В интернете пишут, что Эжен Ионеско похож на Франца Кафку, но не объясняют, чем же, — кроме того, что Франц Кафка тоже был абсурдистом и тоже видел мир абсурдно. Это-то понятно! Так можно и всех свалить в одну кучу — и не будет никакой оригинальности. Но повезло, что она есть. И независимо от того, что пишут. Имя этой оригинальности, кажется, у всех на слуху: разумеется, за исключением далёких от духовной жизни конформистов и мещан. Эжен Ионеско сам пережил страшнейшее небытие, его пьесы дают об этом знать, они дышат порывами раненого сердца, страданиями, противоречиями и болью за человечество. Одна из его главных пьес называется «Носороги», над ней можно много думать, рассуждать, так или этак её понимать, но она так и остаётся загадкой. Но ведь это же абсурд! А абсурд — он загадочен. Представьте себе: встречаются два друга — Беранже и Жан. Жан стыдит Беранже за неряшливость и неопрятный вид. Затем по улице пробегает носорог. Люди в панике разбегаются, творится хаос. Затем всё успокаивается. Жан опять стыдит Беранже. Тот жалуется, что не может не пить: работа его выматывает, жить ему тяжело и так далее. В это же время Логик беседует со Старым господином, говоря ему, что у всех кошек четыре лапы. Старый господин говорит, что у его собаки тоже четыре лапы. Логик логически заключает, что собака Старого господина — это кошка. Таким образом здесь возникает блестящий стёб над логикой как догматизмом. Тем временем Жан призывает Беранже собрать волю в кулак и начать правильную жизнь. Диалоги ведут Беранже с Жаном и Логик со Старым господином; диалоги абсолютно одинаковы и стандартны. Показано, что чиновники не могут самостоятельно и правильно мыслить, так как у них мало свободного времени. Верно и точно замечено! Беранже обещает Жану начать новую жизнь. Затем опять по улице пробегает носорог. Опять хаос. Носорог раздавил кошку Домашней хозяйки. Все присутствующие начинают спорить, сколько рогов — один или два — было у носорога. В конце концов Беранже ссорится с Жаном. И опять продолжает пить…
Действие второе пьесы начинается с того, что в конторе одной фирмы читают заметку в газете. Там написано, что вчера «толстокожее растоптало кошку». Дэзи и Дюдар не сомневаются в том, о чём «ясно написано». Но Ботар говорит, что нельзя верить газетчикам, они врут, верить можно только тому, что видишь собственными глазами. Завязывается спор, Ботар критикует сначала расизм, потом церковь. В это время носорог прорывается к конторе и ломает лестницу, а затем кружит с рёвом на улице. И вдруг начинает реветь не своим голосом. Мадам Беф обнаруживает, что этот голос — её мужа, а значит носорог — её муж! Мадам Беф падает в обморок. Затем отходит и говорит, что не может бросить своего мужа. Она прыгает вниз, на спину носорогу, Беранже безуспешно хочет её задержать, но у него в руках остаётся лишь её юбка. Мадам Беф уезжает на спине носорога-мужа. Люди обсуждают сообщения, что в городе растёт число носорогов. Сначала их было семь, потом семнадцать, а сейчас — уже тридцать два! Наконец приезжают пожарные и всех людей забирают из конторы.
Действие продолжается. Беранже приходит домой к Жану. Они мирятся. Беранже говорит, что в городе появились носороги с одним и с двумя рогами. Жан страшно раздражен, он мечется по квартире и говорит, что к людям он может испытывать лишь отвращение. Беранже замечает, что Жан болен, что у него на лбу появилась шишка, а кожа огрубела. Жан оскорбляет разных людей, говорит, что мораль не нужна, что надо быть выше морали, предлагает взамен природу, то есть законы джунглей. Говорит, что надо разрушить всё созданное человеком, тогда «всем будет лучше». Говорит, что хочет превратиться в носорога, и вскоре действительно превращается в него. Беранже кидается на помощь, но обнаруживает с ужасом, что уже весь дом заполнен носорогами. Беранже выбегает на улицу. Но и там уже толпы носорогов…
Третье действие начинается с мучений Беранже. У него завязана голова, ему снятся кошмары о носорогах, он выкрикивает во сне: «берегитесь рогов!» Наконец он просыпается и наливает себе коньяка. Произошедшее с Жаном — это превращение из гуманиста в скота… К Беранже в гости приходит Дюдар. Беранже замечает, что чувствует себя ответственным за происходящее. В ответ Дюдар говорит совсем неуместно: «Не судите — да не судимы будете…» Беранже говорит, что хочет пресечь зло, но Дюдар не различает, где зло, где добро. Беранже нетерпим к носорогам, а Дюдар не видит в них порока. В самом деле, какой порок в том, что естественно? Снаружи, с улицы идёт страшный шум — там носятся носороги. В гости к Беранже приходит Дэзи и предлагает позавтракать. Дюдар повинуется зову долга, он становится носорогом. Дэзи — любовница Беранже, она обещает всё время быть с ним, но вскоре тоже становится носорогом. По радио слышится рёв; по телефону тоже… В конце концов Беранже остаётся единственным человеком. Он ощущает себя ненормальным, уродом, чудовищем. Он уже не хочет своеобразия, но всё же решает остаться человеком.
Пьеса «Носороги» завершается тем, что остаётся на свете последний человек. Но на что он надеется? Сможет ли он справиться со всем миром? В этой пьесе все люди сначала, безусловно, отрицают возможность превращения в носорогов, но постепенно допускают это, и действительно превращаются в них. Это экзистенциальная проблема. В пьесе затронуто много всего, говорится о многих проблемах, — возможно, несколько поверхностно, но говорится — например о расизме, — и этого достаточно. Интересно описание в пьесе Ботара, «анархиста». В споре он всегда занимает наступательную, но упрощённую позицию. Он подозрительный, недоверчивый, скептик. Его ненависть к начальству объясняется комплексом неполноценности и обидой. Впрочем, объясняется Дюдаром, а Беранже говорит, что Ботар честный человек. Дюдар этого не отрицает, но говорит, что Ботар говорит всегда избитые истины. Прежде чем стать носорогом, Ботар сказал: «Нужно идти в ногу со временем». Но на честности он и попался. Общий смысл пьесы, весьма вероятно, состоит в том, что трудно быть человеком, это невероятно тяжело, и даже Беранже в конце пьесы считает себя уродом из-за того, что не последовал за всеми. Вообще, трудно быть одиночкой и изгоем. Но мы-то знаем, что за всеми следовать нельзя. Пускай они живут лучше, но они бездуховны, они носороги, они, можно сказать, не существуют, — а мы переживаем в себе небытие, но мы — такие, как Беранже — мы есть. И это то, о чём говорит пьеса Эжена Ионеско.
Сергей Никифоров, 2011
Цель: Показать учащимся необычность сюжета драмы «Носороги»; закрепить теоретические сведения о «театре абсурда»; совершенствовать умение и навык анализа пьесы «театра абсурда»; воспитывать стремление к сбережению индивидуальности; обогащать духовно-нравственный опыт и расширять эстетический кругозор учащихся. Оборудование: Текст пьесы Э. Ионеско «Носороги», иллюстрации к пьесе, сравнительная таблица. Прогнозируемые Результаты: Учащиеся знают содержание изучаемой драмы; комментируют её ключевые эпизоды, выражая собственную оценку изображённого в них; формулируют проблемы, поставленные драматургом; анализируют сцены, раскрывающие психологию «толпы»; оценивают мастерство драматурга; объясняют смысл понятия «драма абсурда» и отмечают её характерные признаки на примере изученной пьесы. Тип урока: Комбинированный (урок-размышление). ХОД УРОКА Организационный Этап Актуализация Опорных Знаний 1. Беседа ♦ Поясните, как вы поняли суть понятия «театр абсурда»? ♦ Почему абсурд становится одной из центральных категорий многих произведений послевоенной литературы? ♦ раскройте наиболее «кричащие» противоречия жизни, прозвучавшие в пьесе-драме «Носороги». 2. Слушание нескольких творческих работ (см. домашнее задание предыдущего урока) III. Постановка Цели И Задач Урока. Мотивация Учебной Деятельности Учитель. Известный французский драматург Эжен Ионеско не имел целью воссоздавать действительность. Произведения этого драматурга похожи на головоломку, так как ситуации, характеры и диалоги его пьес напоминают скорее ассоциации и образы сна, чем реальности. Но с помощью абсурда автор выражает печаль по потерянным идеалам, что и делает его пьесы гуманистическими. Драма Э. Ионеско «Носороги» - одна из интереснейших пьес не только своего времени. Написанная в 1959 г., она отразила существенные особенности развития человеческого общества (вне границ времени и пространства). В «Носорогах» разыгрывается драма одиночества личности, индивидуального сознания в столкновении с общественным механизмом. Ионеско утверждает, что идея имеет цену и смысл, пока она не пленила сознание многих, так как тогда она становится идеологией. а это уже опасно. Ионеско применяет своеобразную форму, гротескную картину преобразования людей в носорогов. абсурдность событий, изображённых драматургом, подчёркивает остроту мысли автора, выступающего против обезличивания, лишения индивидуальности. IV. Работа Над Темой Урока 1. вступительное слово учителя - Итак, от событий своего времени Ионеско делает шаг к обобщению общеэтического характера. Сквозь видимый абсурд событий, описанных в «Носорогах», просвечиваются важные философские идеи: смысл бытия, способность человека противостоять злу, сохранять себя как личность. Идея противостояния злу показана через сопротивление пьяницы и неряхи Беранже общей массе. Почему именно ему, а не изысканному правильному Жану, который знает, как жить, это удаётся? Ведь, на первый взгляд, Жан - олицетворение всех добродетелей, респектабельности и общественного признания. тем не менее, всё это - способ быть как все, иметь уважение общества, жить по его правилам. Он не признаёт людей Других национальностей и других мыслей, и эта нетерпимость не даёт ему видеть других, ощущать ещё кого-то. толерантное отношение к чужим идеалам, вкусам, вероисповеданию, нациям - свидетельство высокой культуры, миролюбия. Именно этими чертами наделён Беранже. Для него внешний успех, к которому стремится Жан, несущественный. Но это и даёт ему свободу самому решать, что есть зло, и самому бороться: «Я последний человек и буду им до самого конца! Я не сдамся!». 2. аналитическая беседа ### Кто такой Жан? Как драматург рисует этот образ? ### а кто такой Беранже? Какую жизненную философию он пропагандирует? ### Кто первым превратился в носорога и почему? ### В чём сущность спора между Беранже и Дези? Определите позицию каждого. На чьей стороне автор? ### О чём свидетельствует монолог Беранже после превращения Дези в носорога? ### Каковы причины сомнений Беранже? Каков смысл его восклицания: «Горе тому, кто хочет сохранить своеобразие»? ### что заставляет героя решиться на борьбу? Как это показано в тексте монолога Беранже? Победит ли герой? ### Кто же, по мнению Э. Ионеско, имеет шанс сохранить человеческое лицо? ### О чём свидетельствует тот факт, что Беранже не стал носорогом? ### Как сюжет и композиция пьесы налагают отпечаток на её абсурдный характер? 3. Составление сравнительной таблицы (или характеристика) «Противопоставление внешнего и внутреннего миров Беранже и Жана» (в парах) Обобщение учителя - Претенциозен и уверен в своём праве поучать других, давить на них грубой массой своего превосходства - в достижении карьерных успехов, внешнем облике, материальном достатке - чиновник Жан олицетворение всех добродетелей, респектабельности и общественного признания. Носителем индивидуального начала в пьесе выступает Беранже, с образом которого связаны попытки автора найти героя, способного противостоять злу. Хотя Беранже и служит в конторе, он отнюдь не является частью поглощающей личность Системы. Он снедаем сомнениями, его тяготит одиночество, но и общество тоже Пугает. При всех своих человеческих слабостях, которые ярко проступают уже в первом действии во время встречи с «правильным», соблюдающим приличия Жаном, Беранже привлекает своей искренностью, непосредственностью в проявлении чувств, тогда как Жан, претендующий на просвещённость, добропорядочность, на самом деле носит маску. Можно говорить об индивидуализме героя, вызывающем симпатии автора, но «индивидуалист» Беранже чувствует ответственность за Жана, за любимую девушку Дэзи и по мере сил пытается противостоять их превращению в носорогов; главное же, его тревожит судьба человечества, он хочет «спасти мир», что особенно ярко проявляется в его последнем диалоге с Дэзи. В то же время он неуверен в себе, порой он даже жалеет, что не может стать носорогом. Особенно хочется подчеркнуть эту внутреннюю органичность героя, неспособность по своей внутренней природе, человеческой неповторимости превратиться в тупую, разрушительную силу. Своеобразие личностного начала, говорит своей пьесой Э. Ионеско, становится для человека большим испытанием, даже драмой, но как раз тот, кто не умеет «влиться в стадо», способен этому стаду противостоять. Вот почему именно Беранже берёт в руки винтовку, чтобы сражаться с носорогами. Однако позиция автора сложна. Вложенный в уста героя вызов: «Я останусь человеком до конца», «Я не капитулирую» вызывает восхищение. Но можно ли «спасти мир», опираясь только на своё одинокое «я»? Вполне вероятно, что этого вопроса автор и не ставит, акцент он делает на другом - не на проблеме борьбы, а на угрозе «оносоро-живания» общества, которое легко поддаётся любой идеологической обработке, как выразился сам Э. Ионеско,- «коллективным истериям и эпидемиям». толкование таким «эпидемиям» можно дать самое широкое. В то же время есть свидетельства, что автор имел в виду самое страшное и отвратительное явление XX в. - нацизм. 4. Сопоставительная работа в группах ### Сопоставьте метафоры превращения человека в насекомое (Ф. Кафка «Превращение») и массовое превращение людей в носорогов (Э. Ионеско «Носороги»). что общего вы наблюдаете в произведениях Ф. Кафки и Э. Ионеско? Обобщение учителя - В драматических и прозаических произведениях Эжена Ионе ско литературные исследователи находят черты, некоторым Образом перекликающиеся с творчеством Франца Кафки. Сопоставление сходных мотивов производилось отечественными литературоведами неоднократно. Ионеско во многом подражает австрийскому драматургу, пронося через всё произведение сходные с ним взгляды на жизнь и её явления. Оба писателя - Ф. Кафка и Э. Ионеско - смотрят на мир как на нечто хаотичное, но в своей хаотичности обнаруживающее чёткую логику. Сюжетные линии произведений Ф. Кафки, при всей своей запутанности, парадоксальности и многогранности, обнаруживают в себе упорядоченность и логичность, но логичность порой противоречивую. точно таким же образом созданы абсурдные ситуации, в которых живут и действуют герои произведений Эжена Ионеско. Произведения Франца Кафки по своей символике и образности очень сложны для трактовки. И, как говорил а. Камю, символ довольно часто неподвластен уму творца, и порой управляет им. австрийский и французский писатели создавали произведения, поражающие своей многоплановостью. Огромное количество возможностей для понимания, которое предоставляет многообразность художественного текста, говорит о бесспорном ярчайшем таланте авторов.В языковых концепциях Ф. Кафки и Э. Ионеско, напротив, наблюдаются различия. Язык письма Ф. Кафки сжат и лаконичен. Писатель использует минимум выразительных словесных средств, виртуозно играя при этом с образами и символами. Э. Ионеско, наоборот, играет со словом. Но на фоне абсурдности бытия словесные средства и языковые шутки часто оказываются скудными. Несмотря на явные элементы сходства в произведениях Ф. Кафки и Э. Ионеско, французский драматург не является продолжателем традиций австрийского писателя и его преемником. творче ство обоих авторов, не взирая на сходство, глубоко уникально и своеобразно, но весьма характерно для всего течения абсурдизма. V. Рефлексия. Подведение Итогов Урока 1. «Пресс» ♦ Можете ли вы возразить Э. Ионеско, считавшему, что «ни единожды в жизни меня поражала резкая перемена в том, что можно было бы назвать общественным мнением, его быстрая эволюция, сила его заразительности, сравнимая с подлинной эпидемией. люди внезапно начинают сплошь и рядом исповедовать новую веру, воспринимать новую доктрину, поддаются фанатизму… При этом присутствуешь при постепенной мутации Мышления. Когда люди перестают разделять ваше мнение, когда с ними больше невозможно договориться, создаётся впечатление, что обращаешься к чудовищам…» 2. Заключительное слово учителя - В «Носорогах» Э. Ионеско выразил свои давние ощущения, связанные с 1930-1940-ми гг., в период становления в Европе фашизма, когда интеллигенция родной ему румынии начинает, как герои будущей его пьесы, преклоняться перед «модой». Интеллектуальный протест Э. Ионеско получил отражение в протесте его героя Беранже. В этом протесте - главная творческая мысль, или, точнее, главная его позиция - ненависть к тоталитарным режимам, к обезличиванию. Эту позицию он провозглашал всю свою творческую жизнь. И с годами она не утрачивала актуальности. Пьесы Э. Ионеско, написанные, казалось бы, по законам «театра абсурда», переросли авторский замысел и стали чем-то большим, чем пародия на театр. Таким образом, средствами театра абсурда Эжен Ионеско предупреждает человечество об угрозе обезличивания и тоталитаризма. И в этом скрытый смысл пьесы «Носороги». Ионеско считал, что театр - это зрелище, где человек смотрит на самого себя. Это ряд состояний и ситуаций с нарастающей смысловой нагрузкой. Цель театра - показать человеку его самого, чтобы освободить от страха перед обществом, государством, окружением. VI. Домашнее Задание Творческое задание. Написать сочинение-рассуждение (миниатюру) «люди и носороги - взаимовлияние, взаимопроникновение или противостояние, неприятие?». Знать содержание романа В. П. астафьева «Прокляты и убиты» (обзорно). Индивидуальное задание. Подготовить сообщения о жизни и творчестве В. П. астафьева, об истории создания романа «Прокляты и убиты» (2 учащихся).Театр абсурда - тип современной драмы, основанный на концепции тотального отчуждения человека от физической и социальной среды. Такого рода пьесы впервые появились в начале 1950-х годов во Франции, а затем распространились по Западной Европе и США.
Термин театр абсурда впервые использован театральным критиком Мартином Эсслином, в 1962 написавшим книгу с таким названием. Эсслин увидел в этих произведениях художественное воплощение философии Альбера Камю о бессмысленности жизни в своей основе, что он проиллюстрировал в своей книге Миф о Сизифе. Считается, что театр абсурда уходит корнями в философию дадаизма, поэзию из несуществующих слов и авангардистское искусство 1910-20-ых. Несмотря на острую критику, жанр приобрёл популярность после Второй мировой войны, которая указала на значительную неопределённость человеческой жизни. Введённый термин также подвергался критике, появились попытки переопределить его как анти-театр и новый театр. По Эсслину, абсурдистское театральное движение базировалось на постановках четырёх драматургов - Эжена Ионеско, Сэмюэла Беккета, Жана Жене и Артюра Адамова, однако он подчёркивал, что каждый из этих авторов имел свою уникальную технику, выходящую за рамки термина абсурд.
Движение театра абсурда или нового театра, очевидно, зародилось в Париже как авангардистский феномен, связанный с маленькими театрами в Латинском квартале, а спустя некоторое время обрело и мировое признание. О возникновении новой драмы заговорили после парижских премьер Лысой певицы, 1950 Э.Ионеско и В ожидании Годо, 1953 С.Беккета. Характерно, что в Лысой певице сама певица не появляется, а на сцене находятся две женатые пары, чья непоследовательная, полная клише речь отражает абсурдность мира, в котором язык скорее затрудняет общение, нежели способствует ему. В пьесе Беккета двое бродяг ждут на дороге некоего Годо, который так и не появляется. В трагикомической атмосфере потери и отчуждения эти два антигероя вспоминают бессвязные фрагменты из прошлой жизни, испытывая безотчетное ощущение опасности.
В ожидании Годо - пьеса ирландского драматурга Сэмюэля Беккета. Написана Беккетом на французском языке между 9 октября 1948 и 29 января 1949 года, а затем переведена им же на английский. В английском варианте пьеса имеет подзаголовок трагикомедия в двух действиях.
Пьеса В ожидании Годо принадлежит к числу тех произведений, которые повлияли на облик театра XX века в целом. Бекетт принципиально отказывается от какого-либо драматического конфликта, привычной зрителю сюжетности, советует П.Холу, режиссировавшему первую англоязычную постановку пьесы, как можно больше затянуть паузы и буквально заставить зрителя скучать. Жалоба Эстрагона ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит, ужасно! является и квинтэссенцией мироощущения персонажей, и формулой, обозначившей разрыв с предшествующей театральной традицией.
Построена на повторах и параллелизмах = явный признак художественности. С одной стороны 2 бомжа обсуждают свои физ. недостатки. Но это драм. произв., пьеса = диалог персонажей - это не диалог, а некое сообщение вам. У драматурга несколько приемов нагнетания абсурда. Тут и путаница в последовательности событий, и нагромождение одних и тех же имен и фамилий, и неузнавание супругами друг друга, и рокировка хозяева-гости, гости-хозяева, бесчисленное повторение одного и того же эпитета, поток оксюморонов, явно упрощенное построение фраз, как в учебнике английского языка для начинающих. Словом, диалоги по-настоящему смешны. Нет кульминации, нет развития действия = антисюжет. Антихарактер героев нельзя различить. Антиречь антиязык, антикоммуникация. Разрыв между означающим и означаемым. 1-е название пьесы - Английский без труда, 1-ая же реплика - топик. Из-за разрыва означающего и означаемого люди разучиваются говорить и учатся делать это заново, потому и говорят топиками = конфликт на уровне языка, а не мироздания. Напряжение внутри заголовка - Лысая певица - внесценический персонаж, не имеющий значения. Заголовок - сгущенная аббривеатурность текста, антизаголовок. Антивремя: ремарки часы бьют ноль раз - антиремарка, т.к. призвана помогать режиссёру, но не выполняет этого. Антифинал: действие в конце начинается заново, персонажи меняются местами. То, что для нас абсурдно, для героев норма; то, что абсурдно для героев - для нас норма, т.е. под вопросом само понятие нормы, её устойчивость.
Эжен Йонеско - один из представителей «театра абсурда». Известный французский драматург Эжен Йонеско (1909-1994) не имел целью воссоздавать действительность. Произведения этого драматурга похожи на головоломку, так как ситуации, характеры и диалоги его пьес напоминают скорее ассоциации и образы сна, чем реальности. Но с помощью абсурда автор передает печаль за потерей идеалов, что и делает его пьесы гуманистическими. Эжен Йонеско был не только драматургом, но и эссеистом-философом. Часто его пьесы сопоставляют с экзистенциализмом, поскольку по своей сути они призваны передать абсурдность бытия и показывают человека в состояние выбора. Сюрреализм пьес Йонеско сопоставляют с законами цирковой клоунады, античного фарса. Типичным приемом его пьес является накопление предметов, которые грозятся поглотить актеров. Вещи приобретают жизнь, а люди превращаются в безжизненные предметы. Драма Э. Йонеско «Носороги» - одна из интереснейших пьес не только своего времени. Написанная в 1959 году, она отобразила существенные особенности развития человеческого общества (вне границ времени и пространства). В самом деле, в «Носорогах» разыгрывается драма одиночества личности, индивидуального сознания в столкновении с общественным механизмом. Йонеско утверждает, что идея имеет цену и смысл, пока она не пленила сознание многих, так как тогда она становится идеологией. А это уже опасно. Йонеско применяет своеобразную форму, гротескную картину преобразования людей в носорогов. Абсурдность событий, изображенных драматургом, подчеркивает остроту мысли автора, который выступает против обезличивания, лишения индивидуальности. Учитывая время написания пьесы, разумеется, волнует Йонеско проблема наступающего, воинствующего тоталитаризма. Муссолини, Сталин или Мао - всегда где-то найдется идол, которого обожествляют, которому поклоняется толпа. Но именно идол обращается к толпе, а не к человеку. Бог воспринимается индивидуально и делает нас лично ответственными за все, что делаем, то есть - неповторимыми. А Сатана обезличивает, делает толпой. Таким образом, от событий своего времени Йонеско делает шаг к обобщению обще этического характера. Сквозь видимый абсурд событий, описанных в «Носорогах», просвечиваются важные философские идеи: смысл бытия, способность человека противостоять злу, сохранять себя как личность. Идея противостояния злу показана через сопротивление пьяницы и неряхи Беранже общей массе.
Почему именно ему, а не изысканному правильному Жану, который знает, как жить, это удается? Ведь, на первый взгляд, Жан - это олицетворение всех добродетелей, олицетворение респектабельности и общественного признания. Тем не менее, все это - способ быть как все, иметь уважение общества, живя по правилам. Он не признает других людей и мыслей, и эта нетерпимость не дает ему видеть других, ощущать еще кого-то. Толерантное отношение к чужим идеалам, вкусам, вероисповеданию, нациям - свидетельство высокой культуры, миролюбивости. Именно этими чертами наделен Беранже. Для него внешний успех, к которому стремится Жан, несущественный. Но это и дает ему свободу самому решать, что есть зло, и самому бороться: «Я последний человек и буду им до самого конца! Я не сдамся!». Таким образом, средствами театра абсурда Эжен Йонеско предупреждает человечество об угрозе обезличивания и тоталитаризма. И в этом скрытый смысл пьесы «Носороги». Пьесы Йонеско имеют закодированный характер, для них существует термин «антипьесы». Персонажи часто ирреальные, гиперболизированные, каждый будто ведет свою линию. Именно поэтому спектакли по его пьесам иногда ставили по принципу фуги когда одна тема органически вплетается в другую, но их много и звучат одновременно. Сам драматург сознавался, что для него интересно было найти сценичность даже там, где ее нет. Яркой особенностью пьес Йонеско является также «обрезанная» концовка. Драматург считал, что конца пьесы не может быть, как не может быть конца жизни. Но концовки пьес нужны, так как зрителям нужно когда-то идти спать. Так вот не все ли равно, когда «отрезать» пьесу от зрителя. Абсурд - это непонимание каких-то вещей, законов мирового устройства. По мнению Йонеско, абсурд рождается из конфликта воли личности с мировой волей, из конфликта личности с самой собой. Поскольку разногласие невозможно подчинить логике, то и рождается абсурд. Причем это состояние абсурда кажется автору более убедительным, чем любая логическая система, так как она абсолютизирует одну идею, теряя другую. Абсурд - способ показать удивление перед миром, перед богатством и непонятностью его существования. Язык пьес Йонеско освобожден от обычных значений и ассоциаций благодаря парадоксам, часто юмористическим, клише, поговоркам и игры слов. Те слова, которые говорят герои, часто противоречат реальности и означают совсем противоположное. Йонеско считал, что театр - это зрелище, где человек смотрит на самого себя. Это ряд состояний и ситуаций с нарастающей смысловой нагрузкой. Цель театра - показать человеку его самого, чтобы освободить от страха перед обществом, перед государством, перед окружением.
Курс лекций
Фицджеральд одним из первых в американской литературе обратился к теме крушения «американской мечты».
Американский литературовед М. Каули очень точно описал присущий Фицджеральду приём «двойного видения» как характерную черту этого художника слова. «Он развивал в себе двойное видение. Он не уставал любоваться позолоченной мишурой жизни Принстона, Ривьеры, Северного берега Лонг-Айленда и голливудских студий, он окутывал своих героев дымкой поклонения, но сам же эту дымку и развеивал». Об утрате иллюзий и оборачивающемся трагедией столкновении с реальностью и рассказано в романах, новеллах, в его эссе «Крушение» (1936), где он говорил о том, что в ранние годы своей взрослой жизни видел, «как реальностью становятся вещи невероятные, неправдоподобные, порою немыслимые». Путь столкновения с реальностью, путь духовной катастрофы, утраты идеалистических представлений, растраты таланта проходят герои романов «Великий Гэтсби» (1925), «Ночь нежна» (1934), неоконченного романа «Последний магнат» . Но уже в самом раннем романе «По эту сторону рая» (1920) прозвучала тема «потерянности», охватывающей романтически настроенных идеалистов при столкновении с жёсткой прозой действительности.
О гибели таланта рассказано в романе «Ночь нежна» . Работая над произведением, автор подчёркивал: «…крушение будет предопределено не бесхарактерностью, а подлинно трагическими факторами, внутренними противоречиями идеалиста и компромиссами, которые навязывают герою обстоятельства». Во всё усиливающейся склонности художников удовлетворять запросы рынка, отдавать искусство на потребу бизнеса Фицджеральд видел одно из проявлений «американской трагедии».
Самой большой известностью и признанием пользуется роман Фицджеральда «Великий Гэтсби» . Герой произведения, разбогатевший на незаконной торговле спиртным, всего себя и всё своё богатство готов отдать любимой им Дэзи. Мечта о любви и счастье живёт в его душе. Он одержим этой мечтой. Гэтсби прорывается в мир богатства и роскоши, к которому принадлежит Дэзи, не дождавшаяся возвращения Гэтстби с войны и вышедшая замуж за Тома Бьюкенена. Деньги не приносят счастья Гэтсби. Деньги калечат Дэзи, лишают её всяких представлений об истинной любви, о порядочности и морали. Она и её муж – виновники смерти Гэтсби. Жизнь в мире роскоши лишила их чувства вины и ответственности. Великая нежность, любовь, самоотверженность Гэтсби не были поняты Дэзи, она не смогла их оценить, как, впрочем, и все живущие в её мире. В «Великом Гэтсби» художественное мышление Фицджеральда получило наиболее полное выражение. М. Каули заявил: «Фицджеральд ощущал свою кровную связь со временем так остро, как никакой другой
Зарубежная литература. ХХ век
писатель его периода. Он всеми силами стремился сохранить дух эпохи, неповторимость каждого её года: словечки, танцы, популярные песни, имена футбольных кумиров, модные платья и модные чувства. С самого начала он ощущал, что в нём аккумулируется всё типичное для его поколения: он мог заглянуть внутрь себя и предсказать, чем вскоре будут заняты умы его современников. Он всегда оставался благодарным веку джаза за то, что, по его же собственным словам, сказанным о себе в третьем лице, «этот век создал его, льстил ему и озолотил его просто потому, что он говорил людям, что думает и чувствует так же, как они».
1. Шабловская, И.В. История зарубежной литературы (ХХ век, первая половина) / И.В. Шабловская. – Минск: изд. центр Экономпресс,
1998. – С. 285–323.
2. Зарубежная литература ХХ века: учеб. для вузов / Л.Г. Андреев [и др.]; под ред. Л.Г. Андреева. – М.: Высш. шк.: изд. центр Академия,
2000. С. 356–373.
3. Зарубежная литература. ХХ век: учеб. для студ. пед. вузов / Н.П. Михальская [и др.]; под общ. ред. Н.П. Михальской. – М.: Дрофа,
2003. – С. 214–252.
Курс лекций
Лекция № 14
Театр абсурда
1. «Театр абсурда». Общая характеристика.
2. Особенности повествовательной техники С. Беккета.
3. Особенности повествовательной техники Э. Ионеско.
1. «Театр абсурда». Общая характеристика
«Театр абсурда» – общее название для драматургии поставангардного периода 1950–1970-х годов. Этот своеобразный взрыв подготавливался исподволь, он был неизбежен, хотя и имел в каждой европейской стране, помимо общих, и свои, национальные, предпосылки. Общие – это дух успокоенности, мещанского самодовольства и конформизма, воцарившиеся в Европе и США после Второй мировой войны, когда на сцене господствовали обыденность, приземлённость, ставшие своеобразной формой скованности и молчания театра в период «испуганного десятилетия».
Было очевидно, что театр стоит у порога нового периода своего существования, что необходимы такие способы и приёмы изображения мира и человека, которые бы отвечали новым реалиям жизни. Театр поставангарда – самый шумный и скандальный, швырнувший вызов официальному искусству своей шокирующей художественной техникой, напрочь отметающий старые традиции и представления. Театр, взявший на себя миссию говорить о человеке как таковом, универсальном человеке, но рассматривающий его как некую песчинку в космическом бытии. Создатели этого театра исходили из мысли об отчужденности и бесконечном одиночестве в мире.
Впервые театр абсурда заявил о себе во Франции постановкой пьесы Э. Ионеско «Лысая певица» (1951). Никто тогда не предполагал, что зарождается новое течение в современной драматургии. Через год
Зарубежная литература. ХХ век
Сам термин «театр абсурда», объединивший писателей различных поколений, был принят и зрителем, и читателем. Однако сами драматурги его решительно отвергали. Э. Ионеско говорил: «вернее было бы назвать то направление, к которому я принадлежу, парадоксальным театром, точнее даже «театром парадокса».
Творчество драматургов театра абсурда было чаще всего, по замечанию Т. Проскурниковой, «пессимистическим ответом на факты послевоенной действительности и отражением её противоречий, повлиявших на общественное сознание второй половины нашего века». Это проявилось прежде всего в чувстве растерянности, а точнее, затерянности, охватившем европейскую интеллигенцию.
Поначалу всё, о чём рассказывали в своих пьесах драматурги, казалось бредом, представленным в образах, своего рода «бредом вдвоём». Ионеско в одном из своих интервью заявляет: «Разве жизнь не парадоксальна, не абсурдна с точки зрения усредненного здравого смысла? Мир, жизнь до крайности несообразны, противоречивы, необъяснимы тем же здравым смыслом… Человек чаще всего не понимает, не способен объяснить сознанием, даже чувством всей природы обстоятельств действительности, внутри которой он живёт. А стало быть, он не понимает и собственной жизни, самого себя».
Смерть в пьесах выступает символом обречённости человека, она даже олицетворяет и абсурдность. Поэтому мир, в котором живут герои театра абсурда, – это царство смерти. Оно непреодолимо никакими человеческими усилиями, и любое героическое сопротивление лишается смысла.
Ошеломляющая алогичность происходящего, нарочитая непоследовательность и отсутствие внешней или внутренней мотивированности поступков и поведения действующих лиц произведений Беккета и Ионеско создавали впечатление, что в спектакле заняты актёры, никогда ранее не игравшие вместе и задавшиеся целью во что бы то ни стало сбить друг друга, а заодно и зрителя с толку. Обескураженные зрители встречали подобные постановки иногда улюлюканьем и свистом. Но вскоре парижская пресса заговорила о рождении нового театра, призванного стать «открытием века».
Период расцвета театра абсурда давно прошёл, а проблемы, поставленные С. Беккетом и Э. Ионеско, их драматическая техника остаются актуальными и в настоящее время. Интерес к театру абсурда не только не погас, а, напротив, постоянно растёт, в том числе и в России, о чём свидетельствуют постановки пьесы С. Беккета «В ожидании Годо» в санкт-петербургском Большом драматическом театре (сезон 2000 года). В чём причина успеха театра абсурда, который длительное время был у нас под запретом? Не парадоксально ли то, что интерес вызывает театр,
Курс лекций
предложивший зрителям познакомиться с существом, лишь внешне напоминающем человека, существом жалким и униженным, либо, наоборот, довольным своей ограниченностью и невежеством?
В творчестве драматургов театра абсурда ощущается углубление трагического восприятия жизни и мира в целом.
Деятели этого театра – С. Беккет, Э. Ионеско, Ж. Жене, Г. Пинтер – пишут, как правило, о трагической судьбе человека, о жизни и смерти, но облекают свои трагедии в форму фарса, буффонады.
2. Особенности повествовательной техники С. Беккета
Именно в таком жанре написана пьеса С. Беккета (1909–1989) «В ожидании Годо» (1953). После постановки пьесы имя её автора стало всемирно известным. Эта пьеса – лучшее воплощение идей театра абсурда.
В основу произведения лёг как личный, так и общественный трагический опыт писателя, пережившего ужасы фашистской оккупации Франции.
Место действия в пьесе – заброшенная проселочная дорога с одиноким высохшим деревом. Дорога воплощает символ движения, но движения, равно как и сюжетного действия, здесь нет. Статика сюжета призвана продемонстрировать факт алогизма жизни.
Две одинокие и беспомощные фигуры, два существа, затерявшиеся в чужом и враждебном мире, Владимир и Эстрагон , ждут господина Годо, встреча с которым должна разрешить все их беды. Герои не знают, кто он такой и сможет ли им помочь. Они никогда его не видели и готовы принять за Годо любого прохожего. Но они упорно ждут его, заполняя бесконечность и томительность ожидания разговорами ни о чем, бессмысленными действиями. Они бесприютны и голодны: делят пополам репу и очень медленно, смакуя, съедают её. Страх и отчаяние перед перспективой и дальше влачить невыносимо жалкое существование не раз приводит их к мысли о самоубийстве, но единственная веревка рвется, а другой у них нет. Ежедневно утром они приходят на условленное место встречи и каждый вечер уходят ни с чем. Таков сюжет пьесы, состоящий из двух актов.
Внешне второй акт словно повторяет первый, но это только по видимости. Хотя ничего не произошло, но вместе с тем изменилось многое. «Безнадежность усилилась. Миновал день или год – неизвестно. Герои состарились и окончательно упали духом. Они все на том же месте, под деревом. Владимир всё ещё ждёт Годо, вернее, пытается убедить приятеля (и себя) в этом. Эстрагон утратил всякую веру».
Герои Беккета могут только ждать, ничего более. Это полный паралич воли. Но и ожидание это все более становится бессмысленным,
Зарубежная литература. ХХ век
ибо ложный вестник (мальчик) постоянно отодвигает встречу с Годо на «завтра», не приближая несчастных ни на шаг к конечной цели.
Беккет проводит мысль о том, что в мире нет ничего, в чем человек мог бы быть уверен . Владимир и Эстрагон не знают, действительно ли они находятся на условленном месте, не знают, какой сейчас день недели и год. Невозможность разобраться и что-либо понять в окружающей жизни очевидна хотя бы во втором акте, когда герои, приходя на следующий день, не узнают места, где они ждали Годо накануне. Эстрагон не узнает свои ботинки, а Владимир не в состоянии ему ничего доказать. Не только герои, но вместе с ними и зрители невольно начинают сомневаться, хотя и место ожидания все то же. Ни о чём в пьесе нельзя сказать с уверенностью, все зыбко и неопределённо. К Владимиру и Эстрагону дважды прибегает мальчик с поручением от Годо, но во второй раз мальчик говорит им, что никогда раньше здесь не был и видит героев впервые.
В пьесе неоднократно возникает разговор о том, что Эстрагону жмут ботинки, хотя они изношены и дырявы. Он постоянно одевает и вновь с великим трудом снимает их. Автор как бы говорит нам: вот и вы всю свою жизнь не можете освободиться от лишающих вас движения пут. Эпизоды с башмаками вводят в пьесу стихию комического, фарсового начала, это так называемые «низовые образы» (Коренева М.), заимствованные Беккетом из традиции «низовой культуры», в частности мюзикл-холла и цирковой клоунады. Но при этом фарсовый приём переводится Беккетом в метафизический план, и башмаки становятся символом кошмара бытия.
Приёмы клоунады рассыпаны по всему произведению: вот, например, сцена, когда голодный Эстрагон жадно обгладывает куриные косточки, которые бросает ему богатый Поццо, слуга Поццо, Лакки, с тоской смотрит, как уничтожается его обед. Эти приемы присутствуют в диалогах и речах героев: когда на Лакки надели шляпу, он извергает совершенно бессвязный словесный поток, сняли шляпу – поток тут же иссяк. Диалоги героев нередко алогичны и строятся по принципу, когда говорящие говорят каждый о своём, не слушая друг друга; порой Владимир и Эстрагон и сами чувствуют себя словно на цирковом представлении:
Вл.: Чудесный вечер. Эстр.: Незабываемый. Вл.: И он ещё не кончился. Эстр.: По-видимому, нет.
Вл.: Он только-только начался. Эстр.: Это ужасно.
Вл.: Мы точно на представлении. Эстр.: В цирке.
Вл.: В мюзик-холле.
Курс лекций
Эстр.: В цирке.
Непрестанное жонглирование словами и фразами заполняет пустоту непереносимого состояния ожидания; подобная словесная игра – единственная ниточка, отделяющая героев от небытия. Это всё, на что они способны. Перед нами полный паралич мышления.
Низкое и высокое, трагическое и комическое присутствуют в пьесе в неразрывном единстве и определяют жанровую природу произведения.
Кто же такой Годо? Бог (God?) Смерть (Тod?) Толкований множество, но ясно одно: Годо – фигура символическая, она начисто лишена человеческого тепла и надежды, она бесплотна. Что такое ожидание Годо? Может быть, сама человеческая жизнь, ставшая в этом мире не чем иным, как ожиданием смерти? Придёт Годо или нет – ничего не изменится, жизнь так и останется адом.
Мир в трагифарсе Беккета – это мир, где «Бог умер» и «небеса пустынны», а потому тщетны ожидания.
Владимир и Эстрагон – вечные путники, «весь род человеческий», и дорога, по которой они бредут, – это дорога человеческого бытия, все пункты которой условны и случайны. Как уже говорилось, в пьесе нет движения как такового, здесь есть лишь движение во времени: за время между первым и вторым актами на деревьях распустились листья. Но этот факт не содержит в себе ничего конкретного – лишь указание на течение времени, у которого нет ни начала, ни конца, как нет их и в пьесе, где финал полностью адекватен и взаимозаменяем с началом. Время здесь лишь «на то, чтобы состариться», или иначе, по-фолкнеровски: «жизнь – это не движение, а однообразное повторение одних и тех же движений. Отсюда и концовка пьесы:
Вл.: Итак, мы идём.
Эстр.: Идём.
Ремарка: Они не двигаются.
Создатели драматургии абсурда своим основным средством раскрытия мира и человека избрали гротеск, приём, ставший доминирующим не только в драматургии, но и в прозе второй половины XX века, о чём свидетельствует высказывание швейцарского драматурга и прозаика Ф. Дюрренматта: «Наш мир пришёл к гротеску, как и к атомной бомбе, подобно тому, как гротескны апокалипсические образы Иеронима Босха. Гротеск – только чувственное выражение, чувственный парадокс, форма для чего-то бесформенного, лицо мира, лишённого всякого лица».
В 1969 году творчество С. Беккета было отмечено Нобелевской премией.
Зарубежная литература. ХХ век
3. Особенности повествовательной техники Э. Ионеско
Ионеско Эжен (1912–1994) – один из создателей «антидрамы» и
во Францию, до 11 лет он жил во французской деревне Ла ШапельАнтенез, потом в Париже. Позже говорил, что детские впечатления деревенской жизни во многом отразились в его творчестве как воспоминания об утраченном рае. В 13 лет вернулся в Румынию, в Бухарест, и прожил там до 26 лет. В 1938 году вернулся в Париж, где прожил всю оставшуюся жизнь.
Итак, в творчестве Ионеско система философских и эстетических взглядов театра абсурда нашла своё наиболее полное выражение. Задача театра, по Ионеско, дать гротескное выражение нелепости современной жизни и современного человека. Драматург считает правдоподобие смертельным врагом театра. Он предлагает создать некую новую реальность, балансирующую на грани реального и ирреального, и главным средством в достижении этой цели он считает язык. Язык ни в коем случае не может выражать мысль.
Язык в пьесах Ионеско не только не выполняет функцию связи, общения между людьми, но, напротив, усугубляет разобщённость и одиночество их. Перед нами лишь видимость диалога, состоящего из газетных штампов, фраз из самоучителя иностранного языка, а то и вовсе осколки слов и фраз, случайно застрявшихся в подсознании. У персонажей Ионеско нечленораздельна не только речь, но и сама мысль. Его герои мало напоминают обычных людей, это скорее роботы с испорченным механизмом.
Ионеско объяснял своё пристрастие к жанру комедии тем, что именно комизм с наибольшей полнотой выражает абсурдность и безысходность бытия. Такова его первая пьеса «Лысая певица» (1951) , хотя в ней и намёка нет ни на какую певицу. Поводом для её написания послужило знакомство Ионеско с самоучителем английского языка, нелепые и банальные фразы которого стали основанием для текста пьесы.
У неё есть подзаголовок – «антипьеса». В произведении нет ничего от традиционной драмы. В гости к Смитам приходит супружеская пара Мартенов, и на протяжении всего действия происходит обмен репликами, лишёнными смысла. В пьесе нет ни событий, ни развития. Меняется лишь язык: к концу произведения он превращается в нечленораздельные слоги и звуки.
Автоматизм языка – основная тема пьесы «Лысая певица». Она разоблачает обывательский конформизм современного человека,
Курс лекций
живущего готовыми идеями и лозунгами, его догматизм, узость кругозора, агрессивность – черты, которые позднее превратят его в носорога.
В трагифарсе «Стулья» (1952) показана трагическая судьба двух стариков, нищих и одиноких, живущих на грани мира реального и иллюзорного. Старик-психопат возомнил себя неким мессией. Он пригласил гостей, чтобы поведать им об этом, но те так и не приходят. Тогда старики разыгрывают сцену приёма гостей, в которой нереальные, вымышленные персонажи оказываются более реальными, чем живые люди. В конце старик произносит заготовленную речь, и перед нами вновь абсурдный словесный поток – излюбленный приём Ионеско:
Старуха : Позвал ли ты сторожей? Епископов? Химиков? Кочегаров? Скрипачей? Делегатов? Председателей? Полицейских? Купцов? Портфели? Хромосомы?
Старик : Да, да, и почтовых чиновников, и трактирщиков, и артистов…
Старуха : А банкиров? Старик : Пригласил.
Старуха : А рабочих? Чиновников? Милитаристов? Революционеров? Реакционеров? Психиатров и психологов?
И вновь диалог строится как своеобразный монтаж слов, фраз, где смысл не играет роли. Старики кончают жизнь самоубийством, доверяя оратору высказать за них истину, но оратор оказывается глухонемым.
Пьеса «Носороги» (1959) представляет собой универсальную аллегорию человеческого общества, где превращение людей в животных показано как естественное следствие социальных и нравственных устоев (подобно тому, как это происходит в новелле Ф. Кафки «Превращение»).
По сравнению с прежними произведениями эта пьеса обогащена новыми мотивами. Сохранив некоторые из элементов своей прежней поэтики, Ионеско изображает мир, поражённый духовной болезнью – «оносороживанием», и впервые вводит героя, способного активно противостоять этому процессу.
Место действия в пьесе – небольшой провинциальный городок, обитатели которого охвачены страшной болезнью: они превращаются в носорогов. Главный герой Беранже сталкивается со всеобщим «оскотением», с добровольным отказом людей от человеческого облика. В противоположность своим прежним утверждениям, что не реальная действительность должна лежать в основе произведения, драматург создаёт в «Носорогах» сатиру на тоталитарный режим. Он рисует универсальность охватившей людей болезни. Единственным человеком, сохранившим человеческий облик, остаётся Беранже.
Первые читатели и зрители увидели в пьесе прежде всего антифашистское произведение, а саму болезнь сравнили с нацистской
Зарубежная литература. ХХ век
чумой (и вновь аналогия – с «Чумой» А. Камю). Позже сам автор так разъяснял замысел своей пьесы: «Носороги», несомненно, антинацистское произведение, однако прежде всего это пьеса против коллективных истерий и эпидемий, скрывающихся под личиной разума и идей, но не становящихся от этого менее серьёзными коллективными заболеваниями, которые оправдывают различные идеологии».
Герой Беранже – неудачник и идеалист, человек «не от мира сего». Он пренебрежительно относится ко всему, что чтят его сограждане и что считают показателем «цены» человека: педантизм, аккуратность, успешная карьера, единый стандартизированный образ мышления, жизни, вкусов и желаний. Ионеско вновь обрушивает на зрителя поток прописных истин и пустых фраз, но на этот раз за ними люди пытаются скрыть свою ограниченность и опустошённость.
У Беранже в пьесе есть антипод. Это Жан, самодовольный, глубоко убеждённый в своей непогрешимости и правоте. Он учит героя уму-разуму и предлагает следовать за ним. На глазах у Беранже он превращается в носорога, у него и раньше существовали предпосылки стать зверем, теперь они реализовались. В момент превращения Жана между ним и Беранже происходит разговор, который раскрывает человеконенавистническую сущность этого добропорядочного обывателя («Пусть они не становятся на моем пути, – восклицает он, – или я их раздавлю!»). Он призывает уничтожить человеческую цивилизацию и взамен неё ввести законы носорожьего стада.
Жан едва не убивает Беранже. Тому приходится скрываться в своем доме. Вокруг него либо носороги, либо люди, готовые в них превратиться. Бывшие друзья героя тоже вливаются в ряды носорогов. Последний, самый сокрушительный, удар ему наносит возлюбленная Дези.
Стандартизированность и безликость сделали возможным быстрое и безболезненное превращение окружавших его людей в животных . Стадное мышление, образ жизни и поведения подготовили переход человеческого стада в звериное.
Ионеско много внимания уделяет изображению личной трагедии героя, теряющего не только друзей, но и любимую девушку. Сцена прощания Беранже с Дези написана автором с большим лиризмом. Она передает ощущение героя, оказавшегося не в силах удержать самое дорогое существо. Он в отчаянии, оставшись совсем один, в отчаянии от невозможности стать таким, как все. Внутренний монолог Беранже оставляет гнетущее впечатление трагической парадоксальности мира, в котором человек мечтает отказаться от себя, чтобы только не быть одному. Внешне он остается человеком, но внутренне оказывается растоптан могучим носорожьим стадом.
Нарочитая нелепость происходящего, бессмысленность диалогов в ранних драмах Ионеско сменяются в «Носорогах» последовательно развивающимся действием, единым сюжетным стержнем. Взаимосвязью реплик Ионеско в некоторой степени «предает» статичную форму антидрамы, вводит динамичное действие; у безликих персонажей-марионеток появляются имена: это Жан Дюдар, Беранже. Но, тем не менее, действующие лица «Носорогов» продолжают оставаться масками, воплощающими различные модели социального поведения, в сумме составляющие, с точки зрения Ионеско, универсальную модель человечества.
Место действия – небольшой провинциальный городок. Уровень интересов его жителей наглядно иллюстрирует стереотипность мышления, рутинность существования, культ «здравого смысла» и личного благополучия. Среди «блюстителей» прописных истин выделяется фигура Беранже, живущего вопреки «здравому» смыслу. Он пренебрежительно относится к тому, что его сограждане чтут как показатель «цены» человека: подчеркнутая опрятность, педантичность, удивительная схожесть в мыслях. Их многозначительные изречения по поводу даже самых обыденных вещей звучат как монотонное повторение раз и навсегда затвержденных прописных истин. Беранже, в отличие от своих сограждан, не стремится преуспеть, сделать карьеру. Ему претят практицизм, привычка подчиняться, не размышляя.
С позиции «здравого» смысла, Беранже – неудачник. Он бедствует, так как пренебрегает общепринятыми стандартами поведения. Жан – полная противоположность Беранже. С высоты собственного благополучия он поучает своего приятеля. Пафос его «урока» заключен в расхожих истинах, «заношенных до дыр» слишком частым употреблением, по выражению Беранже.
Вторжение «носорожьей» болезни воспринимается обывателями как очередная необходимость, которой нужно подчиниться, а то могут заподозрить в неблагонадежности. Каждый стремится в числе первых «оносорожиться», чтоб засвидетельствовать свою образованность. Одними из первых сменили кожу чиновники – социальная категория, для которых умение подчиняться не размышляя является высшей добродетелью. Правила «игры» допускают лишь два варианта выбора: те, кто вовремя «оносорожился», процветают, те же, кто не успел или не захотел, обречены бедствовать. К категории последних относится Беранже, он активно сопротивляется эпидемии, обрекая себя на изоляцию и изгнанничество. Беранже говорит: «Одиночество давит на меня. Общество тоже». Герой Ионеско освобождается от ниточек мари-
онетки в своем противостоянии всеобщему всплеску верноподданнических чувств.
«Носороги» – емкий символ, допускающий многозначность прочтения: это и опасность любой коллективной завербованности, угрожающей свободе; это и стихия конформизма, питательная среда для всех форм тоталитаризма; это и метафора фашистской чумы. Ионеско подчеркнуто отстранялся от любых толкований, предоставляя читателям / зрителям и особенно режиссерам полную свободу. Известный французский режиссер Жан-Луи Барро в одной из первых парижских постановок 1969 г. придал пьесе ярко выраженный антифашистский характер. В раздававшемся за сценой реве носорогов отчетливо слышалась популярная в годы вермахта песенка «Лили Марлен» и грохот сапог.
Только после постановки, осуществленной Барро, Ионеско, хранивший молчание, наконец высказался: «Носороги – несомненно, антинацистское произведение, но прежде всего эта пьеса против коллективных истерий и эпидемий, которые оправдывают различные идеологии».
Драматургия Э. Ионеско, пародируя парадоксальные, нелепые стороны человеческого существования, «учит человека свободе выбора», пониманию собственной жизни и своего места в мире. «Мы – я, стали показывать мир и жизнь в их реальной, действительной, а не приглаженной, не подсахаренной парадоксальности. Театр призван учить человека свободе выбора, он не понимает ни собственной жизни, ни самого себя. Вот отсюда, из самой этой жизни человеческой и родился наш театр».
Сэмюэл Беккет (1906 – 1989)
Творчество С. Беккета-драматурга начинается только в 50-е годы. К тому времени за его плечами был упорный до одержимости труд, опубликованный в 1938 г. роман «Мэрфи», блестящее эссе о М. Прусте (1931) и Д. Джойсе (1929). В романной трилогии – «Моллой» (1951), «Мэлон умирает» (1951), «Безымянный» (1953) – намечаются основные линии развития беккетовской драматургии.
До 1939 г., до своего окончательного переселения в Париж, ирландец Беккет писал на английском языке. В первый период своего пребывания в Париже, с 1929 по 1933 год, он был личным секретарем Д. Джойса, оказавшего значительное влияние на творческое становление писателя. После 1939 г. Беккет пишет на двух языках – английском и французском. Двуязычие обусловило своеобразие беккетовской стилистики: особый поворот слова, эллиптичность, показательная игра на согласных и гласных использованы писателем как средство языкового новшества. Беккет стремился, по его выражению, «притупить язык»: «Так мне легче писать без стиля».
Драматургия, которая принесла писателю мировую славу, привлекла его возможностью наглядно показать парадоксальность человеческого существования. Обедненность лексики, умолчание и паузы используются Беккетом в его драмах для обнажения противоречия между «вещью называемой» и сутью. Недаром он считал, что «искусство – вовсе не обязательно выражение».
Конкретика очевидности заменяет слово как средство общения. В пьесе «Не я» (1972) на пустой сцене в луче прожектора – один лишь рот, лихорадочно извергающий поток бессвязных слов: «сюда... в этот мир... малютку крошку... недоношенную... в Богом забытом... что?... девочку?... в этот... Богом забытую дыру, которая называется... называется... неважно... родители неизвестно кто... ничто, не заслуживало внимания, пока не стукнуло шестьдесят, когда что?... семьдесят?... Господи Боже!... несколько шагов... потом остановка... взгляд в пространство... остановка и снова взгляд... плыла, куда глаза глядят... как вдруг... постепенно все выключилось... весь этот свет раннего апрельского утра... и она оказалась в... что?... кто?... нет!... она! (пауза и движение)... оказалась в темноте». Слова и паузы здесь математически просчитаны, стирая разницу между живой сценой и записанной на пленку, между речью, шумом и молчанием. Слова у Беккета существуют, чтобы ими играть, творя собственную реальность. Игровое отношение к реальности неразрывно связано с иронией, расшатывающей однозначность суждений и оценок.
В пьесе «Счастливые деньки» (1961) иронично все, начиная с заглавия. Герои пьесы – Винни и Вилли – постепенно погружаются в яму; при этом Винни не устает повторять: «Ой, какой счастливый денек!», воспринимая палящую жару полуденного солнца как своего рода благодать – «Поистине велики ко мне милости». Слова «счастливые деньки», проходящие рефреном через всю пьесу, являются перифразой распространенного английского выражения. Эти слова в драме не отражают ни чувства счастья и радости, ни красоты переживаемого момента. Но Винни не знает, «что делать, пока не найдешь слов». Избегая нежелательных пауз, она ими заполняет пустоту.
Персонажи Беккета способны высмеивать трагикомичность своего положения: Винни и Вилли – над землей, опаленной беспощадными лучами солнца; Нелл и Нагг («Эндшпиль», 1957) – над горем. Нелл говорит мужу: «Нет ничего смешнее горя. И сначала мы над ним смеемся, смеемся от души... но ведь оно не меняется. Это как хороший анекдот, который мы слишком часто слышим. Мы по-прежнему считаем его остроумным, но уже не смеемся».
В пьесах Беккета нет четких граней между смехом и слезами. В «Эндшпиле» Хамм говорит: «Ты плачешь и плачешь, чтобы не смеяться». Смех Беккета – это трагическая маска, за которой скрывается вся сложность жизни, не поддающаяся однозначности оценок.
Вымысел Беккета развивается лишь в сторону все большей тотальной пустоты, в которой герои, сюжет, язык превращаются в ничто. Бессилие повлиять на ход событий зафиксировано в его пьесах полной неподвижностью, статичностью. Этот парадокс воплощается в зрительном образе. Мир Беккета заселен увечными существами, не способными передвигаться самостоятельно. В «Эндшпиле» действие замкнуто четырьмя стенами комнаты, герои – калеки и старики: Хамм прикован к инвалидному креслу, его родители посажены в мусорные баки. В «Игре» (1963) персонажи, лишенные имен – Ж2, М и Ж1 -заключены в сосудах, которые символизируют «урны гробовые». В «Качи-Кач» (1981) образ «неподвижного движения» воссоз-
дается креслом-качалкой, которое, не останавливаясь ни на минуту, не сдвигается с места.
Художественный мир Беккета – это мир вечного повторения, в котором начало совпадает с концом. Изо дня в день возобновляется ожидание Владимира и Эстрагона («В ожидании Годо»). В «Счастливых деньках» каждый новый день похож на предыдущий. Винни медленно поглощает земля, но она упрямо погружена в мелочную суету повседневных привычек: «...здесь все так странно. Никогда никаких перемен».
Беккет пытается «озвучить» всеобщую боль безнадежности. В «Эндшпиле» Хамм рассказывает Клову: «Сегодня ночью я заглянул себе в грудь. Там было одно большое бобо».
«В ожидании Годо» – самая известная пьеса Беккета, которой была суждена громкая слава и за которую он был удостоен в 1969 г. Нобелевской премии. При всей взыскательности в оценке собственного творчества Беккет в одном из интервью признался: «Все мои вещи я написал за очень короткий срок, между 1946 и 1950 годами. Потом ничего стоящего, по-моему, уже не было». Под «стоящим» подразумевалась романная трилогия и драма о Годо.