1992 год. Это был первый год после крушения СССР, первый год нового, однополярного мира.

Тем временем за этой безмятежной идиллией «конца истории» поднималось зарево новых пожаров.
Весной 1992 года вспыхнула межэтническая война в Боснии. Те самые страны, которые ныне так пекутся о соблюдении территориальной целостности в Европе, тогда открыто поддержали сепаратизм югославских республик, что привело к неизбежному и предсказуемому взрыву на Балканах.

29 февраля 1992 г. в Боснии прошёл референдум о независимости без участия боснийских сербов, составляющих почти треть местного населения. Его результаты были отвергнуты лидерами боснийских сербов, которые создали свою собственную республику. Начались вооруженные столкновения между общинами сербов, мусульман-босняков и хорватов, переросшие в этнические чистки.

В ответ на атаки сепаратистов, в апреле 1992-го началась осада сербами мусульманского анклава в центре города Сараево, которая будет продолжаться почти 4 года. С окрестных высот по центральным кварталам стреляли снайперы и артиллерия.

Башни-близнецы центре города Сараево горят после обстрела 8 июня 1992 года:

2. На стороне сербов выступили русские добровольческие отряды, мусульман-босняков и хорватов поддержали страны НАТО, поэтому конфликт в какой-то мере приобрёл характер цивилизационного противостояния.

Русские добровольцы и сербский командир Бобан в Боснии, 1992 год:

3. В новом однополярном мире сербы на какое-то времени заняли для Запада место «главного врага», ставшее вакантным после краха СССР. Европейские и американские СМИ создавали из них образ жестоких убийц, творящих геноцид над «беззащитным мирным населением». Характерное фото того времени с авторским названием «Сербские солдаты избивают гражданских на улице Биелины», Ron Haviv, 1992 год:

4. После ликвидации советского блока и самого СССР в 1992 году настал черед ещё одного осколка бывшей советской зоны влияния.

С 1 января 1992 г. Россия прекратила поставки всех вооружений и боеприпасов правительственным войскам Афганистана и, начиная с этого времени, ситуация в стране начала заметно ухудшаться.

16 апреля Наджибулла по совету и при содействии спецпредставителя генсека ООН Б. Севана попытался бежать из Кабула на самолёте ООН, но был задержан по призыву Абдул Вакиля узбекскими ополченцами Дустума. Президент вместе со своим братом Шапуром Ахмадзаем, начальником его канцелярии Тухи и начальником личной охраны Джафсаром укрылись в миссии ООН в Кабуле. 28 апреля отряды моджахедов во главе с А. Ш. Масудом без боя вошли в Кабул, свергнув режим партии НДПА, правившей страной 14 лет. Агентство Рейтер назвало Наджибуллу «последней жертвой перестройки».

Моджахеды занимают Кабул, апрель 1992-го:

5. Дороги афганской войны на снимке Стива МакКарри (Steve McCurry), 1992 год:

6. Падение самого светского и прогрессивного в истории Афганистана режима не принесло стране мира и покоя. Победа прозападных моджахедов стала прологом к установлению средневекового режима талибов в 1996-м.

А пока победители и их кураторы начали превращать Афганистан в огромную наркоплантацию, ориентированную на завоевание «большого северного рынка». Т.е., на наркоагрессию против России.

Дети работают на маковом поле в Бадахшане, в одном из основных районов производства опиума. Стив МакКарри (Steve McCurry), 1992 год:

7. Ещё одной жертвой крушения старого миропорядка стало африканское государство Сомали, в котором после падения авторитарного режима Сиада Барре в 1991 году началась гражданская война. В 1992-м страна окончательно погрузилась в хаос нескончаемых междоусобиц, превратившись в сплошные руины. На большей части её территории произошёл фактический распад государственности.

Одним из знаменитых фото 1992 года стал этот снимок расстрелянной в решето вывески с рекламой «Кока-Колы» и надписью «добро пожаловать в Могадишо», призрак прежней мирной жизни. Типичная сценка в Могадишо 92-го:

8. 3 декабря Совбез ООН принял резолюцию 794, которая на основании главы VII Устава ООН уполномочивала международные силы, отправляющиеся в Сомали, использовать «все необходимые средства» для обеспечения беспрепятственной доставки гуманитарной помощи. Операция получила название «Возрождение надежды» (англ. Restore Hope). Во главе созданной Оперативной группировки ООН (UNITAF), состоявшей из контингентов более чем 20 стран, находились США. 9 декабря первые подразделения Объединенной оперативной группировки ООН (UNITAF) высадились на побережье близ Могадишо.


Американские морпехи высаживаются на пляж в Могадишо, 9 декабря 1992 года:

Гуманитарная интервенция в Сомали в итоге закончилась полным провалом. После первых ощутимых потерь американцы поспешно эвакуировали из страны своих военных, а в марте 1995-го страну покинули и подразделения ООН из других стран.

9. В самих США в 1992 году на президентских выборах победил Билл Клинтон. Кандидат в президенты США Билл Клинтон говорит по сотовому во время разговора с мэром Бостона, 1992 г... Для того времени это была очень крутая мобила!

10. Но для США 1992-й запомнился больше не победной Клинтона, а одними из крупнейших в истории массовых беспорядков.

Беспорядки начались 29 апреля - в день, когда суд присяжных вынес оправдательный приговор четверым белым полицейским, избившим чернокожего Родни Кинга за то, что тот оказал упорное сопротивление при аресте за превышение скорости 3 марта 1991 года. После вынесения приговора тысячи темнокожих американцев, в основном мужчин, вышли на улицы Лос-Анджелеса и устроили демонстрации, переросшие вскоре в беспорядки и погромы, в которых участвовали криминальные элементы. Преступления, совершённые в течение шести дней массовых беспорядков, носили расовую подоплёку.


Мародер с украденными памперсами во время Лос-Анджелесского бунта:

11. Итогом стали 53 погибших, 5500 сожженных зданий и причинение ущерба на сумму в миллиард долларов.

12. Ещё немного ярких политических сценок того года. В Южной Африке недавно освобождённый из тюрьмы лидер АНК Нельсон Мандела продолжал консолидировать поддержку африканского населения перед окончательным демонтажем режима белого меньшинства.

Вот он в окружении своих молодых сторонников после выступления перед жителями одного из пригородов Йоханесбурга, 31 мая 1992 года:

13. В Бухаресте толпа восторженно встречает бывшего короля Михая во время его визита в Румынию 25-27 апреля 1992 года:

14. В 1992 году в мире оставалось довольно немного уголков, не затронутых ветрами (или бурями) перемен. Одним из них была КНДР, которой с 1948 года правил Ким Ир Сен. Таким он был за два года до своей кончины:

15. Из событий массовой культуры 1992 года нельзя не вспомнить культовый эротический триллер «Основной инстинкт» режиссёра Пола Верховена, в котором снялись Майкл Дуглас и Шэрон Стоун.

16. Не менее культовым стал фильм «Телохранитель» режиссёра Мика Джексона, с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон в главных ролях.


Уитни Хьюстон и Кевин Костнер на съемочной площадке фильма

Большую долю известности фильму принесло исполнение Уитни Хьюстон композиций «I Will Always Love You» и «I Have Nothing».

17. А ещё в 1992-м снимали «Парк Юрского периода», который выйдет, правда, уже в следующем году. Стивен Спилберг и Кэтлин Кеннеди на съемках фильма «Парк Юрского периода», 1992 год:

18. Теперь немножко про мир моды. Клаудиа Шиффер в журнале VOGUE, 1992 год:

19. Еще в 1992 году было две Олимпиады. На зимней наша объединенная команда по хоккею неожиданно стала олимпийскими чемпионами. В последний раз. На летней Олимпиаде наша команда выиграла медальный зачёт - общий и золотой, опередив сборную США. В последний раз.

Россия в 90-е годы XX века

Все вопросы, стоявшие перед суверенной Россией в 90-е годы, сводились к двум крупным проблемам: вывести страну из экономического кризиса и про­должить демократические преобразования общества.

Для выхода из экономического кризиса правительство страны осуществля­ет переход на рыночные методы хозяйствования. Объявлялось о переходе к ры­ночным ценам, проведении приватизации, земельной реформы с правом купли-продажи земли, реформировании банковской системы и т.д. В январе 1992г. бы­ла проведена либерализация цен. Если до этого цены на все виды продукции ус­танавливало государство, то теперь они формировались под влиянием спроса и предложения на рынке. Либерализация имела два важных последствия: некогда пустые магазины стали стремительно наполняться разнообразными товарами, но в то же время стали очень быстро расти цены на товары и услуги: уже к концу 1992 г. они выросли в 100-150 раз (при ожидаемом уровне в 3-4 раза). Началась инфляция, снизился уровень жизни населения: в 1994г он составил 50 % от уров­ня начала 90-х годов. С конца 1992г. началась приватизация государственной собственности. К осени 1994г. она охватила треть промышленных предприятий и две трети предприятий торговли и услуг. Первый этап ее проводился на основе приватизационных чеков, бесплатно выданных всем гражданам России; с осени 1994г. начинается второй этап приватизации - свободная купля-продажа частных и акционерных предприятий на биржах по рыночному курсу. Происходило преоб­разование колхозов в производственные паевые товарищества и фермерские хо­зяйства. Однако экономический кризис продолжал углубляться, до конца 90-х го­дов производство сокращалось и только в конце 1999г. наметился небольшой подъем экономики.

В 90-е годы продолжалась демократизация России. Реальными стали пра­ва и свободы граждан, сформировалась многопартийная система, выборы стали носить реальный характер и осуществляться на основе конкуренции нескольких кандидатов на пост. Главой исполнительной власти стал избираемый всенарод­ным голосованием президент. Высшей судебной инстанцией является Конститу­ционный суд РФ.

Осенью 1993г. происходит конституционный кризис: столкновение испол­нительной и законодательной власти страны. Все недовольные проводимыми реформами в России объединились вокруг Верховного Совета РФ и выступили против президента Б. Н. Ельцина, олицетворявшего новый курс страны. 2-3 ок­тября 1993г. оппозиция организовала в Москве демонстрации, предприняла штурм мэрии и Останкинского телецентра. В столицу были введены войска, вы­ступление оппозиции оказалось подавленным, а Верховный Совет был распу­щен Конституционный кризис осени 1993г. имел ряд последствий:

1. в России оформилась президентская республика (в отличие от парла­ментской республики);

2. произошла десоветизация страны, Советы были упразднены как органы власти; десоветизация страны, после ее декоммунизации 1991г. в результате по­давления путча ГКЧП и роспуска КПСС, поставила последнюю точку в процесс разрушения коммунистического режима, советской формы власти, созданной большевиками;

3. создан новый высший законодательный орган России - Федеральное Собрание, которое состоит из двух палат: верхней - Совет Федерации и нижней -Государственной Думы. Уже 3 раза в Государственную Думу проводились выбо­ры (в 1993, 1995 и 1999 годах) на многопартийной основе. Победившие партии создают в Думе свои фракции, наиболее крупными из них являются фракции КПРФ, «Яблоко», ЛДПР и др.

Одной из сложных проблем внутренней политики России является нацио­нальный вопрос. Особо он обострился на Северном Кавказе. Сепаратистское движение в Чечне привело к необходимости введения федеральных войск на территорию этой республики. Результатом этого явились две чеченские войны: в 1994-1996 гг. и в 1999-2000гг. Чеченская республика осталась в составе единой Российской федерации.

Внешнеполитический курс РФ носит мирный характер, он направлен на сохранение территориальной целостности и независимости страны и на поддер­жание дружественных отношений со всеми странами мира. Россия добилась признания себя в качестве правопреемницы СССР в ООН, а также помощи за­падных стран в проведении курса реформ. Важное значение придается развитию отношений со странами СНГ (Содружество Независимых Государств), куда кро­ме России входит еще 11 бывших советских республик. Российское правительст­во стремилось сохранить интеграционные связи между ними. Отношения между бывшими советскими республиками осложняются вопросами, связанными с раз­делом имущества бывшего СССР, неурегулированным, в некоторых случаях, по­граничным вопросом, а также дискриминацией русскоязычного населения в ряде республик.

Преобразования, происходящие в России в 90-е годы XX века - это попыт­ка возврата на европейский путь развития после большевистского (азиатского) периода существования страны.

Каждое десятилетие XX века в глазах обычного гражданина окрашено в какие-то свои цвета, переливающиеся множеством оттенков. Двадцатые-тридцатые для кого-то - время пятилеток, энтузиазма и межконтинентальных авиаперелетов, для других оно омрачено массовыми репрессиями. Сороковые рифмуются с «роковые», они окрашены белизной седины и бинтов черным дымом и оранжевым пламенем горящих городов. Пятидесятые - целина и стиляги. Шестидесятые - спокойная, но небогатая жизнь. Семидесятые - тертые кирпичом джинсы-клеш, хиппи и сексуальная революция. Восьмидесятые - кроссовки, штаны-«бананы» и «Феличита». А потом началась кошмарная жизнь в России. В 90-е годы выжить было непросто. Вот на них и остановимся.

Иллюзии

Десятилетие принято отсчитывать с первого года. Например, 1970-й относится еще к шестидесятым. Поэтому первым в этой жутко-интересной эпохе считается год распада (или развала) Советского Союза. После того, что случилось в августе 1991 года, о главенствующе-руководящей роли КПСС и речи идти не могло. Стало невозможным плавное соскальзывание к рынку, характерное для многих мировых экономик после краха социалистической системы (как, например, в Китае). Но его почти никто и не хотел. Люди требовали перемен - и немедленных. Жизнь в России в 90-е годы начиналась с иллюзии того, что стоит сделать маленький шажок, и страна заживет так как же шикарно, как и процветающий Запад, ставший для большинства населения образцом во всем. Мало кто представлял себе глубину лежащей впереди пропасти. Казалось, что Америка прекратит «валять дурака», поможет советом и деньгами, и россияне вольются в число «цивилизованных народов», ездящих на дорогих автомобилях, живущих в коттеджах, носящих престижную одежду и путешествующих по всему миру. Так получилось, но не у всех.

Шок

Мгновенный переход к рынку вызвал потрясение (англ. The Shock). Это психологическое явление было названо «шокотерапией», но к лечебным процессам никакого отношения не имело. Освобожденные цены в 90-е годы начали расти в разы стремительнее, чем доходы большей части населения. Вклады Сбербанка потеряли свою ценность, про них чаще всего говорили, что они «пропали», но законы сохранения материи действуют и в экономике. Ничего не исчезает, в том числе и деньги, которые просто сменили своих владельцев. Но сберкнижками дело не ограничилось: с лета 1992 года началась приватизация всей народной собственности. Юридически этот процесс был оформлен как бесплатная раздача десятитысячных чеков, за которые формально можно было приобрести акции предприятий. На деле этот метод страдал важным пороком. Так называемые «ваучеры» массово скупили те, кто имел на это средства и возможности, и вскоре заводы, фабрики, колхозы и другие субъекты советского хозяйствования перешли в частные руки. Рабочим и крестьянам опять ничего не досталось. Это никого не удивило.

Политические изменения

В 1991 году американские корреспонденты в кабинете бывшего президента СССР (в тот момент уже робко удалившегося) выражали радость по поводу победы над «империей зла» громкими криками «вау!» и тому подобными возгласами. У них были основания считать, что единственный в мире противовес всепланетному господству США успешно устранен. Они считали, что после и Россия вскоре исчезнет с карты, она распадется на легкоуправляемые извне клочки, населенные деморализованным сбродом. Хотя большинство субъектов РСФСР (за исключением Чечни и Татарстана) выразили желание остаться в составе общего государства, деструктивные тенденции наблюдались вполне ясно. Внутренняя политика России в 90-е годы была сформулирована президентом Ельциным, призвавшим бывшие автономии брать суверенитета столько, сколько им захочется.

Сумрачные реалии способны были обратить в сепаратиста самого ярого сторонника единства. Расстрел из башенных орудий танков здания Верховного Совета (октябрь 1993 года), многочисленные жертвы, арест делегатов и прочие обстоятельства, способствующие расцвету демократии, не вызвали никаких возражений со стороны зарубежных партнеров. После этого была законодательно оформлена Конституция РФ, в целом с вполне приемлемым текстом, но ставящая нормы международного права выше национальных интересов.

Да, еще Парламент теперь состоял из двух палат, Совета Федерации и Государственной думы. Совсем другое дело.

Культура

Ничто так не характеризует атмосферу эпохи, как духовная жизнь России. В 90-е годы государственное финансирование культурных программ было свернуто, взамен ему широкое распространение получило спонсорство. Пресловутые «малиновые пиджаки» в паузах между отстрелом и подрывом себе подобных выделяли средства на проекты, соответствующие их вкусам, что, безусловно, отразилось на качестве кинематографа, музыки, литературы, театральных постановок и даже живописи. Начался отток талантливых деятелей за рубеж в поисках лучшей жизни. Вместе с тем свобода выражения мнения имела и положительную сторону. Широкие народные массы осознали целебную роль религии вообще и Православия в частности, строились новые храмы. Некоторые деятели культуры (Н. Михалков, В. Тодоровский, Н. Цискаридзе, Н. Сафронов, умудрялись и в это сложное время создавать истинные шедевры.

Чечня

Развитие России в 90-е годы было осложнено масштабным внутренним вооруженным конфликтом. В 1992 году Республика Татарстан никак не хотела признавать себя федеративной частью общей страны, но этот конфликт удалось удержать в мирных рамках. Иначе сложилось с Чечней. Попытка решения вопроса силовыми методами переросла в трагедию национального масштаба, сопровождающуюся терактами, захватами заложников и боевыми действиями. Фактически на первом этапе войны Россия потерпела поражение, документально признав его в 1996 году заключением Хасавюртского соглашения. Этот вынужденный ход дал только временную отсрочку, в целом ситуация грозила перейти в неуправляемую фазу. Лишь в следующем десятилетии в ходе второй фазы военной операции и после хитроумных политических комбинаций удалось устранить опасность развала страны.

Партийная жизнь

После отмены монополии КПСС наступило время «плюрализма». Россия в 90-е годы 20 века стала многопартийной страной. Самыми популярными общественными организациями, появившимися в стране, считались ЛДПР (либеральные демократы), КПРФ (коммунисты), «Яблоко» (выступали за частную собственность, рыночную экономику и всевозможную демократию), «Наш дом - Россия» (Черномырдин со сложенными «домиком» ладошками, олицетворяющий истинную финансовую элиту). Еще был «Демократический выбор» Гайдара, «Правое дело» (как ясно из названия - противоположность левым) и еще десятки партий. Они объединялись, разъединялись, конфликтовали, спорили, но, в общем-то, внешне мало отличались одна от другой, хотя и разнообразили в России в 90-е годы. Все обещали, что скоро будет хорошо. Народ не верил.

Выборы-96

Задача политика состоит в создании иллюзий, этим он отличается от настоящего государственного деятеля, но в то же время сходен с кинорежиссером. Эксплуатация зримых образов является излюбленным приемом тех, кто стремится овладеть душами, эмоциями и голосами избирателей. Коммунистическая партия умело эксплуатировала ностальгические настроения, идеализируя советскую жизнь. В России в 90-е годы достаточно широкие слои населения помнили лучшие времена, когда не было войны, не стоял с такой остротой вопрос добывания хлеба насущного, как таковые отсутствовали безработные и т. п. Лидер КПРФ обещавший все это вернуть, имел все шансы стать президентом России. Как ни странно, этого не произошло. Очевидно, народ все же понимал, что возврата к социалистическим порядкам все равно не будет. пройдена. Но выборы проходили драматично.

Конец девяностых

Пережить девяностые в России и других постсоветских странах было нелегко, и удалось это не всем. Но все рано или поздно заканчивается. Подошла к концу и и хорошо, что смена курса прошла бескровно, не сопровождаясь одной из страшных междоусобиц, которыми так богата наша история. После долгой стагнации начала возрождаться, пока робко и медленно, экономика, культура и духовная жизнь. России в 90-е годы досталась очень болезненная и опасная для всего государственного организма прививка, но страна выдержала ее, хоть и не без осложнений. Бог даст, урок пойдет впрок.

Как мы жили в 90-е. Летопись российского лихолетья

Монологи, которые Гуманитарный журнал публикует сегодня, – это маленькие экскурсии в наше недалекое прошлое. Рассказы о том, как люди разного возраста и социального положения жили в 90-е годы XX века. В годы, которые теперь принято называть лихими. Историки по-разному оценивают ту пору. Как правило, они судят о ней, исходя из своих ценностных и идеологических предпочтений. Объективные исследования, описывающие происходящее с какой-то высшей точки разума, еще не появились и, похоже, в ближайшее время вряд ли появятся. Понимая это, мы решили внести свой посильный вклад в формирование представления о 90-х — наверное, любую эпоху лучше всего рисуют не события в масштабах страны и мира, а жизнь отдельно взятых людей, их эмоции и переживания. Если наше сегодняшнее начинание покажется читателям интересным, если они станут присылать истории своей жизни в 90-х, может сложиться интересная летопись той поры. И мы вместе приблизимся к пониманию того, что произошло с каждым из нас и с исторической Россией в те незабываемые годы…
———————————————————————————————————————————-

В холодном бараке мама растирала мне замерзшие ручки и ножки

Родители познакомились в 89-м. Отец работал инженером, мама – преподавателем. Моя 16-летняя сестра, мама и бабушка ждали получения жилья. Так что вопрос крыши над головой вроде бы и не стоял так остро. Но в 90-м наша семья из четырех человек увеличилась. На меня. Первый дом, который я увидела, был крошечным бараком рядом с Торговым центром в Челябинске. Почти все соседи вокруг уже переехали в квартиры. Поздняя осень, дом без отопления и младенец . Мама до сих пор не может забыть, как растирала мне замёрзшие ручки и ножки и упрашивала отца побыстрее добиться получения квартиры. Зиму мы пережили в бараке, а в 91-м, наконец, переехали.
Развалился Союз, и жизнь могла – да и должна была – пойти по-другому. Отец, раньше занимавший уважаемую должность, теперь хватался за любую работу. Недостроенный дом в Сосновском районе Челябинской области, где он жил до женитьбы, решили не бросать. На мамину зарплату покупали продукты, на отцовскую – стройматериалы. Полгода проводили в Челябинске, полгода – в посёлке. Моё раннее детство было наполнено разъездами, переездами и зыбкостью, оно всё целиком – переходный этап и ожидание.
98-й стал для нашей семьи переломным: разошлись родители, а старшая сестра вышла замуж. Отец теперь находился далеко, мама работала в трёх учреждениях одновременно. Наверно, поэтому мне удивительно сейчас наблюдать, как современные школьники просят новые компьютеры и телефоны. В моём детстве подобная просьба выглядела бы абсурдом. У нас в карманах лежали миллионы, а мы знали цену копейке. Новые вещи казались чем-то невероятным и недосягаемым. Игрушки и одежда переходили из рук в руки. Платья и юбки я донашивала за соседскими детьми. Иногда приезжала из Еманжелинска мамина сестра, привозила пакеты с вещами: у неё тоже росли две дочери, постарше меня. Это был целый ритуал. Одежду раскладывали на кровати, меня ставили у зеркала и примеряли каждую вещь. Многие не сидели по фигуре: росла я быстро, но мы знали, что новые купить не на что.
Вечерами мы с сестрой смотрели диафильмы. Бабушка учила меня играть в карты. Мухлевала я бессовестно. А она с доброй усмешкой поддавалась. Обмусоливали карты так, что приходилось рисовать новые, иногда дорисованных оказывалось полколоды, причём среди них – восемь тузов и ни одной шестёрки. Бабушка с трудом умела поставить собственную подпись, но читала мне наизусть стихи. Чаще – Некрасова, реже – свои. Жалею до сих пор, что последние я не записывала.
Сегодня дворы опустели. Понятно, что родителям спокойней, когда дети дома играют за компьютером, а не гуляют на улице. Но для меня и моих друзей улица стала неотъемлемой частью детства. Мы играли с мальчишками в футбол и «чай-чай, выручай», бегали по гаражам, а домой приходили грязные и счастливые.
Помню, как шла по улице и увидела на асфальте 100 рублей. И не нагнулась поднять. Потому что проезд в трамвае стоил тысячу. А наши деньги были из ивовых листьев.

Дарья Федосеева,
девочка 90-х
Челябинск

Когда я выдала зарплату, у меня осталось несколько монет

Мои 90-е разделились на три совершенно контрастных отрезка времени. Я бы назвала их условно так: опьянение, падение и барахтанье.
Самое начало десятилетия связано с опьяняющей свободой творчества и возможностью легко и быстро зарабатывать при помощи этого самого творчества. Журналистские пути-дороги свели меня однажды с группой авангардных художников в Свердловске. В то время малюющая Россия в ускоренном темпе выбрасывала и изрыгала из себя клубки стилей и жанров, которые на Западе возникали в течение всего века и «разматывались» постепенной чередой. А незадолго до развала СССР, когда уже повеяло этим запахом свободы, когда цензура и номенклатура ослабли, художники начали сбиваться в стаи и вытаскивать из своих запасников все то заветное, что шло в разрез с соцреализмом — единственным из официально разрешенных в СССР направлений изобразительного искусства.
В Свердловске было две таких «стаи» Одна из них называлась «Сурикова 31» — в честь адреса дома, где прошла их первая, громом поразившая город выставка. В ней я не участвовала. Но на вторую меня уже пригласили. Потом была третья, четвертая, пятая. Были престижные залы, в которых мои заковыристые графические работы соседствовали с яркими и ошеломляющими полотнами Михаила Сажаева, Игоря Терещенко, Саши Алексеева, Нелли Огаревой и других по-настоящему самобытных художников.
Освобожденное искусство бурлило во всех проявлениях, оно было рядом, мы в нем варились. Наша штаб-квартира, как помнится, была дверь в дверь с «Наутилусами». Можно было, к примеру, запросто раздобыть контрамарку на закрытую вечеринку, где стать свидетелем домашнего капустника группы «Чайф». Все это, действительно, опьяняло. Дохода в денежном выражении, конечно, не приносило, но давало колоссальную пищу для творчества.
Зарабатывать же легко и прилично мне удавалось в книжных издательствах. За обложку, которую можно было сделать за ночь, платили 300 рублей, когда как книга стоила рубля три. А однажды директор издательства «Творческая мастерская КВН УПИ» Миша Козловский отвалил мне аж две тысячи рублей за иллюстрацию брошюрки «Еврейские анекдоты», которая продавалась по 90 копеек. Но опьянение скоро прошло. Подорожала бумага, издательства стали закрываться. В стране воцарилась наглая, жиреющая баба-торговля, которая прижала под каблук тощего товаропроизводителя.
В это время я и «упала» в деревню к моим постаревшим и тяжело больным родителям, которые к тому моменту уже нуждались в уходе и заботе. Ощущение падения было очень острым: люди вокруг не могли выбиться из нищеты, сколько бы ни старались. Процветающий некогда мясомолочный совхоз хирел на глазах, поголовье падало, пашни зарастали. Сельхозпроизводителей давили торговцы: цены на молоко были несоизмеримо ниже цен на дизельное топливо. Кстати сказать, нашей стране до сих пор чужд рациональный европейский опыт, когда на трудно воспроизводимое крупнорогатое поголовье дается государственная дотация. Но в какой-то момент и нашим фермерам подфартило. Те, кто успел взять многомиллионные кредиты на приобретение техники, после денежной реформы выплатили уже незначительные суммы.
В число этих везунчиков мне попасть не удалось. Мне пришлось барахтаться и вставать только за счет собственных мышечных усилий. Я бы назвала их неимоверными. Нечеловеческими. Но в отличие от лягушки, упавшей в кувшин со сметаной, которая, сбила комочек масла и оттолкнулась от него, сколько бы я ни била лапками, толку было мало. Прибавочная стоимость стала оседать на банковском счету, когда я решилась взять в аренду землю и использовать наемный труд. В день, когда впервые выдала зарплату сезонным работникам, у меня в кошельке осталось несколько мелких монет. Но уже на следующий день ко мне приехали покупатели за рулонами сена. Объявление в районную газету дала заранее, предвидя подобное обстоятельство.

Наталья Уфимцева,
художник и фермер 90-х
Златоуст

Деньги подаренные нам с мужем на свадьбу в марте 1990 года, сгорели

Мне 90-е запомнились беспросветной бедностью и материнским счастьем. С тех пор я не верю стенаниям: «Денег нет!». В том, что ты по-настоящему беден и голоден, стыдно признаться. Во всяком случае, я об этом помалкивала.
Деньги, подаренные нам с мужем на свадьбу (в марте 1990 года), пропали, сгорели. В магазинах пусто, купить нечего, а потом вдруг все съела инфляция. Зимой 1991-го «декретных», видимо, насчитанных еще по советским стандартам, хватило на пару малюсеньких баночек какого-то фруктового пюре. Удержаться от покупки не могла – впервые увидела «детские разносолы» в свободной продаже.
Не в добрый час мы с мужем переехали из Екатеринбурга в Коркино. Депрессивный шахтерский город. Денег не видели месяцами, в день получки давали по два кило вермишели и просроченные консервы. Зато все шахтерское начальство активно строило коттеджи, вода и тепло халявные – от шахтерского профилактория.
Какая-то жуткая неразбериха с ваучерами. Помню, их выдавали в бывшем магазине «Ткани». Еще недавно в этом зале отстаивала очереди за фланелью на пеленки, теперь – за ваучерами. Тут же пачками все скупают спекулянты, я с гордым видом прохожу мимо – меня не проведешь! Я-то верю Гайдару, вот выкуплю акции серьезных компаний… Ради смеха один ваучер мы вложили в МММ, предприятие оказалось самым выгодным. На дивиденды купили дочке резиновый мячик. От других компаний до сих пор получаем только извещения о собраниях акционеров.
Стыдно быть такой идиоткой, стыдно голодать, отдавая лучшую еду детям и работающему мужу, когда вокруг обжираются «государственным пирогом». Так что лучше об этом помолчать.
Изменения в обществе запомнились тремя вехами – родами в 1991, 1996 и 2000 годах. Первый визит в роддом еще в советское время, младенцы запеленованы тугими «полешками», их мамы кормят в косынках и марлевых повязках, дисциплина, как в армии. Вкусная и полезная роддомовская столовка.
Со вторыми родами заметила зачатки демократии, медсестры жутко злобные или добрые, которые жалеют ревущих детей и дают их покормить в неурочное время (правда, чтоб врачи не видели).
Когда в 2000-м санитарка попросила у меня прикурить, я чуть не сползла от неожиданности по стенке. Для меня, некурящей, это кощунство! Оказалось, обычное дело, смолили и роженицы, и медперсонал. Роддомовской столовки, кажется, нет вообще. Белые косынки-маски у мамочек исчезли, зато появился маникюр, сотовые телефоны, платные палаты. Многие рожают в солидном возрасте, многие — третьего и даже четвертого малыша, хотя «материнского капитала» еще нет. Не в деньгах счастье! Никакая инфляция и муть 90-х не обесценила семейные ценности.
Моя повзрослевшая дочь часто ездит в международные волонтерские лагеря за границу. Лучшие друзья, родственные души – дети, рожденные в СССР. Поддерживает связь с двумя «хохлушками» (русские из Чернобыля), литовцем, осетином (студентом МГУ), еще с ребятами из бывшей Чехословакии и Югославии. Что их всех объединяет? Это загадка для них самих, они ведь и не жили при советском строе, только родились. Но это уже другая история.

Маргарита Холодова
трижды мама 90-х
Коркино

Занимали, брали продукты в магазинах под запись

В то время я жила одна, работала в школе. Зарплату получала стабильно, но были случаи задержки. Полки в продуктовых магазинах пустовали, но в Троицке практически все можно было купить на рынке. И люди как-то выкручивались. Многие жили тем, что накопили в 80-е. Хорошим подспорьем были сады. Здорово выручали картошка с собственных огородов, сольнья-варенья и другие садово-огородные продукты.
В 1992 году, когда цены стали свободными, сразу резко все подорожало, а зарплату не повышали. Практически весь год цены поднимались несколько раз. Одежда стоила десятки тысяч рублей. Семьям, которые воспитывали по два-три ребенка, было жуть как трудно. У меня была одна знакомая учительница, муж ее работал на заводе, дети заканчивали школу. Так им приходилось жить впроголодь: зарплату на заводе задерживали по несколько месяцев, а затем и вовсе перестали платить. А надо было как-то одеваться. Они занимали, перезанимали, брали продукты в магазинах под запись. Она приходила ко мне и жаловалась: мол, когда кончится это безденежье, сколько люди могут терпеть издевательства над собой.
Но вместе за всеми этими трудностями были и радости. Дружно отмечали праздники, старались друг друга поддерживать, ведь все же жили в равных условиях.
90-е — сложное, непростое время. Как только не называли те несчастные годы. Что касается определения «лихие», то и в нашем небольшом городе были свои «разборки». Кто-то умудрялся свое дело открывать, а конкуренты могли и машины поджечь, и припугнуть. Но это уже я только слышала, сама не сталкивалась.
Помню, году так в 1996-м вдруг все в одночасье стали миллионерами, но зарплату видели только на бумаге. А затем объявили реформу, убрали нули и все в очень короткий срок должны были обменять наличность. Так у нас такие очереди в сберкассе стояли, жуть!
Вот такое было время.

Люмила Косолапова,
педагог 90-х
Троицк

Я подбивал одноклассников на конфликт с директором школы

В ранней юности, которая пришлась на 90-е, я был очень романтичным и политизированным ребенком. Это было время, когда читать газеты и смотреть по телевизору новости было интереснее, чем воспринимать книги.
Жил я тогда на маленькой станции Злоказово в Кусинском районе. Помню, как мама принесла с работы несколько номеров железнодорожной газеты «Призыв». Могу сейчас ошибаться, но, кажется, это был именно «Призыв». А в нем – выдержки из книги Бориса Ельцина «Исповедь на заданную тему». Незадолго до этого я прочитал «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма. И мне показалось, что Ельцин пишет круче. В 91-м я с интересом следил за путчем. Незадолго до этого посмотрел телесериал «Спрут». Меня в фильме потрясло, что в мафии был замешен чиновник итальянского министерства обороны. «Надо же, — думал я. – Даже в министерстве у них бывают мафиози!» Когда посмотрел на путч, понял, что наши мафиози круче. А с танками возле Белого дома хилая стрельба по комиссару Каттани не шла ни в какое сравнение.
С тех пор каждый вечер с упоением смотрел программу «Вести». Знал всех ведущих, фишки каждого. Кстати, помню их до сих пор, что помогает мне рассказывать студентам о новейшей истории отечественной журналистики.
В середине 90-х я заканчивал школу, попутно строя в ней демократию и подбивая на конфликт с директрисой своих одноклассников . В то время некоторые ее поступки я считал достойными авторитарного монстра. По прошествии 20 лет мои взгляды не сильно изменились.
А с моей учительницей литературы – Валентиной Николаевной Лозбеневой — мы после уроков спорили о политике.
- Ты все-таки за демократию в лице съезда народных депутатов или за диктатуру в лице президента? – спросила она меня в 93-м году, будучи всю жизнь искренне убежденной коммунисткой.
- Я предпочту демократию в лице президента. Но уж точно не диктатуру в лице съезда, — сказал я и мы на пару часов погрузились в дискуссию.
Я был уже далеко не в пятом классе и уже не боялся требовательной Валентины Николаевны, имеющей колоссальный авторитет в селе и школе и колоссальной силы голос. Я ее уважал. Преклонялся перед знанием литературы и талантом увлекательно рассказывать. Сейчас чту ее память и благодарю за то, что она – такая сильная, авторитетная и грозная – научила меня спорить без страха последствий.
В 95-м я поступил в университет. Мне уже было страшно интересоваться политикой. Потому что считал (и считаю до сих пор), что я ответственен за свой политический выбор. Сейчас мне эту ответственность чувствовать относительно легко, а тогда два моих друга служили во внутренних войсках где-то в районе Нальчика, а в Чечне шла война. Я старался об этом не думать. Тем более, сильно скучал по дому, переживал, что поступил в Челябинский университет, а не в какой-нибудь покруче, и вообще хотел быть милиционером, а не филологом-журналистом.
Милиционером я готовился стать еще с середины 80-х, когда посмотрел «Следствие ведут знатоки». В 11 классе даже почти обзавелся направлением в школу милиции от линейного отдела внутренних дел в Златоусте. Направление нужно было забрать, но за несколько дней до этого мы в школе бежали лыжный кросс. Когда собирался со сбившимся дыханием в гору, до меня дошло, что, если пойду в школу милиции, у меня такой кросс будет каждый день. И меня потянуло в журналистику. Тем более, отправляясь в тот день в школу, узнал, что убили Лис т ьева. А я тогда был очень романтичным ребенком, потому смерть воспринимал как высшую оценку профессионализма.
Но в университете я постоянно думал, что предал мечту детства. Успокоился, решив, что после вуза обязательно устроюсь в милицейскую пресс-службу.
Тем не менее, на душе было тоскливо. Учиться было лень. Хотелось чего-то, но чего именно — не знал. Как уже лет 15 спустя мне объяснили умные люди, у меня был экзистенциальный вакуум. Что это такое, толком не понимаю и сейчас, но уверен, что тогда у меня было именно он. Это продолжалось до 1998 года. В начале лета я устроился в штат газеты «Призыв» собкором по Златоустовскому отделению. В «Призыв» пошел не потому, что там когда-то публиковали Ельцина. Просто там искали журналиста на хорошую зарплату. У меня созрел план: взять в университете академический отпуск, заработать за год много денег и потом спокойно окончить пятый курс. Пожалуй, это был первый в моей жизни бизнес-план экономических реформ. И, на мой взгляд, вполне адекватный. Я ж не предполагал, что в 98-м наступит август.
Когда 17-го числа понял, что моя бизнес-стратегия рухнула, у меня сдали нервы, и я, вместо того, чтобы прийти в редакцию и сказать, что передумал работать, решил зачем-то залечь на дно. Видимо, боялся главного редактора. Он производил впечатление человека, способного уничтожить, причем, не только морально.
Когда, спустя неделю прогулов, все-таки решился прийти, Петр Николаевич принял меня на удивление тихо. Тихо сказал, что, когда закончу вуз, чтобы даже не вздумал показываться на пороге редакции. «Даже если вакансия будет, — не возьму», — отрезал он на удивление тихо.
В коридоре меня встретила Ирина Викторовна, заместитель Петра Николаевича. Она улыбнулась, пригласила попить с остальными журналистами чаю. Сказала, что все нормально, все бывает. Попросила не исчезать далеко и заверила, что Петр Николаевич очень отходчив.
Через полгода она нашла меня (даже уже не помню, как, потому что мобильных тогда не было) и предложила поработать на полставки. Нужно было идти на беседу к Петру Николаевичу. Он принял меня на удивление тихо. Просто сказал: «Ну, смотри!» Я все понял, и стал работать.
В сентябре 1999-го меня отчислили из университета за неуспеваемость. Я об этом никому не сказал ни дома, ни на работе. Сейчас радуюсь, что в то время почти не было мобильников и Интернета. Я по-прежнему был не чужд романтики и радовался, что чем-то похожу на Сергея Степашина, которого уволили примерно в это же время. И разделял премьерские тезисы Владимира Путина о том, что сейчас, после терактов и экономической нестабильности, главное — успокоить людей. Мне тоже, в случае вскрытия моего отчисления, пришлось бы успокаивать близких.
Несмотря на весь случившийся со мной в тот год апокалипсис, экзистенциальный вакуум не проходил. До одного случая. Я делал для «Призыва» репортаж с эстафеты и упустил очень важную для главного редактора деталь. «Иди, уточняй!» — взревел он на меня так, что я пулей вылетел к источнику информации. К счастью, он оказался на месте и я узнал все, что требовалось. Запыхавшись, влетаю, обратно в «Призыв». «Ну, что, уточнил?», — спросил Петр Николаевич встревожено, но на удивление тихо. «Да», — выдохнул я, сообщив порцию недостающей информации. «Ну, вот, молодец. Совсем другое дело», — Петр Николаевич скрылся за дверью своего кабинета. В этот момент я, наконец, понял, чего хочу от жизни. Я хотел сохранить работу, чтобы получать нормальную зарплату. И не подвести Петра Николаевича и особенно Ирину Викторовну. Сегодня я чту их память.
В феврале, когда уже знал, чего хочу от жизни, меня восстановили в университете. Так закончились мои «лихие 90-е».

Андрей Сафонов,
юноша 90-х
Челябинск

Я научилась готовить затируху, а милиционер в очереди за хлебом выстрелил в воздух

Наши родители попали в Среднюю Азию. Мы родились в Таджикистане и считали его своей родиной. Усердно трудились на благо республики и, по возможности, свое. Но имели два серьезных недостатка: не учили местный язык и не имели коммерческих способностей. Государство тоже оплошало, только по-крупному: позволило себе рассыпаться. Все вкупе и предопределило наше состояние в момент и после развала Советского Союза: мы попали под каток.
«Колесо» постепенно набирало обороты.
На первом этапе мы просто на себе ощутили, что всего стало меньше. В книжном — книг. В продуктовом — продуктов. В кошельках — денег. В организме — здоровья. В голове — оптимизма. Рацион сводился к любимым молоку, винограду, дешевым рыбе и утке. В выходные все чаще хотелось подольше поспать.
На втором этапе произошла денежная реформа, была введена местная валюта. Зарплата выдавалась в натуральном виде: туфли, рубашки, светильники. Остальное, мол, на сберкнижку до лучших времен. Началась вынужденная диета. Рыба и утки пропали с полок. Килограмм масла сливочного тянет на одну пенсию. Мы стройнеем, хиреем, темнеем лицом. Все громче дает о себе знать национализм. Моральный дух в наших редеющих рядах поник, как флаг в безветрие. Немцы поспешили в Германию, евреи — в Израиль, татары — в Крым. Остальные — в Россию. Нам пока некуда. Мать мужа как ветеран войны получает гуманитарную помощь из Германии: полмешка белой муки и банку растительного масла. Свекровь, чья большая семья некогда сбежала с Поволжья от голода в Азию, учит меня готовить затируху . Растираем между ладонями над кипящей водой тесто (мука с водой), кидаем туда же луковичку и ложку растительного масла. Это ужин.
Быть журналистом становится опасно. После репортажей о работе нового медресе, хлопковой или избирательной компании в кабинет «писаки» частят гости. Они говорят: «Ты написала хорошо про Н., а он мой враг, значит, и ты мой враг». Редактор вынужден сообщить в соответствующие органы об устных и письменных угрозах и те прикрепляют к редакции постоянного «дежурного». Зарплату так и не дают. Аллеи и площади превратились в торговые ряды: народ, пенсионеры и молодые безработные выложили на асфальт то, что еще можно продать, чтобы купить продукты или билет на поезд. Профессиональные спекулянты сбивают цены и приличные велосипеды, печатные машинки, стройматериалы сбываются за копейки.
На третьем этапе каждый начинает подрабатывать, как может . Связисты, коммунальщики за свою работу берут продуктами, чаще хлебом. Местные хлебопеки разучились печь нормальный хлеб — не из чего. На продукт вводятся нормы и талоны. Мама с ночи занимает очередь в магазин, чтобы утром купить наши четыре пайки сине-фиолетового цвета. На человека примерно 80 грамм. Говорят, в муку добавляют комбикорм. В очереди неспокойно: плечистые всегда лезут вперед, по головам старух. В какой-то день милиционер, чтобы успокоить толпу, стреляет в воздух. Очередь как ветром сдуло. В республике начался великий исход «некоренных».
Поехала и я. В пустое уральское поле. Помогла коллега-подруга Татьяна Палатинская. Месяц жила у нее. Потом в общаге. Работала. С сыном-подростком ели хлеб с маргарином, простой или молочный супы. Носили приобретенное в секонд-хенде. Кто там болел-умирал в этой одежде, уже не волновало: на нормальную одежду, пищу и жизнь денег не было.
На четвертом этапе надо было доказывать, что ты — не верблюд, даже если приехал из Средней Азии. Кризис не думает кончаться. На заводе, где работает, кажется, все трудоспособное население Миасса, в ходу пластиковые карточки. На зачисленные деньги можно поесть только в заводских столовых или приобрести продукты (молоко, хлеб) только в магазинах, имеющих терминалы. Длинные и долгие очереди за разливным молоком на проспекте Автозаводцев. Содержимое второй пластиковой карточки идет на оплату квартиры: ее нам предстояло выкупать до пенсии. Покрывшись от стрессов и нарушения обмена веществ темными пятнами, перехожу на работу туда, где обещали помочь с жильем. Три года живем на одну зарплату, вторая по-прежнему уходит за жилье. В администрации, за месяц до проигрыша шефа — тогдашнего главы города, получаю помощь в оформлении квартиры в собственность. Похоже, это первое по счету настоящее счастливое событие тех лет. Потом несколько лет безвременья, безработицы, роль и место человека, поработавшего «не у того главы». Бесконечные финансовые кризисы, безработица и месть околополитических фигур на многие годы отравляют жизнь. Так просто не седеют…
Жизнь «никакого» цвета хотелось бы похоронить под табличкой «Туда тебе и дорога». Но нельзя. Это ведь наша жизнь. Она показала, сколько в нас «железа» и сколько в окружающих «золота» или «пирита». Она научила знать свою внутреннюю силу, ценить текущий момент и даже в пасмурный день видеть лучик солнца, просвечивающий через зеленый листок…

Новита Закатова,
переселенка из Таджикистана
Миасс

90-е года принесли с собой в Россию серьёзные перемены, к которым большинство жителей нашей страны не были готовы, поэтому приходилось браться за любую, самую неожиданную работу. Кто–то ездил на дорогих мерседесах и носил малиновые пиджаки , а кто–то выживал как мог, зарабатывая своими руками и головой.
Мы решили предаться ностальгии и подготовили для вас перечень «шабашек» того времени.

Пожалуй, главная подработка того времени. Развал СССР привел к ликвидации многих НИИ и оборонных мероприятий, и большое количество инженеров различной квалификации остались без работы. К тому же, практически у всех в то время дома были старые ламповые телевизоры, которые периодически выходили из строя. Подобная подработка в то время приносила приличный доход, а количество заказов начало падать только с появлением в магазинах новой техники, и с появлением у населения денег.

Репетиторство, переводы, курсовые, дипломы

Рабочие умственного труда в тот тяжелый период для страны стали не нужны своему государству, и так же как и инженерам, этим категориям граждан приходилось зарабатывать собственным трудом. Именно в тот период зародился бизнес, связанный с написанием дипломов, курсовых и других трудов для нерадивых студентов. Особой популярностью пользовались переводчики, владеющие синхронным переводом, так как необходимо было связывать людей в малиновых пиджаках и иностранцев, которые в то время за бесценок скупали Родину.

Появление первых «челноков»

отальный дефицит в стране привел к появлению первых «челноков», которые везли в страну все, что можно было втридорога продать: дешёвые дублёнки, спортивные костюмы «Адидас» и другая одежда, продукты питания, товары народного потребления и даже туалетную бумаги везли «челноки» на себе.

Сбор и сдача стеклотары и банок

В основном этом занимались дети и подростки, которые таким незамысловатым способом могли заработать не только свои карманные деньги, но и помочь семье, но и взрослое население не гнушалось заниматься подобной работой, к тому же, для большинства это был единственный способ заработать хоть какие - то деньги.

Продажа ширпотреба иностранцам

Открытая граница способствовала появлению в стране множества иностранцев. Одни приезжали по интересам бизнеса, другие – посмотреть на развалины СССР . Но одно объединяло эти категории – им можно было продать за валюту любой ширпотреб с символикой Советского Союза, а так же вещи, передающие российской колорит, например, матрешки под хохлому. И не важно, что все это изготавливалось в соседнем подвале на коленке.

Пиратство

Заработок тех немногих, кто имел доступ к кассетным и видеомагнитофонам, а также мог изготовить в спешном порядке русифицированные коробки под продукцию. Поделюсь личным опытом одного человека, который занимался подобным бизнесом в 90х года:

Ночью мы встречали самолёт. Нам передали кассету с S-VHS записью фильма. Он как раз в то время вышел на экраны США и мы получили его «нормальную копию». Самолёт прилетел примерно три ночи. Мы забрали у пилота кассету S-VHS и повезли её переводчику Гаврилову. У дома переводчика мы в машине просидели часов шесть. Переводчик работал. Он два раза посмотрел фильм, потом стал переводить. Получив кассету с переводом - это было уже около 8 – 9 утра, мы поехали в офис компании, производящей картонную упаковку. В то время именно там располагались лучшие компьютеры. Мы сели за ноутбук и вместе с парнем - дизайнером, который на ночь остался и выписал нам пропуска в здание, выбирали крышку, то есть оформление коробки. Выбрали. Уже было утро. Часов девять. Он сделал нам «плёнку»- то есть исходник для печати. После мы уже поехали в типографию на Бауманской - дали в заказ тираж. Уже через 8 часов мы его получили, и ехали во Фрязино, где у нас были «специально обученные люди», которые клеили упаковки, пока видеомагнитофоны копировали S-VHS запись. Уже утром в субботу, мы стояли на Горбушке с двумя фургонами, по уши забитыми бумагой к четверговой премьере в США фильма «Скала». Это была суббота, а ведь копию фильма мы получили в пятницу ночью. Это было другое время, мы зарабатывали как могли,но фильм «Скала» мы завезли первыми.
Впечатляет? Конечно, этот случай единичен и большинство людей шабашили единичными копиями, сделанными в домашних условиях.

Продажа сигарет и алкоголя

Обязательный атрибут любого застолья в 90х года – спирт «Royal» и другие алкогольные напитки, производимые на основе этого напитка. Одни челноки специализировались на одежде и других вещах, но другая каста работала исключительно с сигаретами и алкоголем, завозя их в страну вагонами и цистернами, которые в дальнейшем продавался гражданами с рук.

Продажа БАДов и прочих чудесных средств

Думаем, что все помнят такое чудесное средство от всех болезней как «Гербалайф», к сожалению, его бесконтрольное употребление испортило здоровье множеству россиян. Честно говоря, мы не разу не встречали людей, которым реально помогли подобные средства, но именно в 90х сетевой маркетинг стал зарождаться в России, а люди, в стремлении заработать копейки, втюхивали такие вещества родным и близким.

Бандитизм и рэкет

Типичное явление 90х годов. Люди, доведенные до ручки, которым было не на что кормить свою семью, стремились заработать деньги самыми разными способами, в том числе и откровенно противозаконными. Контрабанда, вымогательство, крышевание, рэкет – обыденные вещи в то время. Именно представители этого мастерства легли стали героями многочисленных анекдотов про бритых братков в малиновых пиджаках.