В интернете пишут, что Эжен Ионеско похож на Франца Кафку, но не объясняют, чем же, — кроме того, что Франц Кафка тоже был абсурдистом и тоже видел мир абсурдно. Это-то понятно! Так можно и всех свалить в одну кучу — и не будет никакой оригинальности. Но повезло, что она есть. И независимо от того, что пишут. Имя этой оригинальности, кажется, у всех на слуху: разумеется, за исключением далёких от духовной жизни конформистов и мещан. Эжен Ионеско сам пережил страшнейшее небытие, его пьесы дают об этом знать, они дышат порывами раненого сердца, страданиями, противоречиями и болью за человечество. Одна из его главных пьес называется «Носороги», над ней можно много думать, рассуждать, так или этак её понимать, но она так и остаётся загадкой. Но ведь это же абсурд! А абсурд — он загадочен. Представьте себе: встречаются два друга — Беранже и Жан. Жан стыдит Беранже за неряшливость и неопрятный вид. Затем по улице пробегает носорог. Люди в панике разбегаются, творится хаос. Затем всё успокаивается. Жан опять стыдит Беранже. Тот жалуется, что не может не пить: работа его выматывает, жить ему тяжело и так далее. В это же время Логик беседует со Старым господином, говоря ему, что у всех кошек четыре лапы. Старый господин говорит, что у его собаки тоже четыре лапы. Логик логически заключает, что собака Старого господина — это кошка. Таким образом здесь возникает блестящий стёб над логикой как догматизмом. Тем временем Жан призывает Беранже собрать волю в кулак и начать правильную жизнь. Диалоги ведут Беранже с Жаном и Логик со Старым господином; диалоги абсолютно одинаковы и стандартны. Показано, что чиновники не могут самостоятельно и правильно мыслить, так как у них мало свободного времени. Верно и точно замечено! Беранже обещает Жану начать новую жизнь. Затем опять по улице пробегает носорог. Опять хаос. Носорог раздавил кошку Домашней хозяйки. Все присутствующие начинают спорить, сколько рогов — один или два — было у носорога. В конце концов Беранже ссорится с Жаном. И опять продолжает пить…

Действие второе пьесы начинается с того, что в конторе одной фирмы читают заметку в газете. Там написано, что вчера «толстокожее растоптало кошку». Дэзи и Дюдар не сомневаются в том, о чём «ясно написано». Но Ботар говорит, что нельзя верить газетчикам, они врут, верить можно только тому, что видишь собственными глазами. Завязывается спор, Ботар критикует сначала расизм, потом церковь. В это время носорог прорывается к конторе и ломает лестницу, а затем кружит с рёвом на улице. И вдруг начинает реветь не своим голосом. Мадам Беф обнаруживает, что этот голос — её мужа, а значит носорог — её муж! Мадам Беф падает в обморок. Затем отходит и говорит, что не может бросить своего мужа. Она прыгает вниз, на спину носорогу, Беранже безуспешно хочет её задержать, но у него в руках остаётся лишь её юбка. Мадам Беф уезжает на спине носорога-мужа. Люди обсуждают сообщения, что в городе растёт число носорогов. Сначала их было семь, потом семнадцать, а сейчас — уже тридцать два! Наконец приезжают пожарные и всех людей забирают из конторы.

Действие продолжается. Беранже приходит домой к Жану. Они мирятся. Беранже говорит, что в городе появились носороги с одним и с двумя рогами. Жан страшно раздражен, он мечется по квартире и говорит, что к людям он может испытывать лишь отвращение. Беранже замечает, что Жан болен, что у него на лбу появилась шишка, а кожа огрубела. Жан оскорбляет разных людей, говорит, что мораль не нужна, что надо быть выше морали, предлагает взамен природу, то есть законы джунглей. Говорит, что надо разрушить всё созданное человеком, тогда «всем будет лучше». Говорит, что хочет превратиться в носорога, и вскоре действительно превращается в него. Беранже кидается на помощь, но обнаруживает с ужасом, что уже весь дом заполнен носорогами. Беранже выбегает на улицу. Но и там уже толпы носорогов…

Третье действие начинается с мучений Беранже. У него завязана голова, ему снятся кошмары о носорогах, он выкрикивает во сне: «берегитесь рогов!» Наконец он просыпается и наливает себе коньяка. Произошедшее с Жаном — это превращение из гуманиста в скота… К Беранже в гости приходит Дюдар. Беранже замечает, что чувствует себя ответственным за происходящее. В ответ Дюдар говорит совсем неуместно: «Не судите — да не судимы будете…» Беранже говорит, что хочет пресечь зло, но Дюдар не различает, где зло, где добро. Беранже нетерпим к носорогам, а Дюдар не видит в них порока. В самом деле, какой порок в том, что естественно? Снаружи, с улицы идёт страшный шум — там носятся носороги. В гости к Беранже приходит Дэзи и предлагает позавтракать. Дюдар повинуется зову долга, он становится носорогом. Дэзи — любовница Беранже, она обещает всё время быть с ним, но вскоре тоже становится носорогом. По радио слышится рёв; по телефону тоже… В конце концов Беранже остаётся единственным человеком. Он ощущает себя ненормальным, уродом, чудовищем. Он уже не хочет своеобразия, но всё же решает остаться человеком.

Пьеса «Носороги» завершается тем, что остаётся на свете последний человек. Но на что он надеется? Сможет ли он справиться со всем миром? В этой пьесе все люди сначала, безусловно, отрицают возможность превращения в носорогов, но постепенно допускают это, и действительно превращаются в них. Это экзистенциальная проблема. В пьесе затронуто много всего, говорится о многих проблемах, — возможно, несколько поверхностно, но говорится — например о расизме, — и этого достаточно. Интересно описание в пьесе Ботара, «анархиста». В споре он всегда занимает наступательную, но упрощённую позицию. Он подозрительный, недоверчивый, скептик. Его ненависть к начальству объясняется комплексом неполноценности и обидой. Впрочем, объясняется Дюдаром, а Беранже говорит, что Ботар честный человек. Дюдар этого не отрицает, но говорит, что Ботар говорит всегда избитые истины. Прежде чем стать носорогом, Ботар сказал: «Нужно идти в ногу со временем». Но на честности он и попался. Общий смысл пьесы, весьма вероятно, состоит в том, что трудно быть человеком, это невероятно тяжело, и даже Беранже в конце пьесы считает себя уродом из-за того, что не последовал за всеми. Вообще, трудно быть одиночкой и изгоем. Но мы-то знаем, что за всеми следовать нельзя. Пускай они живут лучше, но они бездуховны, они носороги, они, можно сказать, не существуют, — а мы переживаем в себе небытие, но мы — такие, как Беранже — мы есть. И это то, о чём говорит пьеса Эжена Ионеско.

Сергей Никифоров, 2011

Эжен Ионеско (1912–1994; настоящая фамилия Ионеску), один из признанных лидеров театра абсурда, родился в Румынии. Его отец, румын, был адвокатом, который преуспевал при разных реакционных режимах; мать была француженкой. Ионеско провел отрочество во Франции, затем после развода родителей вернулся в Румынию, где в Бухарестском университете получил неплохое филологическое образование. Его первые публикации – стихи на румынском языке. Дебютировал он и как литературный критик, причем уже в первых выступлениях заявил о себе как человек независимой мысли, не признающий никаких авторитетов. Сенсацией стала его статья "Нет!", в которой он поставил под сомнение значение признанных румынских классиков. Подобную "переоценку" он осуществил и по отношению к самому Виктору Гюго. В разгар работы над диссертацией о Бодлере в 1942 г. он поспешил покинуть Румынию, спасаясь от гнетущего фашистского режима. С трудом перебрался на юг Франции, в свободную зону. С тех пор Франция стала его второй родиной, а ее языком он владел в совершенстве. Начиная с 1940-х гг., в многочисленных эссе (одно из главных "Заметки за и против ", 1962) Ионеско формулирует свои эстетические позиции, реализованные позднее в его пьесах.

Начало было положено драмой с шокирующим названием "Лысая певица ", премьерные спектакли проходили при полупустых залах. В целом бытие в его пьесах представало в абсурдной бессмысленности, герои были беспомощны, "непроницаемы", пребывали в заторможенном, полусонном состоянии. Их общение напоминало диалог глухих. События не имели психологических причин, а вызывались случайными обстоятельствами. Сущность героев проявлялась в алогичном поведении, нелепых поступках, беспомощных попытках вырваться из удручающей житейской рутины. Но понимая абсурд как норму, Ионеско не бесстрастен. В его пьесах – стихия комического и пародийного, сатирического, в них очевидны притча и аллегория, обычно не прямолинейно-однозначные, а предполагающие разнообразные толкования.

Ионеско нельзя отказать в парадоксальных заголовках сто пьес: "Носороги", "Бред вдвоем", "Бескорыстный убийца", "Этот потрясающий бордель", "Небесный пешеход" и др. Под стать заголовкам и ситуации в его пьесах парадоксальные и неожиданные.

После многих лет супружеской жизни муж и жена стали настолько чужими, что перестали понимать друг друга ("Лысая певица"). Невеста оказывается мужчиной ("Девица на выданье"). Другую девушку оценивают и покупают, как автомобиль ("Автомобильный салон"). Старик и старуха, готовясь к приходу гостей, заняты расстановкой стульев, ибо они определяют статус человека, ждут прихода оратора, долженствующего произнести спич, а тот оказывается глухонемым ("Стулья"), Вождь, которого приветствует народ, лишен головы ("Учитель"), Академик обнаруживает, что у него нет аттестата зрелости, и он должен сдать соответствующий школьный экзамен, на котором с треском проваливается. В глазах общественности из уважаемого ученого превращается в безнадежного неуча ("Пробел").

Хотя "абсурдисты" и декларируют свое неприятие идеологии, пьесы Ионеско отнюдь не безобидные курьезы. Он издевается над пошлостью общепринятой морали, бюрократизмом, лженаукой, предрассудками "толпы", уродством массового, клишированного сознания.

Но особо ненавистны для него угнетение и насилие над личностью, ее дегуманизация, любые формы ее подавления и регламентации. Такова его самая знаменитая пьеса "Носороги ". Ее заголовок – метко и точно найденная метафора, смысл которой вышел за рамки произведения и вошел в массовое сознание, стал расхожим. Это метафора тупого и трусливого подчинения лозунгам, навязываемым толпе в условиях тоталитарного единомыслия и приспособления индивидуальности к общему примитивному знаменателю. Именно в этой пьесе появляется герой, столь редкий для театра абсурда , который отказывается стать жертвой "оносороживания" и старается защитить свою человеческую сущность. В этом плане он может быть сопоставлен с Уинстоном Смитом из другого антитоталитарного шедевра, романа Дж. Оруэлла "1984".

Подлинный человек не должен покоряться стадному чувству и насаждаемому фанатизму. Сюжет пьесы фантастичен и парадоксален. А это лишь усиливает впечатление и заостряет драматургическую идею.

В некоем провинциальном городке появляется сначала один носорог, затем несколько. Их уже стадо. У обывателей, а они и есть основная масса горожан, эти четвероногие, ведущие себя бесцеремонно в соответствии со своей биологической сущностью, не вызывают ничего кроме заинтересованного удивления и одновременно их сознательного приятия. Обыватели преображаются внутренне и внешне, все больше на них походят; происходит процесс "оносороживания" людей. Единственный, кто этого пытается избежать, – странный чиновник, маленький человек Беранже. Ему особенно больно от того, что с носорогами солидарна его возлюбленная Дэзи. Он же в глазах большинства неудачник. Что же движет толпой? В трех актах пьесы показывается процесс ее деградации. Первые, кто примыкает к носорогам, – чиновники, привыкшие к медлительности и отвыкшие мыслить самостоятельно. Далее – приспособленцы, конформисты, идеологом которых становится Жак. Он излагает целую теорию "здравого смысла", а в сущности личной выгоды. Это те, кто хочет жить "как все" – то самое сплоченное конформистское большинство, повинующееся "стадной" психологии, которое всегда примыкает к силе и власти и готово травить независимых людей. (Это их вывел Ибсен в драме "Враг народа", герой которой доктор Томас Стокман произносил сентенции, вызывавшие острую полемику: "Большинство всегда неправо" или "Сильнее всех тот, кто более всех одинок".) Но не только литературные произведения, а сама трагическая история XX столетия являет примеры того, к каким последствиям может привести массовая обезличка и "зомбирование" обывательского сознания. Пьеса же завершается страстным монологом Беранже, отказавшегося не капитулировать, даже если он – один против всех.

После перевода пьесы на русский язык в критике разгорелись споры о том, как понимать "оносороживание". Звучали мнения, что Ионеско имел в виду фашизацию. Однако думается, замысел был шире и не "привязан" к конкретной исторической ситуации. Пьеса направлена против трусливого конформизма, эгоизма, "зомбирования" массовой обывательской психологии, того, что поощряется и культивируется авторитарными режимами.

И сегодня пьеса "Носороги" сохраняет живую актуальность, будучи заострена против тоталитаризма и несвободы любой национальной принадлежности и идеологической окраски. Подводя итоги творческого пути драматурга, А. Ф. Строев делает справедливый вывод: "Ионеско вошел в литературу как разрушитель традиционного театра, обличитель мещанской психологии и остался как реформатор сценического искусства, защитник гуманистических ценностей, человеческого достоинства".

Пьеса «Носороги» отображение человеческого общества, где озверение людей - закономерный результат социального устройства. Главный герой пьесы - Беранже становится свидетелем того, как жители небольшого провинциального городка превращаются в носорогов. Беранже теряет свою любимую Дези, которая, наконец, пристала к стаду носорогов. Лишь неудачник и идеалист Беранже до конца сохраняет свое человеческое подобие и находит мужество до конца оставаться человеком. В «Носорогах» впервые появляется характер, герой-одиночка, который противостоит силам тоталитаризма. Первые зрители и критики увидели в «Носорогах» прежде всего антифашистскую пьесу, и болезнь жителей маленького городка ассоциировалась с нацистской чумой. Со временем Йонеско так объяснял замысел своего произведения: «Носороги» - без сомнения, антинацистское произведение, но прежде всего это пьеса против коллективных истерий и эпидемий, которые кроются под личиной ума и идей, но не становятся от этого менее серьезными коллективными заболеваниями, которые оправдывают разные идеологии». Йонеско не возражает, что авангардный театр - это театр для элиты, поскольку это театр поиска, театр-лаборатория. Но драматург убежден, что элитарность такого театра - не причина, чтобы препятствовать его существованию, поскольку он отображает определенную духовную потребность, которая зародилась в обществе. С точки зрения Йонеско, искусство по своей природе является благородным, поскольку защищает индивидуальность от стадности. Как писал Йонеско, «настоящее благородство есть не чем другим, как стремлением к свободе». Драматург выступал против заангажированности искусства»… Важной задачей в искусстве он считал открытие огромных пространств, которые находятся внутри нас самих. Образцом театра Йонеско служил футбольный матч с его непредсказуемостью, динамизмом, драматизмом, наслаждением от игры как таковой. Пьеса удостоверила отход Йонеско от сатирической направленности и относительной конкретности изображения. «Носороги» - наиболее полное воплощение пессимистических идей драматурга, знакомых читателю и зрителю по его ранними произведениям. В пьесе драматург создал картину тотального уничтожения и повторил традиционный для театра абсурда мотив неизбежности смерти. В 1970 г. Йонеско был избран членом Французской академии. В 1972 г. поставлена его новая пьеса «Макбет». Кроме пьес, Йонеско написал также роман и несколько серий детских книжек. Умер драматург в Париже 28 марта 1994 г. Йонеско - признанный метр французской литературы, один из основателей «драмы абсурда», классик, в котором, по выражению французского критика С. Дубровского, французы видят «едкого наблюдателя, безжалостного коллекционера человеческой глупости и образцового знатока дураков».

Курс лекций

Фицджеральд одним из первых в американской литературе обратился к теме крушения «американской мечты».

Американский литературовед М. Каули очень точно описал присущий Фицджеральду приём «двойного видения» как характерную черту этого художника слова. «Он развивал в себе двойное видение. Он не уставал любоваться позолоченной мишурой жизни Принстона, Ривьеры, Северного берега Лонг-Айленда и голливудских студий, он окутывал своих героев дымкой поклонения, но сам же эту дымку и развеивал». Об утрате иллюзий и оборачивающемся трагедией столкновении с реальностью и рассказано в романах, новеллах, в его эссе «Крушение» (1936), где он говорил о том, что в ранние годы своей взрослой жизни видел, «как реальностью становятся вещи невероятные, неправдоподобные, порою немыслимые». Путь столкновения с реальностью, путь духовной катастрофы, утраты идеалистических представлений, растраты таланта проходят герои романов «Великий Гэтсби» (1925), «Ночь нежна» (1934), неоконченного романа «Последний магнат» . Но уже в самом раннем романе «По эту сторону рая» (1920) прозвучала тема «потерянности», охватывающей романтически настроенных идеалистов при столкновении с жёсткой прозой действительности.

О гибели таланта рассказано в романе «Ночь нежна» . Работая над произведением, автор подчёркивал: «…крушение будет предопределено не бесхарактерностью, а подлинно трагическими факторами, внутренними противоречиями идеалиста и компромиссами, которые навязывают герою обстоятельства». Во всё усиливающейся склонности художников удовлетворять запросы рынка, отдавать искусство на потребу бизнеса Фицджеральд видел одно из проявлений «американской трагедии».

Самой большой известностью и признанием пользуется роман Фицджеральда «Великий Гэтсби» . Герой произведения, разбогатевший на незаконной торговле спиртным, всего себя и всё своё богатство готов отдать любимой им Дэзи. Мечта о любви и счастье живёт в его душе. Он одержим этой мечтой. Гэтсби прорывается в мир богатства и роскоши, к которому принадлежит Дэзи, не дождавшаяся возвращения Гэтстби с войны и вышедшая замуж за Тома Бьюкенена. Деньги не приносят счастья Гэтсби. Деньги калечат Дэзи, лишают её всяких представлений об истинной любви, о порядочности и морали. Она и её муж – виновники смерти Гэтсби. Жизнь в мире роскоши лишила их чувства вины и ответственности. Великая нежность, любовь, самоотверженность Гэтсби не были поняты Дэзи, она не смогла их оценить, как, впрочем, и все живущие в её мире. В «Великом Гэтсби» художественное мышление Фицджеральда получило наиболее полное выражение. М. Каули заявил: «Фицджеральд ощущал свою кровную связь со временем так остро, как никакой другой

Зарубежная литература. ХХ век

писатель его периода. Он всеми силами стремился сохранить дух эпохи, неповторимость каждого её года: словечки, танцы, популярные песни, имена футбольных кумиров, модные платья и модные чувства. С самого начала он ощущал, что в нём аккумулируется всё типичное для его поколения: он мог заглянуть внутрь себя и предсказать, чем вскоре будут заняты умы его современников. Он всегда оставался благодарным веку джаза за то, что, по его же собственным словам, сказанным о себе в третьем лице, «этот век создал его, льстил ему и озолотил его просто потому, что он говорил людям, что думает и чувствует так же, как они».

1. Шабловская, И.В. История зарубежной литературы (ХХ век, первая половина) / И.В. Шабловская. – Минск: изд. центр Экономпресс,

1998. – С. 285–323.

2. Зарубежная литература ХХ века: учеб. для вузов / Л.Г. Андреев [и др.]; под ред. Л.Г. Андреева. – М.: Высш. шк.: изд. центр Академия,

2000. С. 356–373.

3. Зарубежная литература. ХХ век: учеб. для студ. пед. вузов / Н.П. Михальская [и др.]; под общ. ред. Н.П. Михальской. – М.: Дрофа,

2003. – С. 214–252.

Курс лекций

Лекция № 14

Театр абсурда

1. «Театр абсурда». Общая характеристика.

2. Особенности повествовательной техники С. Беккета.

3. Особенности повествовательной техники Э. Ионеско.

1. «Театр абсурда». Общая характеристика

«Театр абсурда» – общее название для драматургии поставангардного периода 1950–1970-х годов. Этот своеобразный взрыв подготавливался исподволь, он был неизбежен, хотя и имел в каждой европейской стране, помимо общих, и свои, национальные, предпосылки. Общие – это дух успокоенности, мещанского самодовольства и конформизма, воцарившиеся в Европе и США после Второй мировой войны, когда на сцене господствовали обыденность, приземлённость, ставшие своеобразной формой скованности и молчания театра в период «испуганного десятилетия».

Было очевидно, что театр стоит у порога нового периода своего существования, что необходимы такие способы и приёмы изображения мира и человека, которые бы отвечали новым реалиям жизни. Театр поставангарда – самый шумный и скандальный, швырнувший вызов официальному искусству своей шокирующей художественной техникой, напрочь отметающий старые традиции и представления. Театр, взявший на себя миссию говорить о человеке как таковом, универсальном человеке, но рассматривающий его как некую песчинку в космическом бытии. Создатели этого театра исходили из мысли об отчужденности и бесконечном одиночестве в мире.

Впервые театр абсурда заявил о себе во Франции постановкой пьесы Э. Ионеско «Лысая певица» (1951). Никто тогда не предполагал, что зарождается новое течение в современной драматургии. Через год

Зарубежная литература. ХХ век

Сам термин «театр абсурда», объединивший писателей различных поколений, был принят и зрителем, и читателем. Однако сами драматурги его решительно отвергали. Э. Ионеско говорил: «вернее было бы назвать то направление, к которому я принадлежу, парадоксальным театром, точнее даже «театром парадокса».

Творчество драматургов театра абсурда было чаще всего, по замечанию Т. Проскурниковой, «пессимистическим ответом на факты послевоенной действительности и отражением её противоречий, повлиявших на общественное сознание второй половины нашего века». Это проявилось прежде всего в чувстве растерянности, а точнее, затерянности, охватившем европейскую интеллигенцию.

Поначалу всё, о чём рассказывали в своих пьесах драматурги, казалось бредом, представленным в образах, своего рода «бредом вдвоём». Ионеско в одном из своих интервью заявляет: «Разве жизнь не парадоксальна, не абсурдна с точки зрения усредненного здравого смысла? Мир, жизнь до крайности несообразны, противоречивы, необъяснимы тем же здравым смыслом… Человек чаще всего не понимает, не способен объяснить сознанием, даже чувством всей природы обстоятельств действительности, внутри которой он живёт. А стало быть, он не понимает и собственной жизни, самого себя».

Смерть в пьесах выступает символом обречённости человека, она даже олицетворяет и абсурдность. Поэтому мир, в котором живут герои театра абсурда, – это царство смерти. Оно непреодолимо никакими человеческими усилиями, и любое героическое сопротивление лишается смысла.

Ошеломляющая алогичность происходящего, нарочитая непоследовательность и отсутствие внешней или внутренней мотивированности поступков и поведения действующих лиц произведений Беккета и Ионеско создавали впечатление, что в спектакле заняты актёры, никогда ранее не игравшие вместе и задавшиеся целью во что бы то ни стало сбить друг друга, а заодно и зрителя с толку. Обескураженные зрители встречали подобные постановки иногда улюлюканьем и свистом. Но вскоре парижская пресса заговорила о рождении нового театра, призванного стать «открытием века».

Период расцвета театра абсурда давно прошёл, а проблемы, поставленные С. Беккетом и Э. Ионеско, их драматическая техника остаются актуальными и в настоящее время. Интерес к театру абсурда не только не погас, а, напротив, постоянно растёт, в том числе и в России, о чём свидетельствуют постановки пьесы С. Беккета «В ожидании Годо» в санкт-петербургском Большом драматическом театре (сезон 2000 года). В чём причина успеха театра абсурда, который длительное время был у нас под запретом? Не парадоксально ли то, что интерес вызывает театр,

Курс лекций

предложивший зрителям познакомиться с существом, лишь внешне напоминающем человека, существом жалким и униженным, либо, наоборот, довольным своей ограниченностью и невежеством?

В творчестве драматургов театра абсурда ощущается углубление трагического восприятия жизни и мира в целом.

Деятели этого театра – С. Беккет, Э. Ионеско, Ж. Жене, Г. Пинтер – пишут, как правило, о трагической судьбе человека, о жизни и смерти, но облекают свои трагедии в форму фарса, буффонады.

2. Особенности повествовательной техники С. Беккета

Именно в таком жанре написана пьеса С. Беккета (1909–1989) «В ожидании Годо» (1953). После постановки пьесы имя её автора стало всемирно известным. Эта пьеса – лучшее воплощение идей театра абсурда.

В основу произведения лёг как личный, так и общественный трагический опыт писателя, пережившего ужасы фашистской оккупации Франции.

Место действия в пьесе – заброшенная проселочная дорога с одиноким высохшим деревом. Дорога воплощает символ движения, но движения, равно как и сюжетного действия, здесь нет. Статика сюжета призвана продемонстрировать факт алогизма жизни.

Две одинокие и беспомощные фигуры, два существа, затерявшиеся в чужом и враждебном мире, Владимир и Эстрагон , ждут господина Годо, встреча с которым должна разрешить все их беды. Герои не знают, кто он такой и сможет ли им помочь. Они никогда его не видели и готовы принять за Годо любого прохожего. Но они упорно ждут его, заполняя бесконечность и томительность ожидания разговорами ни о чем, бессмысленными действиями. Они бесприютны и голодны: делят пополам репу и очень медленно, смакуя, съедают её. Страх и отчаяние перед перспективой и дальше влачить невыносимо жалкое существование не раз приводит их к мысли о самоубийстве, но единственная веревка рвется, а другой у них нет. Ежедневно утром они приходят на условленное место встречи и каждый вечер уходят ни с чем. Таков сюжет пьесы, состоящий из двух актов.

Внешне второй акт словно повторяет первый, но это только по видимости. Хотя ничего не произошло, но вместе с тем изменилось многое. «Безнадежность усилилась. Миновал день или год – неизвестно. Герои состарились и окончательно упали духом. Они все на том же месте, под деревом. Владимир всё ещё ждёт Годо, вернее, пытается убедить приятеля (и себя) в этом. Эстрагон утратил всякую веру».

Герои Беккета могут только ждать, ничего более. Это полный паралич воли. Но и ожидание это все более становится бессмысленным,

Зарубежная литература. ХХ век

ибо ложный вестник (мальчик) постоянно отодвигает встречу с Годо на «завтра», не приближая несчастных ни на шаг к конечной цели.

Беккет проводит мысль о том, что в мире нет ничего, в чем человек мог бы быть уверен . Владимир и Эстрагон не знают, действительно ли они находятся на условленном месте, не знают, какой сейчас день недели и год. Невозможность разобраться и что-либо понять в окружающей жизни очевидна хотя бы во втором акте, когда герои, приходя на следующий день, не узнают места, где они ждали Годо накануне. Эстрагон не узнает свои ботинки, а Владимир не в состоянии ему ничего доказать. Не только герои, но вместе с ними и зрители невольно начинают сомневаться, хотя и место ожидания все то же. Ни о чём в пьесе нельзя сказать с уверенностью, все зыбко и неопределённо. К Владимиру и Эстрагону дважды прибегает мальчик с поручением от Годо, но во второй раз мальчик говорит им, что никогда раньше здесь не был и видит героев впервые.

В пьесе неоднократно возникает разговор о том, что Эстрагону жмут ботинки, хотя они изношены и дырявы. Он постоянно одевает и вновь с великим трудом снимает их. Автор как бы говорит нам: вот и вы всю свою жизнь не можете освободиться от лишающих вас движения пут. Эпизоды с башмаками вводят в пьесу стихию комического, фарсового начала, это так называемые «низовые образы» (Коренева М.), заимствованные Беккетом из традиции «низовой культуры», в частности мюзикл-холла и цирковой клоунады. Но при этом фарсовый приём переводится Беккетом в метафизический план, и башмаки становятся символом кошмара бытия.

Приёмы клоунады рассыпаны по всему произведению: вот, например, сцена, когда голодный Эстрагон жадно обгладывает куриные косточки, которые бросает ему богатый Поццо, слуга Поццо, Лакки, с тоской смотрит, как уничтожается его обед. Эти приемы присутствуют в диалогах и речах героев: когда на Лакки надели шляпу, он извергает совершенно бессвязный словесный поток, сняли шляпу – поток тут же иссяк. Диалоги героев нередко алогичны и строятся по принципу, когда говорящие говорят каждый о своём, не слушая друг друга; порой Владимир и Эстрагон и сами чувствуют себя словно на цирковом представлении:

Вл.: Чудесный вечер. Эстр.: Незабываемый. Вл.: И он ещё не кончился. Эстр.: По-видимому, нет.

Вл.: Он только-только начался. Эстр.: Это ужасно.

Вл.: Мы точно на представлении. Эстр.: В цирке.

Вл.: В мюзик-холле.

Курс лекций

Эстр.: В цирке.

Непрестанное жонглирование словами и фразами заполняет пустоту непереносимого состояния ожидания; подобная словесная игра – единственная ниточка, отделяющая героев от небытия. Это всё, на что они способны. Перед нами полный паралич мышления.

Низкое и высокое, трагическое и комическое присутствуют в пьесе в неразрывном единстве и определяют жанровую природу произведения.

Кто же такой Годо? Бог (God?) Смерть (Тod?) Толкований множество, но ясно одно: Годо – фигура символическая, она начисто лишена человеческого тепла и надежды, она бесплотна. Что такое ожидание Годо? Может быть, сама человеческая жизнь, ставшая в этом мире не чем иным, как ожиданием смерти? Придёт Годо или нет – ничего не изменится, жизнь так и останется адом.

Мир в трагифарсе Беккета – это мир, где «Бог умер» и «небеса пустынны», а потому тщетны ожидания.

Владимир и Эстрагон – вечные путники, «весь род человеческий», и дорога, по которой они бредут, – это дорога человеческого бытия, все пункты которой условны и случайны. Как уже говорилось, в пьесе нет движения как такового, здесь есть лишь движение во времени: за время между первым и вторым актами на деревьях распустились листья. Но этот факт не содержит в себе ничего конкретного – лишь указание на течение времени, у которого нет ни начала, ни конца, как нет их и в пьесе, где финал полностью адекватен и взаимозаменяем с началом. Время здесь лишь «на то, чтобы состариться», или иначе, по-фолкнеровски: «жизнь – это не движение, а однообразное повторение одних и тех же движений. Отсюда и концовка пьесы:

Вл.: Итак, мы идём.

Эстр.: Идём.

Ремарка: Они не двигаются.

Создатели драматургии абсурда своим основным средством раскрытия мира и человека избрали гротеск, приём, ставший доминирующим не только в драматургии, но и в прозе второй половины XX века, о чём свидетельствует высказывание швейцарского драматурга и прозаика Ф. Дюрренматта: «Наш мир пришёл к гротеску, как и к атомной бомбе, подобно тому, как гротескны апокалипсические образы Иеронима Босха. Гротеск – только чувственное выражение, чувственный парадокс, форма для чего-то бесформенного, лицо мира, лишённого всякого лица».

В 1969 году творчество С. Беккета было отмечено Нобелевской премией.

Зарубежная литература. ХХ век

3. Особенности повествовательной техники Э. Ионеско

Ионеско Эжен (1912–1994) – один из создателей «антидрамы» и

во Францию, до 11 лет он жил во французской деревне Ла ШапельАнтенез, потом в Париже. Позже говорил, что детские впечатления деревенской жизни во многом отразились в его творчестве как воспоминания об утраченном рае. В 13 лет вернулся в Румынию, в Бухарест, и прожил там до 26 лет. В 1938 году вернулся в Париж, где прожил всю оставшуюся жизнь.

Итак, в творчестве Ионеско система философских и эстетических взглядов театра абсурда нашла своё наиболее полное выражение. Задача театра, по Ионеско, дать гротескное выражение нелепости современной жизни и современного человека. Драматург считает правдоподобие смертельным врагом театра. Он предлагает создать некую новую реальность, балансирующую на грани реального и ирреального, и главным средством в достижении этой цели он считает язык. Язык ни в коем случае не может выражать мысль.

Язык в пьесах Ионеско не только не выполняет функцию связи, общения между людьми, но, напротив, усугубляет разобщённость и одиночество их. Перед нами лишь видимость диалога, состоящего из газетных штампов, фраз из самоучителя иностранного языка, а то и вовсе осколки слов и фраз, случайно застрявшихся в подсознании. У персонажей Ионеско нечленораздельна не только речь, но и сама мысль. Его герои мало напоминают обычных людей, это скорее роботы с испорченным механизмом.

Ионеско объяснял своё пристрастие к жанру комедии тем, что именно комизм с наибольшей полнотой выражает абсурдность и безысходность бытия. Такова его первая пьеса «Лысая певица» (1951) , хотя в ней и намёка нет ни на какую певицу. Поводом для её написания послужило знакомство Ионеско с самоучителем английского языка, нелепые и банальные фразы которого стали основанием для текста пьесы.

У неё есть подзаголовок – «антипьеса». В произведении нет ничего от традиционной драмы. В гости к Смитам приходит супружеская пара Мартенов, и на протяжении всего действия происходит обмен репликами, лишёнными смысла. В пьесе нет ни событий, ни развития. Меняется лишь язык: к концу произведения он превращается в нечленораздельные слоги и звуки.

Автоматизм языка – основная тема пьесы «Лысая певица». Она разоблачает обывательский конформизм современного человека,

Курс лекций

живущего готовыми идеями и лозунгами, его догматизм, узость кругозора, агрессивность – черты, которые позднее превратят его в носорога.

В трагифарсе «Стулья» (1952) показана трагическая судьба двух стариков, нищих и одиноких, живущих на грани мира реального и иллюзорного. Старик-психопат возомнил себя неким мессией. Он пригласил гостей, чтобы поведать им об этом, но те так и не приходят. Тогда старики разыгрывают сцену приёма гостей, в которой нереальные, вымышленные персонажи оказываются более реальными, чем живые люди. В конце старик произносит заготовленную речь, и перед нами вновь абсурдный словесный поток – излюбленный приём Ионеско:

Старуха : Позвал ли ты сторожей? Епископов? Химиков? Кочегаров? Скрипачей? Делегатов? Председателей? Полицейских? Купцов? Портфели? Хромосомы?

Старик : Да, да, и почтовых чиновников, и трактирщиков, и артистов…

Старуха : А банкиров? Старик : Пригласил.

Старуха : А рабочих? Чиновников? Милитаристов? Революционеров? Реакционеров? Психиатров и психологов?

И вновь диалог строится как своеобразный монтаж слов, фраз, где смысл не играет роли. Старики кончают жизнь самоубийством, доверяя оратору высказать за них истину, но оратор оказывается глухонемым.

Пьеса «Носороги» (1959) представляет собой универсальную аллегорию человеческого общества, где превращение людей в животных показано как естественное следствие социальных и нравственных устоев (подобно тому, как это происходит в новелле Ф. Кафки «Превращение»).

По сравнению с прежними произведениями эта пьеса обогащена новыми мотивами. Сохранив некоторые из элементов своей прежней поэтики, Ионеско изображает мир, поражённый духовной болезнью – «оносороживанием», и впервые вводит героя, способного активно противостоять этому процессу.

Место действия в пьесе – небольшой провинциальный городок, обитатели которого охвачены страшной болезнью: они превращаются в носорогов. Главный герой Беранже сталкивается со всеобщим «оскотением», с добровольным отказом людей от человеческого облика. В противоположность своим прежним утверждениям, что не реальная действительность должна лежать в основе произведения, драматург создаёт в «Носорогах» сатиру на тоталитарный режим. Он рисует универсальность охватившей людей болезни. Единственным человеком, сохранившим человеческий облик, остаётся Беранже.

Первые читатели и зрители увидели в пьесе прежде всего антифашистское произведение, а саму болезнь сравнили с нацистской

Зарубежная литература. ХХ век

чумой (и вновь аналогия – с «Чумой» А. Камю). Позже сам автор так разъяснял замысел своей пьесы: «Носороги», несомненно, антинацистское произведение, однако прежде всего это пьеса против коллективных истерий и эпидемий, скрывающихся под личиной разума и идей, но не становящихся от этого менее серьёзными коллективными заболеваниями, которые оправдывают различные идеологии».

Герой Беранже – неудачник и идеалист, человек «не от мира сего». Он пренебрежительно относится ко всему, что чтят его сограждане и что считают показателем «цены» человека: педантизм, аккуратность, успешная карьера, единый стандартизированный образ мышления, жизни, вкусов и желаний. Ионеско вновь обрушивает на зрителя поток прописных истин и пустых фраз, но на этот раз за ними люди пытаются скрыть свою ограниченность и опустошённость.

У Беранже в пьесе есть антипод. Это Жан, самодовольный, глубоко убеждённый в своей непогрешимости и правоте. Он учит героя уму-разуму и предлагает следовать за ним. На глазах у Беранже он превращается в носорога, у него и раньше существовали предпосылки стать зверем, теперь они реализовались. В момент превращения Жана между ним и Беранже происходит разговор, который раскрывает человеконенавистническую сущность этого добропорядочного обывателя («Пусть они не становятся на моем пути, – восклицает он, – или я их раздавлю!»). Он призывает уничтожить человеческую цивилизацию и взамен неё ввести законы носорожьего стада.

Жан едва не убивает Беранже. Тому приходится скрываться в своем доме. Вокруг него либо носороги, либо люди, готовые в них превратиться. Бывшие друзья героя тоже вливаются в ряды носорогов. Последний, самый сокрушительный, удар ему наносит возлюбленная Дези.

Стандартизированность и безликость сделали возможным быстрое и безболезненное превращение окружавших его людей в животных . Стадное мышление, образ жизни и поведения подготовили переход человеческого стада в звериное.

Ионеско много внимания уделяет изображению личной трагедии героя, теряющего не только друзей, но и любимую девушку. Сцена прощания Беранже с Дези написана автором с большим лиризмом. Она передает ощущение героя, оказавшегося не в силах удержать самое дорогое существо. Он в отчаянии, оставшись совсем один, в отчаянии от невозможности стать таким, как все. Внутренний монолог Беранже оставляет гнетущее впечатление трагической парадоксальности мира, в котором человек мечтает отказаться от себя, чтобы только не быть одному. Внешне он остается человеком, но внутренне оказывается растоптан могучим носорожьим стадом.

Сущность сопротивления Беранже (по пьесе Е. Ионеско «Носороги»)

Пьеса выдающегося писателя французской литературы Эжена Ионеско «Носороги» была написана в 1959 году. Этот родоначальник «драмы абсурда», классик, в котором критики видят «въедливого наблюдателя, безжалостного коллекционера человеческой глухоты», был тонким психологом, который призвал человечество опомниться, изменить свои духовные ориентиры, чтобы не скатиться в пропасть бездуховности и неверия. Пьеса «Носороги» - это аллегория на человеческое общество.

Главный герой произведения Беранже чувствует себя лишним в этой жизни. Ему не нравится служба, но он добросовестно выполняет свою работу; не понимает, кому и чем обязан, но оглядывается на чужое мнение о своей внешности, привычки.

У Беранже мало жизненной силы, он не испытывает влечения к жизни, его одинаково сильно угнетает одиночество и общество. Он не понимает жизненной позиции, логики того, кто имеет четыре ноги, кого можно считать котом, жить - это естественно, ведь живут все. Беранже имеет низкую самооценку, потому что не носит галстуки, не имеет образования, будущего, ни единого шанса понравиться женщине.

Его приятель Жан - полная противоположность Беранже: «одет он очень бережно: каштановый костюм, красный галстук, накладной накрахмаленный воротничок». Беранже рядом с ним чувствует себя нищим. Он давно перестал следить за собой, ходит небритый, без шляпы, волосы взъерошены, одежда обшарпанный».

Жан всегда говорит правильные вещи, похожие на лозунги: «Жизнь - это борьба, кто не борется - трус! Силу жить необходимо искать в себе, надо вооружиться терпимостью, культурой, интеллигентностью и стать хозяином положения. Каждый день соответственно одеваться, бриться, надевать чистую рубашку, не пить, следить за литературными и культурными событиями эпохи, ходить в музеи, читать литературные журналы, посещать лекции». Беранже со всем согласен, хочет изменить свою жизнь уже сегодня. Он готов купить билеты на спектакль и приглашает Жана быть с ним, но в то время у приятеля именно сиеста, до музея Жан тоже не может пойти, потому что как раз на то время встречается со знакомыми в ресторане. Беранже поражен. Приятель называет его пьяницей, а сам вместо музея пойдет пить водку в ресторан?!

По ходу пьесы слышится топот крупных животных. Герои удивлены, но пока что никому не приходит мысль, что это их соседи, знакомые, друзья превращаются в носорогов.

Беранже стал свидетелем превращения Жана. Но меняется не только внешность приятеля. Он не может уже маскировать свою природную суть: отсутствие морали, желание жить по законам джунглей. Ему нравится быть носорогом, хочется сбросить с себя одежду, залезть в болото. Он не противится превращению, а радуется тому, что наконец избавится от тех условностей, которым должен был подчиниться и которые были неестественными для него.

Процесс преобразования захватил весь город. И только неудачник Беранже остается человеком, не подчиняется чувству «толпы». Он противостоит коллективной истерии, которая нивелирует личность, подчиняет человека, делает из него животное, масс только инстинкты, желание жить в стаде и выполнять волю вожака.

Эжен Ионеско в аллегорической форме изображает человеческое общество, где озверение людей - закономерный результат неуважения к личности. Герой пьесы «Носороги» остается один среди зверей, но ему даже в голову не приходит стать таким, как все, забыть свою человеческую природу. Он противится превращению даже тогда, когда его покидает любимая Дези. Без громких лозунгов, без высоких мудрствований о человеческий долг в сложной жизненной ситуации он даже не ставит перед собой выбора. Он человек, и таким останется до конца.