоставление нового и старого заметно и среди аборигенов Матёры. Остались верными ей лишь старики и старухи. Молодежь живет будущим и спокойно расстается со своей малой родиной.

Писатель заставляет задуматься: будет ли человек, покинувший родную землю, порвавший со своими корнями, счастливым и, сжигая мосты, покидая Матёру, не теряет ли он свою душу, свою нравственную опору?

Павлу, старшему сыну Дарьи, тяжелее всех. Он разрывается на два дома: нужно обустраивать жизнь в новом поселке, но с прежнего места еще не вывезена мать. Душой Павел на острове. Ему трудно расстаться с материнской избой, с землей предков. Но и восстать против переселения Павел не в силах.

Итог плачевен… С карты Сибири исчезло целое селение, а вместе с ним - традиции и обычаи, которые на протяжении столетий формировали душу человека, его неповторимый характер.

Что же теперь будет с Павлом, который мечется между деревней и поселком, между островом и материком, между нравственным долгом и мелочной суетой и так и остается в финале повести в лодке посреди Ангары, не пристав ни к одному из берегов? Что будет с тем гармоничным миром, который для каждого человека становится святым местом на земле? Что будет с Россией? Надежду на то, что Россия все-таки не утратит своих корней, Распутин связывает с бабкой Дарьей. Она несет в себе те духовные ценности, которые утрачиваются с надвигающейся городской цивилизацией: память, верность роду, преданность своей земле. Берегла она Матёру, доставшуюся ей от предков, и хотела передать в руки потомков. Но приходит последняя для Матёры весна, и передавать родную землю некому.

В истории Матёры легко прочитывается судьба родной деревни Распутина - Аталанки, в годы строительства Братской ГЭС попавшей в зону затопления. Писатель не против перемен, он не пытается в своей повести протестовать против всего нового, прогрессивного, а заставляет задуматься о таких преобразованиях в жизни, которые бы не истребили человеческого в людях. В силах человека сберечь родную землю, не дать ей исчезнуть без следа, быть на ней не временным жильцом, а вечным ее хранителем, чтобы потом не испытывать перед потомками горечь и стыд за утерю чего-то родного, близкого твоему сердцу.

Другие сочинения по этому произведению

Природа в поэме находится в тесной связи с людьми. Так, солнечное затмение словно предупреждает войско князя Иго­ря о грядущей опасности. После поражения русских «никнет трава от жалости, а дерево с горем к земле приклонилось». В момент бегства Игоря из плена дятлы своим стуком подска­зывают ему путь к реке. Река Донец также помогает ему, «ле­лея князя на волнах, постилая ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевая его теплыми туманами под сенью зеленого дерева». И Игорь благодарит Донец, своего спасите­ля, поэтически беседуя с рекой.

К.Г. Паустовский - сказка «Растрепанный воробей».

Маленькая девочка Маша подружилась с воробьем Пашкой. И он помог вернуть ей украденный вороной стеклянный бу­кетик, который отец, находящийся на фронте, подарил ког­да-то ее маме.

Как природа воздействует на человеческую душу? Природа помогает нам открыть себя и окружающий мир

Л.Н. Толстой - роман-эпопея «Война и мир». Природа дарит человеку надежду, помогает человеку осознать свои ис­тинные чувства, разобраться в собственной душе. Вспомним встречу князя Андрея с дубом. Если по пути в Отрадное этот старый, погибающий дуб наполнял душу его лишь горечью, то на обратной дороге дуб с молодыми, зелеными, сочными листьями помогает ему вдруг осознать, что жизнь еще не конче­на, впереди, может быть, счастье, исполнение своего предназ­начения.

Ю. Яковлев - рассказ «Разбуженный соловьями». При­рода пробуждает в душе человека лучшие человеческие каче­ства, творческий потенциал, помогает раскрыться. Герой рас­сказа - эдакий сорви-голова, трудный ребенок, которого взрослые не любили да и не воспринимали всерьез. Прозвище его - Селюженок. Но вот однажды ночью услышал он пение соловья, и захотелось ему этого соловья изобразить. Он лепит его из пластилина, а потом записывается в художественную студию. В жизни его появляется интерес, взрослые меняют свое отношение к нему.

Ю. Нагибин - рассказ «Зимний дуб». Природа помогает человеку совершить множество открытий. На фоне природы мы лучше осознаем свои собственные чувства, а также по- новому смотрим на окружающих нас людей. Так произошло и с героиней рассказа Нагибина, учительницей Анной Васи­льевной. Попав с Савушкиным в зимний лес, она по-новому взглянула на этого мальчишку, открыла в нем качества, кото­рые не замечала раньше: близость к природе, непосредствен­ность, благородство.

Какие чувства пробуждает в нашей душе красота русской природы? Любовь к русской природе - любовь к Родине

С.А. Есенин - стихотворения «О пашни, пашни, паш­ни...», «Спит ковыль, равнина дорогая...», «Русь». Тема приро­ды в творчестве Есенина неразрывно сливается с темой малой родины, русской деревни. Так, ранние стихотворения поэта, наполненные христианскими образами и деталями крестьян­ского быта, воссоздают картину жизни православной Руси. Вот проходят деревнями калики убогие, вот появляется на до­рогах странник Микола, вот дьячок поминает усопших. Каж­дый из этих сюжетов обрамлен скромным, незатейливым пей­зажем. И до самых последних дней Есенин сохраняет верность своему идеалу, оставаясь поэтом «золотой бревенчатой избы». Преклонение перед красотой русской природы сливается в стихах его с любовью к России.

Н.М. Рубцов - стихотворения «Я буду скакать по хол­мам задремавшей Отчизны...», «Тихая моя Родина», «Звезда полей», «Березы». В стихотворении «Видения на холме» Н. Рубцов обращается к историческому прошлому Родины и прослеживает связь времен, находя отголоски этого прошло­го в настоящем. Времена Батыя давно прошли, однако для Руси всех времен есть свои «татары и монголы». Образ Роди­ны, чувства лирического героя, красота русской природы, не­зыблемость народных устоев и сила духа русского народа есть то доброе начало, что противопоставлено в стихотворении об­разу зла в прошлом и настоящем. В стихотворении «Тихая моя Родина» поэт создает образ родной деревни: избы, ивы, река, соловьи, старая церковь, погост. Звезда полей же становится у Рубцова символом всей России, символом счастья. Именно этот образ, да еще, пожалуй, русские березы ассоциируются у поэта с Родиной.

К.Г. Паустовский - рассказ «Ильинский омут». Автор рассказывает о своей привязанности к одному из маленьких местечек России - Ильинскому омуту. Такие места, по мыс­ли автора, несут в себе что-то священное, они наполняют душу душевной легкостью, благоговением перед красотой родной земли. Так в человеке зарождается чувство Родины - из ма­лой любви

В конце декабря 2016 г. на радио «СОЛЬ» в программе «Угол зрения» была поднята тема «Вымирание российской деревни: причины и последствия» . Поводом для программы стала недавняя публикация на сайте Центра экономических и политических реформ статьи под названием: «Россия — страна умирающих деревень».

Ведущие:
Александра Хворостова .

Эксперты:
Александр Мерзлов — президент Ассоциации самых красивых деревень России, директор Центра устойчивого развития сельских территорий МСХА им. Тимирязева;
Владимир Мукомель — доктор социологических наук, заведующий сектором изучения миграционных и интеграционных процессов Института социологии РАН;
Ирина Елисеева — член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Социологического института РАН;
Глеб Тюрин — президент Института общественных и гуманитарных инициатив, СПб.

***

Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. У микрофона Александра Хворостова . Тема сегодняшней программы звучит следующим образом: «Вымирание российской деревни: причины и последствия». Поводом для программы стала недавняя публикация на сайте Центра экономических и политических реформ статьи под названием: «Россия — страна умирающих деревень». В ней подробно, с данными из Росстата дается описание проблемы вымирания российских деревень и говорится, что эта проблема является одной из острых социально-экономических проблем современной России. Если прочитать достаточно подробный отчет, можно сделать некоторые выводы о том, почему идет депопуляризация деревни в России сегодня, каким образом идет отток населения из сельских поселений, из деревень. Но не сказано, что с этим делать и насколько это проблема. В этом ключе мы и построим сегодня нашу программу, спросим, насколько эта проблема широка, как она решается, нужно ли ее вообще решать. Если ссылаться на доклад «Россия — страна умирающих деревень», то можно сделать вывод, что в течение лет 7 в российских деревнях может не остаться ни одной больницы, примерно через 17−20 лет могут закрыться все сельские школы и поликлиники, число этих учреждений будет сокращаться и сокращаться и сокращаться. И именно ликвидация и школ, и больниц, и поликлиник становится одной из важнейших причин дальнейшего и еще больше оттока граждан, самое главное, трудоспособных граждан в города, в конгломераты и прекращения существования сел и деревень как таковых.

Прежде всего, мы поговорим с Александром Валерьевичем Мерзловым , президентом Ассоциации самых красивых деревень России, директором Центра устойчивого развития сельских территорий МСХА им. Тимирязева.

Александр Валерьевич, здравствуйте!

Александр Мерзлов : Здравствуйте.

Неужели настолько сейчас стоит проблема, ее называет ЦЭПР одной из самых значимых социально-экономических проблем, — вымирание деревни?

Александр Мерзлов : Безусловно. Эта проблема не нова. После перестройки, по разным оценкам, до 30 тысяч деревень исчезло, многие обезлюдели, и этот процесс продолжается, к сожалению, катастрофическими темпами.

Нужно ли и можно ли остановить этот процесс?

Александр Мерзлов : По нашему мнению, безусловно, это необходимо сделать. Но, к сожалению, современная аграрная политика этому не способствует. Поскольку темпы обезлюдения продолжают оставаться очень высокими, допустим, есть программа устойчивого развития сельских территорий. Но она в основном действует на те сельские населенные пункты, которые находятся рядом с крупными объектами агропромышленного комплекса. Большинство сельских территорий не охвачено этой программой, и темпы исчезновения деревень, их обезлюдения продолжают оставаться очень высокими.

То есть, по сути, это неизбежный процесс?

Александр Мерзлов : Нет, это зависит от типа аграрной политики. Если аграрная политика ориентирована на крупные агрохолдинги, если в центре ее интересов стоят не интересы сельского сообщества, а интересы крупного аграрного бизнеса, безусловно, это фактически американская модель, все будет оставаться так, как оно есть. Сельское хозяйство у нас развивается, надои растут, урожайность тоже, но при этом состояние социальной сферы продолжает ухудшаться. Можно сказать, что бизнес продолжает концентрироваться в сельской местности. Есть страны с более социально ориентированными моделями, допустим, та же Франция, где больший акцент сделан на поддержку мелких форм хозяйствования. И это приводит и к большему разнообразию сельхоз продукции, и к лучшему уходу за сельскими пейзажами, и дает очень большой косвенный эффект в виде привлекательных рабочих мест в самых разных сферах. Наша страна достаточно большая, и для того, чтобы заниматься агропромышленным комплексом, слава Богу, у нас есть огромные просторы, где занимайся — не хочу, имеется в виду крупное хозяйство. Но, по нашему мнению, в селитебных зонах, где живут люди, в зонах с повышенными рекреационными, культурными потенциалами необходимо развивать мелкие виды хозяйства, которые будут ориентированы на качественное питание, разнообразное питание, на развитие рекреационных, туристических потенциалов. И таким образом мы сможем эти модели реализовать.

А почему бы нам в России не перенять подобную модель от той же Франции? И можно ли нам это сделать?

Александр Мерзлов : Именно для этого в свое время наш Центр устойчивого развития сельских территорий разработал самую первую концепцию устойчивого развития сельских территорий России, которая, к сожалению, получила такой индустриальный уклон. Мы инициировали такой проект, Ассоциацию самых красивых деревень России. Как раз с помощью этого проекта мы и стараемся показать, что есть другой путь, тот, о котором я вам только что сказал. Мы хотим на примере наших кандидатов показать, что есть другие возможности развивать село за счет использования внутренних ресурсов, тех огромных культурных и природных потенциалов, которые до сих пор оказываются не задействованными.

И насколько эффективна работа Ассоциации?

Александр Мерзлов : Ассоциации нашей пока 2 с лишним года. У нас есть несколько членов и несколько десятков кандидатов. Работа очень интересная. Мы считаем, что это проблема очень большая, и она требует длительного периода для решения. На наш взгляд, мы на правильном пути. Мы уже многие вещи, которые хотели отработать, можно сказать, отработали. Во всяком случае, в тех деревнях, где мы сейчас работаем, значительно увеличивается приток туристов. А когда приезжают туристы, они, естественно, с собой привозят денежки. Местному населению сейчас надо научиться делать так, чтобы они эти деньги потратили. То есть предоставить им хорошую гастрономию, хороший ночлег, хорошие программы. Сейчас всем этим мы и занимаемся. Естественно, эту проблему одной кавалерийской атакой не решить. Это требует системного подхода, и мы в самом начале пути.

А в каких регионах действует программа вашей Ассоциации?

Александр Мерзлов : Ассоциация самых красивых деревень России является частью Федерации самых красивых деревень Земли. Там очень строгие критерии, прежде всего, по архитектуре, по пейзажу. И, к сожалению, в регионах, где развит агропромышленный комплекс, мы не можем найти себе членов, кандидатов, именно потому, что агропромышленный комплекс накладывает очень большой отпечаток. Он быстро превращает исторические сельские населенные пункты в агрогородки, он их обустраивает. Но, к сожалению, с этим обустройством, с этим сайдингом теряется самобытность, аутентичность этих сельских населенных пунктов, и они теряют интерес с точки зрения туриста. Поэтому мы сейчас сконцентрировали нашу деятельность у нас, к Ярославлю и на север, особенно много в Архангельской области, у нас есть очень интересное село Вятское, наш первый член. Карелия. Также мы нашли интересные старообрядческие села и деревни за Байкалом, у Бурятии. И мы надеемся, что еще много найдем на Кавказе и в республиках на Волге. Я повторюсь, мы только 2,5 года работаем. Мы некоммерческая организация, которая в основном работала на волонтерских началах. Мы не имеет финансирования, за исключением — недавно получили президентский грант фонда «Перспектива».

Насколько сами деревни идут с вами на контакт, на взаимодействие?

Александр Мерзлов : На нас могут выйти отдельные деревни. Везде, конечно, должна быть какая-то инициативная группа, поскольку мы никого к себе в Ассоциацию не зазываем, люди должны созреть. Более того, к заявке должен быть приложен протокол общего схода граждан, где они обсудили это решение о подаче заявки и проголосовали, большинство должно быть «за ». Где есть инициативные люди, там мы получаем заявки. Плюс несколько регионов на уровне своих региональных администраций также там помогают, мы с ними подписали соглашение, и они нам помогают находить такие вот деревни и немножечко расшевелить там инициативу. К сожалению, одной из проблем является очень низкий уровень инициативы. Это последствие советской власти. Вообще успех развития села будет во многом связан с развитием самоуправления, настоящего самоуправления. Подход «снизу вверх » в реализации проектов, подобных нашему, обязательно должен быть.

Понятно, что не во всех селах и деревнях есть костяк людей, которым небезразлична судьба деревень. Как бы повернуть такое мышление постсоветского отпечатка?

Александр Мерзлов : Здесь очень много что можно сделать. Во-первых, сами наши самые красивые деревни, если у них налаживается жизнь, они сами становятся ориентиром, неким маяком для других. Это очень важно. На государственном и региональном уровне надо, собственно, начинать с образовательных программ. Допустим, в аграрных вузах у нас нет целого спектра специальностей, которые ориентированы на комплексное развитие села. У нас есть животноводы, у нас есть агрономы, овощеводы, но совершенно нет специалистов, которые бы отвечали за комплексное развитие села, его культурных и природных потенциалов. И на это надо обращать большое внимание.

Кстати, как насчет вообще молодежи, которая уже выучилась, не обязательно на агронома или смежные профессии? Возвращается ли она в свои деревни или все-таки в города уезжает?

Александр Мерзлов : Сейчас наметился некий положительный тренд. Боюсь его спугнуть, но хочу сказать, что в самые тяжелые годы, постперестроечные, я знаю, что от 4% упало количество выпускников, которые работают по специальности. Мы в своем время — я тоже закончил аграрный вуз по специальности «экономист » — все обязательно отработали в колхозах, и ничуть об этом не жалеем. Сейчас такой системы нет, да и привязывать людей смысла нет, надо стимулировать. Но опыт других стран, допустим, европейских, показывает, что тенденция обратного оттока на село, так называемая рурализация, то есть процесс обратный урбанизации, имеет место. Во многих парижских университетах студенты аграрных вузов — это горожане, которые стремятся уехать в сельскую местность, поскольку качество жизни там лучше.

Чего, к сожалению, не скажешь о наших деревнях все-таки. Давайте, наверное, подведем некий итог всему вышесказанному. Как вам кажется, возможно ли возрождение деревни у нас в России сегодня?

Александр Мерзлов : Я считаю, что этот процесс обязательно должен произойти, потому что деревня — это колыбель нашей культуры. Россия — очень сельская страна. Без прошлого не будет будущего. Если деревня не возродится, делать какие-то планы, на мой взгляд, достаточно бессмысленно. Поэтому мы обязательно должны к этому прийти. Мы на своем месте и работаем именно над этим.

Огромное вам спасибо, что вам удалось с нами поговорить в прямом эфире.

Насколько возможно возродить деревню в России, о причинах и последствиях вымирания деревень мы поговорим с Владимиром Изявичем Мукомелем , доктором социологических наук, заведующим сектором изучения миграционных и интеграционных процессов Института социологии РАН.

Здравствуйте!

Владимир Мукомель : Добрый день.

Расскажите, действительно ли проблема широка, действительно ли есть вымирание деревень или зря, может быть, раздувают эту проблему? Зачем эта деревня нужна? Раньше, понятно, раньше село кормило города. А теперь-то что? Зачем нам сейчас деревни с вами?

Владимир Мукомель : Должен сказать, что у специалистов по урбанистике нет даже четкого определения, что такое город, что такое деревня. Мы интуитивно понимаем, что это абсолютно разные среды. Да, деревня как таковая вымирает в том смысле, что сокращается число сельских населенных пунктов, сокращается численность сельского населения. Но это живой организм, это естественный процесс. Обратите внимание, что сельские населенные пункты, которые расположены в урбанизированных территориях, пригороды крупных городов, в первую очередь, они не то что «живут », они «бурно цветут ». Хотя бы Новая Москва, вспомним, что было на ее территории еще 15-20 лет назад. И так повсеместно, потому что ближайшие населенные пункты к крупным городам, там меняется сфера занятости. Сельские жители являются по существу городскими, в том смысле, что они приезжают работать в город. Для них это все равно что пригород, спальное место. Вот эти населенные пункты прекрасно выживают. Умирают те населенные пункты, где слабая транспортная доступность, где сложно добраться до города, вообще сложно выбраться оттуда. Отсюда и целый ряд социальных проблем. Пожарная техника, медицинское обслуживание, бытовое обслуживание, торговля и т. д. Люди уезжают. И этот процесс начался не сегодня. Мы вспомним, что еще в 60-70-е годы речь шла о возрождении, исчезновении и т. д., потому что эти процессы идут уже много десятилетий. Хотелось бы еще заметить, что, с одной стороны, во включенных в городскую среду сельских населенных пунктах появляется новая жизнь из-за того, что появляются новые сферы занятости, и жители городов очень часто выезжают, предпочитают жить в ближайших пригородах. Идет процесс так называемой субурбанизации. И в России мы сталкиваемся с тем, что люди, имеющие возможности, предпочитают жить в ближайшем пригороде Москвы, а работать в Москве. Точно так же, как, если вы поедете в крупные города США, в меньшей степени это Европа, вы увидите, что центр города — это исключительно деловое место. А ночью лучше в даунтауне не появляться. Большинство, средний класс живет в пригородах. Я хочу сказать, что село — это та социальная среда, которая живая, постоянно идут процессы ее трансформации, изменения, одни населенные пункты умирают, другие появляются. Многие сельские населенные пункты по мере разрастания городов входят в городскую территорию. А отсюда идет их сокращение.

Так хорошо это или плохо — урбанизация? Может быть, это и неплохо, что люди приезжают в города переквалифицироваться, работать, у них есть рабочие места, в хорошем доступе все социальные сферы.

Владимир Мукомель : Дьявол скрывается в деталях. Для кого-то это хорошо, для кого-то это плохо. Если вспомнить 60−70-е годы, то тогда шел процесс какой? Молодые люди из села призывались в армию, возвращались в село или сразу из армии уезжали в города. Оставались невесты, которые тоже тянулись в город. Или наоборот, уезжали невесты в города, а в селе оставались только молодые люди. Важно, как люди себя чувствуют в сельской среде. Если она живая, если нормальный населенный пункт, близко от города, то пусть там живут 10 человек, но они могут решать все свои социальные проблемы и они будут удовлетворены. А если это крупный сельский населенный пункт в Тьмутаракани — что там делать? Только пить.

Значит, и хорошо, что вымирают деревни где-то там, на периферии, села, до которых не добраться?

Владимир Мукомель : Хорошего, конечно, мало.

Почему?

Владимир Мукомель : Для людей, которые там живут, это процесс очень болезненный. Потому что эти сельские населенные пункты стареют. Есть множество деревень, где остались только люди пожилого, преклонного возраста. Ясно, что эти сельские населенные пункты обречены на вымирание. Кому-то хорошо, кому-то плохо. Но этот процесс естественный. Я бы говорил не только об урбанизации, но и о субурбанизации, когда идет не массовый выезд горожан в село, но этот процесс идет. Мы знаем множество москвичей, которые имеют дачи за 100, за 200, за 300 км от Москвы. И это тоже новое явление, когда деревня возрождается за счет дачников. Это феномен. Дачники приезжают на несколько месяцев, на полгода. Но благодаря им воссоздается какая-то инфраструктура — дороги, им нужны дороги. Им нужно не только транспортное обслуживание, но и доступность медицинской помощи, торговые точки и т. д. Они могут иметь сезонный характер, но это в какой-то степени способствует возрождению этих сельских населенных пунктов.

Все-таки можно говорить о том, что в скорости, буквально лет 17−20−25 максимум, вымрет село и деревня полностью, уйдут с карты России?

Владимир Мукомель : Нет, это не вероятно. Ни в одной стране мира такого не бывает, потому что сельская жизнь имеет свои прелести, и люди всегда стремятся на природу. В каком виде мы будем иметь село в середине этого века, в конце, мы не знаем. Но очевидно, что это будет другое село. Но это все равно не будет городом с его небоскребами, с его обезличенностью, со многими проблемами, которые характерны для городов, особенно крупнейших. Есть множество людей, которые предпочитают малые населенные пункты. Вспомните хотя бы Ахматову, которая говорила о том, что жить на берегу моря. Не всем это удается. Но какой-нибудь маленький населенный пункт на побережье — я не сомневаюсь, что эти места, которые и сейчас очень дорого стоят, будут востребованы на памяти нашего и следующего поколений.

Огромное вам спасибо, Владимир Изявич, за то, что вы с нами пообщались в прямом эфире.

Мы продолжаем. В общем и целом, процесс депопулизации деревень, сел, сельских поселений, конечно, не является уникальным явлением, в мировом масштабе. Конечно, есть такие проблемы и на Западе, и на Востоке. О причинах и последствиях возможного вымирания деревень мы также поговорим с Ириной Ильиничной Елисеевой , членом-корреспондентом РАН, главным научным сотрудником Социологического института РАН.

Ирина Ильинична, здравствуйте.

Ирина Елисеева : Здравствуйте.

Ирина Ильинична, мы сегодня говорим о проблеме вымирания российской деревни, о том, что это одна из острых социально-экономических проблем в современной России. Как, по-вашему, насколько широка и глубока сегодня эта проблема? И стоит ли ее как-то решать, или пусть все идет своим чередом?

Ирина Елисеева : В первую очередь, тут нужно вмешиваться средствам массовой информации. Они имеют приоритетное значение для того, чтобы возбудить и общественный интерес, и интерес управленцев к проблеме деревни. Это проблема назрела, и она стоит очень остро. При нашей огромной территории, свыше 17 миллионов квадратных километров, нам нужно иметь достаточно равномерное население. А его у нас нет. Оно у нас, как мы знаем, стянуто в города, и огромная страна практически пустая, с огромными площадями, лесными угодьями и так далее. 26% сельского населения — это вроде бы большая цифра, но, в то же время, эта цифра невелика для нашей страны. А если мы сравниваем с нашими предыдущими показателями, мы видим, что Россия прошла стремительную траекторию от аграрной страны с, преимущественно, сельским населением к стране с урбанизированным населением, с одичавшими, запущенными лесными угодьями, водными ресурсами и так далее. Поэтому нам нужно сосредоточиться на селе, нам нужно обеспечить сельским жителям доступ к медицинской помощи, образованию. И это надо делать через государственные программы, через федеральные целевые программы, и через самоорганизацию. В приоритете должны быть, конечно, муниципальные органы власти. Они тоже должны активизироваться и проводить активную политику обеспечения сохранения инфраструктурных параметров на селе. Моя позиция такова.

И насколько это сегодня реально для России — сделать все на таком действительно высоком федеральном уровне, включать какие-то госпрограммы? Ведь какие-то госпрограммы уже есть.

Ирина Елисеева : У нас есть программы. Просто все «рассеяно ». У нас есть отдельная программа поддержки сельского хозяйства. Есть отдельная поддержка малого бизнеса. Просто у нас все «распылено ».

Опять же, есть программа поддержки молодых специалистов на селе?

Ирина Елисеева : Да, конечно, есть.

Почему же она не работает на том уровне, на каком бы хотелось?

Ирина Елисеева : У нас плохие целевые показатели. Там в числителе — занятость в соответствующей сфере услуг, допустим, в образовании, а в знаменателе — численность населения. В результате получается, что программа более эффективная, чем ниже этот показатель. То есть мы сами себе «подрубаем дерево ». Мы говорим, что чем меньше занято в этой сфере в расчете на численность населения, тем больше выполнено программ. Но это же нелепость. Я понимаю, что в каких-то пределах этот показатель варьируется. Конечно, должен быть какой-то оптимум. Но нельзя же так буквально трактовать эти количественные оценки. В результате программы поддержки села сокращаются, все это оптимизируется — как мы знаем, под флагом оптимизации убираются амбулаторно-фельдшерские пункты на селе, — закрывают школы, они укрупняются. К чему мы придем? К очередному этапу обезлюдения деревни. Мы уже столкнулись со сплошь и рядом заколоченными домами. Едешь: пустые, пустые, а ранее сильно населенные, жизнеспособные деревни. А что теперь: заколоченные дома, покосившиеся избушки. В конце концов, нам жить на этой земле, нам ее надо обустраивать.

Давайте сейчас представим совершенно ужасную картину. Все поселки и деревни закрылись. Как в таком случае быть? Как восстанавливать деревни в случае, когда все уедут. Я не говорю сейчас о тех населенных пунктах, которые находятся близ больших городов — им легче. А именно отрезанные деревни?

Ирина Елисеева : Знаете, была система потребкооперации, очень мобильная, с разветвленной сетью. Были автобусные лавки, они ездили, что-то продавали, что-то закупали — яблоки, груши, мясо, — у местных жителей. Потому что не каждый может довезти до рынка, не у каждого было соответствующее транспортное средство. Так что нужно восстанавливать эту сетевую структуру. Далее, по школам. Вы, наверное, читали: в «Новой газете» была очень интересная статья про мобильные школы, когда не учеников свозят в одну школу, а учителей развозят по школам, потому что предметников не хватает. Если общий учитель в начальных классах еще найдется, то предметники, которые должны вести химию, английский язык или биологию на хорошем, профессиональном уровне — их недостает. Поэтому один учитель обслуживает несколько школ, его вот так транспортируют. То есть надо искать гибкие пути вовлечения школы, детей, подростков в систему образования, культуры, находя такие формы, разнообразить эти формы. И не стесняться того, что ты — первопроходец. Ну, давай, придумывай что-то, надо выходить из положения, не бросать же людей.

Кстати, на сайте Центра экономических и политических реформ недавно опубликовали статью под названием «Россия — страна умирающих деревень», и там подробно сказано о причинах переселения людей в большие города и умирания деревни. И одной из острых проблем становится необеспеченность жилищно-коммунальными благами. У нас не все деревни газифицированы. Справится ли страна с этими проблемами жилищно-коммунальных благ?

Ирина Елисеева : С этими проблемами, я думаю, мы долго не справимся. Сейчас главная и острая проблема — это обеспечить сельским жителям услуги здравоохранения и образовательные услуги, чтобы люди имели доступ к образованию и медицинскому обслуживанию. Потому что человек должен выживать, должен жить. А коммунальные услуги — это, конечно, актуальный вопрос, он, безусловно, решается там, где поселение входит в систему агломерации или примыкает к нему. Отдаленные поселения, конечно, будут продолжать испытывать трудности и сложности. Думаю, что в ближайшее пятилетие эта проблема точно не решится. Эти сложные условия жизни предполагают, что у человека есть здоровье, есть интерес к жизни, человек должен развиваться. Поэтому, на мой взгляд, первостепенно — это проблема здравоохранения и образования.

А вот о такой проблеме еще хочу спросить. О проблеме оттока молодого поколения. Люди уезжают в большие города за тем, чтобы получить образование: высшее, среднеспециальное, и так далее. И многие не приезжают обратно. Чем заинтересовать молодежь?

Ирина Елисеева : Опять-таки развивать промыслы и занятия на земле: и строительство, и лесозаготовку, и деревообработку. То есть то, что связано с выращиванием, с культивацией земли и природных ресурсов. Кажется, что у нас еще очень мало таких рыбных, фермерских хозяйств и других видом деятельности. И все это во многом определяется активностью и целеустремленностью муниципалитетов. Все-таки муниципальные власти должны всегда более активно проявляться на местном уровне.

Если подводить итог всему вышесказанному, по вашему, идет ли умирание деревень, и это необратимый процесс, или не умрет деревня, и мы можем говорить о том, что в сельскую местность будут возвращаться люди, и мы поднимем село?

Ирина Елисеева : Тут противоречивые тенденции. Безусловно, идет и тенденция развития предпринимательства на селе, фермерских хозяйств. С другой стороны, идут нападки на те же фермерские хозяйства со стороны крупного бизнеса, агрохолдингов, отсутствует поддержка властей и прочее. То есть борьба тенденций, и в каждом конкретном случае побеждает та или иная тенденция. Но в целом, в нашей стране формируется неблагоприятная тенденция — это, можно сказать, процесс умирания деревни, который пока что продолжается. Но я надеюсь, что он должен остановиться. Люди должны обратиться к земле. Мы располагаем таким биологическим богатством, таким разнообразием ресурсов, что мы не можем их потерять. И среднешкольное образование, и высшее должно быть направлено на осознание того, что нужно повернуться лицом к природе, лицом к земле. В молодежь нужно вкладывать эту идею обустройства земли, что это позор для нации, когда земля пустует и не используется по назначению. С другой стороны, мы не можем быть «мичуриными ». Мы не можем говорить: «Все, что может дать природа, надо взять от нее », потому что мы должны бережно относиться к природе, стараться, чтобы природа давала нам возможность воспроизводить биосферу и сохранять абсорбирующий эффект. Профессор Клейст опубликовал в журнале «Вестник Российской академии наук» статью, в которой указал, что Россия — это легкие для всей планеты, что все эти болота, ручейки и леса имеют колоссальную роль в сохранении экологического равновесия. Поэтому сельские жители, которые знают каждый кустик, каждую ягодку, и заботливо относятся к своим условиям, должны как-то активно выступить, как активная сила. Такие люди есть, но их очень мало.

Огромное вам спасибо, Ирина Ильинична, за то, что вы сумели с нами пообщаться.

Мы продолжаем. Напоследок поговорим с Глебом Владимировичем Тюриным , президентом Института общественных и гуманитарных инициатив, Санкт-Петербург.

Глеб Владимирович, здравствуйте.

Глеб Владимирович : Здравствуйте.

Как, по-вашему, насколько сегодня актуальна проблема вымирания деревень? Как с этим можно бороться? И нужно ли, вообще, эту проблему решать и бороться с ней?

Глеб Владимирович : Ну, конечно, с этим нужно бороться, потому что не хочется даже представить, что случится, если российская деревня будет утрачена. Это будет означать, скорее всего, невозможность существования страны. Россия — это, в первую очередь, огромное пространство. И если мы на этих пространствах не сможем жить, и все соберемся в десяти мегаполисах, то сохранить страну просто не удастся. Чтобы что-то сделать, наверное, нужно много шагов, много различных решений, но, в первую очередь, сегодня нужно понять, как люди, которые живут в глубинке, могут зарабатывать. Должны быть представления о некой новой экономике. Я думаю, есть несколько ключевых вещей. Это экономика, образование, здравоохранение и некий новый образ жизни. Есть набор задач, которые, в принципе, решаемы, ответ на которые может быть найдет. И огромным подспорьем может быть то, что сейчас большинство уроженцев глубинки пытаются уехать в большие города, но уже начался встречный поток, когда люди из больших городов хотят уехать в деревню. Среди них огромное количество людей: молодых, толковых предприимчивых, имеющих отношение к каким-то небольшим бизнесам, желающих создать свой бизнес, которые хотят жить в экологичной среде, чтобы ребенок бегал босиком по траве, чтобы еда была настоящей. Я думаю, что сегодня необходима такая системная работа в каких-то районах, по крайне мере, в Центрально-Европейской части, на расстоянии несколько сотен километров от большого города. Нужно создать какие-то новые «пилотные » проекты возрождения глубинки, где людям интересно жить, где есть заработок, где в это включены местные жители. Я думаю, что это абсолютно реально.

Мы говорим, что это применимо к Центральной России, а вот, например, Северный федеральный округ, Уральский Федеральный округ, Дальневосточный федеральный округ — каким образом туда привлекать жителей?

Глеб Владимирович : Это та же самая история. Люди, которые сегодня уезжают из мегаполисов — среди них масса людей, которые едут в горный Алтай, в Алтайский край, в Иркутскую область, в Приморский край. То есть это явления, которые не только вокруг Москвы. Сегодня, конечно, большое количество людей, которые хотят переехать — это «москвичи », «петербуржцы », жители других мегаполисов. Но я думаю, что это универсальное явление. Самое главное, нужно соединить несколько факторов. Вот, есть губернатор, он хочет, чтобы это произошло, он готов создать где-то какие-то условия. Есть глава района, который хочет, чтобы на его территории это происходило. И есть несколько тысяч людей, которые хотят уехать, и нужно этим людям помочь понять, что они там будут делать. Когда они туда уже отправятся, окажется, что они совершенно не готовы, тогда некоторых ждет такой суровый урок, не все окажутся к этому готовы. И некоторые возвращаются, если говорить про горожан. Но постепенно, в России, этот процесс нарастает, он идет, и появляются интересные истории в разных регионах, появляется опыт. Я думаю, очень здорово, что сегодня об этом говорят на радио, что стали появляться телепередачи. Нужно как-то все это собрать. Потому что сейчас это по большей части проекты отдельных людей, героев-одиночек. А должна быть какая-то системная история, чтобы люди из Москвы, например, поехали куда-то, и кто-то должен сказать: «Давайте к нам, давайте у нас ». Год назад мы создали группу «Вконтакте», которая называется «Клуб „Развитие территорий“». Там сейчас уже 6,5 тысяч человек. Все эти люди, как я думаю, пришли с одной целью — их интересует жизнь в деревне. Они хотят уехать в деревню или в маленький город. И подавляющее большинство этих людей — это горожане, жители больших городов.

А это в основном молодежь или люди старшего возраста? Или нельзя проследить эту тенденцию?

Глеб Владимирович : Я думаю, что это люди разных возрастов. Думаю, что есть и пожилые люди. Понятно, что многие, выходя на пенсию, думают о домике в деревне. Это, например, люди, увольняющиеся в запас. Это люди, у которых есть дети, которые, пожив в городе, начинают понимать, что семья и мегаполис — это очень трудно.

Все-таки вы сейчас говорите о таких единичных случаях, когда пресытился цивилизацией, когда хочется чего-то своего. Но все-таки это не повсеместно сегодня. Нужно ли развивать эту любовь, скажем, к деревне у современного человека, у человека, который живет в городе? Или, в принципе, это не надо делать? Кто почувствует в себе силу, тот сам уедет. Или надо развивать и в жителях городов такую тягу к деревне, к коровкам?

Глеб Владимирович : Думаю, что особенно развивать не надо, потому что эта тяга просто гигантская. Вы посмотрите на поток машин каждую пятницу, начиная с обеда: миллионы людей едут к родникам, к своим грядкам, к своим садам, к чистому воздуху. Но это 6 соток, это дача. По поводу того, что это единичные случаи, это не единичные случаи, это миллионы людей. Есть уже исследования, показывающие, что в Москве живет несколько миллионов человек, которые уехали бы завтра, если было бы куда. Количество людей сокращается, в зависимости от того, будет ли этим людям оказана помощь, помогут ли им с работой, помогут ли им с жильем. Давайте скажем так, есть, мягко говоря, сотни тысяч людей, которые уехали бы завтра, сами, за свой счет, если бы они понимали, куда ехать. Но надо говорить не только об этих людях. Мы сейчас создаем проекты, которые учат людей переезду. Часть переехавших людей создает закрытый мир. Это называется «поселение », или «эко-поселение ». Есть обычная жизнь, а есть какие-то переехавшие из Москвы или из другого большого города. Мне кажется, что рациональнее было бы, если бы развивалась вся территория. Если бы не было такого острого разграничения. И люди, которые хотят уехать, например, в Тверскую область или в Тульскую или в Вологодскую, они бы помогали местному сообществу, его становлению, развитию каких-то производств. И постепенно их число увеличивалось бы, люди были бы востребованы, это было бы поддержано властью. Для того, чтобы деревня жила, она должна стать другой.

Правильно я вас понимаю, Глеб Владимирович, что необходимы какие-то комплексные программы на региональном уровне для привлечения людей в село и в деревни?

Глеб Владимирович : Да. И предварительное обучение, и согласовывание, выстраивание диалога, партнерств, если это люди переезжающие. Надо, чтобы не получилось так, чтобы кто-то приехал, а другие люди все сметут, то, что здесь было раньше. Надо чтобы сохранились традиции. Я сейчас только что приехал из Нижегородской области, я ездил по деревням: какие поразительные там есть красоты. Там до сих пор сохранились резные ставни на домах. Есть какая-то среда — и как он была в 19 веке, так она и осталась. Это очень важно сохранить. Люди включаются в это, но они сохраняют то, что здесь было раньше, они бережно относятся к местному фольклору, праздникам, традициям и так далее. Они становятся местными. Они включаются в местное сообщество. И тогда это очень результативно. И это не может быть усвоено крупной промышленностью. Должно быть множество маленьких производств. Чтобы Россия была богатой страной, должна быть ее провинция, она должна хорошо жить. Если этого не будет, на одной нефтяной отрасли страну содержать нельзя.

Глеб Владимирович, рамки нашей программы не позволяют нам с вами дольше пообщаться. Я благодарю вас за то, что вы сумели пообщаться с нами в прямом эфире. Спасибо вам, огромное. Всего доброго, до свидания.