Особняк Высоцких в Огородной слободе, № б (1900–1901) Этот чудный особняк в переулке Огородная слобода (ранее назывался Чудовский переулок, потом Фокин переулок, затем до возвращения исторического названия – переулок Стопани, в честь революционера и советского партийного

В древности здесь, на берегу Москвы-реки, находились луга и покосы с огромными стогами сена. Ю.А. Федосюк в книге «Москва в кольце Садовых» пишет об Остоженке: «Продолжая Волхонку, эта улица тянулась параллельно берегу Москвы-реки к Лужникам, а там по броду выходила на смоленский путь. Слева от нее простирались заливные луга, где после покосов стояли стога сена – остожье. Отсюда и имя улицы – Остоженка. В середине XVI века Иван IV забрал эту местность в опричнину, с тех пор лучшие участки на ней заняли крупные дворяне, фамилии которых до сих пор живут в названиях переулков – Хилков, Всеволожский, Лопухинский, Еропкинский и других».

В XIX веке улица непрерывно теряла свое прежнее привилегированное положение. А ведь когда-то Остоженка, наряду с Пречистенкой, Арбатом и Поварской входила в состав так называемого «Сен-Жерменского предместья» Москвы. Со временем Остоженка вернула себе прежнее величие, и сегодня она имеет статус одной из самых дорогих улиц Москвы. Этот факт, пожалуй, ни у кого не вызывает удивления. Великолепные доходные дома, роскошные особняки и неповторимые ансамбли дворянских усадеб – все это украшает улицу. Самый своеобразный памятник московского модерна – особняк архитектора Л.Н. Кекушева – тоже находится на Остоженке.

Как и большинство зданий, построенных в эпоху модерна, дом Кекушева прекрасно вписался в пеструю и разноликую архитектуру Москвы в целом и улицы Остоженки в частности. На рубеже XIX и XX веков модерн полностью изменил архитектурный облик многих европейских городов (Вена, Прага, Барселона), хотя просуществовал этот стиль не так уж и долго. Исследователь архитектуры Уильям Брумфилд в статье «Топография стиля модерн в Москве: эстетика в урбанистическом контексте» выделяет особенности московского модерна: «В Москве этот стиль получил наиболее яркое выражение, и в немалой степени он был обязан этим географии города.

При создании новой городской среды уникальная география Москвы, с ее относительной доступностью земельных участков и разнообразным холмистым рельефом, позволила многим архитекторам рубежа XIX и XX столетий открыто и выразительно демонстрировать свою интерпретацию стиля модерн… Решающее влияние модерна на московскую архитектуру произошло в строительстве жилых зданий, как особняков, так и доходных домов, в которых делался акцент на применении декоративных приемов и рациональном использовании внутреннего пространства. Можно сказать, что широкое жилищное строительство явилось по сути дела продуктом нового стиля».

Большинство жителей современной Москвы любят модерн и восхищаются памятниками, оставшимися от этой эпохи. А такие здания, как особняк Кекушева, вообще являются предметами национальной гордости. Лев Николаевич построил этот дом в 1901–1902 годах для себя и своей семьи. Официально он принадлежал жене архитектора – Анне Ионовне, поэтому во многих справочниках и путеводителях можно встретить другое название – «особняк Кекушевой». Выполняя определенный заказ, Лев Николаевич всегда пользовался неограниченной творческой свободой, поэтому практически все его особняков ярки, необычны и не похожи друг на друга.

Уже в начале XX века об особняке на Остоженке восторженно отзывались: «К лучшим постройкам общеевропейского направления следует отнести произведения инженера-художника Кекушева. У него разбросанность и неясность композиции бросаются в глаза менее чем у кого-либо, и можно проследить общую идею композиции без особого затруднения. Хотя и он не избег общего увлечения колоссальным единственным окном, но у него эта деталь умело обработана и кажется даже как бы нужною, как бы вытекающею органически из самих условий композиции». Богатая фантазия и невероятное количество архитектурных находок помогли Кекушеву стать первым среди равных.

В полной мере его невероятный талант раскрылся в особняке, который строился без какого бы то ни было надзора со стороны заказчика, потому что заказчиком выступил он сам. Характерное для архитектора стремление к пластической выразительности проявилось здесь ярче, чем в его заказных работах. Особняк на Остоженке напоминает средневековый европейский замок благодаря асимметричной композиции, разновысотности объемов, многоярусной граненой островерхой башенке с завышенным шатром. Лев Николаевич как будто втиснул эту стройную башенку между двумя основными объемами, фасады которых обращены в разные стороны.

Архитектор отталкивается от исторических мотивов, стилизуя их в мотивах модерна. Кекушев намеренно утяжелил пропорции своего дома, повторил близкие формы в контрастных масштабах, подчеркнул сочность профилей, глубину ниш и оконных проемов и обогатил стены здания разнообразной изящной лепниной с растительным орнаментом. Лев Николаевич умело использовал пластику материала. Особняк выделяется сочетанием белого и красного цветов в оформлении фасадов, контрастом массивных каменных деталей от гранитного руста основания до скульптурно оформленных вертикалей, определяющих устремленность вверх угловой башни, задающей тон всей композиции.

«Кекушевский» почерк был узнаваем уже современниками: крупная выразительная пластика оконных обрамлений, сложный ритм разнообразных по форме оконных проемов, цветовой и фактурный контраст кирпичной стены с гладкими оштукатуренными поверхностями – и это только некоторые стилистические особенности. Фронтон на уличном фасаде был увенчан трехметровым красавцем-львом – своеобразной эмблемой владельца, его подписью. К сожалению, в годы советской власти лев пропал. Внутреннее решение дома было не менее стильно и изысканно. Крупные помещения группировались вокруг превосходной парадной лестницы с тонким рисунком ограждающих решеток.

В интерьере Кекушев использовал романтические контрасты: например, сочетание глубокого большого зала второго этажа с одним полукруглым окном и смежной с ним гостиной с трехоконным эркером в башенке. Перетекающее пространство помещений второго этажа позволило экспертам установить стилистическую связь Кекушева с франко-бельгийской школой модерна Виктора Орта. Впрочем, Лев Николаевич, никогда не скрывал, что является поклонником бельгийского мастера ар-нуво. Однако талант Кекушева настолько ярок и исключителен, что говорить о каких бы то ни было прямых заимствованиях, конечно, ни в коем случае нельзя.

Лев Николаевич прожил в особняке на Остоженке недолго. В 1906 году он по каким-то необъяснимым причинам оставил семью и переехал на съемную квартиру. Кекушев – архитектор со сложной судьбой. В его биографии до сих пор много белых пятен. Неизвестно точно, где он родился. По одной версии, в Вильнюсе, по другой – в Саратове. Его отец был надворным советником военно-инженерной службы. Кекушев окончил Институт гражданских инженеров в Петербурге. В 1890 году он перебрался в Москву, которая являлась центром художественных исканий и притягивала молодых архитекторов, жаждавших проявить себя в благоприятных условиях с полной свободой самовыражения.

Работая под началом архитектора С.С. Эйбушица, Кекушев знакомится с богатыми купцами Кузнецовыми, Хлудовыми, Носовыми, Найденовыми – будущими заказчиками. Кекушев начинал свой творческий путь со стилистических предпочтений поздней эклектики. Но уже в 1896 году архитектор проектирует и строит первое здание в стиле модерн – доходный дом в Варсонофьевском переулке. Судьбоносным для Кекушева стало знакомство со знаменитым предпринимателем Саввой Ивановичем Мамонтовым, который создал «Северное домостроительное общество», занимавшееся возведением в Москве богатых особняков «под ключ».

В 1898 году Кекушев становится главным архитектором общества и разрабатывает проект гостиницы «Метрополь». Однако воплотить идеи в жизнь помешал арест Саввы Ивановича. В 1899 году Лев Николаевич построил особняк в Глазовском переулке, который можно назвать квинтэссенцией кекушевского модерна, его архитектурным манифестом. Кекушев строил этот дом для себя, но миллионер Отто Адольфович Лист был настолько восхищен особняком, что предложил за него такую цену, от которой архитектор не смог отказаться. Сказать, что Кекушев был самым известным и модным архитектором начала 1900-х годов – это ничего не сказать. Заказы сыпались как из рога изобилия.

За три года он построил Иверские торговые ряды на Никольской, особняк В.Д. Носова на Электрозаводской, здание железнодорожного вокзала в «Царицыно» и особняк И.А. Миндовского на Поварской. В эти же годы он занимался перестройкой и внутренней отделкой знаменитого ресторана «Прага» на Арбатской площади. Венцом творческого развития Кекушева можно назвать доходный дом И.П. Исакова на Пречистенке. После этого проекта у архитектора начался кризис. Каковы были его причины – до сих пор остается тайной для исследователей. Колоссальные изменения коснулись не только творчества талантливейшего архитектора, но и его личной жизни.

Один из лучших на сегодняшний день знатоков модерна М.В. Нащокина в статье «Жизнь и судьба архитектора Льва Кекушева» пишет о последних годах жизни мастера: «Середина 1900-х годов что-то сломала в столь успешно складывавшейся карьере архитектора – об этом свидетельствует ощутимый отход его от активной творческой деятельности примерно с 1907 года. Складывается впечатление, что он перестал принимать какие-либо заказы, лишь время от времени, помещая в журналах фотографии своих старых работ. После 1912 судьба мастера обрела загадочный и, возможно, трагический оттенок. Его последние, известные нам проекты датированы 1912 годом.

Представлялось, что объяснение этому могло быть только одно – архитектор заболел, возможно, заболел психически, о чем не принято сообщать в печати по этическим соображениям. Не исключено, что отдельные карьерные неудачи, связанные с отстранением Кекушева от проектирования «Метрополя», дополнились личными. Судя по некоторым сведениям, в 1906-07 годах у него произошел разрыв с горячо любимой женой. Попытки наладить семейные отношения остались безуспешными. Конец оказался достаточно банальным – не сладив с этой внутренней катастрофой, архитектор прибегнул к традиционному русскому способу забыться, который погубил столько отечественных талантов».

Смерть архитектора – очередная тайна его и без того загадочной биографии. Исследователям еще предстоит разгадать все тайны жизни лучшего московского архитектора эпохи модерна. Нам точно не известны ни год смерти, ни место погребения. По свидетельству младшей дочери, Лев Николаевич умер в больнице в 1917 году и был похоронен на одном из московских кладбищ. Но вернемся к истории дома на Остоженке. В 1909 году особняк со львом на фронтоне был продан. На фотографии этого здания, сохранившейся в архиве Кекушева, есть надпись, сделанная рукой архитектора – «Дом Смитского». В некоторых источниках особняк называется именно так.

Приблизительно в одно время с возведением собственного дома Лев Николаевич выстроил на своем участке доходный дом (улица Остоженка, дом № 19). Мотивы оформления его фасадов, построенных на глубоко своеобразной, мастерски прорисованной пластике оконных проемов, перекликаются с украшениями особняка. Ассиметричная, резко укрупненная правая часть здания делает его не похожим на типичные доходные дома с монотонной композицией фасада и центральным подъездом. Оконные проемы Кекушев выделил лепными вставками, которые прямо-таки завораживают смотрящего, как будто гипнотизируют своим затейливым рисунком.

По мнению булгаковедов, особняк Кекушева – один из претендентов на прототип «дома Маргариты». Давайте заглянем на страницы романа М.А. Булгакова: «Маргарита Николаевна со своим мужем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад». И дальше: «Он (Понырев) проходит мимо нефтелавки, поворачивает там, где висит покосившийся старый газовый фонарь, и подкрадывается к решетке, за которой он видит пышный, но еще не одетый сад, а в нем – окрашенный луною с того боку, где выступает фонарь с трехстворчатым окном, и темный с другого – готический особняк».

Даже прочитав только эти небольшие отрывки, можно сделать вывод, что особняк Кекушева не совсем подходит на роль «дома Маргариты». У особняка на Остоженке нет ни сада, ни решетки. В романе дом стоит в тихом арбатском переулке, а не на шумной улице. В Москве есть здания, которые более точно соответствуют булгаковскому описанию. Однако булгаковеды продолжают включать особняк Кекушева в список претендентов на «звание» «дома Маргариты». Нужно согласиться, что косвенные основания для этого имеются. Впрочем, они основаны скорее на городских легендах, нежели на фактах.

Некоторые исследователи творчества Булгакова связывают с семьей Кекушева художника Сергея Сергеевича Топленинова, женой которого могла быть Мария Кекушева. Булгаковед Борис Мягков в книге «Булгаков на Патриарших» даже пишет, что это дочь Льва Николаевича. Впрочем, дочери с таким именем у архитектора не было, но, возможно, она сестра или другая родственница. Топленинов считался одним из лучших театральных художников Москвы. Влюбленные жили в подвале, где у Топленинова была мастерская. Сергея Сергеевича называют в числе прототипов Мастера. По крайней мере, подвальчик Мастера наверняка списан с подвала особняка Топлениновых в Мансуровском переулке, в котором жил художник.

Лев Николаевич Кекушев заслуженно находится в авангарде архитекторов мирового модерна. Он – один из пионеров этого направления, и уж точно стоит у истоков московского модерна. Творчество Кекушева значительно повлияло на ход истории архитектуры в нашей стране. Его произведения стали настоящим украшением Москвы. Собственный особняк Кекушева на Остоженке – не только памятник архитектуры, но и своеобразный символ его невероятного таланта и успешной карьеры. Не многие архитекторы рубежа XIX и XX веков могли похвастаться великолепным особняком, выстроенным по авторскому проекту. Остоженку можно смело назвать «кекушевским» уголком Москвы.

Целых четыре здания были построены здесь по проекту Льва Николаевича и все они отличаются высочайшим мастерством исполнения. Адрес Остоженка, 21 знаком каждому поклоннику модерна. Это настоящий небольшой средневековый замок в самом центре Москвы. Его узкие окна даже немного напоминают бойницы. К сожалению, чьи-то, мягко говоря, неумелые руки добрались до правого угла дома и пристроили к нему дополнительный объем, который испортил композиционное единство здания. В самом конце 2017 года московскими реставраторами на крышу дома Кекушева был возвращен лев, который придал зданию величественность и благородство.

Денис Дроздов

Модерн для России - гораздо больше, чем направление в живописи или архитектуре: это часть среды (а можно непочтительно выражаясь современным языком, сказать "тусовки"), которая оставила свой неповторимый след в русской культуре. Среды, где переплетались великие имена и разные направления искусства и на глазах рождались новые. И где интересно жили интереснейшие люди.
Возможно, самым интересное и яркое имя в архитектуре московского модерна - Лев Кекушев. Имя и работы его хорошо известны, а про него самого мы не знаем почти ничего, кроме стандартных сведений: родился, учился, женился, умер... стоп! Мы не знаем, где и когда умер этот замечательный человек, мы не знаем, где он похоронен, мы ничего не знаем о последних годах его жизни. А ведь это не седая древность, это меньше ста лет назад. Другой парадокс: самый большой и выдающийся проект Кекушева (а возможно и самый значительный проект этого времени в Москве), приписывается другому, а вклад Кекушева сводится к "один из...".
Я не знаю, почему так трагически не везло и в жизни и в посмертной памяти этому человеку. Я просто хочу пройтись с вами по небольшому кусочку Москвы, где он жил, творил и был счастлив. Отправной точкой станет хорошо известный москвичам "дом Маргариты" на Остоженке, 21. Небольшой красивый особняк замечательно соответствует духу и описанию Булгаковского романа, а по жизни его строил для своей семьи преуспевающий архитектор Лев Николаевич Кекушев, сюда он въехал в 1903 году с любимой молодой женой и тремя маленькими детьми. Здесь что-то надломилось в его семье и его судьбе. Есть косвенные данные, что Анна Кекушева, как и Булгаковская Маргарита, полюбила другого. Да только в жизни брошенным оказался Мастер...
Но давайте пока не будем о грустном. Посмотрите, как красив и необычен этот дом-замок, как горд и жизнерадостен лев, когда-то сидевший на крыше (это же надо - льва на крышу посадить) - фирменный знак и alter ego создателя этого чуда, носившего имя Лев.

Наверное здорово просыпаться в доме, который сам создал, смотреть в окно - и видеть дело рук твоих, выходить из дома - и идти вдоль созданных тобой домов. Такая удача выпала Льву Кекушеву: два дома рядом с его личным особняком (Остоженка, 17 и 19) были им спроектированы, а третий (24) - реконструирован и отделан.

А какой декор... И конечно без львов не обошлось.

Примерно в одно время с домами на Остоженке (1901-1902) появился красавец-дом неподалеку (Гоголевский бульвар, 21). Здесь нет львов, зато сова кажется вот-вот сядет тебе на плечо.

Поблизости (Гоголевский бульвар, 4) находится еще один особняк, который отделывал Кекушев. Сейчас он ремонтируется, поэтому рассмотреть его трудновато, зато (на метариале сравнения левой и правой части) можно составить представление о том, как меняются дома в процессе реставрации.

С Гоголевского бульвара направляемся на Пречистенку. Дом 21 был построен в начале XIX века, Кекушев его отелывал, причем из доступных источников мне не удалось понять, занимался ли он только внутренней отделкой или еще и наружным обликом дома. Но вот этот "привет" от Льва Николаевича заставил склониться к второй версии.

А прямо напротив (Пречистенка, 28) стоит такой необычный и... пышный дом, что только диву даешься: как все это великолепие уместилось на фасаде. Он казалось бы перенасыщен декором, но при этом так гармоничен, что вся его роскошь избыточной не кажется. Львы, конечно же, представлены.

Этот дом был построен последним из тех, которые вошли в нашу небольшую прогулку; он завершен в 1906 году. Запомните эту дату, мы к ней еще вернемся. А направимся мы к особняку, который был построен первым (в этом районе) и считается "первым московским произведением, выполненном в стиле модерн". Построен он в Глазовском переулке (дом 8) в 1898-1899 году и строил его молодожен (женился в 1897 году) Кекушев для себя и своего растущего семейства. Согласно легенде, когда особняк был построен, фабрикант Отто Лист предложил за него такую сумму, что Кекушев не устоял (есть правда версия, по которой особняк с самого начала строился для продажи). Но когда видишь его, то веришь в то, что, как и дом Маргариты, строился он для жизни с любимой женщиной.

Мне кажется, что дома, которые строил Кекушев, многое говорят о нем. О его жизнерадостности, жизненной и творческой смелости, увлеченности делом, безудержной фантазии, сочетавшейся с точным расчетом градостроителя. Таким он был в самые счастливые и продуктивные свои годы.
О жизни Кекушева после 1906 года, когда он съехал из дома на Остоженке, по-видимому, в результате семейного разрыва, почти ничего не известно. Скорее всего, он еще не раз пытался восстановить семейную жизнь. Удачных проектов становится все меньше и меньше, а после 1912 года их нет совсем. О дальнейшей его судьбе ничего не известно. Можно только предположить, что причиной полного забвения стало либо психическое заболевание, либо "традиционный русский способ забыться", а возможно и то и другое вместе. Даже дата смерти в разных источниках "плавает" от 1914 до 1919 года. Место захоронения также неизвестно...
А дома стоят и продолжают удивлять нас своей радостной необычностью, вырывая из суеты московских будней. Вот и эта девушка пришла на Остоженку со своим молодым человеком и желтыми цветами - в память о Маргарите. Скорее всего она не знает, что реальные сюжеты, которые разыгрывались в этом доме, возможно не менее драматичны, чем вымысел великого романа. Только мы их не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем.

А я, покидая особняк в Глазовском, мысленно говорю:
- Спасибо, Лев Николаевич! Низкий поклон...

ГДЕ И КАК ЖИВУТ ДИПМИССИИ В МОСКВЕ

Старинные особняки Москвы отнюдь не всегда превращаются в музеи. Некоторые из них и сегодня ‒ как и сотни лет назад ‒ продолжают жить насыщенной светской жизнью своих обитателей, вольготно вдыхая столичный воздух глубокими окнами с широченными подоконниками. По роскошным лестницам с кружевными перилами поднимаются избранные гости, в просторных гостиных проходят торжественные приемы, семьи каждый день собираются на завтрак, обед и ужин за огромными столами внушительных столовых, а стены мрачноватых кабинетов в английском стиле освежают картины известных живописцев…

Текст: Елена ШПИЗ

Именно благодаря историческим особнякам центр Москвы был и остается особым миром, словно заговоренным от современной суеты, неизбежности небоскребов и вечных пробок.

В сущности, это даже не дома, а архитектурные личности, пережившие революции, войны, множество романтических сюжетов и настоящих драм. Вероятно, талант истинных реставраторов в том и заключается, чтобы, несмотря на неизбежное внедрение современных материалов, сохранять «душу» пропитанных временем стен. Так и хочется назвать этих мастеров архитектурными эскулапами, которые возвращают здоровье «уставшим организмам» старинных особняков и вдыхают в поникшие облики фасадов первоначальную историческую красоту.

Фото из архива В. Маяковского

В наше время такие дома лишь в редких случаях выкупаются в частную собственность, чаще находятся в ведомстве различных госструктур, которые отвечают за их сохранность.

Как известно, часть московских особняков занимают зарубежные посольства. Все эти здания находятся в хозяйственном ведении Главного управления по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД России (далее ГлавУпДК, ‒ прим. ред.).

ГлавУпДК отвечает за многие объекты столичной исторической недвижимости, которая, преимущественно, предоставляется на особых условиях посольствам и дипломатическим миссиям разных стран, а также зарубежным и российским компаниям с безупречной репутацией. Долгосрочная аренда позволяет достойно содержать архитектурное наследие. Особняки, в буквальном смысле, обретают новую жизнь. Эксперты ГлавУпДК контролируют и силами лицензированных подрядных организаций осуществляют реставрацию подведомственных зданий.

Проект особняка Льва Кекушева на Остоженке, 21

«ОСОБНЯК МАРГАРИТЫ»

В настоящий момент ГлавУпДК реставрирует знаменитый «готический замок» законодателя московского модерна Льва Кекушева на Остоженке, 21 ‒ один из самых узнаваемых особняков столичной «золотой мили» с граненой башенкой, ассиметричной композицией и интригующей динамикой разноформатных окон.

‒ Для нас принципиально важно в точности восстановить исторический облик особняка, ‒ делится с обозревателем «МВ» главный архитектор ГлавУпДК Георгий Орлов . ‒ Это первая полная реставрация за всю, более чем вековую, историю здания, и если есть хоть малейшая возможность сохранить исходные материалы, мы боремся за каждый миллиметр. Потому что именно в этих деталях живут атмосфера и дух старинных зданий. Но при всем желании досконально воссоздать прошлое, мы вынуждены считаться с реалиями настоящего. В частности, с колоссальным движением машин непосредственно перед особняком и проходящей под фундаментом веткой метро, которые вызывают сильные вибрации и оказывает мощную дополнительную нагрузку на фундамент и стены дома. А ведь 80% несущих конструкций ‒ исторические! Мы заменяем лишь полностью разрушенные элементы, в частности, фрагменты покрытия кровли и стропильной системы, и, конечно, удаляем с поверхности стен и лепнины многочисленные наслоения краски разного времени и глубоко въевшиеся загрязнения. Однако, в основном, только лечим и докомпановываем архитектурное наследие, используя техники и материалы времени строительства здания, то есть начала XX века. Причем лечим в буквальном смысле: делаем различные укрепляющие и гидроизолирующие инъекции, «вживляем» специальные металлические конструкции, дополняем утерянные фрагменты заново изготовленными по старым технологиям элементами. Наши реставраторы ‒ опытнейшие мастера, мы работаем с ними много лет.

Главный архитектор ГлавУпДК Георгий Орлов со своей командой: творческий процесс в разгаре…

Сейчас во всех помещениях особняка на Остоженке, 21 – зале, гостиной, кабинете, спальнях ‒ по задумке Кекушева, окружающих выразительную лестницу ‒ ведут ремонт и усиление перекрытий

‒ Вот, видите, белый потолок? – продолжает наглядно погружать нас в историю Георгий Орлов. – Но, если присмотреться, можно увидеть на его плоскости специальные пробные расчистки красочного слоя, выполненные художниками-реставраторами, где слой за слоем снимаются красочные покрытия, обнажая авторский колер. А за снятой обшивкой из гипсокартона обнаружены уникальные потолки из дерева, повторяющие сводчатое перекрытие, редкая для Москвы находка.

В ходе работ открылись несколько заложенных дверных оконных проемов, о существовании которых никто не знал.

Под металлом оконных отливов найдена историческая керамическая черепица, некогда покрывавшая всю кровлю, но в советское время замененная на обычный стальной лист. На основе найденных образцов изготавливается черепичное покрытие, которое накроет здание и защитит его на много десятилетий вперед.

В реальности, работа мастеров под контролем специалистов ГлавУпДК, оказалась настоящим ювелирным искусством. В этом обозреватель «МВ» убедилась лично, взобравшись на строительные леса и вживую соприкоснувшись с реставрацией уникального лепного декора фасада.

Кстати, к вопросу о лечении: одним из инструментов реставраторов оказался самый настоящий медицинский скальпель. До чего же интересно было наблюдать, как молодой мастер, и в самом деле будто опытный хирург, уверенной рукой бережно снимал потухшие от времени верхние слои изящной лепнины.

Команда реставраторов ГлавУпДК

‒ Сколько времени в целом уйдет на реставрацию особняка Кекушева на Остоженке, 21? ‒ интересуюсь у главного архитектора ГлавУпДК, вдохновившись увиденным.

‒ Работы рассчитаны на 19 месяцев, ‒ уточняет Георгий Орлов.

Исследователи убеждены, что особняк на Остоженке, 21 ‒ один из главных прототипов «Дома Маргариты» ‒ того самого, из окна которого возлюбленная Мастера вылетала на бесовский бал. И, хотя в литературном описании присутствуют детали и других существовавших в то время домов – в частности, Ивана Коровина в Малом Власьевском, 12 (1903), Зинаиды Морозовой на Спиридоновке, 17 (1893-1898), Сергея Соловьёва в Малом Ржевском, 6 (1901-1902) и Степана Рябушинского на Малой Никитской, 6 (1900-1903), все же «кекушевские черты» наиболее пронзительны. Особенно, трехстворчатое окно… Даже судьба самого Кекушева ‒ попавшего в психушку (или, как тогда говорили, «дом скорби»), бесследно исчезнувшего Мастера ‒ вызывает чуть ли не мистические ассоциации с булгаковским романом.

КЕКУШЕВ: БОГАЧ, БЕДНЯК…

Лев Николаевич Кекушев будто и в самом деле существовал вне времени и пространства. Точных сведений о местах его рождения и смерти нет. (На свет он появился то ли в Вильно (ныне Вильнюсе), что наиболее вероятно, то ли в Саратове ‒ прим. ред.) Где и когда похоронен, тоже неизвестно.

Кто бы мог подумать, что подобная развязка может ждать одного из самых успешных, богатых и счастливых людей своего времени!

По рассказам единственного внука, Лев Николаевич Кекушев отличался прекрасным характером, благодушным нравом и поистине булгаковским чувством юмора. Обожал розыгрыши. Всегда был добр к родственникам, друзьям и коллегам. Отличался невероятной увлеченностью и растворялся в архитектурных проектах с утра до вечера. Каждый день с шести утра чертил, придумывал, экспериментировал и всячески шалил, не боясь многократно превышать заложенные заказчиками сметы ‒ только бы в совершенстве воплотить созданный в воображении образ. При этом все перерасходы по сметам Кекушев покрывал из собственного кошелька, и в результате, несмотря на то, что по подсчетам историка Аркадия Крашенинникова, заработал «никак не меньше миллиона рублей», оставил после себя исключительно долги, как рассказывала потом его жена, забыв упомянуть о великом архитектурном наследии…

Судьба Льва Кекушева ‒ одна из самых печальных загадок, так и не разгаданных даже самыми въедливыми и азартными исследователями. Известнейший архитектор, чьи здания изначально стали визитными карточками Москвы, умирал в каком-то противоестественном отрыве от родных и друзей ‒ неизвестно где, неизвестно, когда. И это при том, что был отцом троих детей, для которых когда-то построил настоящий сказочный дворец ‒ единственный в Москве особняк со львом на крыше.

Кстати, из-за этого льва некоторые коллеги открыто злились на Кекушева, осуждали его за имперские замашки и даже прозвали «львом московского модерна». Впрочем, какое это имело значение, если и москвичи, и приезжие не уставали любоваться на роскошного зверя, взиравшего на город с царственной высоты.

Лев и в самом деле был авторитетный: порядка 4 метров в длину и более трех метров в высоту. При этом весил целую тонну!

Но самое удивительное, что в какой-то момент этот коронный кекушевский лев исчез так же загадочно и бесследно, как и сам Лев Николаевич…

Любопытно, кстати, что создавал льва австрийский скульптор Рудольф Вейер по аналогу со своими львами на шлюзе плотины в Нюссдорфе в Вене, построенной по проекту Отто Вагнера.

Венский лев Рудольфа Вейера — прототип московского на особняке Кекушева

Львы Рудольфа Вейера на шлюзе плотины в Нюссдорфе в Вене, построенной по проекту Отто Вагнера

Вероятно, такая симпатия Кекушева к австрийским мастерам объясняется тем, что, приехав в Москву после окончания Института гражданских инженеров и первой успешной архитектурной практики в Санкт-Петербурге, Лев Николаевич три года стажировался у модного московского архитектора Семёна Эйбушитца ‒ австрийца по происхождению, принявшего российское подданство.

Уроки австрийского зодчего определенно сказались на авторском стиле Кекушева, а кроме того заметно помогли ему сформировать круг весьма обеспеченных потенциальных заказчиков ‒ преимущественно, выходцев из богатых купеческих семей.

Казалось бы, все само ложилось к ногам Кекушева.

В середине 90-х Кекушев получил заказ от самого Николая II, выиграв тендер на оформление официальной коронации императора. С работой справился блестяще, и с того момента, несмотря на молодость, обрел известность и богатство, которые не снились и куда более возрастным его коллегам.

Известный предприниматель Савва Мамонтов активно привлекал Кекушева к своим проектам ‒ в частности, строительству «Метрополя». Правда, реализовать замысел не удалось, потому как Мамонтова арестовали по обвинению в растратах. И, хотя впоследствии суд полностью его оправдал, предприниматель был разорён, и все его имущество, в том числе, начавшаяся стройка «Метрополя», ушло на погашение долгов. Однако новые владельцы снова пригласили Льва Кекушева вместе Николаем Шевяковым в качестве соавторов гостиничного комплекса, и они существенно изменили существующий проект Вильяма Валькота, что, по мнению современников, принесло зданию колоссальный успех.

Кто бы мог подумать, что прекрасный красно-белый замок, который архитектор построил для своей семьи ‒ в народе» его до сих пор называют «особняком Кекушевой», потому как архитектор записал дом на жену, хотя впоследствии особняк был продан и на архивной фотографии 1908 обозначен самим же Львом Николаевичем как «Дом Смитского» ‒ станет для своего созидателя главным символом фатальных жизненных противоречий ‒ сбывшейся и разрушенной мечты, абсолютного счастья и крушения всех надежд, родового гнезда и потерянной семьи.

После революции 1905 года вкусы общества резко изменились, и романтику раннего модерна вытеснили неоклассицизм и строгий северный модерн, к которым у Кекушева категорически не лежала душа. Да и вообще, в его жизни наступила беспросветная пасмурная полоса.

В 1907 году один из крупнейших его проектов ‒ ресторан «Эльдорадо» (1907) – ушел к другому архитектору, который изрядно отклонился кекушевских чертежей. Однако сломало Кекушева совсем другое.

Согласно косвенным историческим сведениям, жена Кекушева Анна Ионовна, в девичестве Болотова, которая была моложе мужа почти на 16 лет, увлеклась сотрудником его же архитектурного бюро, и в 1906–1907 годах у супругов произошел разрыв. Архитектор переехал на съемную квартиру. Впоследствии Кекушевы дважды пытались снова жить вместе (в 1908–1909 гг. и после 1913 г., ‒ прим. ред.), но разрушенную любовь отреставрировать не удалось. И семью воссоединить ‒ тоже.

Самое непостижимое, что после смерти Кекушева, точная дата которой неизвестна, ни вдова, ни дети именитого архитектора так и не нашли его могилу. Известно только, что похоронен он на одном из московских кладбищ…

Понятно, что время было сложное, и многое могло помешать подобным поискам, но ведь и годы спустя никто из родных могилу не разыскал. Хотя сын Кекушева, Николай, стал известным авиатором (в 1924-м его наградили орденом Красного Знамени, в 1930-м он добрался до Северного Полюса, во время блокады Ленинграда эвакуировал жителей северной столицы на гражданском самолете, ‒ прим. ред.) и, вероятно, имел достаточные связи, чтобы узнать хоть что-то о таком известном отце. Но, как видно, пользоваться ими не стал. Впрочем, и у самого Николая судьба сложилась драматично. Как водится, несмотря на заслуги и подвиги, после войны ему пришлось пройти тюрьму и лагеря. В результате, после освобождения он опубликовал книгу воспоминаний под красноречивым названием «Звериада». Однако даже в мемуарах Николай написал о Льве Николаевиче как-то крайне несущественно: «Отец, вышедший из военной семьи, ненавидел царскую муштру и воспитывал меня в ненависти ко всему военному».

Удивительно на самом деле все сложилось: в свое время отец Льва Кекушева прочил ему военную карьеру, однако будущий архитектор решительно ее избежал. С его же собственным сыном все вышло наоборот…

Между тем, совсем недавно выяснилось, что родные знали, где умирал Мастер.

‒ Чуть ли не в 2006 году, исследователи обнаружили архивные материалы, из которых стало известно, что одна из дочерей Кекушева в 1935 году устраивалась на работу в организацию, которая занималась спецпроектами и реставрацией, ‒ рассказывала обозревателю «МВ» руководитель музейной службы ГлавУпДК Лидия Нечаева. ‒ Так вот в своей биографии она написала, что ее отец, Лев Николаевич Кекушев ‒ известный архитектор, построивший около 60 объектов в Москве ‒ был помещен в психиатрическую больницу, где умер в 1917 году.

А ведь если верить этой информации, то нынешний 2017 год совпал сразу с двумя юбилеями Льва Николаевича Кекушева ‒ 155-летием со дня рождения, и 100-летием с года смерти.

Тем символичней знаковый жест, которым ГлавУпДК собирается выразить уважение к памяти великого архитектора. Помимо полной реставрации двух особняков Кекушева в центре Москвы, ведомство намерено вернуть на крышу замка на Остоженке, 21 таинственно исчезнувшего льва.

ЛЕВ НА ВЫСОТЕ

Если честно, даже не верится, что меньше, чем через два года, мы сможем увидеть царя зверей на его законной 15-метровой высоте.

Именно здесь изначально крепился кекушевский лев. Фото: Елена Шпиз

На самом деле воссоздание пропавшего льва ‒ прямо-таки детективная история. Дело в том, что точных данных о материале, из которого он был изготовлен, нет. Так же, как и о времени и причинах его исчезновения.

Любопытно, что на фотографии Владимира Маяковского за 1920 год лев еще был…

В одних источниках предполагают, что лев исчез в военные годы. Якобы внутри он был металлическим, и его попросту переплавили на оружие. Другие исследователи утверждают, что скульптура была из мрамора, и ее тайно продали, потому как попытки купить льва за баснословные деньги предпринимались еще в то время, когда Анны Кекушева жила в особняке и, надо отдать ей должное, отказалась продавать авторский знак мужа. По третьей же версии, лев был сделан из непрочного материала и попросту разрушился.

‒ Мы изучаем огромное количество архивных материалов, чтобы досконально воссоздавать фасады и интерьеры исторических зданий, ‒ рассказывает Георгий Орлов. ‒ Иногда это бывает невероятно сложно, потому что в некоторых случаях даже архивных материалов не остается. Особенно трудно было разыскать точную информацию о скульптуре исчезнувшего льва. И все-таки мы обнаружили фотографию, на которой лев виден во всей красе, так что теперь сможем его воссоздать.

‒ Учитывая несовпадение сведений из различных источников, из какого, в итоге, материала будет создаваться скульптура нового льва?

‒ Очевидно, что в наше время это могут быть только оптимальные материалы, ‒ отмечает Георгий Орлов. ‒ С одной стороны очень прочные, невосприимчивые к погодным катаклизмам и вибрациям на 15-метровой высоте, с другой ‒ не слишком тяжелые, чтобы избежать слишком сильной нагрузки на само здание. Возможно, мы будем отливать льва из бронзы.

ЛАВАНДОВЫЙ ЗАМОК

После окруженного лесами дома на Остоженке нас ждал полностью восстановленный особняк купцов Коробковых на Пятницкой, 33 ‒ еще один кекушевский архитектурный шедевр. Столичные дамы романтично прозвали его «лавандовым замком», благодаря цвету фасада, пробуждающему радость и таинственно меняющему тон в зависимости от погоды.

Тем интересней было увидеть интерьеры и отдать должное каждой детали особняка – от знаменитой лестницы с забежными ступенями и уникального витража, выходящего в холл, до нежной лепнины роскошных потолков и альфрейной живописи, имитирующей фактуру дорого дерева стен в английском кабинете.

Деревянная фактура выполнена в технике «альфрейная живопись». Фото: Юрий Потехин

Откровенно говоря, и зрительно, и тактильно дерево ощущалось как настоящее. Однако Георгий Орлов убедил, что на самом деле – это мастерски выполненный рисунок.

‒ Технология очень сложная и дорогая, ‒ пояснил главный архитектор ГлавУпДК. ‒ Осуществить такую идею стоило большого труда, и мы очень рады, что все удалось.

СПРАВКА «МВ»:

Название «альфрейная живопись» происходит от итальянского «альфреско», т.е. рисунка по сырой штукатурке, имитирующего объемную фактуру. Чаще всего эта техника применяется в храмах, поражая воображение прихожан красотой и зрительной объемностью церковных сюжетов.

_______________________________________________________________________________

Руководитель музейной службы ГлавУпДК Лидия Нечаева рассказывает о знаменитых забежных ступенях лестницы Кекушева. Фото: Юрий Потехин

С не меньшей гордостью Лидия Нечаева рассказывала об коронной кекушевской лестнице, которую архитекторы считают отдельным произведением искусства.

‒ Это одна из самых красивых и необычных лестниц в истории московской архитектуры, ‒ рассказывает руководитель музейной службы ГлавУпДК. ‒ Она настолько выразительна, что делает вестибюль в этом особняке одним из самых красивых в Старой Москве. Особенно интересны кружевная дугообразная рокайльная решетка и необычные забежные ступени, которые встречаются довольно редко.

Мы с удовольствием бродили по «круговой системе» небольших, но зрительно на редкость просторных помещений второго этажа. Больше всего удивило единство совершенно разных интерьеров. Кекушев не изменил своему удивительному таланту не повторяться и развлекать глаз. Именно, не просто радовать, а развлекать, интригуя органичной динамикой форм, цветов и фактуры. Вроде как превращая в сюрприз каждое новое, открывающееся взору пространство. Мы любовались огромными люстрами, которые казались нежными и легкими вопреки размерам и совершенно не подавляли «докучной роскошью».

Приятно было чувствовать себя первопроходцами в свежеотреставрированном историческом особняке и вживую представлять сказочную жизнь в таком доме – да еще в тишайшем красивейшем уголке столичного центра. Мысленно обставлять еще пока пустующие интерьеры.

Так и тянуло выпить чашечку кофе в просторной столовой, глядя в счастливые кекушевские окна…

А когда уходили, невольно еще раз залюбовались на лавандовый фасад.

‒ Любопытно все-таки, как Кекушев придумал такой невероятный цвет? – невольно вопрошаю в ожидании романического объяснения.

‒ Пошутить хотел, ‒ улыбается Георгий Орлов. ‒ Кекушев любил шутить и удивлять…

Редакция «МВ» выражает благодарность за сотрудничество советнику начальника Главного управления по обслуживанию дипломатического корпуса (ГлавУпДК) при МИД России Светлане Чумиковой.

ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ, КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ ВАМ ИНТЕРЕСНЫ:

НЕВОСПОЛНИМЫЕ ПОТЕРИ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ… Остается лишь надеяться, что силами мирового сообщества уничтоженная красота хотя бы частично будет восстановлена…