Кароль Шимановский вошел в историю польской музыки как один из самых известных и значимых после Шопена, композиторов, его творческая деятельность была на уровне с самыми интересными явлениями музыкальной жизни наших веков. Ценители заинтересовались его музыкой буквально с самого начала его творчества, когда в начале столетия в Варшаву приехал двадцатилетний парень, выходец из небольшой украинской провинции.
Кароль произвел впечатление на варшавских музыкальных арбитров тонкостью вкуса и культуры, талантливостью привезенных, по их мнению, произведений. Музыка Шимановского не вызвала абсолютно никаких разногласий. Ясным было то, что его произведения талантливы, и что у их колыбели находился сам Шопен. Что-то настороженное, тревожное можно было услышать в девяти маленьких прелюдиях; какие-то свежие гармонии, истаивающие недосказанные фразы, утонченность формы, которую именно так, чуть касаясь клавиатуры, и можно было передать слушателям. Это шло от Скрябина, чье раннее творчество также было навеяно Шопеном. Не связывая себя с консерваторией, Шимановский брал уроки у известного композитора и педагога Зигмунда Носковского.
«Провинциальность» Кароля была лишь образной. Да он на самом деле родился и вырос в тогдашней Украине, а конкретнее в поместье Тимошовка, около Елизаветграда. Но в доме у Шимановского всегда звучала музыка. В ближайшее родственное окружение Шимановских входили: Густав Нейгауз, его сын Генрих, памятный каждому из нас изумительный пианист и педагог, дочь Наталия — тоже пианистка, братья Феликс, Зигмунд и Станислав Блуменфельды, брат и сестра Шимановского — пианист и певица. В этом кругу музыкантов нескольких поколении, учась у Густава Нейгауза игре на фортепиано, рос Кароль.
В Варшаву приехал юный, но талантливый музыкант, который с помощью интуиции ориентировался в законах музыкального мышления, ему необходимо было получить образование, чтобы упорядочить знания, нужно было найти опытного и строгого педагога — композитора. Таким и стал Носковский. Вкусы и симпатии учителя не выходили за пределы традиций романтической музыки, а некоторые гармонические «излишества», на которые так осмеливался Кароль, он принимал с большим педагогическим тактом.
Изначально творчество Шимановского было посвящено только лишь камерной музыке – инструментальной, а также вокальной. В 1903-04 годах Шимановский начал писать крупные опусы, сонаты, фортепианную и скрипичную, рядом с ними — Вариации на тему польской народной песни. В этих произведениях, также, как и в романсах на слова Каспровича, Берента, Мициньского уже просматривается рука мастера, со своей особенной манерой письма. В фортепианных шедеврах постоянно обращает на себя внимание изысканность колористической трактовки звучности, рафинированная фактура, общая печать творческой непосредственности.
У Шимановского есть та особая черта характера, которая постоянно, в каком бы он не был обществе, наделяет его «магнитной личностью». В первые же варшавские годы он становится примером, к которому тянется талантливая музыкальная молодежь. Очень близкими друзьями Шимановского был скрипач Павел Коханский и пианист Артур Рубинштейн, они стояли только в начале пути своей мировой карьере. В 1905 году в Берлине Шимановский познакомился с Гжегожем Фительбергом, который был талантливым польским дирижером, а также ярым пропагандистом новой музыки, неистовым поклонником Рихарда Штрауса. Спустя время была создана группа молодых прогрессивных музыкантов, они объединились под названием «Молодая Польша в музыке». В группе состояли Фительберг, Ружицкий, Шелюто, Карлович и Шимановский. В нее очень хотели попасть Рубинштейн и еще несколько высокоодаренных артистов, составляющих исполнительский актив «Молодой Польши».
Творческий путь Шимановского можно разделить на три этапа-периода: «романтический», «импрессионистский», а также «народный». В любой подобной ситуации трудно избежать схематизма, но в данном разделении своя логика есть. Первый период заканчивается монументальным сочинением — Второй симфонией, которая была написана в 1910 году. До нее написанная Первая (1907 год) была исполнена всего один раз, в начале весны 1909 года. Автору очень не понравилось свое детище, больше он не направлял его на эстраду и даже не отдал на печать партитуру. Так, до сих пор она осталась только написанной от руки. Другое дело — Вторая симфония. Впервые она была сыграна под руководством Фительберга в 1911 году, она завоевала прочное место в репертуаре. Ее первая часть - это открытая декларация неоромантизма, с обнаженным выражением чувств, со сложным эмоциональным подтекстом. Вариационная форма второй части дает композитору возможность преломить сквозь много граней напевную тему и последнюю, шестую вариацию трактовать как вступление к третьей, финальной части. Тут, в финале, дан комплекс сложных размышлений, распутывание драматургических узлов, связанных с предыдущими частями. Впервые Шимановский выступает во всеоружии такой солидной полифонической техники, построив тяжелую фугу, в которой разрабатывается целых, пять тем. Но дело не только в том, как решена техническая задача. Важно, как органично, не «засушивая», а сохраняя эмоциональный накал тематического материала, композитор приводит всю конструкцию симфонии идеально логичному завершению.
После Концертной увертюры (которая прошла в 1905 году) и Второй симфонии имя Шимановского становится все более популярным в европейских странах. Он выступает как пианист, исполняя свои личные произведения, слушает оркестровую музыку, частенько разъезжая по столицам и другим музыкальным центрам Европы; несколько лет он прожил в Вене, где общался с крупнейшими музыкантами австрийской столицы.
После длительных поездок и нервного напряжения, он с радостью возвращается в спокойную Тимошовку, куда съезжаются и все его друзья. В письме к 3. Яхимецкому, которое было написано летом в 1911 году, говорится о пятинедельном визите Артура Рубинштейна, совпавшем пребыванием в Тимошовке Генриха Нейгауза и Гжегожа Фительберга. Им Шимановский играл свою Вторую сонату для фортепиано. «Оба были захвачены ею»,- пишет автор.
Как раз в родном Тимошовке появился план заграничных турне с концертами, целиком посвященными музыке Шимановского.
Со временем Шимановский стал уже зрелым и опытным музыкантом. А интерес ко всему новому, что происходит в мире и в музыке музыки, так и не покинул Шимановского. И в этом он остался верен заветам «Молодой Польши». Шимановский обращает свое внимание на то, что ветер приносит из Франции. Даже сами названия его сочинений напоминают французское искусство: «Остров сирен», «Калипсо», «Наузикая»,- три эти поэмы образуют фортепианный цикл «Метопы», а «Фонтан Аретузы», «Нарцисс» и «Дриады и Пан» — цикл «Мифы» для скрипки и фортепиано.
В период первой мировой войны Шимановский находился на Украине. Директор Киевской консерватории Р. М. Глиэр сделал ему предложение вступить работать у них преподавателем. В этот период времени шел интенсивный процесс создания Третьей симфонии. Шимановский переживал, что может спугнуть «музу» если переключится в педагогическую деятельность, поэтому не принял предложение Глиэра. Симфонию он окончил писать в 1916 году. Самые близкие друзья Шимановского, Павел Коханский и Гжегож Фительберг, в то время проживали в Петрограде. Они и пригласили туда Шимановского, а также познакомили с дирижером Александром Зилоти, который и должен был дирижировать премьерой Третьей, назначенной на начало 1917 года. Как писал биограф Шимановского, Т. Бронович-Хилиньская, «реализовать эти планы не удалось изначально из-за болезни Шимановского, потом… история».
Революцию Кароль воспринял как окончание ненавистного царизма. Более того, когда он находился в Елизаветграде, то принимал активное участие в новых формах культурной жизни, должен был,- как пишет Ярослав Ивашкевич,- «неоднократно переживать тревогу, опасаясь за свою жизнь, когда в городок вступали белые банды, потому что он сразу же после революции стал на сторону красных». Некоторое время Шимановский находился на должности «комиссара по делам искусств» и был заместителем редактора местной газеты, там он неоднократно писал передовые статьи. Зимой в 1918 году Шимановский вернулся в Варшаву, там начался новый этап его творческой жизни.
Начало не предвещало ничего многообещающего. Он писал одному из своих друзей: «Между мною и польской публикой (во всяком случае, варшавской) нет никакого реального контакта, для них я чужой, непонятный».
На протяжении пяти лет (1927-1932) Шимановский стоял во главе Варшавской консерватории, он тратил много сил на установление в учебном процессе тех творческих принципов новаторства, внимания к современной музыке, которые казались ему не менее важными, чем традиции строгого академизма.
Некой отдушиной для Шимановского были длительные концертные турне с Коханским и Рубинштейном по столицам Европы и поездки в США. Концерты проходили с нарастающим успехом, музыка Шимановского притягивала себе слушателей.
Важным событием первого периода после возвращения в Варшаву стала премьера его одноактной оперы «Хагит», которую он написал еще в Вене прямо перед первой мировой войны. Музыка «Хагит» обнаруживает заметное влияние Рихарда Штрауса и перенасыщена оркестровой звучностью.
Также очень важной для творческой эволюции Шимановского было его знакомство с новыми произведениями, которые появились в период войны. Он восхищался партитурами Равеля, его потрясает «Свадебка» Стравинского, который сам играет ему отрывки из нее. В Лондоне он смотрел спектакли балетной труппы Дягилева. «Ранний Стравинский», так ярко и своеобразно претворивший русский фольклор в своих партитурах, заставляет Кароля, многое изменить в своем творчестве.
Первым результатом было разочарование в следующей своей опере «Король Рогер», над которой он работал не один год; второй — восторженная статья о Стравинском, в связи с его приездом в Варшаву.
Если говорить о роли Стравинского в биографии Шимановского, то речь должна идти не о влиянии (ведущем часто к подражанию), а о сильнейшем стимуле, который был направлен в сторону изучения и претворения народной музыки. Так появился шикарный 50-й опус Шимановского (1926 г.), в котором было 20 мазурок для фортепиано. Композитор находит на новую дорогу. Еще не уверенный в правильном выборе, он ищет, оглядывается. Конечно, не могло обойтись без Шопена, так многогранно раскрывшего поэзию мазурки. Но тут, же слышатся и терпкие гармонии Бартока, которые впервые проглянули в некоторых из «12 этюдов», написанных Шимановским еще в 1916 году.
В полнее возможно, боясь воздействия чародейской силы Шопена, Шимановский «зовет на помощь» Бартока и Стравинского. Тек ли, иначе, но в этом творческом акте он снова обретает себя. Уже не было экстатического самообнажения, неоромантики, иссяк интерес к изысканностям «французской кухни». Шимановский первый раз вслушивается в реальную мудрость народного искусства, приучается ценить его немногословность, начинает постигать, какие в нем таятся богатства, насколько своеобразен этот мир.
С августа 1922 года Кароль Шимановский, уже не мог жить без Закопане. И тут речь шла не о курорте в Татрах, где больные туберкулезом искали спасения или хотя бы отсрочки неизбежного. Последние 15 лет жизни Кароль находился по большей части в угнетающей атмосфере горных санаториев Польши и Швейцарии. Но в Закопане, начиная с 1914 года, разрастался «Музей Татраньски», который создали и опекали энтузиасты, влюбленные в народное искусство польских горцев, в их быт, речь, музыку, прикладное искусство. Среди энтузиастов выделялся Юлий Зборовский, который записывал на фонограф песни, танцевальную музыку, пастушьи наигрыши, прибаутки «татраньчыков». В этот мир влился Шимановский. Тут появился замысел «Харнаси», балета из жизни горцев, которые сыграли большую роль в истории польской музыки и польского хореографического театра.
Продолжая линию, которая шла от «Двадцати мазурок», композитор проникает в те глубины, где находятся уже «праинтонации» славянской музыки. Не стилизация, а воссоздание звучаний скрипок, на которых народные виртуозы играют, повернув их декой к публике и держа не у подбородка, а почти на груди; воссоздание пения, резкого, горлового, но пленительного в своей первозданной свежести, от которой, как от студеной ключевой воды, ноют зубы.
Сюжет «Харнаси» довольно таки простой. Миловидную девушку отдают замуж за нелюбимого ей человека. Свадьба выдалась одновременно и веселой, и печальной. Настроения, естественно не было у невесты. Еще и потому, что она влюбилась в одного из горных разбойников, из тех, кто не трогает бедных, а только богатых. Тот дал обещание украсть девушку; время проходило, а его все не было. Но неожиданно он приезжает (недаром в народе их зовут «харнасями», от корня «харный»- красивый) и увозит свою любимую. Только в 1931 году закончили работать над сложной партитурой.
Последующие опусы Шимановского — двенадцать «Курпиовских песен» для голоса и фортепиано и шесть народных песен для хора,- становятся свидетельством того, что связь композитора с народной музыкой укрепляется. Этому подтверждением является сборник польских народных песен, который был обработан для фортепиано, и «Четыре танца» (Полонез, Краковяк, Оберек и Мазурка). Последние произведения создавались в 30-х годах, и самое значительное из них это Четвертая симфония, названная автором Концертной симфонией. Написанное для солирующего фортепиано и оркестра сочинение это соединяет оба жанра — симфонию и концерт. Посвящено оно Артуру Рубинштейну. Четвертую симфонию, написали за несколько лет до нее широко известная оратория «Stabat Mater», а рядом с ними Второй скрипичный концерт, завершают путь композитора, путь неустанных исканий.
Композитор еще в 1935-1936 годах совершал концертные поездки, которые проходили с большим успехом. Исполнение последней симфонии и концерта подарили Шимановскому чувство полноценного удовлетворения. В это же время последовали Пражская и Парижская премьеры балета «Харнаси», принятого, особенно в Париже, в постановке Сергея Лифаря, с большим энтузиазмом.
Силы Шимановского со временем покидали его. В декабре 1936 года ему необходимо было покинуть Варшаву и уехать в швейцарский курорт Грасс. Еще он пытался, набрасывал на нотную бумагу строку за строкой, эскизы к задуманному балету «Возвращение Одиссея», но уже тогда было понятно, что конец близок. Умер Кароль Шимановский 29 марта в 1937 году. Вся страна провожала великого композитора в последний путь.
Имя Кароля Шимановского вошло в историю польской музыки как одно из самых значительных после Шопена, как имя композитора, чье творчество стало вровень с наиболее интересными явлениями музыкальной жизни нашего века. Интерес к его музыке возник буквально с первых шагов, когда в начале столетия появился в Варшаве двадцатилетний юноша, выходец из глухой украинской провинции. Он поразил варшавских музыкальных арбитров тонкостью вкуса и культуры, талантливостью привезенных на их суд произведений. Музыка Шимановского не вызвала ни споров, ни даже двух мнений. Ясно было, что она очень талантлива, и что у ее колыбели находился Шопен. Но не только Шопен. Что-то настороженное, тревожное звучало в девяти небольших прелюдиях; какие-то новые гармонии, истаивающие недосказанные фразы, хрупкость формы, которую именно так, чуть касаясь клавиатуры, и можно было донести до слушателей. Это шло от Скрябина, чье раннее творчество тоже навеяно Шопеном. Не связывая себя с консерваторией, Шимановский стал учеником видного композитора и педагога Зигмунда Носковского.
"Провинциальность" Шимановского была только номинальной. Он действительно родился и вырос в глухом углу тогдашней Украины, в поместье Тимошовка, неподалеку от Елизаветграда. Но дом Шимановских всегда наполнен был музыкой. Вот ближайшее родственное окружение Шимановских: Густав Нейгауз, его сын Генрих, памятный каждому из нас изумительный пианист и педагог, дочь Наталия - тоже пианистка, братья Феликс, Зигмунд и Станислав Блуменфельды, брат и сестра Шимановского - пианист и певица. В этом кругу музыкантов нескольких поколении, учась у Густава Нейгауза игре на фортепиано, и рос Кароль.
В Варшаву приехал молодой, но отличный музыкант, интуитивно ориентировавшийся в законах музыкального мышления, нуждавшийся в школе, в упорядочении знаний и в руководстве со стороны опытного и строгого педагога - композитора. Таким и был Носковский. Его вкусы и симпатии не выходили за пределы традиций романтической музыки, а некоторые гармонические "излишества", на которые отваживался его ученик, он принимал с высоким педагогическим тактом.
Ранний период творчества Шимановского посвящен почти исключительно камерной музыке - инструментальной и вокальной. В 1903-04 годах Шимановский пишет более крупные опусы, сонаты - фортепианную и скрипичную, рядом с ними - Вариации на тему польской народной песни. В этих произведениях, равно как и в романсах на слова Каспровича, Берента, Мициньского чувствуется уже рука мастера, нашедшего свою манеру письма. В фортепианных произведениях постоянно обращает на себя внимание изысканность колористической трактовки звучности, рафинированная фактура, общая печать творческой непосредственности.
Шимановский наделен той особой чертой характера, которая постоянно, в любом обществе делает его "магнитной личностью". В первые же варшавские годы он становится центром, к которому тяготеет талантливая музыкальная молодежь. Ближайшими друзьями Шимановского становятся скрипач Павел Коханский и пианист Артур Рубинштейн, оба только начинавшие свою мировую карьеру. В 1905 году в Берлине Шимановский знакомится с Гжегожем Фительбергом, талантливым польским дирижером, страстным пропагандистом новой музыки, неистовым поклонником Рихарда Штрауса. Вскоре образуется группа молодых прогрессивных музыкантов, объединившаяся под названием "Молодая Польша в музыке". В нее вошли Фительберг, Ружицкий, Шелюто, Карлович и Шимановский. К ним тяготели Рубинштейн и еще несколько высокоодаренных артистов, составляющих исполнительский актив "Молодой Польши".
Была ли у этой группы четкая эстетическая платформа? Прежде чем ответить на поставленный вопрос, обратимся некоторым типичным явлениям музыкальной жизни Польши начала XX века.
Если не считать Станислава Монюшко (1819-1872), автора нескольких выдающихся оперных партитур и, в первую очередь - "Гальки", то послешопеновское пятидесятилетие мало чем обогатило польскую музыкальную культуру. Камерная и симфоническая музыка не поднималась выше уровня посредственности. Дилетантизм, а отсюда и дурновкусие царили во многих жанрах творчества и исполнительства. Новые музыкальные веяния, идущие из России, от Могучей кучки, из Франции - Дебюсси, Равель - едва достигали порога музыкальных учреждений и начисто игнорировались крупно- и мелкошляхетскими "салонами" - цитаделями музыкального мещанства. Первым из польских композиторов откликнулся на зовы времени Мечислав Карлович, залюбовавшийся импрессионистами, но основную творческую дань плативший неоромантизму. Он прошел крепкую профессиональную школу и был единственным польским композитором, творчески воспринявшим приемы "двух Рихардов" - Вагнера и Штрауса и мятежный дух Скрябина. Путь его на симфоническую эстраду был труден из-за царящей рутины.
Именно с такого рода трудностями "Молодая Польша" декларирует борьбу. За новую польскую музыку, не теряющую своих национальных традиций, но не отстающую от достижений музыки европейской! Таков был лозунг и реальная платформа. И второе - борьба за настоящий профессионализм.
Группа "Молодая Польша в музыке" была очень неоднородна. Фительберг занимался сочинением музыки от случая к случаю (хотя написал яркую симфоническую поэму "Песнь о Соколе" по Горькому); Шелюто с трудом преодолевал творческую вялость; Ружицкий не отличался последовательностью эстетических взглядов и устремлений и был типичным эклектиком. Но вместе, имея в центре такую сильную фигуру как Шимановский,- они составляли внушительный авангард, борющийся за музыкальный прогресс Польши.
Во многих работах о Шимановском, его творческий путь делят на три этапа-периода: "романтический", "импрессионистский" и "народный". В любой классификации такого рода трудно избежать схематизма, но в данном разделении своя логика есть. Первый период заканчивается монументальным сочинением - Второй симфонией, написанной в 1910 году. До нее написанная Первая (1907 год) исполнялась только один раз, в начале весны 1909 года. Автор остался крайне недоволен своим детищем, больше не направлял его на эстраду и отказался печатать партитуру. Так, до сих пор она осталась в рукописи. Другое дело - Вторая симфония. Впервые сыгранная под управлением Фительберга в 1911 году, она завоевала прочное место в репертуаре. Ее первая часть - открытая декларация неоромантизма, с обнаженным выражением чувств, со сложным эмоциональным подтекстом. Вариационная форма второй части дает композитору возможность преломить сквозь много граней напевную тему и последнюю, шестую вариацию трактовать как вступление к третьей, финальной части. Здесь, в финале, дан комплекс сложных размышлений, распутывание драматургических узлов, связанных с предыдущими частями. Впервые Шимановский выступает во всеоружии такой солидной полифонической техники, построив сложнейшую фугу, в которой разрабатывается пять (!) тем. Но дело не только в том, как решена техническая задача. Важно, как органично, не "засушивая", а сохраняя эмоциональный накал тематического материала, композитор приводит всю конструкцию симфонии идеально логичному завершению.
После Концертной увертюры (1905 г.) и Второй симфонии имя Шимановского делается все более известным в европейских странах. Oн выступает в качестве пианиста, исполняя собственные произведения, слушает свою оркестровую музыку, частo разъезжая по столицам и другим музыкальным центрам Европы; несколько лет живет в Вене, общаясь с крупнейшими музыкантами австрийской столицы.
После утомительных поездок и нервного напряжения, он находит покой в родной Тимошовке, куда съезжаются друзья. В письме к 3. Яхимецкому, написанном летом 1911 года, говорится о пятинедельном визите Артура Рубинштейна, совпавшем пребыванием в Тимошовке Генриха Нейгауза и Гжегожа Фительберга. Им Шимановский играл свою Вторую сонату для фортепиано. "Оба были захвачены ею",- пишет автор.
Здесь, в Тимошовке родился план заграничных турне с концертами, целиком посвященными музыке Шимановского.
Вторая симфония с огромным успехом исполняется в Вене, Дрездене, Лейпциге. Сохранилось подробное описание лейпцигского концерта в 1912 году. В программе была Концертная увертюра, Вторая симфония - дирижировал Фительберг, между оркестровыми произведениями выступал Артур Рубинштейн и играл Вторую сонату и Фантазию на польскую тему.
Самым уважаемым музыкантом Лейпцига тех лет был Артур Никиш, знаменитый дирижер, о котором говорили, что он посещает только те концерты, которыми дирижирует сам. Сенсацией было уже то, что Никиш посетил авторский концерт Шимановского. Сверхсенсацией - что после Увертюры он вошел в ложу, где сидел Шимановский, и под овацию зала горячо поздравил, а затем остался в той же ложе до конца концерта.
Пришла зрелость. Пришла слава. А жадность ко всему новому, что происходит в мире музыки, не покинула Шимановского. И в этом он остался верен заветам "Молодой Польши". С все возрастающим вниманием Шимановский вслушивается в то, что ветер приносит из Франции. Даже сами названия его сочинений таят в себе аромат французского искусства: "Остров сирен", "Калипсо", "Наузикая",- три эти поэмы образуют фортепианный цикл "Метопы", а "Фонтан Аретузы", "Нарцисс" и "Дриады и Пан" - цикл "Мифы" для скрипки и фортепиано. Трудно отрицать, что не только названия, но гармонический язык, приемы изысканной фортепианной и скрипичной звучности, динамические оттенки,- близки звукописи Дебюсси. В этом же плане должен быть назван и Первый концерт для скрипки и оркестра, одно из красивейших произведений Шимановского. Концерт этот, навеянный стихотворением Т. Мициньского "Майская ночь", с наибольшей ясностью устанавливает водораздел между музыкой Шимановского и французскими веяниями. Шимановскому претил "объективизм", ставший одним из проявлений эстетики "внеличных" состояний, прокламируемых во многих явлениях музыки XX века. Несравнимо ближе был для него "субъективизм", высказывания от первого лица, так динамично звучащие в романтической музыке. В скрипичном концерте преобладает взволнованная лирика, а рядом с нею - драматизм, и это составляет внутренний смысл произведения. И восточные видения возникают на страницах партитуры в звучании английского рожка. Это следы поездки композитора в Африку: Алжир, Бискра, Тунис. К востоку его давно влекло. Об этом говорят "Любовные песни Гафиза", которым отдано два опуса: 24 и 26 (одни исполняются с фортепиано, другие - с оркестром), и опера "Хагит". А несколько лет спустя возникнут "Четыре песни" на слова Рабиндраната Тагора, а за ними - "Песни безумного муэдзина" на стихи Ярослава Ивашкевича (1918).
Наиболее полного выражения ориентализм Шимановского достигает в Третьей симфонии, написанной в 1916 году. Ее исполнительский состав необычен: оркестр, хор и солист - тенор. Тексты заимствованы в стихотворениях Джалаллутдина Руми. Жанр симфонии-кантаты, гигантский состав оркестра с учетверенным количеством духовых инструментов, даже характер названия симфонии - "Песнь о ночи", ассоциируется с малеровским симфонизмом. В музыкальной драматургии симфонии преобладают резкие контрасты между изысканнейшей камерной звучностью, напоминающей омузыкаленные персидские миниатюры, и массивными пластами оркестровых tutti, могучими ударами меди.
Инструментальное звучание симфонии обрамлено - в начале и в конце - вокальной орнаментикой, создающей "музыкальный аналог" текста восточного поэта:
О, не спи, друг мой, ночью этой. Отгони с очей своих сон. Таинство нам явится - ночью этой. Ты - Юпитер в небесах, Кружишься среди звезд - ночью этой. Как тихо! Люди спят. Только я и бог - наедине ночью этой...
Такую рафинированную тональность чувствований задает средневековый поэт Джалаллутдин Руми.
Создание и исполнение Третьей симфонии по времени совпадает с важнейшими событиями жизни Шимановского.
Годы первой мировой войны он проводил на Украине. Директор Киевской консерватории Р. М. Глиэр предложил Шимановскому вступить в число ее преподавателей. Именно в это время шел интенсивный процесс создания Третьей симфонии. Боясь спугнуть творческое состояние переключением в иную сферу - педагогическую,- композитор отказался. Симфония была окончена в 1916 году. Ближайшие друзья Шимановского, Павел Коханский и Гжегож Фительберг жили тогда в Петрограде. Они пригласили туда Шимановского, познакомили с дирижером Александром Зилоти, который и должен был дирижировать премьерой Третьей, назначенной на начало 1917 года. Как указывает биограф Шимановского, Т. Бронович-Хилиньская, "реализации этих планов помешала сначала болезнь Шимановского, потом... история".
Революцию Шимановский принял как крах ненавистного царизма. Больше того, находясь в Елизаветграде, он активно участвовал в новых формах культурной жизни, должен был,- как пишет Ярослав Ивашкевич,- "неоднократно переживать тревогу, опасаясь за свою жизнь, когда в городок вступали белые банды, потому что он сразу после революции стал на сторону красных". Одно время Шимановский занимал должность "комиссара по делам искусств" и заместителя редактора местной газеты, где ему неоднократно доводилось писать передовые статьи. Зимой 1918 года Шимановский вернулся в Варшаву, где началась новая фаза его творческой жизни.
Начало оказалось малообещающим. Он писал одному из друзей: "Между мною и польской публикой (во всяком случае варшавской) нет никакого реального контакта, для них я чужой, непонятный".
В течение пяти лет (1927-1932) Шимановский стоял во главе Варшавской консерватории, отдавая немало сил установлению в ее учебном процессе тех творческих принципов новаторства, внимания к современной музыке, которые казались ему не менее важными, чем традиции строгого академизма.
Творческой отдушиной стали для Шимановского длительные концертные турне с Коханским и Рубинштейном по столицам Европы и поездки в США. Концерты проходят с нарастающим успехом, музыка Шимановского пробивает себе путь к слушателям.
Значительным событием первых лет после возвращения в Варшаву становится премьера его одноактной оперы "Хагит", написанной еще в Вене накануне первой мировой войны. Музыка "Хагит" обнаруживает заметное влияние Рихарда Штрауса и перенасыщена оркестровой звучностью.
Не менее важно для творческой эволюции Шимановского его знакомство с новыми произведениями, которые появились в военные годы. Он восхищен партитурами Равеля, его потрясает "Свадебка" Стравинского, который сам играет ему отрывки из нее. В Лондоне он смотрит спектакли балетной труппы Дягилева. "Ранний Стравинский", так ярко и своеобразно претворивший русский фольклор в своих партитурах, заставляет Шимановского, пересмотреть многое в своем творчестве.
Первый результат - разочарование в следующей своей опере "Король Рогер", над которой он работал несколько лет; второй - восторженная статья о Стравинском, в связи с его приездом в Варшаву.
Если говорить о роли Стравинского в биографии Шимановского, то речь должна идти не о влиянии (ведущем часто к подражанию), а о сильнейшем толчке, направленном в сторону изучения и претворения народной музыки. Так возникает великолепный 50-й опус Шимановского (1926 г.), включающий 20 мазурок для фортепиано. Композитор выходит на новую дорогу. Еще не уверенный в правильности пути, он ищет, оглядывается. Конечно, не могло обойтись без Шопена, так многогранно раскрывшего поэзию мазурки. Но здесь же слышатся и терпкие гармонии Бартока, которые впервые проглянули в некоторых из "12 этюдов", написанных Шимановским еще в 1916 году.
Может быть, боясь воздействия чародейской силы Шопена, Шимановский "зовет на помощь" Бартока и Стравинского. Тек ли, иначе, но в этом творческом акте он заново обретает себя. Ушло экстатическое самообнажение неоромантика, иссяк интерес к изысканностям "французской кухни". Шимановский впервые вслушивается в суровую мудрость народного искусства, приучается ценить его немногословность, начинает постигать, какие в нем таятся богатства, как своеобразен этот мир.
С народным искусством Шимановского сдружила на многие годы не только творческая эволюция, но и беда. С августа 1922 года Кароль Шимановский, по выражению одного из биографов, принадлежит к числу людей, которые "без Закопане жить не могут". Речь идет о курорте в Татрах, где больные туберкулезом искали спасения или хотя бы отсрочки неизбежного.
Последние 15 лет жизни Шимановский проводил по большей части в грустной атмосфере горных санаториев Польши и Швейцарии. Но в Закопане, начиная с 1914 года, разрастался "Музей Татраньски", созданный и опекаемый энтузиастами, влюбленными в народное искусство польских горцев, в их быт, речь, музыку, прикладное искусство. Среди энтузиастов выделялся Юлий Зборовский, записывавший на фонограф песни, танцевальную музыку, пастушьи наигрыши, прибаутки "татраньчыков". В этот мир и вошел Шимановский. Здесь родился замысел "Харнаси", балета из жизни горцев, сыгравшего большую роль в истории польской музыки и польского хореографического театра.
Продолжая линию, идущую от "Двадцати мазурок", композитор проникает в те глубины, где находятся уже "праинтонации" славянской музыки. Не стилизация, а воссоздание звучаний скрипок, на которых народные виртуозы играют, повернув их декой к публике и держа не у подбородка, а почти на груди; воссоздание пения, резкого, горлового, но пленительного в своей первозданной свежести, от которой, как от студеной ключевой воды, ноют зубы.
Сюжет "Харнаси" совсем прост. Красивую девушку выдают замуж за нелюбимого. Печально свадебное веселье. Печальна невеста. Еще и потому, что ей приглянулся один из горных разбойников, из тех, кто не обижает бедных, а только богатых. Тот обещал вызволить ее; время идет, а его все нет. Вдруг он появляется, этот красавец (недаром в народе их зовут "харнасями", от корня "харный"- красивый) и похищает полюбившуюся ему милую. Только в 1931 году окончена работа над сложной партитурой, сценическая жизнь которой не сразу удалась.
И следующие опусы Шимановского - двенадцать "Курпиовских песен" для голоса и фортепиано и шесть народных песен для хора,- свидетельствуют о том, что связи композитора с народной музыкой укрепляются. Это подтверждает и сборник польских народных песен, обработанных для фортепиано, и "Четыре танца" (Полонез, Краковяк, Оберек и Мазурка). Последние произведения создавались в 30-х годах, и самое значительное из них - Четвертая симфония, названная автором Концертной симфонией. Написанное для солирующего фортепиано и оркестра сочинение это соединяет оба жанра - симфонию и концерт. Посвящено оно Артуру Рубинштейну. Четвертая симфония, написанная за несколько лет до нее широко известная оратория "Stabat Mater", а рядом с ними Второй скрипичный концерт, завершают путь композитора, путь неустанных исканий.
Две первые части симфонии наполнены музыкой глубокого и чистого чувства, то взволнованного, то по-осеннему печально-умиротворенного. Но в финале как бы в последний раз собраны силы для блестяще изложенного, виртуозно трактованного в фортепианной партий заключения, целиком опирающегося на народную тему. Духом народных ритмов, задором и лирической искренности наполнена и партитура скрипичного концерта.
Шимановский провел еще в 1935-1936 годах несколько концертных поездок, прошедших с большим успехом. Исполнение последней симфонии и концерта принесли ему чувство настоящего удовлетворения. В эти же годы последовали Пражская и Парижская премьеры балета "Харнаси", принятого, особенно в Париже, в постановке Сергея Лифаря, с большим энтузиазмом.
Силы Шимановского таяли. В декабре 1936 года он вынужден был покинуть Варшаву и направиться в швейцарский курорт Грасс. Еще он набрасывал на нотную бумагу строку за строкой, эскизы к задуманному балету "Возвращение Одиссея", но ясно было, что конец близок. Он наступил 29 марта 1937 года.
Не только Варшава, вся Польша провожала его в последний путь.
И когда закончилась траурная церемония, отзвучали речи, отзвучал марш из "Гибели богов" и место упокоения опустело,- четыре народных музыканта спустились с Татр. Ян Оброхта, Станислав Оброхта, Анджей Слодычка и Вацек Мруз настроили свои скрипки, повернули их деками к могильному холму и печально, по-простому, "по гуральски" заиграли свои мелодии…
Имя Кароля Шимановского вошло в историю польской музыки как одно из самых значительных после Шопена, как имя композитора, чье творчество стало вровень с наиболее интересными явлениями музыкальной жизни нашего века. Интерес к его музыке возник буквально с первых шагов, когда в начале столетия появился в Варшаве двадцатилетний юноша, выходец из глухой украинской провинции. Он поразил варшавских музыкальных арбитров тонкостью вкуса и культуры, талантливостью привезенных на их суд произведений. Музыка Шимановского не вызвала ни споров, ни даже двух мнений. Ясно было, что она очень талантлива, и что у ее колыбели находился Шопен. Но не только Шопен. Что-то настороженное, тревожное звучало в девяти небольших прелюдиях; какие-то новые гармонии, истаивающие недосказанные фразы, хрупкость формы, которую именно так, чуть касаясь клавиатуры, и можно было донести до слушателей. Это шло от Скрябина, чье раннее творчество тоже навеяно Шопеном. Не связывая себя с консерваторией, Шимановский стал учеником видного композитора и педагога Зигмунда Носковского.
"Провинциальность" Шимановского была только номинальной. Он действительно родился и вырос в глухом углу тогдашней Украины, в поместье Тимошовка, неподалеку от Елизаветграда. Но дом Шимановских всегда наполнен был музыкой. Вот ближайшее родственное окружение Шимановских: Густав Нейгауз, его сын Генрих, памятный каждому из нас изумительный пианист и педагог, дочь Наталия - тоже пианистка, братья Феликс, Зигмунд и Станислав Блуменфельды, брат и сестра Шимановского - пианист и певица. В этом кругу музыкантов нескольких поколении, учась у Густава Нейгауза игре на фортепиано, и рос Кароль.
В Варшаву приехал молодой, но отличный музыкант, интуитивно ориентировавшийся в законах музыкального мышления, нуждавшийся в школе, в упорядочении знаний и в руководстве со стороны опытного и строгого педагога - композитора. Таким и был Носковский. Его вкусы и симпатии не выходили за пределы традиций романтической музыки, а некоторые гармонические "излишества", на которые отваживался его ученик, он принимал с высоким педагогическим тактом.
Ранний период творчества Шимановского посвящен почти исключительно камерной музыке - инструментальной и вокальной. В 1903-04 годах Шимановский пишет более крупные опусы, сонаты - фортепианную и скрипичную, рядом с ними - Вариации на тему польской народной песни. В этих произведениях, равно как и в романсах на слова Каспровича, Берента, Мициньского чувствуется уже рука мастера, нашедшего свою манеру письма. В фортепианных произведениях постоянно обращает на себя внимание изысканность колористической трактовки звучности, рафинированная фактура, общая печать творческой непосредственности.
Шимановский наделен той особой чертой характера, которая постоянно, в любом обществе делает его "магнитной личностью". В первые же варшавские годы он становится центром, к которому тяготеет талантливая музыкальная молодежь. Ближайшими друзьями Шимановского становятся скрипач Павел Коханский и пианист Артур Рубинштейн, оба только начинавшие свою мировую карьеру. В 1905 году в Берлине Шимановский знакомится с Гжегожем Фительбергом, талантливым польским дирижером, страстным пропагандистом новой музыки, неистовым поклонником Рихарда Штрауса. Вскоре образуется группа молодых прогрессивных музыкантов, объединившаяся под названием "Молодая Польша в музыке". В нее вошли Фительберг, Ружицкий, Шелюто, Карлович и Шимановский. К ним тяготели Рубинштейн и еще несколько высокоодаренных артистов, составляющих исполнительский актив "Молодой Польши".
Была ли у этой группы четкая эстетическая платформа? Прежде чем ответить на поставленный вопрос, обратимся некоторым типичным явлениям музыкальной жизни Польши начала XX века.
Если не считать Станислава Монюшко (1819-1872), автора нескольких выдающихся оперных партитур и, в первую очередь - "Гальки", то послешопеновское пятидесятилетие мало чем обогатило польскую музыкальную культуру. Камерная и симфоническая музыка не поднималась выше уровня посредственности. Дилетантизм, а отсюда и дурновкусие царили во многих жанрах творчества и исполнительства. Новые музыкальные веяния, идущие из России, от Могучей кучки, из Франции - Дебюсси, Равель - едва достигали порога музыкальных учреждений и начисто игнорировались крупно- и мелкошляхетскими "салонами" - цитаделями музыкального мещанства. Первым из польских композиторов откликнулся на зовы времени Мечислав Карлович, залюбовавшийся импрессионистами, но основную творческую дань плативший неоромантизму. Он прошел крепкую профессиональную школу и был единственным польским композитором, творчески воспринявшим приемы "двух Рихардов" - Вагнера и Штрауса и мятежный дух Скрябина. Путь его на симфоническую эстраду был труден из-за царящей рутины.
Именно с такого рода трудностями "Молодая Польша" декларирует борьбу. За новую польскую музыку, не теряющую своих национальных традиций, но не отстающую от достижений музыки европейской! Таков был лозунг и реальная платформа. И второе - борьба за настоящий профессионализм.
Группа "Молодая Польша в музыке" была очень неоднородна. Фительберг занимался сочинением музыки от случая к случаю (хотя написал яркую симфоническую поэму "Песнь о Соколе" по Горькому); Шелюто с трудом преодолевал творческую вялость; Ружицкий не отличался последовательностью эстетических взглядов и устремлений и был типичным эклектиком. Но вместе, имея в центре такую сильную фигуру как Шимановский,- они составляли внушительный авангард, борющийся за музыкальный прогресс Польши.
Во многих работах о Шимановском, его творческий путь делят на три этапа-периода: "романтический", "импрессионистский" и "народный". В любой классификации такого рода трудно избежать схематизма, но в данном разделении своя логика есть. Первый период заканчивается монументальным сочинением - Второй симфонией, написанной в 1910 году. До нее написанная Первая (1907 год) исполнялась только один раз, в начале весны 1909 года. Автор остался крайне недоволен своим детищем, больше не направлял его на эстраду и отказался печатать партитуру. Так, до сих пор она осталась в рукописи. Другое дело - Вторая симфония. Впервые сыгранная под управлением Фительберга в 1911 году, она завоевала прочное место в репертуаре. Ее первая часть - открытая декларация неоромантизма, с обнаженным выражением чувств, со сложным эмоциональным подтекстом. Вариационная форма второй части дает композитору возможность преломить сквозь много граней напевную тему и последнюю, шестую вариацию трактовать как вступление к третьей, финальной части. Здесь, в финале, дан комплекс сложных размышлений, распутывание драматургических узлов, связанных с предыдущими частями. Впервые Шимановский выступает во всеоружии такой солидной полифонической техники, построив сложнейшую фугу, в которой разрабатывается пять (!) тем. Но дело не только в том, как решена техническая задача. Важно, как органично, не "засушивая", а сохраняя эмоциональный накал тематического материала, композитор приводит всю конструкцию симфонии идеально логичному завершению.
После Концертной увертюры (1905 г.) и Второй симфонии имя Шимановского делается все более известным в европейских странах. Oн выступает в качестве пианиста, исполняя собственные произведения, слушает свою оркестровую музыку, частo разъезжая по столицам и другим музыкальным центрам Европы; несколько лет живет в Вене, общаясь с крупнейшими музыкантами австрийской столицы.
После утомительных поездок и нервного напряжения, он находит покой в родной Тимошовке, куда съезжаются друзья. В письме к 3. Яхимецкому, написанном летом 1911 года, говорится о пятинедельном визите Артура Рубинштейна, совпавшем пребыванием в Тимошовке Генриха Нейгауза и Гжегожа Фительберга. Им Шимановский играл свою Вторую сонату для фортепиано. "Оба были захвачены ею",- пишет автор.
Здесь, в Тимошовке родился план заграничных турне с концертами, целиком посвященными музыке Шимановского.
Вторая симфония с огромным успехом исполняется в Вене, Дрездене, Лейпциге. Сохранилось подробное описание лейпцигского концерта в 1912 году. В программе была Концертная увертюра, Вторая симфония - дирижировал Фительберг, между оркестровыми произведениями выступал Артур Рубинштейн и играл Вторую сонату и Фантазию на польскую тему.
Самым уважаемым музыкантом Лейпцига тех лет был Артур Никиш, знаменитый дирижер, о котором говорили, что он посещает только те концерты, которыми дирижирует сам. Сенсацией было уже то, что Никиш посетил авторский концерт Шимановского. Сверхсенсацией - что после Увертюры он вошел в ложу, где сидел Шимановский, и под овацию зала горячо поздравил, а затем остался в той же ложе до конца концерта.
Пришла зрелость. Пришла слава. А жадность ко всему новому, что происходит в мире музыки, не покинула Шимановского. И в этом он остался верен заветам "Молодой Польши". С все возрастающим вниманием Шимановский вслушивается в то, что ветер приносит из Франции. Даже сами названия его сочинений таят в себе аромат французского искусства: "Остров сирен", "Калипсо", "Наузикая",- три эти поэмы образуют фортепианный цикл "Метопы", а "Фонтан Аретузы", "Нарцисс" и "Дриады и Пан" - цикл "Мифы" для скрипки и фортепиано. Трудно отрицать, что не только названия, но гармонический язык, приемы изысканной фортепианной и скрипичной звучности, динамические оттенки,- близки звукописи Дебюсси. В этом же плане должен быть назван и Первый концерт для скрипки и оркестра, одно из красивейших произведений Шимановского. Концерт этот, навеянный стихотворением Т. Мициньского "Майская ночь", с наибольшей ясностью устанавливает водораздел между музыкой Шимановского и французскими веяниями. Шимановскому претил "объективизм", ставший одним из проявлений эстетики "внеличных" состояний, прокламируемых во многих явлениях музыки XX века. Несравнимо ближе был для него "субъективизм", высказывания от первого лица, так динамично звучащие в романтической музыке. В скрипичном концерте преобладает взволнованная лирика, а рядом с нею - драматизм, и это составляет внутренний смысл произведения. И восточные видения возникают на страницах партитуры в звучании английского рожка. Это следы поездки композитора в Африку: Алжир, Бискра, Тунис. К востоку его давно влекло. Об этом говорят "Любовные песни Гафиза", которым отдано два опуса: 24 и 26 (одни исполняются с фортепиано, другие - с оркестром), и опера "Хагит". А несколько лет спустя возникнут "Четыре песни" на слова Рабиндраната Тагора, а за ними - "Песни безумного муэдзина" на стихи Ярослава Ивашкевича (1918).
Наиболее полного выражения ориентализм Шимановского достигает в Третьей симфонии, написанной в 1916 году. Ее исполнительский состав необычен: оркестр, хор и солист - тенор. Тексты заимствованы в стихотворениях Джалаллутдина Руми. Жанр симфонии-кантаты, гигантский состав оркестра с учетверенным количеством духовых инструментов, даже характер названия симфонии - "Песнь о ночи", ассоциируется с малеровским симфонизмом. В музыкальной драматургии симфонии преобладают резкие контрасты между изысканнейшей камерной звучностью, напоминающей омузыкаленные персидские миниатюры, и массивными пластами оркестровых tutti, могучими ударами меди.
Инструментальное звучание симфонии обрамлено - в начале и в конце - вокальной орнаментикой, создающей "музыкальный аналог" текста восточного поэта:
О, не спи, друг мой, ночью этой. Отгони с очей своих сон. Таинство нам явится - ночью этой. Ты - Юпитер в небесах, Кружишься среди звезд - ночью этой. Как тихо! Люди спят. Только я и бог - наедине ночью этой...
Такую рафинированную тональность чувствований задает средневековый поэт Джалаллутдин Руми.
Создание и исполнение Третьей симфонии по времени совпадает с важнейшими событиями жизни Шимановского.
Годы первой мировой войны он проводил на Украине. Директор Киевской консерватории Р. М. Глиэр предложил Шимановскому вступить в число ее преподавателей. Именно в это время шел интенсивный процесс создания Третьей симфонии. Боясь спугнуть творческое состояние переключением в иную сферу - педагогическую,- композитор отказался. Симфония была окончена в 1916 году. Ближайшие друзья Шимановского, Павел Коханский и Гжегож Фительберг жили тогда в Петрограде. Они пригласили туда Шимановского, познакомили с дирижером Александром Зилоти, который и должен был дирижировать премьерой Третьей, назначенной на начало 1917 года. Как указывает биограф Шимановского, Т. Бронович-Хилиньская, "реализации этих планов помешала сначала болезнь Шимановского, потом... история".
Революцию Шимановский принял как крах ненавистного царизма. Больше того, находясь в Елизаветграде, он активно участвовал в новых формах культурной жизни, должен был,- как пишет Ярослав Ивашкевич,- "неоднократно переживать тревогу, опасаясь за свою жизнь, когда в городок вступали белые банды, потому что он сразу после революции стал на сторону красных". Одно время Шимановский занимал должность "комиссара по делам искусств" и заместителя редактора местной газеты, где ему неоднократно доводилось писать передовые статьи. Зимой 1918 года Шимановский вернулся в Варшаву, где началась новая фаза его творческой жизни.
Начало оказалось малообещающим. Он писал одному из друзей: "Между мною и польской публикой (во всяком случае варшавской) нет никакого реального контакта, для них я чужой, непонятный".
В течение пяти лет (1927-1932) Шимановский стоял во главе Варшавской консерватории, отдавая немало сил установлению в ее учебном процессе тех творческих принципов новаторства, внимания к современной музыке, которые казались ему не менее важными, чем традиции строгого академизма.
Творческой отдушиной стали для Шимановского длительные концертные турне с Коханским и Рубинштейном по столицам Европы и поездки в США. Концерты проходят с нарастающим успехом, музыка Шимановского пробивает себе путь к слушателям.
Значительным событием первых лет после возвращения в Варшаву становится премьера его одноактной оперы "Хагит", написанной еще в Вене накануне первой мировой войны. Музыка "Хагит" обнаруживает заметное влияние Рихарда Штрауса и перенасыщена оркестровой звучностью.
Не менее важно для творческой эволюции Шимановского его знакомство с новыми произведениями, которые появились в военные годы. Он восхищен партитурами Равеля, его потрясает "Свадебка" Стравинского, который сам играет ему отрывки из нее. В Лондоне он смотрит спектакли балетной труппы Дягилева. "Ранний Стравинский", так ярко и своеобразно претворивший русский фольклор в своих партитурах, заставляет Шимановского, пересмотреть многое в своем творчестве.
Первый результат - разочарование в следующей своей опере "Король Рогер", над которой он работал несколько лет; второй - восторженная статья о Стравинском, в связи с его приездом в Варшаву.
Если говорить о роли Стравинского в биографии Шимановского, то речь должна идти не о влиянии (ведущем часто к подражанию), а о сильнейшем толчке, направленном в сторону изучения и претворения народной музыки. Так возникает великолепный 50-й опус Шимановского (1926 г.), включающий 20 мазурок для фортепиано. Композитор выходит на новую дорогу. Еще не уверенный в правильности пути, он ищет, оглядывается. Конечно, не могло обойтись без Шопена, так многогранно раскрывшего поэзию мазурки. Но здесь же слышатся и терпкие гармонии Бартока, которые впервые проглянули в некоторых из "12 этюдов", написанных Шимановским еще в 1916 году.
Может быть, боясь воздействия чародейской силы Шопена, Шимановский "зовет на помощь" Бартока и Стравинского. Тек ли, иначе, но в этом творческом акте он заново обретает себя. Ушло экстатическое самообнажение неоромантика, иссяк интерес к изысканностям "французской кухни". Шимановский впервые вслушивается в суровую мудрость народного искусства, приучается ценить его немногословность, начинает постигать, какие в нем таятся богатства, как своеобразен этот мир.
С народным искусством Шимановского сдружила на многие годы не только творческая эволюция, но и беда. С августа 1922 года Кароль Шимановский, по выражению одного из биографов, принадлежит к числу людей, которые "без Закопане жить не могут". Речь идет о курорте в Татрах, где больные туберкулезом искали спасения или хотя бы отсрочки неизбежного.
Последние 15 лет жизни Шимановский проводил по большей части в грустной атмосфере горных санаториев Польши и Швейцарии. Но в Закопане, начиная с 1914 года, разрастался "Музей Татраньски", созданный и опекаемый энтузиастами, влюбленными в народное искусство польских горцев, в их быт, речь, музыку, прикладное искусство. Среди энтузиастов выделялся Юлий Зборовский, записывавший на фонограф песни, танцевальную музыку, пастушьи наигрыши, прибаутки "татраньчыков". В этот мир и вошел Шимановский. Здесь родился замысел "Харнаси", балета из жизни горцев, сыгравшего большую роль в истории польской музыки и польского хореографического театра.
Продолжая линию, идущую от "Двадцати мазурок", композитор проникает в те глубины, где находятся уже "праинтонации" славянской музыки. Не стилизация, а воссоздание звучаний скрипок, на которых народные виртуозы играют, повернув их декой к публике и держа не у подбородка, а почти на груди; воссоздание пения, резкого, горлового, но пленительного в своей первозданной свежести, от которой, как от студеной ключевой воды, ноют зубы.
Сюжет "Харнаси" совсем прост. Красивую девушку выдают замуж за нелюбимого. Печально свадебное веселье. Печальна невеста. Еще и потому, что ей приглянулся один из горных разбойников, из тех, кто не обижает бедных, а только богатых. Тот обещал вызволить ее; время идет, а его все нет. Вдруг он появляется, этот красавец (недаром в народе их зовут "харнасями", от корня "харный"- красивый) и похищает полюбившуюся ему милую. Только в 1931 году окончена работа над сложной партитурой, сценическая жизнь которой не сразу удалась.
И следующие опусы Шимановского - двенадцать "Курпиовских песен" для голоса и фортепиано и шесть народных песен для хора,- свидетельствуют о том, что связи композитора с народной музыкой укрепляются. Это подтверждает и сборник польских народных песен, обработанных для фортепиано, и "Четыре танца" (Полонез, Краковяк, Оберек и Мазурка). Последние произведения создавались в 30-х годах, и самое значительное из них - Четвертая симфония, названная автором Концертной симфонией. Написанное для солирующего фортепиано и оркестра сочинение это соединяет оба жанра - симфонию и концерт. Посвящено оно Артуру Рубинштейну. Четвертая симфония, написанная за несколько лет до нее широко известная оратория "Stabat Mater", а рядом с ними Второй скрипичный концерт, завершают путь композитора, путь неустанных исканий.
Две первые части симфонии наполнены музыкой глубокого и чистого чувства, то взволнованного, то по-осеннему печально-умиротворенного. Но в финале как бы в последний раз собраны силы для блестяще изложенного, виртуозно трактованного в фортепианной партий заключения, целиком опирающегося на народную тему. Духом народных ритмов, задором и лирической искренности наполнена и партитура скрипичного концерта.
Шимановский провел еще в 1935-1936 годах несколько концертных поездок, прошедших с большим успехом. Исполнение последней симфонии и концерта принесли ему чувство настоящего удовлетворения. В эти же годы последовали Пражская и Парижская премьеры балета "Харнаси", принятого, особенно в Париже, в постановке Сергея Лифаря, с большим энтузиазмом.
Силы Шимановского таяли. В декабре 1936 года он вынужден был покинуть Варшаву и направиться в швейцарский курорт Грасс. Еще он набрасывал на нотную бумагу строку за строкой, эскизы к задуманному балету "Возвращение Одиссея", но ясно было, что конец близок. Он наступил 29 марта 1937 года.
Не только Варшава, вся Польша провожала его в последний путь.
И когда закончилась траурная церемония, отзвучали речи, отзвучал марш из "Гибели богов" и место упокоения опустело,- четыре народных музыканта спустились с Татр. Ян Оброхта, Станислав Оброхта, Анджей Слодычка и Вацек Мруз настроили свои скрипки, повернули их деками к могильному холму и печально, по-простому, "по гуральски" заиграли свои мелодии…
2011-2012. JumpMusic.
Событий, сольных, выступлений.
Альбомы, музыка и песни онлайн.
Видеоклипы артистов онлайн
ШИМАНОВСКИЙ Кароль
(6 X 1882, Тимошовка, быв. Херсонской губ. - 29 III 1937, Лозанна)
Разносторонняя деятельность К. Шимановского - крупнейшее явление музыкальной культуры Польши первых десятилетий нашего века. В нем соединились дарования композитора, пианиста, педагога, музыкально-общественного деятеля, критика и писателя. Такой многогранности способствовало все окружение Шимановского, и в первую очередь - семья с богатейшими культурными традициями. С раннего детства Шимановский находился в атмосфере искусства: отец и брат композитора - пианисты, а сестра - певица, художница и поэтесса. Уже в детские годы Кароль сочиняет оперы, в домашних постановках которых участвовал его двоюродный брат, будущий писатель Я. Ивашкевич. Мальчик обучается игре на фортепиано сначала под руководством отца, а затем в Елизаветграде - в школе своего дяди Г. В. Нейгауза (отца советского пианиста Генриха Нейгауза).
В 1901-1905 гг. Шимановский учится в Варшавской консерватории, где овладевает композиторским мастерством в классе З. Носковского. В эти годы он пишет главным образом фортепианные произведения: сонату, прелюдии, этюды. Выбор жанров и музыкальный язык выдают приверженность стилю Ф. Шопена и А. Скрябина. Вскоре начинают ощущаться влияния И. Брамса, М. Регера и в особенности яркого, красочного оркестрового стиля Р. Штрауса (опера "Хагит" - 1913, 2 первые симфонии, сочинения для голоса). Подобно многим своим современникам (М. Равель, С. Прокофьев), Шимановский увлекался неоклассическим возрождением старинных жанров (сарабанда, менуэт и т. п.). Сочинение музыки постоянно сочеталось с ее пропагандой, интенсивной концертной деятельностью, многочисленными поездками по странам мира. В 1985 г. композитор вошел в группу музыкантов "Молодая Польша", боровшуюся против академизма, за развитие нового, национально самобытного и высоко профессионального искусства. В 190614 гг. жизнь Шимановского связана с Берлином, Веной, поездками по Италии, Германии, Польше, Украине, в страны Африки: Алжир и Тунис. Образы Востока, его философия и поэзия нашли отражение в музыкальном творчестве: в Третьей симфонии "Песнь о ночи" (1916), написанной по мотивам произведений средневекового персидского поэта Джалаледдина Руми, в вокальных сочинениях "Любовные песни Хафиэа, Песни безумного муэдзина", в песнях на слова Р. Тагора. Увлечение Шимановского Востоком было, во многом близко аналогичным устремлениям Дебюсси и Равеля.
Но не только это связывало польского композитора с французским импрессионизмом: к годам первой мировой войны относится формирование нового стиля Шимановского, более современного гармонического языка, уже не укладывающегося в рамки классико-романтической гармонии. Главное для музыки Шимановского этих лет - красочность, колористичность звуковой палитры. Это сказалось в экзотической опере "Король Рогер" (1918-24) - одной из вершин творчества; в балетном дивертисменте "Мандрагора", а произведениях, навеянных образами античности (кантата "Деметра", цикл поэм для фортепиано "Метопы"). Годы первой мировой войны Шимановский провел главным образом на Украине: в родной Тимошовке, Киеве, Елизаветграде (1917-19), Львове (1919), он часто приезжал с концертами в Москву и Петроград. После революции Шимановский принимал участие в создании новой советской культуры: работал в музыкальном отделе Наркомпроса, выступал перед рабочими и солдатами, писал статьи о воспитательном воздействии искусства на человека, о его роли в обществе. Свои эстетические взгляды Шимановский изложил в философской повести Эфеб и многочисленных статьях о музыке. В 1919 г. Шимановский переезжает в Варшаву, а в 20-е гг. предпринимает большую гастрольную поездку по Англии, Франции и Америке (Нью-Йорк, Флорида, Куба).
В 20-е гг. происходит новый поворот в эволюции стиля Шимановского. Композитор обращается теперь к древнейшим пластам национального фольклора; изощренная, сложнейшая хроматическая ткань уступила место старинным диатоническим ладам (вокальный цикл "Слопевне" на ст. Ю. Тувима). Проводя много времени в Закопане (Польше), где он лечился от туберкулеза, композитор изучал местную гуральскую песенность. Результатом собирания народной музыки явились обработки курпевских и подгаляньских песен, музыка балета "Разбойники" ("Харнаси", 1923-32), "Stabat mater" (задумано как "Крестьянский реквием" - 1926), Четвертая симфония (симфония-концерт с фортепиано - 1932), Второй квартет, Двадцать мазурок для фортепиано (1926).
Шимановский охватил в своем творчестве все жанры: он написал 2 оперы, 2 балета, оперетту, 6 кантат, 4 симфонии, музыку для фортепиано (3 сонаты, миниатюры), скрипки (2 концерта, соната, цикл поэм "Мифы"), 2 квартета, вокальные сочинения.
В последние годы жизни особое внимание Шимановский уделяет педагогической деятельности; в 1927-33 гг. он возглавлял Варшавскую консерваторию и был профессором композиции. Продолжались и концертные выступления в качестве пианиста. В 1933 г. Шимановский приезжал в СССР, он часто ездил лечиться в Закопане, Австрию и Швейцарию. Подобно многим своим современникам, Шимановский прошел путь сложной творческой эволюции. Обращаясь к различным манерам письма, он соединил национальную традицию с приемами современной композиторской техники и тем самым положил начало польской музыке XX в.
Творческие портреты композиторов. - М.: Музыка . 1990 .
Смотреть что такое "ШИМАНОВСКИЙ Кароль" в других словарях:
Кароль Шимановский Karol Szymanowski Полное имя Кароль Мачей Корвин Шимановский Дата рождения 3 октября 1882 Место рождения деревня Тимошовка Киевской губернии Дата смерти 29 марта 1937 Место смерти … Википедия
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Шимановский. Кароль Шимановский Karol Szymanowski … Википедия
- (Szymanowski) (1882 1937), композитор и пианист. Родился в Украине. С 1919 в Польше. Создатель современной польской композиторской школы. Опера «Король Рогер» (1924); балеты, в том числе «Разбойники» (1934); кантаты, симфонии, струнный квартет и… … Энциклопедический словарь
Шимановский (Szymanowski) Кароль (6.10.1882, Тимошовка, на Украине, ‒ 29.3.1937, Лозанна), польский композитор, пианист, педагог, музыкальный критик, музыкально общественный деятель. Учился в школе своего дяди Г. В. Нейгауза (до 1900) в… … Большая советская энциклопедия
Шимановский, Кароль - ШИМАНОВСКИЙ (Szymanowski) Кароль (1882 1937), польский композитор, пианист. Самобытный стиль творчества Шимановского сочетал традиции Ф. Шопена и А.Н. Скрябина с элементами национального фольклора, чертами импрессионизма и неоклассицизма. Опера… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
Karol Szymanowski Полное имя Кароль Мачей Корвин Шимановский Дата рождения 3 октября 1882 Место рождения деревня Тимошовка Киевской губернии Дата смерти 29 марта 1937 Место смерти … Википедия
Шимановский белорусская и польская фамилия. Известные носители: Шимановский, Александр Ничипорович (1850 1918) белорусский этнограф и фольклорист; пушкинист, педагог. Шимановский, Антоний (род. 1951) польский футболист.… … Википедия
В Википедии есть статьи о других людях с именем Шимановский, Кароль. Юлий Карлович Шимановский … Википедия
- (1882 1937) польский композитор и пианист. Создатель современной национальной композиторской школы. Опера Король Рогер (1924), балеты, в т. ч. Разбойники (1934), кантаты, симфонии, струнный квартет и другие инструментальные и вокальные… … Большой Энциклопедический словарь
Ка́роль Мацей Корвин-Шимано́вский (польск. Karol Maciej Korwin-Szymanowski ; 6 октября 1882, деревня Тимошовка, Киевская губерния - 29 марта 1937, Лозанна) - польский композитор, пианист, педагог, музыкальный критик. Один из наиболее заметных деятелей польской музыкальной культуры первой половины XX века.
Биография
Первые уроки музыки Шимановский получил дома, затем учился в музыкальной школе Густава Нейгауза в Елизаветграде. В 1901 году переехал в Варшаву, где брал уроки гармонии у профессора консерватории Марека Завирского, контрапункту и композиции учился у Зигмунта Носковского.
В 1905 году вошел в состав творческого сообщества «Молодая Польша в музыке», куда, помимо него входили Аполлинарий Шелюто, Гжегож Фительберг, Людомир Ружицкий, пианист Артур Рубинштейн и другие музыканты. Сообщество вскоре распалось, однако дало толчок развитию музыки в Польше. Во многом благодаря поддержке князя Владислава Любомирского, покровительствовавшего сообществу, начала издаваться и исполняться музыка молодых композиторов. Собственные произведения композитора начали набирать популярность с конца 1900-х годов.
В 1910-е годы стиль Шимановского испытывает влияние разных музыкальных течений, на основе которых он формирует собственную оригинальную манеру сочинения. Этот период считается самым плодотворным в творчестве композитора - появляются многочисленные фортепианные, камерные и оркестровые произведения, опера «Король Рогер» - одно из самых известных сочинений. После Первой мировой войны и революции Шимановский много гастролировал как пианист, исполняя в том числе и собственные работы, писал критические статьи.
С начала 1920-х годов жил в Закопане, занимался изучением польского музыкального фольклора, оказавшего влияние на его сочинения этого периода. В 1926-1929 и 1930-1933 годы возглавлял Варшавскую консерваторию, однако в знак протеста против интриг реакционных кругов вместе с Иеронимом Фейхтом ушёл из Государственной высшей музыкальной школы.
Последние годы жизни композитора были сопряжены с тяжёлыми финансовыми условиями и болезнью (туберкулёз). Шимановский умер в Лозанне в 1937 году.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Шимановский,_Кароль