«Мертвые души» Родиона Щедрина музыковеды называют «последней великой оперой ХХ века». Со времен премьеры в Большом в 1977 году и последовавшей за ней ленинградской постановки в тогда еще Кировском театре это эпическое сочинение ни разу не ставилось на отечественной сцене. Попытка найти адекватное воплощение «музыкальной метафоры России» любому театру предъявляет колоссальные требования. Маэстро Валерий Гергиев рискнул - сегодня «Мертвые души» возвращаются в афишу Мариинки. Режиссер спектакля Василий Бархатов эту свою постановку в Мариинском театре назвал «самой трудной». За последними приготовлениями к премьере наблюдала наша съемочная группа. Рассказывают «Новости культуры».
Это возвращение «мертвых душ» в афишу Маринки заставляет нервничать Родиона Щедрина. Тридцать лет, прошло после того нашумевшего спектакля, который даже на видео не найти. И вот снова они на сцене.
«Поменялась эстетика, жизнь в корне поменялась. Все мы поменялись. Только Россия поменялась не слишком. Тема книги Гоголя актуальна, а может и острее стала еще», - говорит композитор.
Перед Щедриным Худрук Мариинки Валерий Гергиев снимает шляпу. Говорит - работа с таким композитором держит уровень театра. И методично год за годом заполняет репертуар музыкой Щедрина. «Очарованный странник», «Конек Горбунок», «Кармен-сюита», «Анна Каренина» - классика ХХ века. Теперь очередь «Мертвых душ», которым Щедрин отдал десять лет своей жизни.
«У нас идут уже десятки произведений Щедрина, - говорит Валерий Гергиев. - Вот так незаметно он стал нашим классиком. Кому-то это может, не нравится, но это наш выбор, это мой выбор».
За постановку Мертвых душ взялся молодой авангардист Василий Бархатов. Тот отправил по следу Чичикова съемочную группу. Из окна поезда Москва-Херсон на камеру сняли места, где прошелся первый российский олигарх. Оказалось в русской провинции все тоже бездорожье, ничего не изменилось со времен Чичикова.
«Спектакль вне времени, - рассказывает режиссер. - Вроде сегодняшний день, а вроде нет. Стоит 100 километров от Петербурга отъехать и на поезде, телеге, машине и не поймешь в каком веке, то ли мужчины, то ли женщины на улице, но все будет понятно».
Гоголевских персонажей теперь не узнать. Манилов обзавелся пасекой, разводит пчел. Мертвых душ продает Чичикову, не снимая защитной сетки. У Коробочки швейная мастерская с гастарбайтерами, обшивает всю округу. Местная бизнес-вумен, своего не упустит.
«Гоголь ее характеризует как «тупоголовая Коробочка», но здесь она ведет бизнес. Она может настоять», - говорит солистка Мариинского театра Лариса Дядькова.
Она помнит ту старую постановку. Там она пела эпизодическую партию солдатки. Теперь масштаб другой. У Сергея Романова тоже задача не из легких - дожить до премьеры. Из трех Чичиковых, он один без травмы — порванный мениск не в счет. Его конкуренты с переломом ноги и руки вышли из игры. Теперь за мертвые души ему отдуваться, с дистанции не сойти.
«Современная опера, ее написали, когда меня не было, в этой музыке есть все и персонажи, и трагедия этого времени - все», - говорит Романов.
Два огромных колеса, то ли брички, то ли джипа, таранят российское бездорожье. Их не остановить - снесут все, все, что на пути попадется. О такой России, которую ни за день, ни за два не проедешь, говорил Щедрин художнику Зиновию Марголину
«Это он сказал, сделайте дорогу, а с помещиками разберемся», - говорит художник.
Перед тем, как идти на премьеру, надо как минимум вспомнить первоисточник. Опера Щедрина — не пересказ романа Гоголя, а вариация на тему.
Новости культуры
Родион Щедрин
Либретто Р. Щедрина по поэме Н. В. Гоголя (в либретто использованы тексты русских народных песен). Первое представление состоялось 7 июня 1977 г. в Москве, в Большом театре Союза ССР.
Действие первое.
Сцена первая - «Не белы снега».
В оркестре звучит запев и хор в русской народной манере пения. Это своеобразная увертюра к опере.
Сцена вторая - «Обед у прокурора»
(децимет). Чи-новники города N дают обед в честь Павла Ивановича Чичи¬кова. На сцене стол, за которым лицом к зрителю сидят Чи¬чиков, Манилов, Собакевич, Ноздрев, Мижуев, губернатор, прокурор, председатель палаты, полицмейстер, почтмей¬стер. «Виват, Павел Иванович»,- хором провозглашают именитые жители города и поочередно угощают Чичикова, говоря о своей любви к нему Чичиков, в свою очередь, рас¬точает комплименты «отцам города».
На последние такты здравиц снова наплывает звуча-ние хора в оркестре, знаменующее переход к следующему эпизоду.
Сцена третья - «Дорога».
По дороге медленно дви-жется бричка. На козлах сидит Селифан, в коляске спит Чи-чиков. Селифан запевает песню «Эй вы, любезные мои!». Двух встретившихся мужиков он спрашивает: «Далеко ль до За- маниловки?» Те отвечают, что до Маниловки одна верста, а никакой Заманиловки и вовсе нет. Бричка продолжает путь.
Сцена четвертая - «Манилов».
Гостеприимный Ма-нилов и его супруга приветствуют Чичикова. «Майский день... Именины сердца...» - умиляется Манилов и в ариозо воспевает хвалу гостю.
Отведя Манилова в сторону, Чичиков предлагает продать ему мертвые души. Манилов растерян, выража¬ет сомнение: «Не будет ли эта негоция несоответствующею видам России?» Но Чичиков без тру да. убеждает его в об-ратном. Супруги Маниловы и гость вслух мечтают о радо-стях бытия. Тут Манилов замечает, что Чичиков уже ис¬чез. Он замолкает, задумывается: «Мертвые души?..»
Сцена пятая - «Шибень»
(ухабистая дорога). На сцене полная темнота, непогодье. Молния освещает движу-щуюся бричку. Селифан жалуется на кромешную темень, Чичиков предлагает поглядеть, не видно ли где деревни. «Пронеси ты, Боже, тучу грозовую»,- поет хор.
Сцена шестая - «Коробочка».
Комната в доме поме¬щицы Коробочки. За чайным столом - хозяйка и Чичиков. Коробочка жалуется на «неурожаи да убытки», рассказы¬вает Чичикову, какие славные работники умерли у нее за последнее время. Чичиков вдруг предлагает: «Уступите-ка их мне». Коробочка поначалу не может Ьзять в толк, о чем речь: сделка заманчивая, но необычная. Диалог принимает все более напряженный характер. Оба говорят все быстрее, и в конце концов слов не разобрать. Следует пантомимиче¬ская сцена. В кульминационный момент Коробочка сдается: «Чего же ты рассердился?.. Изволь, отдам я за пятнадцать ассигнаций». Чичиков исчезает, Коробочка остается одна в раздумье: «Почем сегодня ходят мертвые души?..»
Сцена седьмая - «Песни».
Это своего рода контраст-ная интерлюдия, звучат песни: «Ты не плачь, не плачь, красна девица», «Не белы снега», «Ты, полынь, полынечка-трава».
Сцена восьмая - «Ноздрев».
В дом Ноздрева ввали-вается шумная компания во главе с хозяином, который тя-нет за собой Чичикова и Мижуева. Ноздрев только что с ярмарки - «продулся в пух». Тем не менее он в отличном настроении. Слуга приносит столик, и Ноздрев усаживает
Чичикова играть в шашки. Во время игры идет торговля мерт¬выми душами. Ноздрев пытается всучить своему партнеру также щенка, шарманку.» Тут Чичиков уличает Ноздрева в нечестной игре. Вспыхивает ссора, постепенно переходящая в невообразимый скандал. Вдруг появляется капитан-исправник: «Господин Ноздрев, вы арестованы... Вы обвиняетесь в нанесении личной обиды помещику Максимову розгами в пьяном виде...»
Действие второе.
Сцена девятая - «Собакевич».
Чичиков в кабинете Собакевича. Собакевич последними сло¬вами поносит всех чиновников города. Чичиков пытается за¬вязать светский разговор, упоминает и «несуществующие» души. «Вам нужно мертвых душ?» - спрашивает в лоб Со¬бакевич и называет немыслимую цену - по сто рублей за штуку. Начинается долгая торговля, сопровождаемая не¬двусмысленными намеками Собакевича на непозволитель¬ность такого рода покупок. Эпизодически в разговор вмеши¬ваются со своими репликами... висящие на стенах портреты греческих полководцев, подтверждающие справедливость аргументов Собакевича. В конце концов стороны приходят к соглашению.
Сцена десятая -«Кучер Селифан».
Снова бесконеч¬ная дорога, и бричка Чичикова продолжает свой путь. Сели¬фан поет грустную песню на фоне звучания запева, хора в оркестре и оркестра. «Далеко ль до Плюшкина?» - спраши¬вает он встречных мужиков, но не получает ответа.
Сцена одиннадцатая - «Плюшкин»
. Убого и грязно в доме скупердяя Плюшкина, все завалено старой рухля¬дью. Плюшкин жалуется на жизнь и сообщает Чичикову, что проклятая горячка выморила у него «здоровенный куш му¬жиков». Чичиков выступает благотворителем, предлагая со¬вершить купчую на все 120 мертвых душ.
Сцена двенадцатая - «Плач солдатки»
. В луче све-та - крестьянка. Горько жалуется она на судьбу, отнявшую у нее сына, взятого в солдаты.
Сцена тринадцатая - «Бал у губернатора».
Гости оживленно обсуждают достоинства Чичикова, его богатство. Среди танцующих выделяется губернаторская дочка.
Появляется Чичиков в окружении чиновников и дам. Все приветствуют его, поздравляют с приобретением крестьян, не подозревая, что это афера, с помощью которой он хочет получить закладные под несуществующую крепостную соб¬ственность. Губернаторша представляет «мильонщику» свою дочь. Чичиков танцует с губернаторскойдочкой, строя в меч-тах радужные планы. Вваливающийся внезапно пьяный Ноздрев разоблачает сделки Чичикова: «Не отойду от тебя, пока не узнаю, зачем ты покупал мертвые души». Все в не¬доумении. Но тут появляется Коробочка, которая приехала в город, чтобы узнать, «почем сегодня ходят мертвые души». Это усиливает растерянность собравшихся..
Действие третье.
Сцена четырнадцатая - «Запев»
. Снова звучит песня «Не белы снеги».
Сцена пятнадцатая - «Чичиков»
. Герой оперы один сидит в своем убогом гостиничном номере. Вся его хитроум¬ная затея вот-вот потерпит крах.
Сцена шестнадцатая
- «Две дамы»
(дуэт). Анна Гри¬горьевна, «дама, приятная во всех отношениях»; и Софья Ива¬новна", «дама просто приятная», встретились, чтобы обсудить последние сплетни. Анна Григорьевна утверждает, что Чичи¬ков с помощью Ноздрева хотел увезти губернаторскую дочку.
Сцена семнадцатая - «Толки в городе»
(общий ан-самбль). Действие попеременно развивается у полицмейсте¬ра, в гостиных, на улицах. Все персонажи оперы обсуждают случай с Чичиковым. Возникают всё новые предположения Почтмейстер утверждает, что «Чичиков - не кто другой, как капитан Копейкин...» «А не есть ли Чичиков переодетый На¬полеон?» - вопрошает прокурор, боязливо оглядываясь по сторонам. Ноздрев сообщает, что Чичиков - шпион, фискал и «делатель государственных ассигнаций». Затем Ноздрев охотно подтверждает, что взялся помочь Чичикову увезти губернаторскую дочку. Волнение нарастает. Неожиданно выясняется, что умер, не выдержав потрясения, прокурор. Толпа подавлена.
Сцена восемнадцатая - «Отпевание прокурора»
. Траурная процессия, возглавляемая священником, движет¬ся к кладбищу.
На другом конце сцены - Чичиков в гостиничном но¬мере продолжает свой прерванный монолог.
Сцена девятнадцатая - финал
. Ноздрев рассказы-вает Чичикову, что его считают разбойником и шпионом, «вознамерившимся увезти губернаторскую дочку». Чичи-ков перепуган - надо бежать. Он кличет Селифана и ве-лит закладывать бричку.
И вновь бесконечная дорога, по которой уезжает в не¬известность чичиковская бричка. Поет свою песню Сели¬фан. А у обочины стоят мужик с козой и бородатый. Они перекликаются: «Вишь ты, вон какое колесо! Что ты дума¬ешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет? - Доедет.- А в Казань-то, я думаю, не доедет?-- В Казань не доедет». А песня продолжает звучать...
О, будь же нашим хранителем, спасителем, музыка! Не оставляй нас! буди чаще наши меркантильные души! ударяй резче своими звуками по дремлющим нашим чувствам! Волнуй, разрывай их и гони, хотя на мгновение, этот холодноужасный эгоизм, силящийся овладеть нашим миром!
Н. Гоголь. Из статьи «Скульптура, живопись и музыка»
Весной 1984 г. в одном из концертов II Международного музыкального фестиваля в Москве прозвучала премьера «Автопортрета» - вариаций для большого симфонического оркестра Р. Щедрина. Новое сочинение только что перешагнувшего порог пятидесятилетия музыканта одних обожгло пронзительностью эмоционального высказывания, других взбудоражило публицистической обнаженностью темы, предельной сгущенностью мысли о собственной судьбе. Вот уж поистине верно сказано: «художник сам себе высший судия». В этой одночастной, по значимости и содержанию равной симфонии, композиции мир нашего времени предстает сквозь призму личности художника, поданной крупным планом, и через нее познается во всей своей многогранности и противоречиях - в состояниях действенных и медитативных, в созерцании, лирическом самоуглублении, в мгновениях ликования или трагических взрывов, исполненных сомнения. К «Автопортрету», и это естественно, стягиваются нити от многих ранее написанных Щедриным произведений. Словно бы с высоты птичьего полета предстает его творческий и человеческий путь - от прошлого к будущему. Путь «баловня судьбы»? Или «мученика»? В нашем случае было бы неверно утверждать ни то, ни другое. Ближе к истине сказать: путь дерзающего «от первого лица»...
Щедрин родился в семье музыканта. Отец, Константин Михайлович, был известным лектором-музыковедом. В доме Щедриных постоянно звучала музыка. Именно живое музицирование было той питательной средой, которая исподволь формировала пристрастия и вкусы будущего композитора. Семейной гордостью было фортепианное трио, в котором участвовали Константин Михайлович и его родные братья. Годы отрочества совпали с великим испытанием, обрушившимся на плечи всего советского народа. Дважды мальчик бежал на фронт и дважды был возвращен в родительский дом. Позже Щедрин не раз вспомнит о войне, не раз боль пережитого отзовется в его музыке - во Второй симфонии (1965), хорах на стихи А. Твардовского - памяти брата, не пришедшего с войны (1968), в «Поэтории» (на ст. А. Вознесенского, 1968) - оригинальном концерте для поэта в сопровождении женского голоса, смешанного хора и симфонического оркестра...
В 1945 г. двенадцатилетнего подростка определили в недавно открывшееся Хоровое училище - ныне им. А. В. Свешникова. Помимо изучения теоретических дисциплин, пение было едва ли не главным занятием воспитанников училища. Спустя десятилетия Щедрин скажет: «Первые в жизни минуты вдохновения я испытал именно во время пения в хоре. И конечно, первые мои сочинения тоже были для хора...» Следующей ступенью стала Московская консерватория, где Щедрин занимался одновременно на двух факультетах - по композиции у Ю. Шапорина и в классе фортепиано у Я. Флиера. За год до окончания он написал свой Первый фортепианный концерт (1954). Этот ранний опус привлек оригинальностью и живым эмоциональным током. Двадцатидвухлетний автор дерзнул включить в концертно-эстрадную стихию 2 частушечных мотива - сибирскую «Балалаечка гудит» и знаменитую «Семеновну», эффектно разработав их в серии вариаций. Случай едва ли не уникальный: Первый концерт Щедрина не только прозвучал в программе очередного композиторского пленума, но и стал основанием для приема студента 4 курса... в члены Союза композиторов. Блестяще защитив диплом по двум специальностям, молодой музыкант совершенствовался в аспирантуре.
В начале своего пути Щедрин опробовал разные сферы. Это были балет по П. Ершову «Конек-Горбунок » (1955) и Первая симфония (1958), Камерная сюита для 20 скрипок, арфы, аккордеона и 2 контрабасов (1961) и опера «Не только любовь » (1961), сатирическая курортная кантата «Бюрократиада» (1963) и Концерт для оркестра «Озорные частушки» (1963), музыка к драматическим спектаклям и кинофильмам. Веселый марш из фильма «Высота» мгновенно стал музыкальным бестселлером... Выделяется в этом ряду опера по рассказу С. Антонова «Тетя Луша», судьба которой сложилась непросто. Обратившись к истории, опаленной бедой, к образам простых крестьянок, обреченных на одиночество, композитор, по его признанию, намеренно ориентировался на создание «тихой» оперы, в противовес ставившимся тогда, в начале 60-х гг., «монументальным спектаклям с грандиозными массовками, знаменами и т. д.» Сегодня нельзя не пожалеть о том, что 8 свое время опера не была оценена по достоинству и не была понята даже профессионалами. Критика отметила лишь одну грань - юмор, иронию. А по существу опера «Не только любовь» - ярчайший и едва ли не первый в советской музыке пример того явления, которое позже получило метафорическое определение «деревенская проза». Что ж, путь опережающего время всегда тернист.
В 1966 г. композитор начнет работу над второй своей оперой. И эта работа, включившая создание собственного либретто (здесь проявился литературный дар Щедрина), заняла десятилетие. «Мертвые души», оперные сцены по Н. Гоголю - так оформился этот грандиозный замысел. И безоговорочно был оценен музыкальной общественностью как новаторский. Стремление композитора «средствами музыки прочитать поющую прозу Гоголя, музыкой очертить национальный характер, музыкой же подчеркнуть бесконечную выразительность, живость и гибкость родного нашего языка» воплотилось в драматургии ярких контрастов между устрашающим миром торговцев мертвыми душами, всех этих Чичиковых, собакевичей, Плюшкиных, коробочек, маниловых, которые безжалостно бичуются в опере, и миром «душ живых», народной жизни. Одна из сквозных тем оперы написана на текст той самой песни «Не белы снега», которая не раз упоминается писателем в поэме. Опираясь на исторически сложившиеся оперные формы, Щедрин смело переосмысливает их, преображает на принципиально иной, истинно современной основе. Право на новаторство обеспечивают коренные свойства индивидуальности художника, прочно основывающегося на доскональном знании традиций богатейшей и уникальной по своим достижениям отечественной культуры, на кровной, родовой причастности к народному искусству - его поэтике, мелосу, разнообразным формам. «Народное искусство вызывает желание воссоздать его ни с чем не сравнимый аромат, как-то „соотнестись“ с его богатством, передать рождаемые им чувства, которые не сформулируешь словами», - утверждает композитор. И прежде всего - своей музыкой.
Этот процесс «воссоздания народного» постепенно углублялся в его творчестве - от изящной стилизации фольклора в раннем балете «Конек-Горбунок» к красочной звуковой палитре Озорных частушек, драматически суровому строю «Звонов» (1968), воскрешающих строгую простоту и объемность знаменных распевов; от воплощения в музыке ярко жанрового портрета, сильного образа главной героини оперы «Не только любовь» к лирическому повествованию о любви простых людей к Ильичу, об их личном сокровенном отношении к «самому земному изо всех прошедших по земле людей» в оратории «Ленин в сердце народном» (1969) - лучшем, согласимся с мнением М. Тараканова, «музыкальном воплощении ленинской темы, появившемся в канун 100-летия со дня рождения вождя». От вершинного создания образа России, коей безусловно явилась опера «Мертвые души», в 1977 г. поставленная Б. Покровским на сцене Большого театра, перебрасывается арка к «Запечатленному ангелу» - хоровой музыке в 9 частях по Н. Лескову (1988). Как отмечает в аннотации композитор, его привлекла в рассказе об иконописце Севастьяне, «распечатлевшем оскверненную сильными мира сего древнюю чудотворную икону, прежде всего идея нетленности художественной красоты, магической, возвышающей силы искусства». «Запечатленный ангел», как и годом ранее созданная для симфонического оркестра «Стихира» (1987), в основу которой положен знаменный распев, посвящены 1000-летию крещения Руси.
Музыка по Лескову логично продолжила ряд литературных пристрастий и привязанностей Щедрина, подчеркнула его принципиальную ориентацию: «...не могу понять наших композиторов, обращающихся к переводной литературе. Мы обладаем несметным богатством - литературой, написанной на русском языке». В этом ряду особое место отведено Пушкину («один из моих богов») - помимо ранних двух хоров, в 1981 г. созданы хоровые поэмы «Казнь Пугачева» на прозаический текст из «Истории пугачевского бунта» и «Строфы „Евгения Онегина“».
Благодаря музыкальным спектаклям по Чехову - «Чайке» (1979) и «Даме с собачкой» (1985),- как и ранее написанным лирическим сценам по мотивам романа Л. Толстого «Анна Каренина» (1971), существенно обогатилась галерея воплощенных на балетной сцене русских героинь. Подлинным соавтором этих шедевров современного хореографического искусства явилась Майя Плисецкая - выдающаяся балерина нашего времени. Этому содружеству - творческому и человеческому - уже более 30 лет. О чем бы ни рассказывала музыка Щедрина, каждое его сочинение несет в себе заряд активного поиска и раскрывает черты яркой индивидуальности. Композитор остро чувствует пульс времени, чутко воспринимая динамику сегодняшней жизни. Он видит мир в объеме, схватывая и запечатляя в художественных образах и конкретный объект, и всю панораму. Не отсюда ли его принципиальная ориентация на драматургический метод монтажа, который позволяет ярче очертить контрасты образов, эмоциональных состояний? Основываясь на этом динамичном методе, Щедрин стремится к сжатости, лаконизму («вложить слушателю кодовую информацию») изложения материала, к тесному соотношению между собой его частей без каких-либо связующих звеньев. Так, Вторая симфония представляет собой цикл из 25 прелюдий, балет «Чайка» построен по тому же принципу; Третий концерт для фортепиано, как и ряд других сочинений, состоит из темы и серии ее преобразований в разнохарактерных вариациях. Живое многоголосие окружающего мира отражается в пристрастии композитора к полифонии - и как принципу организации музыкального материала, манере письма, и как к типу мышления. «Полифония - это метод существования, ибо жизнь наша, современное бытие стали полифоничными». Эта мысль композитора подтверждается практически. Работая над «Мертвыми душами», он параллельно создавал балеты «Кармен-сюита » и «Анна Каренина », Третий фортепианный концерт, Полифоническую тетрадь из двадцати пяти прелюдий второй том 24 прелюдий и фуг, «Поэторию» и др. сочинения Напряженной композиторской работе неизменно сопутствуют выступления Щедрина на концертной эстраде как исполнителя своих сочинений - пианиста, а с начала 80-х гг. и как органиста, его творчество гармонично сочетается с энергичными общественными деяниями.
Путь Щедрина-композитора - всегда преодоление; каждодневное, упорное преодоление материала, в твердых руках мастера превращающегося в нотные строки; преодоления инерции, а то и предвзятости слушательского восприятия; наконец, преодоления самого себя, точнее, повторения уже открытого, найденного, опробованного. Как не вспомнить здесь В. Маяковского, заметившего однажды о шахматистах: «Самый гениальный ход не может быть повторен при данной ситуации в последующей партии. Сбивает противника только неожиданность хода».
Когда московская публика впервые познакомилась с «Музыкальным приношением» (1983), реакция на новую музыку Щедрина была подобна разорвавшейся бомбе. Споры долго не утихали. Композитор в своем творчестве стремившийся к предельной сжатости, афористичности высказывания («телеграфный стиль»), вдруг словно бы перешел в иное художественное измерение. Его одночастная композиция для органа, 3 флейт, 3 фаготов и 3 тромбонов длится... более 2 часов. Она, по замыслу автора, не что иное, как беседа. Причем не хаотичная беседа, которую мы ведем порой, не слушая друг друга, торопясь высказать свое личное суждение, а разговор, когда каждый мог бы поведать о своих горестях, радостях, бедах, откровениях... «Я считаю, что при торопливости нашей жизни это крайне важно. Остановиться, задуматься». Напомним, что «Музыкальное приношение» написано в преддверии 300-летия со дня рождения И. С. Баха (этой дате посвящена и «Эхо-соната» для скрипки solo - 1984).
Изменил ли композитор своим творческим принципам? Скорее, наоборот: собственным многолетним опытом работы в разных сферах и жанрах углубил завоеванное. Даже в молодые годы он не стремился удивить, не рядился в чужие одежды, «не бегал с чемоданом по вокзалам вслед за уходящими поездами, а развивался так, как... было заложено генетикой, склонностями, симпатиями и антипатиями». Кстати, после «Музыкального приношения» удельный вес медленных темпов, темпов размышления, в музыке Щедрина значительно возрос. Но по-прежнему нет в ней незаполненных пустот. По-прежнему она создает для восприятия поле высокогосмыслового и эмоционального - напряжения. И отзывается на сильные излучения времени. Сегодня многих художников тревожит явная девальвация истинного искусства, крен в сторону развлекательности, упрощенности, общедоступности, свидетельствующие о нравственном и эстетическом обеднении людей. В этой ситуации «разрывности культуры» творец художественных ценностей становится одновременно и их проповедником. В этом отношении опыт Щедрина, его собственное творчество являют собой яркие примеры связи времен, «разных музык», преемственности традиций.
- Родион Константинович, скоро 200–летие со дня рождения Гоголя.
Предполагается ли исполнение на сцене Мариинского театра ваших "Мертвых
душ"?
- Это запланировано на 12 апреля. Утром в этот день пойдет
"Конек–Горбунок" (премьера этого балета состоялась в Мариинском театре в марте.
- Ред.), я с большим удовольствием его еще раз посмотрю, а вечером должны быть
"Мертвые души". Гергиев хочет сделать микст, концертно–сценический или
сценическо–концертный.
- Как "Очарованный странник", который сначала появился в концертной
версии, а потом оброс сценическими подробностями и превратился в полноценный
спектакль?
- Да, приблизительно так. Гергиеву я абсолютно доверяю. Я
верю, что если он поставил какую–то задачу, то пойдет правильной дорогой.
- Насколько Гоголь актуален в наше время?
- Когда я в
Питере, я обязательно иду в книжный магазин. Вчера утром у меня была пара часов,
и я накупил уйму книг, чемодан будет не поднять. Купил в мягкой обложке
"Избранные места из переписки с друзьями". Эта книга, попранная Белинским и его
последователями, - такое назидание человечеству! Только нужно внимательно
читать, не поверхностно. А если говорить о "Мертвых душах", я считаю, что это
Библия для русского человека. И если русские характеры существуют вообще в
природе, а я убежден, что они существуют, русская ментальность, русская
терпимость, которую народ проявляет веками уже по отношению к тому, что с ними
творят власти предержащие... Гоголь и Лесков точнее и прозорливее других
отвечают на вечные вопросы, которые стоят перед русским народом: о нашем
предназначении, о том, что будет с Россией, с нами в будущем. Толстому все–таки
было ближе дворянство, Достоевскому - разночинцы, дворы петербургские, Неточка
Незванова. А у Гоголя и Лескова - всеобъемлющее знание всей нашей нации, такой,
я бы сказал, почти энциклопедический, исследовательский интерес к чертам
характера русской души.
- Не вспоминаете Гоголя, когда вы следите за событиями в наших
политических или бизнес–кругах? Не хочется кого–нибудь из главных лиц страны
Коробочкой назвать? Или Ноздревым?
- Когда писалась опера "Мертвые
души", я помню, сколько было придирок. Скажем, о прокуроре там говорится, что у
него, кроме густых бровей, ничего и не было. А зачем он жил? Зачем он умер? А
время было брежневское. Великая литература всегда актуальна.
- Сейчас классика - удел элиты. Какие перспективы в XXI веке у
классической музыки, обращенной к широким массам?
- Великое конечно
же сохранится, переживет все эти кризисы. Но что делать? Духовный кризис
переживает, по–моему, вся планета, не только Россия. Эти массмедиа, которые
залили, как всемирный потоп, экраны, залы, аэропорты, самолеты.... вот сейчас мы
с вами сидим, и нам вдалбливают в уши то, что мы сейчас слышим. В ресторан
заходим перекусить, просим: сделайте потише! Нам: ой, у нас посетители! В
телепрограмме сидит некто с депутатским значком, из группы «Ласковый май», и
говорит: мы продали 47 млн билетов. Мы, которые не знают нот! 47 млн билетов, то
есть почти половина нации, слушали людей, которые не знают нот. Пошли бы 47 млн
через мост, который построил бы, например, я, не знающий законов сопромата?
Думаю, что не пошли бы. Или пошли бы 47 млн женщин к гинекологу, которым были
вы, журналист? Думаю, нет. Конечно, это духовное бедствие. Всем агрессивно и
назойливо внушают, что именно это есть то, что называется музыкой. А это не
имеет отношения к сути музыки. Это как обои. Звуковые обои. Иногда милые, иногда
не милые, иногда раздражающие и отталкивающие.
- Ответ продюсеров: людям это нравится.
- Народу всегда
нравился не Моцарт с Бахом, а что–то другое. Вчера я купил великую повесть
Лескова "Железная воля". Она никогда не печаталась, потому что она будто бы
антинемецкая. Сталин дал команду в 1942 году напечатать ее отдельным изданием,
но в собрании сочинений ее по–прежнему не было. Там, кстати, рассказывает
крепостной человек, что помещик раз в неделю заставлял их слушать Гадину, то
есть Гайдна. Но Гайдн жив! Все человечество, которое не находится на первобытном
уровне, сейчас отмечает 200–летие со дня его смерти. У высокого искусства,
скажем так, иной срок существования на Земле. Люди, которые продали 47 млн
билетов, депутатские значки снимут - и следующему поколению их имена уже ничего
не скажут. Это обслужило какой–то взрыв интереса - и ушло. А Моцарт, Гайдн
вечны. Чайковский вечен. Значит, надо перетерпеть. Люди тоже ведь болеют -
температура повышается, в горле першит, но организм в конце концов
справляется.
- Правда ли, что в Германии, где вы живете, на фоне кризиса сократили
40 оркестров?
- Я знаю, что один оркестр хотели сократить в Мюнхене,
но существуют профсоюзы, которые не на бумаге существуют, а на деле, они не дали
сократить. Сказали, что все равно должны платить музыкантам до конца их дней те
деньги, которые им положены, играют они или не играют, но тогда сказали: пусть
играют. На моих глазах ничего не сократили. Перед самым приездом в Питер у меня
были два авторских концерта в Испании. И мне стало обидно и больно, потому что
испанцы, у которых традиции классической музыки не такие давние и не так
значительны, как у нас, в каждом крупном городе построили роскошные концертные
залы. В Корунье, Вальядолиде, на Тенерифе. Вы слышали о таком городе, как
Вальядолид? Я даже не знал, что он есть, а приехал и увидел прекрасный зал на 2
тыс. мест.
Там первоклассный оркестр, они получают достойную зарплату, к ним с радостью приходят первоклассные иностранные музыканты. Концертмейстер оркестра на сезон приглашен из Вены. А ведь Испания никакого газа не имеет, никакой нефти, у них только туризм и апельсины. Они соединили скоростными линиями почти все крупные города с Мадридом. Мне когда сказали про Вальядолид, я: ой, что это, где это, наверное, далеко ехать. 1 ч 05 мин на скоростном поезде, 200 км. Я понимаю, если бы испанцы построили залы для фламенко, но они построили залы для симфонических оркестров, они построили балетные академии, библиотеки. Зависть берет! А у нас только Гергиев со своей нечеловеческой энергией, харизмой и мудростью сумел один этот зал построить. Это единственный зал, качественный, появившийся в России за долгие годы, с такой замечательной акустикой.
- Вы же, наверно, общаетесь с властями предержащими…
-
Нужно нам архив построить литературы и искусства, который сейчас ютится в двух
старых школах в Москве. Там рукописи Достоевского, Чехова, Шостаковича, там
"Василий Теркин" Твардовского, Пастернак - сокровища, понимаете? Интеллигенция
писала, я подписывал, но никакого ответа, никто ничего не построил.
Конституционный суд, конечно, очень важен, такое огромное здание ему отдали, но
я бы лучше архиву литературы и искусства отдал. Конечно, есть проблемы более
серьезные, когда горят дома с престарелыми.
- Если бы строили вместо концертных залов дома для престарелых, но
ведь не строится ни того, ни другого. Для России в чем может состоять
надежда?
- Мы надеждой живем с того времени, как нас крестили. На
кого опираться? Вроде кругом неглупые люди, а за что ни возьмемся, получается
безобразие. Черномырдин сказал же великие слова… Может, чем–то мы провинились
изначально перед Богом. Еще до Рюрика. Нужно поддерживать высокое искусство,
строить концертные залы, библиотеки, школы. Я сейчас говорю вам банальности. Это
все равно что "Волга впадает в Каспийское море". Это все всё знают. Что я вам
скажу: вот едешь на поезде из Петербурга в Москву. Как стояли эти хибарки, так и
стоят, нигде даже нового забора не поставлено.
- Как оцениваете новую постановку "Конька–Горбунка"?
-
Еще раз хочу отдать должное Гергиеву, совершенно уникальной его энергии. Думаю,
что спектакль будет жить. Когда кругом идут совершенно умопомрачительные
модерны, которые ставят для того, чтобы галочкой отметили, что мы тоже не
отстали. А тут замечательное, яркое, театрализованное с первой до последней
секунды зрелище и для взрослых, и для детей. Все–таки сказка ложь, да в ней
намек,
добрым молодцам урок. Самые мудрые вещи люди ведь сказали не в
философских трактатах, а в сказках: Андерсен, Пушкин, братья Гримм. Становишься
старше (я уж так мягко говорю) и видишь резче, до чего мудры русские пословицы.
Особенно когда они начинают тебя касаться впрямую. Например: богатого провожают,
чтобы не упал, а бедного - чтобы не украл.
- Над какой музыкой работаете?
- Слава Богу, много
работы. Много предложений, интересных, иногда неожиданных. Слава Богу, голова
сейчас работает, хуже с глазами, а голова работает. Много сейчас будет премьер.
Одна из самых последних работ - это "Гейлигенштадское завещание Бетховена".
Вчера Марис Янсонс сыграл его в Карнеги–холле. Это была американская
премьера.
- Часто вспоминаете советские времена?
- Особенно то, как
за Майей, супругой, 6 лет гоняла кагэбэшная машина 24 часа в сутки. И
несусветно глупо: возомнили ее английской шпионкой! Шпионка, которая не знает
английского языка. Но сколько было радостей, сколько было весен! Всему надо
радоваться. Тому, что у нас такие дивные отношения уже много лет. Я стараюсь
радоваться всему. Солнышко выглянуло, ледоход у вас скоро будет, очень люблю его
слушать. Звук изумительный. Жалею, что в этот раз мы не попали на ледоход, когда
лед идет из Ладоги. Изумительная музыка. И город у вас величайший. Самый
красивый город в Европе. Радуйтесь этому. Все–таки его сейчас привели в порядок,
слава тебе Господи. Он весь подсвечен. Все–таки что–то происходит, и этому надо
радоваться.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter